PainKiller

      Василий снова сидел за верстаком. работая над новым оружием. Изредко куря и наблюдая за Луной, что лежала на диване и рисовала что-то — немёртвый почти на автоматизме подгонял детали. Его иногда поражало, как в визге и гуле станков, в мерных ударах по металлу и звуках музыки, что лилась из колонки — адская гончая может делать такую тонкую работу, как рисование. Однако, Луна не только ни разу не отвлекала его — она даже упоминала, что эта рабочая атмосфера настраивает её на творчество. Иногда гончая всё же отвлекалась от своего занятия, интересуясь, что именно собирает её возлюбленный или даже помогая ему. Всё же, как пользователь оружия — она была в теме и очень интересовалась техническими аспектами, несмотря на свою творческую натуру, кою она наконец смогла раскрыть.        Бэйзил никогда не просил её о помочь и не отвлекал любимую от занятий — однако, очень ценил её помощь, напоминающую ему о Рокси. Она действительно были похожи, как сёстры. Стальной мертвец конечно, был уверен, что волчица примет Луну — но даже он не ожидал, что Роксана так привяжется к ней при первой встрече. Она была готова дарить адской гончей всю свою любовь и заботу за то добро, что она сделала для обоих влюблённых. И тем больнее было немёртвому слышать, как Луна уговаривала его оставить её и вернуться к Рокси окончательно. Да, он мог это сделать. Мог скрыться от преследования, мог быть со своей любимицей… но и она, и сам Василий — уже давно приняли тот факт, что бросать Луну нельзя. Они не оставят её. Роксана была готова отправиться в Ад вместе с Бэйзилом — но он не желал рушить жизнь любимой.        Преисподняя хоть и была честнее мира живых — но всё равно была жестоким и опасным местом. Конечно, волчица, способная в одиночку сокрушить ужасное чудовище, что обитало под «Пиццаплексом» — способна была и уничтожить любого врага. И вполне вероятно, Рокси бы принесла в этот жестокий мир свет и добро, в коих так нуждались его обитатели — но пока Василий решил повременить с этим. Да и оставлять друзей на Земле не очень правильно — пусть они и поняли бы этот шаг. Однако, немёртвого до сих пор беспокоила та организация, что напала на них. Именно поэтому он передал Роксане устройство. Поэтому говорил, что мёртвые не могут долго быть в мире живых. Потому что его беспокоили непредвиденные последствия.        Когда он только вернулся к бесам вместе с Луной — они были удивлены и очень переживали на тему того, как прошла встреча. Василий пересказал им разговор и произнёс знаковые слова о том, что не может их просто так оставить — чем вызвал восторг и печаль друзей — они, как и Луна — считали его поступок очередной жертвой ради них, при этом неоправданной. Но стальной мертвец мигом остудил их пыл напомнив о солдатах, что атаковали агентов. Блиц рассказал, что планировал отдать Гримуар Ночи Столасу, как только бы его дочь вернулась — ведь немёртвый бы остался с возлюбленной и не вернулся к демонам — а сам бизнес стал очень опасным. Но раз уж Бэйзил вернулся и оставался с ними — нужно было что-то делать.        Это заставило всех агентов I.M.P. снова собраться в конференц-зале и начать планировать смену деятельности. Луна предложила вариант с ранчо в Круге Чревоугодия — но его забраковала Милли, которая там родилась и выросла. Покупка участка земли и его обустройство — заняли бы много времени и стоили бы немало денег. К тому же — ей бы не хотелось возвращаться к сельской жизни, которая довольно трудна и однообразна. Бесовка упомянула, что ведение хозяйства в Круге Чревоугодия — не самый лёгкий и прибыльный процесс, к тому же — фактически, все фермеры работали на корпорации, в основном — на «Инферно Агротек», дочернюю компанию «Инфернал Милитанта», принадлежащую Вельзевул.        Несмотря на то, что Луна упомянула о знакомстве с Герцогиней Ада, которая бы помогла им — Блиц резко выступил против идеи горбатиться на корпорации, которые не только выступали покупателями для фермеров — но и поставщиками, вгоняя их в полную зависимость. Одно дело — купить землю под дом и небольшое личное хозяйство — другое полноценно переориентироваться на фермерство. Выслушав идею о независимом бизнесе чёрта, Василий тут же предложил основать мастерскую по ремонту всякой техники и происводства оружия с боеприпасами. Мокси заметил, что конкуренция на этом рынке огромная — да вообще ведение такого бизнеса в Аду рисковано. Однако, светловослоый бес резонно заметил, что небольшая мастерская вполне может приносить стабильный доход — а учитывая связи Луны, Блица — и само наличие стального мертвеца, который мог просто помножить на ноль любых конкурентов и посягателей — это был бы самый надёжный вариант, да ещё и перспективой расширения до полноценной технической корпорации.        Идея так понравилась Василию, который ещё не забыл что он инженер-робототехник — посему он предложил с небольшой мастерской начать путь к автоматизации производства во всём Аду, наконец занявшись любимым делом — проектированием и конструированием роботов. Приняв решение, он с Мокси принялся просчитывать затраты на покупку помещений — аренда уже нервировала Блица — а также на перезд с офиса и докупку дополнительного оборудования… Затраты вышли немалыне — но светловосый бес сошёлся во мнении с остальными, что три-четыре крупных контракта, как прошлые — и они могут начинать основывать своё дело, окончательно забыв о прошлом наёмников. Если бы не одно «но»…        Контракты оставались рискованными. Да, Василий мог бы достать денег — но это же сулило и проблемы, поскольку их бы пришлось отнимать — а это могло привести к войне и подвергнуть опасности Луну и друзей, на что немёртвый бы не пошёл никогда. Одно дело — защита своего — и совсем другое — отнятие чужого. Столас финансами помочь не мог — из-за ситуации в его семье и фактически разводом с женой — Граф Ада был стеснён в средствах и времени, поглощённый политикой. К тому же — его инициативный проект по созданию лекарства из крови немёртвого — сжирал вышеупомянутые время и деньги, поскольку он сам его финансировал. Да и вопросы адский аристократ начал задавать — с чего это Блиц решил расширить бизнес. А говорить ему о нападении правительственных солдат людей никто не собирался, потому что это сулило большие проблемы всем.        Луне же было страшно и стыдно обращаться к Вортексу и Вельзевул с такой просьбой — плюсом опять возникали вопросы, ведь работа в мире живых для адских обитателей была самой прибыльной. А внимание уже Герцогини Ада, приближённой к самому Люциферу — команде нужно было ещё меньше. Поэтому для Василия, бесов и адской гончей — всё оставалось по-прежнему. Решили ещё немного выждать, пока не удастся достать артефактов для магической маскировки — и потом возобновить деятельность. Пока же, чтобы не сидеть без дела — Блиц намеревался поднять старые связи в среде наёмников, переключив контору на деятельность в Аду. Охрана и охота за головами — дела, коими и занимались вольные наёмники, кем по сути и были теперь агенты.        Раз уж всё вернулось в привычное русло — Бэйзил вернулся и к своим проектам. А именно — личному оружию для каждого в конторе. Он практиченски закончил убийственные инструменты для Милли и Мокси, завершил дробовик… и сейчас заканчивал подарки своей возлюбленной адской гончей. Два автоматических пистолета в распространённом в Аду калибре десять миллиметров. Они представляли собой невероятное слияние пистолетов USP Match, которые были знакомы немёртвому по работе в оружейной компании, поскольку у одного из работников были такие, когда их ещё производили — и легендарного Автоматического Пистолета Стечкина, который Василию был знаком ещё со службы в армии. Тем не менее — в это слияние было добавленно и многое от себя.        Длинные стволы — куда длиннее обычных пистолетных — и использование магазинов от местных копий не менее легендарного Uzi, на сорок патронов — делали пистолеты похожими на знаменитое оружие Робокопа, Auto 9. Сходство было практически один в один. Разве что затвор-кожух пистолетов был специально сделан белым, создавая контраст с остальными наружными деталями серого цвета — немёртвый вдохновлялся цветом меха Луны, когда делал это оружие. Тритиевые вставки на прицельных приспособлениях добавляли оружию ещё большей футуристичности. Рукояти были довольно массивными, поскольку вмещали довольно толстые и длинные двухрядные магазины. Стрельба велась канонично — по три выстрела, либо полностью автоматически. На тестовых стрельбах короткая очередь в руках Бэйзилиа уходила в одну точку, поэтому оценить точность оружия он не мог. Но сегодня… он завершил пистолеты и подарит их Луне. Если возлюбленной что-то не понравится — он просто доработает оружие.        Наконец, детали подогнаны и сборка завершена. Проверив работу механизмов, Бэйзил отключает музыку — и Луна моментально отвлекается от своего занятия, откладывая рисунок в сторону и вставая с дивана. Адская гончая уже знала, что если музыка замолкает — значит, работа завершена. Она обнимает немёртвого со спины, прижимаясь к нему и кладя голову на его плечо. Василий нежно целует пушистую щёку возлюбленной, что томно промычала от этого, виляя хвостом. — Ты уже закончил, папочка? — спрашивает его Луна, с интересом глядя на два пистолета, лежащих на столе. Взяв оружие в руки и прокрутив вокруг пальцев, стальной мертвец, вместе с любимой, смотрит, как бликуют они в свете ламп. Сочетание грубых и угловатых форм с общей изящностью — идеально подходили адской гончей, коей суждено стать владелицей этих пистолетов. Её жёсткий характер сочетался с мягкостью и хрупкостью её натуры… и вместе образовывал невероятно красивый и смертоносных механизм. Видеть Луну в деле Бэйзилу практически не доводилось — но он знал, что его ласковая хищница была невероятно опасна. Впрочем, как и Рокси — они обе были ласковыми и добрыми девушками — но если их разозлить — они могли показать свои когти и зубы. — Да, солнышко. И… это оружие я сделал для тебя. — отвечает немёртвый своей возлюбленной, перехватывая пистолеты и протягивая рукоятями адской гончей. Луна удивляется и неуверенно берёт их в руки, любуясь даром стального мертвеца. — Они… восхитительны, папочка. Я и не представляла, что ты сделаешь такое для меня… — гончая невероятно смутилась — после встречи с Роксаной и того разговора в ночном парке — она любые знаки внимания от Василия воспринимала с ещё большей неловкостью, чем раньше. Немёртвый восхищался её благородством и готовностью пожертвовать своими чувствами ради него… Но не мог принять этого. Рокси уже пожертвовала ради него собственной душой, когда спалила в огне. Более он не желал, что те, кого он любит — приносили себя в жертву ради него. И это было ещё одной причиной остаться с Луной для Василия. — Хватит. Ты знаешь, что я всё что угодно для тебя сделаю, мой чертёнок с пушистым хвостом. Я люблю тебя. И Рокси тоже. Мы все тебя любим… — отвечает Бэйзил, обнимая гончую и страстно целуя её. Луна отвечает на поцелуй, отдавая ему всю себя. Долгие минуты они стояли вот так, полностью растворившись друг в друге, пока их губы, наконец, не разошлись. — Ну, ты наверняка уже хочешь опробывать подарки. Пойдём, я оборудовал на пустыре рядом с офисом стрельбище. И да — вот ещё пояс для тебя. — закончив речь, Василий протянул возлюбленной пояс с кобурами под её новое оружие. Луна быстро надела его, поместив пистолеты в положенное им место — и так же залихватски прокрутив их вокруг пальца перед этим, чем вызвала улыбку у стального мертвеца.        Взявшись за руки, влюблённые покинули офис, заперев его — и направились на вышеупомянутый пустырь, где Василий и тестировал оружие ночами. Встав на огневой рубеж, адская гончая резко, как настоящая ковгёрл, выхватывает пистолет и стреляет точно в «яблочко» бумажной мишени короткой очередью. Луна намеренно выбрала едва ли не самую дальнюю мишень — вероятно, хотела проверить оружие и произвести впечатление на своего мужчину. Который остался доволен результатом — оружие получилось точным и смертоносным. — Хорошо стреляешь, Луни. Блиц всегда хвалил твои навыки, но видя их на практике — я впечатлён. Ты только взяла в руки это оружие — и уже уверенно поражаешь мишень, стреляя навскидку. — похвалил смутившуюся Луну немёртвый. Наверно, он никогда не привыкнет к тому, что она постоянно смущается на его похвалу — даже Рокси не так остро вопринимала его комплименты, а у волчицы была запрограммированная неуверенность в себе, как основа личности. С другой стороны — это было верным признаком того, что именно его похвала имела для Луны решающее значение — она с лёгкостью отказывалась от образа плохой и самодовольной сучки ради неё, воспринимая тёплые слова всей душой. — Спасибо… Блиц хорошо обучил меня — и я не хотела подводить папу. Ну, а мой успех в обращении с новым оружием… это не только мои навыки. Твои пистолеты превосходны. Удобно лежат в руке, грамотно сбалансированны, имеют хороший прицел — и довольно точны сами по себе. Настоящее произведение искусства… — отвечала адская гончая, выпустив ещё пару точных очередей по мишеням в виде бутылок, разнося их на кусочки. Она продолжила любоваться подарком, улыбаясь, чем вызвала улыбку уже немёртвого — он радовался, что любимой гостинцы пришлись по душе. — Ну, ты же даришь мне свои восхитительные картины. Мне тоже нужно дарить тебе только шедевры моего мастерства… — произносит Василий, подойдя к Луне и приобнимая её, склонившись и обхватывая сжимающую пистолет руку гончей своей. Она тихо простонала от удовольствия, коснувшись щеки стального мертвеца своей, чуть склонив голову. Тем не менее, она поняла намёк — и они вместе достреляли магазин пистолета, поражая одну мишень за другой. — Ты мне льстишь, папочка. Я не настолько талантлива как ты и Рокси… — отвечает гончая, опуская оружие и прижимаясь спиной к возлюбленному, что нежно обнимал её, целуя ушки и шею, заставляя трепетать. Василий вёл холодными металическими ладонями по изгибам тела любимой, даря ей невероятное удовольствие. — Ты опять прибедняешься. Перестань, солнышко, ты прекрасна и умела не только в смертоносном ремесле… — успокоил любимую Бэйзил, поражаясь тому, как Луна продолжала считать себя неудачницей. Она уже отпустила мрачное прошлое и избавилась от груза ошибок — но всё ещё сохраняла в себе эту неуверенность. — Прости, папочка. Просто вы с Рокси такие… совершенные. Добрые, сильные, смелые… Два идеальных существа. Мне непривычно, что я удостоилась вашей любви… Но я рада, что вы есть у меня. Что у меня есть отец и верные друзья. Раньше я была никому не нужна — но сейчас… у меня есть всё, что мне нужно. И все, кто мне нужен… — адская гончая виновато опустила ушки и неловко улыбнулась, сначала отведя взгляд, но потом поцеловав возлюбленного. С иронией немёртвый заметил, что её слова справедливы и к нему — он тоже обрёл настоящую семью в Аду. И верных друзей. Вместе они вытащили его из бездны безумия, вернув Рокси того, кого она любила. — О, ты не менее совершенна, моя малышка Луни. Моя страстная и ласковая хищница… — отвечает любимой Василий, когда очередной поцелуй завершается, лизнув шею гончей, что буквально таяла в его руках. Он не испытывал удовольствия — но видя, как радуется возлюбленная — чувствовал себя счастливым. Потому что она делилась с ним своим счастьем. Луна говорила, что он отказывается от рая, оставаясь с ней — но это было неправдой. Адская гончая была частью этого рая, без которой он бы не мог существовать. — Хищница, как же… Да на твоём фоне я скорее добыча. Ты действительно высшее существо — подлинный ангел… Нет, божество. Удивительное и всеблагое, готовое давать нам, низшим созданиям, свою кровь и жизнь… — речь Луны вызвала неловкость у немёртвого — любимая буквально ему поклонялась. Как и… Рокси. Волчица конечно, не проявляла это столь ярко в разговоре — но то, как она была готва буквально на что угодно ради возлюбленного — ясно давало понять, что они обе действительно считают Бэйзила божеством. Не за его сверхъестественные способности — но за его доброту и самоотверженность. — Вы даёте мне много больше, поэтому я не могу назвать вас «низшими существами». К тому же… помнишь, как мы обменивались кровью? — Василий вспомнил, как в ночь после воссоединения — Луна высказала ему идею продолжения их «ритуала доверия». До этого только адская гончая вкушала кровь немёртвого — теперь же она предложила ему своей. Это было как раз после встречи с Рокси. Конечно, это была не более, чем сексуальная игра… Однако, влюблённые понимали, что для них это действительно было ритуалом. Символом их верности друг другу и полного доверия. Олицетворением их нерушимой связи… и готовности Луны жертвовать ради любимого. — О, как я могу это забыть! Это было так романтично и чувственно… Я вообще-то боюсь уколов… но ощущать твой нежный укус своей шеей было восхитительно. — отвечает адская гончая, напоминая стальному мертвецу, что он сравнил их игрища с каким-то вампирским ритуалом. Луна была странной девушкой — стальные клыки Василия пусть и походили на вампирские, но никакого сходства с кровососами он не имел — однако, её невероятно заводило подобное. Гончая буквально испытала оргазм от укуса и того, как немёртвый пил её кровь, естественно, затем тут же накормив своей — не только в качестве символа, но и из соображений здоровья любимой и её безопасности. — Кстати, если уж Ад существует — может и вампиры тоже есть? Я конечно, нежить — но кровь мне для жизни не нужна. Мне в принципе ничего не нужно для поддержания функционала тела. Тем не менее — истоки легенды об оборотнях я уже встретил — возможно и сказки о вампирах отчасти правдивы. — произносит Бэйзил, слегка шлёпая Луну по пушистой попке, отчего она сладострастно стонет в его объятьях. — Ну… я не знаю никаких демонов, которым бы нужна была кровь людей для жизни. Суккубы с инкубами ещё могу отдалённо подходить для этой легенды — они могут увеличивать свою силу, питаясь духовной энергией людей через совокупление и даже испытывают нечто вроде «голода» по сексу… Но кровь они не пьют. Хотя, может быть, некоторые из них могли бы играть в подобные игры в постели, как это делаем мы… — отвечала адская гончая, лизнув лицо любимого. Василий усмехнулся, решив, что его демоница наверняка права. Тем более он подмечал длинные клыки у Веросики при встрече. А раз уж такие готические игры с кровью невероятно заводили Луну — то уж демонов похоти точно могли. И немёртвый даже заметил, что её выносливость, как в общем, так и в интимном плане будто повышается с каждым разом всё больше. Было ли это природной особенностью адских гончих — или следствие питания возлюбленной целительной кровью — но Луна действительнот стала куда сильнее и выносливей с момента их первой близости. — Ну, раз уж подарки тебе понравились и все наши разговоры так или иначе упираются в постель — может, вернёмся домой? Я уже вижу, как ты изнываешь от желания, мой мягкий и нежный комочек меха… — заметил Бэйзил, запустив руку в шортики адской гончей, отчего она кончила стоило ему едва коснуться её «киски» стальными пальцами. Иногда он задумывался на тему того, как бы они занимались любовью втроём с Рокси… Увы, при встрече он не имел достаточно времени, дабы подарить волчице близость, кою она наверняка так жаждала. Да и он сам, пусть и не испытывает возбуждения — но невероятно скучал по своей любимице и её ласке… И был уверен — Луна наверняка тоже желала близости с Роксаной. — Папочка… Лучший мой подарк — это ты… Кстати, а тебе нравился вкус моей крови? — спросила его адская гончая. пока они снова шли, держась за руку, под тёмными адскими небесами. Вспомная солёный, с металлическим привкусом, вкус алой крови Луны — немёртвый улыбался. Аромат и вкус возлюбленной были для него всегда божественным нектаром… — Он потрясающий, как и всё в тебе, мой чертёнок с пушистым хвостом. Однако, мне больше нравиться вкус твоего сладкого и тёплого молока… что по сути и является отфильтрованной кровью. — пошутил Василий, слегка сжав грудь гончей, пока они шли к фургону. Ещё одна деталь, кою он подметил — Луна, помимо возросшей силы и выносливости — начала выделять больше молока. Это навело его на мысль… что может быть он не настолько стерильный, как думал ранее. И они с адской гончей не настолько несовместимы генетически. Конечно, каких-то признаков беременности у неё не было… пока что. Однако, сама мысль о том, что может стать настоящим отцом маленьких волчат — вызывала у него тёплую улыбку… и беспокойство. Он бы смог с этим справиться — но вот Луна вряд ли готова стать матерью сейчас.        Впрочем, эти мысли разбивались о тот факт, что Бэйзил — грешник и не простой, а металлическая нежить. Грешники были стерильны. Ну а немёртвые детей иметь не могут по определению. Тем более — от представительницы другого вида. Так что у Луны было много времени подготовиться к материнству — а потом они усыновят или удочерят кого-то из приюта. Василий знал, что его любимая демоница подарит приёмному ребёнку всю свою любовь и заботу… коей не было у неё в детстве. Но которую она обрела сейчас.        Влюблённые присаживатся на сиденья автомобиля и едут домой по почти пустынному ночному шоссе. Когда-то оно было для немёртвого символом дороги в неизвестность, туманного будущего, что неопределено. Но сейчас, даже оставаясь туманным — оно было светлым. Как и сказала Луна — у них обоих теперь было всё. Любимые, семья, друзья… Они больше не были одиноки. Своей главной цели Василий достиг — он воссоединился с Рокси. Новые же цели были куда как более достижимыми. И глядя на улыбающуюся Луну, что сидела напротив — он понимал, что всё преодолимо. Они достигнут того, чего хотели. Вместе. Они едины — и уже ничто и никто не способно их разлучить, ибо даже смерть оказалась бессильна перед пламенем искренней любви…        Луна снова просыпается в объятиях любимого стального грешника — и ей до сих пор трудно поверить, что это не сон, пусть уже пара дней прошла с момента трогательного воссоединения Пэйна и Рокси. Адская гончая продолжала называть возлюбленного Пэйнкиллером, пусть и уже узнала его настоящее имя — хотя её всё ещё точило чувство, что он заслуживает обращения по истинному имени от неё. Однако, её ангел Ада снова не осуждал её, принимая любой.        Для Луны была невероятным, что Пэйн отказался от заслуженного Рая ради неё. Да, он говорил, что не желает подвергать волчицу опасности, что не хочет бросать друзей и свою вторую возлюбленную… Но для гончей это всё равно оставалось символом великой жертвы. Стальной грешник продолжал самоотвержено отдавать всё ради других… как и Роксана. Он действительно воспитал её такой. Адская гончая не зря заметила, что они будто части одной сущности — их мысли, стремления и принципы были схожими. И Рокси не возражала ни против их с Пэйном любви — ни против того, что он вынужден покинуть её. Да, Луна верила, что это лишь временно — когда они откроют мастерскую и в последний раз воспользуются гримуаром — волчица воссоединиться с любимым мужчиной в Аду.        Роксана была готова отправиться в преисподнюю, как Луне сказал стальной грешник. Просто бросить всё и отправиться за своей любовью в Ад — эта самотверженность невероятно восхищала гончую. Впрочем, она понимала, что машина, способная в одиночку уничтожить буквально неубиваемое чудовище, которое превосходило даже Пэйнкиллера — в преисподней точно сможет выжить. Однако, как говорил сам Пэйн — ей не обязательно бросать всё. Гримуар всё ещё остаётся у них — и Столас ни разу не обмолвился, что его нужно вернуть. Они просто будут использовать его не для контрактов, а для повсещений волчицы.        Но и о контрактах забывать не стоит — для открытия нового дела им всё ещё нужны деньги. Да, это теперь стало довольно опасным ремеслом и пока они снова залегли на дно, как было при столкновении с ангелами — но Блиц не планировал пока отходить от дел. Да и дополнительный источник дохода — и возможность скрыться в другом измерении на случай совсем уж больших проблем — у них остаётся. Раньше в Мире Смертных у них не было никого — а теперь есть довольно влиятельный друг. А для Луны — даже больше чем друг.        Лёжа в руках возлюбленного, адская гончая размышляла о том, как ей относиться к Роксане. Она восхищалась волчицей, что уже стала её кумиром — и ощутила теплоту её любви. Но вот саму Луну девушки не привлекали… не считая Рокси, которая явно испытывала к ней какие-то чувства. Она ей нравилась, правда пока не в сексуальном плане. Именно пока — потому что любопытсво адской гончей и тот факт, что волчица явно скучала по ласке своего мужчины — явно давали понять, что отношения трёх сердец явно дойдут и до постели. А Роксана любит не только Пэйна — но и Луну. «Да уж… я ещё та извращенка… Думаю о том, как буду заниматься сексом с девушкой-роботом… Даже интересно — а каково это вообще? Как Пэйн и Рокси этим занимались?» — вопросы полнили пушистую голову адской гончей, кою она положила на грудь любимого, поглаживающего её по спине прохладными железными руками. И она понимала — у них будет время на всё. Теперь будет.        Сейчас трудности вполне преодолимы. Они справятся. Достанут денег — и забудут о всех кошмарах прошлого. Больше никакого риска, никаких убийств и смертей — ну кроме смертей тех, кто посмеет посягнуть на их общее счастье. Откроют мастерскую, будут навещать Рокси — и может, когда волчица подготовится к уходу — они будут все вместе спокойно жить в Аду. Это место было суровым — но они смогут справиться о всем. Эйфория от отберения любимых, семьи и друзей — захватывала разум Луны. Ещё никогда она не была настолько счастлива. — На секунду мне показалось, что ты снова уснула, мой чертёнок с пушистым хвостом. Кушать не хочешь? — вырывает гончую из калейдоскопа мыслей голос любимого, который несмотря на внешнюю безэмоциональность, звучал очень тепло. И в это момент в дверь комнаты постучали. — Ребятки, пора завтракать. Мне нужно кое-что с вами обсудить, так что заканчивайте ваши любовные дела и идите есть. — раздался из-за двери голос Блица. Слова двух самых любимых мужчин Луны действительно пробудили в ней зверский аппетит — после бурной ночи, вновь доведённая до изнеможения гончая провалилась в глубокий сон — и сейчас была голодна. — Сейчас, папа. Мы скоро придём! — отвечала Луна, услышав смешок из-за двери и тихие шаги. Стальной грешник улыбнулся в серебрянные усы, поцеловав ушко адской гончей, заставив её томно простонать и поднялся с кровати, помогая встать Луне. — Ну, тогда давай одеваться. Твой отец ждёт нас, солнышко. А твой желудок ждёт утренню кашу. — произносит с улыбкой Пэйн, когда слышит урчание живота любимой, что неловко засмеялась. — Только после того, как ты выпьешь свою утреннюю порцию молока, папочка. — отвечает она, стрельнув в стального грешника глазками и слегка сжав свою грудь. Пэйн припал на колено и аккуратно присосалася к пушистой сиське адской гончей, сжимая её и выдаивая молоко. Луна только стонала, лаская свою промежность пальцами, изнывая от возбуждения. — Ты в последнее время стала куда больше давать молока. Учитывая, что это началось после нашей бурной ночи… у меня есть подозрения, что это из-за меня… — произносит возлюбленный гончей, отрываясь от её меховой титьки, когда она кончила от переполнявшего её возбуждения. Луна до сих пор не могла поверить, что её так возбуждало то, как из её груди сосут молоко. Наверно, это в ней говорят инстинкты материнства… И это даже привело её к мысли о том… что Пэйн не просто так упоминает их интимную близость… — Э… Ну, учитывая, что до секса с тобой у меня и лактации никогда не было… Нет, ты не подумай, я не чувствую себя так, словно беременна — в приюте нас крепко по этому поводу просвещали, сам понимаешь почему… Но вот то, что твоя кровь может исцелять… наводит на мысли, что и другие… жидкости твоего тела могут обладать особыми свойствами. — Луна в этот момент действително задумалась — а вдруг… она действительно может залететь от Пэйнкиллера? Он явно не обычный грешник… учитывая, что его кровь может исцелять любого демона, независимо от вида — ну как говорил Столас — то может… и его сперма может оплодотворить любую демоницу? — Нет, конечно, я не думал о том, что ты вдруг забеременела от меня. Блицу пока остаётся мечтать о том, чтобы стать дедушкой. Мы разных видов — да и я вообще технически нежить — к тому же грешники стерильны изначально. Но вот твои мысли на тему того, что и другие жидкости моегот тела имеют особые свойства… — высказал свои соображения стальной грешник. Луна чуть успокоилась — но поняла, что и он сам о собственном теле знает довольно мало. Да, он говорил ей, что уязвим к огню — при том очень выской температуры — и они знают, что его кровь целительная — но это всё, что им в принципе известно. — Папочка… мне немного неловко говорить такое… Но может мы передадим Столасу и другие… образцы твоих жидкостей? — гончая высказала единственное здравое предложение на это счёт. Граф Ада уже занимался исследованием Пэйнкиллера, регулярно получал его кровь через Блица — так почему бы не расширить эти исследования и не узнать больше? — В этом нет ничего постыдного, Луни. Ну кроме того факта, что Столас может попробывать моё семя на вкус… Ладно, надеюсь он не такой конченый. Во всех смыслах этого слова. Да, надо будет сообщить об этом Блицу и передать образцы. — стальной грешник согласился с возлюбленной, приобнимая её. Луне стало спокойней от его поддержки — и несколько смешно от того, что адский аристократ действительном может и поробывать образцы на вкус, раз уж его привлекали мужчины. — Хер ему, этому пернатому придурку. Тебя могу вкушать только я… — томно произносит адская гончая вспомная металлический вкус спермы любимого. Уж сколько она за свою жизнь перепробовала — но семя Пэйнкиллера было для неё самым приятным на вкус. Правда, Луна была предвзятой — возлюбленный был для неё идеальным во всём. — О, моя собственница ревнует? Не волнуйся, я проинструктирую Блица, чтобы его совух не выкинул ничего эдакого. Да и не будет он так тупо расходовать редкий научный образец. Кстати, касаемо того, что вкушать меня можешь только ты… Хочешь позавтракать уже моим «молоком»? — игриво заметил железный великан, глядя на стекающий на пол тягучими каплями сок «киски» адкой гончей. Луна облизнулась, не убирая с лица похотливую улыбку. Она была хорошей девочкой — и потому заслужила награду в виде «косточки» и порции «молока». — Ещё как… ты же покормишь свою девочку, папочка? — гончая опустила ушки, глядя в инфернальные глаза любимого папочки, что улыбнулся и присел на кровать. Луна тут же заняла своё место у его ног, положив голову на колени и ощущая нежные поглаживания стальных пальцев, что касались её волос и ушек. Она вспомнила, как прикупила поводок для их сексуальных забав… и как наслаждалась грубостью ласк любимого, который, впрочем, был с ней достаточно аккуратен… — Какая же ты всё-таки извращенка… Но ты такая милая, моя малышка Луни, что я просто не могу тебе отказать… — отвечает возлюбленной Пэйнкиллер и довольная адская гончая начинает полизывать его «косточку», продвкушая наслаждение. И похоже, Блицу придётся подождать их ещё какое-то время…        После очередных бурных игрищ в постели — влюблённые проследовали в ванную комнату. Точнее, проследовал Пэйнкиллер, неся обнажённую адскую гончую на руках. Он тщательно помыл Луну, которую от затягивания водных процедур удерживало лишь то, что приёмный отец ожидал их для разговора. Блиц их, конечно, не торопил — тем более, что любовь его дочери и друга напоминала ему об отношениях с Веросикой. Бес, кстати, упоминал в разговоре, что с суккубой он уже начал сходиться — вернее, они начали встречаться. Конечно, пока ещё их отношения были скорее на уровне дружбы — обоим было трудно снова полностью открыться друг другу — но то, что они хотя бы иногда проводили время вместе — радовало адскую гончую. Жизнь её приёмного отца тоже почти полностью наладилась.        