PainKiller

       Луна сидела рядом с Пэйнкиллером рядом в приватной комнате для VIP-персон в заведении Вортекса. Адская гончая до сих пор не могла привыкнуть, что самым часто посещаемым местом для неё и её возлюбленного — будет бордель в центре Дарк Сити, да ещё и тот, где работают исключительно гончие-самки. Однако, это было едиственным местом, где Луна и Пэйн могли часто встречать Вортекса — да ещё и наслаждаться бесплатной выпивкой. К тому же — чем-то ей нравилась интимность подобного времяпрепровождения, особенно, когда они не в баре, а в приватных комнатах. Да и шоу, что устраивали пушистые девушки в этом заведении ей нравилось.        Вот и сейчас Луна сидела подле возлюбленного и курила, попивая дорогой коктейль, глядя на плавные и чувственые движения красивой адской гончей, похожей на волчицу. У неё была черная, как ночь, шерсть, весьма впечатляющие формы и такой же, как у Луны, пушистый хвост. Девушка-гончая была обнажена, если не считать чулок и длинных перчаток без пальцев. Она исполняла невероятно красивый и страстный танец — сидящая рядом с Пэйном Луна уже в который раз признавала, что танец местных работниц — подлинное искусство, подобное какому-то балету. Сам же Пэйнкиллер только улыбался в усы, покуривая сигарету и проглаживая свою возлюбленную, что расположилась у него на коленях — тоже наслаждался шоу.        Времени спустя тот судьбоносный рейд на синдикат «Милленион» минуло пару дней. К большому сожалению команды — вырученных с трофеев и добытых из хранилища Кримсона денег всё же не хватало для того, чтобы наёмники окончательно отошли от дел. Поэтому агенство всё ещё было в поисках контрактов. Блиц до сих пор боялся лезть в Мир Смертных, пусть Столас и предоставил им маскировочные артефакты. Одно радовало адскую гончую — Мокси начал обучать её и остальных управлению вертолётом. Луна до сих пор боялась летать — но вот Милли довольно быстро освоила технику и обещала на годовщину их с Мокси свадьбы свозить всех на воздушный круиз по Аду.        Ожидаемо, лучшим пилотом стал Пэйн — стальной грешник благодаря обострённым чувствам и сверхъестественным рефлексам мог такие маневры выполнять на винтокрылой машине, что Мокси даже предложил ему принять участие в пилотажном шоу. Возлюбленный Луны, естественно, отказался — они и так привлекли к себе слишком много внимания. Об их карательном рейде говорил весь Ад — ООО «СотонаМогила» настолько стало популярным, что в «Инфернете» многие пытались нанять таких суровых ребят к себе, не скупясь на плату. Однако, Пэйн на корню зарубил любые попытки Блица воспользоваться этим делом — он резонно заметил, что «СотонаМогила» было выдумано им как раз для отвлечения внимания от I.M.P. и попытка воспользоваться репутацией этой фиктивной конторы принесёт всем только проблемы.        Луна глубоко затянулась и выпустила из носа струйки дыма, что обвивались спиралью вокруг таких же струек, выпускаемых Пэйнкиллером. Гончая прижалась к любимомму, чувствуя, как заводит её эта близость, вкупе с интимным полумраком, создаваемым мягким светом приватной комнаты — и, конечно же, Луну возбуждал танец чёрной волчицы-гончей под медленную и расслабляющую музыку. Она наблюдала, как бликует свет на чёрном мехе стриптизёрши, делая её тело похожим на звёздное небо в жаркую летнюю ночь. Стальной грешник, явно чувствую возбуждение возлюбленной, посмотрел на неё своими зеркальными черными очками и провёл пальцами в кожаной перчатке по открытому животу Луны, заставив издать томный стон, вызвавший улыбку и у танцовщицы.        Наконец, музыка начала плавно затухать. Чувственный танец волчицы-гончей с чёрным мехом завершился и она медленно опустилась на колени, соблазнительно водя по своему прекрасному телу руками, выгнув спину. Её хвост плавно двигался из стороны в сторону, её движения вызывали смущение и возбуждение у Луны — учитывая присутсвие возлюбленного и его слова о том, что Рокси тоже умеет в стриптиз — адская гончая не могла не ассоциировать текущий момент с робоволчицей. Пэйн уважительно склонил голову и зааплодировал танцовщице, что смутилась от этого не меньше, чем Луна от её танца. — Браво, сударыня. Ваше выступление было воистину невероятным. — голос стального грешника пусть и был неживым — но лучился теплотой. Пэйн жестом пригласил стриптизёршу присесть на диван рядом — и обнажённая волчица сделала это быстро и не говоря ни слова. — Ну как, Луни? Я уже вижу, что тебе понравилось. И даже немного чувствую… — Луна прикрылась хвостом от смущения — кажется, ей снова придётся менять бельё, когда они вернуться домой, поскольку она ощущала влагу между ног. — Ну хватит, папочка. Да, мне понравилось, но можно было без пошлых шутеек перед стриптизёршей? — выказав притворное недовольство, адская гончая затушила сигарету о пепельницу и прижалась к груди возлюбленного, что затушил свою и поглаживал виляющую хвостом Луну по волосам. — Господин и госпожа желают что-то ещё, кроме танца? — поинтересовалась тихим и нежным голосом чёрная волчица. Она не испытывала ни капли смущения, находясь обнажённой рядом с Луной и Пэйном — гончая догадалась, что для VIP-клиентов тут не только приватный танец включён в сервис. — Нет, сударыня. Мне вполне хватило вашего танца. А ты, Луни, хочешь ещё что-то? — ответил Пэйн, поинтересовавшись у своей любимой. Луна смерила взглядом чёрную волчицу, кою находила необычайно горячей — однако, адская гончая до сих пор стеснялась какой-либо интимной близости с девушками и тем более — работницами заведения её друга. Пусть её вечная хорни-натура и желала испытать подобный опыт совместно с возлюбленным — но в первую очередь Луна думала о Роксане. — Ну, она сексуальна, признаю — впрочем иных тут и не держат. Но я… предпочту заниматься этим делом дома с тобой, папочка. — томно улыбнулась Луна, глядя на своё отражение в чёрных очках Пэйна. Волчица-стриптизёрша же нисколько не смутилась отказу — но и не обрадовалась тоже. Луна знала, что VIP-обслуживание в этом заведении им предоставляют бесплатно, учитывая её дружбу с Вортексом и Би — и колоссальные заслуги Пэйна. Однако, вероятно, за сексуальные услуги девушке могли идти какие-то доплаты — либо она надеялась получить «чаевые» от немёртвого и его возлюбленной. — Как вам будет угодно. — смиренно ответила волчица. Всё же Луна заметила, что девушке несколько неуютно. Похоже, она привыкла, что после шоу её обычно пользховали клиенты — и вот так просто сидеть рядом ей было непривычно. Всё же VIP-обслуживанием пара воспользовалась впервые. — Ты не против поговорить с нами? — спросил стальной грешник чёрную волчицу, видя её неловкость. Луна же молчала — она сама не отличалась от работницы борделя сейчас по состоянию души. Да и по возбуждению тоже — волчица ещё вовремя танца была влажной и даже немного «текла». — Нет, господин. Вы и госпожа можете делать со мной, что захотите, в рамках договора. — ответ волчицы убрал улыбку с лица немёртвого. Его возлюбленная вспомнила, что договор давал им Вортекс, говоря, что все особые клиенты его заключают. Пусть это бордель в Аду, да ещё и с адскими гончими — но рамки приличия и границы поведения даже для богатых клиентов тут были.        В заведении Вортекса строго запрещалось насилие над девушками. Легкая боль была допустима — но не более. И вообще в плане фетишей многое было запрещено — впрочем, это были исключително правила заведения Текса — и в преисподней любой мог не только найти себе развратное развлечение по вкусу. Но серый волк очень хорошо заботился о собственных работницах, позволяя клиентам многое — но далеко не всё. Раньше так поступать было намного сложнее — спасали только известность Веросики, коей принадлежал бордель, и покровительство Вельзевул. Однако после деятельности стального грешника — даже самый дерзкий идиот трижды думал, прежде чем нарушать правила заведения.        Луна помнила, что каждое появление пары здесь сопровождалось уважительынми и опасливыми взглядами посетителей и работников. Охрана вставала по стойке смирно, девушки выражали почтение стальному великану не только как грешнику, что априори выше по силе и статусу, но и как благородному защитнику и покровителю борделя «Пушистые сучки». Луну и Пэйна даже обслуживали вне очереди — несмотря на то, что всё было за счёт заведения, немёртвый постоянно давал очень щедрые чаевые. Но в меру — деньгами он никогда не сорил, несмотря на то, что ему они были по сути не нужны.        Но вот упоминание договора, который предусматривал полное подчинение чёрной волчицы желаниям пары, если они не предусматривают причинение девушке вреда — резко лишило немёртвого всего веселья. Он глядел в глаза обнажённой волчицы, что даже невольно сжалась под взглядом его инфернальных глаз, скрытых от неё солнцезащитными очками. — Успокойся, мы не будем делать ничего подобного. Просто хочу поговорить. Как твоё имя? — Пэйн быстро взял себя в руки и снова улыбнулся чёрной волчице, что ощутимо расслабилась и нервно теребила свой пушистый хвост. Луне стало даже жаль эту девушку — хотя она и признавала, что какой бы мерзкой и неблагодарной не была её работа — если бы в жизни адской гончей не было бы Блица и Пэйнкиллера, то нынешняя жизнь этой волчицы была бы для Луны верхом мечтаний. Это лучше, чем быть изнасилованной и убитой на улицах Дарк Сити… — Нахт, господин. — отвечает девушка-гончая своим мягким и глубоким голосом. Она была невероятно покорной — кажется, Луна и Пэйн действительно могли делать с ней всё, что пожелают и она бы даже и слова против не сказала. Это заставляло шерсть Луны вставать дыбом, когда разум рисовал ей красочные картины того, что с этой волчицей делали другие клиенты этого борделя… — М… Ночка… Красивое имя. И очень тебе подходит. А ещё прошу — не называй меня господином. Просто Пэйн. Думаю, Луна тоже не очень любит такое обращение. — сделал волчице комплимент немёртвый, кивком указав на свою возлюбленную, что тут же кивнула в ответ. Покорность Нахт и её обращение к паре сильно нервировало Луну, что невольно сравнивала чёрную волчицу с собой. — Да. Называй меня тоже просто по имени, Нахт. — отвечала адская гончая и улыбнулась девушке, что смиренно склонила голову на просьбу влюблённых. — Как вам будет угодно. — Нахт продолжала говорить довольно тихо и покорно, с готовностью исполняя просьбы пары. Луне казалось даже если они прикажут ей встать на четвереньки и раздвинуть ноги — она с готовностью исполнит их приказ. И это заставляло адскую гончую ещё сильнее ценить свою свободу, что была заработана упорным трудом Блица и Пэйнкиллера. — Нахт, расскажи о себе. — голос немёртвого, неживой и холодный с виду, тем не менее, был пропитан теплотой и сочувствием. Луна вспомнила, что он говорил ей, как Рокси собирались превратить в такую же сексуальную игрушку для богатеев, какой стала Нахт. Красивая волчица, чей танец был преисполнен невероятного таланта и был подлинным искусством — однако, этот танец был всего лишь прелюдией к разврату, что наверняка творили с ней другие клиенты заведения.        Вортекс, при всей его доброте — не мог изменить ни назначение заведения, где был назначен управляющим, ни сами устои Ада. Он только мог дать девушкам-гончим хотя бы такой шанс на жизнь. Довольно не бедную, по мерками низшего адского сословия — многие предствительницы вида, к коему принадлежит Луна, мечтали бы о таком. Сама же адская гончая только недавно поднялась с забитой жизнью одинокой и больной сироты — до уважаемой и профессиональной наёмницы, у которой есть всё — любящий отец, возлюбленный мужчина, что был буквально идеалом, верные и весьма могущественные друзья, собственный дом и богатсва. — Мне нечего рассказать о себе, господ… Пэйн. Простите, мне всё ещё немного непривычно называть гостей по имени. — смутилась Нахт, опустив ушки и прикрывшись хвостом. Луна находила поведение чёрной волчицы невероятно милым — но вместе с тем, оно причиняло ей боль. И пусть участь Нахт была для некоторых пределом мечтаний — да что там и для самой Луны когда-то она была именно такой — но вот судьба быть сексуальной рабыней для богатых извращенцев не могла не ужасать. — Я выросла в приюте для гончих. Родителей своих не помню. Меня… многие хотели забрать, но почему-то отказывались. После совершеннолетия меня выпустили из приюта и ко мне обратились некие… «рекрутёры», предложив высокоплачиваемую работу. Я согласилась — и теперь работаю здесь. Господин Вортекс очень благосклонно относится ко всем работницам заведения. — ответ Нахт заставил Луну вздыбить шерсть — только она рассуждала о том, что такая работа была билетом в жизнь для многих гончих-самок — и пожалуйста, чёрная волчица тоже была воспитанницей приюта, как и Луна. — Тебе нравится эта работа? — Пэйн улыбнулся волчице, смутив её ещё больше. Нахт явно было неловко от внимания стального грешника, в котором не было ни грамма пошлости или иллюзорной доброты — только искреннее сочувствие и переживание за неё. — Я не жалуюсь. Как и говорила — господин Вортекс очень добр ко мне. Девочки в заведении очень дружны и охрана очень вежлива с нами. Клиенты тоже соблюдают рамки приличия… пусть и некоторые их фетиши кажутся мне странными. — отвечала Нахт, начав невольно вилять хвостом. — Но вы, Пэйн, выделяетесь на фоне других. Многие работницы заведения почли бы за честь выступать перед вами и предоставлять вам услуги, учитывая вашу репутацию. Я рада, что вы и ваша спутница избрали меня сегодня. — от этих слов Луна залилась краской. Ей льстило, что её возлюбленного так высоко оценивают здесь — но радость девушки, что выросла в приюте и теперь работала в борделе, вызваная тем, что они избрали именно её для своего вечера — дико смущала. — Удивлена, что от тебя отказывались. По своему опыту я знаю, что обычно приёмные родители очень ценят таких покорных и красивых девочек, как ты, Нахт. Я ведь тоже выросла в приюте. — произносит Луна и видит, как расширяются глаза чёрной волчицы. Вероятно, она даже не предполагала, что спутница Пэйнкиллера была тоже из приютских. Наверняка даже думала, что она из семьи телохранителя знати или офицера ЧВК — потому что это были самые престижные для адских гончих места работы. — Это… неожиданно, госпожа… простите, Луна. Но я и сама не знаю, почему от меня отказывались. В приюте я… всегда старалсь слушаться других. И… многое с чем мне приходилось сталкиваться, помогло мне в моей нынешней работе. — в этот момент Луна зарычала в гневе. Гончая ожидала, что такая тихая и покорная девушка, как Нахт, наверняка пользовалась популярностью у приютских ублюдков-извращенцев. Сама Луна тянулась в другим не только ради простого желания секса, но и по зову своего сердца, которое очень часто открывала тем, кто ей нравился — правда, в отличие от Нахт, она с детсва привыкла себя защищать. Похоть адской гончей шла рука об руку с её суровым нравом и агрессивной натурой. Черная же волчица просто была безотказной — и вероятно, даже не могла себя защитить. А в приюте за тебя никто не вступится. — Потому от тебя и отказывались, Нахт. Эти твои «рекрутёры» присмотрели тебя ещё в детстве — и потому отваживали посторонних от своего «ценного актива». И… прости, если это покажется грубым — но текущая участь для тебя не сильно хуже, чем быть секс-игрушкой в руках отчима-извращенца. По крайней мере, здесь соблюдают причия, в отличие от приёмной семьи, где с тобой действительно могли делать всё, что угодно. — слова Пэйна были логичными — и жестокими. Впрочем, они лишь отражали реальность.        Луна с горечью выдохнула. Возлюбленный был прав — таковы мерзкие реалии Ада. Гончая сама ненавидела Блица поначалу, потому что думала, что он просто очередной извращенец. Бумаги на отцовство давали таким карт-бланш — даже сбежав, не было никакой гарантии избавления — удочерённую гончую бы могли искать наёмники, посланные «сердобольным родителем». Только смерть — или служение кому-то более могущественному, вроде главаря банды или члена синдиката — могли избавить от страданий. Луна могла забыть о том, в каком жестоком месте она живёт, потому что её вырвали из бездны руки друзей и любимых — но преисподняя быстро напоминала ей о себе. — Ничего, Пэйн. Вам не стоит переживать за меня. И, вероятно, вы правы — но мне не на что жаловаться. Я слышала о более ужасной участи, которая постигла многих воспитанников и воспитанниц приютов для гончих. — отвечала Нахт, позволив себе положить пушистую ладонь на длань немертвого в кожаной перчатке — однако, моментально отдёрнула её. Немёртвый улыбнулся волчице, коснувшись ладонью её щеки и тем самым успокоив. — Не бойся. В моей жизни были вещи пострашнее прикосновений прекрасных пушистых девушек-волчиц. — произносит Пэйн, взглянув на Луну, коя от мрачных воспоминаний моментално прильнула к любимому. Ранее бы она остро реагировала на проявление нежности к другой женщине — особенно к гончей-самке — от своего возлюбленного, но сейчас она давно забыла любую глупую ревность. Она даже гордилась тем, что в большом добром сердце ангела Ада хватает место всем и его пламенные крылья укрывают каждого от боли и невзгод жестокого мира. — Сколько тебе лет, Нахт? — спросила Луна, глядя на чёрную волчицу. Они были скорее одногодки, насколько адская гончая могла судить по внешности Нахт. — Двадцать лет. — тут же ответила волчица, буквально таявшая от прикосновений немёртвого. Луна усмехнулась, прекрасно понимая сейчас обнажённую чёрную волчицу — пусть руки Пэйна и были холодны — тепло его сердца могло согреть любую. Всё же, Нахт оказалась младше неё на два года. Гончая не стала спрашивать о приюте — не важно в том же росла Нахт, в коем была Луна, или же нет. По мерзотности все заведений такого рода в Аду были идентичны, тем более, что держала их одна компания — «Инфернал Милитант». — Скажи, Нахт, ты не думала о… смене деятельности? О свободе? — улыбка всё ещё была на лице немёртвого — но вот тон голоса стал холоднее. Вопрос был вызван не праздным любопытсвом — Пэйна серьёзно интересовали желания Нахт.        Чёрная волчица смутилась вопросу. Она отвела взгляд, нежно касаясь ласкавшей шёрстку её лица ладони стального грешника и виляя хвостом. — Нет. И… я не понимаю о какой свободе речь гос… Пэйн. Я… больше ничего не умею. И мне некуда идти… Мне хорошо и здесь. А с вами… ещё лучше… — Нахт наконец ответила, взглянув на пару своими алыми глазами. Луна видела невероятную смесь сексуального желания, преданности и признательности в её глазах. Чёрная волчица желала близости с ними — но вовсе не из-за обязательств и покорности. Она обрела тех, кто понимает её и сочувствует ей. И этим напомнила Луне её саму, которая также тянулась к тем, кто был к ней добр… только в отличие от прошлого опыта гончей — влюблённые не собирались предавать эту девушку. И адская гончая поняла, к чему клонит её возлюбленный. — Ну, я тоже ничего не умела, когда меня забрали из приюта. Научилась. И тебя научим. — успокоила волчицу Луна, кладя ладнь на её плечо, покрытое чёрным мехом — и это прикосновение словно провело ток к телу адской гончей — такой мягкий и нежный мех был у Нахт. — У нас скоро будет собственная мастерская. Так что нам бы не помешали лишние руки. Не волнуйся — ничего тяжёлого поручать не будем. Да и Мокси бы не отказался от помощницы с бумажной работой. Конечно, заведению Вортекса потребуется компенсация за подобный акт переманивания работницы — но мы сможем её обеспечить. Однако, ты вольна отказаться — мы не станем настаивать. Всё же, как бы не было тяжело мне признавать это — для Ада твоя жизнь удалась. — наконец, изложил свой план немёртвый, глядя на опешившую Нахт через свои зеркальные очки.        Волчица замерла, ощущая нежные прикосновения влюблёных. Она была в невероятном смущении и долго не находила слов для ответа. Нахт очень возбуджилась от их действий — Луна приметила влагу на диване. Похоже, тело чёрной волчицы уже привыкло к тому, что любое прикосновение ведёт к сексу — а тут оно ещё исходит от тех, кого сама Нахт едва ли не полюбила. — Я… не знаю… Вы хотите купить меня? Обычно господин Вортекс не продаёт девушек из своего заведения… Но думаю вам стоит обсудить это с ним. И… если вы действительно выкупите меня — я клянусь, что буду преданно служить вам и исполню любой ваш приказ! — Нахт падает на колени и целует ноги Пэйна и Луны. Пара моментально вскакивает и поднимет волчицу на ноги. — Нахт, успокойся. Раз уж ты сказала, что тебе хорошо здесь и Вортекс не торгует девушками — за что ему отдельное уважение — то мы не станем ломать твою жизнь. — произносит Пэйн и обе адские гончие смотрят на него с недоумением. Нахт расстроена, что он отказался её покупать — а Луна не понимает, почему он внезапно решил отступить от своей идеи. — Папочка, почему? Текс даже о деньгах не заикнётся — он знает, что Нахт с нами будет в надёжных руках. — вопрошала Луна, поглаждивая чёрную волчицу по спине — она видела слёзы в её глазах. И предполагала, что бедная девушка думает, что сделала что-то не так и расстроила стального грешника. — Во-первых — Текс своих девчонок не продаёт и не дарит, как борзых собак. И я не стану исключением из этого правила. Во-вторых — Нахт действительно хорошо здесь. Она и так свободна — у неё есть деньги и друзья. Несмотря на довольно мерзкую работу — о ней заботятся здесь. К тому же… тебе не кажется несправедливым, что мы решили помочь ей одной? Сколько ещё таких как она не только в заведении Текса, которое ещё приличное — а в принципе в борделях по всему Аду? Тут надо менять все до основания, чтобы молодым девушкам-гончим в принципе не пришлось продавать своё тело. Но… мы не революционеры… — мрачно отвечал немёртвый, обняв Нахт и поглаживая по голове, целуя её ушки. — Прошу, не серчай на меня, Нахт. Я не хотел тебя обидеть. — чёрная волчица отстраняется от него и удивлённо смотрит ему в глаза за чёрными очками. — Господин, вы никогда не способны меня обидеть! Это я должна извиниться перед вами за то что сделала что-то не так… И… спасибо за понимание. Я рада служить вам — но мне действительно тяжело принять решение самостоятельно. Так что… мне действительно хорошо здесь. Мир за пределами этих стен ужасен и жесток. Я последую за вами и госпожой — но сама я… боюсь уйти. — отвечет Нахт, прижимаясь к стальному грешнику. Луна обнимает её и горестно вздыхает. Обе адские гончие вытащили свой счастливый билет, каждая по своему. Луна понимала, что жизнь с ними тоже, вероятно, несёт угрозу для чёрной волчицы — они недавно воевали с целым синдикатом мафии.        Гончая поняла, что для Нахт действительно будет лучше здесь. К тому же… Луна видела, что несмотря на слова возлюбленного — чёрная волчица как раз таки не свободна. Она рассматривала помощь пары как просто смену хозяина. Вместо служения владельцам борделя — она собиралась служить Пэйну и Луне. На это он намекал, когда говорил, что нужно менять само общество Ада. Но они действительно не революционеры. Они могут помогать единицам — но тысячи, если не миллионы, останутся за бортом. И для Нахт лучше остваться в этом борделе, где Вортекс заботится о ней и других девушках, чем срываться с двумя наёмниками в опасный и жестокий мир. Иногда действительно приходится выбирать меньшее зло. — Не переживай, Нахт. Может, мы и не в силах изменить Ад — но если тебе или кому-то из твоих друзей потребуется помощь — мы придём и поможем. Теперь у тебя есть два новых друга. — произносит Луна, поглаживая плечи чёрной волчицы, что утопала в нежности влюблённых. Чем-то это напомнило Луне о встрече с Рокси. И что гончая находила ироничным — и Пэйну, и Роксане тоже пришлось выбирать меньшее зло. — Спасибо… Луна. Вы не только мои лучшие клиенты — но и лучшие друзья. Я понимаю, что все почести и уважение здесь вами заслужены полностью… — отвечет Нахт, целуя Луну в щеку, отчего гончая опять густо краснеет. — Могу я попросить вас… о близости? — чёрная волчица смотрит на влюблённых и они оба вздыхают. Луне было невероятно неловко — для неё это опыт был новым. Ну а Пэйн кажется не намеревался делить ложе с Нахт. — Прости, но я откажусь. Знаю, Луна не против — но я пока не могу вот так поступить. Не после того, как я узнал тебя лучше, Нахт. Может быть позже мы заглянем сюда снова. Впрочем, если Луна сама желает секса с тобой — я не буду против тоже. — чёрная волчица невероятно расстроилась от такого ответа, опустив ушки — но они тут же навострились вновь, стоило ей услышать о том, что Луна может быть согласна на секс. Сама же адская гончая аж прикрылась хвостом от смущения. — Нахт… ты очень красива… но я пока не готова к такому. Для меня подобное в новинку. — волчица снова немного расстроилась и влюблённые переглянулись, поняв, что просто так оставлять свою новую подругу без «подарка» было бы неправильно. Пэйн припадлает на колено и страстно целует Нахт, пока её сзади обнимает Луна. От возбуждения у адской гончей встали соски, которыми она тёрлась о пушистую спину чёрной волчицы. И Луна поняла, что может не стоило так уж прямо отказывать Нахт…        Как только поцелуй завершился и губы стального грешника и чёрной волчицы разошлись — Нахт поцеловала и Луну. Гончая ощущала руки волчицы, что ласкали её тело — и сама невольно ласкала ту в ответ. А Пэйн обнимал их обеих, нежно касаясь прохладыими пальцами пушистых хвостов, что неистово метались из стороны в сторону. Этот поцелуй был невероятно страстным и чувственным — Луна думала, что так бы её целовала Роксана. Однако, и он завершился, оставив адскую гончую дико красной от смущения и возбуждения. — Вау… а целоваться с девушками тоже круто, оказывается… — пробормотала Луна, видя ехидную улыбку своего возлюбленного, что продолжал поглаживать обеих гончих. Нахт просто молчала, нежно поглаживая грудь и меховую попку Луны — чёрной волчице явно было проще в этом плане чем адской гончей. — Ну, думаю, такая близость тебя устроит, Нахт. Всё же мы с Луной пришли сюда, дабы насладиться твоим чувственным танцем, а не твоим телом. — произнёс Пэйн, глядя на них своими зеркальными очками и улыбаясь. Нахт выдала неловкий смешок и томно взглянула на пару своими алыми галазами под сенью длинных ресниц. — Спасибо, друзья. Я была бы рада, чтобы вы насладилсь и мои телом тоже — но не стану настаивать. Заходите, когда пожелаете, я буду ждать. И… Луна, ты такая горячая и страстная… — отвечала чёрная волчица, выпустив Луну из своих объятий. Гончая смутилась от такого комплимента, но всё же взяла себя в руки. — Ты тоже, Нахт. И хотя у меня уже есть девушка, с которой я не прочь разделить постель — думаю, ты лишь немного будешь ей уступать. — сказав это, Луна многозначительно переглянулась с Пэйнкиллером. Стальной грешник только усмехнулся и, просле того как влюблённые чмокнули Нахт в щёчки — оставил довольно большую сумму денег на столике, перед тем как уйти.        Покидая заведение Вортекса, пара, тем не менее, шла в молчании и мрачных раздумьях. Этот вечер поднял довольно важные и сложные темы. Луна окончательно осознала, как ей на самом деле повезло в жизни — начиная появлением Блица, заканчивая встречей с Пэйном. И не могла сказать, что Нахт была неудачницей — неудачницы из приютских заканчивают в подворотнях в чужой сперме и собственной крови. Таковы реалии Ада. Глядя на высокую фигуру, что шла рядом с ней, адская гончая вспоминала собственные мысли по поводу того, как Пэйнкиллер действительно мог свергнуть Люцифера и построить свой порядок в преисподней — но не сделал этого. И она сама находила тысячу объяснений этому… только вот горечь мыслей о том, сколь ужасно место, в коем она живёт, это не умаляло. Потому что такие как Вортекс, Милли с Мокси, Блиц и Пэйн — могли быть нормой, а не исключением. Но это не так — и как бы не хотелось адской гончей изменить этот мир — она понимала, что даже Пэйнкиллер не в силах этого сделать.        Луна невольно поразилась тому, как сначала она думала лишь о себе, потом только о близких — а сейчас задумалась о целом мире. Вновь взглянув на Пэйна и вспомнив Рокси — адская гончая поняла, что пусть немного — но изменить они в силах. Как бы не был жесток мир — не важно Ад, Рай или Мир Смертных — немёртвый и его робоволчица пожертвовали всем ради его спасения. И пускай такие герои редкость — сам факт их наличия уже даёт надежду на лучшее. И оглядывыаясь на собственные изменения, вспоминая слова, что Луна сказала Октавии — гончая осознала, что они меняют этот мир каждую секунду.        Помогая другим, наказывая зло — они делают его лучше. Даже без подвигов вроде уничтожения могущественного криминального синдиката — тем же основанием своей мастерской они уже помогут многим. Ибо как учил Луну Пэйнкиллер — любая проблема значительна, разница лишь в масштабе. Луне было жаль Нахт. Но она была согласна, что текущая жизнь волчицы — лучшее из возможного на текущий момент. Однако адская гончая верила — непременно настанет день, когда и над Адом взойдёт красное солнце. Не то, что встаёт каждый день, цвета свежей крови. Красное, как любовь. И тогда каждый разумный во всех трёх измерениях будет видеть в другом не врага или конкурента, а продолжение себя. Как сама Луна увидела продолжение себя в простой адской гончей, что работала в борделе в центре Дарк Сити…        Василий снова корпел над верстаком — копался в шестиствольном пулемёте, что группа затрофеила во время рейда на Круг Жадности. Немёртвый разделял опасения Мокси о том, что их могут искать — однако, репутация ООО «СотонаМогила», а так же возникшая грызня за активы синдиката — отвадила всех любопытных и опасных персон от агентсва. Их внезапная и дерзкая атака полностью истребила правление «Миллениона», а в возникшей делёжке активов победу одержал Маммон и его частная армия — чем только упрочил контроль «Инфернал Милитанта» над Кругом Жадности. В «Инфернете» сошлись во мнениях, что синдикат просто перешёл дорогу высшей власти Ада — и они наняли легендарных наёмников в качестве прокси-сил.        Это было на руку как стальному грешнику, так и бесам с адской гончей. Но у мести Кримсону и победы над тенью прошлого Мокси была своя цена — они очень наследили. В сети всё больше было попыток выйти на «СотонаМогила» и воспользоваться услугами самой отмороженной группы наёмников Ада. А такая слава могла привлечь внимание знати — или того хуже Герцогов и самого Люцифера. И если ранее немёртвый и был готов вести войну хоть со всей преисподней — теперь он опасался за жизни друзей и любимой. Впрочем, если хотя бы одна адская сволочь тронет их — он перевернёт весь Ад, но найдёт и накажет этих ублюдков.        Тем не менее, мрачные мысли Василий отбрасывал — они уверенно движутся к основанию собственной мастерской. Да, трофейных денег, полученных с рейда явно не хватало — всё же их и было не так много, да и на жизнь оставлять что-то было надо. Так что Блиц продолжал прочёсывать Ад в поисках контрактов — учитывая угрозу правительственных сил, путь в мир живых пока был закрыт. Они могли рискнуть — но только если сумма будет действительно значительной. Однако, красно-белый чёрт, даже несмотря на свою жадность — очень боялся лезть на Землю снова. Тем не менее, вся команда помнемногу готовилась к возобновлению деятельности по другую сторону портала — тем более, что на этой стороне у них появился друг.        