Мы друзья, верно?

После разговора с отцом Феликс уснул. Сынмин лежал рядом, рассматривая каждую веснушку друга. С сердца упал груз, когда Ким вышел после душа и увидел тихо спящего Ликса. Наконец-то он сможет спокойно отдохнуть от всего и просто расслабиться, зная, что рядом всегда есть Сынмин. На улице и правда значительно потеплело, солнце хорошо прогрело землю, а ветер и дождь вовсе исчезли. Ли проснулся где-то к семи часам вечера, сладко потягиваясь. Спать днем после тусовки самое прекрасное, что могло бы быть. Всю усталость как рукой сняло и осталась лишь энергия. — Как думаешь, может пойти в шортах? — зевая, начал Феликс. — Мне кажется, что это плохая идея, потому что на улице не до конца тепло, да и мы идем гулять на всю ночь, лучше на всякий случай утеплиться, — Ким немного помедлил, хитро улыбаясь, — или ты хочешь, чтобы тебя согрели объятия Хенджина? — Ты теперь все будешь сводить к нему, да? — спросил Ликс, прикрывая разрумяневшееся лицо подушкой. Конечно же он хотел обниматься с Хваном, но про шорты спросил точно не для этого. Ли встал и подошел к шкафу с одеждой, выбирая, чего бы надеть. С шортами он и впрямь поспешил, поэтому парень начал искать что-то теплее и остановился на темно-голубых джинсах. — Погнали в наших парных футболках? — спросил Феликс, доставая с полки футболку пастельного персикового цвета. — Давай, — приподнимаясь на локтях и улыбаясь, ответил Сынмин. Ликс кинул другу его черные широкие джинсы и футболку. Ким тоже переоделся, захватив с собой толстовку, на случай, если будет холодно. Быстро напечатав сообщение Хану о том, что они уже выходят, парни спустились вниз. Родителей слышно не было, видимо, они отдыхали. Джисон моментально ответил и сказал, что они уже вышли. Перед выходом Ли захватил любимые разноцветные леденцы, которыми часто угощал Хвана. После этого друзья обулись и вышли с территории дома, сразу заметив компанию. На плечах у Чана был не большой, но довольно вместительный рюкзак. Хан ехал на розово-голубом скейте, держа Минхо за руку для опоры. — А где Хенджин? — сразу же спросил Феликс, немного переживая, вдруг он передумал или ему стало хуже. — Мы сейчас пойдем в одно месте, где бывали не раз, и Хвану будет ближе идти от своего дома, но мы скоро сойдемся, — начал объяснять Чонин, быстро взглянув на Сынмина. Тот заметил это и лишь легонько улыбнулся. — Хорошо. — Это у вас парные футболки? — сказал Джисон, внимательно рассматривая надпись на спине. — Да, — как-то смущенно ответил Ликс. В этот момент все друзья завернули по тропинке в лес. Из-за того, что она была узкой, компания немного разделилась. Лино бежал впереди, разгоняясь и крепко держа за руку Хана на скейте. Ли шел за ними, ожидая, когда придет Хенджин и широко улыбался, потому что эта парочка только что чуть не свалилась. Йени, Ким и Крис замыкали строй, последний на этот раз решил идти прямо между парнями, совсем не стесняясь. — А куда мы пойдем? — попытался хоть как-то разрядить обстановку Сынмин. — Увидишь. — Неважно. Чонин и Чан сказали одновременно, причем старший с малейшими нотками презрения, от которых Киму стало не по себе. — Понял. Сынмин каждой клеточкой тела чувствовал напряжение, словно воздух около них был ужасно разряженным. Если он сейчас просто догонит Феликса и пойдет с ним, то будет выглядеть странно. Так что пришлось плестись рядом с Чаном, который явно был не доброжелателен. Вскоре подошел Хенджин. Он вылез из каких-то кустов и напугал Йени, на что тот неосознанно прижался к Крису, но тут же отпрянул. Старший довольно улыбнулся, поправляя рюкзак на плечах. Хван сразу же направился к Ликсу, замечая, что у него и Кима одинаковые футболки. В груди что-то предательски кольнуло, но парень пропустил это, решив, что тоже в дальнейшем приобретет