Тем не менее, парочка поспешила на кухню. Луна пусть и была… «накормлена», но её всё ещё одолевало лёгкое чувство голода. Да и сам факт того, что они понадобились бесу для разговора уже намекал — это важно. Блиц не стал бы просто так говорить такие слова. Бес встретил влюблённых, куря и ухмыляясь — он уже успел закончить со своей порцией и дожидался дочку, коя тут же приземлилась на стул и начала уплетать ароматную кашу. Присевший рядом с ней стальной грешник погладил адскую гончую по голове, отчего пушистый хвост, коим она виляла, превратился в натуральный вентилятор. — Вижу, вы не торопились. — не убирая ухмылки, произносит Блиц, стряхнув пепел в пепельницу. Настроение у него явно было приподнятым, а это давало намёк на то, что разговор у него к парочке не о плохих новостях. — Твоя дочь решила немного… «перекусить» перед завтраком. — улыбнулся в усы Пэйн, так же закурив, продолжая поглаживать гончую, что даже закрыла глаза от удовольствия, жуя лакомство. — Так что ты хотел обсудить? — он сразу перешёл к делу, глядя своими инфернальными глазами на чёрта. Луна в этот момент сосредоточилась, навострив ушки. Она не желала упускать ни единой детали предстоящего разговора. — О, могу сказать, что у меня хорошие новости. Я нашёл нам работу. По крайней мере — на сегодня. И вовсе не напряжную. — отвечал докуривший бес, склонившись над столом и продолжая довольно улыбаться. — Подняв прошлые контакты — я узнал, что Столас ищет среди вольных наёмников охрану. Это единоразовый контракт — но он хорошо оплачивается. Я позвонил ему — и он оказался невероятно обрадован тем фактом, что мы как раз ищем подработку. — эта новость удивила адскую гончую. Ранее адский аристократ заявлял, что у него нет возможности помочь им финансово — а теперь у него появились средства для найма охранников. И что более удивило её — так это тот факт, что Граф Ада в принципе искал наёмников для этого — у него в подчинении была своя частная армия и множество телохранителей. — Вот как? То он отказывает нам в помощи — то предлагает работу. И как у него вообще не может быть денег? Раньше он тебя ими буквально заваливал. — не преминула прокомментировать новость Луна, закончив с завтраком и тоже закурив. Пэйн же пока никак не отреагировал на слова беса — но гончая видела, что он задумался. — Луни, я же передавал тебе его слова — он не может сейчас бросаться деньгами направо и налево. И не заваливал он меня — его переводы пусть и были регулярными, но не настолько большими, как могло показаться. Этого едва хватало на оплату аренды и наше выживание. Думаешь, я от хорошей жизни решился в ту ночь на авантюру с оверлордом? — парировал претензию дочери Блиц, напомнив ей, что не настолько безбедным было их существование раньше. И что оно обеспечивалось упорным трудом приёмного отца адской гончей. — Ну… я поняла тебя, пап. Хотя эта аватнюра была для нас воистину судьбоносной… — признала Луна, улыбнувшись своему возлюбленному, что почесал её за ушком, выпустив из носа струи дыма под вздох умиления Блица. — Не только для вас. Ладно, как оказалось — богатые тоже плачут. Меня, конечно, интересует, почему твой совух решил обратиться к вольным наёмникам — но больше мне интересна работа. Что нужно делать? — обратился к Блицу Пэйнкиллер, наконец отвлекшись от своих мыслей. Бес закурил опять, глотнув кофе и развалился на стуле, пуская дымные кольца в потолок. Судя по спокойному состоянию отца — Луна поняла, что работа была слишком ненапряжной — чёрт не выказывал никакого беспокойства, полностью расслабившись. — Столас не сказал мне, почему он обратился к наёмникам — у него, по идее, охраны должно быть и так выше крыши. Да и очень мало тех, кто мог бы попытаться напасть на высшего демона. Единственное, что он упомянул в разговоре — что свободно тратить деньги он пока не может. Однако, раз мы нуждаемся в средствах, а он — в охране — граф предложил нам подработку. — отвечал Блиц, продолжая прихлёбывать кофе. — Делать вам ничего не надо — Столас попросил сопровождать его на одной встрече с партнёрами сегодня. Охраны у него валом — но он хочет её усилить кем-то со стороны. И раз уж мы свободны и нам он доверяет — мы лучшие кандидаты для этого. — его речь удивила Луну ещё больше. Конечно, гончая не участвовала в контрактах без крайней нужды — но раз чёрт упомянул, что именно им вдвоём ничего делать не надо — это вызвало у неё вопросы. — То есть? Я могу понять, что ты не хочешь привлекать Луни — но почему ты говришь что и мне ничего не надо делать? — озвучил вопросы гончей её возлюбленный, тоже удивишийся реплике Блица. Бес будто ждал этого вопроса, подобно ведущему шоу, который подогревал интригу для зрителей. Он выпрямился, не убирая заговорческую ухмылку с лица. Адская гончая начала чувствовать подвох в этой ситуации. Внезапная работа от адского аристократа, да ещё и настолько плёвая, что привлекать стального грешника, что был ударной силой их агенства, не приходиться — порождала только больше беспокойства. — Успокойтесь. Тут справимся я с M&M. Нас троих вполне хватит для такой лёгкой задачки — всего-то таскаться вместе со Столасом на его встрече. Это будет какой-то приём в небоскрёбе его корпорации. Мы там скорее будем сувенирами, чем реальной охраной. Серьёзно, кто решится напасть на высшего демона и могущественного колдуна в здании его же компании, набитом бойцами его частной армии? И не только его — там будут телохранители его партнёров. — резонно указал Блиц, глубоко затянувшись и снова развалившись на стуле. — Так что это самые лёгкие деньги в моей карьере. А вы двое — развлекайтесь. Занимайтесь своими делами. Пэйн и так много для нас сделал — считайте, что ваш отпуск продолжается. — слова приёмного отца немного успокоили Луну — в конце концов, он прав. Столас и раньше иногда привлекал бесов для сопровождения, когда контрактов не было — и это действительно было самой плёвой работой агентов. Пэйнкиллер только хмыкнул на слова чёрта, докурив сигарету и затушив её. Гончей было трудно сейчас понять о чём он думает, однако, он пока не высказал никах возражений и замечаний. — Хорошо, пусть так. Мы будем на связи, если чего случится. Вернёмся в офис — мне нужно ещё кое-что доделать в плане снаряжения, да и вообще — лучше нам быть там. Мрачный предчувствий у меня нет, я не чувствую тут никакого подвоха… пока что. Но если возникнут сложности — вызывай немедленно. Знать так просто не нанимает дополнительную охрану. Даже если это просто прикрытие для перечисления нам денег — что-то же заставило твоего совуха так поступить. — наконец, озвучил своё мнение по этому поводу стальной грешник, задумчиво потерев подбородок. Адская гончая подумала, что он несколько лукавит, говоря, что не чувствует ничего подозрительного в этой истории — она сама была сосредоточием подозрительности. Как говорил Пэйн — что-то же заставило Столаса пойти на такой шаг. — Ой, да не парьтесь. Это не первый раз, когда мы работаем на Столаса в качестве сопровождения. И ни разу у меня не возникло сложностей. Он часто подкидывал нам такую шабашку, когда мы проседали по контрактам. Ну а касаемо мотивов — может он как обычно скрывает факт того, мы с ним деловые партнёры. Тем более из-за ситуации с женой. — успокоил их Блиц, тоже докурив сигарету. Луна затушила окурок, уже полностью перестав волноваться за отца — всё же, он давно работает с адским аристократом и знает его очень хорошо. Тем более он будет на связи с ними. — Ладно, собираемся и едем в офис. Я позвоню нашей второй сладкой парочке — и мы отправимся на задание. Встреча проходит сегодня, так что наш граф просил поторопиться. — завершает разговор бес и трио собирается на работу, покидая дом и грузясь в фургон.        Пэйнкиллер вёл машину, включив очередную песню из восьмидесятых. Поездка проходила в молчании — но напряжения среди них не ощущалось. Луна расслабленно развалилась на сидении, слушая музыку, а Блиц снова курил, после разговора с Милли и Мокси. В целом, гончая была довольна этим днём — он не только начался невероятно хорошо — но и продолжался в том же духе. У них появилась работа, они стали ближе цели, задание не сложное — и у Луны появилась возможность насладиться обществом любимого. Гончая понимала, что в офис он решил направиться не только для дела — но и для подстраховки. Однако, она не верила в то, что может произойти нечто плохое. И потому — собиралась насладиться предстоящим времяпрепровождением с возлюбленным, улыбаясь ему сейчас и получая улыбку в ответ. Сейчас у них было всё хорошо — и Луна знала, что так будет и дальше. Ибо они уже прошли через все тернии и достигли звёзд, к которым её отнёс любимый гончей ангел Ада…        Наконец, фургон прикатил к агентству. Припарковавшись, Пэйнкиллер галантно открыл дверь для Луны и её отца — и они вместе отправились в офис. Милли и Мокси ещё не пришли, поэтому адская семейка вместе сидела в общем офисе, куря и обмениваясь общими фразами. Чем-то адской гончей это напомнило первый день работы стального грешника в конторе Блица — с той лишь разницей, что она теперь лежала на диване, положив голову на бёдра Пэйна, нежно поглаживающего её по голове. Она с иронией заметила, как её жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов — тогда она была отстранённой и до дрожи боялась железного великана — а теперь едва не тает, пока он ласкает её. Блиц же, сидя за столом ресепшена и закинув на него ноги — курил и залипал в телефон, уже наверняка предвкушая халявное угощение на приёме Столаса. И халявную выпивку — пусть пил бес уже сильно меньше, чем раньше — отказываться от спирта за чужой счёт он бы точно не стал.        Луна, вспоминая тот день — вспомнила, как она с удовольствием наблюдала за подколками над Мокси о стороны Пэйна — и как он поддел её саму. Гончая всё ещё скрывала от супружеской пары чертей истинные отношения с немёртвым — ей кстати, было неприятно считать его нежитью, как он сам себя именовал, поэтому она даже в мыслях старалась не упоминать этого — разве что привязанность к нему могла проявлять открыто. Ей казалось, что бесы, несмотря на налаженные отношения — всё равно превратят её любовь к Пэйнкиллеру в предмет насмешек. Особенно — Милли, которая постоянно хитрым взглядом смотрела на них. Просто в отместку за то, что адская гончая подшучивала в прошлом над отношениями супругов.        От Мокси же она подобного не ожидала — на её удивление, светловосый бес был очень добрым и понимающим — и потому с лёгкостью забыл их вражду, словно только и ждал повода. Чем вызывал у Луны неподдельное уважение — может, он и оставался слабохарактерным и ведомым — но его сочувствие и великодушие к той, с кем он в прошлом враждовал — не могло не остаться незамеченным ею. А вот Милли, при всех положительных качествах — точно бы не упустила возможности подшутить над Луной. Да, по-доброму — но всё равно такое личное для адской гончей, как вопрос её отношений — она воспринимала болезненно. Всё же, несмотря на все изменения в характере — гончая всё ещё не могла окончательно отринуть прошлую себя.        Это даже в момент воссоединения Пэйна и Рокси проявлялось. Неуверенность в себе, мысли о том, что Луна недостойна любви таких чистых существ и тень ревности — угнетали её. Пускай сейчас она уже отринула их — всё же, окончательно избавиться от прошлого ей не удавалось. Посему — перед коллегами, которые были ей довольно близки, но недостоточно сильно — адская гончая не могла раскрыться полностью… даже умом понимая, что уже все догадались об её отношениях с Пэйном. Личное оставалось для неё личным — и с бесами Луна только начинала своё сближение. Тем более — в контексте любви к Рокси, чувства гончей со стороны смотрелись весьма некрасиво, как попытка посягательства и вмешательство в отношения влюблённых. В особенности — потому что черти были не в курсе любви трёх сердец друг к другу.        В отношении Роксаны Луна всё ещё не определилась окончательно. Да — она её кумир, и вполне заслуживает быть её старшей сестрой из-за своего опыта — или даже «мамочкой», учитывая, что Пэйнкиллера она называла «папочкой»… Но вот мысли о словах возлюбленного, что Рокси любит и Луну — смущали гончую. Всё же — страсть машины была для неё непривычным опытом… хотя и заманчивым. Правда, вспоминая неутомимость стального грешника — Луна немного боялась того, что выдержать уже двух таких любовников ей было не по силам, несмотря на возросшую выносливость. Хотя она иногда фантазировала на тему того, как два таких прекрасных существа ласкают её, вспоминая момент трогательной нежности, разделённой влююблёнными с простой адской гончей…        От смущающих, но таких приятных мыслей — Луну отвлекло появление Милли с Мокси. Она усмехнулась, бросив взгляд на довольную бесовку и её мужа — кажется, эта парочка тоже «развлекалась» перед работой. Обменявшись приветствиями, команда принялась готовиться к заданию — Блиц пояснил задачу, а Пэйнкиллер, встав, помогал со снаряжением. Любимый гончей, несморя на простоту миссии группы — обрядил всех в броню и тщательно проверил оружие, вручив Мокси ранец, который команда брала на контракты. — Пэйн, не переживай — такая работёнка для нас скорее отдых. Халявные выпивка и еда, пафосное стояние на посту и возможность ходить, где вздумается — мы там, как на курорте будем. — в очередной раз успокоил стального грешника Блиц, прокрутив револьверы, которые тот ему подарил, вокруг пальцев. Пэйн же просто ухмылялся в усы, однако, тщательно готовил ребят к заданию, проверяя снаряжение вместе с Мокси. — Ага, только вот даже убивать никого не надо. Отстой полный и скукотища. — посетовала Милли, заряжая свой автоматический пистолет «Крон» и размещая на поясе длинные кинжалы — любимая бесовкой двуручная секира была не особенно удобной в здании, как и сабли, коими она любила орудовать. Всё же, Милли слишком обожала свою работу, пускай и не была жаждущей крови садисткой. Но противников своих она не жалела никогда. Луна находила закономерным восхищение Пэйном у чертовки — они оба были жестокими, когда это нужно, оставаясь для друзей и любимых добрыми и милыми. Разве что Милдред не могла внушать ужас своим видом… пока её кто-то не взбесит. — Дорогая, там, по крайней мере, будет мороженное за счёт работодателя. Ты же не против поесть вместе мороженного? — произносит Мокси, видя расцетающее улыбкой лицо жены. Черноволосая чертовка заключает мужа в объятья и страстно целует, под улыбки друзей. Реплика беса напомнила Луне о том, как она вместе с Пэйном ела мороженное в Мире Смертных — и гончая поняла, что супружеская пара точно воспользуется этим контрактом для романтического ужина. — Ты знаешь, как порадовать девушку, Мокс-Мокс… — томно произносит Милли, когда поцелуй завершается. Блиц, усмехнувшись подгоняет сладкую парочку, бросая многозначительные взгляды на дочь и её возлюбленного, что желают бесам удачи, когда команда покидает агентство. Луна знала, что Столас заберёт агентов через портал — поэтому транспортом можно было не пользоваться. И немного жалела, что у неё самой нет возможнолсти открывать порталы иначе, чем через гримуар.        Адская гончая даже подумала о том, что если бы не угроза от солдат людей в Мире Смертных — она с Пэйном могла бы навестить Рокси снова. Вместе есть вкусное лакомство, слушать прекрасные песни волчицы и проводить вместе время… как настоящая семья. Иронично, но Луна только сейчас задумалась, что стальной грешник и Роксана, по сути — заменили ей родителей, которых у неё не было. Блиц, конечно, прекрасно справлялся с ролью отца — но Пэйнкиллер и его робоволчица гораздо лучше для этого подходили. Они добрые, заботливые и мудрые — хотя Рокси и казалась такой же молодой девушкой, как и гончая — волчица выглядела куда как более зрелой, чем Луна. И от этого адской гончей было невероятно неловко — ведь влюблённые были ей не только родительскими фигурами — но и любовниками. Это снова навело её на мысли, что она та ещё извращенка. — Ну, мой чертёнок с пушистым хвостом, мы и остались вдвоём. Мне нужно закончить работу над рядом устройств в мастерской — а после… я буду полностью принадлежать тебе… — произносит, добавив томности в голос, Пэйнкиллер, когда они вместе сидели на диване, прижавшись друг к другу. Встретившись с зеркальными очками любимого, Луна отвечала на его улыбку своей, виляя хвостом от удовольствия. Прохладные пальцы в кожанной перчатке ласкали гончую нежными касаниями, заставля трепетать. Она слушала мерные удары любящего сердца, забыв обо всём. Есть только они вдвоём — и больше ничего не важно… — Хорошо, папочка. Я тогда вернусь к рисунку — он почти закончен и уверена, что тебе понравится. — Луна вспомнила, что она занималась красивой картиной все эти дни — это был совместный портрет всей команды I.M.P., выполненный в реалистичном стиле с максимальными подробностями. Адская гончая буквально вкладывала в работу душу и всё своё мастерство, перенося образы близких и друзей на холст. Она желала создать шедевр на уровне оружия, что создавал её возлюбленный. Скосив глаза на пистолеты на поясе, адская гончая невероятно волновалась — она желала продемонстрировать своё мастерство любимому. Хотела быть достойной его… даже понимая, что для него она всегда останется совершенной. — О, мне не терпится увидеть результат твоей работы… — отвечает стальной грешник, поднимая возлюбленную на руки и внося в мастерскую, аккуратно положив на диван. Следом он вновь сел за верстак, работая на очередными смертоносными инструментами и включив музыку. Луна, слыша ритмы синтезатора и наблюдая за тонкой работой любимого — наполнялась вдохновением и силами творить. Звуки ударов по металлу, шум станков и музыка из колонки — создавали невероятную гармонию в разуме гончей. И вновь взявшись за карандаш — она, наполненная энергией — принялась творить, видя, как наполняются жизнью образы тех, кто ей дорог, изображённые на холсте. Она и её возлюбленный сегодня — оба создавали свои шедевры, слившись в едином творческом порыве также, как сольются в порыве страсти в конце дня…        Точные движения стального грешника Луна будто копировала, лежа на диване и добавляя новые линии картине, как Пэйнкилер добавлял новые детали к оружию. Стирая и поправляя уже нарисованное, адская гончая так же подражала возлюбленному, что обтачивал и шлифовал детали на станках, подгоняя их перед сборкой. Ранее она бы считала труд пустой тратой времени — но теперь Луна восхищалась упорной и кропотливой работой любимого, видя, как он не просто создаёт инстнрумент убийства — но подлинное произведение искусства. Она видела в труде настоящее творчество сейчас, познала саму суть того, как из металла и пластика создаётся нечто невероятное. В этом их занятия были схожи — они оба творили, просто по-разному.        И это восхищало Луну. Она тоже понемногу училась работать со станками, пользоваться инструментами и понимать технику с электроникой. Ей нравилось учиться — когда Блиц только удочерил её и начал обучать ремеслу наёмника — адская гончая, как губка, впитывала в себя всё новое. Именно тогда она почувствовала подлинную любовь приёмного отца — он передавал ей свои знания и умения, буквально вкладывал в неё душу. Просто тёплый дом и вкусная еда — не могли для неё считаться проявлениями любви. Наученная горьким опытом — она видела в этом скорее попытку расположить к себе, чтобы получше пользоваться ею. Но время, проведенное в занятиях с Блицем, его подлинное участие в образовании дочери — показали ей, что он действително её ценит и искренне любит.        Однако, пока Луна не оказалась на грани — она не ценила беса в ответ. Не относилась к нему так, как он заслуживает. Ныне это в прошлом — но его длинная тень по-прежнему падала на адскую гончую. Это заставляло её пытаться быть лучше во всём, пытаться стать достойной отца и возлюбленного. Она хотела искупить свои грехи, приблизившись к тому идеалу, каким для ней были Блиц, Пэйнкиллер и Роксана. Однако — пока Луна не представляла, как именно ей этого достичь. Изменившись, гончей казалось, что она всё ещё остаётся тем самым «трудным подростком», что никак не может повзрослеть. Она всё ещё была неуёмна в своей похоти и одержимости возлюбленным, всё ещё недостаточно отвественна и сдержана, как стальной грешник и его робоволчица.        Тем не менее — адская гончая старалась не зацикливаться на мрачных мыслях. Но она приложит все усилия, что действительно соотвествовать словам своих любимых. И Луна знала — всё получится. Сейчас у них будет всё хорошо. Худшее уже позади — и теперь оставалось идти к светлому будущему, кои они вместе создают собственными руками. С этими мыслями она и закончила картину, добавив последний штрих — групповой портрет был раскрашен и завершён. На неё с холста смотрели довольный Блиц, жизнерадостная Милли и застенчивый Мокси. Но больше всего гончую привлекла пара, стоящая в центре рисунка, окружённая бесами. Высокий широкоплечий мужчина в сером пальто, что добро улыбался в серебрянные усы, приобнимая счастливую адскую гончую с бело-серой шерстью и пушистым хвостом. Это были они — Пэйнкиллер и Луна. И на этой картине все были невероятно счастливыми…        Реальная же Луна кинула взгляд на могучую спину любимого, что продолжал собирать что-то на верстаке, словно не замечая мира вокруг. Встав с дивана, адская гончая, виляя хвостом, обнимает сзади возлюбленного, целуя его металлическую щёку, чем заставляет отвлечься от своего занятия и коснуться губами пушистой щеки гончей в ответ, выключив музыку. Они были в полной гармонии друг с другом, как части одного целого, понимая мысли и желания патнёра, как свои собственные. Луна и Пэйнкиллер ощущали себя полным продолжением друг друга. — Что, уже соскучилась, солнышко? Потерпи, мне осталось подогнать детали — и мы наконец сможем покинуть офис и пойти куда-нибудь. Можем заглянуть к Вортексу, ты говорила, что он сегодня не особо занят. — Пэйн напомнил Луне о её прошлом любовном интересе и она засмеялась. Раньше она, затаив дыхание, ждала момента, когда он ей напишет — но сейчас она сама стала куда реже ему писать. Нет, она не забывала друга — просто всё её внимание было приковану к любимому. Она жила Пэйнкилером. И говоря, что ей всегда было его мало — она не лукавила. Особенно — после встречи с Рокси и его жертвы. Луна продолжала считать, что стальной великан именно пожертвовал возможностью быть с волчицей ради гончей. И потому её одержимость им возрастала — никто и никогда не делал такого ради неё раньше. И посему — она обязана соотвествовать этой жертве. — Разумеется, папочка. Но кроме того, что я соскучилась — я закончила рисунок. Как думаешь — остальным понравится? — отвечала адская гончая, освобождая шею любимого от своих рук и демонстрируя ему картину. Брать в руки рисунок Пэйн не стал — его руки всё ещё покрывала смазка, кою оне тут же вытер ветошью — но возлюбленный Луны внимательно изучал её творение. — Ещё спрашиваешь! Это просто невероятная картина! Я тебе завидую — хотел бы я так же уметь рисовать, как ты… — гончая невероятно смутилась от его похвалы, превратив хвост в пушистый вентилятор и опустив ушки. Умилившийся этому зрелищу Пэйн погладил любимую по голове, отчего она даже ощутила влагу между своих ног. Желание снова заполняло её разум — и Луна чувствоала, что к Вортексу они заглянут не раньше, чем пушистая попка гончей насладится любовью её «папочки»… — Спасибо, любимый… Только не надо себя принижать — тебе стоит просто попробовать и всё получится. Это требует даже не настолько точных движений, как твоя работа. — адская гончая тут же попыталсь убедить возлюбленного не бояться попробывать себя в рисовании. Для неё он был идеальным во всём — Луна просто представить себе не могла, что Пэйнкиллер чего-то не может. И ей уже нетерпелось увидеть шедевры в его исполнении. — Поверю тебе на слово, мой чертёнок с пушистым хвостом. Надеюсь, ты научишь меня этому… — произносит стальной грешник, приобняв отложившую рисунок Луну и проведя по её спине прохладными металлическими пальцами, опускаясь ниже к меховой попке, скрытой тканью шортиков. Гончая томно простонала, когда он сжал её ягодицу, а затем провёл пальцами по её хвосту, едва касаясь ими меха. Она тут же уселась на колени любимого, обняв его и страстно поцеловав, обвив себя и его хвостом. — С удовольствием, папочка. Но — только если ты порадуешь свою хорошую девочку… — отвечала Луна, когда их губы разошлись. Они сидели, глядя друг другу в глаза, кончик хвоста гончей подрагивал от удовольствия, а руки улыбающегося возлюбленного скользили по каждому изгибу её тела, нежно касаясь шёрстки. Адская гончая едва сопротивлялась своему желанию, утопая в удовольствии близости, под звуки музыки, что лилась из колонки. — О, непременно, моя всемогущая богиня луны. Но — чуть позже. Делу время — потехе час. Потом мы немного пошалим — и наведаемся к Вортексу. Не одному Блицу наслаждаться халявной выпивкой. — усмехается Пэйн, продолжая ласки и поглаживая возлюбленную по волосам. Луна лижет его лицо, прижавшись к нему и слушая стук могучего сердца. Она хотела растянуть момент их близости ещё на мгновение. — А ты опять будуешь смотреть на вертлявых сучек, что трясут сиськами у шестов. — игриво упрекнула возлюбленного адская гончая. Она уже физически не могла его ревновать к кому-либо — ведь он и Рокси пожертвовали возможностью быть вместе ради неё. Сами мысли о ревности после такого казались ей порочными и отвратительными. И потому она так осуждала себя за подобное — её прошлые собственнические мысли являлись для адской гончей низкими. — Но согласись — девочки в его заведении невероятно красивы. И не притворяйся — тебе нравилось их шоу, учитывая, как ты потом попробовала его повторить у нас дома… — ответ стального грешника смутил Луну, заставив залиться краской. Пришлось признать его правоту — шоу работниц заведения Вортекса было действительно прекрасным и страстным. Да и у самой Луны неплохо получалось, по словам возлюбленного. Пусть сама она была не по сучкам — но после встречи с Роксаной и знании о чувствах волчицы к ней — стала смотреть на других гончих-самок по-иному, правда только на тех, кто напоминал волчицу. — Соглашусь. Однако, я танцую не хуже, по твоим словам. — произносит Луна, вновь лизнув щёку любимого. Мысль о том, как они будут попивать коктейли, глядя на плавные движения танцовщиц после страстного секса — уносили гончую в пошлые фантазии. Коих она всё ещё стеснялась — размышления о совместном сексе с любимым и другой девушкой были для неё в новинку. — Никто не сравнится с тобой, моя малышка Луни. Ну… может, кроме Рокси. Потом покажешь ей свои умения — уверен, она оценит. Видела бы ты, как она танцует… Эх, ладно, надо работать. Так что тебе стоит всё же немного потерпеть. — похвала опять смутила адскую гончую, которая на словах о том, что Роксана тоже умеет в стриптиз — уже начала фантазировать о том, каким страстным и чувственным может быть её танец. Тем не менее, Луна слезла с любимого, коснувшись промежности пальцами — она уже вся промокла. — Ты не перестаёшь меня искушать, папочка. Учитывая, как поёт Роксана — мне нетерпится увидеть её танец. Ладно, ты не против кофе? Я сейчас принесу. — произнесла Луна, получив удовлетворительный кивок любимого и отправилась в комнату отдыха.        Адская гончая продолжала размышлять о своей жизни, о Роксане и Пэйнкиллере — и о том, как же круто повернулось её бытие. Когда-то она была буквально никем, больной и никому не нужной сиротой — а сейчас уважаемая леди, излечённая от недуга. Подруга самой Герцогини Ада, дочь отца, имеющего в приятелях аристократа Гоэтии — и возлюбленная настоящего ангела Ада и его робоволчицы, что была буквальной рок-звездой. Конечно, не все трудности на их пути преодолены — но это мелочи. Луна даже не представляла, чего ей ещё желать — она вылечилась, не бедствовала и была окружена друзьями и любимыми. Да и авторитет в Аду имела, со связями.        И перспективы были самыми радужными — как только они откроют мастерскую, можно вообще забыть о каком-то риске — и простой бес с его приёмной дочерью вырвутся из низшего сословия, став на один уровень с элитой. Луна была уверена в будущем как никогда ранее. Но даже без этого — она уже заимела всё, о чём мечтала. Даже если бы она была бездомной и бедной — если бы с ней были возлюбленный и отец — она бы была счастлива. Ибо любовь и забота близких — для неё были ценнее всех богатств Вселенной.        За приятными мыслями — и немного фантазиями на тему того, как она с Пэйном и Рокси проводит время вместе — Луна готовила кофе. Да, стальному грешнику это было, по сути, не нужно — он пил, ел и курил только в силу привычки. Но это добавляло ему живости, коя так нравилась гончей. И как он сам заботился о ней и других — так и Луна заботилась о нём. Вспоминая его тяжёлую жизнь, помня о жертвах и утратах любимого — она была готова отдавать ему всю себя без остатка. Так же, как сам Пэйнкиллер буквально сжигал самого себя, дабы наполнить светом и теплом жизнь тех, кто был ему дорог. Гончая даже подумала, что теперь его имя, которое когда-то ей казалось несуразным — сейчас обрело истинный смысл.        Пэйнкиллер был обезболивающим для всех них. Он облегчал их страдания, помогал пережить самые страшные моменты в их жизни. Он лечил собой боль их душ. Луна даже находила закономерным то, что его кровь была исцеляющей — стальной грешник буквально залечивал чужие раны. Но сам был не в состоянии вылечить свои… Адская гончая помнила слова Роксаны — и видела своим долгом помощь любимому во всём. Как он избавил Луну от боли — так и она облегчила его воистину адские муки. Она даже боялась представить, каково ему было, когда он только попал в Ад. Как он страдал, бесцельно бродя, поглощённый безумием, по преисподней, ища избавление в смерти. И сейчас, вспоминая момент воссоединения с Роксаной и его кровавые слёзы — гончая была горда собой, ведь именно она помогла Бэйзилу вернуться из ада, который был куда глубже и ужасней реальной преисподней…        Приготовив кофе, Луна пошла в мастерскую, однако, замечтавшаяся гончая резко остановилась, сжимая в руках кружки с горячим напитком. Она ощутила посторонний запах… и встретилась взглядом со схватившей ручку двери офиса Блица совоподобной демоницей. Одетая в чёрную, мешковатую одежду, она напомнала подростка, что только что попался на чём-то противозаконном. И хотя она немного походила на парня — её наряд не мог скрыть явно женственную фигуру и небольшую, но чётко очерченную грудь. Глаза посетительницы их офиса бегали и она нервно сжимала ручку двери.        В любой другой ситуации Луна бы выхватила пистолет и направила на вторженца — а то и вовсе снесла бы голову на месте, даже не смотря на то, что это была представительница демонов Гоэтии, а это гончая поняла сразу, поскольку таких птицеподобных демонов можно было встретить лишь среди них — однако, нарушительницу она узнала. Это была Октавия, дочь Столаса, кою она узнала как по внешнему виду — она похожа на отца — так и по фото в соцсетях. Одетая в чёрные брюки с сапогами и куртку в тон, накинутую на розовую, с белыми звёздами, толстовку, сова неуверенно поправила чёрную шапку со стилизованной золотой короной, а её розовые глаза продолжали нервно бегать. Посетительнице их офиса было явно неловко от подобной встречи.        Луна же недоумённо на неё глядела — с чего это графской дочке понадобилось являться в их контору? Если по поручению отца — то почему он не послал кого попроще? Правда, если бы этот попроще сейчас встретился с адской гончей — он был уже дважды мёртв, потому что она бы сначала стреляла, а потом спрашивала. А дважды — потому что на стрельбу бы пришёл Пэйн — и укатал бы нарушителя в асфальт. Так что поручить такое дочери — было бы закономерно. Да и было у Луны чувство, что у Графа Ада была очень веская причина для обращения к вольным наёмникам. Учитывая, что сова держала дверь офиса Блица — то она наверно здесь для проверки Гримуара Ночи, ведь Столас в курсе, что Блица сейчас нет.        