Мы друзья, верно?

Хенджин и Феликс быстро вернулись к компании, привычно близко общаясь. Минхо заметил это и спокойно выдохнул, окончательно расслабляясь. За это время друзья начали пьянеть, поэтому Ликс, не отставая, взял банку и приступил к осушению. Хван же поставил чайник, начал заваривать чай и доставать таблетки, завидно смотря на парней. Хотелось тоже расслабиться и выпить, а не болеть, но во всем надо искать плюсы, так что он будет присматривать за ними, чтобы они не разгромили ему квартиру. Ли немного переживал за Сынмина, но это было зря. Он отлично вписался в их компанию и на удивление хорошо поладил с Чонином. Такое чувство, что они разговаривали без остановки. Лино сразу заметил их интерес друг к другу. Заметил, как они как бы невзначай, (хотя на самом деле намеренно), касаются рукавов кофт, когда что-то рассказывают, гладят друг друга по запястью, едва проходясь пальцами по ткани и задевая кожу. А еще заметил нервного Чана, который постоянно поглядывал на Йени, а тот даже не обращал внимания. Хотелось постучать брату по голове и вправить мозги. Но Минхо бы закрыл рот другому человеку, от которого не ожидал чего-то такого неосмысленного и неожиданно вырвавшегося. — Что у вас там за химия? — резко спросил Хан, обращаясь к Чонину и Сынмину, — все время болтаете. — Вообще-то между нами сегодня биология, — шуточно ответил Йени. — Ага, раздел «половое размножение» — добавил Ким. У парня было отличное чувство юмора и Феликс с Хенджином улыбнулись, а Джисон начал хохотать. Вот только шутку Крис не оценил от слова совсем, а Лино захотел убить своего парня за то, что вообще начал разговор об этом. — Скоро вернусь, — резко вставая из-за стола, сказал Чан и направился в другую комнату. Ли стрельнул колкими глазами в брата, в которых читалось осуждение, и пошел вслед за Крисом. — Эй, все нормально? — заходя в соседнюю комнату и видя перед собой друга около окна, начал Минхо. — Ага, просто немного не в духе, — небрежно ответил Чан, открывая окно нараспашку и вдыхая свежий холодный воздух. — Тебе нужно остыть. Крис резко выдохнул и развернулся. — Знаю. В это время на кухне. Сынмин задумчиво чесал подбородок, размышляя над внезапным уходом Чана. Дело, очевидно, было в его чувствах. Неужели между ним и Чонином что-то было? В этот момент Йени встал и поплелся в другую комнату, кинув напоследок «я на минутку». Младший прошел вдоль стены и наткнулся на брата, который явно был сейчас не в настроении. — Не ругайся сильно, ладно? — жалостливо проговорил Чонин, моментально бросая глаза в пол. Минхо лишь слабо вздохнул и махнул головой в сторону стоящего около окна друга. Йени без слов кивнул и прошел вперед. — Все нормально? — подойдя близко, но не так, как хотелось бы, начал младший. Рука легонько опустилась на плечо, но парню показалось, что Чан сейчас развернется и изо всех сил ударит его. Вот только такого никогда не произойдет, потому что тот никогда не посмеет. — Вроде да, — не поворачиваясь, ответил Крис, — зачем спрашиваешь? — Просто ты показался мне нервным. — Нет, все в порядке, — старший прочистил горло, — я просто совершенно не знаю и не имею понятия, как избавиться от этой мысли. Я хочу убить всех, кто на тебя смотрит или дотрагивается, или говорит с тобой. Внезапное признание поставило в ступор, а алкоголь в крови не дал здраво осмыслить ситуацию, поэтому Чонин просто стоял и глупо хлопал глазами. Единственное, что пришло в голову, это задать вопрос, который в итоге поставил ситуацию в еще более нелепое положение. — Мы друзья, верно? — Йени позволил себе подойти чуть ближе и обнять друга сзади, легонько, словно не прикасался вовсе, — я никогда не променяю тебя на какого-то первого встречного. С самого детства ты был для меня примером для подражания и идеалом, поэтому не забивай себе голову, идет? — Идет, — сглатывая ком обиды, сожаления и реального исхода, выдавил Чан, — иди первым, я скоро вернусь. Чонин послушно отпустил накаченное тело и вернулся на кухню. Ли для себя подметил, что брат вернулся с хорошим настроением, значит все прошло гладко, поэтому расслабился, тая в объятиях Хана. Вот только у Криса сердце болело, словно резали изнутри. Бесконечные мысли я так и знал и на что я надеялся? терзали душу на части. Но Чан привык. Поэтому, постояв еще пару минут, он вернулся на кухню, сел, как ни в чем не бывало, под пристальным