что-нибудь парное с Ли. — Привет, — уже по привычке притягивая к себе теплое тело Хенджина, начал Феликс. — Привет, — крепко обнимая и приглаживая светлые волосы, отозвался Хван. Друзья продолжили свой путь в неизвестном для Ликса направлении. Вокруг медленно вечерело и солнышко уходило куда-то за горизонт. Пока они шли, голубая дымка дня все больше и больше опускалась, а на смену ей приходила ночь, показывая свои яркие серебристые огоньки. В это время лес как будто замер, стал совсем тихим и безмолвным. Тень опустилась на все и лишь одинокие фонари, расставленные так далеко друг от друга, освещали маленькие островки вокруг себя. В какой-то момент, когда достаточно стемнело, Хенджин взял Феликса за руку. Тот не отдернул, а наоборот сжал чуть сильнее, утопая в охватившем наслаждении. Они сделали все тайно и в этом был какой-то шарм, загадочность. За каждым кустиком слышалось громкое пение сверчков, которые не переставали играть одну и ту же мелодию. В конце концов ребята вышли на небольшую полянку. Посреди нее расположилось огромное дерево, вроде бы это был дуб. Его листва касалась земли и приятно шелестела, а в игре от вечернего света можно было различить причудливые фигуры. Джисон с Минхо начали расстилать большой теплый плед, который был нежно-оранжевого оттенка, Чан снял рюкзак и стал искать спички, чтобы разжечь костер, а остальные пошли за большими ветками и палочками. Крис достал телефон, открывая камеру, и запечатлел последние минуты позднего вечера. Облака казались настолько воздушными и пушистыми, что хотелось откусить от них кусочек, представляя во рту сладко-ядерный вкус ваты. Ярко-красная точка совсем скрылась за горизонтом, оставляя розовую пелену. И это совсем не преувеличение — небо и впрямь было розовое! Пока Хван и Ли искали ветки, все также держась за руки, но уже под предлогом того, что стемнело и можно упасть, Сынмин нашел кусты с малиной и начал обрывать их, кладя сладкие ягодки к себе в толстовку. — Йени, иди сюда, помоги мне! — крикнул Ким, не забывая класть сладость к себе в рот. Чонин вылез откуда-то из-за кустов с длинной палкой в руке. — А они не ядовитые? — испуганно спросил друг, подбегая к кусту, спотыкаясь на ходу и чуть не падая. — Ты что, конечно нет! Йени начал помогать обрывать куст. Заметив, что Сынмин ест ягоды, треснул друга по рукам, отчего у того все повыпадало. — Ты чего? — недоуменно посмотрел Ким. — С ума сошел что ли, не ешь грязную! Выйдем на поляну и я тебе помою, идет? — Хорошо. Они продолжили набирать ягоды в кофту Сынмина. Чонин хотел возразить и на этот счет, потому что вся одежда будет в красных пятнах, но подумал, что раз друг не печется об этом, то и не нужно произносить в слух, так что эти мысли оставил при себе. Хенджин шел сзади Ликса, крепко держа того за руку. Казалось, что все это нереально. Он ведь и мечтать не мог о таком, неужели, все получилось? Они набрали достаточно веток и вышли обратно на полянку. Место было просто шикарное: фиолетовые цветочки полностью осыпали травку, отчего стоял сладковатый запах растений. Единственным минусом было то, что здесь не ловила сотовая связь, но в какой-то степени это оказалось и плюсом. — А где Йени? — спроси Чан, не наблюдая еще и Сынмина. — Не знаю, мы разошлись в разные стороны, — крутя головой по сторонам, озадаченно ответил Хван. — Я надеюсь, мы их не потеряли? — шуточно сказал Лино, вставая с пледа, а затем громко крикнул, — ЧОНИН. После этого в кустах послышался отдаленный неразборчивый шум, но с каждой секундой все отчетливее слышался…смех? Парни вышли на поляну тихо посмеиваясь. Все руки и рот были в чем-то красном. У Йени была лишь одна палочка в руках, а Ким вообще нес что-то в своей толстовке. — Вот это у вас улов, — начал Хан, заглядывая в кофту, — что