Неловкое молчание продолжалось и адская гончая просто хмыкнула и глотнула кофе. Она могла бы поинтересоваться причиной визита — но ей было плевать. Раз уж сама дочка адского аристократа здесь — то, значит, это зачем-то нужно. И это не её дело, зачем именно. Октавия продолжала бегать глазами, не зная куда себя деть, а Луна просто прошла мимо к двери мастерской, кою открыла, поставив одну кружку на стол респешена. Она даже не удостоила птицеподобную демоницу взглядом, тем не менее заметив, как та удивлённо посмотрела на неё. Прихватив кофе, адская гончая закрыла дверь, подойдя к возлюбленому, что продолжал корпеть над какой-то мудрёной конструкцией, слушая музыку. — Папочка, я принесла кофе. — произносит Луна, протягивая кружку с подостывшим напитком стальному грешнику. Пэйн улыбается, отвлёкшись от работы и залпом осушает её… чтобы потом его лицо в миг посуровело. Ни говоря ни слова, стальной великан в зеркальных очках поднялся с места, двинувшись к выходу из мастерской и аккуратно обойдя Луну. Гончая не сразу сообразила, что послужило причиной такой резкой смены поведения — но потом догадалась, что, вероятно, он заметил постороннего в офисе. И поняла, что сейчас начнутся проблемы…        Выбежав следом за Пэйнкиллером, Луна заметила, что двери офиса открыты, а сам стальной грешник тёмной башней возвышается над Октавией, что корпела над сейфом, даже не осознавая, что он всё это время был не заперт. Ситуация была забавной в духе комедий, но вот смеяться адской гончей совсем не хотелось. — Незаконное проникновение и попытка хищения собственности частной компании. У вас большие проблемы, юная леди. — произносит холодным, неживым голосом Пэйн, хватая Октавию за руку. Совушка вскрикнула от неожиданности, когда ледяные пальцы немёртвого сковали её хрупкую девичью руку. Подняв нарушительницу, стальной гигант мрачно смотрел на неё зеркальными линзами очков, в коих отражалось растерянное и немного испуганное лицо Октавии. — Эй, отпусти меня, амбал! Ты знаешь — кто мой отец? — выкрикивает демоница, начав тщетно вырываться, болтаясь на весу. Пэйн опускает сову на пол, даже не обращая внимания на её попытки вырваться — кои дочь Столаса прекращает, быстро поняв их тщетность. — Мне намного интереснее, что будет, когда он узнает — кто его дочь. — отвечает стальной грешник и, переставшая вырываться, Отктавия испуганно замирает, глядя то на него, то на Луну, что в молчании наблюдала за этой сценой. Гончая не знала, что ей сказать — она уже поняла, что скорее всего Столас дочь не посылал, потому что иначе она не пыталась бы стащить артефакт. Но она всё ещё не понимала — зачем ей это понадобилось. — Что мне ещё интересно — это каким образом эта мелкая преступница проскользнула мимо тебя, Луна. И я жду объяснений. — поворачивается лицом к адской гончей Пэйнкиллер — и она начинает ощущать себя очень неуверенно, чувствуя на себе осуждающий взор инфернальных глаз возлюбленного, скрытых за линзами очков, в коих она видела своё растерянное лицо. Он не зря называл себя зеркалом для всех них — теперь Луна была вынуждена смотреть в лицо своему, фактически, провалу. — Мне вообще-то уже восемнадцать… — буркнула Октавия, тем не менее, виновато опустив голову и глядя в пол. Кажется, совушка испытывала стыд и вину за свой поступок — и Луна начинала тоже испытывать нечто подобное, понимая, что теперь ей придётся оправдываться. Пэйнкиллер сейчас выглядел, как суровый отец, отчитывающий шкодливых дочек. И гончая предчувствоала, что как минимум ментальной порки им обеим сейчас не избежать. А может и физической тоже. — Лично мне — поебать. И я не с тобой разговариваю. — припечатал совушку ледяным голосом стальной грешник, даже не взглянув на неё. Демоница Гоэтии продолжала смотреть в пол и ничего не ответила на его слова, чувствуя полное превосходство Пэйна — и его ауру мощи, коей он дал волю. Луна же нервно сглотнула — эта аура заставляла её шерсть вставать дыбом, а сама ситуация — бояться любимого. Ибо он сейчас был очень недоволен. — Ну… Это же Октавия, дочь Столаса. Типа — он же владеет гримуаром и я думала… что он послал дочь проверить его… — начала вяло оправдываться адская гончая виновато опустив ушки и прижав хвост к ноге. То, что раньше казалось ей вполне логичным — теперь звучало жалко. Стыд жёг душу Луны и она прикладывала все свои силы, чтобы не отвести взгляда от любимого. Который ответом гончей удовлетворён не был. — Ага, не предупредив никого из нас, даже через Блица. И проверить книгу она решила через попытку её украсть, а не спросив нас. Тебе самой-то не смешно? Уверен — ты даже не спросила её о цели визита. А в том, что ты её встретила — я не сомневаюсь. — сурово ответил железный гигант, прикладывая руку к лицу и скорбно выдыхая. Луна просто смотрела на него, не зная, что сказать. Она действительно проявила глупую легкомысленность, просто не став заморачиваться над тем, что дочь Графа Ада тайно проникла в их офис. И даже не спросила её о причине этого. Сама же Октавия просто стояла, потупив взор, с рукой, заключённой в стальную хватку немёртвого — и молчала. — Ты хоть понимаешль, к чему могла привести твоя безотвественность? А если бы это была не она? А если бы это злоумышленник принял её облик? Ты могла бы пострадать, а мы могли бы потерять ценный и редкий артефакт. — отчитывал адскую гончую её возлюбленный, не сводя с неё осуждающего взгляда. И через стыд у Луны проснулся и её характер — слыша его слова, она всё ещё хотела оправдаться, самоутвердившись если не в глазах любимого — так хоть в своих собственных. Потому что иначе она бы выглядела ещё более жалко, чем есть сейчас. — Пэйн… если бы это был злоумышленник — я бы его учуяла. И точно бы сообщила тебе о вторжении. У меня оружие, я бы оказала сопротивление и ты бы точно меня защитил. Ты ведь даже сейчас остановил Октавию — ничего страшного не произошло. А если бы гримуар украли — так это просто книжка, Столас сотню таких сделать может. — подняв уши, начала оправдываться Луна. Конечно, она осознавал свой просчёт — но возлюбленный делает из него настоящую трагедию. Да, гочная ошиблась и довольно халатно отнеслась к своим обязанностям — но это потому, что ситуация не была серьёзной. Она бы ни за что не подвела своего «папочку», если бы дело было критически важным. И потому — она всеми силами старась найти себе оправдание и убедить любимого, что ничего плохо в её маленькой ошибке нет. Это просто мелкая неурядица, которую Луна более недопустит. — Это не просто книжка! Она мой жизненный интерес — за неё я готов убивать и умереть. И ты знаешь почему. Мы тут не в игрушки играем — это могущественный и опасный артефакт, отданный нам на хранение. В недобрых — или тупых — руках, он может натворить таких делов, что нам потребуется вечность, чтобы всё это разгрести! — попытка убеждения провалилась — Пэйн, убравший ладонь с лица, грозно отчитывал адскую гончую и вся её уверенность разом испарилась. При этом на словах о «тупых руках» — он обратил взор на Октавию, что аж сжалась под его взглядом. — Даже в текущей ситуации мы ходили по лезвию бритвы — если бы дочка Столаса украла книгу — это принесло бы множество бед как ей самой, так и нам — и большая удача, что я успел это предотвратить. Твоя безотвественность едва не подвела всю команду. Ты могла пострадать, эта малолетняя дура могла пострадать — да даже твоему отцу и товарищам могла угрожать смертельная опасность просто из-за того, что в нужный момент ты не была достаточно отвественна. — Луна слушала его обвинения, отступив назад и раскрыв рот. Осознание больно ударило её по голове — действительно, у них на руках ценнейший артефакт — и только то, что они держат его существоание в секрете — избавляет их от проблем. Октавия явно не та, кому стоит доверять эту вещь — и её наличие в руках совушки могло действительно подвергнуть опасности как её саму, так и всех вокруг.        Перед внутреним взором Луны возник образ графа Столаса, который с презрением смотрел на неё, держа руку Октавии. Адский аристократ был в гневе — его четыре алых глаза буквально прожигали в гончей дыру своим взглядом. Он обнимал дочь, осуждающе смотря на адскую гончую — и ей хотелось провалиться на месте от стыда. — Ты, грязная шавка, подвергла опасности мою Октавию! Ты не в состоянии выполнить такое простое поручение, как приглядывать за гримуаром! Я доверял вам — и этим вы отплатили за моё доверие? Ты жалкое ничтожество, позорящее своего отца! — грозно обвинял Луну адский аристократ — и ей было нечего ответить на его обвинения. Тут к образу графа присоединяются Милли и Мокси, с ещё большим презрением смотрящие на адскую гончую. — Тупая сука, я был прав, что ты не состоянии выполнить простейшую работу. Так и осталась трудным подростком, который не может никак позврослеть и относиться отвественно к своим обязанностям. Тебе поручили просто сидеть тут — и ты даже с этим не справилась. Тебя пора выкинуть на помойку, где тебе и место! — произносит Мокси, плюя под ноги Луне — и ей впервые нечего ему сказать. В любой иной ситуации — она бы огрызнулась — но сейчас светловосый бес был абсолютно прав. Даже к самой просто работе она не может относиться отвественно — и ей действительно место на помойке, потому что такой мусор, как Луна — и заслуживает там быть. — Ленивая дура. Я всегда знала, что на неё не стоит рассчитывать — нихера не делает, а строит из себя не пойми кого. Зачем босс тебя в принципе держит — ты даже такую мелочь выполнить не способна. Он давно должен был тебя выгнать и только его великодушие не позволяло ему. Теперь его терпение кончилось. — вторит мужу Милли, опуская самооценку адской гончей ещё ниже. Она едва не плакала под обвинящим взглядом товарищей и адского аристократа, которые тыкали её носом в собственный провал, как шкодливую собачонку. И они правы — Луна подвела абсолютно всех. Блиц должен её выгнать, она разочаровала отца… и в этот момет вышеупомянутый бес встаёт подле остальных. Его взгляд наполнени болью и обидой — приёмный отец Луны явно ощущал себя преданным. — Я разочарован тобой, Луни. Я думал, что ты любишь меня, что я действительно тебе как отец… Но ты подвела меня. Ты предала всё то добро, которое я для тебя сделал. Я бы готов умереть ради тебя — а ты вот так мне отплатила. Пора нам расстаться, Луни. Не возвращайся назад — мне не нужна такая дочь, как ты… — слова беса бьют по самому больному — и гончая плачет, закрыв лицо руками. Она предала отца, перестала быть его достойной. Он отказался от такого ничтожества, как она — потому что Блиц заслуживал лучшей дочери. Луна хотела молить его о прощении — но прежде, чем смогла вымолвить хоть слово — к стоящим присоединяется высокая и массивная фигура в сером пальто. Она молча смотрит на неё взором инфернального глаза из черного пламени — и адская гончая ощущает буквально космический холод, исходящий от нового обвинителя. Это был Пэйнкиллер, тот, кого Луна любила больше всего на свете. И чью любовь она предала. — Взгляни в глаза тем, кого ты предала. Взгляни в мои глаза. Разве мы просили от тебя многого? Требовали невозможного? Я был готов на всё ради тебя — даже отказался от возможности быть с Рокси, потому что любил тебя и не желал покидать. А ты… Много боли я пережил — но твоё предательство было самым болезненным. Луни… за что? Разве я был с тобой неласков, разве я мало дал тебе? Неужели ты действительно оказалась неспособна ради меня даже на такую мелочь, как банальная внимательность и отвественность? Что же… я многое могу простить. Но предателей — не прощаю. — произносит стальной грешник и его образ, как и образы всех остальных тают в холодной и густой тьме, что окружает одинокую плачущую гончую, что молит о помощи и прощении. Но никто к ней так и не пришёл…        Наваждение исчезло, Луна всё ещё стояла в офисе под гневным взором возлюбленого, что держал виноватую Октавию за руку. И хотя образы, что адская гончая увидела и их слова — были лишь порождением её разума — слёзы, что катились по пушистым щекам Луны были настоящими. — Мне очень жаль… Я не хотела… — адская гончая зашлась в рыданиях, закрыв лицо руками и присев на стул за огромным столом конференц-зала. Слёзы лились из её алых глаз сплошным потоком, а сердце разрывалось от ненависти к себе. Она подвела всех, предала их доверие. Да и как они могли доверять ей теперь — если даже саму простую мелочь, как банальная внимательность она неспособна проявить. Гончая поняла, что она действительно жалкое ничтожество, не способное ни на что. Трудный подросток, который никогда не повзрослеет… — Слезами и сожалениями делу не поможешь. Надо набрать Блица, чтобы он немедленно вернулся в офис. И вызвал Столаса сюда. — ответ Пэйна был подобен удару кнута, которым стегали саму душу адской гончей. И боль была ей полностью заслужена. Более того — возлюбленный прав, она должна перестать реветь и принять свою участь. Хотя… имела ли она теперь право называть его возлюбленным… — Ты прав. Прости меня, я больше не буду плакать… — произносит Луна, вытирая свои слёзы и впрямляясь. Она заслужила наказание и всеобщее презрение. Она недостойна. И если от неё все откажутся и выгонят — она должна это принять. Так будет справедливо. Услышав её ответ, Пэйнкиллер, который достал телефон и собирался звонить Блицу — замирает. Положив трубку на стол, он смотрит на Луну — и она видит, как его серебряные брови ползут вверх. Стальной грешник, продолжая удерживать Октавию и таща её за собой — подходит к адской гончей, припадая на колено.        Он смотрит ей в глаза — и она видит своё заплаканное лицо в отражении его зеркальных солнцезащитных очков. Этот жалкий вид полностью соотвествовал Луне — ничтожеству, что подвело всех, не справившись с такой незначительной мелочью, что и упомнать стыдно. Она готовилась услышать новое обвинение — или даже презрительные слова, знаменующие конец их отношений — но вместо этого стальной грешник молча приобнимает её одной рукой, прижимая к себе. Адская гончая, не в силах сдержать эмоций — обнимает его в ответ, кладя голову ему на плечо и продолжает плакать, потому что не может сопротивляться слезам. «Даже само слово «жалкая» — не в силах описать мою ничтожность…» — пронеслось в голове гончей, пока любимый нежно гладил её по волосам. — Луни, прости меня. Я был к тебе слишком суров. Просто… я волнуюсь за тебя. И за остальных. На мне лежит отвественность за всех вас. И… поэтому я иногда забываюсь. Я не хотел обидеть тебя… — произносит возлюбленный гончей, и она резко отстраняется от него, смотря в его лицо. И пусть она не видит его глаз — его голос, наполненный теплом и сожалением — ранит её. Даже несмотря на её очевидный и позорный провал — её ангел Ада великодушно облегчает её страдания и прощает ошибки. — Это ты прости меня. Я так позорно поступила… серьёзно — что мне стоило быть чуть внимательней? Я подвела всех — и только ты снова спасаешь меня. Я не достойна тебя… — сокрушается Луна виновато опустив ушки и отведя взгляд. Любимый только сильнее прижимает её к себе и гладит, целуя опущенные ушки. — Солнце моё, не извиняйся. Мы все совершаем ошибки — и ты сама это мне говорила. Ты оступилась, это верно — но ничего страшного и непоправимого не случилось. Главное — ты вынесла из этого урок. Ну, а что до случившегося — я всегда буду с тобой и всегда прикрою тебя. Если ты упала — я подхвачу тебя. Если тебе одолевает печаль — ты всегда можешь излить свои слёзы на моё плечо. Если тебе больно — я приложу все силы, чтобы облегчить твою боль. Ты можешь на меня рассчитывать. — успокаивал её Пэйн, нежно лаская любимую прохладными пальцами. — Спасибо, папочка. Спасибо, что ты есть у меня… — тихо прошептала Луна, вновь кладя голову на плечо возлюбленного и заключая его в объятья. Когда ей действительно была нужна была поддержка — он не отвернулся от неё. Даже когда она подвела его, да ещё так позорно. И теперь видение с обвинениями стало казаться ей таким нелепым — она просто накручивала себя, посчитав, что все от неё отвернутся. Но слыша любящее сердце, чувствуя прикосновения возлюбленного — адская гончая осознавала, как это всё глупо. Даже если бы действительно всё пошло по самому плохому исходу — они бы справились вместе. Даже несмотря на её вину — никто бы Луну не бросил, а наоборот — помог бы преодолеть это. И тем больше крепло её желание быть достойной и не совершать ошибок в дальнейшем. И даже хорошо, что урок этот она усвоила на такой мелочи, которая не принесла серьёзных последствий. — А… это… Раз всё закончилось хорошо — может, вы меня уже отпустите? Я правда очень виновата перед вами — но у меня уже рука затекла. — нарушила единение влюблённых Октавия, неловко глядя на парочку. Совушка явно смутилась, слушая их разговор и всё ещё ощущала себя виноватой. Правда, несмотря на её слова — руку Пэйнкиллер, всё ещё удерживающий демоницу — разжимать не собирался. — Тебе ещё предстоит объясняться перед отцом, юная и очень глупая леди. Зачем тебе вообще понадобилось воровать книгу? У вас что, других нет? Или отца попросить не могла? — ответил стальной грешник, своими вопросами смутив дочь Столаса ещё больше. Сова, однако, понимала, что молчать было глупо и попыталась оправдаться. Наверно надеясь, что её всё же отпустят и ей не придётся краснеть перед отцом. — Есть, но… отец не позволяет мне их трогать. У меня с ним вообще отношения сейчас… не лучшие. Он даже внимания на меня не обращает. Сегодня мой день рождения, он обещал мне показать звёзды, а сам… — Октавия закрыла лицо рукой и отвернулась, тяжко вздохнув. Луна осознала, что демоницу Гоэтии на такой несуразный поступок толкнуло… отсутсвие внимания отца. И хотя даже сама совушка понимала, что творит глупость — её мотивы действительно цепляли гончую, вызывая сочувствие. В конце концов — прямо сейчас она сама подвела возлюбленного, который, по сути, был для неё вторым отцом. И если уж даже у них случается недопонимаение — то вспоминая себя и Блица раньше, Луна полностью понимала боль Октавии. — Тогда твой поступок выглядит ещё более глупым. Раз ты уже совершеннолетная — то и вести себя стоит подобающе. Твой отец наверняка в поте лица трудится, обеспечивая твоё благополучие. Неужели у вас, знатных детишек — настолько избалованный характер, что даже толики терпения нет? Ты передставляешь, что было, если бы нас тут не было — и ты бы стащила гримуар? Твой отец с ума бы сошёл, думая, что с тобой случилось и где ты можешь быть. Тебе тоже бы не помешало научиться отвественности. — упрекнул совушку Пэйнкиллер и Октавия даже не стала ему возражать… почти. Демоница подняла на него взгляд, смотря на собственное отражение в его очках. И она всё ещё выглядела виноватой — но намеревалась оправдаться. — Вы не знаете ничего о моей жизни! Я признаю, что сделала глупость — но не думаю, что отец бы волновался обо мне. Его больше интересует работа и тот бес, а не собственная дочь! — возразила сова, твёрдо стоя на своём. Луна даже улыбнулась — она сама пыталась оправдаться, только вот с Пэйном спорить трудно — он их всех, как открытую книгу читал. И отражение Октавии в его очках говорило само за себя — совушка сама сомневается в собственных словах, даже если старается показать обратное. — А что ты знаешь о его жизни? Ты говорила с ним? Узнавала причины того, почему дочь его не интересует? Или как избалованное дитятко — просто обиделась на весь свет и убежало из дома, влезая в сомнительну авантюру, подставляя и себя, и отца, и других? Знаю я вас, малолетних бунтарей, сам таким был, только мне жизнь мозги быстро на место поставила. Ударом сапога в лицо. Хочешь испытать такой же непередаваемый опыт? Могу прямо здесь устроить. — с едким сарказмом отвечал Пэйн, отчего совушка даже нервно сглотнула. Она снова опустила глаза, быстро поняв, что спорить с немёртвым бесполезно — и он, похоже, попал точно в цель, спросив говорила ли Октавия со Столасом о его проблемах. Как Луна знала от приёмного отца — Столас сам говорил, что дочь, по мере взросления, всё больше от него отдалялась — и это угнетало его.        Иронично, сама Луна, как выросшая без родителей — старалась быть дальше от приёмного отца, когда он, напротив, хотел сблизиться. И пока она не оказалась в одиночестве, на грани смерти — она не понимала, как глупо поступает. И ей тоже жизнь выправила мозги ударами насильников. Пэйн сейчас спас Октавию, как саму Луну той ночью — совушка ещё не осознавала этого, но доходить до её уже начало. Она, например могла прочесть портальное заклинание — и оказаться в Мире Смертных, где бы столкнулась с ангелами или враждебными людьми. Или даже с теми самыми солдатами, что напали на агентов. Да даже если бы она оставалась в Аду — что, никто бы не напал на беззащитную демоницу, не попытался бы её похитить, изнасиловать — а то и вовсе убить? В преисподней тоже достаточно способов убить высшего демона — не зря они ходят с толпой охраны. — Послушай, отцы не идеальны. Они лажают на постоянной основе — как и их дети. Но — они страются дать нам всё возможное. Пытаются стать лучшими для нас, даже совершая ошибки. Он прощают нам наши глупости и исправляют наши ошибки. Не стоит отталкивать их, если даже нам кажется, что нас бросили. Надо просто дать им ещё один шанс. Так же, как они дают его нам. — вмешалась в разговор Луна, обращая на себя взор Октавии. Сова крепко задумалась над её словами — гончая понимала, что в отличие от неё самой — дочь Столаса, напротив, хотела быть ближе с отцом. И не получая близости — обозлилась на него и сбежала. Адская гончая улыбалась своей полной противоположности — коя, несмотря на это, оказалсь в абсолютно схожей ситуации. И её тоже спас один стальной грешник, наводящй ужас на всех вокруг — но остающийся самым добрым и светлым существом в Аду. Ангелом-хранителем для заблудших душ, уберегающим их от ужасной участи. — И раз уж ты не в состоянии поговорить с ним сама — я помогу тебе. — в привычной манере оставляет последнее слово за собой Пэйнкиллер, взяв в руки смартфон и набирая Блица. Октавия вздрогнула, явно предчувствуя недовольство отца — но Луна положила руку ей на плечо, стараясь успокоить. Гончая даже заметила, что хватка Пэйна на руке совушки стала куда нежнее — демоница могла свободно двигать рукой, но стальной грешник всё ещё её не отпускал. Но это были не оковы для преступника — а знак поддержки от наставника, коим для Октавии сейчас стал Пэйнкиллер. Сова не сказала ни слова на речь пары, просто виновато глядела в пол. Всё же она и сама понимала необходимость разговора с отцом — и, улыбнувшись адской гончей, даже обрадовалась возможности полноценно поговорить с ним, пусть и при не самых приятных обстоятельствах. — Блиц? У нас тут произошла… ситуация. Попытка хищения соственности компании. Нет, ни Луна, ни я не пострадали. Пытались своровать гримуар. Да, мы пресекли попытку, книга осталась у нас. Воришка задержан. Нет, я не буду отрывать ей голову. Почему ей? Сам узнаешь, я жду вас всех в офисе. Вообще всех, особенно Столаса. Графу будет очень интересно узнать, кто именно собирался похитить его артефакт. Понял, десять минут, так десять минут. Да не парься ты, если что — я сам с ним поговорю. Всё, давай, до свидания. — связался с Блицем немёртвый, завершая вызов. Октавия и Луна нервно сглотнули — им обеим предстоял непростой разговор с их отцами. Разве что гончая была уверена, что Блиц на неё сердиться не будет, хотя стыдно ей было конкретно. А Пэйн просто смотрел на двух нашкодивших дочурок, ухмыляясь в усы. — Ладно, может кофе выпьем? Нам… всем нужно успокоиться… — внесла предложение Луна, видя утвердительные кивки возлюбленного и Октавии. Стальной грешник приобнял гончую и они вдвоём отправились в основной офис, таща понурую совушку за собой.        Первым делом Луна схватила оставленную на столе ресепшена кружку остывшего кофе — и выдула её залпом. Ей действительно нужно было успокоиться. Пэйн присел на диван, продолжая удерживать Октавию, коей было весьма неловко ощущать его холодную ладонь на своей руке. Адской гончей даже казалось, что совушка в принципе не привыкла к вниманию мужчин — а уж то, что здоровый мужик крепко держит её за руку, когда она сидит очень близко к нему — и вовсе вызывает у неё страх. Хотя высшая демоница чувствовала себя в компании влюблённых довольно уверенно, ососбенно после того, как стала свидетельницей их трогательного разговора.        Гончая быстро приготовила кофе — благо чайник не успел остыть — и вернулась с горячим напитком, протянув его Октавии. Совушка пригубила кофе, наблюдая, как Луна уверенно приземлилась на бёдра стального грешника и он тут же достал пачку сигарет, протянув одну возлюбленной. Адская гончая тут же приняла дар и прикурила от протянутой зажигалки. И только после этого Пэйн тряхнул пачкой, выбивая сигарету уже для себя, поймав её в полёте губами — и влюблённые слились в подобии «поцелуя», когда немёртвый прикуривал от сигареты Луны, что была у неё во рту. Улыбнувшись и одновременно выпуская струйки дыма из носа, пара удобно расположилась на диване — гончая обвила любимого и себя пушистым хвостом, а сам Пэйнкиллер приобнял её, откинувшись на спинку дивана, позволяя возлюбленной прижаться к нему. — Знаете, мне неловко от того, что я слушала ваш разговор… Но это действительно было так мило и трогательно. Хотела бы я, чтобы папа любил меня так же, как вы друг друга… — произносит Октавия, снова пригубив кофе… и встречается взглядом с поражёнными влюблёнными. Луна вытаращила глаза, переглянувшись с Пэйном, удивлённо приподнявшим брови — и они оба обратили взоры на смутившуюся совушку, которая поняла, что сказала что-то не то. — Мда уж… — произносит Пэйнкиллер, слека поправляя козырёк своего серого кепи, чуть надвинув на глаза. Учитывая его габариты — Луна ему в совершении сего действа не мешала, продолжая таращиться на демоницу Гоэтии, как на умалишённую. — Я, конечно, не в курсе — какие нравы царят в знатных семьях — но такого точно не ожидал. — продолжает свою речь немёртвый, глядя на совушку, что явно не понимала ситуации. А вот адская гончая сообразила — она подумала, что Пэйн — её отец, услышав, как она называла любимого «папочкой». — Октавия… Я вообще-то — его девушка, а не дочь. Мой отец — Блиц, тот самый бес у которого с твоим отцом были мутки. — прояснила ситуацию Луна, улыбнувшись тому, как осознавшая — какую именно глупость сморозила — совушка — густо залилась краской, ответя глаза в сторону. — А… я… это… Не в этом смысле! Просто ты назвала его… Пэйн, да? Так вот — ты назвала Пэйна «папочкой» — и подумала, что вы… Я не знала… простите. — оправдывалась красная сова, нервно прихлёбывая кофе. Влюблённые переглянулись и вместе засмеялись. Это было так заразительно, что Октавия сама выдала нервный смешок. А Луна подумала, что не считая её переживаний — весь этот курьёзный случай смахивал на анекдот. Учитывая, что совушка пыталась вскрыть незапертый сейф — тем более. — Сдаётся мне, леди — это была комедия. — вновь оставляет последнее слово за собой стальной грешник, выпуская струйки дыма в потолок, и ухмыляясь в усы, глядя вместе с возлюбленной на всё ещё смущённую — но уже более радостную Октавию.        Однако идилию дружеской посиделки прерывает обмрамлённый пламенными рунами овал, из которого выскакивают, подобно чертям из табакерки — трое бесов, с оружием на изготовку. — Так! Что за хуйня у вас тут?! — выкрикивает Блиц, водя из стороны в сторону подаренными револьверами. Милли и Мокси тоже осматривают местность, в поисках противника, готовясь нанести удар в любой момент. И в это время раздаётся холодный и надменный голос, в котором явно сквозило сильное раздражение. — И кто это дерзкое ничтожество, посмевшее посягнуть на мой гримуар? — следом за словами появляется и их источник. В пламенный портал входит сам Граф Ада Столас, облачённый в свой привычный костюм готического аристократа — тёмно-фиолетовый камзол с чёрным плащём, имеющим кроваво-алый подбой, чёрные стильные брюки и чёрный цилиндр, украшенный стилизованной короной. Портал закрывается за его спиной и высший демон грозно ударят в пол своей тростью из черной кости с набалдашником в виде серебрянного черепа, глядя полным холодного презрения взглядом на окружение.        Вся эта пантомима разворачивалась на глазах Луны, Октавии и Пэйнкиллера, что продолжали спокойно сидеть на диване. Совушка на рефлексе допила кофе, поставив кружку на столик, не сводя обеспокоенного взгляда с отца. Его голос, кстати, пробрал даже Луну — несмотря на то, что ей известно о довольно мягком нраве Столаса — аристократ явно умел производить пугающее впечатление, когда хотел. — Это был тот момент, когда она осознала — она облажалась. — произносит Пэйнкиллер и взоры вышедших из портала обращаются на сидящее на диване трио. Октавия нервно сглатывает на словах стального грешника и смотрит на влюблённым обречённым взглядом. Адская гончая прекрасно понимала её в этот момент — ей самой предстоит объясняться перед Блицем за случившееся.        А вот Столас как раз моментально убрал с себя напускную суровость — и весьма комично приподнял брови от удивления на всех четырёх глазах. Он переглянулся с поражёнными бесами — и вся компания вопросительно посмотрела на троицу на диване. В ответ на это Пэйн опускает руку Октавии, указывая на неё и совушка скорбно кивает. А Луна поняла истинный смысл выражения «и смех, и грех» — выглядело это со стороны действительно, как комедия — но вот смеяться гончей точно не хотелось. — Вия? Что ты тут делаешь? Я правильно понял, что это ты хотела украсть Гримуар Ночи? — обратился к дочери поражённый аристократ. Сова же, поняв, что сидеть как минимум не вежливо — встала и подошла к отцу, виновато потупив глаза. Все молчали, решив не мешать отцу и дочери говорить. Точнее — решили не мешать влюблённые, понимая значимость этого разговора. Бесы просто ничего не понимали и потому молчали. — Да, папа. Прости меня, я действительно тайно проникла в офис этой компании и попыталась украсть твою книгу… — отвечает совушка, продолжая сверлить взглядом пол. Столас, охнув от такого, тут же обнимает дочь, которая отвечает на его объятья. Граф был несказанно удвилён признанию и потому довольно долго молчал, поглаживая дочку по спине. — Звёздочка моя, но почему? Зачем было красть — ты могла бы попросить меня — и я бы дал тебе такую же книгу. Почему ты вообще хотела взять гримуар? Это опасно, твои магические способности едва начали проявляться — ты бы не смогла совладать с таким могущественым артефактом… — продолжал задавать вопросы Столас, но его дочь прерывает речь аристократа, глядя ему в глаза. — Потому что я просто хотела увидеть звёзды… Ты обещал мне на день рождения… Я думала, что ты забыл обо мне и тебя волнует только твоя работа и тот бес, из-за которого вы с мамой разошлись… Вы постоянно ссорились, мне было невыносимо видеть, как рушится моя семья… Я думала, что ты перестал любить меня, что я тебе больше не нужна… — отвечала Октавия начав плакать. Блиц, услышав упоминание себя — потемнел и стыдливо отошёл в сторону сидящей на диване пары влюблённых. Как отец — он очень остро реагировал на отношения Столаса с дочерью — и тем больнее ему было знать, что он тоже стал одной из причин разлада между ними. — Совушка моя, почему ты так думаешь обо мне? Ты — единственный свет в мой жизни, я бы никогда не забыл о тебе и не бросил… Просто… слишком многое навалилось на меня сейчас… Мне нет оправдания за случившееся — но прошу, прости своего отца. Я обещаю тебе — я всё исправлю… пусть со Стеллой мы не сойдёмся — но я никогда не перестану тебя любить. — произносит Граф Ада, утирая слёзы дочери пальцами. Совушка улыбалась отцу, и наверняка простила его ещё до этого разговора — просто не была уверена, что он её простит. — Папа, я понимаю… Я так глупо поступила. Господин Пэйн правильно сказал — если бы меня не остановили — то случилась бы беда. Я боюсь представить, как бы ты волновался. И это мне стоит просить у тебя прощения за свой глупый поступок. Мне так стыдно, что я подвела тебя и других… — Октавия бросает взгляд на адскую гончую и стального грешника, что улыбаются ей и утвердительно кивают — Луна знала, что демоница Гоэтии делает всё правильно. Столас, несмотря на то, что в случившемся была и его вина — осознавал это и желал исправить. Как гончая и сказала — ему просто нужно было дать второй шанс. — Вия, не стоит извинений. В конце концов — это мои опрометчивые действия толкнули тебя на этот опасный шаг. И я действительно даже думать не хочу, что бы случилось, если бы ты воспользовалась Гримуаром Ночи. Что бы ты не совершала — я никогда бы не держал на тебя зла. Как я говорил — ты единственный свет в моей жизни. Я всегда прощу тебя и всегда буду рядом с тобой, чтобы не случилось. — успокоил дочку адский аристократ, припав на колено и крепко обняв её. Октавия прижалась к отцу, укрывшему её свои плащом — и все присутсвующие издали вздох умиления. Трогательное воссоединение семьи сильно цепляло душу Луны, что бросила взгляд на Блица и Пэйна, приобнявшего возлюбленную. Бес же взял её руку в свою и нежно поглаживал ладонь приёмной дочери, пока Милли с Мокси стояли, обнявшись — и все вместе улыбались, смотря на вновь обрётших друг друга отца и дочь. — Я знаю, пап. Спасибо, что ты есть. И я тоже обещаю тебе — я никогда тебя не оставлю. Я всегда буду с тобой, как бы тяжело не было. Мне тоже стоило уделять тебе больше внимания… — отвечает Октавия, встречаясь взглядом со Столасом — и довольные отец и дочь обмениваются улыбками. А Луна радовалась, что всё разрешилось хорошо… благодаря скромному стальному великану, что сейчас ухмылялся в усы и курил вместе с ней, пуская в потолок струйки дыма, что, как казалось гончей — сплетались вместе в спираль, символизируя их любовь. Ангел Ада тоже прощал возлюбленной всё, оберегая её от глупых поступков и угроз жестокого мира. И, что иронично — тоже помог сблизиться с отцом и преодолеть все недопонимание, что между ними было…        Все стояли в тишине, наслаждаясь трогательным моментом — Луна, окружённая самыми любимыми ею мужчинами, Милли и Мокси, что радостно улыбались, глядя на вновь обрётших друг друга отца и дочь — и сами Столас и Октавия, что просто смотрели друг другу в глаза. Наконец, Граф Ада поднимается, стоя подле дочери и обращает взгляд на остальных присутвующих. — Пэйн, примите мою сердечную благодарность. И хотя наше первое знакомство было не из лучших — вы проявили себя, как человек чести и высокой морали. Вы помогли мне в исследованиях — и самое главное, спасли мою дочь от необдуманного поступка. Меня не сильно волнует гримуар — но безопасность Октавии для меня превыше всего. Увы, этот артефакт слишком опасен для неё — и я рад, что он в надёжных руках. — обратился к немёртвому, что спас фактически всех в этой комнате от проблем, адский аристократ. Пэйнкиллер же просто хмыкнул, затушив окурок в пепельнице и, выждав пока Луна слезет с него, так же затушив сигарету — поднялся во весь свой исполинский рост, возвышаясь над всеми, как истинно высшее существо.        