Роман-путешествие

Ирма, как и любой другой человек, терпеть не могла кошмары. Но даже в страшных грёзах она находила плюс — под утро пугающее наваждение проходило, оставляя неприятный осадок и волю к жизни. Ведь что-то страшное случилось только во сне, а в реальности всё в порядке, все живы и счастливы. Поэтому после кошмаров девушка обычно по-новому смотрела на мир. Вот и сейчас Ирма очнулась от страшного сна в своей комнате. Видимо, она переволновалась перед вечером признания. А ведь она даже не пила… Но в горле так пересохло, будто девушка переселилась в тело пьянчуги-барда. Сопровождающая смотрела в потолок своей спальни и пыталась расставить все мысли по полочкам. Голова раскалывалась, виски пульсировали от перенапряжения. Ирма хотела протереть глаза, чтобы прогнать пелену дрёмы, но руки её не слушались. Девушка попыталась пошевелить хотя бы пальцем, но сигнал из мозга не доходил до нужных нервных окончаний. Тогда она опустила взгляд вниз и всё поняла. Это был не сон. Ирма лежала в своей комнате общежития, но оказалась там с чужой помощью. У небольшого окна, опершись на подоконник, сидел Лини. Холодный взгляд смягчился, когда он увидел, что сопровождающая пришла в сознание. — Проснулась? Не паникуй, головная боль скоро пройдёт. Некоторое время ты не сможешь двигаться. Это всё побочные эффекты снотворного порошка. Ирма с трудом облизала потрескавшиеся губы и прохрипела: — Ты принёс меня сюда? — Да. Девушка посмотрела на входную дверь своей спальни и без страха заявила: — Я позову рыцарей. — Не позовёшь, — Лини грустно улыбнулся и опустился рядом с неподвижной сопровождающей. Её взор всё ещё был затуманен, но она разглядела, как дрожали уголки его губ. — Я установил специальный механизм, который делает твою комнату невидимой и звуконепроницаемой. Пока дверь заперта, никто даже не вспомнит, где находится твоя спальня. — Грязные трюки. Чего ещё ожидать от Фатуи, — безжалостно выплюнула Ирма. Новый статус фокусника осел на языке неприятным налётом. Лини принял презрение сопровождающей с непроницаемой маской. Если бы не обстоятельства, то Ирма была бы даже рада видеть Лини тут. Столько ночей они провели в его временном жилище, но она даже не удосужилась показать свою комнату. Боялась, что его присутствие раскроют. И вот маг сидит здесь, в собственной ловушке, а она мечтает позвать на помощь, но даже физически не может это сделать. Ирма посмотрела на своё бесполезное тело и спросила: — Ты переодел меня? Лини бесцветно ответил: — Да. Всё платье было в крови. Ирма поморщилась от недовольства. Было стыдно, что фокусник переодевал её в ночную рубашку, как огромную куклу. Ещё и лучшее платье испорчено. — Я перевязал твою ладонь и нанёс заживляющую мазь. Порез глубокий, но должен затянуться. Теперь Ирма вспомнила, почему у нее так болит рука. Это была одна из её тщетных попыток сопротивляться. Показать, как больно фонтейнцы ранили её. Но рана на ладони не передаёт и одной десятой тех душевных терзаний, которым её подвергли. Девушка поджала губы и снова возвела глаза к потолку. Надо было терпеть и ждать, пока она сможет двигаться. — Поговорим? — нарушил тишину Лини. На нём всё ещё был зловещий костюм пиро агента. Напоминание о том, кем он был на самом деле. — У меня выбора нет. Ты же стремился меня удержать ради разговора. Вот, я здесь, — прошипела Ирма. Она не представляла, как фокусник может оправдаться. — Ладно, — Лини вздохнул, прогоняя отрепетированные тезисы у себя в голове: — Для начала скажу, что произошло, когда ты уснула. Мы закончили осмотр помещений под собором и покинули его. Никто не пострадал, но рыцари в другой части города заметили неладное при виде нескольких наших бойцов. Сейчас все они скрываются от парочки отрядов. — Джинн ищет тебя, — Ирма высказала самое очевидное предположение. Магистр всё это время была права, поэтому в случае опасности она сразу пошлёт за Лини. — Я знаю. С этим разбирается Линетт. Ей не впервой мной притворяться. Очевидное преимущество иметь близнеца, — юноша усмехнулся, но лицо Ирмы оставалось непроницаемым. — Мы срочно сворачиваем лагерь и уходим на рассвете, пока не разыгрался скандал. Ирма предприняла ещё одну попытку двинуть пальцами руки. Кончик указательного слабо дёрнулся. Кажется, действие паралитического вещества закончится раньше предполагаемого срока. Пока надо отвлечь Лини разговорами. Ирма отметила: — Джинн будет искать и меня, потому что я связана с вами. — Именно поэтому ты здесь. Я готов обставить всё так, чтобы для всех ты были ни при чём. Выступишь просто жертвой обстоятельств. Но стоит ли это того? Теперь девушка могла незаметно сжать руку в кулак. Контроль к ней возвращался. — К чему ты клонишь? — Ирма прищурилась и решилась посмотреть на иллюзиониста. Его лицо, голос… Всё причиняло