за ягода? — Малина, — расплываясь в победной улыбке, сообщил Сынмин. — Я сейчас помою, — добавил Чонин, направляясь за бутылкой с водой и контейнером. Пока старшие разжигали костер, а «охотники» мыли ягоды, Джисон начал возиться с едой. Он разложил на плед все, что они взяли с фермы, (ну или все, что поместилось в рюкзак). Там были сосиски, крекеры, несколько бутылок соджу, зефирки, сок из нектаринов и морковь. — А зачем нам это? — спросил Хан, поднимая оранжевый овощ наверх. — Как зачем, я обожаю морковь на костре, — задумчиво ответил Минхо, не сводя глаз с костра, который вот-вот разгорится. Джисон улыбнулся, а в мыслях промелькнула картинка, как его парень поедает сладкую морковь. «Прямо как зайчик». Лино поджег сухие дрова и они наконец-то загорелись. Вся компания села поближе к костру, ощущая его тепло, хотя на улице итак было далеко не холодно. Ночное огненное таинство начало все больше разгораться и никто не смел нарушить тишину. Было слышно только два звука: треск горящих дров и какофонию лесной музыки. Во все стороны мягко и плавно струилось костровое излучение, но кажется, что основной поток света поднимался с клубами дыма к самому звездному небу. Полянка возле костра — лучшее место для того, чтобы остаться наедине со своей памятью и привести свои мысли в порядок. Трава рядом с этими яркими танцующими языками пламени теплая и мягкая, словно сидишь на подушке. Деревья и растения поменяли свой зеленый цвет на праздничный оранжево-алый наряд с контрастными желтыми прожилками, которые немного отсвечивали блеском. Огненная энергия, высвобождаемая костром, не обжигала, а наоборот ласкала плавными приятными волнами своего тепла. При этом становилось невероятно уютно и спокойно на душе. Накопившиеся тревоги отступили на задний план, мысли прояснились. В таком состоянии комфортно думается, быстрее приходят новые оригинальные идеи и легче принимаются верные решения. Хенджин сидел напротив Феликса, наслаждаясь его красотой, и принял для себя четкое желание: поговорить. Излить все чувства, правду и душу. Чтобы больше не было недосказанности и неловкости. Плевать, что будет дальше, он просто хочет сдаться, признаться и упасть в реку, пустив все на самотек. Бархатный голос вывел Хвана из мыслей, отчего пришлось переключиться. — Как вы видите костер? — внезапно нарушил молчание Сынмин. Все сидели тихо, поэтому Минхо решил высказаться первым. — Для меня это огонек, который греет своим теплом не только руки, но и душу, — мечтательно начал Ли, положив голову на плечо Хану. — Для меня костер — это рисунок, который никогда не повторяется и никогда не надоедает, — продолжил Хенджин, представляя, как рисует на полотне яркие пятна. — Для меня это оранжево-алые блики, которые скачут, пытаясь перепрыгнуть друг друга, — проговорил Чан, вдыхая сумасшедший аромат дыма. — А для меня костер — это песня, которая ласкает и успокаивает тебя со всех сторон своим звучанием, — сказал Джисон. — Или живые и подвижные произведения в картинной галерее, — добавил Ликс, вспоминая, как Хван любит рисовать. — Для меня костер — это спектр разных запахов, — начал Чонин, — он то едкий и горький, то кисловато-сладкий, то с мягкой горчинкой, то приправлен березовыми или хвойными смолами. У меня просто сносит крышу от этого аромата. Сынмин слушал все ответы на свой вопрос и наслаждался. Эта компания, в которую привел его Феликс, была настолько душевной и родной, что где-то внутри заныло сердце от осознания, что парень живет не здесь, не рядом с ними. — Ну что, давайте готовить еду? — предложил Крис. Все согласились и начали доставать упаковки. Нанизывать на палки разные продукты было не так просто, но до жути смешно. Особенно, когда у Хана сосиска разошлась в разные стороны и стала похожа на осьминога. С