В этот момент величие возлюбленного для адской гончей достигло пика. Она едва ли не буквально видела, как ангел Ада расправляет свои пламенные крылья, которыми он укрывал страждущих, разгоняя тьму и согревая теплом. Луна называла его высшим существом не из-за силы или его способностей — но из-за его бесконечной доброты и благородства, с коими не мог сравниться никто в Аду. Стальной великан уважительно склонил голову, коснувшись козырька кепи, будто салютуя адскому аристократу — и граф изящно поклонился ему в ответ, слегка приподняв цилиндр. Вспоминая их первую довольно жёсткую встречу — Луна поняла, что теперь Столас добился подлинного уважения Пэйнкиллера. — Я делал то, что должен. И следовал не только благородным мотивам — для меня сохранность артефакта — личный интерес. Я не зря назвался покровителем этой конторы. На мне лежит отвественность за всех в ней — и посему уберегать их от проблем — мой долг. — ответил на похвалу Пэйн, глядя на аристократа зеркальными стёклами своих очков. — Кстати, мне позволено задать юной леди один вопрос? — переводит взор на немного смутившуюся его вниманию Октавию железный грешник. Совушка переглядывается с отцом и тот кивает ей. — Конечно, господин Пэйн. Спрашивайте. — произносит дочь Столаса и это вызывает лёгкую улыбку у немёртвого. Однако, в ту же секунду выражение его лица сменяется на равнодущное — оно опять стало серебряной маской, не выражающей эмоций. Луна и остальные сразу сообразили — предстоит серьёзный разговор, ибо Пэйн только в такие моменты становился столь неживым. — Юной леди известно, как открывать портал из Ада. Однако… знает ли она — как открыть портал в Ад? — вопрос стального грешника поставил в тупик вообще всех. Адская гончая, бесы — и даже высшие демоны с недоумением взирали на Пэйнкиллера, что продолжал стоять статуей и ждать ответа. Луна и сама не знала — можно ли вообще открыть портал из Мира Смертных без помощи демонов или адских артефактов. А немёртвый говорит именно про это — вряд ли он подразумевает открытие именно обратного портала. Он спрашивает про изначальный, именно земной портал. — С помощью какого-то ритуала, верно? — решил помочь дочери с ответом Столас — видимо, даже учёный Ада не знал способа открывать порталы со стороны Мира Смертных. И тут Луна навострила ушки — вероятно, сейчас немёртвый поделится с ними очередной сокровенной тайной. Или… нет? — Верно. И я могу вас просветить, как именно открывается портал в Ад… — ответил Пэйнкиллер, смотря на Октавию, которой было явно не по себе от этого. — Иногда… он ждёт того, кто уже прошёл через него… — начал рассказ стальной грешник — и гончая поёжилась, поскольку с каждым словом температура в офисе падала словно градусов на десять — она видела, как буквально все присутсвующие начали ощущать холод от слов немёртвого, который снова достал пачку сигарет и, выбив одну ударом снизу, поймал губами, тут же прикурив. — Иногда… он окрывается в самой тёмной комнате, где никогда не будет найден… — Пэйн выпускает облако дыма, которое на мгновение скрывает его лицо. Стоило ему рассеяться, как все присутвующие видят, что немёртвый снял очки, открывая остальным вид на свои инфернальные глаза. Вид белого мёртвого глаза — и второго, состоящего из живой тьмы, что чёрным пламенем танцевала в глазнице — был обновременно жутким и величественным. В комнате действительно стало резко холоднее и Луна ощутила некий иррациональный страх — ей было нечего бояться, но слова любимого и его жутковатый вид — пугали её до дрожи. — А иногда… он идёт прямо к тебе. — произнося это, стальной мертвец так стремительно прибилижается к Октавии, что никто даже не увидел его движений — лишь поток воздуха обдул двух высших демонов. Искорёженное шрамами и ожогами полуметаллическое лицо оказалось прямо напротив лица совушки, что испуганно вскрикнула, когда красный огонёк инфернального глаза, смотрящего прямо в её душу — был настолько близко к ней, что протуберанцы живой тьмы едва не начинали лизать её лицо. Всего мгновение Пэйнкиллер стоял перед Октавией, глядя в глаза — и потом выпрямился, снова надев очки. — Пэйн, прекратите! Вы пугаете Вию! — тут же упрекнул стального грешника Столас, обняв дочь и укрыв плащом. Сам Пэйн только засмеялся, ухмыльнувшись в усы и затянувшись сигаретой. Луна признала, что напугал её возлюбленный не только совушку — все, включая адского аристократа — ужаснулись от действий немёртвого. А он же был явно доволен устроенным шоу. «Я люблю его… но иногда этот хуев шутник реально переходит все границы…» — подумала адская гончая, облегчённо выдохнув. В офисе опять потеплело и все уже успокоились — в том числе и Октавия, всё ещё с опаской смотрящая на немёртвого. — Пусть лучше её буду пугать я, чем реальная угроза. И надеюсь — теперь юная леди трижды подумает, прежде чем влезать в сомнительную авантюру. Я прав? — ответил Пэйнкиллер на упрёк Столаса, который продолжал недовольно — хотя уже не настолько сильно — смотреть на «шутника». — Д-да… Я точно… буду более осмотрительной в своих действиях… — слегка заикаясь произносит совушка, немного успокоившись. Перформанс стального грешника определённо произвёл на неё неизгладимое впечатление — и она запомнит его до конца своих дней. — Вот и славно. Слушайся папу, не делай глупостей — и всё у тебя будет хорошо. Иначе… — немёртвый снова снимает очки, глядя инфернальным глазом на вздрогнувшую дочь Столаса. — Ты узнаешь, что и для демонов существует свой Ад… — завершает фразу Пэйн, выпуская из носа густые струи дыма и водружая на глаза очки. Совушка нервно сглатывает, яростно кивая, чем снова вызывает улыбку у Пэйнкиллера. Столас же, может и не одобрял этого перформанса — но со вздохом признал правоту слов стального грешника, вновь поклонившись ему. — Увы, вынужден согласиться — даже для нас, высших демонов — этот мир таит множество опасностей. Потому я так волнуюсь за тебя, моя звёздочка. Ладно, нам стоит отправляться домой — это день был напряжённым для всех нас. Блиц, спасибо за помощь, оплата будет сегодня вечером. А теперь — нам нужно откланиваться. — произнёс Столас, открывая портал в свой особняк. Бесы помахали аристократу руками и отец с дочерью хотели уже уходить — как Октавия останавливается, оборачиваясь. Она смотрит в лицо Пэйнкилера, неловко улыбнувшись ему. — Можно мне спросить вас, господин Пэйн? — стальной грешник просто кивает, ухмыляясь в серебряные усы. — А вы… тот самый? С билборда? — все присутсвующие разом поняли, что спрашивает совушка — вряд ли она не узнала инфернальные глаза с того знаменитого фото, сделанного в судьбоносную ночь, когда легенда Дарк Сити и обрела своё имя. Луну интересовало, что ответит Пэйн — хотя вопрос Октавии был скорее риторическим. — Зависит от точки зрения. И не стоит называть меня господином — мы, работяги, не господ чтим, а верных товарищей. — всё же ответил Пэйнкиллер в своей привычной заумной и загадочной манере. Тем не менее, адская гончая поняла его слова — всё зависело действительно от точки зрения. Для кого-то стальной великан — это жуткое и безжалостное чудовище с того самого фото. А для кого-то — верный друг и товарищ — и нет никого надёжней, чем он. Слова немёртвого, что для некоторых он демон, но ангел для других — идеально раскрывали его суть.        Совушка продолжает улыбаться, смущаясь и даже немного краснея. Наконец, она, держа отца за руку, скрывается в портале, закрывшимся за их спинами. Луне можно выдохнуть — пусть день ещё не закончен — но самое страшное уже позади. Во всех смыслах этого слова. Гончая встаёт и подходит к возлюбленному, стоя рядом с ним и глядя в своё отражение в его солнцезащитных очках. Она поняла — всё в их жизнях зависит от точки зрения — не так давно она не придала значения появлению Октавии, потом едва не рухнула в бездну самоуничижения — а теперь рассматривала это всё, как забавный курьёз. Который, тем не менее, помог адской гончей — и не только ей — научиться многому. И она запомнит этот урок на всю жизнь…        Команда облегчённо выдохнула, стоило двум высшим демонам удалиться. Луна продолжала смотреть на возлюбленного и улыбаться, получая улыбку в ответ. Однако, адская гончая понимала, что теперь пришло её время извиняться и объясняться. Да, Блиц её простит — может быть даже супружеская пара бесов не будет отпускать колкости на её фиаско — но ей всё равно было стыдно до сих пор. — Папа, ребята… мне тоже стоит извиниться. Это я позволила Октавии проникнуть в офис и даже не остановила её, хотя и должна была. Хорошо, что Пэйн был здесь и спас положение — но я действительно подвела всех вас. — начала просить прощение Луна, однако, её речь тут же прерывает приёмный отец. — Да ничего, Луни. Все мы совершаем ошибки. И нам стоит порадоваться, что у нас есть такой замечательный парень, как Пэйн. — бес похоже, даже не придал словам дочери значения, просто положив руку ей на плечо и улыбнувшись. Правда, стыд это не особо уменьшило — гончей стало только совестней от того, что она подвела такого отца, как Блиц. — И хотя ты ожидаемо продолжаешь халатно относиться к своей работе — признаюсь, что сам бы не знал, что делать, окажись я на твоём месте, Луна. Всё же, просто так остановить высшего демона у нас, низших — вряд ли получится. — Мокси неожиданно успокоил адскую гончую, добро ей улыбнувшись. Она была удивлена и обрадована реакцией того, с кем не так давно враждовала и называла неудачником. Светловолсый бес вообще поражал Луну своей добротой и сочувствием — и ей стало ещё более стыдно, чем раньше. Как за прошлое, так и за свой безотвественный провал, который чисто по удаче не обернулся большой бедой. — Да, это реально выглядит, как анекдот — дочь Столаса, что пыталась украть у нас гримуар своего отца, тайно проникнув в офис. Но я рада, что всё хорошо закончилось. Не волнуйся, Луна — мы всегда прикроем тебя, если случится что-то плохое. Даже если бы Октавия украла книгу — я уверена, что вместе мы бы смогли её найти и вернуть отцу. — вторила мужу Милли, радостно улыбаясь гончей. После того, как в её разуме все унижали и оскорбляли её — слышать поддержку отца и друзей было для Луны чем-то невероятным. «Кажется, я действительно слишком плохо думала, как о них — так и о себе…» — заключила она, чувствуя тепло в компании товарищей и близких. Они действительно были, как семья — слова Блица, которые она считала глупостью раньше — оказались правдой. — А наш молчаливый скромняга ещё и устроил такое качественное шоу для дочки Столаса. Умеет он прозводить впечатление, ничего не скажешь! — перевёл внимание присутвующих на стального грешника Блиц, с улыбкой до рогов глядя на умилительную картину единения работников своей компании. — Шоу? Это, между прочим — был урок отцовского воспитания. И он — не бесплатный. — ответил Пэйнкиллер, глядя на красно-белого беса через свои солнцезащитные очки. Все тут же засмеялись, включая Блица, однако, немёртвый продолжал оставаться с каменным лицом. Луна, заметив это, удивилась и первой затихла. Её напрягло то, что возлюбленный не разделял всеобщего веселья. — Классная шутка, Пэйн. — произносит Блиц, наконец отсмеявшись. Правда, встретившись с обеспокоенным взглядом дочери, бес перестаёт улыбаться. — Ведь шутка же? — спрашивает он немёртвого, который тут же ехидно ухмыляется в усы. Адская гончая мысленно выдохнула — это всё опять было лишь его херовой шуткой. — А я похож на шутняру? — отвечает вопросом на вопрос Пэйн, приопуская очки и глядя на чёрта поверх них, не снимая с лица предельно ехидной ухмылки. Супружеская пара бесов с интересом смотрела на эту пантомиму, а Луна всеми сила старалась не заржать — при всей невыносимости шуток любимого — они всегда были предельно остроумными. А уж поддеть Блица «платным уроком отцовства» — было воистину гениально. — Сколько? — кисло произносит Блиц, поняв, что его жесточайше подкололи. Милли прыснула со смеху, а Мокси иронично улыбался, явно наслаждаясь зрелищем. И Луна понимала его — она сама улыбалась не менее ехидно, чем её любимый. — Триста хэллбаксов. — выдает Пэйнкиллер и черт, скорбно выдыхая, лезет за бумажником, отдавая заветные купюры немёртвому, что быстро пересчитывает их — Тебе брать как обычно? — интересуется стальной грешник, убирая деньги в карман пальто. Все сразу поняли, что успешное завершении истории с Октавией и гримуаром нужно отметить — и герой этого дня благородно взял на себя приобретение спиртного и угощения. Блиц на его вопрос просто кивнул, перестав уже изображать трагедию — но вряд ли ему понравилось то, что выпивка будет за его счёт. Да ещё после такого жёсткого подкола со стороны друга. — А он ещё спрашивает — похож ли он на шутняру. Ты только и делаешь, что отпускаешь хуёвые шутки. — тут же поддела уже Пэйна Луна, вспоминая, как они обменивались дружескими колкостями. А заодно — припоминая все его шутки, которые гончая раньше — а иногда и сейчас — принимала близко к сердцу. Что только доказывало умение любимого грамотно шутить — его подколки всегда были к месту, несмотря на их едкость. — Если бы чья-то пушистая жопа меньше думала о членах — они были бы пиздатыми… — парирует слова адской гончей её возлюбленный добавляя в голос томности и проводя рукой по её щеке, прежде чем удалиться из офиса, оставив невероятно смущённую Луну в окружении коллег, что улыбались ей со значением. Милли, переглянувшаяся с мужем — уж точно. Сама же гончая, прикрывшись хвостом, скорбно выдохнула и уселась на диван, закурив и залипнув в телефон. Крыть ей всё равно было нечем — «волшебная палочка» её «папочки» занимала в её мыслях самое важное и большое место. Правда, она надеялась, что Милли и Мокси восприняли подколку возлюбленного Луны, как очередную шутку — она всё ещё не желала раскрывать их отношения им. Правда, Милли продолжала смотреть на неё со значением, шушукаясь с мужем, когда пара присела за свой стол. Блиц же, закурив, направился в свой офис и судя по донёсшемуся до ушей гончей звону стекла — распечатал свою заначку.        Милли, перестав шушкаться с Мокси, отправилась в комнату отдыха, вернувшись оттуда с двумя кружками горячего кофе. Передав одну мужу, бесовка подошла к Луне и протянула ей напиток. Адская гончая, уже преодолевшая смущение — приняла дар с лёгкой улыбкой — однако, заметила хитрый прищур черноволосой чертовки. И он ей не понравился. — Подумать только — наша адская гончая перестала быть злой на весь мир, стоило у неё появиться бойфренду. — как бы невзначай заметила Милли, стоя напротив сидящей Луны, что начала раздражаться от её слов. Гончую невероятно бесила попытка влезть в её личную жизнь, пусть к бесовке она относилась довольно положительно. — Он не мой бойфренд, Милли. — резко ответила Луна, прихлебывая кофе и затушив сигарету. Хотя умом она понимала, что, скорее всего, бесы давно заметили, что их отношения со стальным грешником не дружеские и даже не братские — гончая продолжала держать личное при себе. Бесов это не касается — и провоцирующие слова Милли явно направлены на то, чтобы её выбесить. Кажется, жена пытается отыграться за всё время едких шуток и оскорблений со стороны Луны к её мужу. И это только усиливало злость гончей. — Ой, да ладно тебе. Ты едва ли не таешь в руках своего «не-бойфренда». — продолжала наступление чертовка, хитро давя лыбу. Гончая поставила кофе на столик и встала, гневно смотря на бесовку и зарычав, прижав уши. Она всеми силами старалась быть сдержанней — но Милли переступала черту. Это всё напомнило ей времена приюта, где адскую гончую постоянно задирали и пытались задеть по поводу её чувств и отношений. И уж от кого она не ожидала подобного — так это от бесовки, что всегда поддерживала дружеские отношения со всеми в коллективе. — Наши отношения тебя не касаются, Милдред! — гневно выкрикнула Луна, продолжая рычать. Ей казалось, что ещё одно слово чертовки — и она точно её укусит. Гончая сдерживала ярость и старалась вести себя достойно — но эта, якобы дружеская, подколка Милли — уж очень сильно напоминала издёвку. Учитывая собственное фиаско — Луна явно воспринимала это, как попытку её унизить. — Дорогая, мне кажется ты перегибаешь палку. Для Луны это глубоко личное — и тебе не стоит в это лезть. — вмешался в разговор Мокси, прихлёбывая кофе. Слова светловолосого беса успокоили адскую гончую — это всё ещё её товарищи. И более того — уважение к Мокси у неё резко выросло. И тем более ироничной была ситуация — тот, кого она обзывала толстяком и всячески оскорбляла — проявлял к ней больше сочувствия и такта, чем та, кто стралась дружить со всеми. «Как быстро, однако, в этой жизни всё меняется…» — подумала гончая, перестав рычать и подняв уши. — Не так уж и много моментов, когда я могла бы согласиться с твоим мужем, Милли — и этот один из них. А тебе стоит его послушать и проявить уважение к товарищу. — всё ещё оскорблённая вторжением в свою жизнь Луна, тем не менее, перестала сердиться на бесовку. Пока что. А она, кажется, не восприняла их слова всерьёз. — Любимый, я просто хочу, чтобы Луна перестала этого стесняться. Отринула ложное притворство. Ей же будет лучше от этого — она наконец примет, что мы не слепые и всё понимаем. — отвечала мужу Милли — и тем самым выбесила адскую гончую окончательно. Чертовка не только не видела в своём поведении ничего предосудительного — но и считала, что делает Луне благо. В ярости гончая уже намеревалась укусить наглую оторву — но в этот момент её раскрытые челюсти быстро, но аккуратно смыкает холодная ладонь в серой перчатке.        Луна моментально успокоилась, скосив глаза на огромную фигуру Пэйнкиллера, что одной рукой держал мордочку гончей, а в другой нёс пакет. Возлюбленный склонился и его губы были у самого уха гончей, что уже осознала постыдность своего поведения и нервно сглотнула. — Ещё раз такое увижу — на месяц без «косточки» оставлю. — настолько тихо, что только Луна бы его и услышала, произносит любимый гончей, выпрямляясь. Адская же гончая заскулила, опустив ушки и поджав хвост. Перспектива остаться без «палки» своего «папочки» для неё была сродни катастрофе — она точно не смогла бы вытерпеть целый месяц. — Блиц, я вернулся, накрывай поляну. И какого хуя я опять должен воспитывать твою дочь вместо тебя? — выкрикнул стальной грешник, отпуская приунывшую Луну и удалясь в офис Блица, откуда донёсся звон бутылки — приёмный отец гончей явно уже принял на грудь в ожидании — и потому не обращал внимания на переполох в своей конторе.        Милли же с триумфальным видом ухмылялась. Она явно была победительницей в этой ситуации. Её муж подошёл к ней и приобнял, сочувственно улыбаясь Луне — и только это могло как-то пригасить её чувство стыда перед Пэйном. Гончая явно потеряла над собой контроль. И — была вынуждена признать правоту Милдред — ей самой надоело скрываться. Так что действительно лучше перестать притворяться, что никто вокруг не замечает любви адской гончей и стального грешника. — О, я поняла. Пэйн не твой бойфренд. Он… твой папочка. — добила Луну изящным словесным «туше» чертовка, чем заставила досадливо зарычать. — Милли… — раздражённо произносит гончая, которая сама же себя и унизила — да ещё и подставилась перед любимым. И даже ответить бесовке было нечего — она победила полностью. — Ты такая милая, когда злишься, Луна. — продолждала наступление черноволосая чертовка, переглянувшись с мужем, который кивнул. Стыд перед Пэйном м раздражение за своё поражение — смешивались в душе адской гончей с невероятным смущением. Не так-то просто ей действительно признать, что скрывать её страсть к стальному великану от друзей — было глупым решением. — Иди нахуй, Миллс, я не милая. — огрызнулась Луна, вызвав смешок у бесовки. Милли же в ответ просто поцеловала мужа, отметив победу — и супружеская пара весело улыбалась, глядя на покрасневшую гончую, что желала прикрыться хвостом от доброго — но невероятно ехидного взгляда бесов. — У, наша Луняша такая злая… Пойдём уже, а то твой папочка отшлёпает тебя по попке. — ответила Милли, заставив Луну в бессилье зарычать — её попытки сохранить лицо делали победу бесовки в этом споре только более полной. Впрочем, гончая была совсем не против, чтобы слова чертовки были правдой — Луна уже предвкушала, как «папочка» будет наказывать свою «плохую девочку» этим вечером…        Так компания друзей вошла в конференц-зал, усевшись за большим столом, на котором были выпивка и угощение. Пэйнкилер удалился в комнату отдыха, раздобыв кружки и приготовив фирменную шаурму из купленных продуктов. Аромат лакомства напомнил Луне, что она давно не ела — а денёк был нервным. Потому, присев рядом с возлюбленным, она принялась уплетать невероятно вкусную шаурму, которая точно была приготовлена с любовью, под добрые улыбки друзей и приёмного отца. Пэйнкиллер же, закурив, поглаживал возлюбленную по голове, отчего она виляла хвостом и томно мычала, уже не стесняясь никого. Милли была права — тут все свои, и бояться, что её не поймут или будут издеваться за чувства к стальному грешнику — не стоит. Пусть Луна и была намерена отыграться за победу бесовки, пускай и по-дружески. Она ещё докажет, что достойна своего любимого — и продемонстрирует, что их отношения не хуже тех, что у супружеской пары бесов. — Итак, раз все уже в сборе — предлагаю выпить. И первый тост — за героя дня, который в очередной раз спасает наши — и не только — задницы от проблем. За Пэйна! — нарушает тишину Блиц, поднимая кружку виски в честь их спасителя. Милли и Мокси вторят боссу, тоже поднимая кружки в честь стального грешника. Луна, уже доевшая лакомтсво, тоже не стала стоять в стороне — и, одарив возлюбленного нежной улыбкой, налила себе виски, также подняв кружку. — Ну, за себя пить как-то не комильфо, так что я, пожалуй, воздержусь. — снова проявил скромность немёртвый, продолжая курить и улыбаться в усы. Команда I.M.P., тем не менее, уважая его, не настаивала — но дружно чокнулась и выпила за своего лучшего работника.        Как только виски покинуло кружки — бесы, подобно адкой гончей ранее — закусили алкоголь вкусной шаурмой. Луна с иронией наблюдала, с каким удовольствием черти поглощают приготовленное её возлюбленным угощение. Всё же, для неё, ранее предпочитавшей фастфуд — теперь домашняя готовка обладала неверотным вкусом. Она вспоминала скромную еду, что ей готовил Блиц — и ту, что теперь делал для неё любимый. И считала это лучшим угощением из сущетсвующих, поскольку точно знала — еда, приготовлинная с подлинной любовью — была самой вкусной на свете. — Всё-таки, поражаюсь, как ты умеешь готовить так вкусно, Пэйн. Вроде самоя простая еда — а так великолепно исполнено. — заметила Милли, заканчивая со своей порцией. Немёртвый усмехается, продолжая курить. Луна и сама взяла сигаретку, которую прикурила от сигареты возлюбленного — и была невероятно довольной тем, что бесовка отметила достоинства стального грешника. Для адской гончей он был идеальным — а когда это признают другие — её распирала гордость. — Богатый опыт. Многому в жизни учишься, особенно когда живёшь один. А уж когда не один — учиться приходится ещё быстрее. — отвечает немёртвый, улыбнувшись Луне и снова погладив её по серебряным волосам. Гончая радостно виляла хвостом и, как в своё время заметила Милли — действительно таяла в его руках. Всё же, чертовка действительно была права — если нет нужды скрывать их связь — Луне намного спокойнее и лучше. — Тогда стоит порадоваться за Луну. Мой Мокси тоже многое умеет. Он невероятно умный и талантливый. — Милли тут же с гордостью приобнимает мужа, что наконец закончил есть — и невероятно смутился её похвале. Светловосый бес потемнел и, видя его неловкость — жена поцеловала его под умилительный вздох Блица. — Ну, могу сказать, что при всех моих талантах — выдерживать пули и сносить танки с ноги я не могу. Впрочем — я действительно удивлён тому, как разительно отличается наше нынешнее общение. При первом знакомстве ты показался мне обычным самодовольным грешником с отвратительным характером — но сейчас я горд иметь такого друга и товарища как ты, Пэйн. — произносит Мокси, стоило губам супружеской пары разойтись. На его слова стальной грешник и вовсе засмеялся, выпустив струйки дыма из носа, что, поднимаясь в потолок, обвивали похожую струйку от сигареты Луны. — Сила — это ещё не всё. Бой это не про то, кто кого перестреляет — а про то, кто кого передумает. Что же до первого впечатления — я уже говорил, что оно обманчиво. Вы действительно многое обо мне не знали. — отвечает на его слова немёртвый, переглянувшись с адской гончей, что усмехнулась его словам. Действительно — пугающий при первой встрече монстр — оказался самым светлым и добрым существом в Аду. Да что говорить о Пэйнкиллере — Луна сама считала Мокси неудачником — но сейчас тоже гордилась тем, что преодолела вражду и подружилась с бесом. Может быть он не так силён, как её возлюбленный- но она сейчас понимает, что в нём нашла Милли. Удивительно добрый и тактичный бес, который всегда понимал окружающих и никогда не отказывал в помощи — действительно заслуживал любви. Да и трусом его не назвать — он с готовностью рисковал на заданиях — и гончая вспомнила, как он вступился за Милли перед Пэйном в самый первый день, посчитав жену оскорблённой. Он и саму Луну не особо боялся, когда дело касалось бесовки. Впрочем, ссориться с Милли Луна не особо хотела — уж очень чертовка была дружелюбной. В конце концов — даже несмотря на то, что она её сегодня выбесила — победа в споре была ей заслужена, ведь бесовка оказалась права. — Однако, ещё с первых минут нашего знакомства я понял, что с тобой можно иметь дело. И не прогадал. Согласен с Мокси — я тоже горд тем, что у меня появился такой верный друг и товарищ. А у моей Луни — достойный спутник жизни. — вставил слово Блиц, откинувшись на спинку кресла во главе стола и тоже закурив. Вспомнив его безумную авантюру, которая была поворотным моментом в жизни всех в агентстве — Луна всё же заключила, что у её приёмного отца было какое-то чутьё, позволявшее ему разбираться в других. Либо — этот безалаберный чёрт был настолько удачливым, что само Мироздание ему благоволило. — О, наш железный скромняга действительно достойный. Если бы у меня не было моего Мокс-Мокса — я бы точно положила глаз на такого прекрасного мужчину, как Пэйн. — томно произносит Милли, стрельнув глазками в стального грешника, смутив мужа, которого тут же чмокнула в щёку. Луна тут же прищурилась — бесовка явно намекала на возможное соперничество. Конечно, она замужем и Мокси не променяет, да и вряд ли станет вмешиваться в отношении адской гончей — но вспоминая все знаки внимания к любимому Луны от неё — она понимала, что у Милли к нему точно есть некие чувства. — Да? А муж не заревнует на такие словеса? И вообще — завидуй молча, Миллс. Это я — его девушка. И тебе никогда не занять моё место. — тут же сделала ответный выпад адская гончая, с превосходством глядя на чертовку, принимая её вызов. Милли улыбалась — но озорной огонёк мелькнул в её глазах. Соперничество бесовке нравилось — хотя Луна и понимала, что оно скорее дружеское. Тем не менее, учитывая страсть Пэйна к волчицам — у Милли действительно не было и шанса, неважно замужняя она или же нет. — Мой Мокси знает, что я люблю только его. А ты, ревнивица — не забывай о Рокси. Так что мы тут обе — на вторых ролях. — парировала выпад гончей Милдред, обняв невероятно смущённого таким разговором мужа. Однако, Луна тут же намеревалась провести новую атаку — ей было чем ответить в этой словесной дуэли. — Рокси я могу позволить это, потому что она достойна. Она совершенное и чистое существо, какое мне только довелось встречать. И может мы на вторых ролях — но именно меня Пэйн полюбил. — ответила адская гончая, продолжая смотреть на Милли с превосходством. Однако, поединок слов прервал наблюдавший это с ехидной ухмылкой стальной грешник. — Вы ещё подеритесь, горячие финские бабы. — произносит Пэйн, глубоко затягиваясь и выпуская густой клуб дыма в потолок, затушив истлевшую сигарету о пепельницу. Вся дружная компания сначала сидела в молчании, а потом разразилась смехом. — Ну, за такого, как ты — и подраться не грешно. Однако, у нас обеих уже есть те, кого мы любим, верно, Мокс-Мокс? — обратилась к мужу чертовка, всё же, оставив последнее слово за собой, ибо тут Луне было нечем крыть — действительно, они обе обрели тех, кого считали для себя идеалом. Светловолосый бес, до этого лишь смущённо наблюдающий перепалку двух девушек — кивнул жене, позволив ей пересесть к нему на колени и поцеловав её. Адская гончая, заметив это — тут же приземлила свою меховую попку на колени Пэйнкиллера, затушив сигарету и тоже поцеловав его. — Знаете, всё же действительно поражает, как сильно изменилась Луна за время вашего знакомства. От злой на весь мир гончей — она прошла путь до довольно милой и доброй девушки, пусть и всё ещё немного стеснительной, хотя и не утратившей дерзость. Да и сам Пэйн от мрачного убийцы — дошёл до буквально святого, когда сблизился с Луной. — заметил Мокси, стоило губам обоих пар разойтись. Гончая и стальной грешник переглянулись — и прижались друг к другу, подтверждая слова беса — они действительно прошли долгий путь. Правда, Луна хотела бы поправить коллегу — её «папочка» и до этого был настоящим ангелом Ада. Просто тени его прошлого и одиночество терзали его разум. Как было и с самой Луной. Две одинокие души обрели друг друга — и этим переписали свою жизнь. Пэйн был прав, говоря, что именно адская гончая помогла ему вернуться к Роксане — вернуться именно тем, кого волчица любила. Ну, а стальной грешник помог Луне преодолеть тяжкий груз своего прошлого, стать лучше — и исполнить все мечты. О любимом отце, о друзьях — и самое главное о чистой и искренней любви. — Да, дорогой. Они стали буквально подобием нас — посмотри, как идеально они подходят друг к другу. Я не могу нарадоваться за Луну — всегда знала, что её агрессия это от недостатка любви и тепла. Всё же босс не мог дать ей всего. — дополняет слова мужа его жена. Луна удивилась тому, как точно Милли попала в проблемы гончей — её прошлое, её болезнь и одиночество — действительно были тем, что делало гончую злой на весь мир. Потому что мир у неё только отнимал, не давая ничего. Но когда она обрела то, чего хотела — тьма её души была развеяна светом любящего сердца. «И хорошо, что Миллс не в курсе моего признания Блицу. А то её слова бы звучали очень неловко…» — нескольку смутилась Луна, вспомнив тот момент разговора с приёмным отцом, который едва ли не плакал от счастья сейчас, глядя на обе пары. Для него отношения друзей и близких никогда не были пустым звуком — он и за Милли с Мокси шпионил только потому, что желал им блага, прилагая все усилия для того, чтобы идеальные отношения супругов таковыми оставались. А уж сколько для счастья дочери сделал этот, безалаберный на первый взгляд, чёрт — она и словами не могла описать. — А всё почему, коротышка? Потому что собака — друг человека. Адская собака — друг адского человека. — ответил Пэйн, приобняв свою возлюбленную демоницу. Луна смутилась, прикрывшись хвостом. Его шутка имела долю правды — гончая поняла, что именно отношения с ней вернули того человека, которым Пэйнкиллер когда-то был. — Эй, я не собака, дурак! — притворно возмутилась адская гончая, состроив недовольную мордочку. Немёртвый улыбнулся в серебрянные усы и и тут же ответил ей. — Конечно ты не собака, мой чертёнок с пушистым хвостом. Ты — хорошая девочка, Луни… — произносит стальной грешник, гладя Луну по голове и почесывая за ушком. От его слов и ласки — гончая просто растаяла, превратив хвост в пушистый пропеллер, под радостный смех друзей и отца. Милли и Мокси с умилением взирали на влюблённых, а Блиц, утерев слезу, налил всем в кружки виски. — Ну ребятки, теперь вы поняли, что любовь творит настоящие чудеса. Предлагаю второй тост — выпьем за любовь! — поднимает кружку Блиц и ему вторят бесы. Пэйн следует их примеру, подняв кружку с крепким напитком, аромат которого бил в нос адской гончей, тоже схватившей свою порцию виски. Запах стали любимого опьянял её сильнее, чем виски — и встречаясь взглядом с ним, видя причудливый танец черного пламени в его глазнице, когда он снимает очки и задаёт ей простой вопрос, на который оба знают ответ — Луна была в подлинном раю. — Выпьем за любовь, родная? — как только он произносит это — Луна понимает, что уже не надо лишних слов. Она просто улыбнулась ему — и вся команда агентов дружно чокнулась и опрокинула кружки, посвящая тост самому светлому чувству на свете. Чувству, над которым не властна и сама смерть…        После тоста вся компания пару минут сидела в молчании. Блиц курил, наблюдая идиллию двух пар, которые просто смотрели друг другу в глаза, наслаждаясь близостью. Адская гончая прижалась к своему любимому и не желала его отпускать. Бросая взгляды на Милии и Мокси, она видела такое же крепкое чувство между ними — и поражалась, насколько точными оказались слова бесовки. Обе пары были полным подобием друг друга — конечно, если не считать, что у Луны с Пэйнкиллером было скорее трио. Гончая представила, что было бы, если бы Рокси была здесь. Каждый в агентсве слышал о легендарной волчице — но встретилась с ней лишь адская гончая.        