невыносимую боль, потому что девушке не хотелось связывать образ Лини с новой мрачной реальностью. Было бы идеально, если бы после предательства он бесследно исчез. — Я к тому, что за время нашего знакомства я понял, что этот город слишком тесный для тебя. Он ограничивает и сковывает. Волна ярости помогла телу быстрее «ожить». — Ах, правда?! Да что ты обо мне можешь понимать! — Ирма резко подорвалась с перины и сильно пнула Лини в бок. Её движения всё ещё были рваными и ватными, но она хотя бы могла попытаться уйти. Сопровождающая перекатилась на кровати, встала и потянулась к ручке двери. В последний момент её грубо схватили за талию и снова потянули на матрас. Ирма усиленно задёргалась, пытаясь вырваться, но Лини только прижимал сильнее. — Ирма, пожалуйста… — Хватит! — девушка со всей силы ударила наугад локтём. Лини закашлялся, и так она поняла, что попала в цель. Цепкая хватка ослабла, и Ирма смогла вырываться. Она запустила руку под подушки, надеясь найти там спрятанный меч. Но её дрожащие пальцы ничего не нащупали. — Там нет твоего оружия, — прохрипел Лини, хватая ртом воздух. Он протянул руку к Ирме, и она, боязливо отползая, с грохотом рухнула с кровати. — Помогите! На помощь! — истошно завопила девушка, пытаясь прийти в себя от внезапного головокружения и боли в спине. Её измотанное тело не было готово к отчаянной борьбе, поэтому сразу встать она не могла. — Я же говорил, — сгорбившийся от удара фокусник соскольнуз с кровати и склонился над упавшей Ирмой: — Никто не услышит тебя и не войдёт сюда, пока мы не поговорим. Девушка метнула злобный взгляд, но не спешила двигаться. Сейчас у Лини явно было преимущество. — С чего я должна с тобой разговаривать после всего произошедшего?! Иллюзионист аккуратно опустился на колени и приблизился к лицу, которое смотрело на него с презрением. — Я прошу тебя дать мне возможность всё рассказать, — его голос дрожал от горечи и боли, доставшейся от локтя Ирмы. — Ради того, что между нами было, выслушай меня в последний раз. А потом будешь принимать решение. Сможешь даже позвать рыцарей, чтобы они попробовали меня поймать. Ирме снова хотелось расплакаться, но она усиленно держалась. Всё не должно было завершиться так, она ведь искренне… — Ладно, — пробурчала сопровождающая, стараясь не смотреть иллюзионисту в глаза. Ирма не знала, почему согласилась — то ли из-за жалости к самой себе, то ли из-за чувств к Лини. — Только слезь с меня и дай снова лечь на кровать. Голова и позвоночник болят. Лини понимающе кивнул и осторожно взял сопровождающую на руки. Она вся сжалась от дискомфорта и разглядывала потолок. — Хочешь воды? — Лини уложил Ирму обратно на постель и протянул металлическую флягу. — Туда ты тоже подсыпал ту свою пыльцу? — спросила Ирма, подозрительно прищурившись. — Нет, — парень тихо усмехнулся. Он показательно сделал глоток и ещё раз протянул девушке: — Это моя личная. Обычная вода действовала на Ирму как исцеляющий эликсир. Девушка жадно отпила из фляги и облизнула пересохшие губы. Лини всё это время наблюдал за ней молча. — Не тяни. Начинай свой рассказ, Фатуи, — бросила Ирма, снова смачивая горло холодной водой. Они сидели друг перед другом, как два незнакомца, которым зачем-то надо было взаимодействовать. — Да, — Лини прочистил горло и начал стройный рассказ: — Как ты знаешь, мы с Линетт росли на улице. Добывать средства к существованию маленьким детям тяжело, но мы старались. Потом начали учиться фокусам и развлекать случайных прохожих. Они подкидывали мелочь, особенно если я очаровательно улыбался и был вежлив. Линетт всегда отличалась замкнутостью, поэтому всё внимание людей пало на меня. С раннего возраста я знал, что прохожим от меня нужно для хорошего впечатления. А потом появился человек, который хотел нас усыновить. Я не верил нашему счастью, ведь он был таким милым и при деньгах. Восхищался нашими выступлениями, хотя мы были такими неумелыми. Ирма старалась не воспринимать рассказы о несчастном детстве близко к сердцу. Слезливыми приёмчиками теперь её не пробить. По крайней мере, пока… Девушка села на кровати и обняла колени. Ей внезапно стало зябко, липкий холод проникал в спальню из приоткрытого окна. — Я думал, что мы наконец нашли дом. Пока наш приёмный отец не взял нас к друзьям, чтобы похвастаться своими талантливыми детишками. В тот вечер я вернулся домой с ним, но без Линетт. Я допытывал его, куда делась сестра, и он сказал, что продал её богачу, которому… нравились маленькие девочки с особенностями. Наше выступление было лишь презентацией товара. — Какой ужас, — у Ирмы защипало в носу. Напускная чёрствость сыпалась на глазах. — В ту ночь я сбежал из особняка, чтобы найти Линетт. Через пару часов поисков я нашёл тот дом, где мы были вместе в последний раз. Я пробрался