взглядом Лино, и улыбнулся, хотя внутри все было свернуто в большой нервный ком. Как и учил отец: показав свои эмоции, ты делаешь себя слабым в глазах других. Время было около трех ночи. Температура Хеджина спала, но когда Феликс был рядом, она будто бы снова поднималась, потому что рядом с ним тело начинало гореть. Минхо и Крис перебрались в комнату мамы, Джисон, Чонин и Сынмин все так же остались на кухне, болтая без умолку, а Хван решил пойти в свою спальню, заперевшийся там вместе с Ликсом. Когда парень закрыл комнату на ключ, он объяснил все тем, что ему нужно немного тишины, ведь он как никак болеет. Хотя на самом деле друзья были не такими уж и громкими, да и причина крылась не в состоянии Хенджина, а в его желании побыть наедине. Он развалился на кровати и стал смотреть в потолок, наслаждаясь легким запахом ванили. Ли в это время сел за письменный стол. Глаза зацепились за лежащий листок, прикрытый другими, поэтому он без малейшего раздумья взял его, жадно рассматривая. И какого было его удивление, когда он увидел там себя. На картине был изображен Феликс: в его руках, во рту и в волосах оказались бутоны ванили, а снизу виднелась оголенная шея. Между губ текла сладкая ниточка слюны, что заставило щеки вспыхнуть, потому что выглядело это все до жути развратно. В светлых локонах путались белые цветочки, а между пальцами были зажаты лепестки. — Когда ты это нарисовал? Хван поднял голову и резко встал, выхватывая листок. — Сегодня…и тебе нельзя это видеть. — Почему это? — Потому что…- Хенджин еще не придумал, почему именно, поэтому просто встал с листком в руках, не зная, что ответить. Но Ли решил не дожидаться и сам ответил на свой вопрос. — Потому что я выгляжу тут развратно, — наверное, Ликс бы никогда в жизни не сказал это на трезвую голову так прямо, однако так сложилось, что выпил он сегодня больше среднего, — и о чем ты только думаешь? Хван, кажется, примерз к полу, не в силах пошевелиться. Что говорить дальше? Как оправдаться? — Мои губы выглядят там очень сладко, — продолжил свой монолог Феликс, — как думаешь, какие они на вкус? Он немного закусил нижнюю губу, смотря прямо в глаза. Хенджин либо сейчас выпрыгнет в окно, либо накинется на друга. Нет, нельзя. Не смотри, не смотри. — Мне кажется, ванили, — облизав языком всю область, подытожил Ликс. Мысли в голове Хвана поплыли окончательно. Взгляд Ли был таким огненным, а слова горячими, что сдержаться было невозможно. Но ведь так нельзя, потому что парень пьяный и пользоваться случаем отвратительно. Так бы сказал для себя Хенджин, если бы не желал этого целыми часами, сутками и днями напролет. Поэтому он просто сдался. Одним большим шагом перебрался к Феликсу, аккуратно дотронулся до плеча правой рукой, а левой приподнял подбородок так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и потянулся. А потом поцеловал, рвано выдыхая. Голова закружилась, а по телу пробежали разряды электрического тока. Они были где-то между любовью и абсолютной одержимостью. Хван начал изучать каждый изгиб, касаясь шеи и плеч в ночном горячем полумраке. Он практически посчитал все веснушки, держа в ладонях мягкие щеки. Такого всеобъемлющего чувства любви, когда бабочки несут тебя над землей, а лопатки чешутся, потому что вот-вот прорежутся крылья, Хенджин не испытывал никогда. Это не сравнится с простыми объятиями и касаниями. Их поцелуй что-то более интимное, сокровенное и важное. Ликс подался на открытые губы легко, будто бы сам только и ждал этого момента. Руки не слушались и сами по себе начали бродить вдоль спины Хенджина, прорисовывая на лопатках узоры. И как же было приятно касаться его тонкой кожи и сливаться в поцелуе, танцуя языками. Ли не просто не знал, а даже представить себе не мог, что чувства находятся не только внизу живота, который у него прямо сейчас разрывается от трепета, но еще и на кончиках пальцев, которыми он прикасается к нему. И если арфа играет, значит это твой инструмент, ведь пальцы невозможно настроить, они просто изначально созданы для кого-то особенного. В тебе либо есть талант, либо его нет, и у Феликса, очевидно, он был. Когда дыхание перестало хватать, они вынуждены были оторваться друг от друга. Хван стоял с немного подрагивающими руками и быстро вздымающейся грудью, не веря в произошедшее. Он не знал, плакать ему или радоваться, а еще не знал, что делать