Цирк мертвых звезд

It’s time to go, it’s time to go

We’ve travelled the seas, we’ve ridden the stars

We’ve seen everything from Saturn to Mars

As much as it seems like you own my heart

It’s astronomy, we’re two worlds apart (с)

Регулус       Легкий пар от дыхания клубился вокруг головы, поднимался к усталым глазам, стремился к облакам. Он смотрел, как клубы пара прокладывают путь в небе, словно дым на фоне тысяч крошечных мерцающих огоньков в луже темного воска, и представлял сладкое тепло, которое такое небо могло проливать вместо дождя. Призрачный жар приливал к его мраморным щекам, благоговея перед этими отчаянными снами наяву. Или галлюцинациями? Возможно, как посмотреть. Регулус уже давно сошел с проторенной дорожки времени. Теперь, когда он лежал и смотрел на небеса, ему казалось, он видит, как звезды движутся лишь им ведомыми путями. Он прикрыл глаза. Он… Ресницы сомкнулись, и он вновь услышал визгливый голос матери, доносившийся из каждого уголка души. − ТРУС! НЕУДАЧНИК!       С губ сорвался горький смешок. Регулус усмехнулся, глядя на небо и его обнадеживающие огоньки. Пошли они. Вместе с их неустанным ободряющим присутствием. На хуй! Ухмыляясь и сердито глядя на вселенную, Регулус встал с травы, на которой давно лежал. По спине струились дождевые капли, отчего он ощущал себя неприятно липким. Пальцы рук и ног давно онемели, как это бывает при сильном холоде. Он отчаянно, но безуспешно пытался оттереть клочья травы, прилипшие к коже. Перед глазами колыхались и деформировались деревья, цветы, звезды и тысяча лун. Смирившись с личностью бродяги, он собрал все свое достоинство и двинулся на восток. Боль в ногах вернулась с удвоенной силой, с каждым шагом Регулус вспоминал, почему он вообще лежал на траве. Нет. Не сейчас, он подумает об этом чуточку позже. *** − Сириус, вдруг он умрет? − Ну и хрен с ним. − Ты так не думаешь. − С чего ты взял?       Регулус услышал вздох и шорох движения. Пошевелиться тоже, что ли? Не открывая глаз, он взвесил все «за» и «против». О, как бы ему хотелось вечно лежать в этой постели. Его восприятие окружающего мира тоже было сильно ограничено и поглощено самым чудесным теплом, какое он когда-либо чувствовал. Нет, он был бы счастлив остаться здесь до самой смерти, спасибо большое. «И хрен с ним». Голос принадлежал его брату, матери, а в последнее время и ему самому. Прежде похожий на навязчивое шипение, он становился все более и более убедительным, и Регулус чувствовал, что его решимость улетучивается. Черт, может, он бы перекусил… но это не точно. − Эй, ты очнулся? – раздался другой голос, звучавший прежде. Регулус решил оставаться неподвижным, насколько это возможно. – Ладно, только дышать не забывай.       Он расслышал улыбку! «Как он смеет надо мной смеяться», − подумал Регулус. Увы, в этот самый момент грудная клетка так разболелась, что пришлось сделать вдох. − Очень хорошо, − последовало нахальное напутствие.       Возмущенный Регулус из-под ресниц взглянул на наглого незваного гостя. В розовато-лиловом кресле рядом с кроватью сидел молодой человек и лучезарно улыбался. Регулус никогда прежде не видел такой улыбки. Не удержавшись, он открыл глаза, чтобы хорошенько разглядеть незнакомца. Тот сидел в кресле, подавшись вперед, опершись локтями на колени и не сводя глаз с лица Регулуса. Изучая его, Регулус заметил тревогу, скрывавшуюся за теплотой. Жалость. Регулус зыркнул на него так сердито, как только мог. Эффект от злобного взгляда, конечно, сильно подпортила масса подушек, одеял и, как ни странно, мягких игрушечных животных. Он покраснел, заметив, что сжимает лапу плюшевого кота. Регулус надменно вздернул подбородок и, встретившись взглядом с молодым человеком, решительно спросил: − Ты кто такой? – он поддерживал сердитый зрительный контакт, пытаясь как можно незаметнее отпустить кота. − Джеймс, − тихо представился молодой человек. – А ты Регулус. − Да, − идиот. – Я так и знал.       «Почему он так улыбается?» Подавив тревогу, Регулус, наконец, оглядел комнату. Она была маленькой и, похоже, служила не только спальней, но и кухней, столовой и гостиной. Фургон, запоздало сообразил Регулус. Деревянные стены оливково-зеленого цвета явно нуждались в свежей покраске. Со сводчатого потолка свисали сушеные травы, наполняя воздух успокаивающим, немного приторным ароматом. Слева от кровати стояла обшарпанная газовая плита с медным котелком. В кастрюле что-то готовилось, запах ворвался в ноздри Регулуса с ошеломляющей силой поезда. Он осознал, что проголодался. Вселенная уменьшилась до содержимого ржавоватой кастрюльки. Джеймс встал и подошел к плите. Открыл шкаф, вытащил миску, украшенную цветами. Лилиями, отстраненно заметил Регулус. Джеймс аккуратно переложил в миску тушеное мясо и протянул её Регулусу. Тело ужасно болело и ныло, но он приподнялся по мере сил. Джеймс присел на краешек кровати и осторожно вручил Регулусу миску, не отпустив её, пока не убедился, что Регулус держит крепко. Он не двинулся с места, когда Регулус принялся за рагу. Доев, он вновь поднял глаза на Джеймса. Тот наблюдал, нахмурив брови. В глазах можно было разглядеть больше жалости. Больше тревоги. Регулуса вдруг охватило ужасное чувство неловкости. Наверняка он кошмарно выглядел. Можно было не сомневаться. Где они его нашли? − Как я здесь очутился? – срывающимся шепотом спросил он.       Джеймс забрал у него миску, встал и положил в раковину. Регулус смотрел ему в спину, пурпурная рубашка обтягивала мышцы. Когда Джеймс обернулся, Регулус смущенно опустил глаза. − Тебя нашел пес Сириуса, Бродяга, и залаял. Повезло, иначе бы ты наверняка погиб.       Обнаруженный псом в грязи! Какой позор. Регулус почувствовал, что не переживет такого унижения. Ему вдруг захотелось взглянуть на свое отражение, вымыть голову, принять душ. Он попытался привести волосы в порядок пальцами. Джеймс все еще был здесь. И наблюдал за ним. «Почему он не оставит меня в покое?». Он почувствовал, как в уголках глаз закипают слезы. − Ты сбежал? − Да.       Тишина. − Планируешь здесь остаться? − Не знаю! С чего вдруг? – Регулус сердито уставился на Джеймса, будто и не зависел от этого случайного человека, давшего ему крышу над головой. Боги, до чего противна уязвимость. – Я тебя не знаю, − наконец, прошептал он. − Нет, конечно. Тебе не обязательно оставаться именно здесь, − он обвел рукой фургон, − но если тебе нужен ночлег, Сириус тебе что-нибудь подберет. − Ну конечно. − Правда, подберет. − Ты говоришь от лица моего брата?       Джеймс лишь расхохотался. − От его лица никто бы говорить не взялся! Но я точно знаю: он разрешит тебе здесь тусоваться, если захочешь остаться. − Прям в рифму. − Есть такое дело, − ухмыльнулся Джеймс.       Опять эта сверкающая, ослепительная улыбка. Регулус заметил, что не может на неё смотреть. Это все равно, что смотреть на солнце, размышлял он. На стене над головой Джеймса висел гобелен, изображающий сцены из классической мифологии. Взгляд Регулуса был прикован к хрупкому Икару, падающему навстречу судьбе. Иронично. Он опустил взгляд на одеяло на ногах и лишь сейчас обратил внимание, что оно расшито звездами. − Я хочу остаться, − он выдержал паузу. – Мне нужно остаться. Ведь больше негде.       Он почувствовал, как гордость буквально съежилась от стыда при этом признании. Однако Джеймс не смутился. Он лишь кивнул и улыбнулся, на сей раз мягко. − Тогда я поговорю с Сириусом. − Прямо сейчас.       