алкоголем решили так: пьют только старшие. Сынмину с Чонином точно давать никто не собирался, потому что прошлой ночью они выпили на три дня вперед, а Хенджину было нельзя под предлогом того, что он только выздоровел. Джисону все-таки дали выпить, потому что Минхо не смог устоять перед этими милыми беличьими глазками, а Феликсу не было причин отказывать. На этом и решили. Еда, приготовленная на костре, сильно отличается от обычной, потому что приобретает новые вкусовые качества. Натуральный огонь костра не заменит газовая или электрическая плита. А особенным, главным компонентом рецептуры костровой кухни является запах дымка, которым насыщается каждый кусочек, пока крутиться на веточке, прямо над огнем. Когда все насладились жареными сосисками, хрустящим печеньем, тающим во рту зефиром и морковью, (этим наслаждался только Ли), то некоторые начали ловить светлячков. Маленькие огоньки, словно живые звездочки. Джисон поймал одного и побежал показывать находку Лино, а потом оба широко улыбались, когда отпускали насекомое. После того, как все наигрались, пару человек переместились на плед под дерево. Сынмин и Хан остались около огненного цветка и постукивали ногами, в унисон напевая какую-то размеренную песню. Минхо и Чан спокойно слушали приятные голоса, сливающиеся друг в друге, и изредка перешептывались и стукались бутылками, называя очередной тост. Чонин лежал на пледе, раскинув руки во все стороны и с полными глазами слез рассматривал ночное небо. Почему он раньше не замечал всей этой красоты? Почему не видел, насколько прекрасна природа? Почему не осознавал, как ему повезло с тем, что он живет на ферме, а не в городе? Эти вопросы забились в голове, а с щек падали соленые капли. Парень вспомнил, как они с мамой и Ли поднимались на крышу дома, чтобы рассмотреть Млечный Путь или увидеть падающую звезду. Один раз Йени смог лицезреть и даже успел загадать желание. Пускай мама больше никогда не будет болеть и никогда не уедет из дома на скорой помощи — загадал маленький мальчик и верил в свое желание, заветную звезду и чудо. Вот только, к сожалению, чуда не произошло. Не прошло и года, как маму снова увезли на скорой. Самое страшное было то, что она не возвращалась. Неделя, две, три. Дни шли все дальше, а мама никак не приходила. Минхо с папой почему-то ходили с натянутыми фальшивыми улыбками, говоря, что она куда-то уехала, но Чонин не верил, потому что она не могла так поступить. А потом, когда мальчик чуть вырос, отец рассказал правду: мама больше никогда не вернется. Сначала жить с этой мыслью не хотелось и все нутро отказывалось принимать данный факт, но в конце концов пришлось смириться. Йени вспомнил лицо мамы, такое нежное и аккуратное. Если бы она видела, что ее сын плачет, то моментально бы начала плакать с ним, спрашивая, что случилось. Поэтому, ради мамы, Чонин перестал. Он взял всю грусть и отбросил в сторону, переводя взгляд на брата. Когда он смотрел на Лино, на сердце всегда теплело. Самый близкий человек встретился с ним взглядом и без слов все понял. Минхо встал, покинув Криса, и направился в сторону Йени. Он улегся рядом на плед и прильнул поближе к младшему — от Ли сильно пахло костром и соджу. — Вспомнил, как она рассказывала нам о созвездиях? — Как ты понял? — хриплым голосом спросил Чонин. — Мы же с тобой братья, — Лино осторожно убрал вылезшую прядку с лица Йени, — я всегда тебя понимаю. Младший прижался ближе, не в силах сдержать эмоции, и снова заплакал. Минхо гладил его по голове, успокаивая. Любовь между братьями невозможно чем-то заменить — она бесценна. Когда Чонин немного успокоился, Ли снова начал говорить. — Давай продолжим игру Сынмина, что для тебя ночное небо? Йени вытер рукой мокрые капли и задумался. — Для меня оно словно сахар