дальше. Но, к счастью, об этом знал Ликс. Он сделал небольшой шаг навстречу и направил Хенджина назад, сажая на кровать. Сам он сел рядом и мучительно долго смотрел в глаза. Ресницы Хвана подрагивали от предстоящих действий парня, сидящего напротив, и сердце томилось в ожидании. В этот момент Ли просто любовался другом. Он понимал, что Хенджин его жалеет, просто жалеет, а Феликс тонет все больше…в его бездонных глазах, в его мимике, жестах и в том, как ловко он поправляет свои волосы за ухо. А его родинка? Крошечная точечка под нижнем веком, словно его поцеловал ангел-хранитель, словно оставил свой чудный след, чтобы все знали, что Хенджин особенный. Ликс не выдержал, проигрывая в игре, и потянулся первым, сливаясь со сладкими вишневыми губами. Прямо в эту секунду было так хорошо, что можно взлететь на небо, прямо к облакам, и не задумываться о последствиях. Хван медленно прислонился спиной к матрасу кровати, притягивая за собой Феликса, ведь лежа намного удобнее. Ли лег поверх Хенджина, не отрываясь от губ. Его руки запутывались в волосах парня, но вот Хван не знал, куда деть ладони, боясь спугнуть Ликса, как маленького котенка. Сначала он начал издалека, просто пуская руки под кофту и вырисовывая рисунки на коже, пересчитывая каждую косточку и трогая лопатки. Но после, немного привыкнув к этой позе, захотелось спуститься ниже. Губы припухли от поцелуев, но парни даже не думали останавливаться. Хенджин медленно опустил ладони и аккуратно сжал ягодицы Феликса, после чего моментально получил реакцию: Ли застонал. У Хвана в глазах появились искорки и захотелось слушать его голос бесконечно. Пробовать и изучать друг друга вместе оказалось слишком хорошо. Кажется, они ночь напролет просто целовались, трогали и терлись друг об друга, даже не помня, на чем остановились и как заснули. Минхо все это время маячил между двух комнат: кухней и спальней, потому что следил за Чонином и Чаном. Он даже не обратил на закрывшихся изнутри Хвана и Ликса. Все его внимание было сконцентрировано на друзьях. Крис категорически отказался появляться на кухне, так как не хотел портить оставшиеся капли хорошего настроя. Сынмин все так же дружелюбно общался, а Йени все так же мило отвечал, но было во всем этом что-то не то, будто лишнее или неправильное. Младшие выпили больше всех, но Лино был не против: пускай парень и брат отдохнут, правда под его аккуратным присмотром. Они то пели, то играли в «я никогда не», то дурачились в армрестлинг. Хан не заметил что-либо странное со стороны своей небольшой компании, хотя один момент он для себя отметил, но тут же забыл, словно его и не было. Сынмин положил руку на затылок Чонина и притянул, после чего что-то тихо прошептал. Реакция у младшего была странная, он захихикал, прикрывая краснеющие уши и щеки руками. О чем именно они говорили, Джисон не слышал, а потом и вовсе забыл, когда в помещение зашел его парень. Он, как маленький ребенок, потянулся к Минхо за поцелуем, забываясь. После того, как парень уделил положенное время Хану, тот отправился назад к другу. Вид у Чана был кислый, мягко говоря не очень жизнерадостный. — Я принес еще пива, будешь? — бодро начал Ли, заходя в комнату. Крис лишь угукнул, протягивая руку для банки. Лино упал рядом и направил глаза в потолок. Повисла тишина, нарушаемая лишь звуком открытия и быстрыми глотками. — Если что, у них все нормально. Чан снова просто угукнул, смотря куда-то пустым взглядом. Минхо резко перевернулся на бок и сердито посмотрел на друга. — Прекрати тут тухнуть и пошли к ним. — Не хочу. Ли печально вздохнул, зарываясь руками в лицо. — Может, ты хочешь высказаться? — Скорее наоборот, — Крис секунду помедлил, — хочу, чтобы ты что-то сказал. Лино снова вздохнул, собираясь с мыслями. Давать дельные и мудрые советы он умел, да и подбодрить тоже. Тем более Чан часто помогал ему самому, поэтому пришла его очередь. — Знаешь, Чонин особенный человек для меня, потому что он мой единственный брат. Джисон тоже особенный, только я чувствую совсем другое. Такие, как Хан, посылаются нам судьбой. Эти люди, как испытания, предназначены нам для того, чтобы видеть свои недостатки, чтобы избавляться от них, чтобы стремиться к лучшему, чтобы пережить вместе с ними все невзгоды и преодолеть огромный путь, — Ли приостановился, всматриваясь в черты лица друга, — каждый человек, входящий в твою