Рокси… Василий и Луна невероятно тосковали от разлуки с волчицей. На тоску играла и встреча с адской гончей по имени Нахт — чёрной волчицей из борделя Вортекса. Немёртвому пришлось, скрепя сердце, отказаться от идеи взять её к себе — это было и опасно, и несправедливо. Нахт, как он заметил — была слишком покорной и ведомой — более того, именно стальному грешнику и его адской гончей она жаждала служить. Но вот слуги ни ему, ни Луне были не нужны — им были нужны друзья. Бросив взгляд на возлюбленную, что как раз рисовала портрет Нахт — Бэйзил горестно выдохнул. Ведь Роксана намеревалась отправится в Ад с ними. И хотя робоволчица прошла испытание огнём — для такого чистого существа это место было слишком мерзким. Однако, пока они не встали на ноги — мысли о полном воссоединении с любимой для немёртвого и его адской пассии стоит оставить в стороне. Как и с Нахт — Василий не желал ломать пусть и суровую, но устаканившуюся жизнь Роксаны. Как только у них будет крепкий тыл — можно начать думать и о встрече с Рокси. — Они так похожи с Роксаной… — произнесла Луна, отложив завершённый портрет в сторону. Адская гончая подошла к возлюбленнному, обняв его сзади и положив голову ему на плечо. Бэйзил усмехнулся в усы и кивнул — да, до суровых испытаний, Рокси действительно была немного похожа на Нахт — правда, её дерзкий характер скорее имел больше сходств с Луной. Впрочем, чёрная волчица из борделя была вполне довольна жизнью и проблем с самооценкой у неё нет — хотя излишняя покорность тоже не была чем-то положительным. — Я знаю, что ты тоже скучаешь по ней, мой чертёнок с пушистым хвостом. Ничего, завяжем с наёмничеством — тогда можно будет продумать момент с тем, чтобы Роксана перебралась в Ад. Может даже Нахт устроим — пусть и помогать ей одной несправедливо — но если у нас будет мастерская — мы вполне можем помочь и другим. — успокоил любимую, чмокнув её в щёку, немёртвый. Луна завиляла хвостом и присела к нему на колени. — Да, скорей бы. Мокси вчера проверял рассчёты — нам нужно ещё несколько контрактов. Надеюсь в Мир Смертных мы придём за Рокси, а не по заданию. Я всё ещё волнуюсь по поводу тех мерзкизх типов, что напали на вас… — гончая прижалась к Василию, слушая его сердце. Проклятая угроза правительственных сил серьёзно осложняла жизнь — и нависала Дамокловым мечом даже над Роксаной. Тем скорее все агенты желали завязать с наёмничеством и наконец зажить мирной жизнью, насколько это возможно в Аду. — Не волнуся, солнышко. Блиц сказал, что скоро будет дело — и воевать с мафией или лезть под пули солдат людей не придётся. Кстати — Столас не говорил про результаты иссследования… «образцов»? — немёртвый успокоил адскую гончую, тут же вспомнив, что они передали Графу Ада образец семенной жидкости стального грешника — хотя скорее всего, это, как и его «кровь», было скоплением частиц живого металла. — Нет, папа не говорил с ним. И да — в следующий раз тебе придётся его успокаивать — Блиц носился по дому с воплями о внуках и мне пришлось отбирать у него бухло целых пять раз. Хорош дедуля, ничего не скажешь… — Луна скривилась, вспоминая, как ей пришлось усмирять буйство приёмного отца. Василий, который тогда снова торчал в мастерской — прекрасно понимал возлюбленную — ведь это было настоящей мечтой Блица, посему бес становился невероятно радостным и неконтролируемым, когда речь зашла об иследованиях спермы немёртвого и потенциальной беременности Луны. И чёрта не остановил даже отрицательный тест на беременность и больничные исследования, показавшие отсутсвие этой беремнности у гончей — Блиц всё равно надеялся, что скоро будет нянячить милых щенят. — Это я его дед. И твой тоже… — поцеловав ушки недовольной Луны, что моментально расцвела радостью — немёртвый поднял её на руки и вошёл в общий офис. Сейчас он был пуст — Блиц ездил по точкам, договариваясь о контрактах, Милли и Мокси проводили время друг с другом — и пара влюблённых снова могла посвятить время друг другу.        Василий помнил, что Луна уже начала совместный портрет супружеской пары бесов к их годовщине. Показав наброски Милли и Мокси — адскя гончая невероятно смутилась их похвале. Немёртвый всё никак не мог выделить время на учёбу рисованию — он готовил команду к предстоящим контрактам. И хотя он освоил пилотирование вертолёта за пару дней — чему сам невероятно удивился, он считал, что уже староват для такого, но мозг Бэйзила, словно суперкомпьютер, обрабатывал информацию стремительно. Мокси был даже в шоке, что немёртвый, обучаясь с нуля такому сложному искусству, как пилотирование — уже затыкал за пояс профессиональных пилотов.        Василий понял, что его преображение в стальную нежить после смерти повлияло не только на его физические возможности — но и на ментальные. Его мысли были быстрыми и чёткими, его память хранила колоссальные объёмы информации, что не искажались со временем. Он действительно стал чем-то вроде мыслящей живой машины, превосходящей даже таких потустороних сущевств, как демоны. Это, с одной стороны, радовало — а с другой пугало. Не станет ли со временем разрыв между ним и остальными слишком велик? Не утратит ли он свою человечность таким методом? Впрочем, глядя на Луну, он понимал, что у него всегда есть якорь, который удержит его от отрыва в космические дали разума и всегда напомнит, что он был, есть — и останется человеком. Даже если уже стал сверхсуществом. Ведь в слове «сверхчеловек» человеческая часть составляет больше половины.        Думал немёртвый и о том, что будет, если… возможность беременности Луны от него подтвердится. Влияние его крови на гончую уже нельзя отрицать — она стала сильнее и выносливей, никогда не болела и даже немного начинала походить на самого немёртвого — её тело явно увеличилось в размерах, мышечная масса наросла — Луна выглядела очень мускулистой, пусть и не теряла своей женственной фигуры — Василий заметил, что она и вовсе стала идеальным воплощением «песочных часов» — грудь и попка его пушистой пассии тоже подросли в размерах. Физически адская гончая могла бы стать идеальной матерью — она могла бы запросто выносить детей и дать здоровое потомство, что показали больничные исследования. Но вот ментально… Луна всё ещё была черезчур молода для роли матери. Её умственное взросление ещё продолжалось. Гончая всё ещё боится перспективы родить дитя, пусть и не показывает этого.        От мыслей Василия отвлёк… портал, из которого вышел Столас. Пара напряглась — Граф Ада редко посещал офис с личным визитом, а значит причины у него имелись самые веские. Тем более, что пришёл он внезапно и не контактируя с Блицем, который мог сообщить о визите. — Добрый день, Пэйн. Я как раз хотел поговорить именно с тобой. — аристократ вежливо приподнял цилиндр и склонил голову в почтительном привествии. Немёртвый в свою очередь приподнял козырёк кепи в ответном салюте. Но прежде чем он ответил, в диалог вмешалась Луна. — О, мы тоже хотели поговорить с вами, Столас. Насчёт тех образцов, что папа вам передал. — слова гончей заставили демона-сову стушеваться и занервничать. Но аристократ быстро взял себя в руки. — А, образцы… Минуту, я принесу планшет с результатами. — открыв новый портал, Столас удалился на пару минут и вернулся с планшетом, что передал паре. Василий принялся изучать написанное в устройстве, видя, как Луна тоже пыталась это делать, но явно ничего не понимала и потому умоляюще смотрела на графа. — По результатам тестов — как и кровь Пэйна это не жидкость, а скопление мельчайших металлических частиц. Однако, оно имитирует цвет и поведение реальной семенной жидкости. — начал Столас, поглядывая на немёртвого, который решил прервать изучение планшета. Бэйзил вместе с Луной начал слушать адского аристократа и уже понял, что, скорее всего, не стерилен — раз уж тот обмолвился об имитации поведения.        Граф немного прервался, собираясь с мыслями и, наконец, продолжил рассказ. В его четырёх алых глазах без зрачков загорелся азарт исследователя — как у учёного, что был близок к великому открытию. — На счёт целительных свойств у меня нет данных — образцов было слишком мало для подобных тестов. Однако, я понимаю, зачем вы передали мне их. И я провёл ряд испытаний — «семя» Пэйна действительно реагирует с яйцеклетками демониц. И невероятным образом — я проверял на клетках самок адских гончих, бесовок, суккубов и бафометов. И если сначала, несмотря на естественное внедрение в клетки металлических частиц, оплодотворения ожидаемо не происходило… то потом оно началось. С вероятностью в пять процентов — оплодотворение происходит. — слова графа заставили пару вытаращиться на него. Луна и Василий переглянулись. Да, пять процентов это мало — но немёртвый понял, что он уже не такой и мёртвый. У него и адской гончей есть шанс на потомство. — Причём — работая с клетками низших демониц — оплодотворение происходило с постоянной вероятностью у любого вида. — а это дополнение уже заставило Пэйнкиллера невероятно удивиться.        Василий был в шоке. Он не только не стерилен — но и может «обрюхатить» представительниц иного вида. Можно взять любую демоницу — и она с пятипроцентной вероятностью понесёт от него детей. Его поражало, что репродуктивная система всё ещё активна — но он и не представлял, что она у него ещё и настолько агрессивна. — Кроме того, экстраполируя данные по твоей крови, Пэйн, я могу сказать, что процентная вероятность может возрастать от продолжительного контакта. Как кровь лучше адаптирует организм реципиента к своему действию — так и твоя сперма лучше адаптируется к клеткам и геному твоей партнёрши. — добавил новую шокирующую новость Столас всё с тем же безумными выражение лица. Для него исследование Василия было сродни исследованию инопланетянина. А учитывая, что кровь стального мертвеца уже привела к прорыву в медицине и изобретению, фактически, панацеи — то новость об оплодотворении любой демоницы тоже могла стать причиной революционных изменений. — А-а-а… Можно попроще? — произносит Луна, всеми силами пытаясь осмыслить новость и отойти от шока. Все знали, что пока она не беременна — но вот перспектива материнства продолжала её пугать. — Если я кончаю тебе куда надо — ты можешь залететь. Чем чаще кончаю. — тем больше вероятность. — ответил ей Василий, закурив. На счастье адской гончей — она обожает анальный секс. И потому вероятность случайного «залёта» снижается. Луна же после ответа немёртвого ойкнула и задрожала. — То есть, я могу трахать любую бабу в Аду — и у нас будет потомство? — спросил графа Бэйзил поняв, что очень хорошо, что сексуального возбуждения он не испытывает. Поскольку сомневался, что простой презерватив сможет сдержать живой металл. — Ну, я не тестировал на клетках высших демониц, ввиду отсутсвия такого материала — но вероятно, да. Вполне возможно, что и высших демониц тоже. Так что могу поздравить вас — у вашей пары есть вероятность стать родителями. И возможно не только у вас — подобное открытие наверняка поможет тем, кто не может иметь детей. Правда, я не тестировал на добровольцах — только на клеточном материале. Однако, поскольку как такового генетического материала у металлических частиц я не обнаружил — вероятно, от такой связи будут рождаться организмы на основе материнского. — ответил Столас, уже прикидывая перспективы применения. Василий глубоко затянулся и обнял Луну, что всё ещё дрожала. В словах графа был резон — скорее всего, живой металл будет заимствовать стуктуру генов матери — в исследованих крови немёртвого Столас упоминал, что кровь адаптируется к геному реципиента — и может даже править его ошибки, тем самым меняя и очищая. Судя по изменениям тела Луны — это действительно так. — Ну, с родительством стоит повременить. Я смогу с этим справиться, но вот Луна пока не готова быть мамой. Не переживай, солнышко — если такое и произойдёт — мы все тебе поможем. — гончая успокоилась и прижалась к Василию, чем умилила Графа Ада. Луна завиляла хвостом, окончательно справившись с шоком и волнением. — Главное — это успокоить Блица. Мой папа от таких новостей начнёт носиться по дому радостным истребителем и уйдёт в запой на неделю. — усмехнулась адская гончая, глядя в зеркальные очки своего возлюбленного. Адский аристократ снял цилиндр и глядел на пару с улыбкой, радуясь как за них, так и за свою причастность к очередному открытию в науке. — Кстати, а что за дело у тебя к нам, Столас? Ты явно не о своём открытии пришёл нам сообщить, да ещё и так внезапно. — тут же напомнил Столасу о причинах его визита в агентсво Василий. Аристократ вздрогнул и водрузил цилиндр на голову. Энтузиазм исследователя покинул его — демон-сова даже стал подавленным, словно вспомнил о чём-то гнетущем. — Да, это верно. Я пришёл к вам с предложением работы. Лично к вам, Пэйн. Предупреждая ваш вопрос — я желаю нанять не I.M.P., а «СотонаМогила». Потому и обращаюсь непосредственно к вам. — ответ Графа Ада напряг как Пэйна, так и Луну. Немёртвый осознал, что Столаса толкнуло на такое обращение предельно веская причина — адский аристкрат входил в число посвещённых в тайну того, что легендарный убийца Дарк Сити работает на Блица и знал, что «СотонаМогила» — фиктивная контора, призванная отвлечь внимание других от агентства. И если Столас решил воспользоватьл репутацие этой конторы и обратиться с предложение работы не через Блица, а непосредственно к стальному грешнику — случилась большая беда. — Луни, сделай кофе. Нам предстоит долгий разговор. Пройдёмте в конференц-зал. Я хочу знать всё, Столас. От этого будет зависеть то, приму ли я твой контракт или нет. — произнёс немёртвый, глядя в глаза аристократа и выпуская из носа тугие струи сигаретного дыма. Луна моментально встала с его колен и отправилась в комнату отдыха за кофе. А стальной грешник и Граф Ада направились в конференц-зал. У Пэйнкиллера были мрачные предчувствия по поводу этого задания. Но отказать Столасу он не мог. Да, они не друзья — но аристократ входил в число своих и от него зависел доступ к гримуару — а это единственный способ встретиться с Рокси. К тому же — помощь отцу Октавии была для Василия делом чести. Бросать ту смущённую девочку-сову немёртвый был не намерен. Хотя и чувствовал, что надо быть готовым к непредвиденным последствиям…        Как только адский аристократ и стальной грешник вошли в конференц-зал, они расположились по разные стороны стола и напряжённо смотрели друг другу в глаза. Столас явно нервничал, обращаясь непосредственно к немёртвому. Графу Ада было явно непривычно общаться с ним после их первой встречи — особенно, учитываю то, что он знал о Пэйнкиллере. Сам же Василий был полон плохих предчувствий — наверно, с момента того злополучного контракта в мире живых, когда он едва не погиб и встречи с Роксаной после него — Бэйзил впервые испытывал нечто подобное. Как только Луна вошла и поставила две чашки кофе — одну себе и одну для Столаса — она присела рядом со стальным грешником и тоже напряглась, готовясь выслушать адского аристократа. — Итак, как вы знаете у меня в семье возникли… сложности. — пригубив кофе, начал свой рассказ Столас. — Именно они толкнули Октавию на тот глупый шаг в виде попытки украсть мой гримуар. Я развожусь со своей женой, Стеллой Айсборн, из клана Гоэтии «Лёдорождённые». — аристократ прервался, глотнув побольше кофе. Луна, тоже пригубив напитка, предложила ему сигарет, на что демон-сова отреагировал положительно. Василий помог ему прикурить и продолжил слушать, уже поняв, к чему будет вести граф — к политической грызне среди адской знати. Иронично, только недавно немёртвый думал, что ему опасно лезть в политику Ада — и новое дело как раз будет политическим. «Если ты не интересуешься политикой — это не значит, что она не интересуется тобой…» — припомнил известные слова Бэйзил, тоже закурив. — Думаю, вы понимате, что браки и развод в кланах Гоэтии — вещь сугубо политическая. Мой брак со Стеллой был именно таким — политической необходимостью. Никаких чувств, только расчёт. Конечно, к моменту рождения Октавии у нас со Стеллой всё же была взаимная привязанность и даже тёплые отношения — что даже можно назвать взаимным чувством. Когда Вия только родилась Стелла даже перестала относиться к ней, как «просто яйцу, что она снесла», и начала воспринимать её как дочь, а меня — как отца её ребёнка. Хотя она и не уделяла внимание Вии так же значительно, как это делал я — предпочитая проводить время на светских тусовках. — после очередной длинной реплики, Столас снова затянулся сигаретой и пригубил кофе. Василий не прерывал его — каждая деталь могла быть ключевой в деле, какой бы мелкой она ни была.        Из рассказа графа немёртвый уже сделал вывод — брак аристократа был не более, чем необходимостью. Вероятно, обе стороны его не желали — но бытие аристократа это не только богатая жизнь, балы, лакеи и прочая муть — но и большая политика с большой же отвественностью. И, вспоминая аристократию людскую и понимая, что в Аду грызню знати надо умножать на десять — стальной грешник представлял, что толкнуло Столаса обратиться непосредственно к нему. Разводы в большой политике династий высших демонов так просто не проходят. Стелла же в понимании Бэйзила — была типичной надменной стервой-аристократкой, которая лишь при рождении дочери немного изменила своей натуре — но продолжала оставаться типичной богатенькой девицей, что удачно выскочила замуж и предпочитала прогуливать деньги мужа, не отвлекаясь на воспитание дочери. Отчего Октавия и была так зависима от отца — однако, раз уж в этой семейке было хотя бы мимолётное взаимопонимание и даже любовь — дочь Столаса очень болезненно переживала разрыв графа и графини. — И как ваша семейная драма связана с контрактом, что ты хочешь мне предложить? — поняв, что Столас начнёт жаловаться на жизнь, найдя благодарного слушателя, Василий перевёл тему ближе к делу. Он наёмник, а не семейный психолог. Демон-сова горестно выдохнул и продолжил рассказ. — Самым прямым образом. Отдаление дочери, холодность и безразличие Стеллы, что постоянно проводила время на тусовках и её общий отвратительный характер — наконец, доконали меня и я решил развестись. И как понятно из моих слов — развод среди аристократии Гоэтии подобен браку — это политическое событие. — Столас глубоко затянулся и выпил всё кофе. Василий явно заметил, что граф бы не отказался от чего покрепче — но у них не попойка, а деловой разговор. — Клан «Лёдорождённых» — второй по силе после моего. Семейство Старуокеров сильно пострадало после Войны Трёх Измерений — мы стали пусть и самым могущественным — но и самым малочисленным кланом. После смерти моего отца, Паймона Старуокера — я и Октавия единственные представители знати в клане «Идущие по звёздам». — а вот это уже заинтересовало немёртвого. Как упоминание о какой-то войне — о которой Василий решил раскопать информацию позже — так и упоминание того, что могущественейший клан Гоэтии имеет лишь двух представителей знатного семейства в своём составе. Это объясняло в поведении Столаса если не всё — то многое. — Вот как… и в чём суть контракта? Я догадываюсь, что он по вопросу безопасности — учитывая, что ваша птицеподобная братия так и наровит растерзать друг друга за кусочек власти — я понимаю в сколь уязвимом положении вы с Октавией находитесь. — произносит немёртвый, выпуская струйки дыма в потолок. Луна, предчувствуя неладное от этого контракта, тоже закурила. Хвост гончей нервно подёргивался, она сильно волновалась — но держала марку и сохраняла внешнее спокойствие. — Вы правы, Пэйн. Дело в том, что Айсборны могут устроить покушение. Согласно договору при заключении брака — в случае, если погибну я — все имущество перейдёт Октавии. Я не боюсь за свою жизнь — но меня страшит судьба дочери. Вия, как традиционно бывает среди женщин Гоэтии — имеет крайне слабые магические способности. Если… я умру — никто не сможет её защитить. Более того — технически, Стелла всё ещё часть клана «Идущие по звёздам» — мы не успели развестись. И… «Лёдорождённые» могут просто избавиться от Вии, чтобы всё досталось Стелле, а как следствие — её клану. Потому что тогда семейство Старуокеров просто перестанет существовать. — ответ Столаса заставил Луну напрячься и зарычать. Василий сжал кулаки — настолько мерзкими были эти интриги высших демонов.        Теперь понятно, почему Столас так нервничал — судьба его клана и его дочери поставлена на карту. И, кажется, именно поэтому адский аристократ был так стеснён в средствах и действовал довольно скрытно — всего один его шаг по расторжению брака, который ещё даже не был расторгнут — вёл к последствиям куда большим, чем депрессия Октавии от разлада в семье. И понятно, почему отец уделял своей наследнице так мало времени, что она аж подумала о своей ненужности — Столас прогуливался по лезвию бритвы, под которым сплошное минное поле, прямо сейчас. Любая ошибка могла стоить жизни не только ему — но и всему его клану. — И всё же — ты — аристократ. Ты сам говорил, что твой клан — сильнейший из семейств Гоэтии. Не идиоты же родственники твоей жены, чтобы начинать войну. К тому же у тебя наверняка достаточно сил и средств для обеспечения безопасности — личная охрана, частные армии… Почему ты выбрал нас? — даже понимая мотивы Столаса — Бэйзил не мог уловить ряд деталей. Зачем графу искать защиты у вольных наёмников, если надежней полагаться на собственные силы. Но сам демон-сова только усмехнулся. — Из пяти легионов воинов клана — только два ему принадлежат. Остальные три — а это тридцать тысяч демонов-солдат Гоэтии — переприсягнувшие, в виду гибели их кланов в Войне Трёх Измерений. Думаю, не надо говорить, что в их верности есть сомнения. Лояльные воины охраняют то, на чём зиждется наше могущество и влияние — я не могу отрывать их от дел, поскольку иначе семейство Старуокеров просто будет низвергнуто в самый низ пирамиды высших демонов Гоэтии. — Столас затянулся в последний раз и затушил окурок в пепельнице, глядя на пару своими четырьмя глазами, в которых читались тоска и отчаяние. — Это не считая шпионов Айсборнов, которые могут быть даже в службе безопасности, не говоря уже об охране из низших демонов. Потому я ищу услуг вольных наёмников — да, это риск, однако, у меня есть Блиц и его ребята. И есть вы, Пэйнкиллер. Вы не связаны ни с одной политической силой — и я довольно хорошо вас знаю. Я могу доверять вам, Пэйн, как очень немногим в Аду. Спасением Вии вы доказали мне, что несмотря ни на что — вы мой, если не друг, то союзник. — Луна от слов Столаса аж покраснела. Василий понимал её — похвала одного из самых влиятельных аристократов Ада, который в открытую называет её саму и её близких своими друзьями и своей последней надеждой — тронула адскую гончую. Но вот Бэйзил оставался к словам графа холоден. Да, он уже был готов принять контракт Столаса — но детали политической кухни всё ещё были ему неизвестны. — Да, я ваш союзник — у нас общие интересы, Столас. Но я никогда не поверю, что я единственный твой союзник. Как мне известно — Гоэтия не вершина адской иерархии. И что об этом думают те, кто повыше? Они просто так допустят войну среди кланов? Просто спустят уничтожение самой могущественной семьи Гоэтии зарвавшимся аристократам? — немёртвый многозначительно указал пальцем в потолок, докуривая свою сигарету и переглянувшись с Луной. Гончая докурила свою и тоже внимательно посмотрела в глаза графа — если уж даже она, представитель самого низшего сословия преисподней, была знакома и дружна с самой Герцогиней Чревоугодия Вельзевул — то уж целый граф точно имел связи наверху. Столас же издал очередной нервный смешок, сопровождаемый горестным вздохом. — О, Герцоги никогда не допустят такого. Потому Айсборны и будут действовать скрытно. Но ограничения не сковывают их руки нерушимыми цепями. Видите ли, Пэйн — со времён Воцарения Люцифера, кланы Гоэтии соблюдают Пакт Арс Гоэтия. Договор, заключённый Королём Ада и его шестью Герцогами с лояльными Люциферу кланами. Он даёт нам некую автономию, позволяя решать внутренние дела — в обмен на верность и поддерждание порядка. Король Ада и его Смертные Грехи не вмешиваются в личные дела кланов — но строго пресекают всякие разборки. И мой развод со Стеллой — это именно что внутренне дело Гоэтии. — пояснил аристократ, отведя взгляд в сторону. — Только вот никто не застрахован от случайной святой пули случайного наёмного убийцы. Пока Герцоги будут разбираться — а я знаю, что моя подруга Вельзевул хоть весь Ад перероет, но найдёт того, кто убил её друга — «Ледорождённые» уже уничтожат мой клан без всякой войны. Зная характер Стеллы — она даже не будет скрывать радость от моего убийства, но вот её клан точно позаботится о том, чтобы высшая власть Ада не имела к ним претензий. У аристократии много врагов среди низших демонов — и даже те же грешники вполне могли заказать мою смерть. Как и смерть Вии. А влияние оверлордов иногда сопоставимо с мощью высших демонов. К Вельзевул напрямую, без жёстких доказательств, я обратиться не могу — у меня только подозрения. — в словах демона-совы был резон — владыки Ада конечно не допускали беспредела — но их власть не была абсолютной. Василий давно понял, что общество преисподней держится лишь на силе элиты и договорах, которые эта сила подкрепляет. Немёртвый знал, что уж за века — среди высших демонов уже выработались способы решать проблемы, не привлекая внимания санитаров из Герцогов и королевской семьи.        Василий переглянулся с Луной и сидел в задумчивости. Они ещё не обсуждали контракт — но информация от Столаса уже говорила, что дело дрянь. Подписавшись — агенты будут противостоять враждебному клану высших демонов. Да, на их стороне будут как Столас, так и сама адская система — но риск велик. Бэйзилу при всём его альтруизме — было что терять. И кого терять. Но и выбора не было. Столас очень важный союзник — и терять его нельзя. Плюсом шло то, что друзья и близкие самого Пэйнкиллера не бросят графа, который был и их другом тоже. А тем более разум стального мертвеца терзала мысль о том, что Октавия может остаться без отца… Это всё напоминало ему о прошлом. И как бы ни были длинны его тени — повторять ошибки своего прошлого Василий был не намерен. — Я принимаю твой контракт, Столас. Сейчас свяжусь с Блицем — и мы все вместе обсудим условия задачи. — граф облегчённо выдохнул — он очень рассчитывал на помощь стального грешника, но при всех рычагах давления — настаивать и шантажировать не стал. Бэйзил даже подумал, что Столас действительно считает его своим другом и товарищем за спасение дочери. А сейчас немёртвый будет спасать её снова. Набрав номер беса, Пэйнкиллер ждал его ответа. Этот контракт станет судьбоносным для всех них. — Блиц, общий сбор. Пусть все будут в офисе агентсва как можно скорее. У меня есть работа. От нашего общего друга. — И прежде чем чёрт начал задавать вопросы — немёртвый отключился. Это не телефонный разговор. Но Блиц явно понял Пэйна правильно — и вскоре команда агентов прибудет в офис. Стальной грешник, его адская гончая и высший демон сейчас пребывали в томительном ожидании. — Не беспокойтесь, Пэйн — контракт будет единоразовым. Я понимаю, что и для вас такая работа — это риск. Учитывая прошлые деяния вашей группы. — произнёс Столас, указывая на все сомнительные подвиги, что совершал стальной грешник и его команда демонов. Аристократ явно хотел успокоить его и Луну, осзнавая, что несмотря на персональное обращение — немёртвый желает задействовать всю их бригаду. — Условия будем обсуждать со всеми. Контракт ещё не заключён. Нужно всегда быть готовым к непредвидленным последствиям. — сухо отвечал Пэйнкиллер, слегка приспуская графа на грешную землю. Несмотря на согласие помочь — Василий не хотел браться за это дело в одиночку. Он ещё не сталкивался с высшими демонами в бою — и сама суть контракта со Столасом подразумевала угрозу близким стального грешника. Посему он желал, чтобы Блиц был в курсе этой авантюры. Ведь если Василий не справится — именно бесам и адской гончей придётся столкнуться с теми самыми непредвилденными последствиями, о коих он упоминал…        Наконец, двери конференц-зала распахнулись и в него вошли трое бесов — Блиц и Милли с Мокси были крайне обеспокоенны, но старались выглядеть собранными. Наличие Столаса удивление не вызвало — все и так понимали, что вызов Пэйнкиллера подразумевал предельное серьёзное дело. — Итак, что за работа, Столас? — поинтерсовался Блиц, занимая место во главе стола, в то время как супружеская пара бесов села напротив Бэйзила и Луны, рядом с самим адским аристократом. Граф Ада подобрался и начал свой рассказ заново, дабы пояснить остальным то же, что сказал немёртвому ранее. — Блици, я собираюсь нанять вас для охраны. Но не как I.M.P., а как «СотонаМогила». — слова демона-совы произвели неизгладимое впечатление на бесов. Их жёлтые глаза расширились от удивления, Блиц обменялся взглядом со стальным грешником и своей приёмной дочерью. Короткие кивки Пэйна и адской гончей подтвердили слова аристократа. — Столас… Всё настолько плохо? — вопрос красно-белого чёрта имел смысл — все знали, что эта фиктивная контора, выдуманная Василием — лишь средство отвлечения внимания. Потому немёртвый строго запретил использовать её репутацию и выступать от имени этой компании. Однако, если граф обращается непосредственно к стальному грешнику, с коим «СотонаМогила» и ассоциировалась, дабы нанять его — у него были максимально веские причины так поступить. — Да, Блици. На карту поставлена не просто моя жизнь — но жизнь Октавии и само существование моего клана. Не думаю, что стотт снова говорить о том, что у меня сложности в семье. Однако, клан моей жены может устроить покушение. Окно возможностей у них сильно ограниченно — и потому контракт будет единоразовым. Но я не могу допустить риска — и полноценно доверять могу только вам. — отвечал Столас, нервно сжимая в руках свой цилиндр. Агенты сидели в мрачных раздумьях. Блиц сжал кулаки — как отец, он полностью понимал своего приятеля — и ощущал вину за то, что сам невольно подтолкнул эти события. — Тем не менее — с вашей помощью, друзья, я могу дать отпор недоброжелателям — и пристунить любого, кто дерзнёт желать зла моей семье. Айсборны будут вынуждены оставить свои посягательства на мой клан. — а вот в этот момент аристократ водрузил цилиндр на голову с триумфальным видом. Получив согласие Пэйнкиллера на помощь, граф явно воспрял духом. Василий мог поклясться, что Столас уже представляет, как утирает нос соперникам из Гоэтии и укрепляет репутацию семейства, как самого могущественного из высших демонов. — Столас, к делу. Я дал согласие на помощь — но делить шкуру неубитого медведя чревато. И контракт ещё не заключён. — немёртвый снова приспустил демона-сову с небес на землю, напомнив, что пока они ещё не столкнулись с противниками и даже не заключили полноценный контракт. Столас стушевался но быстро взхял себя в руки и начал пояснять задачу присутсвующим. — Да, конечно. Итак, как вы знаете, скоро случится Фестиваль Урожайной Луны. Этот праздник — событие не только для Круга Чревоугодия, но и для всего Ада. Поскольку с давних времён мой клан покровительствовал земледельцам — откуда и пошло название торжества — у меня давние дружественные отношения с Вельзевул. Однако, на этот раз Герцогиня не сможет присутсвовать и вести праздник мне придётся одному. На её Круге произошёл ряд очень крупных производственных аварий — и она вынуждена уделить внимание ликвидации последствий и расследованию случившегося. — адский аристократ прервался, оглядев присутсвующих. Василий снова сделал вывод из его слов — вероятно, враги предприняли диверсионные действия, дабы отвлечь Вельзевул. Аристократы бы не рискнули покушаться на Столаса в прямом присутсвии не просто представителя высшей власти Ада — но и близкого друга графа. Но озвучивать свои соображения немёртвый не стал — к делу это не имело отношения. — Поскольку торжество подразумевает присутсвие всей моей семьи — давняя традиция, уходящая корнями в века — и активный контакт с народом — это будет отличной возможностью для «Ледорождённых» нанести удар. Иронично, что Стелла, в виду нашего предстоящего развода, не будет присутсвовать на мероприятии — условия для недоброжелатеей самые лучшие. Но после — они не рискнут на такую дерзость — Вельзевул сотрёт их в порошок. — Столас не сдержал улыбки. Стальной грешник явно понял его план — даже если покушения не состоиться, в виду репутации «СотонаМогила» — он успешно разведётся и клан его жены останется с носом, не в силах повлиять на него, поскольку любая атака сразу привлечёт внимание Герцогов. Риск сохраняется, но скрыть мотив будет труднее — на этих самых «Ледорождённых» подумают первыми. Плюсом идёт то, что это уже не будет внутренним делом кланов Гоэтии, по словам самого Столаса. — Какие силы буду обеспечивать безопасность мероприятия? — задал уточняющий вопрос немёртвый. Граф задумался и вскорен выдал ответ. — Моей охраной будет две с половиной деции первого легиона клана — это сорок воинов Гоэтии. Безопасность открытия будет обеспечивать рота частной армии Вельзевул — две сотни профессиональных солдат-гончих во главе с капитаном-грешником. — бесы и адская гончая присвитнули — видимо, по их меркам охрана серьёзная. Василий же не испытвал такого удивления — сталкиваясь с грешниками в бою — он понимал, что даже две сотни низших демонов это не соперник подготовленной группе наёмников. Однако, сорок «самураев» Гоэтии, которые были тоже высшим демонами, пусть слабее аристократов — уже серьёзная сила. И с таким противником немёртвый ещё не сталкивался. — Есть идеи по поводу противника? — продолжал допрос стальной грешник. Столас пожал плечами и развёл руки. И это был плохой знак. — Без понятия. Айсборны не рискнут выставлять даже замаскированных воинов клана — но вот нанять через посредников как низших демонов, так и наёмников-грешников — им под силу. Вполне вероятно они не рискнут складывать яйца в одну корзину и испробуют несколько методов. Но постараются сделать всё максимально скрытно. — ответ графа внушал опасения. Да, команде по силам справиться и с грешниками — тем более, что для намёртвого это не почти не противник — сложности доставят лишь пироманты — но вот рисковать Луной и бесами Василий был не намерен. Но, как он и говорил — они всё делают вместе — и стоять в стороне демоны не станут.        