пролился на черный мрамор, блестящий на солнце. — А для меня оно похоже на черный бархат, украшенный маленькими жемчужинами. — Лино. — Мм? — А она…она тоже там, наверху? Старший немного помедлил, но тут же ответил. — Ага, она наблюдает за нами сверху и оберегает от опасностей. Как наш личный ангел-хранитель. — Спасибо, что ты всегда рядом, — сказал Чонин, рассматривая звезды. Минхо улыбнулся и тихо выдохнул. Для него самым огромным счастьем был покой и комфорт брата. Никто не заметил, что двое из компании куда-то пропали. Феликс в буквальном смысле тащил Хенджина куда-то вдаль тропинки, все дальше от ребят. — Ликси, мы так потеряемся, — сказал Хван, немного приостанавливаясь, — ты сейчас пьян и не совсем соображаешь, пошли обратно? — Нет, — отрезал Ли, резко разворачиваясь. — Тогда скажи, куда мы идем? — Секрет. Хенджин вздохнул, но противиться не стал и снова последовал за другом. Видно не было ничегошеньки. Хван удивился, как Феликс вообще что-либо разбирает, так еще и ведет его самого за руку. Наконец они вышли на открытую местность и это оказалось…поле? Обычное поле с пшеницей, по которому были разбросаны стога сена для коров. — Почему мы пришли…? — Хван не успел договорить, потому что Ликс закрыл его рот своей ладошкой. — Мы пришли сюда, потому что наше общение связано с прогулками и бесконечными полями. Когда мы шли по лесу на полянку, я заметил его и решил показать тебе, только чуть позже, когда никого не будет. Сказав это, Ли просто сел между колосьями пшена и запрокинул голову вверх. Хенджин повторил его действия, все еще ссылая поведение парня на алкоголь. Когда вокруг тебя глушь, вся эта красота природы воспринимается в тысячу раз ярче. Она не подсвечена фонарями и светом из окон, не нарушается шумом машин и слепящими автомобильными фарами. Ночное небо становится таким желанным зрелищем, которое казалось волшебным на каждом закате и обещало вернуться, погасая в первом рассвете. На огромном полотне виднеется лишь большой, почти идеальной формы круглый фонарь — луна, которая светит так ярко, будто солнце пробивается сквозь тучи в пасмурный день. Она покрывает все своим серебристым цветом и ночь приобретает совершенно иную атмосферу. А рядом с ней посажено миллион разных блестящих бусинок. Кажется, вот-вот протянешь руку и наберешь полную горсть звездочек. Конечно, это невозможно, но в такие волшебные ночи ощущаешь магию, разлитую вокруг, и хочется стать ее частью. А в поле это ночное волшебство наполняет тебя до краев, и кажется, что красивее быть уже не может. Но это оказывается не так, потому что природа всегда находит способ, как сделать еще лучше, еще красивее. Смотришь вокруг: ветер качает колоски пшеницы, словно морские волны. Изредка пролетит ночная птица, такая большая и темная, что видны лишь ее очертания и горящие глаза, а потом она резко нырнет куда-то в поле: видимо, поймала свою мышку. На краю с полем стоит темный лес, из которого парни недавно вышли. Если обернуться, то теперь он кажется огромным и устрашающим, хотя, может быть, это просто выдумки? Ведь где-то там, в глубине сидят друзья и поют песни, согреваясь от теплого очага. Родители, конечно, не разрешают гулять по ночам, а особенно в лесу, но иногда так хочется послать все к чертям и нарушить правила. Хенджин снова обратил свое внимание на луну. Он представил, как красиво бы было сходить на озеро, где водная гладь отражает звездное небо. Очень захотелось сходить туда с Феликсом на свидание, а еще очень захотелось сказать эти слова. — Луна сегодня красивая. Они вырвались у Хвана и он совсем позабыл про их подтекст. Ликс перевел на него свои медовые глаза, в надежде на продолжение. Видимо, это и был тот самый нужный момент. Парень прочистил горло, приступая. — До нашей встречи в моей жизни