туда через окно, и увидел тела… — Тела? — Да. Того богача и ещё парочки мужчин, которые присутствовали на ужине. Было столько крови, что меня начало тошнить. Но надо было найти Линетт. И я её отыскал рядом с Отцом. Это она расправилась со всеми этими грязными толстосумами. Отец знала, что они занимаются торговлей сирот, поэтому уничтожила всех. — Отец — это женщина? — тихо спросила Ирма. — Я думала, мне почудилось, что вы иногда говорите об Отце в женском лице. — Да, — Лини всё это время смотрел в одну точку, вспоминая худшее время в жизни. — Это её статус в Доме Очага — приюте, в который она нас с Линетт забрала в ту ночь. — А тот ваш приёмный отец? — Мёртв, — отрезал Лини так, будто лично перерезал ему горло. — Так мы и стали жить в Доме Очага, расти под началом Отца. Знаешь, в таком возрасте ты не понимаешь, кто такие Фатуи и почему с ними нельзя связываться. Особенно когда ты обязан жизнью Предвестнице. Ирма удивлённо вскинула брови и присвистнула: — Отец ещё и Предвестница? Теперь понятно, почему Джинн так реагировала на разговоры о ней, — вся болтовня Ирмы о главе семейства Лини теперь выглядела такой глупой. А ведь она сравнивала их Отца со своим стариком… Это как поставить на один уровень Архонта и рядового рыцаря. — Её называют Арлекино. Слуга, четвёртая Предвестница Фатуи. Та, что подарила нам настоящую Семью, — тон Лини потеплел, и он заморгал, перестраиваясь на другой лад. — Отец не только даёт шанс на лучшую жизнь детям, но и учит нас бороться за неё. Чтобы отплатить за спасение, мы стали помогать ей уничтожать зло. — Уничтожать зло? Как Фатуи? — Ирма не могла скрыть издёвку в голосе. Лини посмотрел на неё так, что она тут же пожалела о своей грубости. — Те, кто забрали Линетт, не были Фатуи. Они были высокопоставленными чиновниками, которые прикрывались помощью сиротам. В нашем мире нет абсолютного «добра» и абсолютного «зла». Пора взрослеть, Ирма. Девушка не решилась что-то ответить и прикусила язык. Сейчас не ей судить оставленных всеми детей. — Таких богачей оказалось достаточно много. Они строили козни, пускали корни в системе и творили то, что ты и представить не можешь. Мы стремились вырвать все сорняки. Сначала наша работа была незначительной, потому что мы только учились. Фремине, хоть и был младше нас, выполнял гораздо больше заданий. Но потом Линетт получила Глаз Бога, затем я… Круг наших обязанностей расширялся, мир усложнился. Параллельно с этим мы продолжали выступать как артисты, Отец это одобряла и поощряла. Ирма слушала, затаив дыхание. Она задала самый волнующий вопрос: — Вы… убивали этих людей? Лини горько ухмыльнулся и устало потёр переносицу. — Опять мыслишь радикально и выставляешь нас настоящими демонами. Необязательно убивать человека, чтобы уничтожить. Можно собрать на него компромат, обставить его, стереть всё, что дорого. У Отца мы научились тому, как работать скрытно и бить больно, не обнажая клинка. — Сложно копать что-то на таких серьёзных людей. Темнота в спальне сгущалась вместе с направлением беседы. Сейчас Ирма забыла о предательстве, горькой обиде и испорченной рыцарской репутации. Она приоткрывала завесу тайн самого интересного человека в её жизни, который так легко выкладывал всю подноготную. Лини собрался с силами и продолжил: — Ты не представляешь, как. Слежка, взломы и незаконные проникновения стали нашей рутиной. А потом произошло странное совпадение. Одна из тех, на кого мы должны были нарыть компромат за незаконную торговлю людьми, оказалась поклонницей наших выступлений. Эта женщина… регулярно приходила посмотреть на нас, отправляла цветы и письма. Ирма подняла бровь, пытаясь уловить суть рассказа. К чему Лини вёл? Перебивать его не хотелось. — Тогда я был уже достаточно взрослым, чтобы понять, что люди жаждут не только комплиментов и вежливости. Она была слишком настойчивой, и я подумал, что это можно использовать, чтобы подобраться к ней ближе и быстрее добиться нашей цели. Ирма закончила мысль сама: — Ты стал отвечать на её знаки внимания. — Да, и у меня хорошо получалось. Я ведь с детства учился привлекать людей и показывать им нужные эмоции. Кто-то хочет жалости, кто-то внимания и веселья, кому-то необходима грубость… Тут всё обстояло также, только по-взрослому. Женщине нужен был я, потому что у неё были странные вкусы. Не спорю, подыгрывать ей в моём положении было странным решением, но это так упростило мне задачу. Она открыла доступ к своему жилищу, кабинету и её бумагам. За короткое время мы собрали всю необходимую информацию, а потом прижали и стёрли в порошок. Эта женщина даже не сразу поняла, что её обставил юнец, которого она сама впустила в свою жизнь. Ирма разглядывала безэмоциональное лицо, в попытке понять, как сам фокусник оценивает свой поступок. В данный