Он скорее почувствовал, чем увидел, как Джеймс закатил глаза. Джеймс снял с крючка у двери темно-бордовое пальто и просунул руки в рукава. Пальто напоминало плащ с огромными карманами, поясом и погонами на плече. Одеваясь, он разглядывал Регулуса. − В сундуке есть одежда, − он указал на богато разукрашенный сундук в изножье кровати. – Ванная там, ни в чем себе не отказывай. – Он указал на дверь в противоположном углу фургона. – Я скоро вернусь.       Регулусу не понравилось, что эти слова его успокоили. Еще больше ему не понравился укол паники, когда Джеймс вышел, захлопнув за собой дверь.       «Возьми себя в руки».       «Здесь слишком тихо».       «Серьезно? Возьми себя в руки, Регулус».       Он откинул одеяло и осторожно спустил ноги на пол. Приятно удивился, что пол не холодный. Печка отлично грела фургон. Регулус встал на колени перед сундуком, только теперь разглядев мириады изысканно нарисованных цветов и животных, старательно подписанных обычно и на латыни. Даже застежки были отлиты в форме маргариток с красивой перламутровой инкрустацией лепестков. Он протянул руку и осторожно приподнял крышку. Как и обещал Джеймс, внутри хранилась аккуратно сложенная одежда. Регулус отстраненно отметил, что там лежат рубашки, платья, штаны и юбки вперемешку. Он не подумал, что у Джеймса могла быть партнерша. Впрочем, мысленно предостерег он себя, они могли принадлежать и Джеймсу. Регулус еще недолго помедлил, проводя пальцами по мягким, поношенным, многократно стиранным хлопку, шерсти и иногда шелку. Кое-что из одежды было с любовью расшито, вплоть до кропотливой проработки деталей. Вдруг осознав, что он не один, Регулус вытащил из сундук рубашку цвета мха и коричневые штаны.       Рубашка доходила ему до середины бедра, а штаны оказались великоваты, но, несмотря на размер, это, возможно, была самая удобная одежда в его жизни. Он нашел обрывок веревки и соорудил из него импровизированный поясок, чтобы затянуть штаны на талии. Расправил одеяло на кровати, разложил мягкие игрушки на подушках. Кошка, пес, олень и несколько прочих лесных обитателей. В маленькой ванной оказалась достаточно большая фарфоровая раковина – Регулус смог ополоснуть волосы и умыться ледяной водой. Он с облегчением обнаружил, что на голове у него вовсе не такое воронье гнездо, как он опасался. Заскучав, он обнаружил, что бесцельно стоит посреди фургона, а по щекам стекает вода.       «Теперь-то что?». Джеймс       Джеймс вышел из своего фургона на свежий утренний воздух и глубоко вздохнул, стараясь отогнать тревожные мысли, проносящиеся в голове перед неизбежной ссорой с Сириусом. Джеймс всем сердцем болел за Регулуса. За эти годы он много чего слышал о младшем сыне Блэков, но теперь, увидев дрожащего молодого человека, просто не мог заставить себя указать ему на дверь. Ясно же было, что Регулус отчаянно нуждается в помощи, несмотря на вызывающий вид, державшийся лишь на гордости.       Собравшись с духом, он по неровной траве направился туда, где Сириус прислонился к гораздо сильнее потрепанному фургону. Тот был выкрашен в жизнерадостный красный цвет с мазками желтого на оконных рамах и колесах. Сириус был на несколько дюймов ниже Джеймса, его растрепанные, непослушные волосы умудрялись одновременно ниспадать ему на плечи и бросать вызов силе тяжести. Сейчас он оживленно спорил с Ремусом, стоявшим рядом и укутанным минимум в три свитера. Даже на расстоянии Джеймс заметил гнев, вспыхнувший в стальных глазах Сириуса. Ремус же воплощал безмятежное спокойствие. Мышиного цвета волосы обрамляли лицо, скрывая понимающие янтарные глаза. − Сириус, − осторожно начал Джеймс, попытавшись привлечь внимание друга так, чтобы не стать эпицентром спора. – Как Ремус справляется?       