Одиночество на двоих

      В понедельник меня ошарашили.       С самого утра владелец клиники выдал новость: он дает мне два выходных, во вторник и в среду, а на следующей неделе выдаст премию. Какая муха укусила старикана? Мысли читать, что ли, научился?       Правда, вскоре причина аттракциона невиданной щедрости и сама замаячила на горизонте.       Мы с Мару, которая иногда заглядывала ко мне в клинику в обеденный перерыв, пили кофе, как внутрь зашел Джинши и прямо внаглую пригласил меня как-нибудь пообедать. В благодарность за помощь с кошкой.       Мару скрылась за стойкой и, прикрыв рот рукой, тихо хихикала, а я не знала, что и сказать.       Нет, нет или нет? Какое «нет» звучит более убедительно? У японцев как-то мастерски получалось согласиться, но при этом отказаться. Я такими навыками красноречия не владела. Да-да, нет-нет, какие ещё варианты-то? Только бы никого не обидеть. Именно из-за этого я столько раз попадала в глупые ситуации, но так ничему и не научилась. Культура чтения воздуха все ещё казалась мне неизменно далёкой и непостижимой…       И вообще, с какой стати мне встречаться вне работы с хозяевами животных?       Хочешь поблагодарить — могу дать номер карты, точка. Я бы охотнее кошку его потискала, честно говоря. Но аргумент он привел железный:       — Я встретился с хозяином клиники тут на днях. И мягко поинтересовался, почему его персонал работает на износ…       — Ага, вот как, значит, — протянула я. — А мне потом проблемы разгребать?       — Ну что вы, обижаете, я очень хорош в дипломатии, — улыбнулся он. — Так что скажете?       — Скажу, что хочу спать до обеда. Может, в караоке?.. В Бейке есть одно неплохое. Там подают вкусный жареный рис и коктейли. Если уж так хочется.       — Кара…оке? Да, почему бы и нет.       Мы неловко договорились о месте и времени в более четких деталях, и стоило ему выйти за дверь, как я тут же пожалела о своем решении. Мару только масла в огонь подливала.       Зачем я вообще согласилась? Что мною двигало? Сложно сказать. Может, мне просто хотелось разрядки, поорать в микрофон, а Мару никогда не любила петь, то ли стеснялась, то ли вообще не проявляла интереса к музыке. Я никогда не видела ее даже в наушниках, да и разговоров о музыке она никогда не вела.       — Ого! Кто этот красавчик? Познакомишь?       — Да забирай, — я пожала плечами. — Хозяин помойной ватной палочки, ничего особенного…       — Лицо, правда, до жути знакомое…       — Может, айдол какой?       — Да нет! Я его точно где-то видела, правда, не помню где. Но точно не по телевизору и не с билборда.       Тем временем я уже который год не могла запомнить даже имена всех участников BTS, что уж говорить про то, чтобы сопоставить имена с лицами.       — Но в любом случае… Ну ты понимаешь, да? Если у тебя с ним ничего не выгорит, дашь номерочек?       — Ага. Номерочек. Ты видела, как он на обед приглашает? В клинику пришел! Нет бы как все нормальные люди — скинуть смс…       — Может, он лично хотел!       — Ага. Чтобы я точно засмущалась и не смогла отказать. Умно. Застать врасплох.       — Ты слишком плохо думаешь о людях! Может, ты ему понравилась!       — Ага, щас. С разбегу прям. Это я к нему в пижаме с «хэллоу китти» в ночь приперлась.       Как будто знал, на какие педали нажимать. Мару, если бы не хотела никуда идти, точно смогла бы отказать, но увы, ее слова в мою голову не положить.       Впрочем, коктейли в том караоке действительно подавали отменные. И недорогие. Надраться и наораться за счёт приглашающего — милое дело.       Вот только я совсем не знала, о чем с ним говорить. Вот вообще. Молчать весь вечер? Тогда точно сольётся. Звучало как невероятный план, выполнимый, правда, как щелчок пальцев…       Когда слишком легко — жди подвоха.       На следующий день я проспала почти до трёх часов дня. Потом ещё некоторое время валялась в кровати, просто не верила спустя два месяца работы без перерыва, что выходные вообще существуют. А я ведь ещё собаку завести хотела. Корги или шпица, напялить на него бантик и вообще никогда с людьми не контактировать. Правда, вскоре я бы и к людям обращалась бы «ку-ку, туц туц, фрфр», зато всякие странные личности бы на обедо-ужины не приглашали.       В шаге от мечты передо мной стоял договор аренды, который запрещал держать в квартире даже рыбок. То есть плесень, получается, можно, а рыбки — ужас-ужас?..       Особо наряжаться на встречу для галочки я не хотела. Надела первое, что попалось под руки, юбка в пол, блузка и кардиган из "Юникло". Все, как завещали лучшие светила японской моды.       