жизнь, словно новый маячок, который загорается ярким пламенем. Со временем, этот огонь может угасать, может работать с перебоями и становиться темнее. Маяк больше не светит так ярко, как раньше, не показывает правильный путь, не греет своим былым пламенем, значит, он скоро погаснет совсем, — бесконечный монолог Минхо продолжался, — но главное идти вперед, не жалеть и отпускать то, что прошло. Отпускать то, что невозможно вернуть как бы хорошо и тепло там не было. А еще в жизни есть и самые главные маяки, которые каждый день, несмотря ни на что: ни на бури, грозы, морозную стужу, — светят. Они горят всегда и будут гореть еще долго. Это именно твои маячки, которые не бросят, не погаснут, они будут с тобой до конца, будут бороться с любыми невзгодами и одержат победу. Вы единое целое, один организм, который слаженно работает, у которого все четко распределено. Вы нуждаетесь друг в друге, — высказываясь, Лино даже не задумывался, что помогает и себе, и другу разобраться, — есть еще одна категория или, можно сказать, группа маячков — это дальние маяки, самые самые дальние. Ты плывешь по морю жизни вперед и вперед, рядом с тобой появляются и исчезают яркие маяки, а что дальше? Были ли в прошлом маяки и будут ли они в будущем? К ним не обязательно привязываться, они просто созданы для того, чтобы заполнить пробел в определеный момент жизни, — парень прочистил горло, подходя к концу, — а есть те, кто находятся далеко-далеко. Иногда они приближаются, но это не надолго, лишь несколько недель или дней. Они тоже яркие, греют и светят как-то по-особенному, по-родному. Они всегда ждут, всегда безумно рады видеть тебя рядом, всегда с тобой, в твоей памяти, в мыслях, в воспоминаниях. Чан замер от такой речи друга, не ожидая масштаба разговора. — Спасибо, — выдавил тот, — спасибо, что ты рядом. Минхо без слов обнял парня, расслабляясь. В его жизни Крис был тем маячком, который всегда был рядом, поддерживал и терпел его хмурость. Таких людей нужно ценить и дорожить, не допуская ошибок. Они не заметили, когда заснули, разговаривая обо всем подряд. Вот так бессмысленно лежать, отдыхая от всего мира, напоминало детство, когда они были детьми и забот не было совсем. Позже к ним пришел Джисон и улегся под боком у Лино, прижимаясь сзади. Благо, кровать была большая. Сынмин с Чонином решили остаться на кухне, располагаясь на диване, который они с горем пополам разложили. Их ноги были переплетены, потому что Йени казалось так спокойнее. Кстати говоря, заснули они под утро. Феликс сонно потянулся и зажмурился от яркого солнца, бьющего в глаза — оно уже давно встало и требовало, чтобы другие солнцеподобные персоны последовали его примеру, хотят они того или нет. В голову парню тут же прилетела мысль, что наконец-то наступило потепление, да и в целом ему было жарко. Разлепив веки, взгляд мгновенно упал на человека, лежащего рядом, и на сердце тоже потеплело. Хенджин лежал, прикрыв глаза, хотя уже давно не спал. Наощупь отыскав Ликса где-то на краю кровати, он притянул его к себе, кутая в свои объятия и накрывая легким одеялом с головой. Даже сквозь закрытые веки, в которых обычно виднеется лишь одна темнота, чувствовался теплый свет — от Феликса или от солнца? Неважно, ведь в мире Хвана они равноценны. Парень зарылся в светлые волосы носом, вдыхая любимый аромат ванили. Хенджин чувствовал себя значительно лучше, значит, и вправду немного простудился. В мыслях моментально проскочил вопрос, не была ли вчерашняя ночь ошибкой и что думает Ли? Не долго размышляя, Хван решил проверить, припадая своими губами к мягкой, тонкой шее и вычерчивая языком спираль. Непередаваемое блаженство, вызывающее сбитое дыхание, пронеслось по всей комнате. Ликс вздохнул, наслаждаясь моментом, но когда Хенджин начал немного прикусывать кожу, отстранился. — Извини, — сказал парень, вытирая губы от слюны. Под сердцем неприятно кольнуло, ведь сейчас Ли ничего не держит лежать рядом. — Все нормально, — краснея и потирая шею, ответил Феликс. В комнате повисло неловкое молчание, потому что оба не знали, что сейчас между ними происходит и каким словом можно описать их отношения в данный момент. Хван боялся спугнуть и переступить черту, а Ликс просто окончательно запутался. — Ты помнишь, что было вчера? — аккуратно спросил Хенджин. Ли слишком засмущался, прекрасно помня, как начал провоцировать