Сириус взглянул на Джеймса, выражение его лица лишь слегка смягчилось, когда он заметил его тревогу. − Ну что там?       Джеймс вздохнул и быстро перебрал в уме слова, которые не взорвут стоящую перед ним бомбу замедленного действия. − Сири, он проснулся. Сказал, что сбежал, и, клянусь, он в ужасном состоянии. Ему нужна помощь.       Глаза Сириуса нехорошо сузились, он отвернулся от Ремуса и переключился на Джеймса. − Регулусу? Ты точно о моем гребаном младшем братце? Это маленьком трусливом куске дерьма?       Ремус, всегда бывший гласом разума, вмешался в разговор: − Сириус, возможно, пришло время наладить отношения с Регулусом. В конце концов, вы семья.       Лицо Сириуса исказилось от противоречивых эмоций. Впрочем, Джеймс не обольщался и отметил, что преимущественно все же от ярости. Сириус любил брата, но их отношения всегда были сложными, немалую роль сыграло наследие семьи и напряженное общение. Его безрассудная натура часто вступала в конфликт с ошибочным чувством долга и ответственности Регулуса. По крайней мере, Джеймсу всегда так говорили.       Несмотря на нависшую опасность, Джеймс продолжил настаивать: − Он хочет остаться. Ему больше некуда идти. Ты не обязан прощать его за все, но неужели ты не можешь дать ему шанс?       Тишина длилась, казалось, целую вечность. Джеймс поежился от холодного воздуха. Это было и впрямь чудо, что Регулус не замерз насмерть прошлой ночью и даже не переохладился.       Сириус дрожащей рукой провел по растрепанным волосам, в отчаянии стиснув зубы. Ремус тут же успокаивающе положил ему руку на плечо. − Дорогой, помни, если ты примешь решение опрометчиво, то будешь жалеть всю жизнь. Постарайся обдумать, что лучше для вас обоих.       Наконец, Сириус тяжело вздохнул, долго сдерживаемый гнев и упрямство постепенно уступили место намекам на беспокойство и даже чувство вины. − Ладно, он может остаться, но общаться я с ним не стану. Он должен понимать, что прошлое никуда не делось.       Джеймс напряженно улыбнулся. С одной стороны он испытывал облегчение от того, что друг согласился дать Регулусу шанс, с другой – его не радовала враждебность, облекающая его слова в горечь. – Хорошо. Я пойду и скажу ему. Честно, Сириус, он будет так рад. − Похрен. − Где он будет жить? − Уже тошно от одной мысли, что у тебя дома поселится змееныш.       «Боги, это больно». − Нет. У нас с Лили и так тесновато, больше там никто не поместится. – Он ждал реакции Сириуса, но ответом было то же стальное молчание. Вздохнув, он продолжил: − А что ты думаешь о старом фургоне Ксенофилиуса? Он пуст. − Похер, − пожал плечами тот. − Отлично.       Джеймс сердито кивнул Ремусу, на лице которого читалось то же беспокойство. Поспешно шагая к теплому фургону, он надеялся, что это может стать поворотным моментом как для Сириуса, так и для Регулуса. Возможно, именно это им и нужно. Регулус       Регулус сидел на краю кровати, у него начали сдавать нервы в ожидании возвращения Джеймса.       «Сириус не позволит мне остаться. С какой стати? Я не заслуживаю его милосердия».       Он теребил пальцами подол рубахи и опустил взгляд в пол, не желая выдавать терзавшее его беспокойство. Половицы были гладкими после многих лет под подошвами. Регулус привык скрывать эмоции, казаться сильным и непреклонным, даже когда все внутри рушилось.       «Никогда не показывай им свою слабость».       Спустя целую вечность дверь фургона со скрипом отворилась, и вошел Джеймс. Он торопливо потер руки, подышал на них. Регулус поднял глаза, пытаясь по выражению лица Джеймса угадать, как прошел разговор с Сириусом. Но лицо его было непроницаемо, нейтральная маска, ничего не выражающая. А потом он улыбнулся. Только уголком рта.       