момент он напоминал фарфоровую куклу. — Лини… Ты не только с ней так поступал? Лини выразительно посмотрел на сопровождающую. Он хотел быть таким же наивным и чистым, как и сидящая рядом с ним Ирма, но судьба не щадила его. — Их было много, Ирма. Богачи, военные, бизнесмены и политики. Женщины и мужчины всех возрастов. Ко всем я могу найти подход: притвориться добрым другом, единомышленником, стать сыном, которого не хватает. Но чаще всего этим грязным душам нужна послушная игрушка. И я вёл себя так, как им хотелось, идеально подстраивался. Оказывал знаки внимания, благодарил за подарки, принимал приглашения на сомнительные ужины. — Ты же был юным, — Ирма дотронулась до плеча иллюзиониста и с сочувствием сжала. Внутри всё перевернулось, когда парень тихо ответил: — Я ведь сам соглашался. — Это неважно. — Гнилые люди не думают о приличиях, мадемуазель, — вымученная улыбка юноши говорила сама за себя. Лини, казалось, примирился со всеми ужасами мира разом и пытался сохранить что-то светлое для Ирмы. — И у меня была мотивация перетерпеть всё. Потому что в конечном счёте я лично избавлялся от них. Ирма повторила уже заданный ранее вопрос. Но теперь оттенок страха сменился надеждой: — Многих из них ты убил? — Нет. Я не стал пачкать руки. Некоторые ушли из жизни сами, потому что мы ломали их жизни. А я просто смотрел, надеясь, что чужой крах принесёт успокоение. — Это так не работает, — Ирма покачала головой и быстро заморгала, пытаясь остановить напрашивающиеся слёзы. — Ты не оправдаешь ничем такое отношение к себе. — Знаю. Но я уже не мог остановиться, — хоть самое тяжёлое для него было позади, Лини явно собирался с духом для продолжения: — Затем Отец отправила нас с этими гастролями, чтобы мы запустили план «Стужа» и вели расследование для Царицы. Задачи во всех регионах одинаковые: обеспечить местных Фатуи всем необходимым, выяснить секреты Архонтов и властителей регионов. Всё это нужно было делать через таких же сомнительных личностей, с которыми приходилось иметь дело в Фонтейне. Перед поездкой мы наводили справки о самых ужасных людях, чтобы действовать с ними, а потом заодно и уничтожать их в порошок. Пока не пришёл черёд Мондштадта. Ирма опустила руку и тихо сглотнула. В животе накапливалась тошнота. Казалось бы, что может быть хуже предыдущих признаний Лини? Но девушка предчувствовала, что самая ужасная для неё часть истории только впереди. — Вы нашли, через кого действовать у нас? — В этом и странность, что нет. Все сомнительные личности у вас в регионе максимально далеки от власти, а Архонт так свободолюбив, что не вызывает особой неприязни даже у Фатуи. Мы поняли, что справляться придётся своими силами и действовать максимально миролюбиво. Вот только… Ирма наклонила голову, чтобы лучше слышать тихий голос юноши. Мышцы шеи тут же заныли и девушка недовольно сморщилась. Лини сделал паузу. — Нам сообщили, что, скорее всего, к нам приставят сопровождающего из Ордо Фавониус. Это не только жест гостеприимства, но и шанс отслеживать наши действия через третье лицо. Мы не могли показательно отказаться от этого «хвоста», но и позволить ордену знать о наших миссиях тоже нельзя было. Так Лини изначально догадывался, что Ирму к ним отправили не только достопримечательности показывать. Значит, ей нет смысла рассказывать о догадках Джинн. Иллюзионист и так прекрасно всё знает. Непонятная тревога продолжала сверлить желудок. Ирма сжала руки в кулаки и умоляюще посмотрела на Лини. Раненная ладонь заныла. Девушка не хотела знать всю правду, потому что уже догадывалась о её сути. Но в этот момент парень был беспощадным: — Тогда я решил, что полностью отвлеку внимание сопровождающего на себя. Я написал Джинн вежливое письмо, где изложил требования к рыцарю, который будет проводить с нами время. Попросил девушку нашего возраста, ведь что может быть легче, чем сбить с толку юную простушку из Мондштадта. — И вам дали меня, — заключила Ирма. Внутри снова что-то треснуло и рассыпалось на осколки, хотя вроде ничего цельного уже не должно было остаться к моменту этой беседы. Сопровождающая сама вонзила нож в свою грудь: — Ты изначально планировал увлечь сопровождающего рыцаря. Даже если бы на моём месте был кто-то другой. Девушка спрятала лицо в колени и зажмурилась, пытаясь переварить информацию. Все моменты их с Лини знакомства кружили назойливой каруселью, но уже не как приятные воспоминания, а как эпизоды искусного обмана. Ирма иллюзионисту никогда не была симпатична, он лишь притворялся и подстраивался под её характер дурнушки. Заставил почувствовать особенной и запудрил мозги, лишь бы она не замечала подозрительных действий. — Я нашёл бы подход к кому угодно. Но ты была такой наивной и податливой, что всё произошло слишком быстро. Сначала я действовал