друга. — Да, — сглотнул тот. — И…что ты думаешь? Феликс замешкался, не зная, что говорить. Хван в этот момент готов был сжечь себя дотла, чтобы не чувствовать это волнение, перерастающее в болезненный конец. — Мне нужно время подумать. — Хорошо, — кажется, у Хенджина упал с плеч огромный груз, — ну тебе хотя бы…понравилось? — Да, — твердо ответил Ликс, сам не замечая, как быстро это сделал. — А что…мне можно делать? Слова почему-то выходили сложно и как-то не складно. — Я скажу, если меня что-то не устроит, — улыбнулся Ли, — а так, все что угодно. У Хвана заискрились глаза после этих слов, а рука сплелась с рукой друга. Хотелось большего, хотелось попробовать все вместе, но это пришлось отложить, потому что за дверью зашуршали шаги. У Хенджина вылетело из головы, что в квартире они не одни. Отпуская ладонь, хозяин дома поплелся к выходу, оставляя Феликса наедине с мыслями. Хван пошел инспектировать квартиру на наличие гостей: все ли за эту ночь остались. В ванной комнате умывался Джисон, видимо, это были слышны его шаги. На кухне в обнимку спали Сынмин с Чонином. В помещение пахло перегаром, поэтому Хенджин быстро открыл окна и направился в следующую комнату. Навстречу ему вышел заспанный Минхо. Увидев картину на раскладном диване, друг начал громко будить парней, ругаясь про себя. Хван быстро проверил комнату мамы, пробегая глазами часы: был уже день, начало второго. На кровати, развалившийся, спал Чан. И спал он так сладко, что будить его совсем не захотелось. Все проверив и доверив завтрак Лино, Хенджин поспешил назад в свою комнату к Феликсу. Они укутались в одеяло и прижались друг к другу. Ликс решил не думать ни о чем и просто расслабиться. Знаете, когда выбираешь ту самую позу и комфортную температуру, что не хочется отлипать от кровати — это был именно тот случай. Но все же в конце концов пришлось встать, потому что завтрак был готов, да и мама скоро вернется. Парни вышли из комнаты и направились на кухню. Лино решил испечь вафли и сварить какао. Такой выбор он сделал, потому что в холодильнике у Хвана оказалась целая куча продуктов и был бы грех не использовать их. За столом друзья заметили небольшие изменения: Чонин с Сынмином, (выглядели они, как убитые), мило беседовали, видимо, все-таки быстро сдружились. Однако Чан кушал молча, изредка поглядывая на парней. Изменения у Хенджина с Феликсом заметили все: они сидели слишком близко друг с другом, часто трогали руки, подолгу задерживая ладони, и улыбались самой счастливой улыбкой. Минхо искренне надеялся, что у них все хорошо. В середине завтрака Хван потрепал Ли по голове и аккуратно вытер ему рот одними пальцами, на что тот конкретно засмущался. Когда все поели, то начали собираться, потому что скоро должна была прийти мама. — Кстати, какие у нас сегодня планы? — обуваясь, спросил Крис, — не будем же мы растрачивать каникулы в пустую. Все друзья собрались в прихожей. — Я предлагаю прогуляться ночью по лесу, — воодушевленно предложил Джисон, — сделаем костер, пожарим сосиски. — Погода как раз улучшилась, так что я за, — ответил Минхо, приобнимая Хана за талию и утыкаясь губами в шею, тихо добавил, чтобы услышал только он, — умничка, Хани. Парень не смог не засмущаться и сдержать улыбки. Сынмин же переглянулся с Феликсом, потому что знал, как тяжело им удастся отпроситься у отца, но это все потом. Ликс подошел к Хенджину и обнял на прощание, а тот нежно потрепал Ли по голове, как делал это всегда. — Как ты себя чувствуешь? Сможешь пойти с нами сегодня? — полушепотом поинтересовался Феликс, поднимая голову на Хвана, но не расцепляя рук. — А ты хочешь, чтобы я пришел? — лукаво спросил парень. — Очень. — Хорошо, — Хенджин не выдержал и аккуратно, одними губами прикоснулся ко лбу, чмокнув. Ни для кого это не было удивлением, кроме Сынмина. Он пока еще не до конца понял, как они близки. После того, как все попрощались, компания покинула квартиру. Хван открыл все окна и балкон, чтобы выветрить запах алкоголя и вынес мусор. Усевшийся на кровать, Хенджин откинул голову и закрыл глаза. Только перед ним оказалась не пустота и темнота, а лицо Феликса. У парня были смешанные чувства: вроде бы он давно хотел переступить черту и попробовать что-то новое, более значимое и интимное с Ли, но с другой стороны, что думает сам Ликс? Чувствует ли друг тот же трепет, что и Хенджин? Если бы он был против