Джеймс прочистил горло, нарушив тишину. − Регулус, я поговорил с Сириусом. Он… он готов позволить тебе остаться. – Джеймс на мгновение замолчал, тщательно подбирая слова. – У нас есть пустой фургон, куда ты можешь перебраться. Прежде он принадлежал Ксенофилиусу, экстрасенсу, он ушел из цирка, чтобы присоединиться к коммуне, − он неопределенно махнул рукой, мол, не спрашивай. – Фургон чуть меньше этого, но, если хочешь, можешь там жить.       Регулус кивнул, облегчение захлестнуло его, подобно горячей воде в конце холодного дня. У него были крыша над головой и шанс перестроить свою жизнь. Несмотря на благодарность и облегчение, он почувствовал укол в сердце. За то короткое время, что он пробыл здесь, Регулус успел привыкнуть к теплу и доброте, которые, казалось, естественным образом исходили от Джеймса. − Это… это хорошо, − произнес Регулус, стараясь, чтобы голос звучал ровно, без малейшего намека на эмоции. Он не хотел показывать Джеймсу, что испытывает что-то, кроме благодарности. – Я это ценю.       Джеймс улыбнулся, а в его взгляде мелькнул намек на печаль, которую Регулус не смог распознать. Опять ебучая жалость. − Я помогу тебе перенести вещи в новый фургон. Он недалеко.       Регулус вновь кивнул, маскируя за гордостью истинные чувства. Он плотно заворачивался в свой стоицизм, словно в плащ.       Джеймс развернулся к двери, поколебался, потом снял с крючка шляпу и шарф. − Я очень скоро вернусь, надо проверить, в каком состоянии фургон. Он уже несколько месяцев пустует.       Когда Джеймс вновь ушел, Регулус проводил его взглядом, чувствуя странное стеснение в груди. Он чувствовал облегчение от того, что ему есть где жить. «Кто знает, что бы я иначе выкинул?» Регулус знал, что никогда не сможет раскрыть эту уязвимость – ни Джеймсу, ни кому-либо еще. Он просто сидел, берег свою гордость и ждал, когда начнется следующая глава его жизни. Джеймс       Джеймс в очередной раз отважился выйти на свежий, прохладный воздух, дверь за ним закрылась с мягким стуком. Холодный ветер пощипывал щеки. Он плотнее закутался в пальто, глубоко вздохнул и направился к небольшому заброшенному фургону, который вскоре станет убежищем Регулуса.       Деревянный фасад потрепали время и непогода. Когда-то он был выкрашен в кричаще-желтый цвет. Джеймс подозревал, что цвет этот Регулусу не понравится. К счастью, краска сильно выцвела и приобрела грязно-серый оттенок. Приблизившись, Джеймс заметил Ремуса, прислонившегося к фургону, залитого мягким светом утреннего солнца. После недавней встречи он надел пальто. Длинное, коричневое, похожее на вельветовое. Огромная шапка из всей шерсти, что была под рукой, сползала ему на уши. Без сомнения, это была ранняя попытка вязания. С тех пор Ремус стал вязать гораздо лучше и даже связал лоскутное одеяло на кровать Джеймса и Лили.       Прошлогодний рождественский подарок. Ремус оттолкнулся от фургона, заметив Джеймса. − Доброе утро, − Ремус одарил его слабой, понимающей улыбкой.       Его передний зуб был слегка сколот в результате несчастного случая на трапеции, когда им было по шестнадцать. Ремус не был рожден для этой жизни, для цирка, как Джеймс и Сириус. Побег из дома в четырнадцатилетнем возрасте заставил его многое наверстать. Переосмысление сопровождалось несколькими несчастными случаями. − Доброе утро, Ремус, − улыбнулся Джеймс.       Их дружба началась довольно непросто, но многое пережила. Годы спустя их общение стало непринужденно-естественным. – Я ценю, что ты всегда готов протянуть руку помощи.       Ремус понимающе кивнул и небрежно сунул руки в карманы пальто. − Подумал, вдвоем проще привести эту колымагу в порядок. Как у него дела?       