настойчиво и грубо, потому что привык общаться с грешниками. Ты же совсем другая, мне не стоило делать… многого. Сейчас я жалею об этом, — Лини протянул ладонь, чтобы дотронуться до убитой горем девушки, но тут же одёрнул себя. — Однако было уже поздно. Ты попалась. Ирма тихо всхлипнула, продолжая прятать лицо. Откровенность Лини была сродни острому клинку, который попадал в главные слабости. — Если что, я могу остановить рассказ, — предложил иллюзионист, внимательно изучая сгорбившийся силуэт сопровождающей. — Нет. Продолжай. Я хочу знать всё. — Ладно, — Лини монотонно вернулся к рассказу: — Твои мысли, желания, интересы — всё это так легко считывалось. Ты была как открытая книга, из которой я вырывал страницы. Линетт и Фремине быстро заметили, что я перебарщиваю и начали давить на меня — им тоже было понятно, что ты отличаешься от других моих целей. Поначалу мне было плевать, что с тобой происходит, потому что я рассматривал тебя как «сопутствующий ущерб». Всего лишь ученица рыцарей, чьё внимание я должен отвлечь. — Пока ты был со мной, Линетт и Фремине улаживали дела? — девушка прокручивала в голове все моменты, когда кроме иллюзиониста других фонтейнцев не было рядом. После этого Линетт и Фремине чаще всего возвращались уставшими, младший из гостей практически всегда приходил с влажными волосами. Похоже, он постоянно нырял. Но зачем? — Верно, я руководил всем через них. Пару раз приходилось вмешиваться самому, тогда я подсыпал снотворное в еду и напитки, чтобы ты не заметила моей пропажи ночью. Так я и следовал собственному плану, но что-то пошло не так. — О, правда? — Ирма подняла лицо на иллюзиониста и прорычала: — Совесть начала мучать? — Если честно, я до сих пор не знаю, — Лини искренне выглядел растерянным и не знал, как описать собственные ощущения: — Время с тобой текло по-другому. Ты стала интересной, смешной, твоё тело… Если бы не темнота Ирма могла бы поклясться, что маг покраснел. Снова захотелось как следует ему врезать за всё сказанное. Но ещё оставались вопросы. — В общем, я начал замечать, что беспокоюсь не только о Семье и ходе операции, но и о тебе. А потом произошёл тот инцидент на винокурне… — Ты о том случае с бандитами? — в свете новых событий эта стычка даже стёрлась из памяти Ирмы. — А что было не так? — Похитители сокровищ везли в той повозке боеприпасы для Фатуи, технику и кинопроектор, отправленные Отцом. Ирма, я и заказал эту поставку. И сам же её сорвал ради твоего спасения. — Ты?! — девушка хотела что-то сказать, но мысли и чувства разом атаковали со всех сторон, больно выбивая способность поддерживать диалог. Ирма смотрела на Лини с открытым ртом. Такой масштаб проблем она и не могла представить. — Я услышал, как ты перепираешься с ними. Надо было действовать быстро, на кону была твоя безопасность или дорогой груз. Выбрал тебя, за что получил выговор, кажется, даже от рядовых Фатуи. Отец была в бешенстве, но мои мысли занимало лишь то, что ты в порядке, — Лини болезненно улыбнулся и устало потёр шею. Эти рассказы давались ему даже тяжелее, чем истории о прошлых грехах. — Подожди… Ты хочешь сказать, что…? — Ирма не договорила, потому что ей было стыдно произносить это вслух. Возможно, от этой догадки утренняя версия сопровождающей кинулась бы радостно плясать, но теперь взаимная привязанность не значила буквально ничего. — Я не знаю. Раньше таких терзаний я не испытывал. Честно признаться, кроме сестры и Семьи для меня не было ничего дорогого, что я хотел бы защитить. До твоего появления, — фокусник решил разбавить обстановку и заметил: — Линетт сказала, что это было предсказуемо, так как наш с тобой союз выглядел «нормальным». По сравнению с теми, с кем я сближался раньше. — Почему же ты продолжил врать мне? — голос девушки предательски дрогнул. — Раз хотел защитить. — Я не собирался окончательно рушить твою жизнь. Пока ты была в неведении, на тебя не падали подозрения рыцарей, и мы могли проводить время вместе. Если бы я признался тогда, вряд ли бы ты спокойно восприняла эту информацию. Ирма театрально обвела руками комнату и показала на своё опухшее от слёз и усталости лицо: — Сюрприз-сюрприз, уважаемый маг! Всё вышло ещё хуже! Ты облажался! Теперь мне конец во всех смыслах: я раздавлена, унижена и уже наверняка обвинена в сговоре с Фатуи, — девушка закрыла глаза и откинулась на подушки. — Скажи пожалуйста, ради чего это всё было? Вы что-то узнали? Лини встал с кровати и выглянул в окно, проверяя обстановку. Несмотря на все происшествия, ночь за пределами спальни Ирмы оставалась умиротворённой. Иллюзионист даже не встретил никаких препятствий, пока переносил тело сопровождающей от собора до её комнаты через окно, хотя уже тогда ордену было известно о необычной активности Фатуи. Видимо, тревожить лишний