Роксана была бы хорошим дополнением их семьи. Блиц бы наверняка оценил такую смелую и благородную девушку, как она. Милли бы восхищалась её несгибаемой волей, а Мокси — наверняка проникся уважением к верности и самотверженности волчицы. Луна теперь поняла, что значит быть достойной «дочерью» своего «отца» — Пэйн хоть и был не совсем отцом для волчицы, но он воспитал Рокси под стать себе — смелой, сильной и… свободной. Роксана не была рабой прошлого и настоящего — гончей казалось, что даже корпорация, собственностью коей она по факту являлась — не властна над ней. Однако… за эту силу и свободу было заплачено дорогой ценой.        Адская гончая взглянула в лицо любимого. Вспомнив, как больно ей было, когда он едва не погиб — она боялась, что этот день когда-нибудь всё же настанет. День, когда она утратит своего ангела Ада. Любовь Бэйзила и Рокси тоже казалась им нерушимой и вечной — но кончилась она трагично. Да, влюблённые преодолели даже это — однако, их боли это не уменьшало. Но сейчас Луна не желала об этом думать. И глядя на супружескую пару бесов, что были отражением её собственных отношений — она радовалась, что теперь у них всех всё будет хорошо. А что будет потом… она не хотела знать. — Да, за любовь точно можно и нужно выпить. Милли права — ваши с Луной отношения прямо копия наших. Дорогая, а ты помнишь. как на годовщину я пел тебе песню о нашей любви? — нарушает тишину Мокси, смотря на свою жену. Милли засмеялась, коснувшись щеки светловолосого беса. — Как я могу забыть такое, любимый? Это было потрясающе, ты всегда был невероятно талантливым. — отвечает мужу бесовка, коснувшись губами его губ. Мокси потемнел и крепко обнял супругу, отчего их хвосты обвились спиралью вокруг друг друга. Рогатая пара никогда не стеснялась проявлять нежность — но сейчас, в общей атмосфере радости и единения — их отношения раскрылись для Луны в полной мере. Они напомнали не только её собственные — но и любовь Роксаны к Пэйнкиллеру. Гончая даже подумала, что этот, на вид хлипкий и слабохарактерный бес — точно так же бы пошёл на гибель ради жены — и преодолел бы ради неё и саму смерть.        Всё же, Мокси, при всех своих недостатках, вызывавших у Луны ранее неприязнь — оказался весьма достойным. И точно заслуживащим любовь такой девушки, как Милли. Ранее она задавалась вопросом, как они вообще сошлись — но сейчас поняла, что они были идеальным дополнением друг друга. Бесовка покрывала недостатки беса — а он подчёркивал её достоинства. — Кстати, Пэйн, а у вас с Рокси было так же? Луна, конечно, рассказывала о том, как… у вас всё закончилось… Но мне интересно — как у вас всё начиналось. Как вы познакомились, как любили друг друга. И пел ли ты ей песни, как мой Мокси для меня… — спросила немёртвого черноволосая чертовка, отвлекая его от размышлений. Пэйн, снова ушедший в свои мысли, обратил на неё свой взор и кажется, смутился, покосившись на адскую гончую. Луна знала в общих чертах, как именно они познакомились — но бесам этого не рассказывала. — Ну… в целом вышло, как и с Луной — случайно. Я просто услышал однажды, как она плакала… и решил её утешить. Я сначала даже не думал о каких-то чувствах — уж очень необычно было человеку полюбить робота… Но видя, как она стремится ко мне, как на выступлении ищет меня взглядом — и расцветает от простого жеста одобрения — я не мог противиться. Во время второй встречи, когда она снова плакала, думая, что я больше к ней не приду… Что-то замкнуло во мне. Я видел перед собой уже не машину — но полноценное живое и разумное существо, созданное руками человеческими. — отвечал бесовке немёртвый, глядя будто сквозь неё. Он ушёл в глубины воспоминаний — и Луна поняла, что это причиняет ему не только радость… но и боль.        Пэйну было нелегко вспоминать их любовь — и сейчас находиться порознь с возлюбленной, особенно после воссоединения. Адская гончая помнила его кровавые слёзы — и её глаза сами собой начали слезиться. Однако, возлюбленный замечает это и возвращается в реальность, утирая её слёзы пальцем и тепло улыбаясь ей. Крепко прижав Луну к себе, он снова смотрит на обеспокоенных бесов — даже Блиц притих, сосредоточенно наблюдая за другом и внимательно слушая. — И знаете… это было воистину волшебно. Видеть её радость, ощущать близость с ней, чувствуя её тепло… в этот момент я понял, что она для меня уже была не просто другом, каким я видел её раньше. Между нами пробежала искра короткого замыкания, что припаяла наши души друг к другу. На следующую нашу встречу я, наконец, решился ей признаться, даже не надеясь на взаимность… И был приятно удивлён, что Рокси тоже хотела признаться мне в любви. А потом… был наш первый поцелуй. Неловкий и неумелый — мне было непривычно целовать волчицу, а она до этого в принципе никого не целовала… Но он был самым чистым и искренним в моей жизни, в которой было до этого два неудачных брака. — говоря это, полуметаллическое лицо Пэйнкиллера словно начало излучать мягкий свет. Чёрное пламя танцевало в его глазнице, источая тепло, которое согревало Луну, вспомнившую, как она сама осознала чувство к стальному грешнику. Гончая поняла, что полноценно полюбила его не просто задолго до признания — а именно в тот момент, когда он утешал её в ночном офисе. Тогда она полноценно почувствовала привязанность, неотвратимую тягу к нему.        Она тоже долго сомневалась и пыталась отрицать это чувство — но не могла ему сопротивляться. Воистину, они с Рокси похожи. И с иронией гончая заметила, что её сближение с Пэйном было неким реверсом отношений Бейзила и Роксаны. Казавшееся странным, запретным и невозможным чувство — расцвело прекрасным цветком искренней и чистой любви. — Это… так романтично… — произносит Милли, утирая слезу. Мокси вздыхает и целует её в щёку, а Блиц глубоко затягивается, затушив сигарету. История Пэйна действительно трогала до глубины души. Мало кто бы остался равнодушным к ней — а уж Луна, узнавшая её первой и ставшая её частью — и вовсе не плакала лишь потому, что закончилась она всё же хорошо. В том числе — благодаря ей. — Может быть. Я не могу назвать себя романтиком, как твой муж. Песни Рокси я не пел — у меня в принципе нет такого таланта, да и голос не очень, особенно сейчас. Это она всегда пела мне… Слышали бы вы её голос… Нежный, глубокий, с таким британским акцентом… Впрочем, Роксана обучала меня игре на гитаре — до встречи с ней я максимум мог три блатных аккорда слабать. И… знаешь, а одну песню я ей пел. Не собственного сочинения — но вполне подходящую ей. — улыбка стального грешника стала мечтательной, когда он вспомнил голос волчицы. Луна была согласна с ним — Роксана пела просто божественно. А то, что возлюбленный гончей действительно попробывал себя в области искусства — напомнило ей их давний разговор. — Ну вот, папочка, я же говорила, что тебе стоит просто попробывать — и всё получится. О, кстати я едва не забыла… — говорит немёртвому адская гончая — и вспоминает, что так и не показала остальным свою картину. Аккуратно встав с коленей любимого, она бело-серой молнией кинулась в мастерскую, хватая групповой портрет всей команды I.M.P. собственного производства и влетает в конференц-зал, под удивлённые взоры остальных. — Вот, я сама нарисовала. — Луна кладёт картину на стол и все, кроме разве что Пэйна, уже видевшего работу любимой — с интересом рассматривают портрет. — Это… великолепно… Луна, я и не думал, что ты настолько талантливая особа. Прими мои извинения за то, что так плохо о тебе думал — и искреннюю благодарность за труды. — восхищённо произносит Мокси, виновато улыбаясь гончей. Милли была просто счастлива и не сводила взгляда с картины, а Блиц глядел на дочку с нескрываемой гордостью. Пэйн же только нежно погладил её по голове, заставив завилять хвостом. — Ха, я говорил, Моксос, что моя Луни — самая лучшая! — довольно проговорил Блиц, прикуриввая новую сигарету и, покопавшись в ящиках зала, находит подходящую рамку, в которую аккуратно помещает картину. Пэйн сходил в мастерскую и достал гвоздь, воткнув его в стену офиса прямо напротив стола конфренц-зала — и повесил картину, что была ныне над креслом Блица, как символ единства их команды.        Луна же просто стояла, прикрывашись хвостом — похвала отца и товарищей была для неё самыми важными словами в жизни, после похвалы любимого. Она и не думала, что кто-то, кроме близких, оценит её искусство. — Кстати, раз уж наша Луняша такая потрясающая художница — могу я попросить тебя нарисовать наш с Мокси портрет к новой годовщине? Она как раз скоро будет. — обратилась к гончей Милли. Луна покраснела, но всё же взяла себя в руки — это её очередная победа в дружеском соверновании с бесовкой. — Конечно, Миллс. Постараюсь уложиться в срок — но ничего не обещаю. — адская гончая хотела сделать подруге подарок высшего качества — но боялась спешки. Всё же, она не так давно вернулсь к рисованию. — Ой, да брось. Зачем спешить в таком деле? Делай сколько нужно — уверена, что торопиться нам некуда. — дружелюбно ответила Милли, переглянувшись с мужем, что кивнул Луне. Адская гончая облегчённо выдохнула — друзья её понимают и подгонять не будут. — А я как раз закончил пару убийственных штук для вас. Небольшая полировка — и вручу их вам. — произносит Пэйн, чем несказанно обрадовал супружескую пару бесов. Блиц тут же достал подаренные револьверы, которые пока что не пускал в ход, кроме как на стрельбище — но с гордостью демонстрировал. — Пэйн, это просто чудесно! Вы с Луной просто запваливаете нас подарками! Кстати, раз уж твоя спутница такая таланиливая — может и ты порадуешь нас своим музыкальными умениями? Ты говорил, что пел Рокси песню — почему бы не исполнить её сейчас? — тут же спросила радостная Милли смутившегося немёртвого. Луна прыснула со смеху — видеть огромного стального грешника смущающимся на предложение спеть — было невероятно забавным. — Да, у меня и гитара с собой! — произносит Мокси, тут же убежав в арсенал — и притаскивая добротную гитару. Видно, что бес за инструментом ухаживал — она выглядела новой, хотя ряд мелких деталей указывал на то, что она уже была в употреблении немалое время. — Верно! Душа просит музыки! — поддакивает Блиц, глубоко затянувшись. Немёртвый переглядывается с Луной и со вздохом принимает музыкальный инструмент из рук светловосого беса. Ему было явно неловко — но он всё же подался на уговоры друзей. Да и адская гончая явно хотела услышать песнь, что он пел возлюбленной волчице. — Ладно, какое застолье без песен? Только если уши начнут кровоточить — я предупреждал. — произносит Пэйнкиллер, отодвигая стул и присаживаясь на него. Немного побренчав на гитаре, немёртвый с удивлением замечает, что инструмент хорошо настроен, что подтверждается большим пальцем, показанным Мокси, отчего бес аж надулся от важности, заставив Милли и Луну засмеяться.        Однако, стоило стальному грешнику начать играть — как все затихли. Простой мотив с первых же звуков западал в душу — и Пэйнкиллер, словно средневековый бард, исполняющий балладу публике, сидел под взорами команды. Пламя живой тьмы в его глазнице словно танцевало под музыку гитарных струн, что пели красивую… но очень грустную песню. — Путь пальцем проложи средь шрамов, ран суровых. Чтоб наши слить пути, судьбе наперекор. Открой те раны, вылечи их снова, Пусть сложатся они в судьбы узор… — начал свою песнь немёртвый. Луна всегда думала, как будет звучать его неживой голос в такой момент… но сейчас он будто обрёл жизнь. Глубокий, с брутальной хрипотцой — голос возлюбленного был невероятно красивым. Первый куплет явно подходил под знакомство с волчицей — и пускай песня не была авторства самого Пэйна — он был прав, говоря, что она идеально ложится на невероятно светлую и чистую любовь человека и волчицы. — Из снов моих с утра бежишь проворно… Крыжовник терпкий, сладкая сирень… Хочу во сне твой видеть локон черный… Фиалки глаз твоих, что слез туманит тень. — припев может и не сходился с внешностью Роксаны — но вот упоминание аромата трав напомнило Луне запах волчицы. Аромат черники и сгоревших трав… Он был прекрасным и чувственным. Вспомнив красивые золотые глаза Рокси — адская гончая представила, как эту серенаду исполнял при жизни Бэйзил своей любимой. И надеялась, что когда-нибуть удостоится подобного от него.        Однако задуматься надолго ей не позволяла песня. Ритм музыки ускорился и Пэйн начал повышать голос, исполняя второй куплет. — По следу Волка я пойду в метели, и сердце дерзкое настигну по утру. Сквозь гнев и грусть, что камнем затвердели, я разожгу уста, что мерзнут на ветру… — понижая голос под конец куплета, Пэйнкиллер создавал контраст с первым куплетом. Если он был о знакомстве и зарождении чувства — то второй больше отсылал к верности возлюбленного Роксаны, что спустился в натуральный ад за ней. Вспомнив, как он говорил, что влюблённых заставляли сражаться насмерть друг с другом и только их чувства смогли пересилить волю чуждого существа — Луна снова начала плакать. Утирая слёзы, оно заметила, как Милли тоже плачет. Мокси и Блиц пока держались, но их тоже пробрало до глубины души. — Из снов моих с утра бежишь проворно… Крыжовник терпкий, сладкая сирень… Хочу во сне твой видеть локон черный… Фиалки глаз твоих, что слез туманит тень. — припев, повторённый спокойным голосом стального грешника будто олицетворял облегчение, которое испытали влюблённые в момент преодоления невзгод. Любовь придала им обоим силы сражаться со злом и одержать победу.        И в это мгновение Пэйн ударяет по струнам, резко укоряя ритм и сильно повысив голос. Мелодия достигла пика, резонируя о словами — и вся компания демонов дружно ахнула. — Не знаю, ты ль, мое предназначенье? Иль страстью я обязан лишь судьбе? Когда в желанье я облёк влеченье… Не полюбила ль ты во вред себе? — нарастающий ритм на середение угасал, как и голос стального грешника. Когда в конце куплета немёртвый задавал вопрос — Луна осознала, что эти слова ложились на трагичный конец их любви… и последующее воссоединение. Сгорая в огне ради возлюбленной — Пэйн терзался сомнениями, не причинила ли любовь волчице только больше боли, чем если бы они никогда не знали друг друга… Но слова о том, что Рокси — его предназначение — действительно были правдивыми. Это не просто воля случая или ирония судьбы — им суждено было быть вместе… Как теперь суждено Луне быть вместе с Пэйнкиллером… И адская гончая сама задавалась вопросом — а не полюбила ли она во вред себе? — Из снов моих с утра бежишь проворно… Крыжовник терпкий, сладкая сирень… Хочу во сне твой видеть локон черный… Фиалки глаз твоих, что слез туманит тень. — третий припев завершает грустную балладу о любви и Пэйн замирает, сжимая в руках умолкнувшую гитару, звук струн коей всё ещё отдавался в ушах Луны. Адская гончая плакала — да все демоны утирали слёзы. Милли и Мокси сидели, обнявшись и рыдали, прижавшись друг к другу. Блиц сжимал почти истлевшую сигарету, выпускающую струйку дыма в потолок, шмыгая носом и утираясь рукавом кителя. Луна подходит к задумчивому Пэйну, кладя руку на его плечо и глядя в его необычные глаза.        Возлюбленный гончей улыбается — и она видит, что и у него по щекам идут влажные дорожки. Она радовалась, что теперь он не плачет кровью — иначе трагичный смысл песни был бы для всех присутвующих ещё более болезненным. — Что, так отвратно спел, что все аж разрыдались? — пошутил немёртвый, откладывая инструмент в сторону и обнимая Луну, что присела к нему на колени. Ответом на его шутку были оглушительные аплодисменты чертей, что хлопали ему стоя. Адская гончая сама аплодировала любимому, сидя у него на коленях. Стальной грешник усмехается целуя её в пушистую щёку. — Как же за душу берёт… — произносит Блиц, присаживаясь и наливая себе виски, выдувая кружку залпом. Милли целуется с мужем, утирая остатки слёз. А Мокси вместе с супругой подходит к немёртвому, принимая гитару и кланяется ему. — Это было невероятно чувственно. У тебя точно талант, Пэйн — мне бы так исполнять. Пусть это не твоя песня — но она очень подходит вашей с Роксаной трагичной любви. Любви, о которой действительно можно слагать песни! — произносит светловосый бес. Пэйн только усмехается и встаёт, подняв Луну на руки, от чего она ойкнула от неожиданности — занимая место за столом. Поставив гитару у стены, Мокси вместе с женой снова присаживаются за стол.        Вновь воцаряется тишина. Каждый прочувствовал песню стального грешника — и Луна была согласна с Мокси — о такой легендарной любви точно надо слагать песни. Пэйн не просто выглядел, как средневековый бард, когда исполнял эту балладу — но он сам был мифическим героем, совершавшим настоящие подвиги ради возлюбленной. И он продолжает их совершать ради тех, кто ему дорог. Адская гончая глядела в глаза своего ангела Ада, чувствуя тепло его пламенных крыльев, что укрывают сейчас всех присутсвующих. Может быть она действительно полюбила его во вред себе — но такая цена её устраивала. Ибо такой и должна быть настоящая любовь — способной на невероятные чудеса… и невероятные жертвы. И гончая верила — о её чувствах к Пэйнкиллеру тоже сложат песни. Ибо они были воистину легендарными… Об этом думала Луна, нежась в объятиях возлюбленного, что был её предназначением…        Продолжая сидеть в молчании, команда наёмников размышляла о своём. Милли и Мокси сидели, обнявшись, и наверняка предавались приятным воспоминаниям о совместной жизни. Блиц курил, поглядывая на них и на Луну с Пэйном, вздыхая о чём-то. Ну а стальной грешник и его возлюбленная адская гончая прижались друг к другу, словно этот момент их близости был последним. Луна знала, что сейчас её любимый снова бродит во мрачном лабиринте болезненных воспоминаний — и только гончая была его путеводным светом во тьме разума. Обвив Пэйна хвостом, она слушала его сердце, думая о том, что они пережили вместе.        Невероятная встреча, которую Милли когда-то называла романтичной — действительно была таковой. Страдающий герой под личиной монстра спас жизнь одинокой девушки, которой впоследствии подарил свою любовь. Новое спасение и благородство жуткого казалось бы существа. Разлады и страдания одиноких душ, что несмотря на это воссоединились, слившись в одно целое. А сейчас Луна, до этого отталкивающая других — наконец ощутила то прекрасное чувство единения с миром, что ранее ненавидела. Мир, ранее отнимавший у неё всё — теперь дал ей так много, что это буквально затапливало адскую гончую с головой. Всё ещё оставаясь под впечатлением от грустной песни — гончая, тем не менее, знала, что все печали уже позади. Больше им страдать не придётся. — Знаешь, Пэйн, когда я услышала слова про шрамы — я задумалась — а какой была твоя жизнь? До того, как ты попал сюда. Я знаю о твоей любви к Рокси — но всё же, ты не особо рассказывал о своём прошлом. — нарушила тишину Милли, обратившись к стальному великану, чем отвлекла его от размышлений. — Я не особо хочу распространяться об этом, Милли. Да и зачем — прошлое в прошлом. Но если тебе так интересно — я родился в Советском Союзе, в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Когда мне было двенадцать лет — я лишился Родины. Она просто перестала существовать. То, что творилось тогда на просторах моей страны — примерно тоже самое, что творится здесь. — отвечал ей Пэйнкиллер, закурив. Луна очень удивилась, услышав это — да, она знала, что он не просто старше неё — но старше всех в компании. Однако, слова о том, что любимый лишился своей родной страны — было для неё болезненно.        В Аду нет понятия родины, как таковой. Тем более для адорождённых демонов — для них весь Ад это и есть родина. Но гончая понимала, что это такое — лишиться дома. Да, у неё его и не было никогда — она выросла в приюте, который и домом назвать нельзя — но сама мысль об утрате была ей понятна. Она сама раньше боялась, что Блиц выгонит её — и тогда судьба её была бы не завидна. А уж при упоминании того, что после исчезновения страны — на родине Пэйна творилось тоже, что и в Аду — Луна прониклась к нему ещё большим сочувствием. — Однако, выживать было как-то надо. Я, конечно, пусть и был в сознателном возрасте — многого в силу отсутвия опыта не понимал. Но не замечать, как тяжело людям и моим родителям не мог. Тем не менее, я окончил школу и был призван в армию, в пограничники. И там я на своей шкуре, в буквальном смысле, прочувствовал эпоху… — продолживший рассказ немёртвый прервался, глубоко затянувшись. Бесы и гончая молчали, не сводя с него глаз. Помимо интереса — демоны явно предчувствовали, что повесть о жизни Пэйнкилера будет не менее тяжёлой, чем была его жизнь. — Доводилось побывать в бою. И этого боя мне на всю жизнь хватило — шрамы на мне как раз оттуда. После армии, когда уже восстановился — поступил в институт, где и выучился на инженера-робототехника. Правда, работал где попало — по специальности поработать так и не сложилось. Потом дважды был женат, но развёлся — не сошёлся с жёнами. Родители вскоре умерли — и меня больше ничего не держало. Эммигрировал в Штаты в погоне за лучшей жизнью. Сначала работал опять где попало, потом через знакомых устроился в оружейную компанию, где и научился собирать убийственные штуки, улучшил свои стрелковые навыки и ещё многому научился. Компания прогорела и я снова работал, где придётся, пока и не устроился в заведение, где выступала Рокси. Остальное вы и так знаете. — рассказ стального грешника был краток и лишён подробностей, на которые рассчитывали демоны — но и этого с лихвой хватало, чтобы понять, насколько труден был жизненный путь немёртвого. Учитывая его конец — Луна едва не плакала. Только он, после стольких испытаний обрёл счастье — как его тут же отняли.        Блиц мрачно курил, думая о своём. Мокси тоже был очень задумчивым, словно вспомнил что-то плохое. Милли сочувственно глядела на Пэйна, что курил, поглаживая Луну по голове, а гончая только сильнее прижималась к любимому, положив голову ему на грудь. — Мой папа тоже был солдатом в частной армии «Инфернал Милитанта». Участвовал в корпоративных войнах — и даже один раз видел вторжение ангелов. Ему повезло не столкнуться с ними… Он не любил вспоминать службу. У тебя много общего с ним… — произносит Милли, обняв своего мужа и глядя на Пэйна, что усмехнулся её словам. Всё же, стойкость любимого поражала адскую гончую — даже после всего пережитого он не сломался, не утратил волю к жизни. И не лишился человечности. Он продолжал помогать другим, даже несмотря на собственную боль. — Может быть. Если ты когда-нибудь познакомишь нас со своей семьёй — уверен, мы найдём общий язык. У солдата — вечность впереди, ты её со старостью не путай… — задумчиво произносит Пэйн, затягиваясь сигаретой и выпуская из носа струйки дыма. Блиц хмыкает, туша сигарету и тяжко вздыхает. — Раз уж у нас тут вечер откровений — то и я, наверно, расскажу вам про себя. Не люблю вспоминать прошлое… Но тут все свои, да и многое мы пережили вместе. — нарушает своё молчание красно-белый бес, наливая себе виски и выпивая его залпом. Несмотря на принятое — взгляд жёлтых чёрта оставался кристально ясным — и очень тяжёлым. Было видно, что говорить ему нелегко. Луна тут же сосредоточилась — приёмный отец даже ей не рассказывал о своей жизни, чего уж говорить об остальных. Милли и Мокси удивлённо переглянулись и даже придвинулсь ближе, чтобы не упустить ни одной детали. — Я родился в семье циркача. С дества выступал в цирке. Вы тут меня клоуном называли — а ведь я реально им был. С другом вместе выступали… он во всём меня лучше был. Завидовал я ему сильно. Но душа в душу жили, он был мне буквально братом, его моя семья усыновила… — в этот момент бес прерывается, смахивая скупую слезу. Снова закурив, Блиц какое-то время молчал, собираясь с мыслями, учитывая состояние отца — Луна поняла, что его цирковая карьера оборвалась самым жестоким образом.        Никто не проронил ни слова, ожидая продолжения рассказа. Чёрт всё курил и курил, глубоко затягиваясь и глядя в пустоту. Адская гончая вспомнила, что примерно так же выглядел Пэйн, впервые рассказавший ей свою трагичную историю. Она встала и подошла к Блицу, обняв его. Бес крепко обнял приёмную дочь в ответ. В этот момент стальной грешник поднимается и обнимает их обоих, успокаивая Блица, который, наконец, собрался с силами и продолжил рассказ. — Батя относился ко мне как к ресурсу — только мама с сестрой меня и любили. И товарищ мой был единственным другом… Да вот зависть чёрная меня съедала — всё внимание ему доставалось. Публика его любила, да и мама постоянно его в пример мне ставила… Чем старше становился — тем больше он всё на себя перетягивал. И как-то раз я повздорил с ним, чувствовал себя преданным всеми… И ушёл. Как на улицу вышел — гляжу, трётся кто-то у нашего склада пиротехники. Я внимания не обратил, злой был… А это поджигатель оказался. Склад запалил — тут всё и рвануло, а он был соединён с главным шатром, где все были, кроме меня… — чёрт зарыдал, уткнувшись в плечо адской гончей, что поглаживала его по голове. Пэйн молчал, обнимая отца и дочь. Милли и Мокси ахнули, поняв, что случилось с семьёй беса.        Луна не зря сравнила приёмного отца с возлюбленнным сейчас. Осознание, что семья Блица сгинула в огне так же, как и погиб Пэйн — было подобно удару молота по голове. Она продолжала утешать беса, находясь в крепких руках стального грешника, что сильнее прижал их к себе. — Я кинулся прямо в огонь… батя сразу погиб, я его не нашёл даже. А мама… я когда добрался до неё — она… обожжёная, без ног — ползла к сестре, что кричала о помощи… Мама сказала мне идти спасать её, говоря, что уже не выживет. У меня сердце разрывалось, когда я её бросил. Сестру едва успел спасти… но ценой была ещё и жизнь друга. Я… видел, как он, с обломанными рогами, горя заживо, умолял меня вытащить его… Но я не мог — сестра была мне дороже… Как выбежал с ней из пламени — всё как в тумане. В себя пришёл уже далеко от пожара. — наконец продолжал Блиц, докурив сигарету и затушив её. Мокси тут же налил боссу виски, которое тот снова выпил.        Воцарилась тишина. Луна переглядывалась с Пэйном, Блиц же, подняв голову, скорбно улыбнулся, глядя на друзей и свою дочь. Теперь гончая поняла, почему он называал их семьей — они напоминали ему о настоящей семье, что сгинула в пламени. И потому он так убивался, когда ранили Пэйна — это напоминало ему о погибших по, фактически, его вине близких. — Я знал, что твоя цирковая карьера оборвалась пожаром, котором погибла твоя семья. Но когда узнал подробности… Мне жаль, Блиц. Я соболезную твоей утрате. Не осуждаю тебя — каждый оступается на своём жизненом пути. Радует то, что ты не сломался и не сдался. И смог обрести новую семью… — произносит Пэйнкиллер, нарушая тишину. Адская гончая удивилась, узнав, что возлюбленный был в курсе прошлого её отца — но поняла, что ему он точно мог доверять. Милли и Мокси так же были поражены окровением Блица и тем фактом, что он сказал об этом только стальному грешнику. — Босс, это ужасно — но мы с тобой. Мы никогда тебя не бросим. — успокаивает беса Милдред, беря его ладонь в свою. Её муж встаёт и кладёт руку на плечо Блица, успокаивая начальника и друга. И может отношения между Мокси и Блицем тоже были не идеальными — оба беса понимали друг друга. — Сэр, это невероятная трагедия. Признаться, я сам пережил нечто подобное и могу понять вас. Особенно по части матери… — скорбно произносит Мокси, отводя взгляд и тяжко вздыхая. Все пристутвующие замирают, глядя на него. Луна же и вовсе открыла рот от удивления — вечер откровений действительно открывал ввсё новые тайны её окружения. — Мокс, я, конечно, знаю, что ты был, как и я, вольным наёмником… но что значит «по части матери»? Что у тебя случилось? — Блиц моментально отбросил скорбь и стал сосредоточенным. Когда дело касалось его друзей и близких — он переставал думать о себе — и теперь адская гончая поняла почему. — Я не касался этого в разговоре с вами. Я даже Милли об этом не рассказывал, потому что хотел забыть. Вам известна моя фамилия? — наконец отвечает Мокси, присаживаясь за стол рядом с женой. Гончая и стальной грешник тоже заняли свои места за столом, обращая всё своё внимание на светловолосого беса. — Да, Ноластнейм. Ну, типа, это довольно распространённая фамилия в Аду среди бесов. — отвечает Блиц, недоумевая. Луна поражалась, как её отец, только что рыдавший у неё на руках — уже снова приобрёл деловой и сосредоточенный вид. Впрочем, она сама сейчас находилась в смятении — слишком много новой информации на неё обрушилось в этот день. И, кажется, она поспешила называть уход Столаса и Октавии окончанием этого дня. Гончая завидовала выдержке отца и возлюбленного — Пэйн, несмотря на собственные воспоминания и сочувствие горю Блица — тоже оставался мрачным и сосредоточенным. — Да, и в этом её преимущество. Однако, есть одна семья, носящая эту фамилию, которая имеет определённую славу. Криминальная семья Кримсона Ноластнейма. — в этот момент Блиц, Милли и Луна ахнули. Гончая поняла, что имел в виду бес, когда упоминал свою фамилию. Он был из «той самой» семьи.        