не происходило что-то особенное или запоминающееся. Я просто был в этом мире, рисовал, играл на гитаре и учился, — Хенджин немного помедлил, правильно подбирая слова, — но когда в моей жизни появился ты, все пошло не так, как обычно. Та привычная схема, по которой я жил все эти года, полностью перевернулась. Изначально я не понимал, что со мной происходит. Почему мне нравится с тобой видеться, нравится тебя касаться, нравиться на тебя смотреть. Потом я начал разбираться, пытаясь докопаться до истины, и в итоге понял, что ты мне небезразличен. Причем это не просто дружеское отношение, — парень сделал вдох перед тем, как произнести, — я люблю тебя, мое сумасшедшее солнышко. Люблю так, что не хватает места в груди, где-то в районе живота становится невыносимо горячо, а по рукам бегут мурашки. Твои глаза — чашка черного чая, а я рядом с тобой сахар. Думаю ты понял, что со мной становится, — Хван ухмыльнулся, — ты раскрыл меня, как книгу, и вновь наполнил стихами. Рядом с тобой я хочу все: рисовать, создавать музыку, любить, — да все, что угодно, главное с тобой. В моем сердце скрыто множество цветов и я готов отдать их все для тебя, — Хенджин взял ладони Ликса в свои, — все думают, что время придет, но оно ведь только уходит. Я тоже раньше так думал, но потом понял, что лишь теряю больше времени, не признаваясь тебе. И вот сейчас я готов спросить напрямую, — он выдержал секундную паузу, прежде чем продолжить, — Феликс, ты чувствуешь ко мне хотя бы что-то отдаленное или похожее на мои чувства? Ли молчал, наполняя сердце Хвана тишиной. Кажется, оно вот-вот перестанет биться, но деваться некуда. Он готов к любому из исходов и примет все, что скажет Ликс. — Ты протягивал ко мне руки, а я, не зная как их взять, поломал твои пальцы своим молчанием и делал вид, будто не замечаю все намеки, будто не чувствую того же, — Феликс повернулся к Хенджину и прошептал в самые губы, — я тоже люблю тебя. Они целовались жадно, жарко. До боли, до выпитого дыхания. Мышцы живота сокращались, когда они прикасались друг к другу. Они прикусывали нежную кожу между губ почти до крови, а потом нежно-нежно целовали. После того, как воздуха перестало хватать, они отстранились. Интересно, сколько они уже так сидят? На этом пустом ночном поле, совсем одни. И ищут ли их друзья? — У меня кстати есть твои любимые леденцы, — нарушил тишину Ликс, — будешь? Хван улыбнулся, протягивая руку для сладкого приза. — Так значит…- засовывая конфету, начал Хенджин, — мы теперь встречаемся? — Ага, — легко ответил Ли, стуча зубами об леденец. — Прямо как Минхо и Хан? — не унимался парень. — Да, прямо как они, — выдохнул Феликс, прижимая к себе Хвана. Посидев еще немного, они все же решили вернуться к костру. Ликс повел их все той же дорогой, (черт знает, как он вообще запомнил ее), и вскоре они вышли на полянку. Укутавшийся в плед, Сынмин, Джисон и Чонин сладко спали. Чан и Лино сидели около догорающего костра, смотря вдаль на поднимающееся солнце. Хенджин и Ли тихо присели рядом с ними, любуясь рассветом. Друзья без слов все поняли, когда Феликс положил голову на плечо Хвана. В душе Минхо ликовал: его идеальным состоянием было спокойствие всех близких. Вдалеке появилось бледное зарево, которое с каждой минутой разгоралось все больше и больше. Так небо на их глазах разделилось на две части — очень темную и очень светлую. Ничего не было слышно, потому что в лесу никого, и так продолжалось до тех пор, пока светлая сторона не увеличилась и не поглотила все небо. Именно тогда просыпаются птички и начинают будить все живое своим пением. Этот день ощущался как разноцветные карамельки, скейт и безграничное счастье. Как ловля ярких светлячков и сбор сладких ягод. Как вечерние посиделки у костра, запах дыма и жареные зефирки.