Оглядев своих товарищей, Бэйзил закурил. Блиц взглянул на друга с вопросом — раз уж нанимают в первую очередь немёртвого, то и ему прнинимать контракт. А помощь уже обещана. Только вот не будет ли это обменом жизней семьи Столаса на семью Пэйнкиллера? Стальной грешник не исключал такой вероятности — но приложит все силы, чтобы недопустить такого размена. Даже если все в его команде готовы голову сложить ради друга, которым для них являся Столас. — Контракт заключён. Сколько дней до открытия праздника? — вынес свой вердикт Василий, под аккомпанемент облегчённых вздохов. Если бы он отказался — на него бы обрушился град попыток убедить на согласие. А если бы принял его персонально — близкие немёртвому демоны всё равно бы влезли в это дело, как когда-то было с Мокси. — Дня четыре. Я обеспечу вас транспортом и апартаментами… — начал Столас, но в диалог влезла Милли. Бесовка в напряжении слушала беседу аристократа и легенды Дарк Сити — и очень обрадовалась принятию контракта. Василий только сейчас вспомнил, что она — уроженка Круга Чревоугодия и для неё как торжество, так и это задание имели особый смысл. — Не нужно. У нас есть машина и мы можем остановиться у моих родителей. Мне уже не терпится познакомить вас с моей семьей, ребята! — Милдред едва не прыгала от радости. Луна фыркнула, а Блиц и Мокси переглянулись. — Тогда, обсуждениен условий задания закончили. Оплату обсудим по завершению — я знаю, что ты не скупец, Столас. К тому же ты знаешь, что у нас в планах расширить бизнес и твоё вложение в дело привествуется. — поставил точку в диалоге Блиц, оставив последнее слово за собой. Все пропрощались друг с другом и аристократ удалился в портал. Милли и Мокси вернулись домой, а Пэйн и Луна в компании Блица ехали по шоссе в направлении уже к своему дому.        Ведя машину, немёртвый размышлял на тему того, какой ценой обернётся им это задание. Он невольно проверял подсумки с магазинами — половина его боезапаса к пистолетам были святыми пулями. Василий предполагал, что противостоять придётся и высшим демонам — аристократы явно поставят на это покушение всё и будут готовы любой ценой умертвить Столаса и его дочь. А как следствие — и всех, кто их защищает. Ставки были высоки не только для графа, но и для стального грешника — особенно с учётом того, что Луна может стать матерью его детей. Груз ответсвенности давил на стальной хребет живого мертвеца, грозя переломить его. И он не знал, вынесет ли эту ношу. Но, глядя на весёлых Луну и Блица — Бэйзил твёрдо решил, что этот крест он будет нести несмотря на его тяжесть. И если это задание обернётся войной с высшими демонами, а то и со всем Адом — он сокрушит и адское, и небесное воинство, защищая друзей и любимых. Однако, это снова вернуло его к мыслям о том, что будь адские порядки другими — этого можно было бы избежать. И Василий впервые задумался о том — сможет ли он изменить их…        Следующий день прошёл в подготовке к заданию. Бригада торчала в офисе весь день, проверяя снаряжение и оружие, дабы с готовностью противостоять возможным угрозам на этом контракте. Пэйнкиллер оставался на ночь, дабы доработать плащи группы — из-за специфики миссии они все использовали оружие и бронежилеты скрытого ношения, потому чёрные плащи, уже ставшие для агентов фирмеными, должны иметь повышенную пулестойкость. Луна дико расстроилась от отсутствия возлюбленного с ней в эту ночь — но понимала важность его работы. Кроме того, Пэйн нацедил своей крови в небольшие флаконы — это был их комплект первой помощи — в случае ранения демоны бы выпили кровь немёртвого и это залечило бы их раны.        Однако, долгая и нервная ночь позади — теперь все агенты собрались у дверей здания их офиса и грузились в фургон. Ощутимо возросшие габариты Луны уже не позволяли Блицу просто так сидеть рядом с ней в кабине — и красно-белому бесу пришлось усесться на коленях своей приёмной дочери, как маленькому ребёнку. Пэйнкиллер завел движок и они покатили по шоссе. Дарк Сити располагался неподалёку от границы Круга Чревоугодия, но им всё равно придётся провести в дороге почти сутки до дома родителей Милли. Бесовка была невероятно возбуждена предстоящим знакомством с родителями — даже Мокси был с ними незнаком, хотя и был её мужем. Адская гончая представляла шок престарелых предков Милдред, когда они увидят их разношёрстную компанию. Огромный стальной грешник в маске — Пэйн надел свою жутковатую стальную маску, которая благодаря чуть изменённой форме теперь ещё больше напоминала клыкастый череп — в компании адской гончей и двух бесов, притом ни Блиц, и тем более Мокси особого впечатления не производили. — Луни, твоя шкафообразная фигура уже скоро в дверь пролезать не будет от ширины плеч. Может тебе стоит перестать налегать на свою… «белковую диету»? — раздражённо произносит Блиц, куря и ёрзая на накачанных бедрах Луны. Гончая усмехнулась при упоминании «той самой» диеты. И не могла не признать — из-за её потребления жидкостей Пэйнкиллера, как крови так и… другой жидкости — она сильно выросла в габаритах. Рост достиг уже двух метров, мышечная масса выглядела так, словно Луна крепко засиживалась в спортзале — её мускулатура была очень рельефной, и совсем не в ущерб женственности — гончей казалось, что её округлости стали только больше.        Для Луны было в этом нечто волнительное — Пэйн не просто возвысил её морально, но и возвышал физически. Конечно, гончую немного беспокоили изменения в теле — но ничего плохого в них не было. Наоброт, Луна стала сильней и выносливей, а так же намного красивей. Вид мощных мускулов под мягким лоснящимся мехом заставлял её друзей даже присвистывать. Луна и ранее ловила на себе взгляды прохожих — но сейчас едва ли не каждый смотрел на неё с возбуждённым блеском в глазах, причём и мужчины, и женщины. Что заставляло гончую только сильнеей прижиматься к своему возлюбленному, горделиво взирая на окружающих. А гордиться было чем — Луна начала становиться подобием Пэйнкиллера, таким же совершенным существом как и он. — Хэй, босс, а можно мне тоже пропробывать этой «белковой диеты»? Луна от неё такая накачанная стала. — влезла в диалог Милли, чем заставила Луну с Блицем поперхнуться. Пэйн же скосил на неё глаза и ответил. — Даже блять не думай об этом, коротышка. У тебя муж есть. — бесовка с недоумением смотрела на реакцию товарищей, но потом осознала всё. Слегка потемнев от смущения, Милли извинилась перед остальными и предпочла обнять Мокси, который так и не понял, про что говорят его друзья.        Пустынный пейзаж Круга Гнева сменился лесами и полями Круга Чревоугодия. Ярко-алое небо над головой, красное солнце, освещавшее длинное шоссе и пасторальный вид из окна — успокаивали Луну. Она нечасто была на Круге Чревоугодия, который был родиной всех адских гончих. У каждого адского существа есть такая прародина, где их вид появился впервые в доисторические времена. Однако, Луна посещала этот «оазис Ада» только когда наведывалась в клуб владычицы этого Круга — Вельзевул. Только сейчас они свернули с дороги на столицу, где и располагался элитный клуб «Улей», и ехали посреди сельхозугодий к небольшой ферме родителей Милли. Луна, скорее всего, родилась и выросла на Круге Гнева — поскольку именно там она провела своё детство в приюте. По слухам, на Круге Чревоугодия условия были немного лучше в таких заведениях — Вельзевул вкладывалась в них. Но на остальных кругах преисподней «Инфернал Милитант» содержал абсолютно одинаковые убогие клоповники, больше напоминающие тюрьму.        Правда, несмотря на лучшие условия — судьба воспитанников даже на Круге Чревоугодия не сильно отличалась. Либо охрана, либо бордели — или смерть на улицах. Несмотря на добрый характер Би — даже Герцогиня Ада не в силах изменить его порядки накорню. Да, самого порядка в её владениях побольше, чем на том же Круге Гнева — но не сильно. Ранее Смертные Грехи казались Луне всемогущими богами Ада — но сейчас она повзрослела и понимала, что даже те, кто и основал текущий порядок — у него в заложниках. Герцогине требуется лавировать между интересами корпорации и королевской семьи, личными мотивами, интригами кланов Гоэтии и разборками среди оверлордов. Вортекс много рассказал ей и Пэйну о делах своей пассии. И это то немногое, что он знал лично — куда большее осталость для простого гончего тайной за семью печатями.        Встреча с Нахт оставила на адской гончей свой след. Луне было одновременно жаль чёрную волчицу — и радостно, что хоть как-то её жизнь устроена и при этом довольно неплохо по адским меркам. Поглядывая на Пэйнкиллера, она думала, что её ангел Ада действительно мог бы построить более справедливое общество в преисподней — но революция его не прельщала, да и власть ему не нужна. Луна осознавла почему — чтобы пойти на такое, нужно очень многое — да и толку от революции, если после народ, за свободу которого боролись — продаст собственную свободу из своей жадности и глупости. Так Пэйн говорил возлюбленной гончей об утрате собственной родины. Рассказывал, что многие погибли ради свободы, кою потомки храбрых борцов за освобождение мира от гнёта и рабства позже продали за джинсы и жвачку.        Стараясь не думать о том, каково Пэйну было переживать крах родной страны, Луна сосредоточилась на настоящем, забыв о прошлом. А сейчас они ехали на опасное задание. Хотя та же Милли больше рассматривала это, как возможность халявно повеселиться на Фестивале Урожайной Луны. Бесы вообще были довольно расслаблеными, намекая, что как только аристократы узнают о том, кого нанял Столас — они пересруться от страха и не станут нападать. Но адская гончая таких настроений не разделяла и не полагала, что это просто очередной охранный контракт от Столаса. Граф Ада серьёзно опасался покушения — и Луна соглашалсь с Пэйном, что надо быть готовым к непредвиденным последствиям…        Сам стальной грешник сосредоточенно вёл машину, размышляя о чём-то. Адская гончая понимала, что он знает об самом Аде довольно мало — да и сами низшие демоны знали далеко не всё о месте, в котором родились и выросли. Например, Луна представляла знать исключительно по рассказам Блица и Вортекса — но оба были знакомы с как раз исключительными представителями знати Ада, да и знали о них далеко не всё. Посему бригада точно не представляла, с чем они могут столкнуться на задании. — Вместо пустых обсуждений физических пропорций собственной дочери — лучше бы сосредоточился на предстоящем задании. Это не курорт, как у тебя обычно происходило, Блиц. Столас опасается настоящей атаки — а мы даже не знаем, кто нам будет противостоять. — будто вторя мыслям Луны, Пэйнкиллер напомнил команде об опасности порученного дела. Блиц же закатил глаза и вздохнул, докурив сигарету. — Да кто решится напасть? Одна твоя репутация отвадит любых идиотов. Не будет там никаких высших демонов — Столас сам сказал, что это палево. Аристократов Герцоги с говном сожрут за попытку обезглавить самый влиятельный клан Гоэтии. — раздражённо ответил чёрт, явно уставший от излишней паранойи своего приятеля. И Луна могла бы согласиться — как она знала, Вельзевул хоть и была доброй и отходчивой — но могла быстро прийти в ярость. А уж нападение на её друга на её собственнной территории, да ещё в день Фестиваля Урожайной Луны — не простила бы никогда. И потому опасения возлюбленного адская гончая разделяла полностью — аристократы идут на такой риск от отчаяния и явно подстрахуются, дабы действительно убрать графа с дочерью и чтобы высшая власть Ада не стёрла их в мелкий порошок. На последнее — а именно на стирание в порошок — кстати, очень расчитывал сам Столас. — И потому они тщательно подговятся и действовать будут максимально скрытно. Твоя безотвественность, папа, может привести к беде. — напомнила Луна об авантюрной натуре своего приёмного отца. Блиц скорбно вздохнул — тут крыть ему было нечем. — Как я и говорил — никаких легионеров Гоэтии там быть не может. Это равносильно рисованию мишени на собственном лбу для пернатых богатеев, по которой прилетит толстая елда Герцогов. Единственный вариант — поручить это дело какому-то профессионалу из вольных наёмников — достаточно опытному и дерзкому для такого контракта. — начал излагать свои соображения бес. После Пэйна — он бы самым старым в бригаде и опыт наёмника у него был значительный. — Он должен быть очень обеспеченным — убить высшего демона может только ангельская сталь. А небесный металл — это предельно редкая и дорогая херня. Достать такой можно либо сразу после вторжения — либо на чёрном рынке, где он стоит баснословные бабосы. — вещи Блиц излагал банальные, которые были известны каждому. У того же Столаса были некие контакты с теми, кто мог барыжить небесной сталью — потому что затрофееное у оверлорлдов ангельское оружие они сбывали через графа. Но вот он вряд ли смог бы отследить покупателей такого добра — иначе бы не беспокоился. — А аристократов не парит, что каждый чёрт ёбанный может купить святые пули, чтобы их грохнуть? — задал логичный вопрос Пэйн, однако, ответ низшим демонам был известен. Он известен каждому адорождённому, но для грешника, что только недавно в Аду и ничего о нём не занет — сей вопрос закономерен. — Любимый, этот металл предельно редок и стоит настолько много — что даже одна пуля из него просто неподьёмна для большинства. Даже самые обеспеченные киллеры не состоянии себе такое позволить просто так. Только корпорации. К тому же — мало заиметь оружие — надо им воспользоваться. — с иронией отвечала Луна, усмехнувшись. Блиц посмотрел на дочку с гордостью и умилением, восхищаясь тем, как хорошо она запомнила то, что он ей рассказывал. — Верно, Луна. Кроме цены и редкости — к аристократу ещё надо подобраться для выстрела. У них куча охраны, а сами они обладают магией, которая способна как уничтожать врагов, так и защищать самих аристократов Гоэтии. Только опытный стрелок может рискнуть пойти на такой контракт — и действовать ему придётся быстро и без промахов. По моему опыту в синдикате — низшие сословия используют небесную сталь в основном для разборок между собой, для гарантированного устранения сильных грешников. Потому оверлорды и держат при себе её запас. — дополнил слова гончей Мокси, чем вызвал уже гордость своей жены. — Правда, скорее всего существуют группы убийц или одиночные киллеры, непосредственно на службе аристократов Гоэтии, как раз для политических убийств. Запас небесной стали есть только у корпораций — а самые влиятельные принадлежат высшим демонам. Конечно, некоторые синдикаты оверлордов имеют свои закрома с небесной сталью, как раз для давления на Гоэтию — что и даёт противникам Столаса шанс не привлечь внимание Герцогов к себе. — подытожил светловолосый бес, оглядев присутсвующих. Пару минут Пэйн обдумывал информацию от Мокси в молчании, однако потом поделился своими соображениями с остальными. — Резюмируя — нам будет противостоять скорее всего одиночка — либо очень подготовленная группа убийц. Вероятно — снайпер, поскольку очевидно в ближний бой ассасин не полезет, тем более с могущественным тауматургом, окружённым охраной. Скорее всего — грешник, поскольку бес или гончий такое не осилит как силу физических ограничений, так и от недостатка опыта. Но исключать адорождённых низкого ранга тоже не стоит. — вывод немёртвого сходился с тем, что от этого задания ожидала сама Луна, руководствуясь своим опытом и знаниями, полученными от Блица. Однако, даже такой противник мог доставить проблем — они сейчас телохранители и возможно, им придётся принимать вражеские пули на себя. А святая пуля смертельна для любого демона.        Впрочем, предупреждён — значит вооружён. К тому же у них есть Пэйн, который мог ощущать угрозу, преследовать цель — и был неуязвим для магии и небесного металла. Даже если покушение состоится — немёртвый искоренит врагов. Это успокаивало Луну, хотя гончая всё равно волновалась, несмотря на свою готовность встречать трудности. Они были подготовлены не хуже, чем вероятный противник. А может и лучше. — Удивлён, что об убийцах знати больше в курсе Мокси. Ты ж у нас с целым графом тусил, чёрт ёбанный. — усмехнулся в усы Пэйнкиллер, пытаясь снять напряжение, которое породил предыдущий диалог. Блиц рассмеялся и горделиво вскинул голову. — Тебе кто сказал, что он в курсе? Да любому вольному наёмнику известно, что у «голубокровных» есть свои подсосы для устранения. Кстати, такие обычно не светятся — не любят у нас таких, кто на знать пашет на постоянке. Одно дело — редкие одиночные контракты, деньги не пахнут — но вот служить аристократам инструментом в их разборках на постоянке — это почётом не пользуется. Опасно это, да и какому «солдату удачи» по душе быть пешкой в руках надменных богатеев? — снова усмехнулся красно-белый чёрт, развалившись на бедрах своей дочери, что тоже рассмеялась его словам. Луна знала, что знать среди низших сословий популярностью не пользуется — их ненавидят, но не работать на них не могут, потому что это залог выживания. Только вот быть ассасином на службе аристократов считается действительно опасным и неблагодарным делом. Таких могут как убить сами вольные наёмники, так и запытать до смерти подручные оверлордов или самих аристократов. Вполне возможно — даже собственных нанимателей таких наёмников. — Знаешь, Блиц, не знай я тебя, то подумал бы, что ты как Тартюф. — произносит в ответ на реплику беса немёртвый, чем вызывает у всех удивление. Кроме Мокси. — Как кто? — недоумённо вопрошал Блиц, переглянувшись с Луной и Милли. Только муж черноволосой бесовки понял о чём речь, усмехнувшись словам стального грешника, но раскрывать интригу не спешил. — Это аферист такой был, про него Мольер пьесу написал. Там был один мошенник, который втёрся в доверие знатному семейству, воспользовавшись наивностью главы этого семейства и жил припеваючи, да плохо кончил. Короче — пацан к успеху шёл, но не получилось, не фортануло. — пояснил Пэйнкиллер под смех светловолосого беса, на коего Блиц смотрел с раздражением — Луна явно поняла, что начитанность Мокси, которая часто приводила к занудству беса — раздражала не её одну. Впрочем, сейчас гончая смеялась вместе с ним и радовалась, что узнала нечто новое сегодня. И Луна пришла к выводу, что надо было попросить светловолосого беса повысить её культурный уровень и дать каких-нибудь книжек. — А чего не фортануло-то? — спросил явно расстроенный подобным сравнением Блиц. Не из-за того, что его сравнили с аферистом, обманувшим знатное семейство — он таким и был по сути, пусть со временем действительно стал для Столаса настоящим другом, а не просто деловым партнёром. А потому что вышепомянутый аферист провалился — провалы чёрт не любил, поскольку тоже был знатоком сомнительных авантюр. И последствия провалов ощутил на собственной побитой жизнью шкуре. — Скажем так — ему не хватило воли и разума. Ну и моей способности не испытывать сексуального возбуждения в принципе. Всё же, пизда — это страшная сила… — заумно ответил Пэйн, но все понимающе кивнули. Луна заметила его многозначительный взгляд на себе, когда он говорил про «страшную силу». Мокси добро улыбнулся своей жене, а Блиц скорбно вздохнул, явно понимая этого «Тартюфа», поскольку сам бы авантюристом, который погорел из-за любви и влечения к женщине… тем не менее, в отличие от героя пьесы был всё же успешен. И со своей «роковой женщиной» помирился и наладил отношения.        Веросика и Блиц уже довольно много времени проводили вместе — и бес всегда возвращался домой довольный, как вороватый кот, что наелся халявной сметаны. Тем не менее на вопросы немёртвого когда свадьба — отвечал, что у них не тот темперамент, чтобы начать семейную жизнь, да и работа этого никогда не позволит. Но этот вопрос был для Пэйна самый удобным способом успокоить Блица, когда бес касался темы внуков, пусть и пока Луна и её возлюбленный об открытии Столаса ему не рассказывали. Особенно удобным встречный подкол бы тем, что Веросике рановато становится бабушкой. Луна же была только рада за приёмного отца. Который к тому же, встречался с кумиром адской гончей.        Вот так, в шутках и праздных разговорах, бригада, наконец, доехала до места назначения — довольно большого двухэтажного дома, окружённого высоким забором, стоявшего посреди полей в компании больших амбаров. Луна могла заключить, что семья Милли была довольно зажиточными земледельцами, имевшими крепкое хозяйство, по меркам остальных. Да, с владениями корпоративных агрохолдингов оно не сравнится — но тем не менее, это было не мало. Как говорила сама Милдред — у них совместное хозяйство с соседними тремя семьями — бесовка всегда повторяла, что одиночки на не особо плодородной адской земле не выживают. И гончая заметила через лобовое стекло, как у ворот дома их встречала пожилая семейная пара бесов — крепкий уже довольно немолодой усатый мужчина-бес с белыми волосами и его не менее крепкая супруга-бесовка, чьи черные волосы уже обильно тронула седина. Луна предположила, что это и есть те самые родители Милли, о которых она рассказывала… и благодаря коим бесовка выросла сильной и работящей девушкой, которая готова всегда поддерживать тех, кто ей дорог — но вместе с тем беспощадно карать врагов своих друзей и близких.        Фургон плавно снижает скорость и тормозит аккурат у самых ворот. Милли распахивает дверь и стремительной алой молнией бежит к родным, крепко и тепло обнимая их. Луна, видя такой момент семейной близости, умиляется и нежно обнимает приёмного отца, что отвечает на обьятия дочери. Мокси выбирается из фургона и с улыбкой смотрит на встречу жены с родителями. Адская гончая скосила глаза на Пэйнкиллера, что продолжал сжимать руль — но видела, как и его полумуталлические губы тронула тёплая улыбка. Он как никто знал, каково это, снова встретить близких после долгой разлуки. Он понимал и Милли, потому что сам был разлучён с Роксаной, так и родителей бесовки, потому что был для робоволчицы ещё и отцом.        Тем не менее, долго сидеть в машине было невежливо, да и бессмысленно — пусть визит к родным Милли был лишь прикрытием их задания, Луна сама хотела познакомится с родителями своей названной сестрицы. Блиц, поняв намерения дочки, первым соскочил с её колен, когда та открыла дверь машины — и с улыбкой взирал на Милли, что отвела взгляд от матери и отца — и радостно глядела на свою уже вторую семью. — Мама, папа, я… так скучала… — произносит бесовка с тоской. В отличие от остальных — у Милдред проблем с семьей не было, как и гнетущего прошлого. Луна удивилась — но черноволосая чертовка была единственной среди них, кто не терзался болью воспоминаний и потерь. Она просто скучала по дому, хотя, как было известно Луне, сама его покинула, желая отправится в город на встречу приключениям, освободившись от сельской рутины. — Это естественно, доча. Мы ведь тоже скучали по нашей озорнице Милли. — отвечает мать бесовки, погладживая Милли по голове. Отец же усмехнулся в свои белые усы, чем напоминал адской гончей её возлюбленного стального грешника, и положил руку на плечо дочери. — И мы рады, что ты не забываешь о нас, даже когда променяла дом на суетную городскую жизнь. — произносит он, оглядывая стоящих у фургона Луну с Блицем и Мокси. Гончая кстати, заметила, как он напрягся, видя массивную фигуру Пэйна за рулём машины. Она видела, что немёртвый явно мешкает, не спеша знакомиться с родителями подруги. — А кто это с тобой? Друзья? — настороженно спрашивает немолодой бес, оглядывая бригаду наёмников в чёрных плащах. — Нет, Па, они больше, чем мои друзья — это уже как вторая семья для меня! — Милли вместе с ответом тут же подбегает к остальным и хватает Мокси, таща смущённого светловолосого беса к родителям. Тот же явно нервничал, впервые встречаясь с тестем и тёщей. — Это Мокси, мой муж! — с улыбкой до рогов заявляет Милдред, даже несмотря на, скорее, снисходительно-жалостливые взгляды родителей, обращённых на мужа дочери. — Какой-то он… субтильный. Мало каши ел, что ли? — вопрошает мать бесовки, явно не впечатлённая физическими данными Мокси. Тесть беса тоже был явно расстроен её выбором супруга. — Ох дочурка, нашла себе в городе какого-то интиллигента. Он на хоть что-то годен, кроме чтения книжек? — немолодой бес подошёл к Мокси и хлопнул его по спине по-дружески, но Мокси только зашатался. — Эй, Па, не недооценивай его. Мой Мокси — настоящий боец! Вместе мы победили много врагов! — родители относились к словам Милли с явным скепсисом. Однако, несмотря на явную, пусть и слабую неприязнь к Мокси — выбор дочери уважали. — Ладно, Милли, может быть твой муженёк и действительно хороший боец. Всё же, война не выбирает, кому на ней сражаться. — философски заметила мать бесовки, на что отец Милдред со вздохом согласился. — Верно, Лин. Я ведь тоже не особо сильным уродился — а поди ж ты, вместе с тобой в частной армии «Инфернал Милитанта» служили. Ничего, наша доча и из такого интиллигента мужика сделает. — поддерждал жену немолодой бес, оглядываая остальных гостей. — Ты писала, что работаешь с какой-то суровой компании наёмников. Что-то не похожи они на солдат частной армии. — скепсиса в словах отца Милли не убавилось, когда он смотрел на Луну и Блица. — О, эти ребята суровей, чем кажутся. Хотя насчёт Луны я бы точно поспорила — погляди, какая она здоровая! Кстати да — это Блиц, наш босс и его адская гончая Луна. — представила друзей Милдред. Блиц сделал театральный реверанс, а Луна просто помахала рукой, улыбнувшись. — Она не просто моя гончая — Луни моя самая лучшая дочурка! — Блиц тут же обнял приёмную дочь, чем вызвал у неё смущение. Адская гончая всё никак не могла привыкнуть к публичному проявлению нежности — пусть прошлое её уже не угнетало, старые привычки скрывать личное умирают тяжело. — Пусть раньше это было только на бумаге — теперь это точно, папа. — Луна поцеловала лысую голову своего приёмного отца, чем вызвала добрую улыбку умиления у Лин и понимающий взгляд солидарности и уважения от мужа немолодой бесовки. — Ну, я Джо, а это Лин, моя жена. Мы родители Милли, приятнго познакомиться. — наконец предствился отец Милли и пожал руку Мокси, который снова слегка скривился от крепкости рукопожатия. Луна и Блиц тоже подошли к паре бесов и подали им руки — Джо, кстати с уважением отметил крепость рукопожатия Луны, сравнив его с таковым у самых сильных его сослуживщев-гончих. А ещё — он извинился за свой изначальный скепсис — потому что понял — ребята они всё-таки крепкие и явно дружная команда.        