Джеймсу стало не по себе, когда он подумал о Регулусе, о том, что тот, наверняка, скрывает. − Все сложно, Ремус. Я не могу о нем не волноваться.       Взгляд Ремуса смягчился, отражая общую тревогу. − Представляю. Ему, должно быть, нелегко, особенно из-за Сириуса. Я же знаю, как он любит все усложнять.       Джеймс вздохнул, выражение его лица выдавало степень беспокойства. − Я даже всей истории не знаю. Регулус почти ничего не рассказывал о том, что между ними произошло. Ты что-нибудь знаешь?       Ремус помедлил с ответом, опустив глаза в землю. − Не так много, и, вероятно, мне не стоит об этом говорить, Джеймс. В конце концов, это дело семейное.       Джеймс понимал нежелание Ремуса. Отношения внутри семейства Блэк были запутанной паутиной секретов и обид, совать туда нос было плохой идеей. − Ты прав. Просто… Я хочу помочь Регулусу, но у меня ощущение, будто я спотыкаюсь в темноте.       Ремус ободряюще похлопал Джеймса по плечу. − Дай ему время, Джейми. И пространство. Он откроется, когда будет готов. − Да, твои советы всегда кстати.       Ремус усмехнулся. − Балда! При вашей с Сириусом тяге к неприятностям у меня много практики. Обычно ты не прислушиваешься к моим советам. − Ты же знаешь, что и на этот раз вряд ли последую. − Это непреложное правило моей вселенной, − сухо отметил Ремус.       Они переключили внимание на пыльный заброшенный фургон. За ним не присматривали, но каркас казался прочным. Джеймс толкнул дверь, и они осторожно вошли. − Хорошая уборка здесь точно не помешает, − он сморщил нос при виде толстого слоя пыли.       Ремус согласно кивнул. − С этим мы справимся. Я принесу чистящие средства. И, может, что-то из домашнего обихода, чтобы он стал поуютнее. – Он искоса улыбнулся Джеймсу. – Только Сириусу не говори.       Джеймса переполнила благодарность. − Это было бы здорово. Регулус заслуживает нового старта.       Пока они трудились над наведением порядка, разговор перешел на более легкие темы. Ремус поведал Джеймсу о своем последнем, почти смертельном опыте на натянутой проволоке, а Джеймс поделился идеей включить одноколесный велосипед в их предстоящее шоу. Он был клоуном. Всегда хотел им быть. В детстве, наблюдая за цирковым выступлением, он был совершенно очарован клоуном – артистом, главной целью которого было вызвать улыбку. Постепенно Джеймс расслабился в знакомой рутине уборки.       Бок о бок они смахивали пыль и паутину, придавая некогда заброшенному фургону жилой вид. Они застелили кровать еще одним покрывалом, которое сшил Ремус, а вышила Лили. Оно было усыпано россыпями мерцающих звезд – положив его на кровать, они восхитились её невероятным талантом. Покончив с последними штрихами, Ремус взглянул на Джеймса. − Кстати, о Лили, она уехала в город? − Да, отправилась за едой. Ты еще не видел, но Регулус – кожа да кости. Ты же знаешь, Лили не может это так оставить.       Джеймс тепло улыбнулся, думая о Лили и её неизменных доброте и щедрости, которые проявлялись даже по отношению к совершенно незнакомым людям. − Она потрясающая.       Ремус кивнул в знак согласия, между ними протянулась тонкая нить взаимопонимания. − Мы здесь как семья, да?       Джеймс помолчал, но в его глазах светилась любовь. − Придурок. Конечно.       Когда фургон стал уютнее, Ремус и Джеймс вышли, и дверь за ними мягко закрылась. Ремус провел рукой по дереву. − Не помешало бы покрасить, − понимающе пробормотал Джеймс. − С этим придется подождать, краски нет, − они молча постояли несколько мгновений, потом Ремус тихо произнес: − Сириус придет в себя. Рано или поздно. − Ага, − выдохнул Джеймс.       «Я на это надеюсь».       Эта мысль – в компании тысячи других – пульсировала у него в голове по пути к фургону.       «Невозможно заставить звезды сойтись, если они уже мертвы…»