Известная группировка с Круга Жадности, знаменитая своими жестокими методами расправы. Среди низших демонов о ней ходят мрачные легенды — в основном о том, как они жестоко расправляются с теми, кто перешёл им дорогу. Группировка Кримсона была частью синдиката оверлордов, который владел значительной частью Круга Жадности, уступая только тамошним аристократам и Маммону, что и управлял Кругом. Фактически именно они держали под контролем улицы тамошних городов, что находились за пределами деловых центров и элитных районов. — Да ну нахуй! Ты что из «тех самых» Ноластнеймов? — выпалил Блиц, пеглядываясь с дочерью и Милли. Мокси только скорбно кивнул. — Что-то не похож ты на мафиозника. У тебя и для нашей-то работы характер слишком мягкий. В мафии такие не просто долго не живут — они туда не попадают. — выдал резонное замечание Пэйнкиллер, чем пригасил ажиотаж от слов светловосого беса. Луна тут же задумалась — серьёзно, слабохарактерный чёрт — и член мафиозной семьи? Мокси скорее был выходцем из семьи какого-то клерка, что поднялся, работая в корпорации — но точно не участником преступной группировки. Милли просто молчала, удивлённо хлопая глазами, и не в силах была и слова сказать. Но тоже вряд ли поверила в слова мужа о его прошлом. — Увы, родителей не выбирают. Я не был завербован мафией — я в ней родился. И моя фамилия — не дань уважения и не совпадение. Она — именно знак моего происхождения. Клеймо моего отца, что он выжег на моей жизни. — отвечает Мокси, сжав кулаки. Пэйн не сводил с него взгляда, но адская гончая не чувствовала, что бес врёт. Мокси был очень сосредоточенным и в его глазах горел тёмный огонь, отчего он начал даже немного пугать Луну. Хрупкий на вид бес источал слабый аромат угрозы, что сверхъестественное чутьё гончей уловило. И она поняла — откровение коллеги будет для неё и остальных самым сильным потрясением. — И чего тогда ты делаешь здесь? Или запись в трудовой не понравилась? Так и представляю, как там написано: «Мокси Хуебесов, род занятий — мафиозник». Я в принципе не понимаю, как ты оказался в захудалой конторе наёмных убийц. — поиронизировал Пэйнкиллер, чем заставил Мокси улыбнуться. Даже Милли с Блицем слегка улыбнулись шутке немёртвого. Луна же понимала, что он по сути прав — наследник криминальной семьи в Аду мог считать себя максимально обеспеченным, фактически Мокси был элитой среди низших демонов. И как он тогда оказался здесь? — Эх, если бы… да, вы понимаете, что я был на вершине всего низшего сословия демонов. Однако цена этой роскоши — была непомерно велика. Как заметил Пэйн, у меня мягкий характер. Это благодаря маме. Она была невероятно доброй и любящей женщиной, воспитавшей меня добрым и честным демоном… но её воспитание не устраивало моего отца, Кримсона Ноластнейма. — продолжил светловосый бес, глядя в пустоту, явно вспоминая не самое хорошее в его жизни. — Он с малых лет готовил меня к работе на семью — обучал рукопашному бою и стрельбе. И если в первом я не преуспел, в силу скромных физических данных — то в последнем достиг мастерства, впоследствии став лучшим стрелком его группировки. Но когда он решил обучить меня именно убивать… Мама вопротивилась. Она выказала неподчинение Кримсону, а он терпеть этого не мог. Потом она внезапно попала. Отец… Кримсон говорил мне, что она нас бросила и убежала — потому теперь я под его отвественностью и должен служить своей семье. — чёрт прервался, налив виски и выпив. Мокси продолжал глядеть в пустоту. Луна, да и остальные — уже начали догадываться, что Кримсон своему сыну лгал — такая женщина никогда бы не бросила собственного сына.        Но это всё ещё не проясняло, как Мокси оказался среди вольных наёмников и попал в контору Блица. Если влияние отца на Мокси после исчезновения матери стало максимальным — то он должен был воспитать его продобающе. И не мягкого характера, ни неподчинения у светловосого беса бы не было — он бы стал слугой семьи, впоследствии заняв место Кримсона. — Однако, когда я должен был казнить одного должника на озере, в котором Кримсон обычно топил таких — я увидел… белые туфельки, что плавали на поверхности воды. Там всегда плавали вещи тех, кто устилал дно своими телами. И… это были туфли мамы. Я запомнил их на всю жизнь — ведь именно их я видел всегда, когда прятался под кроватью во время скандалов родителей… — продолжил Мокси севшим голосом, но следом опять прервался. Все поняли причину — Кримсон утопил собственную жену и мать его сына. Луна зарычала в гневе — она знала, что в мафиозных семьях одни подонки — но даже это было для них слишком.        Милли ахнула и крепко обняла мужа, она плакала, но на её лице застыло выражение гнева — как и Луна, она ненавидела отца Мокси за его мерзкий и отвратительный поступок. Блиц сжал кулаки и тоже выпил виски, закурив. Он понял, что значили слова Мокси о том, что он понимает его «по части матери». — Он утопил твою мать. Тебе следовало сделать с ним тогда тоже самое. — мрачно нарушил тишину Пэйн. Бес встрепенулся отвлекаясь от воспоминаний и с болью посмотрел на друга. — Я… не мог. Я был ребёнком, намного слабее его и был напуган… И когда осознал случившееся… во мне что-то сломалось. Я понял, что он убьёт и меня, если ему что-то не понравится. Кримсон приказал мне казнить ещё живого беса, который перешёл дорогу мафии. Я на автомате выполнил приказ, не задавая вопросов. С тех пор я убивал по его приказу. — ответил Мокси и немёртвый положил свою тяжёлую руку на его плечо. Бес коснулся ладони в кожаной перчатке и увидел, как сочувственно улыбнулся ему друг. Луна знала, что её возлюбленный, несмотря на собственные слова, понимал, что окажись тогда на его месте любой из них — ну, может, кроме самого Пэйна, ведь он наверняка и малом возрасте смог бы утопить такого «папашу» — они бы не смогли ничего сделать. — Понимаю. Но — ты не смирился с судьбой. Иначе бы тебя тут не было. Это сильный поступок. Ты ушёл из семьи, несмотря на угрозу твоего отца. Мама бы гордилась тобой, сынок. — поддержал Мокси стальной грешник и понурый бес подобрался. Оглядев своих товарищей и жену — он словно наполнялся силами продолжать свой непростой рассказ. — Да, я не смирился окончательно. Меня ужасало прислуживать этому чудовищу. Иногда… когда я мог не выполнять приказ — я подкидывал древнюю монету, которую взял из дома Кримсона. И предлагал жертве самой выбрать свою участь — увы, полностью отказаться я не мог, потому что Кримсон слишком сильно вбил мне подчинение в голову. И если выпадала нужная сторона монеты — я отпускал цель, сказав, что упустил её. Босс был в гневе — но, на удивление, не настолько сильно, как я предполагал. Нет, не из-за того, что я его сын — просто у него явно были заниженные ожидания насчёт меня. А вот если сторона монеты была неверной… я лишал цель жизни быстро и тихо. И это лучше, чем попасть в руки Кримсона и его подручных. — ответил бес. Конечно его благородство было мнимым в такие моменты — но его никто не осуждал. Он хотя бы давал несчастным шанс, следуя своеобразному кодексу чести. Однако, адкая гончая понимала, что это было только началом пути к освобождению Мокси — сначала он ломал цепи в своём разуме и только затем смог совершить побег. — И всё же — я встретил тебя, когда ты был вольным наёмником. Я даже данные пробил после нашей первой встречи — и твоей связи с теми самыми Ноластнеймами не прослеживалось. — вмешался Блиц сосредоточенно вглядываясь в глаза подчинённого. Не то чтобы он ему не доверял — но слова Мокси были подозрительными. Луна знала, что он не врёт — но это не значило, что он не недоговаривал. — Я старался скрыться основательно, чтобы Кримсон меня не нашёл. Случай уйти он подарил мне сам — вовремя одной из разборок меня ранили. Бронежилет спас меня — но зацепило крепко. Я отрубился и меня сочли мёртвым, просто бросив там. Придя в себя, кое-как восстановился, перевязав ранения — и бежал как можно дальше. Так в конце концов встретился с одним типом, с которым потом работал в команде, приехав на Круг Гнева. Только вот этот сукин сын меня кинул… — когда Мокси упомянул обман от бывшего товарища, он сжал руки в кулак и оскалился. Блиц затянулся и кивнул ухмыльнувшись. — А, этот тот хуй? Мы кстати так с Мокси и познакомились — были на одной сделке по разные стороны баррикад. Напарник Мокси замочил и нашего, и своего клиента — поднялась стрельба, все друг друга перемочили — ну, я сразу в укрытие на опыте откатился, поскольку понял, что мне не заплатят. Как всё стихло, гляжу — один живой. Ну, нам, наёмникам, делить было нечего. Помог коллеге по опасному бизнесу — а это был Мокси. Тот хуеплёт его подстрелил потому что денег пожалел, хуила. Ладно не добил. — рассказал случай Блиц, под ужаснувшийся взгляд Милли. Она крепко обняла мужа, который гладил бесовку по голове, успокаивая. — Да, всё так и было. Он вообще выстрелид в меня, как только я сказал, что он поступил подло и бесчестно. Ублюдок… Так я и познакомился с Блицем. Деньги, собранные с трупов неудачливых коллег, разделили — мне, как раненому, досталось больше. Блиц проводил меня до больницы, добавив из своего кармана на лечение — и после мы разошлись. Потом устроился в контору клерком, познакомился с Милли — и неожидано встретил в кафе Блица, который искал себе работников. Начальство на прошлой работе платило мало, относилось плохо — ну я и согласился на его предложение. На сим всё, вы теперь знате буквально всё о моей жизни. — закончил рассказ Мокси, оглядев присутствующих.        Милли продолжала плакать на груди мужа. Блиц улыбнулся, вспомнив их знакомство и встал, положив руку на плечо друга и подчинённого. Он и сам не всегда хорошо относился к светловосму бесу — но действительно ценил его ещё с момента встречи. Луну же поражала история коллеги — и восхищало благородство её приёмного отца. Блиц был настоящим героем, прямо как и Пэйнкиллер — он не добил конкурента за пачку хэллбаксов, а спас и помог вылечиться, да ещё и работой обеспечил. — Просто скажи мне, где они, хотя бы примерный адрес, где искать — я найду их и принесу тебе головы и твоего папаши, и этого хуилы, что тебя подстрелил. — с мрачной решимостью произносит Пэйн холодным неживым голосом. Все замерли, осознавая, что теперь стальной грешник собрался мстить — он никогда не прощал тех, кто посмел поднять руку на его близких и друзей. — Нет. Во-первых, я боюсь за тебя. Мы все поняли, что ты не бессмертен, Пэйн. Ты едва не погиб, защищая нас — я не посмею рискнуть жизнью друга ради глупой и бессмысленной мести. А во-вторых… я не хочу уподобляться своему отцу… Постылать по чужую душу убийцу, пользоваться близкими и друзьями, как ресурсом… я не хочу быть, как Кримсон. — резко оветил Мокси, твёрдо стоя на своём и глядя в инфернальные глаза Пэйнкиллера. Взгляд немёртвого, источающего могильный холод, ужаснул всех присутсвующих, даже Луну — но бес не отступал, и не прогибался под ним. Адская гончая прониклась к нему ещё большим уважением — слабый бес с мягким характером имел настолько сильную волю, что даже под угрозой смерти не отступал от своих принципов. — И ты просто так всё оставишь? Перестань валять дурака. Твой папашка точно попытается навести о тебе справки, а узнав, что ты не помер — и будет искать. Хватит играть в пустую принципиальность — я смерти не боюсь и эти уёбки точно мне ничего не сделают — те солдаты знали, как меня убить — но в Аду об этом, кроме вас — не знает никто. Поэтому кончай ломаться, как целка — и говори адрес. — стальной грешник тоже на своём стоять умел и получше Мокси. Тем не менее, бес, уже точно начавший сдавать в проивостоянии воли — решил воспользоваться последним шансом. — Пэйн… не надо. Ты не убийца. Да, ты отнимал жизни и эти уроды точно этого заслуживают… Ты можешь выдержать это противостояние, можешь защитить нас — но я не хочу, чтобы и ты стал подобием Кримсона. Ты пример для меня и для всех нас. Я бы хотел, чтобы мой отец был таким, как ты. Потому не надо. Не становись чудовищем. — настаивал Мокси, даже видя, что уступает. Однако, в дело вмешалась Милли. — Мой муж прав. Это того не стоит Пэйн. Мы не какие-то мафиози, что убивают просто так. Мокси не найдут, вон сколько времени прошло. Кримсону плевать на своего сына, а тот подонок, что ранил моего Мокс-Мокса… он уже мёртв, потому что если нет — лучше ему на глаза мне не попадаться, а то кадык ему вырву! — поддержала мужа бесовка, тоже глядя в инфернальные глаза Пэйна. Однако, сказать слово в ответ ему не дали — в дело вступил Блиц. — А если и найдут — мы все вместе их порешаем. Ты сам сказал — прошлое в прошлом. Ну, а непосредственное нападение на нас мы точно прощать не будем. — добавил аргументов к позиции Мокси чёрт, чем уже явно начал колебать стального грешника. Трое против одного — Пэйн всегда учитывал мнение остальных, однако, никогда не сдавался. И тут Луна тоже решила подключиться — ей вовсе не хотелось, чтобы возлюбленный рисковал. Она помнила, как боялась, когда он в одиночку вступил ради неё в бой с группировкой оверлорда. Пэйн вернулся, но как говорил Вортекс — даже он не был уверен в том, что сможет закончить это без потерь. — Любимый, хватит. Если нет необходимости — не зачем рисковать. Я просто не выдержу, если тебе снова причинят вред. Не оставляй меня, прошу. Папа прав — если на нас нападут — мы дадим отпор. Но сами нападать не будем. — и после её слов Пэйнкиллер скорбно вздохнул. Когда против него были все, особенно возлюбленная — он не мог устроять. — Муж и жена — одна Сатана. Ладно, уговорили. В конце концов я сам, как пограничник и солдат, следую простому принципу — чужой земли мы не хотим ни пяди, но вот своей — вершка не отдадим. Однако, если они к нам сунутся — мне плевать сколько их будет и знают ли они, как меня убить — порву их всех, как Луна грелку. — ответил наконец Пэйн, дополнив всё шуткой. Компания дружно засмеялась, мигом успокоившись. Они радовались, что немёртвый отменил свой крестовый поход — но всё равно были готовы стоять друг за друга горой. — И… раз уж вы меня уговорили — отметим это тостом. Третьим тостом… за тех, кого с нами нет… — сказал Пэйнкиллер, наливая всем виски. Вся команда дружно встала и, не чокаясь, выпила, отдавая дань уважения тем, кто покинул их.        Все снова сидели в молчании. У Луны пухла голова от откровений текущего дня, да и усталось накапливалась. Тем не менее, сегодня она лучше узнала Мокси и своего отца — да и возлюбленного тоже. Чувство единения только усилилось — теперь они не просто коллеги и друзья — а буквальная семья. Круг близких адской гончей пополнился супружеской парой бесов — и уж она никогда не позволит никому их обидеть. Как Октавия наконец сблизилась с отцом сегодня — так и Луна стала ближе со своей, теперь уже большой, семьёй. Сидя на коленях Пэйна, обвив его хвостом, она видела нежную близость Мокси и Милли, добрую улыбку Блица — и слышала могучее сердце возлюбленного. И пусть любой попробует напасть на них — это станет его последней ошибкой, ведь они все стоят друг за друга неприступной стеной.        Иронично, что Мокси сказал, что хотел бы себе такого отца, как Пэйн. Похоже, у адской гончей было больше общего со светловосым бесом, чем она думала. Они оба обрели здесь настоящую семью и настояющую любовь. У беса была его Милли, а у Луны — Пэйн. А сама гончая теперь точно стала старшей сестрой для Мокси, несмотря на то, что сам он старше неё. Она защитит своего братишку. Также, как и остальные. А зная светловосого беса — он и ради неё будет готов отдать свою жизнь. Старые обиды давно в прошлом — теперь здесь, как и упоминалось ранее — все свои. И горе чужим, если они посягнут на них…        Внезапно тишина нарущается стуком в дверь офиса. Все встрепенулись, а Луна ещё и ощутила… запах угрозы. Кто мог заявиться к ним в закрытое агенство, которое уже очень давно в простое? Да ешё и с явно недобрыми намерениями. Однако, адская гончая не спешила — может быть ей показалось. — Кого там блять ангел принёс? — недовольно спросил Блиц, тем не менее достав револьверы. Пэйн встал направившись к двери офиса. Милли и Мокси настороженно смотрели на дверь, слыша настойчивый стук. — Я разберусь. Будьте здесь. — немёртвый двинулся ко входу в офис, оставив остальных в напряжении ждать в конференц-зале. Милдред и Мокси тоже достали оружие, готовые вмешаться по первому сигналу. Луна вхватывает свой автоматические пистолет, который тут же приковывает к себе внимание. — О, Луна, я не заметил, что у тебя повилось новое оружие. Подарок Пэйна? — вопрошает светловосый бес, глядя на бликующий в свете ламп хромированный затвор-кожух пистолета. Луна гордо хмыкнула, кивнув. Похвастаться подарком она успеет, сейчас главное — быть наготове. Супружеская пара бесов только цокнула языками, видя шедевр оружейного мастерства, и тоже принялась ждать.        Пэйнкиллер вышел и все напрягли слух. Адская гончая и остальные не сосбо боялись за него — но Луна всё равно беспокоилась за возлюбленного. — Закрыто. Заказов не принимаем. — раздался холодный и неживой голос стального грешника. Он явно был не рад гостям. Гости отвечали взаимностью — и вместо голоса раздался треск автоматического огня. Все тут же повскакивали с места, ринувшись ко входу в офис. Им предстала снесённая дверь и до их ушей донеслись истошные крики, прерванные автоматной очередью. Выглянув, компания демонов лицезрела одного гангстера размазанного по стенке могучим ударом немёртвого и второго, чья голова была буквально взорвана, а из задницы неудавшегося налётчика торчал пистолет-пулемёт Томпсона с дисковым магазином. Демоны разом побледнели и сглотнули от такой жестокой расправы, учинённой немёртвым. — А мушку он зря не спилил. — отпустил шутку в духе своего чёрного, как пламя его глазницы, юмора, Пэйнкиллер. «Брутально…» — подумала Луна, представляя как её возлюбленный перед тем, как нести голову бандита очередью, провернул его оружие.        Но не успели демоны отойти от увиденного — как соратники гангстеров подоспели и открыли шквальный огонь. Немёртвый стальной башней медленно двигался к ним, пока остальные прикрывали его. Луна и Блиц тут же снесли головы парочке опешивших бандитов точными попаданиями, а вот Милли и Мокси не успели никого убить — Пэйн настиг врагов и искоренил их максимально жестоким образом, буквально разорвав на куски голыми руками. Его пальто было все в дырах от пуль — но, как и всегда, стальной грешник не пострадал. Выйдя в коридор, Луна заметила, как из-за одной двери выглянула суккуба — но тут же поспешила закрыть её, не желая связываться с металлическим чудовищем, что кинуло на неё свой взгляд. — И кто эти хуесосы? — мрачно спросил Блиц, оглядывая то, что осталось от бандитов. Выживших не было, допросить было некого — а нужно было. Потому что ещё никогда просто так команда агентов I.M.P. не подвергалась такому дерзкому нападению среди бела дня. — Кто бы они ни были — тот, кто их послад подумает дважды, прежде, чем лезть к нам. А то и ему мушку придётся спиливать… — зловеще ухмыльнулся немёртвый, оглядывая побоище. — Блиц, набери труповозку, чтобы прибрали беспорядок. Лутаем их — пусть оплачивают нам новую дверь, уёбки. — мрачно произнёс он, и демоны начали осмотр непрезентабельного фарша из бандитов, украсившего коридор.        Во время обыска, Мокси остановился и вгляделся в лицо оторванной головы одного из гангстеров. Луна заметила, что помимо бесов и гончих — среди них были и гридшарки — коренные обитатели Круга Жадности, акулоподобные демоны. На этом Круге было много внутренних морей — иных в Аду не водилось — и потому почти все обитатели сего Круга имели водные черты. Однако, их не часто встретишь в пустыне, которую из себя представлял Круг Гнева. А тут их было значительное количество. — Я знаю, кто их послал. Я узнал вот этого. — Мокси пнул голову акулоподобного демона. — Это Калигула, один из известных подручных семьи Кримсона. Его изуродованную рожу я запомнил навсегда — как по детству, так и по тому, что он меня бросил умирать. У него ещё был именной ствол, «Цезаре». — бес достал хромированную и инкрустированную золотом адскую реплику Браунинга Хай-Пауэр. Луна приметила, что все бандиты имели на руках антикварные стволы — такие не производили известные корпорации, вероятно, они собирались по заказу у небольшой, подконтрольной группировке, оружейной компании. Томпсоны, Браунинги, Ремингтоны и Кольты старых образцов… «Ценители, блять…» — подумала адская гончая, понимая, что на серьёзное сопротивление эти типы не рассчитывали — пусть патроны в старых стволах были современными, сами пушки были не особенно приспособлены против хорошо подготовленной группы наёмников. Это были именно каратели, а не полноценные бойцы. — То есть этих уебанов послал твой Кримсон, Мокси? Могли бы взять что-то посолиднее старья. — произнесла гончая сплюнув в кровавое месиво из гангстеров. Эти кретины привыкли нападать на слабых, тех, кто не даст им отпор. Но вот столкновение с их командой они не пережили — агенты сражались и с более страшными противниками. — Да. Они расчитывали застать нас в расплох, к тому же у Калигулы был фетиш на подобное оружие. Такое делает подконтрольная мафии оружейная компания — и у его отряда это было основной фишкой, чтобы прям как в старых фильмах людей про мафиози. Но не обманывайтесь — остальные подручные Кримсона вооружены современным оружием и имеют сооствествующие средства защиты. — отвечал светловосый бес, продолжая методично собирать трофеи. Пэйн ничего не сказал, разве что когда занёс добычу в арсенал агенства — повесил на петли запасную дверь, осташуюся ещё с ремонта в офисе. — Ну, твой батёк сам к нам припёрся. Что же, я предупреждал — если сам явится — порву. Теперь говори адрес, я пошёл за его тупой башкой. Не на тех он наехал. — мрачно произнёс немёртвый, закуривая и доставая запасные тёмные очки. Мокси, правда, его намерениям был совсем не рад, но не успел и слова сказать. — Мы вообще-то условились разобраться с этим хуесосом вместе. — напомнил стальному грешнику Блиц. Милли только кивнула, в ярости не в силах сказать и слова. Бесовка была в бешенстве от того, что отец Мокси угрожал её мужу и друзьям, послав карателей. — Именно. Это наше общее дело. Думаешь я прощу какому-то всратому мафиознику то, что его подсосы в тебя стреляли, любимый? А уж папу точно одного не отпущу. — гордо произносит Луна, прокручивая свой пистолет вокруг пальца. Блиц смотрел на неё с обожанием и гордостью. Милли кивнула, глубоко выдохнув и немного успокоившись. — Я этого сына спидозной суки поймаю — и долго резать буду. Он, блять ещё пожалеет что с нами связался! — наконец, выпалила черноволсая чертовка, явно готовая выступить в поход едва ли не первой. Пэйн только улыбался в усы, видя настрой команды. Луна понимала, что он не хочет подвергать их опасности — но осознает, что теперь они в стороне стоять не будут. Их семья куда крепче всякой мафиозной. И нападение прощать не будет. Как из практических соображдений — Кримсон точно повторит атаку — так и из соображений чести. Агенты уже прошли через столько трудностей и опасных противников, что какая-то мафия их не то, что не пугает — она скорее будет для них достойной добычей.        Мокси, правда, энтузиазма остальных не разделял. Светловосый бес с ужасом смотрел на команду, явно не желая в это ввязывать друзей и близких. — Ребята, не надо. Группировка Кримсона — часть синдиката «Милленион», который владеет половиной Круга Жадности. Это сборище очень могущественных оверлордов со своими частными армиями. Этот противник нам не по зубам. Это как объявить войну целому Кругу Ада! — бес был в панике, осознавая, на что подписываются его товарищи. Он всеми силами хотел их остановить — но этих сил явно недостаточно. — Пэйн этих ваших оверлордов на завтрак ест. Знаешь ООО «СотонаМогила»? Так вот — это он. — с гордостью произносит Блиц и глаза супружеской пары бесов расширяются от удивления. Даже Мокси опешил от такого заявления. Пэйнкилер только кивнул, куря и ухмыляясь. — Так… Ладно, я понял, что недооценивал Пэйна… Читая новости, я и не представлял себе, что эта новая группировка — на самом деле он один. О последствиях можно не думать — любой оверлорд или группировка подумают трижды, прежде чем связываться с педставителем этой нашумевшей «конторы». Он сможет с этим справиться — но ребят, вы не такие неуязвимые. Это очень опасное дело даже для него. Поймите меня правильно — я не хочу подставлять вас под удар. Я готов сам пойти первым против Кримсона — но вас терять не хочу. Я уже и так доставил вам проблем, раз уж каратели мафии нашли меня. Ребят, я боюсь. Стрелять могут по мне — а зацепят вас… — длинной тирадой пытался остановить остальных Мокси. Но… уже и сам понял, что успеха он не достиг. Особенно после признания, что Пэйнкиллер для синдиката является серьёзной угрозой. — Моксос, заткнись. Это общее дело, как сказала Луни. И потом — мы через столько дерьма прошли вместе! — парирует слова товарища Блиц, под одобрительные взгляды остальной команды. Сейчас они были все в едином порыве готовы сражаться. Луна, которя раньше ни во что не ставила Мокси — была готова наравне со всеми рискнуть головой, чтобы защитить друга. Потому что знала — бес тоже готов умереть за неё, если будет нужда. — И за всё, что мы делаем — отвечаем тоже вместе. — произнося это, Пэйн достал свой монструозный пистолет и оттянул затвор, досылая патрон. — Они — всего лишь банда. А мы — бригада. — щелчок затвора поставил жирную точку в этом разговоре. Мокси только скорбно вздохнул… но посмотрел на остальных с гордостью и восхищением. Как поняла Луна — бес окончательно понял, что теперь у него есть настоящая семья. Семья, что никогда его не бросит — и даже пойдёт на смерть ради него. Гончая хотя и не любила играть в героя — но за своего братишку, за свою сестрёнкеу и уж тем более — за отца и возлюбленного — глотку перегрызёт любому, хоть самому Люциферу.        Команда начала сбор. Каждый надевал защиту и собирал боезапас к основному оружию. Пэйн просил Блица достать плащи, как у него — это и стильно, и маскирует дополнительные элементы защиты, которые, по настоянию немёртвого, были приобретены бесом. Помимо усиленных бронежилетов, каждый агент ныне имел защиту для рук и ног. Пэйнкиллер удалился в мастерскую, вернувшись оттуда с двумя явно смертоносного вида штуками в руках. — Вот ребятки, подарки вам сделал. Мокси, я знаю, что ты предпочитаешь бесшумное оружие — вот для тебя… ну, скажем так, пневматический арбалет. В нём используются зачарованные баллоны — так что мощи у этой штуки будь здоров, броник может наквозь прошить. Стреляет десятимиллиметровыми витыми болтами из инструментальной стали. В магазине двадцать болтов. Два режима — дозвуковой бесшумный и сверхзвуковой бронебойный. Оснащён съёмной оптикой. В конструкции использовались полимерные детали, так что он лёгкий. Назвал «Пенетратором». — он протянул Мокси нечто, напоминающее винтовку. В районе цевья имелся объёмный баллон, а из массивного приклада шли какие-то провода. Оружие было угольно-чёрным и словно поглощало свет. Показал немёртвый и боеприпас к нему — довольно длинные витые стержни с жёстким стреловидным оперением и довольно большой тыльной строной, для лучшего давления сжатого воздуха. — А вот для Милли… Ты у нас по ближнему бою, коротышка — так что для тебя гостинец особый — «Электродрайвер». Тоже пневматика, но стреляет дисками. Маленькие такие циркулярные пилы, которые хорошо режут плоть и даже немного пробивают — хотя, скорее пропиливают — броню. Это режим «Драйвер». А вот режим «Электро»… — все смотрели на странную металлическую конструкцию в руках стального грешника.        Нечто среднее между пулемётом и циркулярной пилой. Сверху был окрытый дисковый магазин с сюрикенами — правда, это действительно были скорее диски от циркулярной пилы, только в миниатюре. Они явно запускались пневматической катапультой — под стволом был такой же баллон, что и у «Пенетратора». Но приклад был массивней и провода из него к оружию не шли. На конце орудия под «стволом» — реально ствола там не было, это была именно направляющаяя катапульты — располагалась циркулярная пила. Полноценная пила. И говоря о режиме «Электро» — немёртвый нажал на кнопку — и смертоносносный инструмент загудел, рассекая воздух вращающейся пилой. Глаза Милли горели, а вот остальные нервно сглотнули, представляя, что может сотворить с телом такое устройство.        Вручив бесам подарки — муж и жена были в восхищении и не могли налюбоваться гостинцами — Пэйнкиллер вновь удалился в мастерскую, принеся… пушку. Реально пушку — Луне, конечно, показалась конструкция знакомой, напоминающий помповый дробовик с питанием из коробчатых серповидных магазинов — только вот калибр аж двух горизонтальных стволов не позволял именовать эту штуку иначе, чем «Пушка», отсылая к малокалиберной артиллерии. — Это — моя «Бумпалка»! Для друзей — «Дюймовочка». — с гордостью произнёс Пэйн, демонстрируя чёрное металлическое чудовище с двумя голодными пастями огромных стволов. — А почему… «Дюймовочка»? — севшим голосом спросила адская гончая, уже представляя как такая штука может не просто превратить в фарш — танк остановить может. Наверное. — Потому что калибр каждого ствола составляет один дюйм. — отвечал, добро улыбнувшись, немёртвый, продолжая демонстрировать детище своего сумрачного гения. — Стреляет картечными или пулевыми патронами. На сотне метров пулей останавливает грузовик на полном ходу, разнося двигатель. Свинца на такую штуку я не нашёл — потому стреляет пока что стальными пулями и стальными же шариками из старых подшипников. На двадцати пяти метрах — превращает в фарш любую цель — броня не поможет. Патрон — двадцать пять на девяносто миллиметров, магнум. Навеска пороха такая, что отдача вам может даже плечо травмировать, а то и вовсе руку сломать. В магазе таких пять штук, стреляет залпом из двух стволов, потому магазины парные. Ну и для особо близкого знакомства… — стальной грешник откидыват длинный гранёный штык, который бликует в свете ламп офиса. Вся команда снова сглотнула, представляя, как эта «бумпалка» просто аннигилирует врагов своим залпом. — А мы… точно хорошие парни в этой истории? — вопрошал Мокси, глядя на смертоносное железо в руках немёртвого и косясь на восхищённую супругу, коей уже нетерпелось опробывать новую «игрушку» на живых мишенях. — А я не хороший парень и не плохой. Я — тот, что с пушкой. — отвечал немёртвый и жестом показал остальным выдвигаться. Мокси нервно сглатывает и плетётся следом за возбуждёнными товарищами на выход.        Закрыв офис, агенты единым строем выдвинулись в поход. Все встречные разбегались в ужасе, видя перед собой отпетых головорезов. Луна была невероятно горда этим эффектом — ещё с приюта ей нравилось видеть страх в чужих глазах. Одетые в чёрные плащи и очки, с оружием наперевес — они явно показывали остальным, что связываться с ними не стоит. Боялась ли адская гончая предстоящей схватки? Немного. Но с ней её отец, её возлюбленный и верные друзья. Она опытна и обучена — а их оснащение соотвествует самым подготовленным группам наёмников. Ну и с ними ужасающая легенда Дарк Сити — практически неубиваемое существо, которое способно стереть в пыль кого угодно. Впрочем, даже без него — они все представляли угрозу врагам. Каждый из низ стоял за другого горой — и Мокси понимал это, уверенно ступая рядом с супругой. Блиц был в центре построения, слева шли Луна и Пэйн, а справа — Милли и Мокси. Они покажут мафии, что с ними шутки плохи. Как говорил Пэйн — мафия всего лишь банда. А они пятеро — бригада.        Выйдя на улицу, команда осмотрелась, тут же приметив на парковке незнакомый фургон. Луна бы не придала этому значение, однако, Пэйн с него взгляда не сводил и тут же направился к нему. Не снимая с плеча дробовик, немёртвый рывком вырывает дверь и вышвыривает из фургона водителя. Пассажиры же хотели открыть стрельбу — но подоспевшие агенты направили на них оружие. Три гангстера, включая водителя в руках стального грешника, были в меньшинстве — и уже поняли, что их соратникам конец, узнав среди команды Мокси.        