Однако, тёплое знакомство прервало то, что Пэйн наконец вышел из машины. Джо и Лин очень напряглись, видя огромну фигуру стального грешника в железной и довольно жуткой маске. Для бесов само появление личности такого статуса на скромной семейной ферме — было чем-то из ряда вон выходящим. Грешники на этом Круге обитали только в городах, да и работали минимум на агрохолдинги — и это была их единственная связь с сельским хозяйством. — Добрый колхоз. — произнёс немёртвый, оглядывая угодья родителей Милли и их соседей. Похвалу же бесы восприняли довольно холодно — было видно, что знатные гости у них не только редки — но они сами были не очень рады их появлению. — Это владелец компании, в которой вы работаете? Ваш босс? — спросила Лин, с опаской глядя на Пэйна. Милдред же реакции родителей не понимала и потому подбежала к Пэйну и взяла его за руку. — Ма, ну какой босс?! Это Пэйн, наш добрый дедушка! — бесовка тут же запрыгнула на плечо стального великана, как ловкая макака. Милли поманила Мокси и бес, пусть и без той же ловкости, занял место на противоположном плече. Луна тут же прильнула к своему возлюбленному, обняв его, ровно как и Блиц снова обнял свою дочку, стоя подле своего стального друга. — Я ведь говорила, что мы не просто контора — мы настоящая семья! — произносит Милли, когда Пэйн обнимает Луну и Блица, прижимая к себе, с супружеской парой бесов на плечах. — Да, эти сорванцы иногда доставляют проблем — но дети есть дети… — иронично замечает немёртвый, глядя на поражённых Лин и Джо, которые и представить не могли, чтобы низшие демоны так фамильярно-панибратски вели себя с грешником. Однако, видя столь тёплые отношения в коллективе, они определённо радовались за дочь — осознавая, что у неё есть те, кто о ней позаботится. — Это… несколько необычно для представителей высшего сословия. Однако, я рад, что моя дочь нашла достойного среди грешников, которому служит с удовольствием. Рады знакомству, господин Пэйн. — Джо вытянулся во фрунт по-военному вместе с Лин — и они оба уважительно склонили головы в поклоне. Пэйнкиллер слегка сжал плечо Луны, чем давал понять, что подобное привествие не оценил, но не подал виду. — Ма, Па, не называйте его господином. Пэйн не любит такого. Он уважает простых людей и особенно ценит работяг, вроде нас! — Милли остро почувствовала невыраженое недовольство товарища. Отец и мать бесовки пребывали в некотором замешательстве, однако, снова выпрямились, взирая с уважением и некоторой опаской на стального грешника. — Милли, прекрати. Твоим родителям и так неловко от моего появления, а ты меня едва ли не тираном каким малюешь. Можете обращаться ко мне, как пожелаете — для меня честь познакомиться с достойным семействои моей боевой подруги. И она мне не служит — мы в команде все равны. — мягко ответил немёртвый, добро улыбнувшись престарелой паре бесов. Теперь Луна осознала причину его промедления — стальной грешник знал, что его статус сильно выше, чем у простых бесов. Джо и Лин, в отличие от иных низших демонов, не имели за спиной группировки или банды, посему очень боялись разгневать «господина грешника». — Извини, Пэйн. Ма, Па, он никакой не тиран и не господин. Пэйн — мой лучший друг и, как я и говорила — добрый и мудрый дедушка для нас. Он рисковал жизнью, буквально защищая меня и Мокси на заданиях и едва не погиб. — Джо и Лин были шокированны словами бесовки, коя поцеловала щёку стальной маски немёртвого. Луна точно знала, что сейчас он невероятно смущён похвалой Милли, пусть его лицо этого не выразило бы, даже будь он без маски. — Милли! Ты не говорила, что твоя работа настолько рискована! — ответ Лин явно смутил черноволосую чертовку, заставив виновато потупить глаза. А Джо же поклонился Пэйну в пояс — адская гончая понимала, что за спасение жизни дочери родители чувствуют себя должниками стального грешника. А для низших демонов быть должными высшим сословиям — тяжёлое бремя. — Мы в неоплатном долгу перед вами, господин Пэйн. Мы надеемся, что плата за спасение Милли будет для нас по силам… — начал Джо, однако, Пэйн, спустив Милли и Мокси со своих плеч, шагнул к ним и припал на колено. — Вы ничего мне не должны. Это мой долг — заботится и оберегать своих друзей. И если он подразумевает отдать за них свою жизнь — я сделаю это без колебаний. — отец бесовки от слов немёртвого стушевался и отвёл взгляд, а его жена потемнела от ответа Пэйна от прилившей к её лицу чёрной крови. На глазах Лин выступили слёзы радости и благодарности. — Кстати, её муж тоже спас ей жизнь, закрыв собой. Он храбро принял три пули ради Милли. — стальной грешник с уважением указал на невероятно смущённого Мокси. Блиц переглянулся с Луной, а Милли просто снова подошла к родителям и обняла их. — Простите меня. Мне стоило быть с вами чуть честнее… Но не переживайте так. Там, в городе, у меня есть настоящие друзья, которые всегда позаботятся обо мне и защитят меня. — произносит чертовка, глядя в наполненные радостными слезами глаза родителей. — А теперь — пойдём в дом, угостишь ребят своими фирменными пирожками, мама. А папа, под свой знаменитый самогон, расскажет о своих ратных подвигах. Только… братишкам с сестрёнками не говорите о том, что я рисковала там, хорошо? — Джо усмехается в усы, глядя на дочь и, переглянувшись со своей женой, отвечает. — Не будем. Да они и не волнуются — все знают, что ты можешь за себя постоять и не бежишь от хорошей драки. А уж с такими товарищами — ты любому жопу надерёшь, малышка. — Лин понимающе кивает, улыбаясь и смеясь. Пэйн тоже усмехнулся и встал во весь свой исполинский рост. Луна подошла к своему возлюбленному, прижавшись к нему и виляя хвостом, наблюдая трогательное воссоединение семьи после долгой разлуки. Она только в компании друзей и близких чувствовала такой уют и умиротворение. И можно сказать, что теперь агенты несколько породнились с семейством Милли — а значит, родители бесовки в некоем роде и её семья тоже. Гончая как раз вспомнила стихотворение о семье, котрое произнёс Пэйнкиллер, когда они победили Кримсона. Как и тогда, она всем сердцем ощущала смысл этих строк — и они подходили под текущий момент, как никогда.        Компания проследовала в дом. Ужин уже был накрыт — и адская гончая в компании бесов и стального грешника заняла своё место за большим столом, познакомившись и с остальной семьёй Милдред. Пэйна они, как и Джо с Лин, поначалу боялись — но отец семейства мигом их успокоил. Маленькие бесята с восхищением смотрели на «большого дядю» — и Луна подумала, что так бы на неё с Пэйном смотрели их собственные дети. Может быть в ней начинал уже проспаться материнский инстинкт — но если ранее детей адская гончая терпеть не могла, то ныне видела их невероятно милыми. Правда, всё ещё опасалась собственного материнства. Даже Милли с Мокси, как говорила бесовка, пока опасаются заводить детей — а они были бы куда лучшими родителями, чем гончая, что сама только недавно повзрослела.        Шумное застолье продолжалось. Поддатый Блиц рассказывал родителям Милли об совместной работе агентов — правда, даже пьяным бес не распускал язык сверх меры. Луна больше нежилась в объятиях своего возлюбленного, с иронией замечая, что Милдред также приобнимала Мокси. Светловосый бес радовал собравшихся своими песнями — и у адской гончей только крепло ощущение, что они просто одна большая семья. Лин, мать Милли, расказывала о рутинной сельской жизни, радуясь богатому урожаю и сетовала на поломавшийся трактор, который Пэйн тут же взялся починить после Фестиваля. Немёртвый очень тепло общался с бесами, хотя и не рассказывал о себе личного — но Луна например узнала, что он умеет ездить на тракторе и доить коров. Стальной грешник с теплом вспоминал своё прижизненное детсво, когда гостил в деревне у своих бабушки и дедушки. Пэйн очень хвалил совместное хозяйство родителей Милли и их соседей — правда, Джо сетовал, что держаться на плаву становится всё сложнее — цены растут, содержать хозяйство становится труднее и фермеров вовсю вытесняют огромные агрокорпорации, даже несмотря на то, что у Джо и Лин есть льготы, как у ветеранов боевых подразделений «Инфернал Милитанта».       Однако, отец Милли не любил говорить за столом при гостях о плохом. Поэтому, приняв для успокоения своего самогона — показывал их с Лин совместные фотографии со службы в частной армии, вспоминая ряд забавных моментов их совместного прошлого. Луна знала, что он был на войне и даже видел вторжение ангелов — но пожилой бес об этом не рассказывал. Чем, кстати, напоминал гончей Пэйна — тот тоже о своём военном прошлом говорил максимуи вскользь и не любил это упоминать. Но вот забавные моменты из службы пограничником немёртвый с удовольствием рассказывал сейчас всем присутствующим. — Значит, вы тоже военный? — произносит Джо, наливая самогона Пэйну и Луне. Блиц больше не пил — завтра у них важное задание, о коем агенты не распространялись. А вот на адскую гончую и стального грешника спирт не действовал — к удивлению родителей Милли, которые заметили, что гости пили достаточно, но они из всех пятерых одни не пьянели, сколько бы не выпили. Точнее не пьянел Пэйнкиллер — на Луну, всё же, алгоголь немного, но действовал. — Да, был при жизни. Кстати, позвольте вопрос — видя ваше отношение ко мне, как грешнику — у вас ко всем из нашей братии такое отношение? Со службы пошло, вестимо? — спросил немёртвый, пригубив самогона и закурив. Джо немного стушевался, но быстро взяд себя в руки. — Думаю очевидно, что с грешниками я контактировал больше, когда служил у «Инфернал Милитанта». Ваше поведление, Пэйн — очень нетипично для представителей высокого сословия. Обычно грешники относятся ко всем низшим демонам презрительно. Во время службы лишь несколько офицеров-грешников относились к нам чуть лучше, чем к ресурсу. Для остальных мы просто мясо, низшие существа. — было видно, что говорит такое в лицо стальному грешнику для старого солдата-беса было невероятно тяжело. Несмотря на то, что Пэйнкиллер разительно отличался от тех грешников, с которыми Джо сталкивался — они всё ещё оставались теми, кого разделяют сила и статус не просто формально — но и физически.        Грешники не стареют, не могут умереть от болезней и голода с жаждой. Их пусть и можно убить — но очень непросто, их тела прочны и сильны. К тому же они обладают магией. Если за низшим демоном не стоит группировка или корпорация — он десять раз подумает, прежде чем закуситься с грешником, который может стереть его в порошок. Гончим в этом плане проще — физическая мощь таких, как Луна сопоставима с таковой у грешников, пусть и ниже, чем у них — но оба вида из самого низа адской иерархии очень опасливо относятся к грешникам и ненавидят их. Опасаются их силы и ненавидят за презрение к себе — но сделать с этим ничего не могут.        Впрочем, и грешники при демонстративном презрении — опасаются слишком уж досаждать низшим демонам — в отличие от Гоэтии и Герцогов — они не бессмертны. В Аду были нередки случаи, когда низшие демоны убивали грешников. Посему оба сословия боялись и ненавидели друг друга — но старались не переступать черту. Кроме оверлордов — эти грешники даже на Гоэтию могли давить, поскольку обладали властью, богатством и силой, сопоставимой с меньшими кланами высших демонов. Луна заметила, что эти взаимные ненависть и презрение пронизывают всю иерархию Ада — и лишь абсолютная сила и власть Герцогов и Короля, которую невозможно преодолеть остальным — позволяют такому порядку прибывать в шатком равновесии. — И часто вы… устраняли своих слишком уж оборзевших офицеров? — спросил Пэйн старого вояку. Джо усмехнулся в усы и налил себе ещё самогона, глядя прямо в линзы маски немёртвого. — Такого не бывало. Слишком уж конченых в частные армии не берут — иначе теряется организация, да и к тому же подобные личности либо сколачивают банды, либо работают наёмниками-фрилансерами. При всем презрении — офицеры-грешники разумно относятся к своему личному составу, пусть и видят в нём лишь ресурс. — ответил старый бес, выпив очередной стакан и закусив огурцом, после чего продолжил. — Показательно было когда во время войны «Инфернал Милитанта» с картелем оружейных компаний, возглавляемых тогда ещё независимыми «Хеллфаер Арсенал» — произошло вторжение ангелов. Офицеры не слишком жалели простых солдат — но и не разбрасывались подразделениями. Наши соседи как раз попали под удар ангелов — и нам пришлось оставить позиции, чтобы им помочь, даже ценой потери сих позиций. Сам я ангелов не убивал, пусть и служил в штурмовиках — но вот ребята из соседнего подразделения положили немало крылатых ублюдков. Тогда повезло, что противник оттянул внимание ангелов на себя — и мы смогли отступить. — Джо прервалася, его взгляд был устремлён в пустоту и старый бес снова выпил стакан самогона, на этот раз не закусывая.        Было видно, что вспоминать такое ему было тяжело. Пэйн понимающе кивнул и подлил старому солдату ещё самогона. Луна знала, что риск — это их работа, и рисковали агенты много — но одно дело просто выполнять опасные задания — а другое полноценно участвовать в масштабной войне, где артиллерия и техника перемалывают жизни, подобно огромной мясорубке. Только Пэйн мог полноценно понять Джо — он один имел реальный военный опыт из них. Блиц вздрогнул и, кажется, даже протрезвел, вспомнив нечто нехорошее — Луна догадалась, что наверняка это была та атака правительственных солдат людей — наверно только это могло приблизится к опыту, который пережили отец Милли и Пэйнкиллер.        После рассказа старого беса — военной темы более никто не касался. Прошлое было решено оставить в прошлом — и все наслаждались настоящим… несмотря на то, что грядущее было туманным и зловещим. Адскую гончую одолевали мрачные предчувствия — предстоящее задание могло закончиться для всех них предельно плохо. Конечно, они просчитали варианты и примерно знали, с чем столкнутся — но вот только всё всегда могло пойти не так, как они думали. А раз могло — пойдёт всенепременно. Когда агенты разошлись по выделенным им комнатам в большом доме родителей Милли — Луна тревожно лежала на кровати вместе с возлюбленным, обвив его пушистым хвостом и прижавшись так, словно это была их последняя ночь. От их миссии веяло угрозой — и адской гончей не нужно было задействовать своё сверхъестественное чутьё, чтобы это почувствовать. — Спи, солнышко. Завтра нам предстоит рисковая работа и мы должны быть готовыми. — Пэйн поглаживал Луну по голове, слегка почёсывая за ухом. Прикосновения возлюбленного успокаивали её, даря уверенность — они победят. Они преодолеют все трудности и сокрушат всех врагов. И всё же… сон к адской гончей не приходил даже в объятиях любимого. — Я знаю… просто немного волнуюсь. — Луна неловко улыбнулась, понимая, что немёртвый видит её насквозь. Он понимает все её мысли и тревоги. Потому что наверняка испытывает то же, что и она — и даже больше, ведь именно он принял сей контракт и на нём лежит отвественность не только за безопасность Столаса и Октавии — но и за сохранность жизни и здоровья собственных близких и друзей. — А ты не волнуйся. Не накручивай себя и не думай о плохом. Потому что это в бою не поможет — а вот здоровый сон поможет. Так что спи. Если тяжко уснуть — давай я тебе колыбельную спою? — с улыбкой предложил стальной грешник, прижав обнажённую гончую к себе. Луна на его предложение ответила согласным кивком, положив голову на могучую грудь любимого, слушая редкие и мощные удары его мощного доброго сердца. Сердца, что несмотря ни на что продолжает биться для неё…        Поглаживая Луну и лаская её мягкий мех своими прохладными металлическими пальцами, Пэйн начал тихо петь ей на ушко, перед этим поцеловав его. — Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена… И между нами снова вдруг выросла стена… — первые строки песни заставили адскую гончую вздрогнуть и нервно дёрнуть кончиком хвоста — однако, следующие строки моментально успокоили её, заставив даже слегка прикрыть глаза. — Ночь пройдёт, наступит утро ясное. Знаю — счастье нас с тобой ждёт. Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная — солнце взойдёт… Солнце взойдёт… — голос возлюбленного дарил радлость и покой, наполнял уверенностью и силой. Луна полностью расслабилась и закрыла глаза. Кончик хвоста гончей плавно вилял из стороны в сторону, когда на прижалась к стальному грешнику ещё сильнее. А он, меж тем, продолжал петь. — Петь птицы перестали, свет звёзд коснулся крыш… В час грусти и печали — ты голос мой услышь… — и в этот момент он повторил припев, усиливая ощущение от колыбельной, кою пел своей возлюбленной, расслабляя Луну и развеивая её страхи и тревоги. — Ночь пройдёт, наступит утро ясное. Знаю — счастье нас с тобой ждёт. Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная — солнце взойдёт… Солнце взойдёт… Солнце взойдёт! — ощущение Луны вторили словам песни — голос её любимого действительно разгонял тьму и снимал её грусть. Адская гончая, сама того не замечая, начала засыпать, чувствуя на себе руки возлюбленного и слыша его могучее сердце.        Она медленно проваливалась в объятия Морфея, наслаждаясь близостью. Тихий голос стального грешника, его прохладные пальцы на её мягкой шерстке — дарили ей невероятное блаженство. Луна знала, что песня правдива — как бы сильно не сгущалась над ними тьма — ночь непременно пройдёт. Неизбежно взойдёт солнце и влюблённые встретят своё счастье. Перед тем, как окончательно уснуть, Луна ощутила, как её нежно целуют губы возлюбленного…        На следующий день, команда наёмников, после краткого завтрака, грузилась в их фургон. Родители Милли, не осведомлённые об настоящей миссии бригады, очень удивились как раннему подьёму, так тому, что все пятеро куда-то уезжали, погостив всего-ничего. Луна проверяла снаряжение, сидя в кабине, пока Блиц курил, ожидая Милли и Мокси — супружеская пара бесов задержалась в доме по просьбе Пэйна, который сейчас мрачно сидел за рулём автомобиля и тоже курил. Гончая была полна мрачных предчувствий — и судя по соредоточеному и холодному виду возлюбленного — их мысли были схожими. От задания веяло угрозой.        Вскоре, пара бесов вернулась — Милли была обеспокоена и мрачна, а Мокси неврничал. Адская гончая моментально обнаружила такую перемену в настроении товарищей, но с вопросами не спешила. — Пэйн, мы с грехом пополам убедили мою семью не идти на открытие Фестиваля. Ты точно уверен, что там будет опасно? Мы же уже обсуждали возможные угрозы… — начала Милли, однако, взгляд линз маски стального грешника, подобных чёрным глазницами костяного лика самой смерти, заставил её умолкнуть. Все агенты ощутили холодок — Луна поняла, что её опасения не просто паранойя, как думал Блиц. Все знали что немёртвый может ощущать угрозу — и если он говорит, что на открытии будет опасно — он прав со стопроцентной вероятностью. — Миллс, хоть раз моё чутьё подвело нас? Если я говорю, что от задания веет могилой — значит туда мы и будем прыгать. В могилу. И неизвестно — вылезем из неё или нет. Это не шутки — мы с вами встречали много опасных противников — но вот на этот раз бежать нам будет некуда. Как из-за контракта — так и потому что Ад — наше последнее убежище. Отступать нам некуда. — ответ немёртвого заставил всех поёжиться. Кажется, до бесов только сейчас начал доходить масштаб угрозы — да, на их стороне адское правосудие — но вот только мёртвому справедливость ни к чему.        Луна знала, что высшие демоны просто так ничего не делают. И Столас не зря беспокоится — Пэйн тоже чувствует, что удар будет нанесён сегодня. Адская гончая, кажется, унаследовала от своего возлюбленного то же самое чутьё угрозы — она с самого появления адского аристократа была на нервах. В противостоянии синдикату «Милленион» она так не боялась — но сейчас Луна буквально чувствовала ледяное дыхание смерти на шкурах бригады наёмников. И Пэйнкиллер прав — может от мести знати они защишены — но вот сейчас отступать им буквально некуда. Они не могут воспользоваться гримуаром и сбежать, как делали всегда, когда ситуация выходила из-под контроля. Бежать нельзя, да и некуда. Сейчас им придётся драться до конца — и неизвестно, что аристократы бросят против них.        Да, варианты они прикидывали. Одинокий стрелок или группа были самым вероятным — это просто. Только вот аристократы тоже это знают. На это покушение поставлено всё — и Столас расчитывал побить карту вражеского клана своим козырем в лице бригады наёмников. Вот только не у него одного тузы в рукаве. Конечно, оставался Пэйнкиллер — но вот был ли он всего лишь козырным тузом или же всемогущим «джокером» в этой партии — только предстояло узнать. — Пэйн… думаешь это как тогда? С ангелами? Или… даже с теми солдатами? — Блиц в кои-то веки перестал потешаться над параноей приятеля и воспринял её всерьёз. Луна грустно хмыкнула — воспоминания о мёртвом теле возлюбленного резанули душу. Она надеялась, что обойдётся без потерь. Правда, был факт, что придавал ей сил — они вместе. Угроза им противостоит вполне знакомая — даже высших демонов можно убить небесным металлом, коего у агентов хватает. У Пэйна есть трофейный бозапас и у всех есть кинжалы. Ангельские огненные гранаты решили не брать — понадеялись на то, что пуль и кинжалов хватит, тем более, что гранат тех был всего десяток. Не факт, что кому-то кроме Пэйна удастся подойти на расстояние удара — но даже такой мизерный шанс убить высшего демона добавлял уверенности. Они не бессмертны — и это уже позволяло агентам не бояться врага. — Не настолько. Но на уровне. От контракта веет угрозой. Не прям гарантированной погибелью — но это даёт мне понять, что покушение будет. А значит… — немёртвый снова посмотрел на Милли и Мокси, нервно сглотнувших. — …нам стоит избегать лишних жертв. Помимо вражеской пули — твоя семья, Миллс, может пострадать в банальной давке — паника точно поднимется. Помните — мы не можем предотвратить этот теракт — мы вынуждены лишь реагировать. А значит — противник на шаг впереди нас. — банальный вывод Пэйна, тем не менее, был важен — агенты начали трезво оценивать ситуацию. Они в проигрышном положении и их единственное преимущество — что они предупреждены о нападении.        Команда поехала к месту открытия — было раннее утро, а само мероприятие было назначено на ранний вечер. Тем не менее — ограждения и сцена уже стояли, а само место проведения, в пригороде столицы Круга Чревоугодия, уже было отцеплено ротой солдат Вельзевул. Агентов закономерно не пропустили бы — без санкции графа Столаса они никто здесь, ведь их контракт тайный. Время до прибытия адского аристократа наёмники тратили на разведку местности — сцена и ограждения, обеспечивающие периметр — находились в поле, рядом с городком. Однако, все подмечали, что от застройки место мероприятия было недалеко и опытный снайпер точно мог бы занять позицию — тем более сцена как раз располагалась лицом к застройке. Внешний периметр патрулировали бойцы частной армии Герцогини на бронеавтомобилях — но Пэйн отметил, что расположение места позволяет врагу подтянуть быстро даже лёгкую бронетехнику. На вопрос Блица о том, что не настолько же аристократы упоротые, чтобы аж БТР сюда пригонять для убийства одного Столаса — немёртвый резонно заметил, что это необязательно будет БТР — просто пара десятков бронеавтомобилей или вовсе гражданских тачанок с пулемётами — приехали, разрядились и уехали.        Однако, даже волнующейся Луне его слова показались излишними — это уже не покушение, а фактически война. Немёртвый напомнил, что Столас и Октавия — фактически вся знать их клана. Убив их — они сотрут клан с лица преисподней. Так что это война кланов и есть. Маленькая — но не менее кровавая. Он, кстати, спросил — могут ли просто подложить взрывчатку, на что Блиц отмахнулся — аристократы такое обнаруживают на раз. У них есть какие-то заклятия, которые реагируют на любую, даже самую незначительную взрывчатку — и вспомнил случай, как одного из «графьёв» пытались миной-коробком с небесной сталью укокошить, спрятанным под подушкой — тот с лёгкостью это почуял и долго пытал своих слуг, выискивая убийцу. И нашёл.        Разговор как-то быстро перешёл к тому, что демоны Гоэтии и вообще адская знать относится к низшим, как к дерьму. Правда, Блиц уточнил, что границы дозволенного у них имеются — того аристократа потом сами Герцоги казнили, за кровавые бесчинства. Просто слуги начали от него бежать резко и распустили слухи — вот поверенные высшей власти Ада и приняли графа. Луна только фыркнула — конечно, как начал беспределить так сразу зачесались — а пытал бы тихо, так и не узнал бы никто об его убийствах. Гончую отвращало это лицемерие — вроде Герцоги и поддерживают порядок — а по факту если всякие ублюдки всё делают тихо или имеют формальные основания для бесчинств, вроде нарушения контрактов и обязательств — так делать с низшими можно всё, что хочешь. Патрули частных армий только в элитных районах и деловых центрах — остальное на откуп бандитам и головорезам. На Круге Жадности вообще мафия почти что пол-Круга контролировала. Даже здесь, во владениях Вельзевул, где есть регулярные патрули, шерифы и сельская милиция — не считая того, что на всех Кругах жителям позволено иметь оружие для самозащиты и его оборот никак не ограничен, хоть танк покупай, если деньги есть — всё равно по лесам бродят разбойники, а в городах орудуют банды, пусть и куда меньше, чем на остальныз Кругах.        Если бы Луна лично не знала Би и Столаса — гончая никогда бы и ни за какие деньги не рисковала бы головой ради знати. Они того просто не стоят. Но Герцогиня Чревоугодия была другом гончей — и Луна давно поняла, почему она пользуется таким успехом у простого народа. Герцоги, в отличие от Гоэтии, вообще были у простых демонов в куда большем почёте — правда, только Вельзевул и, вроде, Бельфегор были на таком плотном контакте с народом. Остальные были как божества — молиться и просить можешь, а вот услышат ли, помогут ли — неизвестно. Посему — все на кого-то работали — даже вольные наёмники были своей стихийной корпорацией, у которой были весьма высокие покровители из знати и оверлордов. Одиночка, за которым нет никого — труп. Банда, группировка, синдикат, корпорация — любое сообщество было лучше одиночного плавания, кое вело только к крушению о рифы жизни. И сейчас Луна понимала — как на самом деле рисковал Блиц, когда основал свою контору — да, все понимали, что за ними стоит кто-то из Гоэтии, поскольку только они предоставляли услуги в Мире Смертных — но всё равно, бес смертельно рисковал. Так же, как сейчас все агенты I.M.P. рискуют головой, защищая своего друга и одного из покровителеей. А ведь только благодаря Пэйну бизнес Блица может обрести подлинную независимость, ради коей они сейчас и рискуют на этом задании.        Столас… он был исключением из потомственной аристократии Гоэтии. Узнав графа поближе, как лично, так и через контакты с Октавией, с коей гончая переписывалась, подкрепив знание о нём из рассказов приёмного отца — Луна поняла, что такое исключение из правил воистину уникально. Очень демократичное отношение к прислуге, активное внедрение инноваций в своих компаниях — более того, как адская гончая слышала, работа на Столаса считалась едва ли не лучшей — лучше только в компаниях Герцогов, особенно у Вельзевул. Конечно, потогонка была везде — но граф и сам работал, а не почивал на лаврах, как остальная аристократия, потому его клан и был самым могущественным. Оттого и отношение к работягам у Столаса было куда лучше — он сам жил честным трудом — по крайней мере, более честным, чем остальная знать, за редкими исключениями. Всё же вырасти в аристократической помойке, да не запачкавшись — невозможно. Адская гончая поняла — Столас стоит их помощи и риска. Он их настоящий друг, который самоотверженно и даже с риском, помогал им совершенно безвозмездно. Пришло время платить за добро, кое граф им оказал.        Мысли Луны прервала Милли — бесовка невероятно скучала, когда агенты сидели в фургоне, глядя, как кроваво-алое солнце ада в красных небесах освещает поле, в котором начинает собираться народ — неподалёку открылась ярмарка, что было типичным для Фестиваля. Ветер колыхал верхушки деревьев в далёком лесу и доносил далёкий шум небольшого городка. Предместья разительно контрастировали с Хайв Сити — столицей Круга Чревоугодия, гигантским мегаполисом, раскинувшимся на многие километры. Было у адской гончей ощущение чего-то родного и умиротворяющего в этом небольшом городке, в котором и будет проходить открытие Фестиваля Урожайной Луны. И черноволосая чертовка, как уроженка сего Круга — была невероятно расстроена, что во время всеобщего празднества они вынуждены работать — а этот день считался выходным на всех Кругах, пусть Фестиваль проходил исключительно на одном. — Ребят, может на ярмарку сходим? Ну сколько можно просто торчать тут и ждать? Я знаю, что мы тут по работе — но хоть немного повеселиться делу не повредит. — Милли вышла из фургона и вдохнула свежий воздух — в отличие от душной, пропитанной смрадом и дымом, атмосферы адских мегаполисов, в сельской местности Круга Чревоугодия воздух был чист и приятен. — В соревнованиях поучаствуем заодно, чуть время убьём до прибытия клиентов. Правда… мне запрещено участвовать в праздничных состязаниях советом нашей общины… — энтузиазм Милдред резко угас, когда она рассказывала о запрете. Вечная улыбка бесовки пропала и она потемнела, потупив глаза, словно она вспомнила нечто постыдное их своего прошлого. — Почему, дорогая? — удивлённо поинтересовался Мокси, выйдя из фургона вслед за женой и приобняв её. Луна переглянулсь с Блицем, что сидел у неё на коленях, свесив ноги в открытую дверь кабины. Пэйн никак на слова чертовки не отреагировал, лишь продолжал неспешно растягивать сигарету редкими затяжками, сидя за рулём. — Ну… я обычно увлекаюсь и перестаю контролировать себя и окружение… В общем — однажды это привело к пьяной драке, которая переросла в поножовщину и перестрелку. Кончилось дело пятнадцатью похоронами слишком ретивых дебоширов. Ну и мне, как и ряду других, запретили участвовать в состязаниях. — грустно отвечала Милли, явно стыдясь своего прошлого. Адская гончая усмехнулась — бесовка, несмотря на своё дружелюбие — могла заводиться с полоборота и действительно обожала драки и соревнования. Характер у Милли был не менее взрывной, чем у самой Луны — пусть гончая уже позврослела и умерила пыл — свою строптивость и вспыльчивость она не утратила. — Это, кстати, послужило ещё одной причиной, почему я оставила дом. Это место… ограничивало меня. Мне всегда хотелось приключений, хотелось бить плохих ребят вместе с хорошими друзьями… Даже служба в местной милиции не давала мне того, чего я хотела — скучная рутина, как и работа на ферме. Ничего крутого — так, мелкие кражи, да пьяные драки. Пару раз накрывали банды разбойников — но они на Круге Чревоугодия довольно малочисленны и не особо распространены. Вот я и подалась в город. И действительно получила всё, что хотела — приключения, опасности и верных друзей! — Милли продолжала свой рассказ и в конце расцела радостью, вызвав улыбки умиления у всех, даже у стального грешника, который выкинул окурок и обратил взор чёрных линз своей маски на бесовку. — Интересно, как ты, после службы в местных органах правопорядка — вступила в банду к тому уебану, которого распилила в особняке Кримсона. — заметил немёртвый, припомнив знакомство Милли с тем гридшарком, который в своё время кинул Мокси и ранил его. Луна не помнила его имени, но оскалилась, вспомнив какой мразью он был. За что и поплатился. — Тот уёбок убедил меня, что мы делаем благое дело — грабим зажравшихся грешников и отдаём деньги бедным демонам. На самом деле — он просто оставлял всё себе, а нас рассматривал в качестве разменной монеты. — отвечала Милли, снова устыдившись своего прошлого. Луна похоже, поспешила сказать, что у чертовки нет проблем со своей жизнью. Всё же, дом давил на неё, потому она его и покинула. Да и до пересечения с Мокси — тоже наделала много сомнительных дел, коих теперь стыдилась. У её прошлого тоже были свои тени, пусть и не настолько длинные, как у всех остальных в их команде. — На одном деле, когда мы сражались с карателями одного мелкого оверлорда — он бросил меня раненой. Я смогла уйти, но умирала. Наёмники оверлорда нагнали меня — и тут появился Мокси, который перестрелял их всех. Я очень удивлись, как такой субтильный и интеллигентный бес смог так профессионально рассправиться с бандитами — однако он не только победил моих врагов — но и принёс меня к себе домой, выходил и вылечил… — Милли после этих слов страстно поцеловала смущённого мужа. Адская гончая ранее бы усомнилась в подвигах Мокси — однако, зная о прошлом светловосого беса, зная через сколько боёв и опасностей он прошёл — и сражаясь со своим «меньшим братишкой» плечом к плечу — понимала, что слова Милли искренни и правдивы. Этот бес, несмотря на довольно мягкий характер — был эталоном чести и доблести. И Луна гордилась, что у неё есть такой друг, до сих пор немного сожалея, что в прошлом относилась к светловолосому бесу с презрением. — Ну, а дальше вы знаете. Мы сдружились, полюбили друг друга и поженились. А потом сэр Блиц нашёл нас и предложил работу. Хех, как же забавно, однако, вспоминать наши прошлые перепалки с тобой, Луна. А Милли сразу относилась к ним, как всего лишь шутке. — произносит Мокси с доброй улыбкой, чем заставляет Луну стыдливо опустить взгляд — но по прошествию секунды поднять его и улыбнуться. Да, пусть она хотела именно задеть беса в прошлом — но никогда не злилась на него всерьёз. И Милли, душа их команды — всегда это знала. Пусть и то, какая они сладка парочка — дико раздражало гончую и вызывало у неё зависть — ненавидеть коллег она не могла. — Ну, наша коротышка иногда хорошо понимает других. Себя только не всегда понимает — вот и лезет на рожон. Она у нас особа увлекающаяся — но её отсуствие самоконтроля может выйти нам всем боком. — произнёс Пэйн, чем заставил улыбку черноволосой чертовки снова угаснуть. — Уже сколько я тебя осаживал, Миллс? Мы ведь не в игрушки играем — наша работа это серьёзный риск. Самоуверенность — медленный и коварный убийца. Не переоценивай свои силы и позволь более устойчивым к пулям лезть в пекло вместо себя. — немёртвый намекал на то, что бесовка всегда пыталась решать задачи самым прямым методом. Луна помнила, как он отчитывал их на первом совместном контракте, как осаживал Милли после боя с ангелами, когда бесовка волновалась о своём друге — и как гончая сама видела опрометчивые действия Милли во время противостояния «Миллениону» — а ведь только благодаря страховке подруги, бесовка смогла не поднять тревоги на базе врага.        