то, очевидно, оттолкнул, посмеялся, убежал, да что угодно, но точно не подался вперед. Хван был безумно счастлив, вот только рано радоваться. Он хотел, чтобы у них с Феликсом было как у Лино с Джисоном: полное доверие и отношения. Сегодня он обязательно поговорит с ним и окончательно решит для себя, что чувствует. Все друзья вышли из подъезда и сразу же сняли кофты. На улице и вправду была теплая погода. Такая резкая смена температуры лишь радовала, ведь скоро настанет ярмарка и весенний фестиваль. Всем, кроме Чана, было в одну сторону — через лес, но он решил пойти вместе с остальными. Чонин с Сынмином шли чуть спереди, что-то обсуждая, Феликс и Хан посередине, последний эмоционально рассказывал о том, как рад, что его родители уехали на все каникулы, а Минхо с Крисом замыкали образовавшуюся змейку. Изначально Ли смутило, что брат снова идет с Сынмином, но потом он вспомнил более важную деталь: друг не ночует дома уже третьи сутки. Хотя Джисон тоже давненько не бывал в своей квартире, но у того хотя бы нет родителей дома, которые его ждут, в отличие от Чана. — Почему решил пойти с нами? — прервав тишину, начал Лино. Под ногами тихо шуршала травка, еще мокрая от ночного дождя, но зато теплая, потому что солнышко успело ее прогреть. — Я хотел спросить, не будешь ли ты против, если я переночую еще одну ночь у тебя? — проговорил Крис, бегая глазами по камням на тропинке. Минхо моментально в голову врезалось кучу мыслей, но самой очевидной, которая подсвечивалась опасным ярко-красным цветом, стала проблемы с родителями. — Ты знаешь, что я всегда тебе рад, — аккуратно сказал Ли, — но почему не заглянешь домой? Хотя бы покажешься, скажешь, что у тебя все хорошо. — Не нужно, — отрезал Чан. — Отец снова заставляет работать и запрещает писать текста? — Ага, он как обычно говорит, что это все бессмысленно и не приносит никакой пользы, — выпалил Крис, но тут же резко вдохнул воздух через нос, успокаиваясь, — а мать его поддерживает, бесит. — Тогда сегодня оставайся у меня. Можешь хоть на всю жизнь остаться, идет? — друг угукнул и Лино продолжил, — помнишь, как в детстве мы строили планы о переезде далеко-далеко от родителей, где растет только радужная еда и все бесплатно? — Ну конечно, как это забыть. — А еще Чонин мечтал добраться до края радуги и попробовать сахарную вату, потому что она продавалась только в центре. — Как вчера помню его удивление, когда он узнал, что у нас тоже появился новенький аппарат для этой сахарной бомбы, — Чан погрузился в воспоминания, — мне она всегда казалась белой смертью. Минхо улыбнулся, все больше погружаясь в беззаботное время. Как же хотелось вернуться туда, где совсем не было проблем. Кстати, по поводу этого… — Что насчет Йени? Вы что-нибудь решили…? — Давай не сейчас? — оборвал его Крис, мельком смотря на парочку спереди, бурно о чем-то беседовавшую. — Понял, тогда вернемся к разговору о сахарной вате? Чан улыбнулся, и Лино продолжил вспоминать моменты из их детства всю оставшуюся часть пути. Когда компания дошла до развилки, то все быстро попрощались, пообещав совсем скоро встретиться, и разошлись. Четверка побрела к ферме, перед этим пообещав взять все продукты для их ночного похода, а Феликс с Сынмином пошли к своему дому. — Ну что, как тебе компания? — Ликс терпел всю дорогу, чтобы наконец-то спросить. — Честно, — друг немного помедлил, задумываясь, — я думал, что будет хуже, но оказалось наоборот. Все такие общительные, особенно Чонин, с ним мы поладили лучше всего, — Ким снова приостановился, — кстати, что у тебя с Хенджином? Ли забегал глазами по окошкам дома, лишь бы не встречаться со взглядом Сынмина. Парень сам не знал, что у него с Хваном, поэтому также честно ответил. — Без понятия. Друг как-то хитро прищурился, не веря услышанному. — Да ты что, а мне кажется, вы ведете себя, точно как пара. Феликс оказался в полном замешательстве, застенчиво покрываясь румянцем. Почему-то с Хенджином все шло как-то по-другому, не как со всеми. Если с Сынмином ему было просто комфортно, то с Хваном он позволял что-то большее, например, вчерашний вечер. От этого воспоминания по коже пробежала волна до жути приятных мурашек, но Ликс быстро переключился, сворачивая с темы и оставляя друга без ответа. — Поможешь уговорить отца отпроситься на вторую ночь подряд? — Конечно! — сработало, потому что Ким моментально забыл