раз народ магистр вовсе не хочет. В любом случае, они могут продолжать диалог. Лини закрыл оконные ставни, погружая спальню сопровождающей в кромешную темноту. — Да, узнали. Ты когда-нибудь задумывалась, что находится под Мондштадтом? Парень щёлкнул пальцами и на их кончиках запылали маленькие огоньки. Ручное пламя Лини оживило пыльный настенный светильник и ночник у кровати сопровождающей. Атмосфера стала почти романтичной, если не вслушиваться в разговор двух молодых людей. — Не понимаю, — Ирма глупо улыбнулась, наблюдая, как огонь плавит воск зажжённых свечей. — Под городом земля, а вокруг Сидровое озеро. — Всё не просто так. Фремине совершил несколько глубоководных погружений и нашёл остатки какой-то цивилизации. Мы не так много информации собрали, но подземный город под собором доказывает, что в недрах скрыто что-то важное. — Это бред, я ничего такого не знаю. — А что ты знаешь о Селестии? — Лини серьёзно скрестил руки на груди. Языки пламени освещали только половину его лица. — Хм… Если подумать, практически ничего, — Ирма почесала затылок. — Это место на небесах, где живут боги. — Я не могу всё тебе рассказать. Но у нас есть основания полагать, что раньше попасть в Селестию можно было именно через Мондштадт, — Лини опустился рядом с Ирмой и осторожно дотронулся до её колена. Его мысли стали бессвязными, парень действительно выглядел напряжённым: — Грядёт страшная война, Ирма. Битва, в которой будет участвовать Селестия. И, возможно, портал откроется здесь вновь. Тогда никто из жителей не застрахован от небесной кары. Ирма не стеснялась смотреть на иллюзиониста как на сумасшедшего. — И что ты предлагаешь? Сбежать от непонятной «божественной» угрозы? Ещё я не верила сказкам Фатуи и не меняла жизнь из-за этого. — Пожалуйста, Ирма, воспринимай это серьёзно. Я не стал бы делиться обычными выдумками, мы всё-таки две недели здесь проводили исследования. Тебе не стоит тут оставаться. Ирма приблизилась к лицу юноши и повторила вопрос ещё раз. В этот раз в нём не было иронии. — Что мне делать, Лини? Ты разрушил мою жизнь, ты это понимаешь? А сейчас ещё и выгоняешь меня из города под странным предлогом и говоришь, что хочешь защитить. Я совсем запуталась. — Извини меня, — юноша бесстрашно выдержал вопросительный взгляд Ирмы. — Я действительно втянул тебя в свои тёмные секреты. Но в итоге только ты сама решаешь, что правильно: остаться в Мондштадте или начать жизнь с нуля. Я помогу с любым вариантом, ведь наша Семья никогда не бросает того, кто был с нами добр. — Или тех, кого вы использовали… Ты хочешь, чтобы я уехала, — Ирма высказала своё предположение, и парень утвердительно кивнул. — За время нашего знакомства я увидел, что ты ещё не нашла своё место. Тебя убедили, что карьера рыцаря — твой потолок, но это совсем не так. Перед тобой весь мир. Из нас двоих у тебя есть реальная свобода, и начинается она с отъезда из Мондштадта. Ирме вспомнился их диалог, когда она мысленно завидовала семейству из Фонтейна, глядя на их идеальную жизнь. За красивым фасадом и милыми улыбками, как оказалось, прятались сломанные жизни и худшие ночные кошмары. И в центре всего этого двойного спектакля существовал Лини — вечный лжец с притворной улыбкой на лице. Интересно, он хоть сам знает себя настоящего? Ирма могла бы предложить ему бежать вместе, вот только Семью парень ни за что бы не бросил. Для понимания этого не нужно было знать всю его подноготную. — Я не хотела такой свободы. Это вынужденный побег. Что бы ты ни придумал, путь в рыцари в городе мне закрыт. И не ври сейчас хотя бы в этом, — девушка истерично тёрла лоб, будто от этого в голове могли появиться хоть какие-то идеи. — Ты права, — честно подтвердил Лини. Несмотря на ужасную обстановку, он расправил плечи, сбросив с себя часть лживого груза. — Это всё из-за тебя. Из-за тебя и моей глупости. Ох, Архонты, — долго сохранять трезвость ума и терпимость Ирма не могла, когда на кону стояло её будущее. Карие глаза постоянно обращались к потолку, чтобы прогнать подступающие слёзы. — Могу я… поехать с вами? Лини тихо переспросил: — Что? — Ну, вы ведь не бросаете хороших людей. Я могла бы уехать с вами, — Ирма сама понимала, как бредово это звучит, но она явно была в отчаянии. — Признаю, я кажусь бесполезной, но я быстро учусь, умею обращаться с мечом… К тому же, ваша Семья отличается от Фатуи по твоим словам, так что я не стану злодейкой и моей совести будет спокойнее. Девушка испытывающе посмотрела на Лини в ожидании вердикта. Он продолжал оставаться честным: — Нет, Ирма. — Вот так вот ты не бросил в беде. Понятно, — прошипела сопровождающая. Чтобы разрядить обстановку, она добавила: — Знаешь, я всё это время держусь, чтобы не выцарапать тебе глаза. Лини усмехнулся и бесстрашно придвинулся ближе. — Ты