Жестом указав гангстерам выйти, Пэйнкиллер построил их у фургона. Оружие у них изъяли — впрочем, против немёртвого оно и так было бесполезно — и два гридшарка с бесом просто с испугом смотрели на агентов, держаших их на прицеле. Особенно — на новое оружие Милли, которое бесовка с садисткой ухмылкой сжимала в руках, желая как можно скорее применить. — Мокси — это нужные? — скорее для проформы спросил Пэйн. Все в агентсве знали, что стальной грешник мог как-то отслеживать цели с помощью своего особого зрения. Как оно работает не знал и он сам — но подобно сверхъестественному чутью Луны — оно помогало команде находить тех, кто был им нужен. — Да. Очевидно, что они из отряда покойного Калигулы. — светловолосый бес кивнул на антикварное вооружение гангстеров. Луне нравилось держать этих мразей под прицелом пистолета — власть и сила в составе их бригады опьяняла её. Она давно не была забитой сиротой, которая только маскирует своей агрессивностью хрупкую натуру — как и говорил её «папочка» — теперь она сама стала хищницей. — Двух — в расход. Чёрта оставим, он был за рулём. — стоило Пэйну произнести эти слова, как Милли тут же снесла двум бандитам головы своим электродрайвером, небольшие пилы идеально отделили головы от тел, пробив по пути и фургон — настолько сильным было давление пневматики. Бесовка в восхищении смотрела как медленно падают головы противников, а из их шей вырываются струйки крови. Бес-мафиозник с ужасом смотрел на расправу над соратниками и обмочил штаны от страха. — Мокси, как лучше добраться до Круга Жадности? — спросил Мокси немёртвый, даже не обращая внимания на чёрта-гангстера, которого даже уже не держали под прицелом — тот был в таком шоке, что и сам бы не смог убежать. Он и так бы не смог — агенты бы убили его при малейшей попытке. — Быстрее всего — самолётом и в принципе воздушным транспортом. На это уйдёт часов шесть. На поезде около трёх суток, на машине — около двух с половиной, если ехать без остановок. Надо выехать с Круга Гнева, проехать весь Круг Чревоугодия — и только тогда мы достигнем Круга Жадности. И касаемо воздушного транспорта — у группировки Кримсона в распоряжении есть вертолёты, от транспортных до парочки боевых. Я умею пилотировать только транспортные. — Мокси выдал информацию и все, кроме Пэйна были шокированны тем, что он — пилот-вертолётчик. Хотя Луна предположила, что это логично — раз уж он был сыном главы мафиозной семьи — то и был обучен едва ли не всему, что могло пригодиться в работе. — Принято. Хуйло, как вы сюда попали? — стальной грешник обратился в сжавшемуся бесу-гангстеру, брезгливо подняв обмочившего штаны чёрта за голову. — В-вертолёт… у нас есть площадка на Круге Гнева… — быстро ответил он. И кажется понял, что его никто не отпустит. Луна хмыкнула — ей нравился этот полный ужаса взгляд подонков, на которых применяют их же методы террора. Пэйн был хорош в этом — на любой террор в сторону его близких и друзей он отвечал стократно большим террором. — Адрес. — обратился немёртвый к чёрту ледяным голосом, который даже соратников Пэйна промораживал до костей. И едва мафиозник назвал адрес — его голова была раздавлена, а сам он — выкинут точным броском не глядя в мусорный бак у здания офиса агентсва. — Берём их тачку. Мокси — поведёшь вертолёт. При всех моих талантах — я умею летать только вниз. Но, кстати, не против, если ты меня научишь управлять такой техникой. — обратился Пэйн к светловосому бесу, котрого одолело лютое смущение. — Конечно. Правда, у нас нет вертолёта для обучения… — ответил он, когда бригада грузилась в машину бандитов — так было проще и безопасней для внезапного нападения на площадку мафии. — Будут. Эти уебаны поделятся. Кстати — состав охраны объекта и численность? — произнёс Пэйн, заводя двигатель и закуривая, когда они уже тронулись. Рядом с ним сидела Луна и Блиц, а супружеская пара расположилась в кузове фургона. — Обычно — почти не охраняются — мало идиотов находится нападать на объекты «Миллениона». Так что наверняка там будут пяток гангстеров. Только вот оружие у них будет не антикварное, а вполне современное — но только лёгкая стрелковка, пистолеты-пулемёты и дробовики. Это личные площадки группировки Кримсона — непосредственно ключевые объекты синдиката охраняет крупная частная военная компания. Оснащение, численность и вооружение соответсвующее — вплоть до бронированной техники, артиллерии и авиации. Но связываться со всем синдикатом нам не нужно — достаточно устранить Кримсона и всё. Синдикат закроет глаза на это, списав его смерть на его же глупость — репутация Пэйна намекнёт им, что такое лучше стерпеть. — Мокси явно нервничал, говоря о масштабах угрозы. Луна переглянулась с Блицем, вспомнив слова беса об объявлении войны целому Кругу Ада. Несмотря на крутость — пятёрка наёмников всё же не настолько сильная, чтобы уничтожать армии с бронетехникой, артиллерией и авиацией. Пэйнкиллер хоть и может снести танк с ноги — но когда таких танков будет десяток, да с поддержкой — спасует даже он. — Главное тактика, а не свистоперделки. Армии необязательно вступать в бой, чтобы быть разгромленной — достаточно утратить организацию. Так что в крайнем случае — перейдём к партизанской войне. Спросите американцев, что могут сделать партизаны — и поймёте, что те самые свистоперделки и огромная численность — это не гарантия победы. — ухмыльнулся немёртвый, обнадёжив команду, пока они ехали к вертолётной площадке. Мокси нервно хихикнул, но ничего не сказал — в способностях товарища и его знаниях он точно не сомневался, учитывая его реальный боевой опыт. Милли же гордо хмыкнула — бесовка не боялась ничего и была готова встречать любые трудности. Луна и Блиц ухмылялись — не так страшен ангел, как его малюют. А расправа над таким синдикатом явно сделает им громкую репутацию. Впрочем, адская гончая была готова отправиться на войну со своим любимым — её тяготы и лишения не пугали, пока Пэйн был с ней.        Достигнув места назначения, фургон просто снёс ворота собой, а Пэйнкиллер, выбив ногой дверь, снёс головы пятерым гангстерам из своего пистолета. Те даже понять ничего не успели — не то, что выстрелить в ответ. Бросив машину, агенты загрузились в небольщой гражданский вертолёт — Луна в них не разбиралсь, но этот был довольно просторным. Она с Пэйном и своим приёмным отцом сидела в пассажирском отсеке — а вот Милли и Мокси на этот раз заняли место в кабине.        Вертолёт медленно раскручивал лопасти несущего винта, издавая нарастающий рокот. Наконец, винтокрылая машина оторвалась от земли и адская гончая с интересом наблюдала за раскинувшемся внизу адским мегаполисом через иллюминатор двери пассажирского отсека. Вид Дарк Сити с высоты птичьего полёта завораживал — но Луна несколько боялась такой высоты. Она никогда не летала в своей жизни — но гончая доверяла мастерству Мокси, который уверенно управлял вертолётом, пока его жена с восхищением созерцала виды большого города внизу. Пэйн взял руку возлюбленной в свою и нежно поглаживал её ладонь, успокаивая своим присутсвием. Хвост адской гончей подёргивался от удовольствия близости, а Блиц курил, наблюдая за дочерью и своим другом с доброй улыбкой.        Казалось, они просто вышли на воздушный круиз, а не собираются высаживаться и вести бой с мафиозной группировкой. Тем не менее, видя сосредоточенное лицо Пэйнкиллера — Луна не забывала, зачем они здесь. Да и тяжесть бронежилета с дополительными элементами не давала ей забыть о деле. Они взяли с собой зачарованный ранец, в котором было дополнительное оружие, боезапас и специальные средства — в том числе взрывчатка. Пэйн говорил, что взрывчаткой может заниматься и сам — но возможности их мастерской скромны, посему он предпочитал пользовать готовую.        Тем временем пейзаж под вертолётом менялся — бесплодная пустыня с горами Круга Гнева — сменилась на степи и небольшие леса Круга Чревоугодия. Пэйн с интересом созерцал виды Ада — Луна и забыла, что он нигде, кроме Круга Гнева, и не был. И даже в нём был только в Дарк Сити. Круг Чревоугодия был едва ли не локальным Раем — несмотря на то, что земля там не всегда и не везде была плодородной, он кормил едва ли не всю преисподнюю. Степи и леса с красивыми пресными озёрами, полноводные реки, что текли с высоких гор Круга Гнева и впадали во внутренние моря Круга Жадности… Несмотря на тяжёлую жизнь местных фермеров — место было идиллическое. — Эх, вот накоплю я на свой домик… И чтоб у речки… и лес рядом. И никаких забот. Ни работы, ни риска… ни сволочей разных… — мечтательно произносит Блиц, под смех Милли, которая была уроженкой этого Круга. Бесовка только кивнула в ответ на слова своего босса, даже, вероятно, предавшись воспоминаниям. Мокси улыбнулся, продолжая вести винтокрылую машину.        И вот, наконец, Круг Чревоугодия оказался позади. Круг Жадности был центром двух вещей — финансов и всего, связанного с водной стихией. Как знала Луна — четвёртый круг Ада был центром логистики, его порты с морскими и речными флотилиями, а также развитая транспортная сеть — связывала столицу и дальние круги. Гончая вспомнила карту Ада, где круги располагались в ширь, один за другим — и когда проезжаешь границу последнего — тут же оказываешься на первом. А четвёртый круг был в середине, именно с него начинались дальние регионы пресподней.        Предельно урбанизированный, Круг Жадности имел не очень много производств — в основном верфи, на которых собирались корабли, из деталей с Круга Зависти, а так же ремонтные заводы, которые обеспечивали функционирование транспортной сети. Если пустыни Круга Гнева были усеяны военными заводами с базами, да добывающими производствами — то Круг Жадности имел больше банков и бирж, чем заводов. Пейзаж сего круга состоял из мегаполисов и промышленных городов, редких лесов — и огромного количества водоёмов. До моря команда пока не долетела — но вот множество рек и озёр Луна внизу видела. Как и болот. Даже сам Круг Жадности имел в себе… какой-то болотный цвет. Хотя небо с кровавой луной и алым адским солнцем было, как и во всём Аду, красное — но то ли смог больших годов, то ли испарения болот и угольно-чёрные облака над далёким морем создавали такой эффект — однако, весь пейзаж внизу имел зеленоватный болотный оттенок. Что, видимо, соотвествовало Кругу Жадности — адская гончая поняла, что это то ещё болото. И опасная трясина. Этот омут точно не тихий — а в том, что в нём водятся те ещё черти Луна уже убедилась.        Тем временем, вертолёт подлетал к какой-то промзоне. Под машиной раскинулись какие-то склады — вероятно, они принадлежали синдикату. — Мы почти на месте. Охрана здесь солиднее, чем на Круге Гнева — но состоит всё равно только из бандитов. Я, если честно, понятия не имею, где сейчас Кримсон — знаю только пару мест, где он мог бы быть. Его особняк — и штаб-квартира синдиката «Милленион», в центре города. — произносит Мокси, ведя винтокрылую машину в направлении посадочной площадки, что уже виднелась вдалеке. Луна подобралась — скоро они десантируются и вступят в бой с врагом. Бронежилет и дополнительные элементы, скрытые кожанным плащом, давали ей уверенность в своих силах. Пэйн, отец и товарищи наполняли её верой в победу — они отомстят Кримсону за нападение и за Мокси. — Нужно действовать тихо, чтобы не привлекать внимания раньше времени. Выброси меня на подлёте — я зачищу зону высадки, чтобы ты мог сесть беспрепятственно. — отвечал светловосому бесу Пэйнкиллер, открыв дверь пассажирского отсека. Адскую гончую обдало потоком воздуха и она с сомнением взглянула на возлюбленного — тросов или парашютов у них не было. «Неужели он просто спрыгнет с вертолёта?» — подумала она, видя тот же немой вопрос на лицах бесов. — Хорошо… только будь осторожнее… — говорит Мокси и начинает заход на цель. Как только он приблизился достаточно — Пэйнкиллер отталкивается от вертолёта, сильно покачнув его и падает прямо на посадочную площадку. Гангстеры в недоумении смотрят на огромную фигуру, упавшую с небес — от столкновения с металлическим грешником на бетоне площадки образовалась небольшая воронка.        Но не успели они вскинуть стволы — как стальная нежить стремительно сближается с ними, просто отрубая им головы своей ладонью в кожанной перчатке. Серой молнией двигаясь от одного гангстера к другому, Пэйн совершенно без шумма уничтожил десяток охранников, не поднимая тревоги. Осмотрев зону высадки — немёртвый сигналит Мокси рукой и тот, переведя вертолёт в зависание, медленно опускается. Достигнув земли, бес глушит двигатель и команда покидает винтокрылую машину под стихающий рокот винтов. Площадку окружали складские здания, вероятно, полные бандитов. Луна приготовила оружие — в том числе ангельский кинжал, который каждый из агентов носил при себе. Конечно, грешников при случае можно убить и простым оружием — если действовать быстро и не дать им использовать своё колдовство или преимущество в силе и скорости — но небесный метал был хорошей гарантией победы в схватке с таким врагом, а кинжалы были оружием последнего шанса для гончей и бесов. — Итак, нам нужно выбраться отсюда и раздобыть транспорт. При этом — делать всё тихо. Пока не нашли Кримсона — шума поднимать нельзя. — произносит Пэйн, оглядывая местность. — А ты не можешь найти его с помощью своего колдунства? — вопрошал Блиц, явно удивлённый словами стального грешника. Луна, знающая его чуть лучше — удивлдена не была. Даже ей нужен был предмет, связанный с целью, чтобы найти её — лучше изображение. Конечно, при личной встрече она запоминала запах — но просто так, с ходу и без ничего, найти цель не могла. Вероятно и её любимому нужно нечто такое. — Нет. Мне нужно его изображение или указание местоположения от кого-то, связанного с ним непосредственно. Я могу ощутить цель самостоятельно только если у неё есть намерения в отношении меня — любые. Но Кримсону очевидно на меня насрать — его волнует только Мокси. Он дал нам зацепки, где искать — но этого мало. — отвечал Пэйнкилллер, глядя на агентов. Блиц разочарованно вздохнул, а вот Милли, напротив, загорелась азартом охотницы. Её муж энтузиазма жены не разделял, но они уже зашли так далеко, что отговаривать кого-то было поздно. Как и отступать. — Я буду указывать дорогу, как найдём транспорт. Но Пэйн прав — надо действовать тихо, чтобы не спугнуть цель. У Кримсона есть масса возможностей скрыться — и чем дольше мы будем искать, тем больше сил синдикат бросит против нас. — согласился светловосый бес. Милли повесила на плечо свой электродрайвер, достав ангельский кинжал. — Скрытность подразумевает плотный контакт. А я обожаю плотные контакты… — бесовка облизнула губы, явно намереваясь пустить кинжал в ход. — Неужто старушка Миллс намеревается вырезать всю базу гангстеров в одиночку? Это слишком опасно для одной тебя. — усмехнулась энтузиазму бесовки Луна, явно читая намерения Милдред. Чертовка не растерялась и тут же усмотрела в этом возможность бросить вызов адской гончей. — О, да мне пригодилась бы помощь… Как насчёт того чтобы на спор вырезать базу? Или наша Луна пасует когда доходит до дела? — гончая зарычала, но не злобно, а скорее в знак принятия вызова. Ей хотелось впечатлить отца и возлюбленного точно так же, как Милли желала покрасоваться перед мужем. — Идёт. Тревогу не поднимать, использовать только холодное оружие и рукопашный бой. — отвечала Луна, глядя на бесовку поверх тёмных очков. Милдред опустила свои очки и ответила гончей озорным взглядом, принимая условия соревнования. — Так девочки, пока вы будете меряться сиськами — мы будем страховать вас, если всё пойдёт не по плану. — вмешался Пэйн, ухмыльнувшись в усы. Блиц переглянулся с Мокси, и оба беса улыбнулись — соревнование дочери босса и жены его подчинённого пробудило в них азарт не меньший, чем в самих дамах. — Ну, это будет зависеть не только от меня, но и от моей напарницы. Ну что, Луна, покажем нашим мальчикам, как работают настощие адские коммандос? — произносит Милли, сгибая руку в локте и раскрывая ладонь. Луна поняла жест правильно. — Эти ублюдки узнают, каково это — переходить дорогу I.M.P.! — гончая перехватывает ладонь бесовки в крепком высоком рукопожатии. Столь крепком, что обе девушки видят напряждённые мышцы своих соединённых рук под рукавами черных плащей.        После рукопожатия, бесовка и адская гончая разделяются, начиная свою охоту. Луна видит один патруль из шестерых гангстеров — три гридшарка, две адские гончие и один бес. Заходя к группе со спины, она стремительной тенью сближается с патрулём и, выгадав момент, вонзает кинжал в затылок одного гридшарка, оттаскивая его в темный промежуток между зданиями. Отряд не заметил потери бойца и двинулся дальше. Следом настал черёд адского гончего — это вовсе отошёл отлить за здание месте со своим товарищем — и Луна тем же способом, что и гридшарка, обезвредила сначала напарника, а потом вонзила в горло облегчающегося гончего кинжал. Поскольку соратники задерживались — гридшарк забеспокоился и отправился проверить — чтобы тут же быть принятым адской гончей. Быстрый удар в затылок, беззвучная смерть — а затем гончая быстрой тенью залезла на здание, оказавшись, тем самым, за спинами оставшейся парочки — и спрыгнула на гридшарка, вонзив кинжал в его голову, следом воткнув его в горло беса и быстро рванув оружие, доставая его и опихивая труп в промежуток между зданиями, где лежали остальные, пока не натекло много крови.        За первым патрулём было второй и третий. Луна действовала быстро и тихо, чётко подгадывая время и место для удара. Она била, как учили её отец и Пэйн — с возлюбленным она не только трахалась или развлекалась — он ещё и расширял её познания в убийственном ремесле, поскольку был искусен в рукопашном бое. Гончая видела три тени, что скрытно по пятам следовали за ней — это Пэйнкиллер и бесы следили за ней и Милли, готовясь помочь при случае. Луна пару раз пересекалась с бесовкой — и была разочарована. Да, Милли была превосходным бойцом ближнего боя — но практически не беспокоилась о скрытом устранении цели. Только своевременная страховка от Луны помешала ей не поднять тревогу, потому что Милли работала на грани фола.        Так они продвигались к выходу из базы, пока, наконец, Луна и Милли не пересеклись, атакуя последнюю группу бандитов. Их было всего шестеро — бесовка моментально сблизилась с одним из них, вонзив в спину кинжал, и тут же достав ринулась ко второму, что успел заметить её — но не успел даже вскрикнуть, когда ангельский клинок вонзился в его грудь. Третий был далеко и потому Милли рискнула, иетнув кинжал ему в голову — но не успела сблизиться с повержденным противником, не привлекая внимания других трёх, если бы не Луна. Адская гончая стремительно приблизилась к остаткам патруля — и вонзила в затылок бандита кинжал, пихнув его в остальных. Сбив гангстеров с ног, она, не давая им подняться или издать хотя бы звук — прыгает на на них, перерезая одному глотку, а второму и вовсе отрывая голову кинжалом своими мощными руками. Собственная сила в очередной раз удивила и немного испугала Луну — раньше на такие фокусы был способен только её возлюбленный. — Воу, а ты крутая, Луни. Спасибо тебе — и, кажется, я проиграла, потому что последние трое на твоём счету. — Милли, конечно, немного расстроилась поражению — но помощь напарницы наполняла её радостью. — Да уж, а я думал Луна может только бухать да копаться в телефоне, доставая меня. — с уважением произносит Мокси, когда он, с Блицем и Пэйном, подходит к девушкам. — А ты думал я хороша только своей симпатичной мордашкой, толстячок? — ехидно отвечала Луна, улыбнувшсь, когда Мокси закатил глаза. Милли засмеялась её ответу, приобняв мужа. — Ну, я знаю, что ты хороша не только ей… — произносит Пэйн, обнимая гончую. Луна буквально таяла в его руках, обвив возлюбленного своим пушистым хвостом. — Да, они иногда так хорошо узнают друг друга, что спать невозможно. — поддел дочь Блиц, усмехнувшись и закуривая. Луна густо покраснела, что было видно даже через мех. — Ну папа! — с упрёком произносит она в ответ на усмешку приёмного отца. Милли снова загорелась любопытсвом и глядела за влюблённых заинтересованным взглядом. — А какая у вас любимая поза в сексе? — спрашивает бесовка — и гончая оторопела от её вопроса. Однако, прежде чем она смогла возмутиться подобной нескромности от Милли — Пэйн ответил на её вопрос. — Пулемётный станок. Её особенно заводит когда я говорю — «Пулемёт смонтирован и заряжен!» — в момент, когда я вхожу в её пушистую попку. — слова возлюбленного заставляли Луну желать провалиться от смущения. Усугубляло то, что Блиц ехидно кивал супружеской паре бесов, подтверждая, что это правда. — Ну папочка! — взмолилась адская гончая, уткнувшись лицом в грудь возлюбленного, который поглаживал её по голове. Она была красной, как маков цвет и невероятно стыдилась своего распутного поведения — что в общем-то обычно ей было несвойственно, но близость с Пэйном для Луны была глубоко личной. — Вау, Луна, это так круто! Надо будет и нам с Мокси такое попробывать. Спасибо вам за откровенность. — слова благодарности Милли немного успокоили гончую и она наконец смогла посмотреть на остальных, встретившись с добрыми улыбками друзей, отца и возлюбленного. Всё же не стоило ей стесняться — тут все свои, и к тому же они вместе сейчас рискуют головой, сражаясь с мафией.        Напоминание о деле заставило её собраться. Остальные тоже подобрались и приготовили оружие — они на территории врага и праздновать победу пока рано. Двинувшись к воротам базы, оставив после себя горы трупов, бригада из пятерых наёмников с оружием наперевес — производила впечатление. Блиц, идя в центре, сжимал свои револьверы, держа их в согнутых руках. Справа от него Мокси удерживал своё пневматическое оружие, готовясь вскинуть его в любой момент. Правее него шла Милли, положив свой электродрайвер на плечо. Слева от Блица шагал Пэйнкиллер, держа свой огромный дробовик у груди на согнутых руках. И левее него двигалась сама Луна, сжимая в опущенных руках свои новенькие пистолеты, готовая снести голову любому точным выстрелом.        Ветер развевал полы длинных чёрных плащей команды, солнце бликовало на их чёрных очках. Их поступь была преисполнена уверенности и неотвратимого возмездия всем. кто перейдёт им дорогу — и это был не пустой пафос. Трупы врагов за их спинами были прямым доказательством их готовности уничтожить любого на их пути. И на нём тут же образовались те, кто желал их остановить — парочка гангстеров-гридшарков, что охраняли ворота базы мафии. — Вы кто такие? — спросил один из них, нервно сжимая автомат в руках. Это был булл-пап от «Инфернал Милитанта» но не современный двенадцатимиллиметровывый карабин — а старый, еще под патрон семь девяносто два на сорок. В руках его напарника был такой же. В ответ на слова гангстера Пэйн, сжимающий губами горящую сигарету, взял свой дробовик и передёрнул цевьё, досылая патроны в патроники с характерным щелчком. Гридшарки поняли всё быстро — но стоило им хотя бы попытаться вскинуть стволы — как немёртвый стремительно направляет огромные стволы на них и нажимает на спуск. Верхние половины тел бандитов просто сносит, превращая в мелкий фарш в кровавом облаке — попутно вышибая ворота базы. — Groovy. — произносит немёртвый, выпуская густые струи дыма из носа, и выбрасывая стрелянные гильзы, что падают с тихим звоном латуни на асфальт. Пэйн отсоединяет неполные магазины, сменяя их полными — и теперь у него в запасе патронов на шесть разрушительных залпов.        Сказать, что бесы и адская гончая были в шоке от действия «бумпалки» Пэйнкиллера — это не сказать ничего. Они стояли в оцепенеии с открытыми ртами, даже немного оглохнув от громкости выстрела его оружия. — Ебать. — выдавила из себя Луна, взглянув на возлюбленного. Тот только улыбнулся в усы, погладив её по голове. Остальные просто смотрели на него с ужасом и восхищением. — А вот это уже после дела. Пошли, нам ещё нужно найти папашу Мокси. — отвечает Пэйн и группа скидывает с себя оцепенение. Его место заняла уверенность — вид разрутельных последсвий выстрела оружия немёртвого показал им всем, что они в состоянии не просто одолеть любого врага — они могут стереть его в мелкий порошок. — Ты, блять, просто взорвал этих типов! Твоя пушка — это нечто! — в восхищении произносит Блиц, подтверждая мысли группы наёмников. Такая штука может аннигилировать даже самого сильного грешника. — Все мои девочки делают превосходный блоуджоб. — снова ответил на похвалу с иронией Пэйнкиллер, бросая очень недвусмысленный взгляд на Луну. Блиц и Милли хихикнули, смутив гончую ещё больше. — Хватит ржать, пошляки! Это не только в том смысле, что вы подумали! — огрызнулась покрасневшая Луна, прикрываясь пушистым хвостом. Не очень грозный вид сейчас был у смертоносной адской гончей. — Луни, естесвенно не только в этом. Но ты такая милая, когда смущаешься. — успокоил дочь Блиц, оглядывая улыбаюшуюся команду, готовую к любым трудностям. — Однако, не стоит забывать о деле. Как и говорил Пэйн — нам ещё надо найти и покарать этого мафиозного уёбка. И как можно быстрее. — напомнил о деле бес. Мокси от слов босса подобрался и начал продумывать план действий. — Да, нам нужна машина. Вот тот фургон подойдёт. Думаю, стоит сначала проверить штаб-квартиру синдиката. Это опасно… но мне кажется, что это мафии теперь стоит нас бояться. Я буду показывать дорогу. — произносит Мокси и агенты дружно грузятся в фургон. Пэйн садится за руль, Луна и Блиц занимают места рядом с ним, а супружесмкая пара бесов располагется в кузове — и фургон, взревев двигателем, направляется к первому месту назначения. Луна радовалась, что пока всё идёт хорошо — но не расслаблялась. Успех мог быть временным… впрочем, с ними Пэйн — так что у агентов уже весомое преимущество против армии «Миллениона». И Мокси был прав — теперь мафиозникам стоит опасаться их. Гончая переглянулась с возлюбленным, предвкушая охоту. Кримсону от них не уйти.        Фургон ревел двигателем, когда они на полной скорости мчались сквозь адский траффик. Мокси указывал дорогу, команда надела радиогарнитуру и проверила связь. Скоро они начнут охоту. Было что-то особенное в противостояни могущественному синдикату грешников для Луны — они, низшие демоны, бросали вызов фактически представителям адской элиты. Гончая знала, что даже могучие оверлорды были смертны. Да что там — даже высшего демона можно легко убить благословенным металлом, который пусть и был редким трофеем — но часто встречался.        Если они застанут их в расплох и не позволят им использовать свои преимущества — оверлорды погибнут легко от их пуль. Как её учил Блиц — правильная тактика и сноровка — ключевое в ремесле наёмного убийцы. Правда, до появления Пэйна отец гончей больше полагалдся на опыт и сноровку, чем на тактику. Однако, с ними стальной грешник — а значит шансы на победу резко возрастали. Пэйн в одиночку уничтожал группировки оверлордов — а с командой он в состоянии стереть в пыль любого врага. — Мокси, у тебя есть его изображение? Я не могу отследить цель, если ничего о ней не знаю. — произносит Пэйнкиллер, продолжая уверенно вести фургон к цели. Они всё ещё не знали действтельно ли Кримсон в штаб-квартире синдиката. — Нет. Могу дать его описание, если это поможет. Кримсон — обычный бес ростом с Блица. Волосы как у меня. Всегда носит свою чёрную шляпу-федору. Голос хриплый, есть два золотых зуба. — начал давать инфонрмацию Мокси. Луна видела, как Пэйн на мгновение закрыл глаза — она поняла, что он прислушивается к своим ощущениям. Сама адская гончая так не могла — ей нужно изображение цели или предмет прнадлежащий ей, чтобы ощутить запах. Луна немного завидовала инфернальному чутью любимого — он был идеальным охотником. — Я начинаю его чувствовать. Наша цель в штаб-квартире синдиката. — ответил немёртвый, когда они подъехали к массивному небоскрёбу в центре города. Команда проверила оружие и готовилась к штурму. — Сколько у нас времени с момента, когда мы войдём? — спросил стальной грешник Мокси. Светловосый бес задумался и что-то высчитывал. — Достаточно. Скорее всего, у них там собрание — Кримсон мог отправиться сюда только за этим. Оверлорды самонадеяны — даже если мы начнём штурм и положим половину их охраны — они не побегут, пока не станет слишком поздно. Каждый из них опытный и могущественный грешник, достигший мастерства в использовании своих сил и убивший многих на пути к вершине. — ответил, наконец, Мокси, всё ещё с сомнение оглядывая друзей и жену. Он всё ещё опасался связываться с таким врагом — но и отступать было уже поздно. Пан или пропал — они поставили на карту всё. — Самоуверенность их и погубит. Все высшие сословия любят недооценивать нас, низших демонов, пока не станет слишком поздно. — рот Блица растянулся в кривой усмешке, когда он прокрутил свои револьверы. Луне было интересно, сколько грешников на его счету. Её приёмный отец явно был опытен в убийствах — но скольких этот безалаберный чёрт положил, он не говорил никогда. — Себя тоже не переоценивай. Это не лёгкая прогулка. Если среди них есть пироманты — даже мне будет нелегко с ними справиться. Так что наш козырь — максимиально внезапная атака и превосходящая огневая мощь. — осадил беса Пэйнкиллер, когда группа покинула транспорт, припаркованный у входа в здание. — Цель наверху. Блиц с Милли и Мокси — контролирут вход. Я и Луна входим, и зачищаем вестибюль небоскрёба — после соединяемся и начинаем подъём. — раздал указания немёртвый, когда он и Луна в последний раз проверили оружие. Дробовик был за спиной Пэйна на ремне — и стальной грешник первым шагнул в разъехавшиеся двери небоскрёба.        Луна вошла следом — бесы контролировали тыл. Пару встретил барьер и рамка металлоискателя. Гончая усмехнулась — металла в немёртвом он найдёт много. Пэйнкиллер шагнул в рамку металлоискателя, что моментально взвыл. Наёмник в тактической экипировке с штурмовым двенадцатимилимтровым карабином от «Инфернал Милитанта» подошёл к огромной фигуре Пэйна. — Сдайте ваше оружие и не делайте глупостей. — произносит он, пока остальные берут стального грешника на прицел. А Пэйн в ответ просто пинает его в грудь — бедный гончий отлетел как ядро из пушки и встретился с противоположной стеной огромного зала с колоннами, как раз где распологались двери лифтов, с громким влажным хрустом, от которого у Луны свело зубы. Соратники убитого не успели стреагировать — стальной грешник достал оба своих монструозных пистолета так быстро, что его движения не улавивал глаз — и тринадцатимиллиметровые пули порвали наёмников в клочья в одно мгновение.        Луна прошла через металлоискатель и заметила, что один укрылся за колонной — но едва вызывающий подкрепление наёмник заметил её — его голова взорвалась от точной очереди пистолета гончей. Встав подле возлюбленного Луна приготовила оба пистолета, готовая к бою. «Веселье начинается…» — подумала она, облизнув губы. В этот момент из боковых проходов повалили солдаты частной военной компании, занимающие укрытия за колоннами зала. — Стоять! — выкрикнул один, направив на пару дробовик. Влюблённые обменялись коротким взглядом через их чёрные очки — и открыли огонь. Пэйн продолжал стоять, а вот Луна тут же ушла в укрытие, продолжая стрелять. Достигнув стены зала, она оказалась во фланге наёмников, отвелечённых на Пэйна — они тщетно поливали немёртвого из всех стволов, а он медленно шёл к ним, отстреливая головы противников своими пистолетами.        Пока противник отвлечён — адская гончая бежит вперёд, запрыгивая на стену и пробегая по ней, стреляя на ходу уклоняясь от вражеских пуль. Головы солдат взрывались от точных очередей — и такой манёвр помог Луне достигнуть очередной колонны — пробежав по стене и продолжая стрелять — она оттолкнулась и изящным боковым сальто ушла в укрытие. Перезарядив пистолеты, пока её подавляли огнём, гончая услышала звуки перезарядки ближайшего наёмника и выбежала из-за колонны. Пинком выбив оружие из рук наёмника — она мощным боковым ударом ноги по голове отправила его в полёт, снова спрятавшись за новой колонной.        Пэйн не отствал — он активно переключал внимание врагов на себя, отстреливая наёмников и разрывая их на куски при близком контакте, тем самым давая Луне возможность маневрировать и обходить наёмничью шелупонь. Вновь выскочив из укрытия, гончая зашла за спину одного беса, что стрелял в Пэйна из помпового дробовика. Ударом ноги по цевью помповика, она обезоружила его, перехватив оружие — и выстрелом в затылок снесла ему голову, уложив и двух его товарищей, прежде чем заняла новую колонну. Достреляв магазин дробовика на подавление — Луна снова изящно уклонилась от пуль, сделав «колесо» и перехватив карабин с пола в процессе.        Оказавшись за новой колонной, уже совсем близко к боковому коридору из котрого вышли солдаты — адская гончая повторила манёвр, но на этот раз опираясь на одну руку, поскольку второй стреляла во врагов. Укрывшись за углом, Луна выкинула пустой карабин и снова достала пистолеты. Стреляя на подавление, она уложила ещё трёх наёмников — подбежав к последнему, гончая оправила его в полёт боковым ударом ноги по голове с разворота. В этот момент мимо неё пролетело очередное тело — это Пэйн закончил со своими противниками и подошёл к гончей. Однако, отдохнуть им не дали — двери лифта открылись и по ним начал работать миниган.        Луна оказалась моментально закрыта возлюбленным и резко ушла в укрытие. Пэйнкиллер же, от груди которого рикошетили пули минигана, словно танк, медленно подошёл к гончему за станком пулемёта и ударом кулака снёс его голову. — Ебануться… — только и произносит Блиц, оглядывая последствия побоища и смотря на свою дочь с обожанием. Луна усмехается, видя как с уважением на неё смотрят Милли и Мокси. — Группа — в лифт. Там нам оставили подарочек… — скомандовал ухмыльнувшщись в усы Пэйн. Как только агенты вошли в довольно просторный лифт, в центре которого был станок с миниганом и огромный короб с патронами к нему — немёртвый сорвал его со станка, выкинув онный. Вид огромного стального грешника с миниганом наперевес внушал ужас. Надев на спину короб с патронами, предвартельно поправив дробовик, Пэйнкиллер нажал на кнопку нужного этажа.        