то, о чем они говорили только что, — да пусть он только попробует еще раз поднять на тебя руку. Ли зашел в дом, улыбаясь. Под сердцем приятно грело от поддержки Сынмина. Вот бы он жил с ним всегда и были бы они братьями — идеально. Парни поднялись наверх, в свою комнату, перед этим заглянув к маме в рабочий кабинет и оповестив ее о приходе. Она, как обычно, сидела за ноутбуком и что-то печатала, но как только увидела пришедших детей, поспешила на кухню готовить поздний обед. Феликс открыл дверь в спальню и сразу же упал на кровать, вдыхая родной запах ели и хвои. Из-за того, что у него было много мазей и лекарств, вся комната пропахла растениями. Ким последовал примеру хозяина дома и обессилено упал рядом. Почему-то усталость после вчерашней ночи накатилась только сейчас. Сынмин перевернулся так, чтобы оказаться на одном уровне с лицом друга и заинтересованно посмотрел. — Что? — недоуменно спросил Ликс. — Я хотел узнать…а у Чана и Йени что-то есть? У Ли было несколько эмоций на этот счет. Сначала он удивился, почему Ким вообще спрашивает, а самое главное для чего. Потом он вспомнил вчерашнее настроение Криса и его «ревность». Ну и наконец хитро улыбнулся, понимая, зачем вообще друг интересуется. — А чего, он тебе понравился? — выпалил Феликс, сдерживая в себе огромную гору хохота. — Что?! Нет! — начал Сынмин, — мне просто интересно, потому что вчера у Чана была странная реакция на наше с Чонином общение, хотя ты мне его описывал совсем другим. Ликс с трудом поверил в услышанное и без остановки тыкал друга под ребра, смеясь, пока тот мучился. — Ладно, — отодвигаясь и прекращая пытки, сказал Ли, — на самом деле я без понятия, что у них, но они близки и общаются с детства. — Просто вчера, общаясь с Йени, я почувствовал, будто забираю его у Криса и порчу атмосферу, не успев даже влиться. — Забей, хорошо? Ты не делал ничего плохого. Феликс искренне улыбнулся и обнял Сынмина. В этот момент с кухни донеслось «все готово, идите скорее кушать» и друзья наперегонки отправились вниз. На столе стояли несколько видов салатов, лапша и лимонад. — Я на скорую руку, так что не судите строго, — призналась мисс Ли. Оба парня поблагодарили женщину за еду и начали уплетать. У Кима так и вертелось в голове «и это называется на скорую руку?» Когда они почти доели свои порции, в дверь постучали и мама поспешила открыть ее. Очевидно, кто пришел с работы. Ликс неосознанно нервно сглотнул застрявший кусок в горле. Сынмин через стол сжал его руку и ободряюще улыбнулся. Все будет хорошо, — одними губами сказал Ким и нежно улыбнулся. Ли кивнул и перевел глаза куда-то за спину, немного сжимаясь. За стеной слышался приглушенный разговор отца с мамой и приближающийся шум. Парень пропустил пару ударов сердца, прежде чем родители вошли на кухню. Фантазия сразу начала вырисовывать различные темно-серые сценки, похожие на цирк, в котором Феликс оказывался главным героем — клоуном, над которым смеялся Сынмин. Он знал, что друг никогда так не сделает, но страх уже стоял за плечами. Дверь распахнулась и вошел только отец. Он вяло поздоровался и налил в стакан воды, жадно глотая содержимое. Потом взволнованно пошагал по комнате в поисках чего-то и, не найдя, присел за обеденный стол. Ликс отложил столовые приборы, вытер рот и отодвинул тарелку, переводя дыхание и обращая все внимание на себя. — Отец, нам нужно поговорить. Мистер Ли то ли лениво, то ли устало перевел сухие глаза на сына и вопросительно посмотрел. Феликс быстро окинул взором друга, который приободряющее улыбнулся, и продолжил. — Я знаю, что этой ночью мы не ночевали дома, но нас снова позвали на ночевку и Сынмин так хорошо вписался в компанию, поэтому я хотел спросить тебя, не против ли ты, если мы пойдем? Отец недовольно посмотрел на сына, отчего тому пришлось вжаться в стул всем телом. — Ты знаешь мое отношение к гостям. Я не хочу, чтобы ты шатался где попало и уж тем более когда у тебя самого в доме друг, — с каждым произнесенным словом мужчина злился все сильнее и сильнее, — как тебе вообще могла прийти в голову такая глупость? Прежде чем начинать диалог, думай, что говоришь. Ликс опустил голову вниз и начал смотреть в пол, теребя край футболки пальцами. Прямо сейчас он молился, чтобы на кухню зашла мама и все само собой разрешилось. Парень посмотрел на Сынмина, вспоминая тот злополучный вечер, и сердце ушло