не должна становиться частью тех испытаний, через которые мы проходим. Это худшая судьба, на которую я мог бы тебя обречь. Линетт и Фремине согласились бы со мной, если бы слышали. Ирма схватила фокусника за рукав жёсткого пальто и взмолилась: — Вам тоже надо уйти от всего этого. Я же вижу, что вы выше шпионажа и насилия! Начнёте жизнь заново, я уверена, Отец любит вас и даст шанс. — Поздно, — взгляд Лини говорил громче любых слов. Впервые он смотрел на Ирму без масок и гримас, за которыми прячется всю жизнь. И реальный Лини давно уже сгорел изнутри: — Обратного пути нет. По крайней мере, для меня. Настанет день, и я займу место Отца, это решено. Когда-то при походах на Драконий Хребет Ирму пугали риском лавины. Одна случайность, и горную тропу, ближайшую местность и всех живых может накрыть гигантская снежная волна, которая похоронит заживо. Слава Архонтам, свидетельницей лавины Ирма не была, но в данный момент отлично представляла, как чувствуют себя люди под снежными завалами. А рядом с ней сидел человек, который жил «под лавиной» практически постоянно, но для всех делал вид, что нежится на поверхности в лучах солнца. — Ты хочешь этого? — Ирма пыталась разглядеть на лице Лини хоть какие-то эмоции, но оно напоминало дом, который покинули все жильцы. — Долг, Семья, защита Линетт — это одно. Но чего хочешь ты? — Я давно не знаю, чего хочу. Знаешь, иногда я сам себе не верю, когда пытаюсь принимать решения. С этой башни лжи я уже не вижу спуска и истинного пути. Лишь бы не рухнуть. Ирма опустила взгляд и отпустила Лини, чувствуя собственное бессилие. Последние надежды на что-то светлое стремительно ускользали вместе с ходом этого диалога. Девушка попыталась ожесточиться: — Ладно. Стой на этой башне один. Но что делать мне? Смотреть на тебя и тонуть? Лини поднялся и остановился напротив окна. — Я не буду решать твою судьбу. Хотя бы сейчас могу обойтись без вранья и манипуляций. — Удобно устроился в нужный момент, — грустно хмыкнула Ирма. Злость снова затмила разум: — Что ж, я тебя выслушала, как и обещала. В сухом остатке ты просто оказался лживым предателем. Вы все. Лини ничего не ответил. Он потянулся к небольшой вещевой сумке и извлек оттуда что-то небольшое. Парень повернулся и протянул нечто Ирме. — Фремине и Линетт просили передать. Ирма с широко распахнутыми глазами смотрела на испорченный цветастый шар, который оказался в её руках. Часть корпуса отвалилась и отсырела, покрытие из перьев и ткани были повреждены в нескольких местах, и кто-то неумело пытался залатать прорехи. Сопровождающая щупала потрёпанный мячик так, будто не верила в его реальность. — Это гарпастум… Мы с Фремине купили такие до взрыва, но я думала, что бомба их уничтожила. — Почти, — Лини старался соблюдать нейтральную интонацию, чтобы никак не влиять на колеблющееся поведение Ирмы. — В одну из ночных миссий он нашёл эти мячи и поднял на поверхность. За дни в озере они серьёзно пострадали, но Линетт помогла ему восстановить основную часть с помощью перьев наших голубей. Вышло не очень. Фремине сказал, что это слишком важный подарок. — Друзьям надо делать подарки… — прошептала Ирма себе под нос фразу, которую сказал Фремине при покупке гарпастумов. Разве могла сопровождающая называть этого скромного и дружелюбного мальчика предателем? Он ведь всё это время пытался её защитить, предупреждал об угрозах, хоть и следовал указаниям Отца. Даже достал испорченный мяч, который ей так понравился. Ирма прижала мяч к груди, опустила голову и, не выдержав переизбытка чувств, расплакалась. Она теряла друзей, которых даже не успела толком узнать, потому что всё это время они водили её за нос. Но девушке было так горько понимать, что теперь она никогда их не увидит. Это было сравнимо с тем, как безжалостно из земли вырывают свежий молодой росток, который планировал цвести. Где-то прямо перед плачущей Ирмой скрипнула кровать. Аккуратные пальцы сжали её плечи и затянули в объятия. Ирма уткнулась головой в плечо Лини и продолжила тихо всхлипывать. Ей стоило скандалить, оттолкнуть фокусника, выбежать из спальни и позвать на помощь. Но вместо этого она продолжала сидеть и трансформировать всю свою боль в слёзы, чувствуя, что в присутствии Лини их становится только больше. Рука иллюзиониста медленно поглаживала каштановые волосы, ровное дыхание щекотало макушку девушки. — Почему всё так? Что мне делать? Как я могу решить, если я никогда не была ответственной? — Ирма тихо стала задаваться вопросами, на которые никто не мог ответить. Её голос сбивался и переходил на судорожные всхлипы, мысли совсем перемешались, но продолжали ранить. — К сожалению, пришло время определяться самой, — тихо прошептал Лини. Его сиреневые глаза безэмоционально смотрели в стену. Со стороны можно было