хаос

если нужно драться за миру, то за него умрут — еще одну текилу, брат. мира взмахивает банковской картой каждые десять минут и отводит голову, когда ден с магой заразительно смеются на диване, назойливо соприкасаясь коленями. еще один такой вечер колпаков точно не вынесет ебанный кошмар, это всего лишь суббота их совместные походы куда-то втроем халилов называет тимбилдингом. надеется, наверное, что мира все-таки проникнется симпатией к новенькому, но его планы всегда обречены на провал. колпаков только молчит в обществе дениса, не смотрит в его сторону и продолжает сжимать руки в кулаки. просто сигитов для мирослава что-то вроде новой конфеты с непонятно сладкой начинкой, на которую у миры аллергия с детства. крапивница чешется так, что зуд достает до самых мозгов. музыка бьет по ушам из-за яркого фиолетового света в глазах рябит он выпивает шот одним быстрым движением, совсем не замечая, как капли алкоголя струятся по подбородку. на губах горечь. хочется напиться и забыться просто когда мага улыбается, то у миры ноги подгибаются. колпакова уже давно все заебало, кроме его блядского лица. мага же яркий, гордый, знающий себе цену, независимый и неприступный — именно такой способен царапнуть сердце не хуже клинка, которым, кажется, орудует столь изящно и ловко, что никто и не видит в его проворных руках смертельное орудие. он всегда в центре внимания, даже если сам того не подозревает. и видеть на халилове все эти взгляды, полные восхищения и обожания, — всё равно что наждаком по коже ёрзать. боже, это невыносимо. а замечать синхронные улыбки маги с другим, — все равно что калий по вене пустить. сигитов, кажется, вовсе и не считает себя соперником. он просто спокойно дышит рядом и даже не замечает, как мира пронзает его колким змеиным взглядом. мира смотрит с завистью небо крошится и поднимает пыль собственничества вверх их неприязнь будто впечатывается в них с первой же встречи. слишком разные. слишком непохожие. слишком контрастные. и когда мира в очередной раз после квешек повторяет, что денчик — сущий нуб по сравнению с ними, то он знает, что бьет под дых и выбивает в нокаут. удар против правил, но мирославу в целом все равно. ровно до того момента, пока сигитов со спокойствием не выключает комп и не уходит, оставляя после себя шлейф одеколона, из-за которого даже дышать больно. это не попытка отыграться на другом за себя; просто новенький так очевидно не вписывается в окружающую обстановку, что аж глаза режет. сигитов говорит не так, как говорят у них в команде. у него интонации несколько иные, паузы. в нем слишком много ребячества, и это бесит до черта просто. порой колпакову кажется, что любая фраза, сказанная ларлом звучит неуместно, совсем не в тон и далеко не по ситуации. или же ему просто хочется, чтобы так было. как тебе вообще земля носит, а, дениска? — повтори. мира протягивает карту бармену. и успешно опустошает шот за секунду. горечь на губах только усиливается из-за маленьких ранок от зубов по краям. он отходит от бара и случайно проводит ладонью по женскому плечу. единственное, что в голове: эхо заразительного смеха халилова — ты ахуел? миру останавливает крепкая хватка и грубый голос позади. лицо незнакомца плывет перед глазами. теряется в цвете софитов. — пойдем-ка выйдем, малец. бля-ять

***

на улице холодно. хлопья снега оседают на волосах. незнакомец только запахивает пальто и притягивает миру к себе. дышит в лицо перегаром. аж блевать хочется. — ты че к бабе моей пристаешь, а? колпаков почти чувствует, как на его коже под футболкой расползается синяк. и колпаков почти чувствует, что через секунду его вырубят одним легким ударом. надо было все-таки вместе с парочкой клоунов в зал ходить каждый день. — какие-то проблемы? голос у дениса грубый. словно прокуренный. не такой, как обычно. в нем упрямо выделяются согласные буквы, а хрипота магическим образом обволакивает все предложение. напряжение тиммейта мирослав чувствует даже в шаговой доступности. — твой дружок к моей девушке приставал. сигитов только украдкой смотрит на миру с немым вопросом в глазах, а тот лишь качает головой и поправляет челку одним нервным движением. тремор ладоней от такого взгляда не скрыть. — если это так, то извини, он просто пьян. — денис подходит ближе. и эти шаги ему, что странно, даются крайне легко, будто он ступает по вате. — да не нужны мне твои блядские извинения. — сильный удар в плечо сигитова — как красная тряпка для быка. и он срывается один молниеносный удар в челюсть ставит точку в этом бессмысленном разговоре. незнакомец отшатывается и сразу же прижимает ладонь ко рту, сдерживая поток крови. а она, гляди, не останавливается. центральный правый резец падает на асфальт в перемешку с розовой слюной. сигитов только крепкой хваткой утягивает колпакова за собой. даже не обращает внимания, что у миры кожа мурашками покрывается в момент из-за теплого прикосновения. контраст. они останавливаются около ворот. денис запускает кулак в снег. шумно втягивает воздух то ли от боли, то ли от зимнего холода. закрывает блаженно глаза на секунду дольше позволенного и смаргивает непрошеную слезу в уголке века. колпаков дрожащими руками попадает по колесику зажигалки лишь с третьего раза и специально еще сильнее сжимает сигарету зубами. затяжка успокаивает не сразу. взгляд на сигитова не поднимает. а тот только встряхивает покрасневшую руку. костяшки болят из-за слишком молниеносной встречи с чужой челюстью. вот же сука — это вы так в туалет пошли, да? мага бодро хлопает миру по спине так, что тот давится дымом уже окончательно. ежится под тяжелым прикосновением и даже не чувствует, как на его плечи ложится пальто. — а че с рукой у тебя? — халилов кивает на покрасневшие костяшки. — ничего, нормально все. — денис только прячет здоровую руку в карман. — пизди-пизди, я видел там какого-то чувака, который кровью обхаркал уже весь асфальт возле входа. — магомед только ловит чужое предплечье в воздухе. — че он тебе сделал? — мне он ничего не сделал. — ден вырывает руку из хватки и озирается по сторонам. — просто захотел разбавить новогоднюю атмосферу. халилов только глаза закатывает. протягивает ему куртку и успешно игнорирует тихие маты в свою сторону. они стоят долго. размеренно считают выдохи табачного дыма. а колпаков только курит одну за одной, пока кончики пальцев не теряют чувствительность. все это кажется нелепой сценой из какой-то второсортной мелодрамы. только мирослав на главного героя совсем и не тянет. только кутается сильнее в пальто. то ли из-за смертельного холода, то ли из-за пристального взгляда дагестанца. нужно, наверное, сказать спасибо за то, что его задницу в очередной раз спасли из очередного дерьма, который он сам же и организовал. нужно, наверное, попросить извинение за свое поведение, за едкие комментарии и театральные закатывания глаз при виде сигитова. нужно, наверное, просто впервые развести руки для объятий. и абсолютно похуй, что признавать собственную слабость перед деном — словно усмехаться самому себе в зеркале. — спасибо. — мира растерянно протягивает открытую ладонь и, кажется, дрожит от холода даже в теплом пальто. халилов будто третий лишний в этой атмосфере откровений. денис удивленно вскидывает брови, улыбается едва заметно. только под лупой разглядеть возможно. — я всегда рядом, принцесса. — его голос уже звучит задорно и нотки ребячества проскальзывают в гласных. верхние ноты привычно срываются. — рад помочь. их руки соединяются с громким хлопком, но, кажется, будто это агрессивная пощечина самому колпакову. не так уж ден и плох, как кричат об этом твои мысли, мирослав