Милдред не зря рассказывала о своей тяге к приключениям — ей всегда не хватало сдержанности и зрелости. Он постоянно лезла вперёд, не думая о последствиях и не оценивая свои возможности трезво. Уж сколько Луна была незрелым подростком во взрослом теле — Милли и вовсе была «вечным дитя». Да, чертовка старше и суровое трудовое детство, как и зрелость, закалили её характер и добавили ей опыта — но она всё равно не приобрела достаточной сдержанности. Милли хотела славы и подвигов, хотела быть героиней, что повергает врагов и помогает друзьям — только вот реальность не волшебное сказочное приключение. Чертовка осознавала это — но словно утрачивала это осознание, когда доходило до дела и сильно увлекалась. При том, что жизнь уже показывала ей — к каким последствиям это приводит. — Знаю, ребят. Мне все говорили, что мне не хватает контроля. И мама с папой, и Мокси, и босс… и даже ты, Пэйн. Я прилагаю все силы, чтобы побороть эту свою черту… Но когда я вспоминаю, как тебя едва не убили… Я просто не могу… Мне страшно, что если я не буду прилагать достаточно усилий, не буду стараться и рисковать — я потеряю вас, рабята… — Милли заплакала, обняв мужа, который поглаживал её по голове. Луна и Блиц моментально вскочили с места и положили руки на плечи бесовки. А Пэйн, выйдя из фургона, припал на колено и обнял их всех могучими широкими руками. Адская гончая понимала Милдред — у неё самой были похожие чувства — но в то же время осознавала, что такое поведение опасно. Возлюбленный научил гончую не только самопожертвованию — но и правильной оценке ситуации. Рисковать стоит лишь тогда, когда иного выхода нет и это оправдано. В противном случае — глупая смерть причинит лишь больше боли друзьям и близким. — Не плачь, коротышка. Я понимаю. И потому — предоставь мне рисковать своей головой. Я никогда не прощу себе, если кто-то из вас погибнет по моей вине. Но никогда не буду бросаться в огонь просто так. Поверь, я знаю, что пламя может ранить даже тех, кто смотрит, как горят другие. — утешал Милли Пэйн, и она подняла на него взгляд заплаканных жёлтых глаз, улыбнувшись ему. Луна усмехнулась — всё же, черноволосая чертовка была слишком эмоциональной. — Ну, а теперь — отставить уныние, нам ещё предстоит работа. Пойдём на ярмарку, развеемся — но без фанатизма. Мы здесь на задании, а не на гулянке — так что все нужны мне готовыми. — произносит Пэйн, обрадовав Милдред — и она первая направилась к ярмарке, пока немёртвый закрывал машину.        Вся честная компания двигалась к ярмарке довольно тихо — сам вид четверых разношёрстных демонов в одинаковых чёрных плащах, в сопровождении огромного грешника в сером пальто, на фоне простых сельских работяг сильно выделялся и местные старались не пересекаться с бригадой — но одаривали косыми взглядами. Луне было немного неуютно от этих взглядов — агенты явно были чужими на сим празднике жизни. Впрочем, это позволяло ей только сильнее сосредоточиться на предстоящем задании. Даже энтузиазм Милли как-то приугас — хотя она была главным инициатором визита на ярмарку — на ней ощущение чуждости отразилось сильнее, чем на остальных — она-то была местной. Адская гончая заметила, что с ухода Милли из дома прошло довольно много времени и сама бесовка уже не воспринимала это место именно домом. Ностальгия не могла перекрыть того, что эти земли перестали быть для неё полноценно родными.        Но долго размышлять над жизнью подруги ей не дало внезапное появление всадника. Высокий бес, в ковбойском наряде и большой черной шляпе, верхом на адском скакуне — Луна, ввиду увлеченией Блица, тоже начала разбираться в лошадях, пусть и немного, отметив, что жеребец под бесом-ковбоем явно было породистым — остановился рядом с командой наёмников, прямо у входа на ярмарку.        Это позволило гончей внимательно осмотреть нежданного гостя и его средство передвижения. Морда адского коня, напоминающая череп, угольно-черная шерсть и оранжевые глаза без зрачков, светившееся таким же оранжевым светом. Пламенная грива и хвост, словно сотканные из языков пламени — что на самом деле было не так, это адская энергия в этом создании придавала его гриве и хвосту вид огня — добавляли жеребцу внушительности. Сам же всадник был высок, худощав и имел змеиные черты — его жёлтые глаза имели вертикальный узкий зрачок, лицо было вытянутым, чем-то отдалённо похожим на змеиную морду. Цвет кожи был нетипичным для беса — медным, а не красным. Его рога имели странный изгиб — двойной, кончики загибались вверх. В рту беса был выступающий из-под верхней губы золотой клык. Однако в остальном — не считая змеиной морды, медной кожи и глаз — он был обычным бесом, разве что куда крупнее типичных представителей чертей.        Выглядел этот тип, как персонаж дешёвого вестерна — типичный «крутой ковбой», который в таких фильмах выступает плохим парнем. И Луна сильно напряглась, когда встретилась с ним взглядом — от этого типа веяло смертью. Пафосный вид скрывал под собой действительно опасную личность — наверняка этот «ковбой» был убийцей. Конечно, в Аду каждый первый так или иначе убивал — но этот бес явно делал это бесчисленное множество раз. Для такого отнять жизнь — как вкусить хлеба. И он точно такого «хлеба» съел немало за свою жизнь. Блиц явно скривился, когда увидел этого ковбоя, что спешился и направился к напрягшейся компании агентов. — Блиц. Как давно я с тобой не встречался. — самодовольно произнёс «ковбой», протягивая приёмному отцу Луны руку для рукопожатия. Блиц перестал криивиться и пожал её, хотя адская гончая и заметила, с каким скрипом он это делает. — Да, я тоже рад встрече с тобой… Страйкер. — выдавил из себя красно-белый бес после рукопожатия. «Ковбой», названный Страйкером, оглядел всех присутсвующих и его взгляд зацепился за Пэйнкиллера — Страйкер нервно дернул хвостом, когда пересёкся взглядом с черными, как бездна космоса, линзами жуткой стальной маски немёртвого. Сам Пэйнкиллер глядел на него без интереса, как на пустое место — но адская гончая понимала, что его настораживал сей тип и стальной грешник был готов в любую секунду оторвать бесу его змеиную башку. — Вижу, ты так и не избавился от работы на «голубокровных»? Выходит байки о «независимом бизнесе» оказались лишь байками… — Страйкер отвёл взор от Пэйна, самодовольно произнеся эти слова в лицо Блицу. Отец Луны скривился сильнее и гончая зарычала в ответ на явное оскорбление её семьи, потянувшись к кинжалу — но немёртвый остановил её, положив руку на плечо. Ковбой явно заметил действия адской гончей, но только усмехнулся им. — Бизнес подразумевает связи, если ты не знал, Страйкер. Этот грешник — мой партнёр, а не хозяин. Впрочем куда деревенщине до знания основ бизнеса. — ответил симметричной подколкой Блиц, глядя на Страйкера с вызовом. На это бес-ковбой только рассмеялся, по-дружески похлопав приёмного отца Луны по плечу. Только вот она понимала — эти двое точно не приятели. — Ты не теряешь хватки, старый чёрт. Все такой же дерзкий. Мне доставляет удовольствие встретить коллегу по опасному ремеслу в добром здравии и хорошей форме. — свёл всё к шутке Страйкер. Его поведение смутило Луну, однако, она продолжала недоверять странному визитёру. — А это твои подручные? Бесовка хороша, сила и крастота в одном флаконе — узнаю уроженца сих мест. А вот бес подкачал — ты мог бы взять кого-то посолиднее. — бес-кобвой обратил взгляд на Милли и Мокси, что стояли позади и настороженно сверлили Страйкера взглядами. Милли на реплику нежданного гостя взбеленилась — она остро реагировала на всех, кто пытаеотся задеть её мужа, кроме разве что Луны. Но гончей Милдред доверяла — а вот Страйкеру точно нет. — Эй, мурло, выбирай выражения. Это мой муж! — прошипела в гневе черноволосая чертовка, тоже явно тянувшаяся к кинжалу на поясе. Однако, Мокси благоразумно не стал доводить до поножовщины и приобнял жену, несколько успокоив её. Страйкер изобразил удивление — довольно хорошо, невнивмательный бы не разгадал его притворство — и отступил на шаг, сняв шляпу в поклоне. — Прошу простить меня, леди, я не желал задеть вашего супруга. Это была лишь неосторожная шутка с моей стороны. — ответил ковбой. Милли стушевалась на его извинения и потемнела — она не разгадала игры Страйкера и потому приняла извинения за чистую монету. А вот Луна, нервно дёргающая хвостом, от этих «извинений» только сильне хотела перегрысть Страйкеру глотку — лишь присутсвие возлюбленного и взгляд отца останавливали её. — А теперь мне бы хотелось узнать — какого хуя ты тут делаешь, Страйкер? Вряд ли тебя привело сюда желание повидать ещё одного вольного наёмника. — спросил визитёра Блиц, внимательно оглядывая Страйкера. В отличие от Милли — он знал о нём больше. Пэйн же сохранял молчание, не вмешиваясь в разговор, а лишь наблюдая. И адской гончей доставляло некое садисткое удовольствие видеть, как неуютно Страйкеру под взором чёрных линз маски немёртвого. — Я живу на этом Круге, если ты забыл. Для меня Фестиваль Урожайной Луны — профессиональный праздник. Кстати, к торжеству я привёз несколько упитанных свиней — но одна их них попалась буйная. Леди, не соблаговолит ли ваш муж оказать мне небольшую услугу и помочь мне справиться с буйной свинкой? — обратился к Милли Страйкер, добро улыбнувшись. Правда, для Луны эта улыбка выглядела как ехидный и зловещий оскал, подчёркнутый бликом адского солнца на золотом клыке беса-ковбоя. — О, конечно. Мы не откажем в помощи земляку. — Милли тоже искренене улыбнулась ему вместе со смущённым Мокси. Блиц медленно кивнул, как бы давая разрешение своим подчинённым. Пэйн снова никак себя не проявлял, просто стоя неподвижной статуей. Луна, подобно возлюбленному, не вмешивалась в разговор, смотря на него со стороны. Этот тип ей не нравился. Она много ублюдков видела на своём жизненном пути и могла признать, что первое впечатление её обманывало иногда… но вот фальш в словах и действиях Страйкера, аромат крови и смерти, что исходил от него — давал адской гончей понять, что перед ними не простой фермер. И даже не простой наёмник, о чём свидетельствовало его знакомство с Блицем. В Страйкере ощущалась угроза.        Тем не менее, вся компания двинулась к небольшому загону в стороне от ярмарки, охраняемую парой бесов и тремя адскими гончими-самцами. В нём действительно бесновалась адская свинья — покрытое прочным металлизированным панцирем создание с горящими красными глазами без зрачков и массивными клыками как у кабана. По сути это и был кабан, просто прирученный. Вся адская фауна была предельно опасной и смертоносной — даже одомашнивание не убавило этой опасности. Дикости в таких зверях помешьше — но не настолько, чтобы их не бояться. Панцирь такой свиньи был трудно пробиваем для пуль малого калибра — а ярость зверя делала его умерщвление ещё более опасным. Только вот у Луны возникли сомнения в том, что Страйкер не смог бы с таким справиться — разумные демоны Ада вполне могли одолеть его неразумных обитателей — а такой явно опытный убийца, как Страйкер, мог просто убить свинью метким выстрелом в глаз или же вспороть глотку.        Приблизившись к загону, Страйкер выдал Мокси длинный нож и верёвку, на кои бес, никогда с животными не сталкивавшийся, смотрел с недоумением. — Панцирь этих существ непробиваем для пуль. Но загнав нож в правильное место убить их можно. И я уверен, что важ муж, леди, довольно опытен и ловок, чтобы быстро утихомирить зверя. — от приторной лести Страйкера Луне хотелось проблеваться. Но Милли, похоже, не чувствовала подвоха. Блиц же, как и Луна, нервно дергал хвостом — он понимал, что Страйкер затеял это с одной целью — унизить как Мокси, так и всю команду наёмников и Блица в частности.        Он намерено попросил о помощи самого слабого, как ему казалось, из их группы. Ни Пэйнкиллера, который бы просто порвал свинью, ни Луну, коя могла когтями вскрыть глотку зверя за один удар, ни Блица, что просто бы прострелил глаз зверя, ни Милли, коя была привычна к забою опасного адского скота — а именно субтильного Мокси, который своим видом выражал слабость и был неопытен в таких делах. — Да для моего Мокси это раз плюнуть! — с гордостью ответила бесовка, чем заставила мужа неловко улыбнуться. Светловосый бес был ловок и его опыт как киллера мафии помог бы ему — но одно дело валить разумных демонов и другое — демонических зверей. Свин, тем временем, успокоился и прилёг, давая возможность для убийства. Мокси уже собирался перелезть ограждение загона — но на его плечо легла рука Пэйнкиллера. Немёртвый говорил тихо, но чуткий слух Луны мог уловить его слова. — Этот тип хочет тебя унизить. Он прав — у твари уязвимое место это шея — накинь верёвку и вонзи нож, а затем резко дёрни с оттягом. Действуй быстро — этот обмудок точно приложит усилия, чтобы ты не достиг успеха и просто сбросит тебя со зверя при любом промедлении. — немёртвый по-отечески наставлял Мокси и быстро отошёл от него. Страйкеру явно это не понравилось, но он молчал и не двигался — то ли не мог вмешаться, то ли надеялся на успех, так как не слышал слов Пэйна.        Кивнув, светловосый бес, с явно большей уверенностью в своих силах, перелез ограждения и оказался в загоне. Мокси стремительно сблизился с кабаном со спины, так, чтобы зверь его не почувствовал — и напрыгнул, накинув на шею верёвку. Кабан заревел и встал на дыбы — но бес, следуя советам стального грешника, вонзил нож в открытую шею и рванул вниз, рассекая горло твари, которая упала, захлёбываясь своей кровью. С триумфальным видом, Мокси перелез ограждение и вернул окровавленый клинок и верёвку Страйкеру, который встречал его с невероятно кислой миной, будто вагон лимонов сожрал. — Благодарю за помощь… э, Мокси. — выдавил из себя улыбку ковбой и, обтерев нож о траву, вернул его в ножны на седле, убрав верёвку в сумку. — Что же, я должен спешить, меня ждут дела. — с этими словами, Страйкер запрыгнул в седло и, пришпорив скакуна, уехал вдаль. Пэйн впервые с момента появления ковбоя позволил себе улыбнуться, когда команда возвращалась к фургону — время утекало и на ярмарку решили не заглядывать. — Мой пиздюк. — произнёс немертвый, приобнимая радостного и смущённого Мокси, когда бригада достигла фургона. — Что это за хуй, Блиц? Ты с ним явно знаком. — улыбка пропала с лица стального грешника и вся команда разом посерьёзнела. Луна снова вспомнила ощущение угрозы от ковбоя. — Страйкер. Вольный наёмник, имеющий репутацию садиста и убийцы. Работает в одиночку. Его услуги дороги, но лучшего охотника за головами не сыскать — а берёт он контракты именно на это. Известно, что на знать он не работает — испытывает к ним ненависть и презрение. Но при этом не нищенствует. Видимо, ранчо приносит неплохой доход. Я пересекался с ним на паре контрактов — личность он довольно отталкивающая. Позёр и понторез — но предельно опасный противник. — Блицу говорить о Страйкере было явно не очень приятно. Похоже, он производил на красно-белого беса то же впечатление, что и на Луну — а гончая ещё при первой встрече терпеть этого урода не могла. — Что-то он не похож на нормального беса, пап. — произнесла она, припомнив необычную внешность Страйкера. Она никогда таких бесов не видела. Как по внешности, так и по характеру. — Это редкий вид бесов — «серпенты». Вид, принадлежащий Кругу Зависти, выше и сильнее обычных бесов. Они близки к простым бесам, потому могут скрещиваться. Страйкер — полукровка, это заметно по цвету кожи — у чистых серпентов она жёлтая. — отвечал гончей приёмный отец. В очередной раз этот безалаберный чёрт впечталял Луну своими познаниями об Аде — как и сам Ад поражал её тем, сколько всего доселе ей неведомого в нём было. Точнее — как сильно она в прошлом не интересовалась местом, в котором живёт. — Этот уёбок опасен. За ним стоит проследить, если есть возможность. Что-то не верю я в его слова, что этот «Ковбой Биба» просто на праздник пришёл. — поделился своими мыслями Пэйнкиллер, кои вторили мыслям самой Луны. Страйкер подходил под описание возможного ассасина — опытный стрелок, работает в одиночку… но Блиц говорил, что он знать не терпит и с высшими демонами не работет. Максимум с грешниками.        Тем не менее, гончая была согласна с возлюбленным — при возможности, за Страйкером стоит проследить… только вот возможности такой у них особо нет — их сковывает контракт. Адская гончая могла бы подумать, что аристократы могли воспользоваться ненавистью Страйкера к знати и через посредников заказать ему Столаса и его дочь — но ковбой не показался Луне идиотом. Страйкер бы по одной цели контракта понял, чем пахнет дело и отказался бы — уж слишком это резонансное убийство. Но вот ни она, ни даже Блиц о наёмнике толком ничего не знали. А приёмный отец упоминал, что служащие знати ассасинами обычно не светят этим в среде вольных наёмников. Только вот это не вязалось с отвращением беса к высшим демонам. Или деньги всё же не пахнут и за пригоршню хэллбаксов этот ублюдок мог бы поступиться собственными принципами…        За размышлениями, Луна и не заметила, как открылся портал и прибыл помянутый Столас с дочерью. Граф Старуокер и Октавия вышли из него в сопровождении внушительной охраны — четыре десятка бойцов в тяжёлой штурмовой экипировке, да ещё наверняка зачарованной. Все с пулемётами — причём новомодными от «Инфернал Милитанта» под новый двенадцатимиллиметровый патрон, под который они выпускали карабины. Гончая впервые видела легионеров Гоэтии — и не она одна, судя по вытянувшемуся лицу Блица. Милли и Мокси и вовсе прижались друг к другу — в присутсвии высших демонов каждый ощущал себя неуютно… кроме Пэйна. Немёртвый вышел из машины и широким шагом отправилося к графу. Легионеры дернулись в его сторону — но жест аристократа заставил их замереть, словно они не живые существа, а автоматоны. Сравнение, благодаря штурмовым шлемам с прозрачным забралом и тяжёлой броне действительно подходило высоким птицеподобным воинам — Столас был одинакового с ними роста — а граф был очень высок. Всё это создавало ощущение силы и внушителности — эти демоны точно были высшими, причём физически. — Личная охрана? — сухо спросил Пэйн, не удостоив легионеров даже взглядом. Столас кивнул, поманив остальных агентов к себе. Короткий жест охране — и с ним осталась лишь Октавия, покуда легионеры рассредоточились по периметру места мероприятия. — Именно. Согласно плану — они будут обеспечивать непосредственно охрану периметра. Дальние подступы — на бойцах Вельзевул. Сцену будет охранять взвод её гвардейцев. — отвечал граф Старуокер, пока компания медленно прохаживалась вдоль ограждения. Луна заметила, что дочь графа тоже волнуется — в отличие от спокойного отца. Столас, в своём неизменном наряде и с тростью — словно и не подвергался никакой опасности — настолько он был спокоен. — Гвардия — высшие демоны? — снова вопрошал немёртвый, смотря вперёд. Никто из них двоих не встречался друг с другом взглядом — что контрастировало с Октавией, коя нервно поглядывала на Луну, пока бесы шли позади. Совушка была явно не в своей тарелке от всего этого — до выдержки отца ей было далеко. — Удивлён, что вы не знаете — Герцоги недоверяют высшим демонам. Максимум грешникам и то — строго отбирают тех, с кем работают. Гвардия из гончих под командованием грешника-офицера. Все вооружены боеприпасами из небесной стали — вам тоже будут выданы такие. — Луна навострила уши — граф отнёсся в контракту максимально серьёзно. И это серьёзно повышало шансы в бою — теперь того же грешника достаточно поразить в тело одной смертельной пулей — и он труп. А обычными пришлось бы сносить голову. Не говоря о том, что высших демонов теперь куда проще убить. — У меня есть свои — но дополнительное снабжение приветствуется. Почему личная охрана так далеко? Недоверие? — ответ немёртвого заставил Столаса замереть. На немой вопрос Пэйнкиллер продемонстрировал кинжал с пояса — все агенты достали свои — и достал из поясного подсумка магазин к своим монструозным пистолетам, обмотанный синей изолентой — в нём сверкали серовато-белые пули из небесной стали. — Трофей, ещё до встречи с Блицем. Насобирал с тел сам знаешь кого. — Столас, бывший в курсе свойств немёртвого, понимающе кивнул. А вот Октавия явно боролась с желанием завалить агентов вопросами — она очень удивилась наличию у них ангельского снаряжения. Но совушка, как примерная дочь — не вмешивалась в разговор отца. — Боеприпасы получите у капитана гвардии, он проинструктирован. Взяли распространённые калибры, так что можете брать с запасом — Вельзевул обеспечила, из личных запасов. Касаемо вопроса — так решили деканы из моей охраны. Я склонен им доверять — раз уж они обеспечат непосредственный периметр, это надёжней. Кроме того… у меня есть вы. — и тут глаза Октавии вылезли из орбит, заставив совушку нарушить обет молчания и завалить отца вопросами. — Папа, они что будут нас охранять? Это не опасно? Почему они, у нас же есть солдаты? — кажется, Октавия была не в курсе планов отца. Луна хмыкнула, положив руку на плечо совоподобной демоницы, заставив ту немного успокоиться. Столас же хихикнул, явно довольный произведённым эффектом. — Да, моя звёздочка. Наши друзья защитят нас. Не волнуйся, это просто мера предосторожности — но как видишь, они хорошо подготовились. — улыбка пропала с лица демона-совы и в его четырёх алых глазах впервые было видно беспокойтсво. — Ребята, вы не включены в план охраны. Действуйте на своё усмотрение. Ваша миссия тайная, я проинструктировал силы безопасности едва ли не только что. Доступ вам обеспечат и снабжение организуют. Надеюсь, это просто мои страхи… — Столас прервался и выдохнул, закрыв глаза. Спустя секунд десять, он открыл их, вернув холодно-деловой вид своему лицу. Луна сочувственно поглядела на графа — лишь сейчас, в кругу близких — он дал волю своим переживаниям, кои наверняка едва не доводили внещне спокойного графа до нервного срыва. На кону жизнь его дочери и существование его рода. — Принято. Блиц, Милли и Мокси — сольётесь с толпой, ведёте наблюдение. Я и Луна будем сопровождать Столаса и Вию. Противник не должен знать о нашей полной численности. Пусть думают, что только я и моя гончая наняты для охраны. Боекомплект получать пойдём тоже только мы двое — потом передадим вам. Вопросы? — бригада ответила только единогласным молчанием. — Работаем. — короткие кивки и последующее разделение группы — троица бесов рассредоточились и начала вести наблюдение — скрытая гарнитура уже была готова. Все были на связи. Луна, как и бесы, нацепила поляризованные тактические очки — учитывая, что это Ад — никто не будет сильно присматриваться к трём демонам в чёрных плащах и очках — на таких мероприятиях подобные персонажи закономерны.        Сама же гончая, вместе с Пэйном, следовали в небольшую резиденцию, выделенную графу — до открытия было ещё пару часов. Там им выдали боекомплект — гончая быстрой молнией метнулась и как можно более скрытно раздала агентам магазины со святыми патронами. Вернувшись, она, как и её возлюбленный, принялась ждать. Столас и Вия молчали, не зная, как начать разговор — у совушки явно было много вопросов, однако, она не решалась их задавать. Луна и Пэйн курили и были настороже. Скоро, им предстоит подняться на сцену вместе с графом и его дочерью — и быть готовыми отразить атаку. Адская гончая поёжилась — ловить пули своей шкуркой ей не очень нравилось, но глядя на Октавию и Столаса, Луна понимала, ради кого она рискует. А за своих гончая была готова сложить голову без раздумий. К тому же — она была рядом с возлюбленным, что защитит всех их. Да и граф не будет стоять в стороне, когда дочери и друзьям угрожает опасность. Столас не походил на остальных аристократов, что всегда прикрывались другими. И Луна знала — они справятся. Ну, или хотя бы очень на это надеялась…        Наконец, момент истины настал — до открытия оставалось десять минут. Граф с дочерью и их охрана, в лице стального грешника и адской гончей, направились к месту проведения мероприятия. Дорога проходила в тягостном напряжении — Луна осознавала, что вскоре свершится задуманное недоброжелателями Столаса злодеяние. И только от них будет зависеть жизнь аристократа и его наследницы. Рука тянулась к рукоятям пистолетов, чувства гончей были обострены — угроза могла исходить отовсюду. У неё даже на мгновение закралась предательская мысль — а что, если Столас просто подстроил это всё, дабы избавиться от них всех? Луна выкинула это из головы — граф мог это сделать задолго до встречи с Пэйном — но вместо этого помогал им, рискуя статусом, а теперь и жизнью. Просто напряжение действовло адской гончей на нервы и она начала выдумывать чушь.        Октавия вероятно не была в курсе того, что её отца собирались убить. Совушка очень удивилась появлению агентов — но сразу поняла, что будет нечто предельно опасное — и беспокоилась за жизни друзей. Граф Ада продолжал оставаться предельно спокойным, словно не висела его жизнь на тонком волоске. А вот его дочь сильно волновалась — нервно озиралась вокруг, будто ощущая угрозу. Присутствие Пэйна успокаивало Луну — возлюбленный придавал ей сил и уверенности, что даже если их атакуют — он сокрушит врагов. К тому же — сейчас они все вместе — и вряд ли их дело сложнее войны с синдикатом оверлордов… но всегда есть подвох. Интуиция адской гончей твердила ей — не будет всё так просто.        И вот, они проходят отцепление и оказываются позади сцены, на кою поднимаются. Толпа приветсвует графа и его дочь, в сопровождении охраны. Луна и Пэйнкиллер занимают места позади Столаса, что вышел вперёд к трибуне, и Октавии, находившейся рядом с отцом. Гончая была слева, а немёртвый справа. Граф начал речь, а Луна выискивала в толпе знакомые лица своего отца и товарищей — и нашла, к своему успокоению. Бесы расположились в середине толпы и сильно рассредоточились в ней. — Группа, проверка связи. — раздался в гарнитуре тихий голос стального грешника. — Первый пост, всё тихо, ведём наблюдение. — доложился немёртвый, стоя огромной статуей и осматривая толпу подобно карающему богу, что выискивал провинившихся среди смертных. — Второй пост — всё тихо, веду наблюдение. — отвечал Блиц — все агенты обладали скрытой гарнитурой, предоставленной аристократом специально для этого задания. Спрятанные рации и одиночные наушники делали наёмников похожими на какую-то секретную службу Столаса, учитывая их однотипные плащи и тёмные очки. Следом были доклады Милли и Мокси, сообщающие о том, что всё тихо. И это только усилило напряжение адлской гончей — всё идёт слишком легко…        И в этот момент её острый глаз замечает в одном здании блик заходящего солнца… подозрительный блик. Пэйнкиллер, тоже заметивший его, среагировал незамедлительно — массивная фигура стального грешника моментально оказывается перед Столасом, а в грудь немёртвого ударяется пуля, коя отлетает от него, сверкнув на солнце. Немёртвый мгновенно вскидывает свой огромный пистолет — и он с рёвом выпускает очередь крупнокалиберных пуль по тому окну, в котором был виден блик прицела винтовки убийцы, превращая окно и стену деревянного здания в труху.        Гончая моментально выхватывает своё оружие — поднимается паника и толпа с криками несётся в разные стороны. Октавия в ужасе пригибается, а её обнимает отец, укрывая плащом — и тут же раздаётся серия хлопков. Пространство, где стояли зрители, заволакивает густым дымом. В это мгновение раздаются автоматные очереди — и гвардейцев Вельзевул косят пули врагов. Луна начала вести ответный огонь наугад, но в это время Пэйн перезаряжает опустевший пистолет и опустошает магазин в дым одиночными выстрелами. Столас встаёт и взмахнув рукой — рассеивает его, открывая гончей вид на десяток убитых бесов и гончих, чьи головы разнес пистолет стального грешника.        Однако, это ещё не конец — среди разбегаюзщеся толпы некоторые демоны достают карабины и открывают огонь прямо по сцене — но пули рикошетят от магического барьера, что возникает перед агентами и аристократом с его дочерью. Луна и Пэйн ведут ответный огонь — к ним подключаются Блиц и супружеская пара бесов. Приёмный отец гончей по-македонски укладывает противников из своих револьверов, в то время как Мокси разряжает в них компактный пистолет-пулемёт, а Милли сражает точными выстрелами своего авто-пистолета. Зажатые с двух сторон, убийцы падают, как скошенные колосья… но в этот момент один из них успевает подбежать к сцене и метнуть гранату прямо в Столаса. Луна и Пэйнкиллер среагировали мгновенно — гончая точно снесла врагу голову, а немёртвый ловит гранату и прыгает на землю со сцены, накрывая её собой. Адская гончая испытывает ужас от этого — но разум быстро подсказал ей, что это не причинит возлюбленному вреда — граната была обычной осколочной, пусть и наверняка начинена небесной сталью.        Раздаётся взрыв, немёртвый встаёт, отряхивая потрёпанный плащ, в коем прибавилось дыр — всё же, некоторые осколки прошли сквозь пальцы его стальной руки. В этот момент Луна и бесы подбегают к Пэйну и, убедившись, что товарищ в порядке, осматривают место развернувшейся бойни, усеяное трупами убийц и солдат Герцогини. — Блиц, проверь со своей группой здание, в котором был стрелок. Я разрядился по его силуэту, но не уверен, что убил его. Мы продолжим охранять Столаса — у меня есть подозрение, что это ещё не конец… — тут же начал раздавать команды немёртвый. Бесы кивнули и перезарядившись, быстрыми тенями двинулись к городской застройке. Луна также сменила опустевший магазин на полный и приготовилась к отражению возможной угрозы. — Не могу связаться с моей охраной. Вероятно, их уничтожили. — произносит Столас, спускаясь с дочерью со сцены. Гончая была благодарна графу за барьер — он защитил и себя, и агентов. Адский аристократ продемонстрировал, что беспокоится не только о себе, но и друзьях. что рискуют ради него жизнями.        Однако, поблагодарить она не успела — немёртвый вскидывает руку и указывает на клубы пыли, поднимающиеся на горизонте. Спустя долгую минуту в этих клубах Луна различает бронеавтомобили, оснащённые крупонокалиберными пулемётами, автоматическими гранатомётами и пусковыми установками. А в это мгновение машины начинают стрелять, осыпая компанию смертоносными металлом, который бы не остановил даже Пэйнкиллер… но остановил вновь появившийся магический барьер. Снаряды врезались в сияющую рунами синюю полусферу и адская гончая узрела, как Граф Ада выходит вперёд, вставая подле стального грешника и его гончей.        