Еще, правда, они завещали: никогда не приходить на свидание в одежде из юникло, мол, дурной вкус, неуважение к партнеру, не стараешься, все такое.       Я не старалась.       Корпоративные японские попойки когда-нибудь добьют мою печень, вот, уже доели чувство собственного достоинства, а после печени на что переключится алкоголь? У меня начнут медленно отмирать клетки мозга и я начну кидаться на людей?       А я снова иду пить, затея на миллион.       О, тогда меня точно упекут в наркологию или психушку. Возможно даже в ту, где Мару практику проходила. Святое место снаружи, но внутри оказаться бы точно никто не захотел. Даже Мару после практики оттуда сбежала, хотя и работу предлагали, и зарплату, и социальные плюшки. Кукушка там ехала даже у персонала. Психиатрия давно перестала быть карательной, с одним уточнением: на бумаге. Внутри этого чудесного заведения ты, не важно: пациент или персонал, за человека не особо считался.       Спустя год все новостные заголовки облетела громкая история: медбрат, работавший в том светлом и добром месте, испарился. Японцы даже термин придумали: дзёхацу. Сегодня ты приличный гражданин и работник, а завтра о твоем местонахождении не знает родная мать. И не интересуется. Стыдно, знаете ли.       Сначала кричали: убили, похитили. Потом прочесывали леса, водоемы. А потом забили, как будто парня никогда и не существовало.       На этой бодрой и доброй ноте я дошла до караоке-бара. Он был маленький, не особо примечательный, но народу там всегда собиралась целая куча. Для встреч я всегда в первую очередь выбирала людные места.       Джинши уже ждал меня на входе. Пришел даже раньше оговоренного времени — я сама всегда приходила за минут пятнадцать-двадцать до встречи, пунктуальность и все такое. Нередко это играло со мной злые шутки: час проторчать в дождь, потому что твой друг решил, что в дождь он не пойдет, но сообщить тебе об этом, конечно же, забыл, и все такое.       А тут — заранее пришел.       — Рад, что ты пришла, — и улыбнулся.       Улыбочка, конечно, тошнотворная. Мне бы пару коктейлей, и жизнь сразу станет веселее, окружающие перестанут раздражать, а звезды на небе будут светить ярче.       Правда, не всем — когда мы вошли в бар, Джинши, такое ощущение, чувствовал себя некомфортно. Озирался по сторонам, как-то сжался, его широкие плечи сейчас казались такими маленькими.       — Не любишь большие скопления людей, что ли?       — Что? — пытался он перекричать певцов с чьей-то корпоративной попойки.       — Сборища не любишь?       — Не особо.       — Ладно, — я кивнула в сторону бара, — закажем и возьмем кабинку, а? Я все равно плохо пою, немного стесняюсь при всех.       — Я тоже не певец.       — Так зачем соглашался на караоке?       — Ты же захотела, — ответил он и уставился в потолок, на неоновые огоньки, бегающие над головой.       Ну вот, приехали. Она теперь еще и злыдня, которая затащила бедного человека в место, в котором ему неловко. Одно радовало — он хотя бы не молчал до последнего, как какой-нибудь японец. Например, тот, с кем я в последний раз ходила на свидание и после этого уже второй год как удалила все приложения для знакомств.       От мужиков были одни проблемы и головная боль, особенно с местными, проще было забить и не пытаться. Погрузиться в работу, а по вечерам подбухивать и читать мангу. Жизнь текла тихо и спокойно, и вот опять!       Мы взяли по коктейлю с какими-то авторскими названиями, о которых я никогда в жизни не слышала, Оча карай и Пора цветения. Один с саке, второй с каким-то японским виски. В чем вообще особенность японского виски?..       Но упадническое настроение улетучилось, стоило нам оказаться в кабинке. К счастью, Джинши не приставал, не полез меня лапать или нести непристойности, не заикнулся о лав-отеле. Наоборот, облегченно выдохнул и глупо пялился на пульт, лежащий на столе. Но выглядел куда более расслабленным.       — Ну, выбирай песню. Ты же приглашал.       — Я, по правде, никогда не был в караоке, — сказал он и вытер лоб рукой. — Не знаю, как здесь все устроено.       — Я покажу, — я взяла пульт и вышла в меню выбора песен, — смотри, в эту строчку можно ввести название группы или песню, которую хочешь спеть. Потом нажимаешь сюда. Все.       — Так просто?       — Ага.       — Ну так что? Выберешь?       Не выбрал.       Он оказался из тех, кто хочет сначала поболтать. Может, в общем зале ему музыка со всех сторон по ушам била, может, свет мешал, кто знает. Но слышимость там и вправду была поганая.       — Спасибо тебе еще раз, что помогла с Химе, — сказал он. — Ты была такая запыхавшаяся. Мне даже стало неловко.       — Не бери в голову. Я живу недалеко, прибежала правда, в чем была. Не думала, честно, что после этого мы еще встретимся вне работы.       — Я был очень зол на твоего начальника. Даже у слуг есть выходной…       — У ассистентов, что ли?       — Д-да, у них.       — Странный ты, — усмехнулась я. — Как будто из исторической дорамы выполз, вот честно!..       — Я просто с велосипеда упал.       После этих слов я уже не могла себя контролировать и рассмеялась. Настолько, что даже неприлично. Хлопнула его по плечу и все еще заливалась смехом разной степени тональности. То как раненая чайка, то как задыхающийся хорек. Аж слезы из глаз брызнули.       — Ладно-ладно, — отсмеявшись, сказала я, — с чувством юмора у тебя и правда все в порядке. Ой, все.       От смеха аж живот заболел.       Мы еще долго просто болтали и цедили коктейли. Джинши дважды ходил за добавкой, в итоге мы попробовали еще томми ли сауэр, восточный экспресс, опиумные войны, травяной чай. Последний вообще распили на двоих, штука оказалась интересная: смесь виски и шартрез.       Параллельно перетерли чаи, сошлись на том, что молочный улун идеален, что безумно скучаем по традиционной китайской чайной церемонии. Я вообще была на ней всего один раз и то понарошку — в школе организовывали. А вот Джинши в ней хорошо разбирался, знал все тонкости, как правильно расставить посуду, с упоением рассказывал про проливы чая. В этот момент во мне смешались два чувства: дикая зависть и сожаление, что я отрезана от такого огромного культурного пласта. Который так хотелось наверстать.       Он оказался простым школьным учителем истории, которого занесло в Японию совершенно случайно, и оказалось, что здесь все еще проще жить, чем в Китае. Меньше конкуренции, меньше дигитализации, все такое…       — А что, не дружишь с современными технологиями?       — Да не особо, — ответил он и замялся.       — Да ладно, — сказала я. — Я тоже не успеваю за всем. Когда приезжаю домой в отпуск, теряюсь. Япония, такое ощущение, застряла на месте после изобретения своего чудо-туалета.       — Но ведь правда чудо.       И не поспоришь. В Китае в одном из торговых центров я встречала занятнейшее чудо природы: стоячий туалет, застеленный пленкой. По-маленькому можно, а по-большому — ни-ни. Среднестатического японца от такого зрелища пришлось бы откачивать.       Спустя некоторое время коктейли окончательно меня разморили и уничтожили. И душа все ближе лежала к цели моего похода сюда — проораться в микрофон. Правда, теперь ко всему этому примешалась глупая тоска по родине, все эти разговоры о чайной церемонии… Я взяла пульт и набрала название одной новехонькой китайской песни. Как давно я не говорила на родном языке, с ума сойти, как давно!..       — Если ты не хочешь петь, то спою я.       — Буду рад послушать.       Правда, спустя секунду, как музыка заиграла, его лицо снова изменилось на недовольное. Не нравится? Да и плевать! Я пришла развлечься, в конце концов. Да и слова знала.       Я закрыла глаза и принялась шпарить по памяти:       — Будь горд, выпей чашечку одиночества со мной на луне.       …       — Сколько лет прошло в одиночестве, наблюдая, как свет меча освящает ночь.       …       — Реки и озера смеются, а волны бушуют.       …       — Куда же ты идешь? Выпей чашечку одиночества со мной на луне.       Когда музыка перестала играть и я открыла глаза, я ожидала разной реакции. От омерзения, что я такое слушаю, до дежурной похвалы, но Джинши смотрел на меня такими удивленными глазами.       Я подсела рядом и помахала рукой перед его лицом:       — Эй, ты в порядке? — и пальцами пощелкала. — Ты перепил?       — Я так давно не слышал родной язык… И не знал такой прекрасной песни.       — Я тоже, — скомканно ответила я. — В смысле, язык не слышала.       Он потянулся рукой к моему лицу.       — Эй?! Ты чего делаешь…       — Кусочек мяты на губе. Или мне оставить?       — Убери!       Он провел пальцами по моим губам, затем взглянул на пальцы и на секунду завис. Затем поднес их к своему лицу и… поцеловал.       Это было так смешно, так нелепо, так неловко, так…       — Ты ведешь себя как будто из прошлого тысячелетия, вот серьезно, — рассмеялась я.       — Я просто головой ударился.       — Ты же говорил, что упал с велосипеда?       — Да. Упал и ударился.       Это многое объясняло.