Пока они поднимались — все снова проверяли оружие и напряжённо молчали. Каджый уже понял план — Пэйн идёт первым и подавляет противника, а остальные поддерждивают огнём. Как только они достигли этажа — немёртвый перехватил пулемёт а остальные вжались в углы — все знали, что их ждут. Стоило дверям открыться — и на Пэйна обрушился поток огня, на которым он ответил симметрично. В коридоре прогремели несколько взрывов — вероятно их попытались закидать гранатами. Очевидно неудачно. Пэйн снова взял на себя роль танка, за которым укрывались остальные — он поливал все впереди довльно длинными очередями из минигана, разрывая врагов. Тех же, кого поток свинца не распилил, добивали остальные. Луна восхищалась, как прекрасно работают в тандеме Мокси и Милли — даже когда группа грешников пыталась их обойти с тыла — светловосый бес сработал моментлаьно, болтами своего оружия стреляя по конечностям или головам грешников, а его жена затем резала выведенных из строя противников выстрелами из своего электродрайвера.        Гул минигана перемежался с громкими выстрелами пистолетов Луны и револьверов Блица, дополненных уханьем пневматического оружия Мокси и сухими щелчками электродрайвера Милли. Группа наёмников проходила по коридорам, как бронепоезд — осталяя после себя только разрушение и разорванные трупы. Наконец, поток противников иссяк — как и патроны у минигана. — Мокси, эта штука влезет в ранец? Прикольная вещь, назову её «Сашей». — спросил немёртвый, которому явно понравилась шестиствольная игрушка. Светловолсый бес снял большой ранеч со спины и открыл его. — Объём зхачарованного ранца равен объёму нашей арсенальной комнаты. Но узнать влезет ли можно только опытным путём. — бес предложить запихнуть миниган и его, вероятно тоже зачарованный, короб с патронами в ранец. И грозное орудие разрушения исчезло в рюкзаке довольно легко.        Удовлетворившись сделанным, группа замерла перед массивными резными дверями в конференц-зал. Сняв с плеча дробовик, Пэйн обменялося взглядами с остальными — все были заряжены и готовы. Снеся дверь пинком, немёртвый и демоны открыли шквальный огонь по сидевшим в зале оверлордами. Они стреляли и стреляли, устилая пол гильзами и трупами. Грешники просто превращались в фарш от залпов «бумпалки» Пэйна, их головы взрывались от точных попаданий Луны и Блица — ну, а Милли с садисткой ухмылкой разрезала их на куски дисками своего электродрайвера, пока Мокси обездвиживал грешников точными попаданиями десятимиллиметровых витых болтов. Особый восторг у бесовки вызывало то, как она отделяла голову грешника, которую её муж пригвождал к стене после этого.        Вскоре бойня прекратилась. Все дружно перезарядили оружие. Вид конференц-зала мог заставить впечатлительных исторгнуть содержимое желудков — смесь кусков мяса, крови, металла и дерьма, приправленная густым дымом с удушающим ароматом пороха. От оверлордов в принципе не осталось ничего — даже трупов. От увиденного Мокси нервно сглотнул — даже киллер мафии не видел настолько жестоких расправ. Однако, Пэйн поднял руку — все насторожились. — Цель уходит на крышу. Преследуем. — все моментально бросились в погоню, не желая упускать Кримсона, который, вероятно, сбежал до того, как они достигли зала. Достигнув крыши, они увидели взлетевший вертолёт — и Пэйн, быстро сменив магазин на пулевые патроны, сначала выпускает залп картечи по вертолёту — а потом две огромные стальные пули прямо в его двигатель. Вертолёт загорелся от попадания, его закрутило и он врезался в соседний небоскрёб, исчезнув в облаке взрыва. — Ну… вот и всё. Поверить не могу, что наконец-то с Кримсоном покончено. — облегчённо выдыхает Мокси. — И это не просто месть… Мы уничтожили сам синдикат «Милленион». Я просто не могу поверить — мы пришли и превратили всё правление одного из самых могучих синдикатов оверлордов в фарш. Да, может быть на их место придут другие — но это самая знаковая победа в моей жизни. И она случилась благодаря вам, друзья! — светловосый бес оглядывает пропахших кровью и порохом друзей и жену. Луна улыбалась Мокси, как и остальные. Они сделали это — их дерзкий налёт увенчался успехом.        Милли закидывает электродрайвер за спину и тепло обнимает мужа. Супружеская пара целуется, на фоне звука сирен пожарных машин. Тиран, который убил мать Мокси и загубил ещё множество жизней — догорает в вертолёте, что врезался в небоскрёб. Криминальная организация, в котрой он состоял — повержена. Луна прильнула к Пэйну, что закурил, глядя, как Милли и Мокси страстно целуют друг друга. Блиц смахнул слезу умиления, стоя подле дочери и глядя, как его верный друг и его жена празднуют победу. Да, они ещё на территории врага и им нужно уходить — но вряд ли кто решится напасть на их команду. А если и найдутся дураки — они повторят судьбу «Миллениона» и Кримсона. Луна поняла, что сейчас они безоговорочно победили.        Однако, в один момент лицо Пэйна меняется. Стальной грешник внимательно смотрит на вертолёт, а потом куда-то вдаль. Гончая ощутила его беспокойство и приготовилась — кажется, торжествовать они начали слишком рано. — Кримсон ещё жив. — слова немёртвого нарушают идиллию победы. Пэйнкиллер указывает вдаль — и все достают бинокли. Луна видит вдалеке вертолёт… осознавая, что они ошиблись. Кримсон всё же успел сбежать раньше — тот, что они сбили, тоже принадлежал мафии, но в нём не было их цели. — Проклятье! Похоже, мы устранили главу синдиката — но Кримсон успел уйти! — досадливо скрипнул зубами Мокси. Да, они победили — но не до конца. Милли издала горловой рык — и, перехватив оружие, отправилась к выходу с крыши. Бесовка ни за что не позволит уйти мучителю её мужа. Все проследовали за ней — теперь с утроенным желанием разнести всё на своём пути. Луна тоже периодически рычала — убийство Кримсона стало для неё делом принципа — этот подонок не должен уйти от наказания.        Спустившись, все вернулись в машину — Пэйн снова вёл их к цели. И на этот раз — адская гончая точно приложит все силы, чтобы Кримсон не ушёл. И не только она одна — видя мрачную решимость Мокси, азарт охотника Блица, ярость Милли и холодную сосредоточенность Пэйнкиллера — она понимала, что их добыча теперь точно не уйдёт. Они перероют весь Ад, сокрушат любую армию — но достанут ублюдка-мафиозника. От правосудия ему не убежать — и они будут его судьями и палачами одновременно.        Василий уверенно вёл фургон, отслеживая местоположение их цели. Мысленно он проклинал себя — если бы он воспользовался «зрением охотника» раньше — они могли бы достать Кримсона. Немёртвый видел цель когда они поднимались к крыше — но ошибся, думая, что вертолёт был один. Даже иронично, что жалкий приспешник сбежал раньше главы синдиката… хотя, скорее всего, этот самый глава был просто предан Кримсоном. Потому чёрт ушёл до того, как они достигли зала собрания. Бэйзил подумал, что их цель уходит на крышу, когда заметил движение в дыму. Учитывая, что зал был в пентхаусе — он и предположил, что беглец это Кримсон и собирается уйти через крышу.        Впрочем, ошибка стальную нежить не волновала — они настигнут врага. После того, что он узнал от Мокси — подонок точно не заслуживал жить… однако, Василий сомневался в Мокси. Светловосый бес не убийца, а Кримсон всё-таки его отец. Одно дело стрелять в толпу грешников и низших демонов, расчитывая, что шальная пуля найдет черное сердце отца Мокси — другое убить его лицом к лицу. Впрочем — в этом немёртвый даже видел символизм. Они не уподобятся такому подонку. Сейчас он лишён власти и организации, что покрывала его. Кримсон просто бес, под началом которого несколько бандитов. Бандитов они перебьют, деньги мафиозника заберут, как трофей — и нищий Кримсон будет выброшен на улицу, что для него хуже смерти. Ну, а если Кримсон будет представлять прямую угрозу — он уничтожит его.        Поглядывая на Мокси, Василий помнил его слова. Бес хотел, чтобы немёртвый не становился чудовищем, как Кримсон. Да, они жестоко отомстили синдикату — но это была ответная мера на карательный отряд. Мокси с готовностью принял это, пусть и ранее опасался противостояния синдикату. Но вот убийства своего отца не одобрял. Бэйзил надеялся, что остальные пусть и жаждут крови — но удержатся от убийства без необходимости. Хотя Милли явно желала распилить Кримсона — да и Луна, кажется, тоже была намерена отнять жизнь подонка, посмевшего напасть на её семью и друзей. Тем не менее, они здесь не за кровью — а за справедливостью. Синдикат уже обезглавлен, напавшие на них получили своё. Осталось только преподать урок Кримсону. И если убивать его Пэйнкиллер был не намерен — без нужды — то вот сломать ноги и оставить на грязных улицах адского мегаполиса — вполне.        Погоня привела фургон к особняку — Мокси вздрогнул, когда увидел здание. Василий понимал его — это его дом, место, где он вырос, потерял мать — и едва не потерял себя. И где он снова себя обретёт. Предыстория беса помогла немёртвому понять, почему у него столь мягкий для такой работы характер и он боится лишних жертв. После пережитого ему тяжело обрывать жизни по приказу — пусть он и не боится замарать руки кровью. Однако, время размышлений прошло, настала пора действий.        Покинув фургон, Пэйнкиллер перехватывает дробовик — и замечает фургон несущийся на группу. Вскинув оружие он встаживает залп из двух стволов в двигатель машины, разнося его двумя тяжёлыми стальными пулями. Остальные подключаются и поливают замеревший фургон огнём. Гангстеры, что в нём были, полегли — и немёртвый перезаряжает оружие, переключившись на стальную картечь. Команда демонов тоже перезядила оружие и короткими кивками доложила о готовности. Каждый понимал друг друга с полувзгляда, они все действовали, как единое целое. Немёртвый двинулся вперёд, снова просмотрев место «зрением охотника» — цель была в здании, но особняк огромен — сопротивление врага вполе может дать время Кримсону уйти снова.        Вынеся ворота пинком, стальной грешник двинулся к дверям особняка, попутно снося залпами картечи бандитов, что пытались стрелять в ответ. Луна и бесы поддерживали его огнём, укрываясь за могучей спиной Василия, быстро продвигаясь к зданию. Снеся двери, Пэйнкиллер продвигался вперёд — а цель уходила. Гангстеры забарикадировали проходы и встречали их огнём, что замедляло продвижение. В один момент немёртвый командует своим занять укрытие — впереди пулемётная точка. Бандиты поставили на станок крупнокалиьерный пулемёт, полностью перегородив проход баррикадами. Коридор вёл к большому залу в особняке — и там была цель.        Встречая пули грудью и стреляя на подавление из дробовика, Бэйзил дошёл до пулемёта и вырвал его, попутно снеся баррикаду. Гангстеры испуганно бросились бежать, попадая, как под пули команды агентов, так и под огонь своих — из зала тоже стреляли. Однако, это не остановило Василия — он ворвался в зал, точными залпами дробовика стерев в пыль всех, кто оказывался сопротивление. И тут внимание немёртвого привлекли трофеи на стенах — челюсти, рога… и головы гончих. Каждый трофей имел табличку с именем, вероятно, тех несчастных, кому принадлежали эти части тел при жизни. Стальной грешник ощутил отвращение — Кримсон был просто больным ублюдком. — Блять… Твой папаша просто конченный, Мокс. — мрачно высказался Блиц, когда остальные вошли в зал. Василий видел, как Луна зарычала, вздыбив шерсть — вид голов её собратьев, что стеклянными глазами смотрели на неё, привёл возлюбленную в ужас и ярость одновременно. — Это его хобби. Коллекционер хуев. Вот что я подразумевал, когда говорил Пэйну не уподобляться этому чудовищу. — не менее мрачно отвечал Мокси, стараясь не смотреть на трофеи. Милли же просто сплюнула от отвращения. Кримсон и до этого не вызывал у них положительных эмоций — но сейчас все агенты хотели покончить с этой мразью.        В этот момент, под телами немёртвый заметил движение. Просмотрев зрением охотника местность он увидел, что цель точно не здесь — она была ниже и дальше. Однако, под трупом одного ганстера был живой демон. Стальной грешник откинул пинком труп — и под ним был один из акулопдобных демонов, что испуганно таращился и прикрывался руками. Он был безоружен. — О, какая неожиданная встреча… Чезвик Турман. — голос Мокси был удивлённым. Он явно знал бандита и точно не ожидал такой встречи. Однако, больше всего удивила немёртвого реакция Милли. — Ах ты сукин сын! — с яромтным рёвом бесовка завела пилу электродрайвера и кинулась на него, распилив орущего демона надвое. Василий не успел её остановить. Да и не очень хотел. — Дорогая, откуда ты его знаешь? — удивлённо спросил Мокси глядя на перемазанную чёрной кровью жену и на две половины того самого Турмана. Василий, Луна и Блиц тоже смотрели на бесовку с недоумением. Милли же, наконец, перевела дыхание и смогла ответить. — Это мой бывший. До того, как я познакомилась с Мокси, я состояла в его банде — но ублюдок кинул меня на одном деле, бросив меня раненой. Так меня и нашёл Мокси. Именно после этого мы познакомилсь и встретились с Блицем. А ты откуда его знаешь, дорогой? — пояснила Милли, но прежде, чем её муж ответил, вмешался Блиц. — Да, потому что именно этот тип был его напарником, который его и подстрелил. Я сначала не узнал его, но щас рожа показалсь знакомой. — Мокси только кивнул на его слова. Милли же после этого еще и выстрелила своим электродрайвером в располовиненый труп, отделив голову, котрую пинком отправила в окно, разбив онное. — Да, именно Чезвик Турман был моим напарником, когда я стал вольным наёмником. Что же, карма таки нашла его в лице моей жены. Хотя я бы предпочёл, чтобы моя Милли нп маралась о такую грязь как он. — произнёс Мокси, плюнув в сторону трупа Чезвика Турмана. Однако, идиллию прерывает немёртвый — они ещё не захватили Кримсона, пусть уже казнили одного подонка из прошлого Мокси. Широким шагом Василий подходит к стене и разносит её собой, видя, как удаляется автомобиль с Кримсоном. — Блять, опять ушёл! — раздосадовано прорычала Луна, провожая взглядом автомобиль мафиозника. Милли вторила адской гончей тирадой проклятий и ругательств — им снова нужно пускаться в погоню. — От меня этот колобок точно не уйдёт… А ну стой, ебучий макаронник! — произносит Бэйзил и срывается на бег, ускоряясь и оставляя позади опешивших агентов, что моментально кинулись к фургону.        Немёртвый же сосредоточился на погоне. Он нёсся через траффик адского мегаполиса, маневрируя и преследуя лимузин Кримсона. Машина мафиозника двигалась на предельной скорости, выжимая из движка максимум — однако стальной грешник бежал за ней, приближаясь, несмотря на фору, которая была у гангстеров. Уклоняясь от встречных автомобилей, Василий без устали бежал, наращивая скорость. Он перепрыгивал машины, стараясь нагнать Кримсона — желание избежать лишних жертв замедляло его, поскольку без этого он бы просто сносил собой любой встреченный автомобиль, так как мог бежать со скоростью реактивного истребителя.        Вскоре лимузин выехал на оживлённую автостраду. Траффик усилился — Бэйзилу приходилось усиленно маневрировать, дабы не врезаться во встречные машины — ровно как и лимузину Кримсона. Однако, вскоре дорогу впереди перекрыл блокпост гангстеров, что открыли шквальный агаонь по немёртвому. Лимузин проехал через открывшийся проход — и его тут же перекрыли автомобили бандитов. Однако, стальной грешник, подобно бронепоезду, просто снёс препятсвие собой. Дальше автостарада оказалась чистой — и Пэйнкиллер мог спокойно ускориться, дабы нагнать Кримсона. Но в этот момент он замечает боевой вертолёт, что летел навстречу немёрвому и лимузину мафиозника.        Вертушка открыла огонь из автоматической пушки — и Василий был вынужден нестись зигзагами, дабы осколочно-фугасный снаряд автопушки не снёс его. Видя, что цель уклоняется, пилот начал делать заход, дабы накрыть немёртвого залпом неуправляемых ракет. Ускорившись, Бэйзил видел, как замедляются в его восприятии ракеты, что неуклонно приближались к нему, оставляя за собой дымящиеся следы реактивного выхлопа. За секунду до того, как они настигнут его — стальной грешник прыгает, выставляя ногу вперёд — и врезается в вертолёт, пробивая его собой вдоль навылет. Он отдалился от винтокрылой машины до того, как она вспыхнула и взорвалась — впрочем, ту груду металла, что осталась после столкновения с немёртвым, было трудно назвать вертолётом.        Продолжая преследование, Василий встречает новый блокпост — на это раз на въезде в другой город и уже с двумя БТР. Лимузин снова проскочил в быстро открытый проход — и перекрывшие его после бронемашины открыли огонь из спаренных автопушек по немёртвому. Скача, как заяц по полю, Бэйзил всеми силами уклонялся от свистящих над его ухом снарядов — и, ускорившись максимально возможно, протаранил один БТР, пробив его собой. Оставшийся намеревался уничтожить цель и потому ринулся в погоню за стальным грешником, поливая его огнём. Задача резко усложнилась, теперь Василию надо было не только не упускать Кримсона — но и уклоняться от выстрелов бронемашины, что преследовала его самого.        Однако, немёртвый был слишком быстр для неё — и на одном повороте Василий просто перескочил на стену высотного здания, продолжая бежать по ней, в то время как БТР повторить его манёвр не смог, ровно как и затормозить. Не вписавшись в поворот, бронемашина протаранила здание и преследовать Бэйзила более не могла. Оттолкнувшись от стены здания и перемахнув длинным прыжком фуру, несущууся навстречу, немёртвый продолжал преследовать лимузин Кримсона. Наконец, нагнав его, стальной грешник схватил авто за задний бампер и рывком поднял. Лимузин аж прокрутился в воздухе вертикально, продолжая лететь вперёд по инерции и с грохотом рухнул на дорогу. Преследование было окончено. Василий останавливается, медленно подходя к дымящемуся и разбитому автомобилю. «Зрение охотника» показывало, что Кримсон ещё жив. Что же, он хотел найти своего сына — он его нашёл. Бэйзил уверен, что этим двоим будет о чём потолковать. Пара подручных мафиозника вылезает из машины и наставляет на его штурмовые винтовки — но он сносит им головы выстрелами своего пистолета до того, как они смогли нажать на спуск.        Выдрав дверь, Пэйнкиллер выволакивает беса, в точности подходящего под описание, что давал Мокси. У них даже в чертах лица было сходство — правда, отец товарища немёртвого имел более грубые черты лица. — Мистер Ноластнейм? — иронично спрашивает стальной грешник, удерживая Кримсона за горло и глядя на него своими зеркальными солнцезащтными очками, в которых отражалось озлобленное выражение лица беса-мафиозника. Впрочем, Василий отчётливо видел в его глазах страх — пусть он знал, что его ждёт, помирать Кримсону не хотелось. — Да… — прохрипел в ответ мафиозник, болтаясь в руке Пэйнкиллера. Немёртвый понимал, что он узнал его — новости об огромном оперативнике ООО «СотонаМогила» давно достигли самых отдалённых уголков Ада. Бес понял, что перешёл дорогу явно не тем ребятам, но уже поздно. — Мистер Мокси передаёт вам привет. — отвечал, усмехнувшись в усы, Василий. Глаза Кримсона расширились от удивления — он осознал, что посланные за сыном гангстеры и спровоцировали эту разборку.        В этот момент позади стального грешника тормозиот фургон, из которого выходят остальные агенты I.M.P. и приближаются к Василию и Кримсону. Выпустив мафиозника из руки, Бэйзил видит, как он шлёпается на асфальт и отползает к разбитому лимузину, прижавшись к нему спиной. Тем не менее, страха в его глазах уже нет — он понимает, что это конец. Агенты встают подле Пэйнкиллера — и Мокси делает шаг вперёд. — Вот мы и встретелись снова… отец. — светловолосый бес явно с трудом может произнести это слово в отношении Кримсона. Мафиозник же усмехается и глядит на своего сына даже с налётом гордости. — Да… столько лет прошло… Ты действительно вырос, Мокси. И стал таким же, как и я… — отвечат Кримсон, глядя в глаза Мокси с явным вызовом. Василий понял его поведение — всю свою жизнь сын противопоставлял себя отцу, а теперь мафиозник думает, что Мокси тоже сколотил преступную группировку, что работает на новый синдикат и пришёл убить отца. — Я никогда не буду таким же, как ты. — холодно произносит Мокси, с презрением смотря на своего отца. Кримсон же снова усмехается, обводя взглядом соратников светловолосого беса. — Серьёзно? Ты, пришёдший в штаб-квартиру синдиката со своими подельниками и убивший столько народу, чтобы отомстить мне — не такой же, как я? — мафиозник в открытую ржёт над своим сыном. Василий слышит, как рычит Луна и как скрипит зубами Милли — но ни он сам, ни остальные не вмешиваются в разговор отца и сына. — Ты всегда будешь тем, кого я из тебя сделал, сынок. Убийцей. Ты — Ноластнейм — и не можешь вычеркнуть это из своей души. Твоя мать пыталась вытравить это из тебя — но это твоя суть. — В этот момент Мокси вспылил и воскликнул. — Не смей говорить про маму, монстр! И это не мои подельники — они мои друзья! Ты убил маму и послал Калигулу, чтобы он убил меня — потому что ненавидишь, когда тебе кто-то не подчиняется! — поток яростных обвинений обрушился на Кримсона, но он лишь смеялся. Смеялся в лицо своему сыну — и у Мокси явно что-то сломалось внутри. Василий понял, что мафиозник зародил в сердце светловолосого беса сомнения. Ведь Мокси действитешльнго остался наёмным убийцей — просто он работал теперь на Блица, а не на Кримсона. Блиц, кстати, тоже скривился и скрипнул зубами — но не считал, что вправе вмешаться в разговор. Он сам был виновен в гибели своей семьи и не считал, что вправе судить кого-либо. — А теперь ты пришёл ко мне за местью… Что же, давай. Убей меня. Как бы сильно ты не отрицал это — ты останешься Ноластнеймом. Останешься убийцей. Как бы ты не пытался от этого бежать — это твоё предназначение. Ты займёшь моё место, так или иначе — потому что мы ничем не отличаемся. Ты сын своего отца, Мокси. — Кримсон продолжал давить на Мокси и светловолосый бес не мог ему ответить. Сомнения одолевали его — Мокси всегда был ведомым и сейчас его отец этим пользовался, намереваясь взять реванш. Умерев, он заберёт сына с собой — пусть и фигурально.        И видя, как уступает Кримсону Мокси, как утопает его друг в сомнениях — Василий решил помочь. Он помнил слова светловолосого беса. Бэйзил был чудовизщем, что утратило человечность — но вновь обрело её, поскольку друзья и любимая помогли ему не превратиться в монстра окончательно. И сейчас он протянет Мокси руку, вытащив друга из бездны. Бездны, из которой его самого вытащили друзья. — Вот скажи мне, мафиозник — в чём сила? — вмешался в диалог отца и сына немёртвый, прервав смех Кримсона. — Может в деньгах? Ну, ты много народу убил, много денег нажил — помогли они тебе? Может во власти? Ну, была у тебя власть — дала она тебе что-то? Стал ты сильнее? — мафиозник молчал, либо не понимая вопроса — либо не желая озвучивать ответ. Бэйзил сделал шаг в перёд и положил тяжёлую ладонь в кожанной перчатке на плечо Мокси.        Светлововсый бес приободрился, чувствуя присутствие и поддержку товарища. Мокси обменялся с Василием взглядами — его всё ещё одолевали сомнения, однако, теперь он мог им противостоять. — А вот он — стал. Знаешь почему? Потому что за ним — правда. За кем правда, тот и сильнее. — кивком указав на Мокси, продолжил Пэйнкиллер. — Потому что за кем правда — за тем всегда следуют хорошие и верные товарищи. У тебя, мафиозник, таких не было и не будет никогда. Потому что правды за тобой нет. — завершает свою речь немёртвый, краем глаза видя, как расцветает лицо светлововлосого беса. Мокси приободрился и теперь смотрел на Кримсона триумфальным взглядом победителя. Однако, мафиозник сдаваться не собирался. — И в чём твоя правда, наёмник? — задал каверзный вопрос Кримсон, явно намереваясь подорвать авторитет друга в глазах Мокси. — Моя — простая. Слабых — защищай. Сильных — усмиряй. А сволочей — убивай. Тебе, падаль, большего знать не надо. — лаконично ответил немёртвый. Он не собирался вести философские беседы с таким отбитым ублюдком, как Кримсон. Не ему его судить, за свои грехи Василий уже был осуждён и прощён. — Наша правда в том, что мы всегда стоим друг за друга. Мы — настоящая семья. Для тебя, подонок, близкие — только инструмент. — презрительно прорычала Луна, вставая рядом с Пэйном. Вновь приунывший Мокси — воспрял опять. Василий даже улыбнулся — раньше они были врагами, а теперь адская гончая называет беса, которого презирала — своей семьёй, наравне с Блицем и своим возлюбленным. — Мы — не идеальные праведники, у каждого из нас есть свои грехи. Но в отличие от тебя — мы желаем их исправить, а не усугубить. — встал рядом с дочерью Блиц, горделиво глядя на Кримсона. Он сам отец трудного ребёнка. Блиц был пленником своего прошлого. Но теперь, с новобретённой семьей — он действительно исправился. Пусть и остался всё тем же безалаберным чёртом. — Мой Мокси никогда не станет таким, как ты, ничтожество. За всю ту боль, что ты причинил ему — я хочу разорвать тебя на куски. Но не стану. Как говорил мой муж — не стоит мне мараться о такую мразь, как ты. — добивает мафионика Милли словесным «туше». Жена встаёт про правую сторону от мужа и берёт его ладонь в свою. Мокси окончательно отбрасывает сомнения. Теперь он победил призрак своего прошлого в лице Кримсона. — Да. Я никогда не стану таким, как ты. Я ценю свою семью, в отличие от тебя. Я раскаиваюсь за свои грехи, а не упиваюсь ими, как ты. И убиваю только всяких подонков, вроде тебя — я больше не проливаю кровь невинных. Ты заслужил смерть — но ни я, ни остальные не станем мараться о тебя. Живи в проклятом мире, который ты сам себе и создал. Я покидаю тебя… отец. — припечатал Мокси мафиозника. Кримсон понял, что больше играть на сомнениях и страхах сына бесполезно. Но… всё ещё не сдался до конца. — Ты оставишь меня вот так, Мокси? Я ведь вернусь и отомщу. Я убью всех, кого ты знаешь… — сыпал пустыми угрозами мафиозник, понимая, что против такой бригады он никогда не сможет тягаться — они уничтожили могущественный синдикат «Милленион», куда какому-то чёрту против них. И Василий уже знал, как наказать этого чёрта подобающе. Смерть была слишком лёгкой карой для него… — Мы тебя пальцем не тронем. А вот она… — прерывает Кримсона Пэйнкиллер, указав на Милли. — Он твой, Миллс. Сломай ему колени в назидание за всё. — бесовка была несказанно рада хоть как-то наказать мафиозника за своего мужа и множество загубленных жизней. Она подошла и мощными ударами приклада электродрайвера превратила колени Кримсона в крошево. Мафиозник взвыл от боли, с ненавистью глядя на неё и остальных агентов. Мокси не злорадствовал — он глядел на своего отца с жалостью. В отличие от Милли, что одарила Кримсона зловещенй удовлетворённой улыбкой.        Вернувшись к остальным, бесовка и Луна ударили по рукам, демонстрируя полную солидарность — Василий знал, что возлюбленная адская гончая ненавидела подонков, что издеваются и убивают, пользуясь своими властью и богатством. Блиц просто плюнул в сторону Кримсона — он презирал мафиозника и как наёмник, и как отец. Ну а Василию было всё равно — Кримсон уже наказан сполна. Без денег и организации, брошенный на улице со сломанными ногами — гангстер теперь обречён. Много кто захочет поквитаться с ним — он ныне во власти улиц, которыми когда-то правил. Команда бросила последний взгляд на воющего Кримсона, прежде чем медленно развернуться и отправиться к фургону. Они сделали своё дело, справедливость восторжествовала.        Однако, когда они достигли автомобиля — Мокси обернулся… и едва успел закрыть Милли собой, поскольку Кримсон, сжимающий винтовку в руках, дал короткую очередь по бесовке. Мокси принял в себя пули, защищая жену и рефлекторно выстрелил в ответ из своего пневматического оружия. Витой десятимиллиметровый болт пронзил голову Кримсона, войдя точно между глаз и прибив его к двери перевёрнутого лимузина. Василий тут же кинулся к другу — винтовочные пули пробили бронежилет и теперь светлововлосый бес умирал. Милли смотрела в лицо захлёбывваающегося своей кровью Мокси с ужасом, не зная, что делать — не немёртвый моментально достал ангельский кинжал с пояса. — Держись, сынок… — он успокоил Мокси, вогнав кинжал себе в шею и склонился над бесом, дабы напоить своей кровью. — Пей, это поможет. — приказал Бэйзил, удерживая товарища для его удобства. — П-папа… — произносит бес и начинает жадно пить кровь. Все замерли затаив дыхание, пока не услышали слабый металлический звон. Это пули вышли из тела Мокси, упав на грязный асфальт. Жизнь беса была спасена. — Мокси! — воскликнула Милли, обняв мужа и заплакав. Он обнял её в ответ и аккуратно поглаживал по спине, улыбаясь. Блиц и Луна помогли ему подняться, и теперь Мокси смущённо оглядывал друзей и жену. — Пэйн… спасибо. Ты снова спас меня, как делал всегда. И… я и не представлял, что твоя кровь может исцелять. — произносит бес, обнимая жену, что смотрит на Василия как на святого. Милли была готова бухнуться ему в ноги и целовать сапоги, судя по её взгляду, полному благодарности и обожания. — Извините, ребят, я забыл вам сказать… Пэйн дал Столасу образец своей крови и так мы узнали о её исцеляющих свойствах. Но только сейчас я вижу всё своими глазами. — виновато произносит Блиц, но Мокси тут же успокаивает его. — Не надо, сэр. Главное, что всё кончиловсь хорошо. Я до последнего в это не верил — но это так. — Мокси был несказанно рад этому факту. Он бросил свой взгляд на труп Кримсона, прибитый, как трофей на стену, к двери лимузина. — Какая ирония — он любил коллекционировать трофеи. И теперь сам трофеем стал. — мрачно заключил Мокси, глядя на того, кто был когда-то частью его семьи. — Мне жаль, что тебе пришлось убить своего отца, Мокси. — произносит Пэйнкиллер, вновь кладя свою ладонь на плечо беса. Тот усмехается и смотрит в глаза немёртвого, видя своё отражение в его солнцезащитных очках. Видя своё усталое, но счастливое лицо и радуясь, что всё кончилось. — Мой отец погиб задолго до этого дня, Пэйн. Кримсон убил его, как и мою мать. Я же убил просто чудовище, натянувшее лицо моего отца. — отвечает Мокси, отворачиваясь от тела мафиозника. — Однако, несмотря на то, что мои отец и мать покинули этот мир — я не один в нём остался. У меня новая семья. И она не хуже прежней. — светловосый бес улыбается, приобняв жену и окидывая друзей радостным взглядом. Василий, Блиц и Луна улыбаются ему в ответ.        Это единение напоминало Бэйзилу о Рокси и его друзьях, оставшихся в мире живых. Однако, так же, как и Мокси — он обрёл новую семью. И с возлюбленной волчицей смог воссоединиться. Так что теперь и на этом, и на том свете немёртвого любят и ждут. — Я узнал, что у меня есть огромная семья. И тропинка, и лесок… в поле каждый колосок. Речка, небо голубое — это всё моё, родное. Это Родина моя, всех люблю на свете я. — процитировал известные стихи Василий, приобняв своих демонов, что радостно засмеялись. Теперь здесь его Родина. Это для себя Василий понял чётко. — Ладно ребята, довольно сантиментов. Моксос, ты помнишь где мафия хранит деньги? — прервал идиллию единения Блиц. Мокси картинно закатил глаза, но понимал, что вопрос товарища закономерен — в конце концов, на мастерскую им нужны средства. И тогда они окончательно смогут оставить жизнь наёмников позади. — Не особо. Однако, у меня есть информация о паре тайников синдиката, плюс, я знаю где деньги хранил Кримсон. Пойдём друзья, соберём трофеи и вернёмся домой. — отвечает Мокси и команда агентов грузится в фургон.        Василий вёл машину туда, куда указывал Мокси. Обчистив тайники мафии и хранилище Кримсона — команда вернулась на площадку и села в вертолёт. Их никто тне преследовал и не пытался убить — они произвели такой фурор, что весь Ад полнился новостями о новом рейде ООО «СотонаМогила». И вот, сидя рядом с Луной в пассажирском отсеке вертолёта, что летел домой, Бэйзил не мог не чувствовать умиротворения. Злодеи повержены, герои торжествуют — всё, как в кино. Осталось долететь до дома и пересчитать заслуженные трофеи. Блиц достал бутылку водки, прихваченную из бара покойного мафиози и все — даже Мокси — выпили по стопочке. Им теперь можно. Они домой летят…