Его четыре алых глаза вспыхивают ярким пламенем, а руки охватывает фиолетовый огонь. Тотчас же на несущиеся на них бронеавтомобили, огрызающиеся огнём из всех орудий, обрушивается поток молний, что обращают отчаянно маневрирующие транспорты в пылающие остовы один за другим. — Я не стану стоять в стороне, когда моей дочери и моим друзьям угрожает опасность. — произносит аристократ, когда всё было кончено. Машины нападавших догорают в поле, вздымая в небеса облака черного дыма. Магическое пламя на руках графа Старуокера пропадает, а сам он довольно осматривает дело своих рук. — Прошу простить, что не вмешался раньше — я так сосредоточился на безопасности Вии, что не мог атаковать. Но вы справились, друзья — я в неоплатном долгу перед всеми вами… — речь аристократа прерывает Октавия, что спрыгнула со сцены и кинулась к отцу. Совушка продолжала дрожать от шока — и Луна понимала её. Немёртвый оказался прав вновь — это была полноценная война, объявленная клану Столаса. Небольшая, но не менее кровавая — аристократы бросили на них целую частную армию.        Если бы Пэйн не заслонил графа собой, если бы агентов I.M.P. тут не оказалось — граф и его дочь погибли бы. Пули барьер остановил — а вот гранату, что ловко поймал Пэйнкиллер — нет. Однако — только вмешательство графа помогло бригаде выйти из боя без потерь — Луна сомневалась, что они бы просто так смогли пережить атаку автомобилей врагов — да, немёртвый бы защитил их и уничтожил противника — но гончая знала, что он далеко не бессмертный и не всемогущий. Столас действительно им помог.        Но в трогательный момент близости отца и дочери вмешивается пуля, что заставляет расцвести на груди Столаса цветок черной крови. Аристократ припал на колено, Октавия вскрикивает в ужасе, а стальной грешник и адская гончая закрывают их собой, приготовив оружие. — Папа, ты в порядке? Скажи что-нибудь! — совушка отчаянно прижимала отца к себе, чувствуя его кровь на своих руках. Тем не менее, Столас поднимает голову и одаривает дочь доброй улыбкой, несмотря на то, что с уголка его рта стекает чёрная кровь. — Да, звёздочка, всё будет хорошо… Одной пулей меня не убить… — он бросает взор на Пэйнкиллера и Луну, сменяя выражение лица на сосредоточеное. — Друзья, мне снова понадобится ваша помощь. Я могу сопротивляться воздействию пули из небесной стали, но мои силы сейчас ограниченны. Мне вновь нужна ваша защита… — ни немёртвый, ни его гончая не сказали ни слова, просто прикрыли аристократа с дочерью собой. Столаса и Октавию окружил очередной магический барьер — и Луна подозревала, что он куда слабее предыдущих, однако, аристократ всеми силами старался облегчить своим защитникам задачу. Тем временем, внимание стального грешника и адской гончей привлекают тринадцать фигур в чёрных кожаных одеяниях, что неспешно шли к ним. Агенты пока не стреляли — и что-то вызывало у Луны сомнения в том, что они могли уничтожить этих тринадцать врагов одними лишь своими выстрелами…        По мере приближения, адская гончая смогла лучше осмотреть супостатов. Гротескные чудовища, напоминающие извращённые образы зверей — а парочка даже напоминала насекомых. Это были грешники, в не всякого сомнения. Только их гуманоидная форма напоминала сейчас, что когда-то эти создания были людьми. Ныне же это были, облачённые в чёрные кожаные одеяния, переплетения клыков, рогов и когтей. Впереди остальных шествовал выский грешник. Его худощавая фигура возвышалась над остальными, лицо, обтянутое бледной кожей, напоминало череп, а сам он будто состоял из оскаленных клыкастых пастей. На его теле было множество костяных шипов, а открытые его участки местами действительнго напоминали раскрытые пасти, полные клыков — что придавало ещё большей жути этому созданию, смотрящему на гончую и стального грешника своми чёрными, с красными радужками глазами. Зрачки в форме первёрнутой пентагрммы были широко раскрыты, а ноздри его обрубленного носа трепетали, вдыхая аромат смерти поля боя.        Его подельники по гротескности и ужасу от него не отставали — один походил на атропоморфную сороконожку, другой на смесь тигра и волка, увенчанную двумя парами витых бараньх рогов. Большая счасть грешников была больше зверьми — густой мех, не скрытый плащами, и звериные морды вместо лиц красноречиво говорили об истинной природе этих существ. Эти проклятые души в Аду давно — и они очень могущественны. Было и несколько женщин среди них — подле череполицего, который был их лидером, двигались две особы явно женского пола, судя по умомомрачительного размера грудям. Одна была похожа на дракона, её кожа напоминала чёрную чешую, а голова была увенчана большими ветвистыми рогами. Оскаленная морда не имела глаз на первый взгляд — на деле их было множество, просто они были мелкими. Вторая напоминала смесь женщины и змеи, покрытой густым мехом — у неё не было ног и она ползла на мощном змеином хвосте.        В руках чудовища сжимали карабины и пулемёты — а многоглазая драконоподобная грешница держала в руках снайперскую винтовку крупного калибра, милиметров четырнадцать, не иначе. Луна поражалась, как Столас пережил такое попадание — но, вероятно, граф позаботился о бронежилете для себя, пусть он и был пробит. — Орден Разрезов… Когда-то были спецподразделением Герцогини Левиафан, но восстали и дезертировали. Каждый из них имеет силу, сравнимую с мощью могущественного оверлорда, но власть их не интересует… Похоже, мои недоброжелатели сильно желали моей смерти, раз потратились на их найм… — прохрипел Столас, прижав дочь к себе. Адская гончая и стальной грешник напряглись. Теперь они должны были противостоять этим наёмникам в одиночку — помощи ждать неоткуда.        Немёртвый, меж тем, убрал пистолеты — грешники для него противник привычный. А вот Луна достала кинжал — всё же, грешников было проще убивать небесной сталью. Тринадцать наёмников-чудовищ замерли поотдаль, сосредоточенно глядя на пару и сжимая оружие — никто не стрелял — противники явно оценивали друг друга. Было видно, что немёртвого узнали — и потому не спешили открывать огонь. — Людвиг фон Рихтгофен, к вашим услугам, господа и дамы. — вежливо, но холодно представился череполицый грешник. — Мы — Орден Разрезов, а вы, вероятно — легендарное ООО «СотонаМогила». Я, с моими братьями и сёстрами, наслышаны о ваших деяниях. Что же, я рад сражаться с достойным противником. — тринадцать наёмников поклонились стальному грешнику и его гончей, которые оставили их любезность без внимания. — Мне плевать на ваши имена. Для меня вы всего лишь цели. Меня окружают не противники — а лишь ваш страх… и мертвецы. — немёртвый встал в боевую стойку, готовясь порвать противников, но не атаковал. Луна приготовила пистолет и кинжал, блеснувший в свете адского солнца, оскалившись. Их двое против тринадцати. Но даже если их было двое против трёхсот — она бы не боялась. Вместе они сокрушат любых врагов… — Защищайтесь! — воскликнул Рихтгофен и отступил назад позволив своим двенадцати подчинённым выйти вперёд. Немёртвый тоже шагнул вперёд, закрывая Луну и графа с дочерью собой. Орден Разрезов открыл шквальный огонь, но он ожидаемо не оказал на стального грешника никакого воздействия. А вот он моментально рванул навстречу врагу. Луна, прячась на возлюбленным, как за броней, начала стрелять — но грешники моментально обросли демонической броней — что только подтвердило слова графа — только самые могущественные из них имели бронированную боевую форму.        Пули из святого металла рикошетили от брони грешников, но Пэйнкиллеру было плевать — он с ноги влетает в строй противников, что сфокусировал огонь на нём и рассредоточился — тем не менее, одного, в которого прилетела сокрушительная нога немёртвого, снеся голову, откинуло от удара. Луна, меж тем, рванула к ближайшему противнику, что пустил в неё вращающиеся демонические пилы — три по земле и две в воздухе. Разрушив две выстрелами, гончая изящным прыжком уходит от других и хватает голову грешника-сороконожки в захват ногами, вонзая кинжал ему в глаз. Уронив врага, она рванула клинок, убив противника и перекатилась, уклоняясь от выстрелов и молний другого, которого повергает наземь могучий удар немёртвого, разнося его голову. Следующая очередь пистолета Луны пришла в глаз ещё одному, убив наповал — а стальной грешник ударом ноги в челюсть поднимает очередного врага в воздух — и ловит его, разрывая надвое вдоль.        Выпуская пули, гончая уклоняется от когтей следующего врага, парируя удар опустевшим пистолетом — противники перестали стрелять, рискуя попасть в своих и поняв, что Пэйнкиллер не ощущает попаданий святых пуль — и вонзает в шейное сочленение демонической брони кинжал, вскрывая врагу глотку. Адепты Ордена Разрезов кинулись в ближний бой, задействуя свои способности — один вонзил руку в землю — и Луна едва успела отпрыгнуть, когда из неё мгновенно выросла дорожка остро отточеных кристальных шипов. Перехватив при приземлении пулемёт она открыла шквальный огонь — но грешники стремительно уклонялись, подставляя броню под пули и огрызаясь магией и ответным огнём. Тот, что создал кристальные шипы, выстрелил в Луну целым снопом осколков, что отбросило адскую гончую — но они раскололись о её бронежилет. А вот голова рогатого чудовища не устояла под мощным ударом кулака возлюбленного гончей и превратилась в кровавое месиво.        Один из пяти оставшихся создал звуковую волну, от которой голова Луны едва не взорвалась — гончая упала на землю, сжимая уши — но способность отвлекла грешника и немёртвый отрывает ему голову, метая тело в его соратника — по которому разрядилась с земли Луна, взорвав башку противника точной очередью в глаз. И едва успела перекатиться от замораживающей волны, которую принял на себя стальной грешник. Придя в бешенство, гончая рванула к звероподобному грешнику с бараньими рогами и просто оторвала его голову, вонзив кинжал в сочленение шеи. Меж тем, времени волноваться за возлюбленного не было — ещё оставлся Рихтгофен и две его сучки — драконоподобная снайперша и змееподобная тварь с карабином. Они в схватке не участвовали, держдась рядом со своим лидером — вероятно, личные телохранители.        В этот момент дракониха выстрелила в Луну — но промахнулась, поскольку гончая вовремя прикрылась телом свежеубитого врага. Но расслабляться было рано — внезапно, все пушки убитых врагов, лежащие на земле, воспарили в воздух и нацелелись на адскую гончую. Поняв, что это конец, она приготовилась встречать смерть с поднятой головой — но в этот момент лёд, сковывающий немёртвого, рассыпается пылью и он заслоняет возлюбленную от шквала пуль. Видя, что святые патроны эффекта не возымели — драконоподобная грешница метает в Пэйнкиллера валун телекинезом — но он, выставив вперёд кулак, просто превращает его в пыль ударом. Не останавливаясь, железный грешник на полной скорости, подобно бронепоезду, сближается с ней — и отрывает рогатую голову, метая в соратницу убитой — но та испепеляет её огненным шаром, направляя поток огня на немёртвого, тем самым отгоняя его.        Вернувшись к Луне, что за это время перезарядила пистолеты и приготовилась к бою, Пэйн видит как грешница-змея вызывает столбы пламени из земли — одновременно метая массивную огненную комету в пару. На реакцию была всего секунда — и немёртвый хватает Луну, прыгая в высь. В полёте он просто метнул возлюбленную, как меховую торпеду. В изящном сальто, улоняясь от огненных шаров, адская гончая с двух рук выпускает точные очереди прямо в глаза грешнице, снося ей голову и приземляется на лапы. Рядом, подняв облако пыли, с мощным грохотом приземлился стальной грешник. Оставался только Рихтгофен.        Череполицый грешник отбрасывает свой, очевидно бесполезный, карабин — однако, стоило Луне выстрелить в него, как из ниоткуда возникли цепи с лезвиями, что сформировали щит — и пули просто разбились о него. Выпустив ещё несколько цепей из рук, Людвиг охватил ими два горязщих остова бронеавтомобилей и, словно цепами, принялся ими размахивать. Гончей пришлось уклоняться, а вот немёртвый, при своей недемонической силе — просто поймал цепи и рванул на себя — но они всего лишь оторвались от рук Рихтгофена. Лидер Ордена Разрезов просто призвал новые, с крючьями — и они впились в тело Луны, сковав её и причинив боль. Когда она думала, что её разорвёт на меховые клочки, когда цепи натянулись — немёртвый метает остовы машин в Людвига, разрушаея контроль над цепями и адская гончая смогла освободиться, отстрелив их.        Пытаясь провернуть такое же со стальным грешником, Рихтгофен сковывает сковывает его цепями — но Луна метает кинжал в голову Людвига. Тот привычно вызывает ещё цепи — но гончая стреляет из пистолетов в рукоять кинжала, придавая ему ускорение — и клинок пробивает защиту Рихтгофена, вонзаясь в его глаз по самую рукоять. Лидер Ордена Разрезов замирает — и потом падает навзничь. Бросок кинжала поставил жирную точку в этой истории — Луна сняла палец со спускового крючка. Всё было кончено.        Адская гончая удовлетворённо достала кинжал из головы Рихтгофена… и кинулась к возлюбленному, заключив его в объятия. Несмотря на то, что магия грешника заморозила Пэйна — холода от него не исходило. Сейчас она поняла, что не настолько он к адской магии нечувствителен — её физическое воздействия может оказывать на него эффект. Луну пробирал ужас, смешанный с адреналином боя — она могла вновь лишиться своего возлюбленного, хотя и была благодларна ему за очередное спасение. — Я… думала, что ты погиб… — пролепетала она, ощущая прхладные руки Пэйна в кожанных перчатках, которые нежно обнимали гончую. Немёртвый ни сказал ни слова, просто гладил Луну по голове. После долгих секунд близости, стальной грешник обращяет свой взор на другую пару, что была укрыта магическим барьером — Столаса и Октавию. Совушка была невероятно напугана развернувшейся бойней и потому прижималась к раненому отцу, что из последних сил поддерживал барьер, сопротивлясь воздействию пули из небесного металла в своей груди. — Пойдём, надо помочь нашему нанимателю. Но не теряй бдительности, дорогая — мне кажется, до конца ещё далеко. Я чувствую угрозу. И… проклятье, я забыл, что тебя ранили… — произносит немёртвый и моментально достаёт кинжал, которым вскрывает артерию на шее. Луна хочет сказать, что у неё есть флакон и это не обязятельно — но рука немёртвого, что припал на колено, мягко, однако настойчиво, заставляет адскую гончую прильнуть губами к ранению и вкусить крови любимого.        Долгие секунды она пила его кровь — жадно, будто голодный щенок молоко матери. Раны на теле гончей моментально затянулись и она наполнилась новыми силами — Луна не хотела прерывать этот, достаточнго интимный как с виду, так и для неё персонально, акт. И она невольно скосила взгляд на Столаса и Октавию — граф не сдерживал улыбки умиления, а вот совушка была в ужасе от этого зрелища — Луна представляла, как дико и извращёно выглядит со стороны всё это действо, когда стальной грешник вскрывет себе шею ультимативным оружием против демонов и его возлюбленная адская гончая жадно пьёт его кровь.        Напившись, Луна следует вместе с любимым к аристократу и его дочери — Октавия всё ещё смотрит на неё и Пэйна с ужасом — и, одновременно, с восхищением. Пэйнкиллер вновь припадает на колено, нанося новую рану своей шее, поскольку старая мгновенно затянулась — и позволяя аристократу вкусить своей крови. Адскую гончую посетил даже слабый укол ревности — Столас, известный предпочтением к мужчинам, явно получал удовольствие от процесса. — Столас, моя шея — не мамкина сиська. Пуля уже вышла из твоей груди, потому хватит вести себя, как извращенец, перед собственной дочерью. — укоризнено заметил немёртвый, резко отрывая графа от своей шеи и убирая кинжал. Столас стыдливо опустил взгляд и встал, приобнимая Октавию, что похоже, всё ещё была в шоке. — Папа… что это вообще было? Он мало того, что просто… впитывал пули из небесной стали — так ещё и напоил Луну — и тебя — своей кровью! — совушку явно передёрнуло от всего произошедшего. Она оглядела поле боя, усеянное разорванными трупами врагов и чадящими остовами машин. — Звёздочка моя, прости меня за то, что не сказал тебе раньше… но я знал, что на нас вероятно сегодня нападут. И потому нанял для нас особенных защитников. Мои друзья — не простые наёмники. Пэйн — очень специфическое создание, единственный демон, полностью нечувствительный к небесной стали. А его кровь — абсолютное лекарство, способное поднять и практически мёртвого. — объясняет граф, вставая и поднимиая с земли пулю, что была у него в груди ранее. Убрав её в карман и успокаивающе погладив по голове свою дочь, Граф Ада не стал уточнять, что на деле Пэйнкиллер — металлическая нежить, лишённая души. Октавия и так была щокирована случившимся и возможностями своего друга, что вряд ли сейчас могла осмыслить все произошедшии события. Совушка посмотрела на стального великана с уважением. И страхом. Она улыбнулась своим усталым защитникам, что одарили её улыбками в ответ.        Но Луна не расслаблялась. Она помнила слова возлюбленного. До конца было ещё далеко. К тому же Блиц и остальные агенты так и не вышли на связь. Это только усиливало паранойю гончей. И она крепче прижималась к любимому, старашась потерять его. Но тем не менее — в душе гончей была радость от заслуженной победы. Они одолели множество врагов — и вряд ли аристократы бросят на них что-то более опасное, чем элитные наёмники-грешники и частная армия. По крайней мере, Луна истово на это надеялась, но, тем не менее, была настороже. Как и её возлюбленный — адская гончая всё ещё ощущала душный, как гарь, аромат смертельной угрозы. Они одержали победу в битве — но в войне, объявленной клану Столаса, ещё не победили…        Василий с улыбкой наблюдал за идиллией близости отца и дочери — но он продолжал чувствовать угрозу. Он ощущал напряжение своей возлюбленной адской гончей, что была подобно сжатой пружине сейчас. В этот момент они наиболее уязвимы — подистощённые напряжённой схваткой, затуманеные эйфорией победы и не ожидающие нападения. Это сильно напоминало ему схватку с правительственными силами людей — то же ощущение угрозы, то же триумфальное воодушевление… за которым последует такой же внезапный и сокрушительный удар.        Вдруг, он замечает на горизонте фигуры. Присматриваясь, немёртвый узнаёт в них солдат Столаса — сорок воинов-демонов Гоэтии, в тяжёлой экипировке и с оружием. Разве что… оружие было странным. Острое зрение стального мертвеца подмечает, что в руках солдат были старые немецкие винтовки и пулемёты — FG-42 и MG-42. А он помнил, что они были вооружены пулемётами «Инфернал Милитанта» — похожими на ПКМ, только крупнее. И… кроме того — именно от них веяло той самой угрозой. Василий всегда чётко ощущал намерения, направленные на него — это часть его сверхъестественных чувств. Луна втянула воздух — и напряглась сильнее, достав пистолет. Гончая тоже чувствовала зло, исходящее от легионеров Столаса… или тех, кем действительно были эти четыре десятка демонов. — А вот и моя охрана. Значит, они не погибли… — граф Старуокер уже собирался выдвинутся навстречу легионерам и приветливо помахать рукой — но был остановлен Бэйзилом. Немёртвый мрачно взирал на аристократа через линзы своей маски — четыре алых глаза Столаса выражали крайнее удивление. — Нет. Я чувствую угрозу, исходящую от них. Это враги. — отвечал стальной грешник на невысказанный вопрос графа. Столас ожидаемо удивился ещё больше и тут же возмутился. — Это мои самые верные бойцы! Я лично отбирал каждого. Это глупости. — произносит аристократ… но, тем не менее, его ладонь незаметно складываются в магический знак и рука окружается фиолетовыми молниями на мгновение. Прищурившись, Столас внимательно смотрит на приближающихся легионеров. Его лицо мрачнеет с каждой секундой. Октавия, видя изменеия в отце, в страхе прижимается к нему. Немёртвый выступает вперёд, закрывая всех собой. Он и Луна приготовили оружие. — Кажется ты прав. Я использовал заклятие «магического чувства». Это мои легионеры… вот только я не помню, чтобы вооружал своих солдат проклятым оружием. У них боеприпасы из стигия, я ощутил его резонанс, когда смотрел на них магическим чувством. — наконец, пояснил Столас, приобняв дочь. Василий понял, что дело плохо. Стигий, упомянутый графом, виделся Бэйзилу адским аналогом небесной стали — логично, ведь если есть небесный метал, то обязан быть и адский. И это усугубляло дело — с высшими демонами ни немёртвый, ни Луна с бесами ещё не сражались. Василий не знал, сможет ли он их убить… однако, наличие святых патронов давало им шанс. Вот только по аналогии со Столасом, немёртвый понимал, что защититься от святой стали легионеры Гоэтии вполне способны. — Почему не открываешь портал? — вопрос был самым логичным — лучше было бежать… но ответ был немёртвому известен. Враги как-то мешали Столасу открыть портал. Это было очевидно — они хотели отрезать ему путь к отступлению, ведь глупо давать уйти тому, кого хочешь убить. — Противник использует заклятие «Печати Тишины». Оно не позволяет исползовать пространственную магию и магическую связь. Вероятно, потому я не мог сразу открыть портал, когда на нас только напали и связаться со своей охраной — которая давно мертва. — пояснил граф, готовясь к атаке. Все понимали — бой неизбежен. Их трое против сорока — Октавию в счёт не брали — и, судя по обречённому и решительному тону Столаса — противник им попался максимально серьёзный. — У нас есть твоя магия и святые пули. Так что у нас имется шансы их одолеть. — обнадёжил остальных немёртвый. Им предстоит тяжёлый бой и моральный дух значил многое сейчас. Луна слегка расслабилась, чувствуя воодушевление — но вот граф Старуокер лишь горестно усмехнулся. И это не понравилось как стальному грешнику, так и его гончей. — Стигий, насыщенный адской энергией — может пробивать магические барьеры, в отличие от небесной стали. Только самый сильный щит может сдержать его натиск. Это потребует все мои силы и я не смогу атаковать. Не считая того, что при всей моей силе — я могу одолеть всего пару воинов Гоэтии в открытом бою. Больше нет — их магический потенциал пересилит мой. А тут их четыре десятка. И они вооружены проклятым оружием — у них даже мечи из стигия. — пояснил Столас, чем заставил адскую гончую вздрогнуть, а самого Василия сжать рукояти пистолетов. — Кроме того, судя по маскировке — нас атакуют бойцы «Чёрного Легиона» — это специальные подразделдения кланов Гоэтии, которые нигде не учтены. Туда набирают наиболее способных к магии воинов. Ваши пули не причинят им вреда — они защитятся магией, не считая зачарованную тяжёлую броню. — добил моральный дух группы аристократ. Василий понял, что дело совсем плохо. Четыре десятка боевых колдунов в доспехах и с проклятым оружием — слишком серьёзный враг. Однако, немёртвый не впервой сталкивается с противником, который превосходит его во в всём. Он не боится смерти — поскольку он уже мёртв. — Ниндзи значит… ну ничего — у меня есть своя магия стали и пороха. — Василий обратил взор на Луну. Гончая встала в боевую стойку, обнажив кинжал и пригототвив пистолет. Она была готова драться насмерть за друзей и любимого. В этот момент она так сильно напомнила стальному мертвецу его Рокси… И потому он не позволит ей погибнуть сегодня.        В это момент легионеры подошли достаточно близко и открыли шквальный огонь. Столас моментально поставил светящийся магический барьер — усеяная рунами синеватая полусфера осветилась от попаданий вражеских пуль. Немёртвый и Луна не теряли времени даром — они начали стрелять в ответ — однако, медленно приближающиеся легионеры выставили свои барьеры. Правда, один за реакцией стального грешника не угнался — и упал, сражённый пулями его огромных пистолетов. — Луна, хватай Октавию и беги, мы их задержим. — командует Василий, меняя магазины. Воины Гоэтии, тем временем, начали атаковать барьер ещё и магически — молнии и огненные шары, ледяные кристаллы и магические сферы в дополнение к проклятым пулям устремились в магический щит Столаса. Граф напрягался, но держал щит на пределе сил. Бэйзил облегчал ему задачу, поливая врагов святыми пулями, отчего частота магических атак сильно замедлилась, к тому же легионерам приходилось перезаряжаться.        Гончая, скрипнув зубами, и поливая наступающих врагов из трофейного пулемёта, бросила опустевшее оружие и схватила руку совушки. Октавия всё ещё пребывала в шоке и оторвать её от отца было непросто, но рычащая от злости адская гончая смогла это сделать. Девушки принялись бежать в сторону города, оставляя мужчин встречать врага лицом к лицу. Василий решил использовать трофейное оружие, лежащее на земле — и напор врага существенно ослабел — легионеры замедлили темп движения, и сосредоточились на защите, перестав атаковатоь магически — поток небесной стали сильно замедлял их наступление, но не мешал им огрызаться огнём.        Оружие немёртвый менял как перчатки, опустошая один ствол за другим. Краем глаза он следил за Столасом — граф держался молодцом, не ослабляя магической защиты ни на секунду. Вдруг, три фигуры их строя врагов расправили подобные ангельским магические крылья, только иссиня-чёрного цвета и устремились в ввысь. И Столас, и Василий мгновенно поняли, что они задумали… — Оставь меня, спасай Вию! — прокричал граф, напрягаясь сильнее и укрепляя магический барьер. Бейзил бросил опустевший карабин и пулей помчался вслед убегающим девушкам, находу приготовив пистолеты. Он открыл огонь по взлетевшим легионерам — пистолеты ревели в автоматическом режиме и один «летун» уже устремился к земле — вероятно, полёт задействовал значительную часть сил воинов Гоэтии и их щиты ослабевали. Убрав опустевшие пистолеты в кобуры, стальной мертвец метает кинжал в другого «летуна» — выпущенный со скоростью пули клинок входит в шею высшего демона и отправляет мёртвое тело вниз. Третий же метнул в бегущих девушек гигантскую огненную сферу — словно миниатюрное солнце, она устремилась к ним.        Лишенный стредств нападения, Василий понял, что он может спасти Луну и Октавию только приняв удар на себя. Магическое пламя сожжёт его — но он не боялся смерти. На его последний подвиг у него была всего секунда — и немёртвый, что есть сил, рванул наперерез смертоносному «солнцу». Встав между магическим снарядом и девушками, Бэйзил инстинктивно закрывает лицо руками, готовясь принять удар. Огненная сфера разбивается о него, создавая взрыв. Немёртвый испытывает невероятную боль, его тело мгновенно накалилось… но повреждений не последовало. Как только пламя перестало застиласть его взор, Василий, превозмогая боль, убрал руки от лица. Рукава плаща сгорели, обнажив раскалившиеся добела металлические руки. Его одежда обгорела, но в общем была цела. Повернувшись, он окинул взором лежащих Луну и Октавию — совушка смотрела на немёртвого с первобытным ужасом, пока адская гончая, контуженная взрывом, приходила в себя.        Поняв, что магический огонь для него не так уж и страшен, Василий поворачивается к поражённому легионеру Гоэтии, что приземлился и смотрел на него, разинув клюв. Боец сжимал свой пулемёт, кажется не веря в случившеся. Бэйзил начал медленно и тяжело приближдаться к нему — боль от нагрева несколько замедляла его и идти ему было довольно тяжело. Легионер в страхе зажал в него гашетку пулемёта — «машиненгевер» огрызался потоком проклятых пуль, но они не оказывали на стальную нежить никакого эффекта — только сбили его оплавленную маску, открыв искорёжное шрамами лицо и инфернальные глаза, что замораживали саму душу высшего демона.        Переполненный ледяной яростью, Василий подошёл и просто порвал легионера надвое. Он действовал по наитию — немёртвый и не знал, сможет ли он убить высшего демона. Как оказалось — смог. Похоже, Бэйзил многого не знал о возможностях своего тела. Чёрная кровь воина Гоэтии шипела на его металлических руках, остужая их. Бросив взгляд на Луну и Октавию, немёртвый заметил, что даже адская гончая смотрит на него с неким ужасом и восхищением. Совушка же просто открыла рот и смотрела будто сквозь стального грешника. Её взгляд выражал не просто шок — она словно встретилась с древним божеством их пантеона Лавкрафта лицом к лицу в этот момент. Луна пришла в себя первой — гончая рывком поднимает совушку на ноги и утаскивает её за собой в сторону городской застройки.        Повернувшись к Столасу, Василий видит, что враги практически окружили графа, поливая шквалом пуль. В ту же секунду барьер аристократа падает, тройка пуль заставляет расцвести кровавые цветки на теле аристократа, что как подкошенный рухнул наземь. Мгновенно среагировав, немёртвый закрывает Столаса собой, принимая поток пуль в себя. Оглянувшись в «зрении охотника», Василий видит, что граф Старуокер ещё жив — видимо, не зря он столь увлечённо пил кровь стального грешника, это помогло ему сейчас. Однако, Столас, пусть и был в сознании, уже был неспособен колдовать — все его силы были сосредоточенны на собственном выживании.        Тем временем, легионеры прекратили стрельбу. Они помнили, что немёртвый сделал и их соратниками и видели, что пули его не берут. Встав в боевую стойку, Василий не спешил атаковать. Он мог убить их — и они это знали. Колдовское пламя не убивало железного мертвеца — но наносило ему урон и замедляло всё равно. Одно заклятие, пусть и мощное — пережить легко. А вот удастся ли пережить тридцать шесть таких огненных сфер, которые устремятся прямо в него в любой момент — вопрос. В этот момент, немёртвый видит, как стволы винтовок и пулемётов легионеров, а также лезвия их прямых мечей-фламбергов, охватывает огненный ореол — как и самих воинов окружают пламенные сферы. Тут Василий и понял — его уязвимость они используют по максимуму…        Однако, они обратили оружие не против него — легионеры открыли шкальный огонь по лежащему Столасу. Василий был вынужден защитщать своего товарища и нанимателя — потому закрыл его собой, принимая поток покрытых магическим пламенем проклятых пуль в себя. Снаряды ударялись в его стальную немёртвую плоть, обжигая и причиняя боль — но он продолжал стоять. К потоку пуль добавились те самые огненные сферы — и теперь Бэйзилу нельзя было просто стоять. Превозмогая боль, он собственными кулаками начал отражать сферы пламени. Он взрывались при стокновении с его стальными руками, обдавая его огнём — но он продолжал защищать раненого графа.        Подключив ноги, Бэйзил отражал огненные шары, словно танцуя среди пламени и смертоносного металла. На время атаки прекратились — легионеры были вынуждены перезарядить оружие. Немёртвый со стоном упал на одно колено — пламя буквально выжгло его силы. Его тело в обожжёных лохмотьях покрывали оспины попаданий огненных пуль. Новый поток огня и адской стали обрушился на него, сильнее прижимая к земле — на этот раз воины Гоэтии сосредоточили усилия на его уничтожении. Однако, преодолев боль, Василий рванул к строю врага — и снёс голову одного из стрелков ударом ноги.        Выхватив пулемёт второго, он сумел убить ещё одного легионера очередью — но другие побросали оружие и достали мечи, отражая пули, как заправские джедаи. Тогда немёртвый просто швырнул пулемёт в одного из них, что разрубил «машиненгевер» надвое своим фламбергом, но тем самым открылся для удара — с трудом преодолев его пламенную защиту, немёртвый снёс ему голову кулаком. Остальные начали рубить его своими мечами — Васаилий блокировал их удары и выпады стальными руками, стараясь огрызаться в ответ. Спарирова ладонью один клинок, он отсекает контратакой голову ещё одного легионера своей раскалённой стальной ладонью, пиная тело в следующего, меч коего он перехватывает и отрывает вместе с рукой. Демон вопит от боли, истекая кровью, но стальной кулак подобно молоту превращает его голову в кашу вместе со шлемом.        