куда-то в живот, болезненно пульсируя, как будто Ли проглотил его. Друг без лишних слов понял этот взгляд и с сожалением всмотрелся в медовые глаза Феликса. Он очень хорошо помнил тот вечер. Около двух лет назад. Ликс был еще совсем ребенком в душе, когда это случилось. Он спокойно делал уроки, сидя за своим столом в квартире, в любимом многоквартирном доме. Мама как обычно копошилась на кухне, ожидая возвращения мужа с работы. В последнее время у него не было настроения и с каждым днем оно ухудшалось все больше. Сегодняшний день не стал исключением. Если смотреть по дням недели, то это был четверг. Если по времени — около 19:20 часов вечера. Именно сегодня у отца был завал на работе, и именно сегодня Феликс получил за контрольную по математике «3». На кухне через стенку гремели тарелками и вилками, а чуть позднее послышались приближающиеся шаги, которые с каждой секундой звучали все отчетливее. Отец ворвался в комнату, словно разъяренная буря. Он начал что-то быстро говорить про оценки, опоздания, школьную форму и поведение. Про помощь маме и прогулки. Не сказать, что Ликс был непослушным. Скорее наоборот — через чур себе отказывал. Но отцу было наплевать и он продолжил выливать гадости. Его глаза стали такими темными, что Ли всерьез испугался. Он подумал, что сейчас его просто прикончат. А потом мужчина резко замахнулся и ударил. Действительно ударил. После этого он как-то сразу неожиданно успокоился, выплеснув свой гнев. По щекам Феликса побежали мокрые дорожки, грудь нервно вздымалась вверх-вниз, а ладонь прилипла к раскрасневшейся коже. В этот момент в спальню вошла мама. Она кричала, как он ужасно поступил с ребенком из-за какой-то ерунды. Она вспоминала какие-то давнишние обиды и размолвки, произошедшие много лет назад, о которых она хорошо помнила. Будучи очень чувствительным человеком, мисс Ли сама плакала. Отец же начал защищаться, скидывая все на работу и усталость, как он и делал всегда, при этом много бранясь и обзываясь. В целом ситуация произошла печальная. Мама сидела в обнимку с сыном, то ли успокаивая его, то ли саму себя, а отец ушел в ванную и долго мылся. Когда женщина ушла, Ликс дрожащими руками достал телефон и начал быстро печать текст, еле попадая по буквам. Через минут десять он вышел на лестничную клетку в подъезд и крепко обнял прибежавшего Сынмина. Друг первый раз видел Ли в таком ужасном состоянии и всеми силами пытался успокоить. — Все будет хорошо и мы справимся, помнишь? — говорил Ким, ужасно волнуясь за друга. Ликс в ответ лишь всхлипывал и дрожал, как осиновый листок, торопливо кивая. Оба никогда не забудут этот день, который впечатался в их памяти. С того дня отец мог приложить к Феликсу руку, но каждый раз мама устраивала скандал, чтобы тот не смел трогать ее ребенка. Настоящее время. Ким со злостью взглянул на мужчину, стряхивая с памяти остатки противных воспоминаний. Кровь, кажется, забурлила в венах и прилила к мозгу. Пора. — Извините, что встреваю в разговор, — начал Сынмин, — но Ликс единственный ребенок в семье и вы так плохо относитесь к нему. Он хорошо учится, не так много гуляет и когда просит вас о ночевке, то вы не можете отпустить? — парень старался говорить сдержанно, так как вел диалог со старшим, — я знаком с Ли с детства и вы никогда не уделяли ему должного внимания, но зато вечно ругали и я уж молчу про избиения, — после этого мужчина встрепенулся, бросая на сына убийственный взгляд за то, что рассказал, — поэтому, пожалуйста, отнеситесь к Феликсу как настоящий любящий отец, а не как крыса с помойки. Последние слова были в стиле Сынмина. Он давно хотел высказать все в лицо, просто не представало возможности. Да и этого мужчину он всегда считал именно помойной крысой. Отец молча встал и направился к двери, но у выхода из комнаты остановился и не разворачиваясь тихо сказал. — Сегодня вы можете пойти на ночевку, — он немного остановился, прочистив горло, — и, Феликс, ты можешь больше не спрашивать, когда захочешь пойти куда-то, просто предупреждай заранее, — и вышел. Послышались усталые шаги по лестнице, а потом хлопок двери в спальню. Все кончено. Ликс согнул спину, выдыхая. Он посмотрел на своего спасителя, встал и крепко обнял. Прямо как тогда, два года назад на лестничной клетке. — У нас получилось, — прошептал Сынмин. — Да, — ответил Ли с полными глазами слез, — у нас получилось.