подумать, что ему было абсолютно плевать на страдания рыдающей у него в руках Ирмы. Но таков был истинный Лини — пугающе незаинтересованный, эмоционально выжатый и хладнокровный. Ходили бы зрители на шоу к такому фокуснику? Доверили бы такому Лини свои секреты грешники? Смог бы этот человек вскружить голову Ирме? Точно нет. Именно поэтому он и притворяется другим. Ирма подняла голову на Лини и, собравшись с силами, начала говорить то, на что решалась с самого утра: — Я сейчас уверена только в одном. Лини, я тебя люб… Сопровождающая не успела договорить вторую половину самого важного слова, как иллюзионист наклонился и поцеловал её в губы, превращая признание Ирмы в бессвязное мычание. — Нет-нет-нет. Не говори этого, пожалуйста, — Лини держал лицо девушки в своих ладонях и продолжал коротко целовать, сбивая её с толку. — Ты меня не знаешь, я совсем другой человек. — Мне это неважно, я всё равно успела полю… Снова неудача и Лини заткнул Ирму поцелуем. Рваным и болезненным. Девушка почувствовала неприятное жжение в груди и, когда Лини отстранился, громко всхлипнула. Слёзы хлынули с новой силой от осознания того, что фокусник просто не хочет слышать правду, поэтому мешает ей договорить. — Ирма, ты влюбилась в фальшивый образ, который я выдавал за себя, — Лини мягко удерживал девушку за щёки, его большие пальцы в перчатках противостояли безостановочным ручейкам слёз. — Прошу, забудь об этом признании. Оно предназначается выдуманному персонажу. — Ты настоящий, — прошептала Ирма. Из её груди вырвался судорожный вздох, потому что от переизбытка эмоций не хватало кислорода. — И от этого больнее всего. Девушка закрыла глаза, продолжая плакать. Лини наклонился к её лицу и стал ловить скатывающиеся слёзы губами. Он настойчиво проговаривал: — Не надо меня любить, я этого не заслужил. — Не заслужил, — повторила Ирма за ним. Лини аккуратно целовал её щеки, подбородок, нос, лоб и даже закрытые глаза, влажные от рыданий. Девушка позволяла ему, понимая, что наслаждается его настоящей нежностью последний раз. — Это всё было не по-настоящему, — дыхание Лини обожгло мокрую скулу Ирмы. Она снова согласилась сквозь поток тихих рыданий. — Не по-настоящему. — Я сам к тебе ничего не испытываю, — фокусник припас самое жестокое утверждение напоследок. Тут Ирма не выдержала и отрицательно замотала головой, пытаясь сбросить руки Лини со своего лица. — Лжец. Лжец… Лжец! — девушка перешла на крик и, выпустив Гарпастум из рук, стукнула Лини кулаком в грудь. Он не отстранился, а только сильнее прижал сопровождающую к себе. Его поцелуи внезапно опустились ниже к шее Ирмы. Лини покрывал влажными следами её тонкую кожу, вызывая волны мурашек по телу сопровождающей. — Ч-что ты делаешь? — сбивчиво спросила Ирма, дрожащими руками пытаясь оттолкнуть иллюзиониста от себя. Тот остановился и, задевая губами чувствительную шею девушки, ответил честно: — Пытаюсь тебя успокоить. Так, как привык. — Не надо. Ты только делаешь хуже, — взмолилась Ирма. Теперь её пальцы поглаживали жемчужные волосы Лини в ожидании того, что он остановится. — Хотя бы сейчас делай то, что хочешь. Необязательно притворяться. Иллюзионист действительно прекратил и, зажмурившись, прижался лбом к плечу девушки. Его руки осторожно обнимали Ирму за талию, и в каждом его движении не было чего-то неприличного. Какое-то время они просидели так молча. Сопровождающая старалась привести мысли в порядок, чтобы с чистой головой запомнить истинного Лини — притихшего и сбитого с толку. Напоследок Ирма смогла понять его, и это была достойная плата за тот кошмар, который она пережила за одну ночь. — Мне будет тебя не хватать, — почти ровным голосом сказала сопровождающая. Эти слова и на одну сотую не описывали ту тоску, которая уже поглощала её. К Ирме снова вернулось состояние «светлой грусти». Она обречённо фиксировала в памяти каждую секунду их последней встречи. Лини ничего не ответил, а его руки крепче окружили талию девушки. Ирма вздохнула и снова притихла, обдумывая дальнейший план действий. Теперь она сама отвечает за свою жизнь, которая продолжится за пределами Мондштадта. — Кажется, я знаю, чем займусь, — Ирма бездумно игралась с растрёпанными залакированными прядями Лини, за короткое время буквально с нуля продумывая своё будущее. Сил и стимула для планирования придавал предатель и лжец, который в данный момент так нежно обнимал её. — Да? И чем же? — хрипло поинтересовался Лини, продолжая скрывать лицо от Ирмы. — Я всё расскажу. Но мне нужна ваша помощь. Нужно составить прощальные письма родителям и подругам. Кто-нибудь из ваших сможет передать мое послание на винокурню? — Да, — Лини поднял голову и утвердительно кивнул. — Мы всё сделаем. — Спасибо. А теперь давай ещё немного так посидим, пожалуйста. Пока ещё есть время.