Не теряя времени, он метнул оторванную руку в ближайшего, следом разрубив его вдоль металлической рукой — но не успел среагировать, поскольку его клинок вонзился в спину немёртвого. Терпя боль, стальной грешник продолжал свой танец смерти — легионеры уже не так подставлялись под удар, старясь рассредоточиться и держать дистанцию. Они рубили и кололи железного мертвеца, что только и успевал ловить открывшегося противника — и когда ему это удавалось — очередной демон Гоэтии падал замертво, лишённый головы или конечности. Так он убил ещё шестерых — Василий мог ловить их только по одному, когда другие не могли прикрывать соратника. А легионеры были очень искусными — это усложняло дело, поскольку Бэйзил уже был не так быстр и силён, как прежде — каждая рана, нанесённая пламенеющим фламбергом из черного адского металла замедляла его, боль медленно брала верх и даже защищаться становилось труднее, не то что атаковать.        Тем не менее, перехватив очередной клинок, вонзившийся в его грудь, стальной мертвец прямым ударом сносит голову нового врага. Продолжая движение, он буквально разрубает от плеча до пояса очередного легионера. Уклоняясь от новой атаки, живой мертвец ногой с разворота превращает очередную голову в кашу, словно с ней столкнулся разогнанный до скорости пули рельс. Тут в ногу приземлившегося Василия воткнулся клинок меча — но его обладателя рассекает поперёк стальная ладонь немёртвого. Выпад нового легионера Бэйзил парирует — и пробивает его тело прямым ударом несмотря на броню и огненную защиту, что только раскаляла его кулаки.        Однако, едва он вырвал руку из тела врага — легионеры тут же синхронно вонзают пламенные клинки в тело немёртвого. Прилагая усилия, они пригибают его к земле, заставив упасть на колени. Два других создают пламенные цепи, что сковывают руки и шею Василия — оковы из огня, вкупе с с покрытими пламенем мечами в его теле, причиняют настолько нестерпимую боль, что силы покидают немёртвого. Он более не мог сопротивляться… но, всё же, пусть он стоял на коленях, раненый и скованный — его голова оставалась гордо поднятой. Он побеждён — но до сих пор не сломлен, даже когда ощущает, что колдовское пламя цепей накаляет и начинает медленно плавить его металлическую плоть.        В этот момент, один из легионеров — видимо лидер, поскольку остальные воины продолжали удерживать немёртвого — подошёл к Василию, сжимая свой пламенный двуручный фламберг из чёрного, словно сама тьма, металла. — Можеть быть, тебе удалось поставить меня на колени единожды — но мою голову тебе не склонить никогда. — в холодной ярости произносит Василий, глядя своим инфернальным взором в фиолетовые глаза без зрачков. Он видел, что лицом командир легионеров походил на сокола — все демоны Гоэтии были птицеподобными. Сам же командир вражеских солдат лишь усмехнулся дерзким словам побеждённого. — А я проверю. — отвечает демон-сокол и заносит меч для удара. Пламенный клинок, похожий на застывший поток крови, рассекает воздух и входит в стальную шею немёртвого, застревая в ней. Бэйзил чувствует, как колдовское пламя жжёт его и плавит метал его тела — но отделить от него голову одним ударом неспособно. Вытащив меч рывком, воин наносит следующий удар, попадая в то же место — меч вошёл глубже, но и второго удара недостаточно.        Василий оскалился в злорадной ухмылке, всё ещё стоя с поднятолй головой, пусть и на коленях. Это выбесило демона-сокола — он с очередным рывком вырывает огненный клинок из немёртвой плоти и с рёвом обруживает его на шею побеждённого… Но тот снова застревает. Пэйнкиллер испытывает невыносимую боль от цепей, клинков легионеров в его теле и меча командира в своей шее — он чувствует, как он застрял в его стальном хребте. Воин Гоэтии дергает меч — но тот не подаётся. Немёртвый смеется ему в лицо — теперь боль не ослабляет его, а лишь усиливает. Дернув головой, он вырывает оружие из рук демона-сокола — и впивается стальными зубами в его шею. Рывком встав, сжимая в челюстях шею захлёбывающегося своей кровю демона, словно волк, добывший курицу, немёртвый резко смыкает челюсти, обезглавливая воина Гоэтии своими стальными зубами.        Легионеров поразил шок — он смотрели на скованного огненными цепями, пронзённого двувя десятками мечей стоящего немёртвого, что облизнул губы от черной крови их командира — секунда замешательства сыграла в пользу мертвеца — он с рёвом перехватывает пламенный цепи и обрушивает удерживающих их легионеров оземь мощным ударом. Остальные тут же призывают свои мечи — смертоносная пламенеющая чёрная сталь вырывается из тела немёртвого в руки легионеров, пока он наступает на головы двух несчастных воинов…        Издав потусторонний металлический рёв, словно из глубин бездны за пределами самого Ада, стальной мертвец устремляется на противников. Они всё ещё искусны и защищаются — но на этот раз Пэйнкиллер не обращаерт внимания ни на попадания мечей, ни на огненную магию — он ломает клинки просто сжимая их, чтобы затем оторвать головы владельцам. Как дикий зверь, он разрывал их на части, крушил черепа вместе со шлемами и отрывал конечности. Выжженное поле окрасилось чёрной кровью демонов Гоэтии, что уже даже не пытались сопротивляться — они пытались спастись. Последние трое спешно отступали, видя как немёртвый разорвал их соратника вдоль. Наконец достав меч командира из своей шеи рывком, немёртвый ухмыльнулся — он рвал врагов на части с этой железкой в шее и даже не заметил этого. Двое легионеров попытались взлететь, расправя свои демонические крылья — однако, как только они оказались в воздухе — Пэйнкиллер поднимает носком один из мечей и хватает его. После он метнул два меча одновременно — как огромные циркулярные пилы, два фламберга на огромной скорости рассекают воинов Гоэтии вдоль прямо в возхдухе.        Пэйнкиллер позволил себе небольшую улыбку, когда медленно шёл к последнему легионеру — тот упал на спину и отползал, пока немёртвый, окружённым пламенем от горящего поля вокруг, под дождём из крови, потрохов и половинок тел его соратников, медленно приближался к нему. Схватив солдата за горло, железный мертвец взглянул в глаза демона своим инфернальным взором, словно испивающим его душу. — Меня беспокоит ваш недостаток веры… — произносит Пэйнкиллер, начиная медленно отрывать конечности легионеру одной рукой — сначала ноги, потом руки. Удерживаемый за горло, воин Гоэтии верещал от нестермимой боли, истекая кровью. Когда оставались только тело и голова — Пэйнкиллер подбросил вопящего демона в воздух — и хируругически точным движением руки отсёк ему голову ладонью. Бой был закончен, все враги были мертвы. И на этот раз это был точно конец — удовлетворённо улыбающийся немёртвый не чувствовал более угрозы. Он победил и горе побеждённым…        Немёртвый кинулся к Столасу — граф был уже на последнем издыхании. Вновь вскрыв шею, стальной грешник приподнял аристократа, позволяя ослабевшему от ран высшему демону испить крови железного мертвеца. Василий понимал, что, вероятно, именно его кровь Столаса и спасла — выпив достаточно, он смог пережить аж три проклятые пули, что сейчас выпали из тела демона-совы. Подняв одной рукой смятые пули, Бэйзил внимательно оглядел покрытые чёрной кровю графа куски не менее черного металла, словно сотканного из самой тьмы. Лишь кровь бликовала в свете заходящего адского солнца — сам металл словно пожирал свет. И был холоден на ощупь, будто тепла тела Столаса не хватало, чтобы нагреть даже столь малые кусочки проклятой стали.        Сам же аристократ, вдоволь напившись крови, сидел и не мог никак надышаться — в момент ранения он находился на грани жизни и смерти, сохраняя лишь крупицы сознания. Бэйзил даже подумал, что будь его бой с «ниндзями» враждебного клана дольше — защищать ему бы было уже некого. Немёртвый присел рядом со Столасом и закурил. Тело и раны всё ещё болели — но к боли стальной мертвец привык. Отдышавшись, граф Старуокер оглядел место побоища, окружённое обгорелыми остовами машин, телами и догорающей травой, что чадила редкими клубами дыма в алые небеса.        Внезапно, немёртвый уловил движение среди трупов воинов Гоэтии. Одно тело дёрнулось. Рывком встав, он приблизился к недостаточно мёртвому телу и поднял его за горло. Солдат враждебного клана был ещё жив — немёртвый заметил следы от пуль в его броне и вспомнил, что это тот самый боец, сражённый святыми пулями его пистолетов. Намереваясь искоренить врага, Пэйнкиллер уже хотел оторвать ему голову… как был остановлен. — Стой! — окликнул своего защитника граф, поднявшись и подойдя к немёртвому, всё ещё сжимавшему горло воина Гоэтии. — Его всё равно казнят за провал такой миссии, согласно обычаю кланов. Я хочу сначала передать тем, кто его послал сообщение. — аристократ стоял гордо, произнося эти слова. Он глядел на раненого и испуганного воина своих врагов с триумфом. Столас выжил и победил — теперь у него будут все карты на руках.        Выпустив демона-птицу из руки, немёртвй встал подле графа Старуокера, готовый прервать жизнь последнего из противников. Аристократ склонил голову, взирая на раненого бойца со смесью надменности и снисхождения. — Передай своим хозяевам следующее. То, что произошло здесь — случится с каждым, кто пожелает зла клану «Идущие по звёздам». Бойтесь того, кто говорит языками чёрного пламени. — аристократ завершает свою речь — и легионер, несмотря на ранения, встаёт и неожиданно прытко убегает в сторону небольшого леса. Василий проводил врага взглядом, прекрасно поняв, что Столас передал непросто предостережение — его послание отсылало к самому немёртвому. Что, виду его возможности просто разывать высших демонов на куски, имело значение куда большее, чем просьба не связываться с кланом Столаса. Это был намёк на то, что в друзьях графа есть сущность, которая куда могущественней всех его недоброжелатей.        Адский аристократ прошёлся к сцене и присел на неё. Текущий день явно утомил графа — пусть кровь немёртвого и придала ему сил — морально Столас был высушен. Присев рядом, Пэйнкиллер протянул графу сигарету, которую тот прикурил от своего пальца. Пару минут они оба смотрелив пустоту, сидя и куря, пока солнце клонилось к горизонту, заканчивая жуткий и кровавый день, коему следовало быть праздничным. Однако, несмотря на ужас и смерть — он закончился победой как для самого Столаса, так и для немёртвого, что узнал сегодня куда больше о возможностях своего металлического тела. Василий понял, что он на деле куда сильнее, чем ему казалось сначала. А значит — у него больше возможностей защитить своих, когда в этом будет нужда. Мысль об этом заставила полуметаллическое лицо стальной нежити расплыться в довольной улыбке. Василий глубоко затянулся и выпустил из носа в алое небо две густые струйки дыма. Сегодня слова Столаса оказались правдивы — врагам стоит бояться того, кто говорит языками черного пламени, танцующего в глазнице железного мертвеца…        Минуты тянулись как резина — стальной грешник и демон Гоэтии просто сидели вместе на прошитой пулями сцене и курили, глядя на закат. Василия удивляло то, что к месту побоища ещё не устремились местная милиция и частная армия Герцогини Вельзевул. Немёртвый предполагал, что с такими силами противника — враги Столаса озаботились тем, чтобы никто графу на помощь не пришёл. И представлял, какой хаос творится сейчас на обычно мирном Круге Ада в текущий момент. Он попытался связаться со своими через гарнитуру — но был слышен только треск помех — наверняка помимо магической глушилки была задействована и вполне обычная, техническая.        Посмотрев на блики адского солнца на покрытом разводами чёрной демонической крови ангельском кинжале, который немёртвый достал из трупа по дороге к сцене — Василий достал новую сигарету и продолжал курить. Он устал. Воистину дьявольски устал, пусть физически немёртвое тело стальной нежити не могло утомиться. Ему надоело постоянно бороться, постоянно противостоять угрозе своим. Надоело вечно убивать врагов. Хотелось тихой и спокойной жизни — но он в Аду. Это место не про покой, оно про страдания. И посему, даже зная, что ему нужно быть с Луной и остальными сейчас — Бэйзил верил в них. Он знал, что они справятся. Поэтому — решил дать себе небольшую передышку. Да и Луна постоянно говорила ему, что никто не заслужил отдыха больше, чем он… — Да, Пэйн… Я конечно был в курсе, кого нанимаю — однако, увидеть это воочию для меня было просто невероятным зрелищем. — прервал тишину Столас, откидывая окурок в сторону. Василий на автомате дал графу очередную сигарету, кою аристократ снова прикурил. — Воистину, Блиц самый невероятно талантливый делец из тех, кого я имел честь знать. Взять себе в работники сущность, способную стереть в порошок и самого Люцифера — это просто за гранью не только возможного, но и невозможного. Серьёзно, Пэйнкиллер — ты мог бы свергнуть Короля Ада и править преисподней в любой момент — а вместо этого работаешь на простого чёрта. Ты мог бы отобрать у него бизнес, отнять гримуар и убить в любое мгновение… Но ты этого не сделал. Удивительное ты всё же существо… да и несмотря на внешность, мужчина симпатичный. — Столас завершил свою восхищённую речь глубокой затяжкой, выпуская кольца дыма и улыбнувшись своему товарищу. Лицо же немёртвого оставалось каменным, разве что он раздражённо выпустил дым из носа — всё же граф, известный предпочтением к мужчинам — хотя Василий предполагал, что и от женщин аристократ тоже не отказывался — вызывал дикое раздражение своими комплиментами в адрес мужественности стального грешника и тот понимал, почему Блиц бесился от внимания Столаса. А его слова про то, что железный мертвец мог властвовать над всем Адом, а не работать с простым чёртом раздражали Бэйзила ещё сильнее, поскольку были слышаны им множество раз. — Так, давай хоть ты не начинай. Мне Луни и Блиц уже плешь проели этими вопросами. Мне насрать на Ад и власть над ним. А этот чёрт и его пушистая дочурка дали мне то, чего не даст никакое властвование над преисподней. Они вернули мне человечность. Поэтому я и работаю вместе с этим бесом. Тема закрыта. — холодно отвечал графу Старуокеру живой мертвец, растягивая сигарету редкими затяжками. Демон-сова понимающе кивнул, убрав улыбку с лица и тоже затянулся, снова выпуская кольца дыма и магией преобразуя их в фигурки кораблей и замков. Василий понимал, что он также желает поскорее найти Октавию — но тоже дико устал и хочет отдыха, доверившись Луне, что защищает его дочь сейчас. Сейчас оба отца — реальный и фигуральный — хотели просто сидеть и курить в лучах закатного солнца, наслаждась короткой передышкой в суровой адской жизни. — Да, Блиц хороший парень. Неидеальный, как и все мы — но хороший. Наверно, он был прав, когда назвал меня слишком назойливым. Но — мы остались друзьями… Эх, если бы такой вариант можно было провернуть со Стеллой и её кланом… — грустно произнёс Столас, докурив сигарету и отказавшись от новой. Семейная трагедия аристократа не волновала Бэйзила — однако, немёртвый понимал, что случившееся сегодня будет иметь далекоидущие последствия. Интриги знати никогда не кончаются — а значит угроза Столасу и его дочери сохраняется до сих пор. — Как ты вообще узнал, что покушение готовят именно Айсборны? — задал интересующий вопрос стальной грешник. Он сам при жизни имел два брака, завершившееся разводом — но никогда родственники жён не желали его смерти. Конечно, Василий не аристократ и не богач — но неужели каждый развод в среде демонов Гоэтии влечёт натуральную войну кланов? Они бы тогда друг друга перебили. Да и Герцоги не позволяют творится такому беспределу — и если каждый развод вёл к такому исходу — высшая власть Ада просто бы передавила всех знатных «куриц» воизбежание. Но раз аристократы ещё живы и имеют власть — значит, продобный исход вопиющее исключение. — Логика и анализ косвенных данных. Кто-то интересовался моими финансами, влезал в системы моей компании и пытался получить доступ к персональной системе в моём особняке. Ну и моя агентура в клане «Ледорожённых» докладывала о подозрительной активности. Не только у Айсборнов есть свои шпионы в моём клане — но и мои в их доме тоже. У меня и свой «Чёрный Легион» есть, правда, используется он исключительно для шпионажа, а не политических убийств. Это вообще распространённая практика, тем более для условно союзных кланов. Держи друзей близко — а врагов ещё ближе. — отвечал граф, глядя на лучи уже закатившегося адского солнца, освещающее алые небеса и окрашивающиее его в цвет красного золота. — Но как и говорил — никаких доказательств, только подозрения. До сего дня. Каждый воин клана имеет метку этого клана, коя служит всего лишь опознавательным знаком. Её он получает при присяге. Так вот — трупы легионеров Гоэтии на этом поле имеют метки клана «Ледорождённых». Маскировка с них спалоа в момент смерти — да и последний живой солдат тоже уже не скрывал свою метку. И это вскроется, когда повереные Герцогов проведут экспертизу. Айсборны могут сослаться на мятеж — но слово тогда будет за мной. — на этот раз Столас позволил себе ехидную и довольную улыбку. Немёртвый хмыкнул — граф Старуокер победил. Полностью. Теперь уже не его судьба в чужих руках — когтистые лапы демона-совы сейчас буквально сжимают нить судьбы другого клана и могут порвать её в любой момент.        В это мгновение за ликом мягкосердечного и интеллегентного аристократа проглядывал истинный демон — коварная и жестокая тварь. Стальной грешник испытал тень отвращения к Столасу, пусть и понимал, что в аристократической помойке даже такой, довольно добрый и несколько благородный, как Столас Старуокер — не может не быть чудовищем внутри. Он демон, рождённый в Аду. Даже друзья и близкие самого Пэйна оставались по природе своей демонами, выросшими в жестокой и суровой среде преисподней. Да и сам Пэйнкиллер, при всей своей человечности — оставался жутким монстром. Но это не мешает как ему, так остальным демонам, коих он знал — быть добрыми, честными и самоотверженными. Даже вопреки своей природе. — И что будешь делать дальше? Теперь у тебя на руках карт-бланш. — спросил Василий, выкинув окурок. Граф вызывал у него уважение — но всё же немёртвого интересовало, как именно Столас распорядится своей властью. Действительно ли образ благородного, честного аристократа, учёного-прогрессора и любящего отца — соотвествует сути демона-совы. Или же на деле это такое же властолюбивое эгоистичное чудовище, как и вся знать Гоэтии. — Первое — успокаивать Вельзевул. Я представляю в какой ярости сейчас Герцогиня — а вывести из себя самую добрую из Герцогов Ада надо уметь. Благо, она отходчивая. Ну а второе — буду ждать предложения о переговорах от Айсборнов. Это давно перестало быть личным делом Гоэтии и я надеюсь на их благоразумие. — ответ аристократа удивил немёртвого. Он не просто фактически прощает попытку уничтожения своего клана и собственого убийства врагам — а он был сегодня неоднократно ранен — так ещё и пытается замять всё это дело. Серебряные брови стального грешника поползли вверх. Разумеется, он понимал, что дело тут вовсе не в альтруизме и Столас не дурак. И его заинтересовало решение графа Старуокера. — Почему? Ты можешь стереть врагов в порошок. Они едва не убили тебя и твою дочь, пытались стереть твой клан с лица преисподней. В чём смысл переговоров? — Василий спросил прямо. Сейчас политическая кухня демонической знати напрямую касалась его и его близких — не считая того, что сам Столас был важным союзником. — Понимаешь, мой железный друг — да, я победил и выжил. Да, я могу просто обратиться к Вельзевул — и она не даст Айсборнам спуску. Непосредственно отвественных за покушение казнят, несмотря на их титул и статус. Да и количество тоже — хоть весь клан подчистую пойдёт под гильотину. Кроме того, клан ждёт конфискация половины имущества, полное разоружение — а так же репарации в мою пользу. Красиво, не правда ли? Только вот у этой медали есть и иная сторона… — горестно усмехнулся Столас после свой длинной речи и жестом попросил сигарету. Василий отдал курево и с интересом слушал графа. По словам аристократа — это конец вражеского клана. Может быть и полный. Только вот почему Старуокер не рад этому? Его могущество будет укреплено, а влияние абсолютно. Но упоминание «другой стороны медали» — зародило в разуме мертвеца сомнения — похоже не всё так радостно, как казалось. — Однако, после этого придёт ужесточение Пакта Арс Гоэтии. Пойдут аудиты и чистки. Как ты понимаешь — ограничение влияния моего клана и утрата автономии мне не нужны. Много моих проектов — личные инициативны. Особенно — исследлование и разработка лекарства на основе твоей крови, Пэйн. После такого на этом будет поставлен крест. Не считая моего сотрудничества с Блицем и хранение Гримуара Ночи у простого беса, что является нарушением уже текущего Пакта — в новой версии оно будет ещё более жестоко караться — а за сие сейчас следует казнь низшего демона, который посмел завладеть артефактом. Мне ничего не грозит — но это в текущенй версии. В новой достанется и мне тоже. — Столас завершил рассказ о последствиях глубокой затяжкой. Он смотрел в пустоту, медленно выпуская дым из клюва, словно это выходил его собственный дух.        Василий же крепко призадумался. Да, он забыл, что случившийся сегодня беспредел высшая власть Ада без внимания не оставит. И затолкает демонов Гоэтии под шконку, из-под коей они посмели вылезти — если не утопит в параше окончательно. Герцогам подобное явление покажется не просто политическим осокорблением и нарушением всех договоров — но актом восстания. Бэйзил историю Ада не знал — как-то в открытых источниках «Инфернета» информации подобного рода не водилось — но раз между Люцифером с его Герцогами и аристократами Гоэтии есть пакт — значит, изначально владыка Ада серьёзно подрезал демоническим птичкам крылышки. И слова графа о том, что высшим демонам Герцоги не доверяют теперь имеют смысл. Василий даже начал думать, что если Столас даст этому делу ход — Король Ада может начать думать об окончательном решении Гоэтического вопроса… — Вот оно что… то есть победа есть — но её результатами воспользоваться нельзя. — заключил немёртвый, тоже закурив. Он всё ещё знал о преисподлней предельно мало. Впрочем, о нюансах политика Ада не знали и его знакомые низшие демоны — кое-что удавалось узнать только Вортексу, как возлюбленному Вельзевул — но это крохи. «Какой же, блять, у них тут гадюшник, пополам с клоповником…» — подумал стальной мертвец, выпуская из носа тугие струи дыма. — Можно. Именно этим я и буду заниматься, склоняя Айсборнов к переговорам. Это не столько из-за альтруизма к родственникам моей уже бывшей жены — сколько вопрос выживания и свободы всех демонов Гоэтии. Для всех жизненно важно, чтобы это так и осталось внутренним делом кланов и не повлекло вмешательства Герцогов и Короля. Надеюсь на благоразумие «Ледорождённых» и на то, что они как можно скорее предложат переговоры. — выдохнул Столас, докурив сигарету и выкинув очередной окурок. Немёртвый добил свою сигарету и выкинул её. Оба сидели в молчании с минуту, видя первые звёзды в тёмных небесах. — Будь отсторожен, Столас. Загнанные крысы кусаются. — напомнил об опасности прижатого врага стальной грешник. Если уж Айсборны пошли на войну с кланом графа Старуокера — тот они могут выкинуть всё, что угодно. И забывать этого не стоит никогда. — Какой бы ни была крыса зубастой и бешеной — ей бесполезно кусать танк. — усмехнулся Столас, глядя на звёзды. Василий тоже позволил себе ухмыльнуться — аристократ, что был в курсе политики Ада, намекал, что его противники, при всех их попытках, не представляют угрозы для него. — И как же тебя угораздило простым разводом спровоцировать это всё? Я дважды разводилося — ни такого пиздеца не встречал. Впрочем, сдаётся мне… ты не отолько ради общего блага стараешься замять это дело. Ты всё ещё испытываешь что-то к своей жене. — поделился мыслями стальной мертвец, не убирая ухмылку с лица. Столас нервно хихикнул и кивнул. — Это долгая история. Обычно развод в семьях Гоэтии не приводил к таким последсвиям — особенно, после рождения наследников. Но похоже, я переоценил честность клана «Ледорождённых». Они захотели большего. Что же до Стеллы… Ну любви, как таковой, у нас никогда не было… Просто… была привязанность. Особенно когда Стелла снесла яйцо и родилась Октавия. Мы… были хорошими друзьями, которые вместе воспитывали нашу дочь. Но чем старше Вия становилась, тем больше начинал проявляться изначальный характер Стеллы — холодность, надменность и жестокость. Он переставала уважать меня, не уделяла внимания дочери — и даже изменила. Впрочем, в политических браках аристократии измена пороком не считается. Правда, в постели она предпочла меня не просто другому аристократу — а собственному брату, Андреальфусу Айсборну. — граф прервался, а немёртвого передёрнуло. Не то, чтобы он не ожидал расцвета инцеста среди адской знати — людская знать таким баловалась регулярно. Василия отвращало то, что, в конце концов, крепкая взаимная привязанность и долг родителя — уступили место собственным амбициям, порочным желаниям и политической грызне.        Причём в случае обоих супругов. Столас был виноват не меньше Стеллы — для драки, как и для любви — нужны двое. И по иронии — граф поддался тем же порокам, что и графиня — перестал уважать супругу, ушёл в работу, перестав уделять время семье вовсе — и закончил изменой. С бесом. Впрочем, Столасу хотя бы хватило смелости прервать глупую интрижку, которая тиранила и его самого, и Блица, вернуться к дочери и заслужить её прощение. А вот насчёт Стеллы было неизвестно — граф о ней особо не говорил, а Октавия развода родителей в переписках не касалась. — И ты стерпел измену, а она — нет? — спросил стальной мертвец, окинув взглядом аристократа. Столас снова нервно хихикнул, посмотрев в инферныльные глаза немёртвого своими четырьмя. Взор графа выражал невероятную тоску и сожаление. Он вполне заслуженно винил во всём произошедшем себя. Василий понимал, что он либо мог всё исправить ещё в браке — либо развестись уже давно, сгладив последствия. Но вышло так, как вышло. — О, Стеллу измена не волновала. Она мне даже выбирала любовниц и любовников из знати, когда наша страсть в постели стала угасать. Мы взрослые демоны и понимали, что нам нужен перерыв. Стелла, при всём своём надменном и жестоком характере — относилась ко мне хорошо, когда родилась Вия. Ну, насколько это в принципе возможно для стервы, которая любовь и заботу мужа воспринимает как слабость. Её задело то, что я предпочёл ей «плебея» — простого беса. Она, послушав наш разговор с Блицем, поняла, что я не только, как она сказала «обесчестил её связью с низшим демоном» — но и испытывал к нему куда как более тёплые чувства, чем к ней. — отвечал Столас, горестно выдохнув. Василия даже заинтересовало — а думала ли его жена о том, что и её вина тут есть? Или просто повесила всех собак на «тряпку-мужа»? — Стелла всегда была собственницей, которая слишком гордилась своим знатным статусом. И моя связь с Блицем для неё — предательство знатной крови. Если бы я просто использовал беса — она бы не обратила на сие внимания — для неё это в порядке вещей. Но вот мои чувства к нему — для неё оскорбление. Посягательство на собственность — как фигурально, так буквально — она беспокоилась о том, что «плебей» будет претендовать на мои средства, кои она желала транжирить сама. — граф попросил ещё сигарету и снова задумчиво курил, глядя на звёзды.        Василий лучше теперь понимал отношения в его семье — Стелла считала себя хозяйкой в его доме — всё же, в кругу семьи Столас открывал свой мягкий и добросердечный характер, переставая быть жёстким и расчётливым аристократом. Реально же, конечно, жёнушка графа была в стороне от политики — впрочем, это только поддерживало в ней иллюзию господства. Столасу же просто, в конце концов, надоело, что даже его чувствами распоряжается Стелла — и он её выгнал. Сколько эта, отнюдь не сладкая, парочка терпела друг друга — сказать сложно. Но учитывая, что Октавии уже восемнадцать — довольно долго. — Стелла всегда говорила, что даже в постели мне недостаёт жёсткости — ей по душе некто более суровый, чем я. Воспитание у неё что ли было такое… Женщины Гоэтии, лишённые значительных магических способностей, всегда были не более чем политическим инструментом и средством производства наследников. Моя любовь и забота, особенно в период беременности Стеллы и рождения дочери — тронули её холодное сердце. Но лишь слегка. Это и породило ту иллюзию семьи, в коей прибывала Вия. Наверно, потому Стелла и путалась со своим братцем — для неё Андреальфус Айсборн был эталоном мужчины — жестоким и властным, как и она сама. Настоящим аристократом в её глазах. Мягкий и дипломатичный муж для неё — тряпка, о кою нужно вытирать ноги, поскольку своего статуса он, по её мнению, не заслужил. И наверно… мне действительно стоило быть с ней жёстче. Сдерживать её амбиции и желания, а не потакать им. Заботиться о ней не только пряником, но и кнутом… — граф прервал свою речь, горестно куря сигарету. Бэйзил тоже прикурил новую, глядя на то, что в пачке остались последние две.        Это была почти шекспировская трагедия. Обречённый политический брак без любви, где оба супруга пытались хотя бы играть в семью ради дочери, скованные рамками своего статуса и бывшие пленниками своих чувств. И в конце — это вылилось в кровавую разборку между кланами, которая могла уничтожить оба знатных дома. Даже если бы Столаса убили — исход для Айсборнов был бы не самым радужным. Октавия бы точно начала мстить. А если бы убили и совушку — Вельзевул и остальные Герцоги бы точно докопались до сути самостоятельно. Не считая того, что Стелла дочь всё же любила, пусть и в специфической манере — и гибель дитя для неё была бы ударом. Стерва стервой — но всё же она — мать. Октавия — не какой-то там бастард, а полноценная наследница. Для Стеллы дочь была ещё и подтверждением её статуса — а жена Столаса им очень дорожила.        Однако, этого не случилось. Граф Столас Старуокер предусмотрел такие последствия — и озаботился о защите. Ради своей дочери он нанял лучших телохранителей, принял в себя несколько пуль — и победил. И теперь… он собирался исправить то, что наворотили оба супруга. За это — Василий теперь искренне уважал его. Ведь в конце он не поддался страстям, отпустил Блица, помирился с дочерью — и теперь даже готов простить и спасти собственных врагов. Аристократ вырос в глазах немёртвого с просто надменого богатого ублюдка до достойной личности, коя, пусть и не без помощи со стороны — но может решать как свои, так и чужие проблемы. — Что же… Остаётся лишь ждать и надеяться, что другая сторона этого конфликта также проявит благоразумие и предпочтёт худой мир доброй драке… тем более, что в драке они потерпели поражение. — немёртвый докурил сигарету и выкикинул окурок, вновь обращая взор на графа. — Натуралом можешь ты не быть — но быть мужчиной ты обязан. Ты не смог отрастить себе яйца, Столас, чтобы исправить дерьмо в своей жизни до того, как всё дошло до критичских последствий. Но ты хотя бы смог их себе высидеть, чтобы начать разгребать его сейчас. — стальной великан встал, протягивая руку графу. Столас сделал последню глубокую затяжку и усмехнулася словам товарища, выкинув окурок. Четыре алых глаза демона-совы горели решимостью исправить то, что он совершил. Ради дочери… и, может быть, даже ради своей, уже бывшей, жены. — Пойдём, наши девчонки ждут нас. — произносит немёртвый, всё ещё держа протянутую руку. Столас усмехнулся вновь и принял руку помощи товарища, поднявшись. Выговорившись, аристократ почувствовал облегчение. И по его глазам было видно, что он был благодарен немёртвому не только за спасение и защиту — но за то, что своим поведением он показал ему путь к исправлению. — Да, наши девочки ждут своих отцов… — произносит граф и они вместе идут плечом к плечу к городской застройке, оставляя поле боя позади. — Кстати Пэйн, а какие женщины тебе нравятся? — как бы невзначай спросил аристократ. Немёртвый, шагающий рядом с ним скорбно выдохнул — Столас, всё же, изменился не совсем. — Даже если ты превратишься в женщину, Столас — я не буду тебя трахать и не проси. — ответил стальной гигант, скривившись. Граф замер и удивлённо начал хлопать глазами. — Во-первых — это грубо, мой железный друг. Хотя я был бы не против такого поворота событий — ты весьма симпатичный мужчина, который мне нравится, даже несмотря на жуткую и отталкивающую внешность — но я спрашиваю не по этому. — возмутился аристократ, тем не менее, горестно выдохнув. Василий был уверен — этот совух бы точно с помощью колдовства мог провернуть такое и уж наверняка бы не отказался разделить с немёртвым ложе, находясь в теле дамы. — Во вторых — я думал, что было бы неплохо, если бы Октавия получила себе в мужья достойного мужчину. Ты не грешник и потому нестерилен, что снимает проблему наследования — а твоя кровь вполне могла бы послужить моему клану и в другом ключе… — а вот после этих слов стальной мертвец медленно и дёргано повернул голову к аристократу и вперился в него инфернальным взором. — Даже, блять, не думай об этом. Я тебя на глобус натяну, сова пидорская. И тебе это не понравится. — холодно отвечал немёртвый. Граф задумал свести его со своей дочуркой — или того хуже, использовать собственную дочь в экспериментах с семенем железного мертвеца и заделать себе наследничка. — Я не позволю тебе так распоряжаться своей дочерью. Забыл, как сам был инструментом в чужих руках? — граф же был поражён такой реакцией. Столас нахохлился и раскрыл клюв, пытаясь осмыслить слова товарища. — Подожди! Я бы никогда так не поступил! Я не стану принужддать Вию к браку с тем, кто ей не люб! И тем более, не буду использовать твой биоматериал на собственной дочери — а я знаю, что ты именно об этом и подумал. — Столас возмутился ещё сильнее. Василий приподнял брови — кажется, он думал о графе Старуокере слишком плохо. — А тогда к чему разговор об Октавии? — вопрошал немёртвый, пронзительно глядя на Столаса инфернальными глазами. Аристократ стушевался, но быстро взял себя в руки. — Ну, понимаешь, Вия испытывает к тебе некоторую симпатию и доверие. И я подумал, что ты мог бы… ну, скажем так, направить её. Помочь в выборе избранника — девочка была довольно замкнутой, пока я был в браке и не контактировала с другими знатными родами. Но раз уж ты не заинтересован в сближении с ней — или хотя бы сближении твоих будующих детей с моим родом — то я могу просить тебя лишь о роли наставника для Вии. — ответ графа заставил Бэйзила приложить руку к лицу. Да, папаша действительнго думал свести его со своей дочуркой. И да, немёртвый был в курсе, что в Аду многожёнство практикуется — но в его глазах Октавия была совсем ещё дитя. Конечно, Луна и Рокси были ненамного старше её — но всё равно для совушки Василий был уже дедом. Тем более, желания связываться со знатью стальной грешник не имел никакого. И не желал становиться для совушки препятсвием для её персонального счастья — пусть и понимал, что после рассказов Луны и увиденного ею лично — она могла бы вполне избрать железного мертвеца своим спутником жизни. Бэйзил ведь не стареет, он навсегда останется сорокалетним. Это, кстати, натолкнуло его на мысль, что его собтвенная пушистая возлюбленная не вечна… и то, что судя по всему, кровь стальной нежити исправляла этот недостаток… — Нет. Пусть сама выбирает. Мне хватает моих волчиц. Да и… птиц я как-то не очень люблю. И кстати — мог бы ты, приятель, изучить подробнее изменения структуры тела от воздействия моей крови? Например в деле продления жизни. — обратился Василий к Столасу… и уже видел, как загорелись его глаза. Учёный в нём, всё же, преобладал. — Разумеется! Более того, я хотел бы обратиться к тебе с предложениеи о более подробном исследовании возможностей твоего тела. Без инвазивных процедур, конечно. Да и образец крови Луны бы тоже не помешал — она наиболее часто употребляла твою кровь. — аристократ был невероятно рад — это продвинет его проект по созданию лекарства из крови немёртвого. Да и сам Василий обрадовался этому — он лучше поймёт свои возможности и недостатки, а также узнает все особенности воздействия его крови на демонический организм. И возможно… он сможет даже обратить старение близких — а то и вообще нивелитровать разницу между низшими и высшими демонами, сделав всех обитаталей Ада подлинно равными и бессмертными. — Будет. Луни боится уколов и шприцов, но думаю я смогу это сгладить. — граф Старуокер аж подпрыгнул от этого. Сейчас они оба были так окрылеными открывающимися перспективами, что даже забыли обо всех трудностях, что неизбежно встанут на пути. Однако, немёртвый не расслаблялся — им нужно найти Луну и Октавию. Он до сих пор не мог связаться со своими. — А кстати, может уже откроешь портал? — слова стального великана спустили Столаса с небес на землю. Он резко вспомнил, что недавно был участником кровавой разборки между кланами — и, на самом деле, до конца этой истории было ещё далеко. — Нет. Заклятие ещё действует. Посему — нам нужно спешить. Впрочем — нам обоим будет просто найти наших девочек. — Столас резко подобрался и зашагал в сторону городка. Оглядев местность «зрением охотника», немёртвый тут же нашёл два подсвеченнызх зелёным ореолом пламенных силуэта. Быстро нагнав аристократа, немёртвый подхватил его на руки и как пуля побежал в их сторону. Василий был прав — девчонки ждут своих отцов…        Луна и Октавия бежали к городской застройке. Городок был пустынным — кто был дома — заперлись, как только началась резня. Кто был снаружи — бежали. Ни местной милиции, ни частной армии Вельзевул не было — адская гончая предполагала, что местные силы отвлечены диверсией врагов. Иначе — задействовать такое количество и качество своих сил противникам было бы просто невозможно. У городка был небольшой лес, который плавно переходил в застройку — собственно, он и окружал городок. Луна не могла связаться с Блицем и остальными по радиосвязи отряда — сплошные помехи. Это — и волнение за отца — заставляли гончую не сбавлять темпа — а вот совушка, несмотря на бытие высшим демоном, явно уступала ей в физической подготовке и начинала уже выдыхаться.        Гончая переживала за Пэйнкиллера — правда, после того, как увидела, как он выдержал огненную сферу от легионеров Гоэтии и просто разорвал надвое воина вражеского клана — поняла, что её возлюбленному ничего не угрожает — почти, ибо его единожды едва не убили простые люди. Да, по словам самого Пэйна — эти были точно не простыми — но всё равно. У высших демонов точно найдутся средства для того, чтобы ранить и, вероятно, убить стального грешника. Едиственое, что поддерживало Луну — вера в то, что её несокрушимый железный «папочка» сможет всему противостоять. И увиденное ранее — подкрепляло её веру знанием — Пэйн так просто врагу не дастся. И он точно можует буквально порвать легионеров Гоэтии.        Внезапно, адская гончая останавливается — она ощутила запах крови. Странно знакомый запах… и вдруг из кустов выпрыгивает бес… в коем Луна узнаёт Страйкера. Ковбой был явно потрёпан — его, вероятно, лупили, но кроме лёгких ранений на нём не было иных повреждений. И от него разило кровью и смертью. Кровью близких и друзей Луны. И смертью, которую предвещал оскал змееподобного беса, вкупе с револьверами в его руках. — Что ты тут делаешь, Страйкер? И почему от тебя пахнет кровью моих близких? — спрашивает адская гончая, достав пистолет и прикрывая Октавию собой. Чёрт оскалился, глядя на девушек — от его образа лихого ковбоя и джентльмена не осталось и следа — перед Луной было озлобленное и смертоносное чудовище, прирождёный душегуб, который и бровью не поведёт, обрывая жизнь. Страйкер понял, что играть и скрываться нет смысла — но и не бежал. Атаковать тоже не стремился — пока.        Гончая и бес прожигали друг друга взглядами. Инстинкты кричали Луне стрелять — но она опасалась за Октавию. Страйкер явно не даст просто так себя ранить и тем более убить. Адская гончая была метким стрелком — но и Страйкер был не лузером. Это был равный противник — а за счёт опыта даже превосходящий. Будь Луна одна — она бы решилась выстрелить — но она защищает Октавию. Вряд ли робкая совушка была способна противостоять такому наёмному убийце, как Страйкер, в одиночку. А права на ошибку у гончей не было… — Молвят, голубокровный собьёт пулю на лету… — вальяжно прознёс чёрт, чьё лицо исказила кривая ухмылка. Луна закрыла Октавию сильнее — высокая и мускулистая адская гончая была надёжным щитом для совушки — только вот выдержит ли она пулю, что предназначалась дочери Столаса? Если попадёт в тело — право на ошибку у Луны будет. Если в голову… то, очевидно — уже нет. А успеет ли гончая выстрелить раньше — вопрос открытый. — Проверим! — Страйкер вскинул револьвер в мгновение ока — Луна опоздала на долю секунды… но обогнать пулю ей было не суждено…        Кусок металла вонзился в грудь Луны слева, бросая её наземь. Страйкер не стал играть в меткого стрелка — и целился в тело, вероятно, в сердце — но всё же в спешке промазал. Бронежилет пробит святой пулей — гончая ощущает её жжение и смертоносную ауру, что разъедает саму её душу. Луна чувствует, как кровь заполняет её лёгкие — очевидно, пуля задела одно из них. Рана и так тяжёлая — но с пулей из небесной стали это гарантированная погибель… — Луна! — Октавия в панике склоняется над раненой подругой, плача. Ухмылка Страйкера сделалась шире — он чувствует, что победил. Однако… Луна чувствовала, что силы её не покидают. Кровь вытекает из её рта — но она ей не захлёбывается. Святая сталь жжёт её — но всё ещё не убивает. Она ещё может сражаться… но надо действовать умно — Страйкеру ничто не мешает выстрелить ещё раз, если он заметит, что гончая боеспособна и не умирает. — Байка, как и думал… — самодовольно произносит змеееподобный бес, направляя револьвер на Октавию. Вот он, шанс. Секунда на реакцию — и Луна уничтожит врага. Она незаметно сжала рукоять своего пистолета, готовясь нанести удар… — А пулю зубами поймать слабо? — выплёвывает адская гончая, видя, как ухмылка исчезает с лица Страйкера и он замешкался на мгновение. Точной очередью Луна разносит голову Страйкера на куски — пробитая шляпа, украшенная его мозгами, отлетает в сторону и в свете закатного адского солнца блеснул золотой клык наёмника. Луна может не самая быстрая — но не промахивается… — Слабо, как и думала… — гончая опала на пыльную землю, чувствуя, как сознание мутнеет — ей пришлось потратить много сил и мастерства на сей выстрел. Лихорадочно ощупывая подсумки на поясе, она роется в аптечке — и достаёт заветный флакон с кровью возлюбленного. Пэйн хранит Луну даже если его нет рядом… Адская гончая, захлёбываясь кровью, откупоривает флакон дрожащими руками, пока Октавия тщетно зажимает рану на груди подруги — и выпивает его до дна.        Силы начинают быстро возвращаться к ней — кровавый привкус во рту пропадает, дыхание моментально восстанавливается. Луна встаёт, видя, как поражённая Октавия сжимает в руках пулю из небесной стали — точнее, бронебойный сердечник. Крупный одиннацатимиллиметровый бронебойный патрон от револьвера — покойный Страйкер действовал наверняка. От такого броник, если он не зачарован, не спасёт. Да и не всякий зачарованный тоже — а уж бронезащиту скрытого ношения такой патрон шьёт, как картон. А ведь именно скрытая броня была на Луне. Ей повезло — бес промазал и отвлёкся — ну, и флакон с заветной кровью на всякий случай был при ней. В ином случае… Октавия бы сейчас плакала над безжизненным телом своей защитницы и подруги… — Луна, ты в порядке? — поражённо вопрошает совушка, баюкая окровавленную пулю в руках, словно это самое драгоценное её сокровище. — Меня так просто не взять. — ухмыляется адская гончая, указывая на пулю. — Сохрани себе как сувенир. На ней могло быть выгравировано твоё имя. Впрочем, мой возлюбленный говорил, что больше стоит опасаться не именных пуль, а тех, на который написано — «до востребования». — Луна коснулась окровавленной дыры в её плаще. Светлая алая жидкость бликовала в свете солнца. Не раз гончая бегала по краешку могилы — но вот сегодня она, фактически, свалилась туда. И едва успела выбраться. Если бы не помощь возлюбленного — Луна догадывалась, что и её жизнестойкость тоже его заслуга — то быть ей меховым ковриком на пороге дома Страйкера…        Однако, рассуждения об удаче прерывает болезненный стон. Адская гончая развернула уши в сторону звука, сжимая пистолет. Он доносился из кустов, из коих выпрыгнул, ныне дохлый, Страйкер. И голос был явно знакомым. Схватив Октавию за руку — Луна поспешила навстречу звуку. Преодолев заросли, гончая узрела то, отчего её сердце сжалось — на пыльной тропе лажала раненая Милли, истекая кровью. Бросившись к ней, Луна моментально начала ощупывать пояс бесовки в поиске её аптечки. Дела Милдред были просто ужасны — огнестрельное ранение в живот, простреленная рука — а другая и вовсе сломана. Лицо чертовки разбито — её явно били и крепко. Добравшись до медицинского подсумка с перевёрнутой алой пентаграммой — Луна с облегчением нашла заветный флакон с кровью. Приподняв голову Милли, что улыбнулась ей разбитыми губами, адская гончая влила содержимое флакона в рот подруге. Сплюнув чёрную кровь, бесовка села и тяжело дышала — то, что она вообще была в сознании — иначе, как чудом, не назвать. — Блядский Страйкер, ёб его рогатую мать. — выругалась Милли, отдышавшись — Спасибо, Луна. Если бы не ты — то я бы тут и кончилась… — бесовка крепко обняла гончую, что отвечала на её объятия. Луне самой было жутко от мысли, что её подруга и верный боевой товарищ едва не погибла сейчас. — Об этом уёбке не волнуйся — я его на пулю надела. Меня тоже подстрелил, сука… Потому — хорошо, что ты не успела потратить свой флакон — наши аптечки вряд ли помогли бы нам от святых пуль. — отвечала адская гончая, поглаживая дрожащую Милли по спине. Чертовка прижималась к Луне после её ответа ещё сильнее, словно боясь, что если она отпустит свою подругу — та тут же исчезнет. — Где остальная группа? Где папа и Мокси? — Луна уже поняла, что Страйкер был как-то связан с покушением на Столаса — он, может быть, и уёбок, но просто наживать врагов бы не стал. Подозрения гончей подтвердились — пригоршня хэллбаксов с лёгкостью заставила этого урода расстаться с принципами. «Может быть — он всегда батрачил на знать, просто шифровался,» — подумала Луна, оскалившись при воспоминании о змееподобном бесе. — Страйкер был тем, кто стрелял в графа. Он хорошо подстраховался — пусть Пэйн и обстрелял его позицию, но этот блядский ковбой установил растяжки. — начала рассказ Милли, получив от Луны сигарету. — Босс был готов к этому — но ебучий чёрт начал стрелять. Мокси влетел в растяжку и его посекло осколками — босс закрыл его собой от взрыва. Он попытался подстрелить Страйкера, когда встал — но этот сукин сын едва не снёс Блицу голову своей винтовкой — Мокси едва успел выбить её из его рук выстрелом. Меня оглушило взрывом, но я накинулась на Страйкера — два ножевых ангельским кинжалом выдержал, паскуда, видать тоже в броне был. — чертовка затянулась, прервав рассказ. Говорить ей было тяжело — и не от пережитых ранений. — Он скинул меня со спины, подстрелил Блица и сбежал. Мокси остался с боссом — тот был совсем плох — контузия, осколки и пара пуль в тело. Ладно, у обоих были заветные флаконы. Блять, я Пэйну отсосать готова — без его помощи и подготовки мы бы все уже давно были покойниками. — Мили снова прервалась, глубокими затяжками обращая в пепел сигарету.        Слова подруги заставили шерсть Луны встать дыбом — она едва не потеряла отца и товарищей. Выражение благодарности бесовки возлюбленному адской гончей заставило её усмехнуться — да, они все живы только благодаря ему и его предусмотрителности. Это всё равно была лотерея — но немёртвый выдал каждому по счастливому билету, повышавшему шансы на выигрыш. — А что потом? — спросила Луна, когда Милдред выкинула окурок. Бесовка отказалась от новой сигареты, хлебнув самогона её отца из фляжки с пояса. — Я бросилась в погоню сразу — этот беспардонный хуесос должен заплатить за то, что ранил моего мужа и моего друга. Мокси и Блиц отстали — у Страйкера была группа поддержки, которая сковала нас боем. Мы разобрались с ними — но я решила преследовать засранца в одиночку, пока Мокс и босс сдерживают остатки врагов. Сейчас-то понимаю — надо было дождаться своих, ведь не будь тебя — я бы погибла. Глушилки отрезали нам связь — я даже не могла позвать на помощь. — Милли опустила рогатую голову и виновато смотрела в землю. Луна помрачнела — кажется, мстительная ярость вскружила бесовке голову. Она слишком поверила в свои силы — раз уж Страйкер раскидал троих наёмников — то ей одной с ним было точно не совладать. Луна бы, скорее всего, смогла бы с этим бесом справиться один на один — что и сделала — а вот Милли он был не по зубам. — Я настигла его, начала лупить — но этот обмудок сломал мне руку и прострелил живот. Пуля прошила броник и, походу, сломала позвоночник — ноги отнялись тут же. Этот сын спидозной шлюхи даже добивать не стал — просто прострелил вторую руку и убежал. — Милдред дрожала. Да, ей не впервой сражаться и получать раны — но никогда она ещё не была настолько беспомощной и одинокой, как сейчас. Она буквально была на грани смерти — смерти бесполезной и бессмысленной. Медленной и мучительной кончине в одиночестве. Бесовка так старалась уничтожить врага, отомстить за друзей и помочь своим — что сама оказалсь в нужде и едва не сгинула безвестно.        Вот то, о чём говорил Пэйнкиллер ранее. Милли всегда не хватало самоконтроля. Вместо того, чтобы трезво оценить силы и ситуацию — реально помочь своим и одолеть врага — влекомая жаждой крови и возмездия бесовка ринулась в погоню в одиночку, оставив товарищей и едва не умерев в неравной схватке. Луна помнила её рассказы — Милдред всегда хотелось подвигов, она всегда старалась быть героиней. Потому и шла на глупый риск. Ей хотелось защитить своих, стать в их глазах спасительницей — и потому она бросалась в пекло не думая о последствиях. Конечно, Мокси и Блиц бы одолели врагов и без неё — но вот пришли бы они уже к остывшему телу жены и подруги. Не окажись Луны рядом — сегодня они бы потеряли Милли.        Бесовка, наконец, разжала объятия. Она сидела на земле рядом с Луной, прихлёбывая из фляжки. Адская гончая курила в тишине, пуская дым в небеса. Октавия, до того наблюдавшая за двумя девушками, присела рядом с гончей и выдохнула. Совушка явно боролась с волнением — но надежда на то, что всё уже закончилось и этот конец был хорошим для них всех — придавал ей сил. Луна понимала её — фактически, высшая демоница была в зоне боевых действий. Её отец был не единожды ранен, её друзья тоже были на грани смерти — а её саму собирались убить. А уж под каким впечатлением дочь графа Старуокера была от возможностей Пэйнкиллера — можно было прочитать на её лице. Луна и сама невольно вздрогнула, вспомнив, как её возлюбленный выдержал попадание огненной сферы и просто порвал легионера Гоэтии надвое. Но гончая привыкла к такому и могущество её любимого давало ей даже чувство превосходства. Кое быстро гасилось переживанием за его жизнь… — Ох, блять, какая же я дура. — нарушает тишину Милдред. — Серьёзно, с этого дня я буду более осторожной. Уж и говорили мне сколько — но вот когда сама оказалась на грани конца — это сильно прочищает мозги. — бесовка взглянула на Луну и улыбнулась. — Ты знаешь, что я не боюсь ни боли, ни смерти. Но вот подохнуть так бесславно и самое главное — бесполезно — меня страшит. Однако, задним умом все крепки. В другой раз жизнь не простит ошибки… — черноволосая чертовка вздохнула и сделала новый глоток. Вот сейчас было явно видно, что Милли старше Луны и опыта у неё больше. Она быстро училась. Пусть и всё равно довела дело до крайности.        Луна ободряюще похлопала подругу по плечу. По крайней мере — они живы и вынесли урок из случившегося. Но мысли адской гончей снова прервали — к ним прибежали запыхавшиеся Блиц и Мокси. Оба беса крепко обняли своих любимых дам — один — жену, а второй — дочь. — Сука, Луни, я так волновался, когда связь пропала… — Блиц прижимал к себе гончую, словно собирался её задушить. На что она ответила не менее крепкими объятиями, от которых красно-белый бес закряхтел и она даже услышала лёгкий хруст его костей. Милли и Мокси просто молчали — однако, светловолосый бес заметил след от пули на животе жены и вздрогнул. — Милли, ты ранена… — Мокси потянулся к подсумку и выругался, обнаружив пустой флакон. Он тоже потратил свой. Но бесовка только усмехнулась, кивнув на Луну и поцеловала мужа. — Луни, ты как? Что случилось, когда мы ушли? — Блиц начал заваливать гончую вопросами — и тоже заметил ранение на её груди, но переживал не так сильно — он знал, что у неё, как и у всех них, есть флакон, плюсом с ней был Пэйн, что защитит её… вот только сейчас стального грешника с ними не было. — Нас атаковали. Столас помог справиться врагами, но его ранили какие-то грешники — Орден Разрезов или как их там… — лицо Блица побелело, а потом потемнело. Луна поняла, что он об этих ребятах был наслышен, в отличие от своей приёмной дочери. — Но мы их уделали. Графа потрепало, но он жив. — чёрт выдохнул, однако, всё равно ударил кулаком в землю. — Ебучий Страйкер… Прости, что мы валандались с этим обмудком так долго… — адская гончая рассмеялась и снова обняла Блица. Чувствуя дыхание отца на своём мехе, Луна была несказанно рада. Они вышли из всего этого без потерь… по крайней мере, она надеялась, что без. Хотя то, как Пэйн рвал демонов Гоэтии, укрепляло её надежду на то, что он перебил врагов и сейчас идёт к ним. — Я с ним разобралась. Было непросто, он даже меня подстрелил… — Блиц оскалился и явно был готов рвать и метать — Луна едва его удержала. — Где этот сын спидозной суки?! Я ему хуй отрежу и сожрать заставлю, чтобы потом через жопу вытащить! — вопил Блиц, чем привлёк на себе взгляды остальных — весёлые от супружеской пары бесов и опасливый от Октавии. — Вон там валяется. Ты знаешь — я себя в обиду не дам. Я большая девочка, папа. — усмехнулась Луна. Блиц остыл, но пообещал нассать на его труп после. Все уселись ровным рядком — кто курил, а Блиц пил самогон отца Милли из фляжки бесовки. Агенты отмечали заслуженную победу… Только вот Луну беспокоило отсутвие её железного возлюбленнго и отца Октавии. Совушка пусть и разделяла всеобщую радость, но всё равно переживала.        Однако, тревоги моментально развеялись, когда огромная стальная фигура просто снесла заросли кустов собой. Пэйнкиллер удерживал в руках немного — на самом деле очень много — ошеломлённого Столаса. Демон-сова забавно хлопал глазами и немного пошатывался, стоило немёртвому опустить его. Луна и Октавия переглянулись и кинулись к своим мужчинам — одна к — любимому, а вторая — к отцу. — Ты ранена. — произносит стальной грешник, мягко высвобождаясь из обьятий. Однако, он видел, что с адской гончей всё в порядке и потому лишь коснулся окровавленной дыры на её плаще металличяескими пальцами. — Это Страйкер. Он стрелял в Столаса вначале. Чуть не убил папу с Мокси и почти убил Милли. Я едва успела помочь ей. — начала объяснять Луна, краем глаза видя, как нежно обнимают друг друга Столас и Октавия. Граф и его дочь не говорили ни слова, просто разделяли момент близости. — Страйкер стрелял в Октавию, мне пришлось принять пулю за неё. — эти слова заставили графа отвлечься и виновато посмотреть на гончую и остальных. Аристократ очень ценил такую жертву и был благодарен за помощь и защиту друзей… но при этом чувствовал вину за случившееся и за то, что подверг опасности агентов. Он понимал, что им повезло выйти из этого без потерь — и, вероятно, проклинал бы себя, если бы кто-то был серьёзно ранен или погиб, защищая его и Октавию, коя тоже виновато потупила глаза. — Почему не стреляла первой? Ты наверняка смогла опознать цель — а тут наших нет. Мы ещё при первой встрече поняли, что этот «Ковбой Биба» нам не друг. Убивать не обязательно — но прострелить руку с оружием и ногу, чтобы не убежал — ты могла. — укоризненно заметил немёртвый. Луна вздохнула — тут была её явная ошибка. Нерешительность едва не стоила жизни, как ей самой, так и Октавии. Всё же — она действительно могла опознать цель и сначала стрелять — а только потом задавать вопросы. — Луна защищала меня. Страйкер был опытным и опасным противником, который едва не убил всех ваших друзей, Пэйн. Луна применила хитрость, пусть и с риском для жизни — и смогла его одолеть! — вступилась за подругу совушка. Стальной великан вперился в неё инфернальным взглядом, намекая, чтобы она не вмешивалась — но робкая демоница всё равно смотрела ему в глаза. — Тебе повезло. Второй раз ошибку тебе не простят. Подвиг — это всегда следствие чьего-то проёба. Когда всё идёт, как надо — геройства не нужны. — вынес свой вердикт немёртвый, всё же, смягчившись. Он прибнял свою пушистую возлюбленную и все выдохнули. — Пэйн верно заметил — нам повезло. И больше всего мне — иметь таких верных и сильных друзей, как вы. Я могу только восхвалять милость Мироздания, что никто не погиб и не пострадал. Всё же, мало кто может убить четыре десятка воинов Гоэтии в одиночку — но Пэйн буквально превзошёл сам себя. Блиц, ты просто невероятный делец, раз сумел подружиться с таким существом. — произносит Столас и лица бесов удивлённо вытягиваются. Особенно у помянутого Блица. — Он… что? — севшим голосом произносит чёрт, глядя на Луну и Пэйнкиллера. Гончая сначала не поняла… но тут же сообразила, как перепугался её приёмный отец. Слова графа означали… что Луна и её любимый столкнулись с высшими демонами в бою. А это противник куда как страшнее пусть и опытного — но простого беса. — На меня напали замаскированные оперативники «Черного Легиона» враждебного клана. Только Пэйн мог защитить меня и Вию. Признаться… я никогда не встречал существо, способное убить высшего демона голыми руками. Даже Герцоги могут это делать только своей магией. — пояснил Столас, глядя на железного мертвеца с опаской и восхищением. Луне даже показалось, что во взгляде графа мелькнула искорка влечения… — Ну хватит уже. Я, конечно, не Д’Артаньян — но это не помешало мне порвать этих «гвардейцев кардинала» на тысячу чертей. — усмехнулся немёртвый, чем вызвал ответный смех всех. В конце концов — и Луна, и остальные только радовались тому, что их товарищ показал высшим демонам, что они точно не самые крутые в Аду. — Хотя… у нас действительно, как у мушкетёров — один за всех… — но его прерывает Луна, подняв кулак в воздух. — И все за одного! — клич адской гончей был встречен молчаливым кивком остальных агентов. Пэйн опустил руку Луны и положил ладонь на её кулак. Трио бесов положили свои ладони поверх, как подтверждение её слов. Они действительно следовали этому девизу. Один за всех — но все за одного. И их братство — нерушимо. Столас и Октавия улыбнулись — но приложить свои руки не решились. Они считали себя недостойными такой чести. Однако, немёртвый жестом указал им на ладони бесов и гончей. Граф и его дочь неловко подошли и присоединились к этому жесту единения. Теперь они все спаяны войной и кровью. Как настоящие друзья. — Слава Мирозданию, что есть друзья. И что у друзей — есть мечи. — произносит Столас, глядя на на своих защитников. Этот бой дался им тяжело. Но они победили. Вместе. И Луна была уверена — теперь эту дружбу уже не разрушит ничего. Они отплатили за доброту и помощь графа. А Столас — не бросил их в бою. — Что же, друзья — нам пора. Всем нам стоит отдохнуть. Прощу простить, что я не могу открыть портал вам, ребята — пули из стигия, всё же, подорвали мои силы. — извинился аристократ, стоило всем убрать свои руки и переглянуться. Агенты лишь кивнули — гончая предполагала, что они погостят у родителей Милли — все заслужили отпуск за это задание. Луна представляла, как переживают Джо и Лин о судьбе дочки. Но Столас сказал верно — слава Мирозданию, что есть друзья. И их мечи всегда готовы встать на защиту товарищей.        Сортворив пламенный овал портала — Столас взял Октавию за руку и шагнул в него. Однако, перед тем, как он закрылся — аристократ и его дочь обернулись и одарили товарищей улыбками. — Удачи, друзья. А мы… ещё посмотрим — кто у чьих сапог, в конце концов, согнёт свои колени… — многообещающе заявил Столас Старуокер и пламенный овал, наконец, закрылся, оставив агентов в одиночестве. Всё выдохнули. Друзья подняли головы и взглянули на звёзды в адском небе. Они всё же стоят под этим небом и видят их, несмотря на все трудности. Луна подметила, как метко сказал Столас — они действительно ещё посмотрит, как враги склонят колени у их сапог…        Команда устало побрела к фургону. И всё же — все были довольны, как собой — так результатом задания. Враги повержены. Граф щедро наградит их — и теперь у них надёжная опора среди знати. Столас хоть в пламя бросится — но друзей не бросит никогда. Он исключение среди аристократов. Произошедшее сегодня окончательно развеяло сомнения Луны. И она подумала — что может быть даже среди развращённой верхушки Ада есть такие же достойные, как Столас и Вельзевул. — Ну, что-то мы как-то грустно идём. А ну-ка мушкетёры — запевай! — произносит Пэйн усменувшись. — Опять скрипит потёртое седло… И ветер холодит былую рану… Куда вас, сударь, к чёрту, занесло? Неужто вам покой не по карману? — агенты встали на секунду, но потом с новой силой стали шагать в ритм. А стальной грешник продолжал петь. — Пора-пора-порадуемся, на своём веку! Красавице и кубку, счастливому клинку! Пока-пока-покачивая перьями на шляпах — судьбе не раз шепнём — мерси боку. — пока что остальные не подпевали — но всем, особенно Блицу — мотив песни нравился. Строки действительно напоминали Луне их самих — лихих солдат удачи, которые готовы встречать трудности жизни лицом и не боятся привратностей судьбы. Единственное, что её расстраивало — покой им был реально не по карману… Но и они не собиратся на него уходить. Пока что. — В Аду всем нужны деньги? Ха, се ля ви. — Иронично, но второй куплет начинался со слов Пэйна, что в Аду всем нужны деньги и что такова жизнь. Впрочем ни Луну, ни остальных эта строчка не вгоняла в уныние — наоборот, подбадривала и вдохновляла. Их команда ещё совершит немало подвигов. И у адской гончей определённо есть тот, ради кого она совершит любой подвиг… — Но рыцари в Аду нужны тем паче! - тут же дополняет песнь Луна, под возгласы одобрения агентов и улыбку возлюбленного. — Но что такое рыцарь без любви? — в унисон поют Милли и Мокси, прижимаясь друг к другу. И адская гончая вторит супружеской паре бесов, прижавшись к своему любимому стальному грешнику. — И что такое рыцарь без удачи? - дополняет куплет Блиц, залихватски прокрутив револьвер. Все смеются и теперь уже вместе повторяют припев. Так они и дошли до фургона, погрузившись в, уже ставший таким родным, автомобиль. Немёртвый завёл двигатель и вместе они устремились к дому родных Милли. Луна была уверена — что ей точно нужен душ, хороший обед, крепкий самогон и долгий сон. И судя по лицам друзей — в этом они были с ней солидарны. Ведь не только в беде, но и в радостях они были один за всех и все за одного…