Мы друзья, верно?

На следующее утро Хенджин тоже пришел за Феликсом, но теперь ждал его не около калитки, а на кухне. Мама, заметив парня, сразу пригласила его в гости на утренний завтрак. Когда Ликс спустился в одних трусах, чтобы попить воды, а потом увидел Хвана, который вцепился в него неотрывным взглядом, раздевая глазами все больше, хотя итак уже некуда, то Ли просто бегом направился назад в комнату, приводя себя в порядок. Хенджин же для себя подметил, какой белоснежной кожей обладал Феликс. Еще мимо глаз не прошел пресс Ли, который, как оказалось, был подкаченный и рельефный. Спустя минут пятнадцать Ликс все же спустился, весь при параде: темные классические брюки и серая футболка. На улице было ощутимее прохладно, поэтому шорты пришлось убрать в шкаф. Наконец друзья приступили к завтраку. Мюсли, залитые молочным йогуртом, оказались вполне вкусными и сытными. Феликс только сейчас обратил внимание, как стильно смотрелся Хван. Широкие серые джинсы и базовую футболку дополняла кожаная черная куртка. Она была шикарная, как и сам друг. Он настолько следил за собой, что всегда был одет с иголочки. После того, как парни доели и мисс Ли захлопнула за ними дверь, пожелав всего хорошего, они отправились в школу через лес. Погода была еще хуже, чем вчера. Пахло сыростью, хотя дождя еще не было. Надоедливые комары постоянно лезли в лицо, поэтому приходилось отмахивать их, а небо покрылось густыми темными облаками, оповещая о предстоящем ливне. Во время дороги друзья шли, обсуждая свое отношение к такой пасмурной погоде. Оказалось, что оба любили дождь. Хенджину нравилось рисовать пейзажи и вдыхать сырость, а Феликсу просто гулять под дождем и слушать музыку. Обязательным условием было не использовать зонт. Когда они подходили к школе, то их по традиции нагнал Хан, уже не так удивляясь присутствию Хвана, но подметив, что тот выглядел не таким сонным, как вчера. — Сегодня будем валентинки писать, — довольно сказал Джисон, — вы уже придумали, кому отдадите? Хенджин уже давно выбрал человека, которому подарит открытку. Очевидно, это был Ликс. Во-первых, он очень хотел порадовать парня и посмотреть на его реакцию. Но рассказывать, что это был именно он, Хван не планировал. Во-вторых, он и вправду считал друга привлекательным и идеальным, поэтому и выбрал Ли. Ну и вдобавок почему-то хотелось подарить ее только Феликсу. Как будто отрываешь частичку своего сердца и преподносишь в особый знак. Ликс же еще не придумал, кому написать валентинку. В голове сразу же появился Чанбин. Но ему дарить было из-за чего страшно и неловко, поэтому парень моментально откинул эту идею. Далее на очереди стоял Хан. Феликс почему-то решил, что ему подарит открытку только один человек, (конечно же это Минхо), и если он сам тоже решит отдать свой «голос», то появятся вопросы. Еще можно было написать свое имя, но это казалось слишком простым и неинтересным. Тем более ему вряд ли подарит кто-то другой, а если Ли еще и проголосует сам за себя, будет совсем обидно. Оставался Хенджин. Он был красив не только душой, но и внешностью. Мягкий изгиб шеи и родинка под левым глазом, которую Ликс заметил еще с первой встречи, не вылезали из головы. В последнее время из воспоминаний постоянно всплывала картинка вечно вишневых губ от гигиенической помады и убийственно глубокого взгляда. У Хвана были такие чувственные горящие глаза. Они казались вовсе не черными и не карими. Что-то между темно-красным вперемешку с коричневым. А когда он смотрел, как обычно непозволительно долго, то тело начинало подрагивать от такого взгляда и румянец сам собой появлялся на щеках. Феликс совсем забыл о том, где находится, представляя перед собой образ Хенджина, хотя тот был прямо перед ним. Уже сидя за партой, он крутил ручку в руках, а около него лежало небольшое красное сердечко, ожидающее заветного имени и пожелания. — Пишите, что заходите, — начала учительница, ставя коробку на стол, — сюда вы сложите все открытки, а потом мы поставим ее перел классом, чтобы ученики из других параллелей тоже смогли сделать подарок, — она хитро глянула на Хвана и подмигнула. Джисон и Хенджин быстро справились с заданием, так же, как и добрая половина от всего класса. Ликс же размышлял над тем, какое имя вписать на бумагу. — Главное не забудьте, что за мероприятие состоится завтра, — продолжила женщина, собирая открытки, — в этом году директор настоял на официальных костюмах всех присутствующих, поэтому позаботьтесь об этом. По желанию можно надеть маску. Уроки отменяются, а сразу после наступают каникулы. Ли вспомнил, что через пару дней приезжает Сынмин и настроение тут же прибавилось. Он потыкал ручкой по валентинке и все-таки вписал имя аккуратным четким почерком, выводя каждую букву. У тебя самое искреннее сердце и я восхищаюсь твоей красотой. Спасибо, что ты рядом со мной. Хенджину. Феликс добавил на открытку пару сердец и отправил в коробку, вслед за остальными. Итоги объявят завтра, поэтому можно было расслабиться. Парень опустил голову на руки и стал смотреть в окно. Небо все больше сгущалось в тучах и на улице темнело, скорее всего репетиция отменится. Ликс вздохнул и повернулся назад к классу, вникая в тему урока. И все-таки Ли был прав — репетиция отменилась. Хан с Минхо чуть ли не бегом вышли из школы и пошли домой, потому что оба не переносили холод и ливень. Чан как всегда уехал по делам, не отставая от друзей. И в итоге Феликс с Хенджином решили посидеть во дворе возле здания, так как оба любили подышать сыростью. — Погода все хуже и хуже, — начал Ликс, падая на скамейку. Хван последовал его примеру, поднимая голову вверх. На совсем недавно безмятежном и спокойном небе теперь крутились хмурые, свинцово-серые тучи. Солнце давно спряталось под их тяжестью. Тихий и неторопливый дождик начал потихоньку капать сверху. Хотя дождем это было назвать сложно, скорее морось или дождевая пыль, рассеянная в воздухе. В любом случае это никак не помешало парням остаться на улице. — Ага, угрюмая, — ответил Хенджин и перевел взгляд с неба на Феликса, закусывая губу. Он хотел кое-что спросить, но уже знал ответ наперед, — кому ты написал валентинку? — все же решился парень. Ли посмотрел на Хвана, в его бездонные глаза, и слабо улыбнулся. — Если я скажу сейчас, будет неинтересно. Ликс отвернулся в другую сторону, чтобы скрыть странный, зачем-то появившийся румянец на щеках. — Там я? — с надеждой выпалил Хенджин. Кажется, Феликс теперь покраснел весь, будто в кипятке окунулся. «И что ответить?» — Нет, — соврал парень, всеми силами проклиная День Святого Валентина. Кто его вообще придумал? И зачем он вписал имя Хвана? Хенджин же от услышанного немного опустил голову. Казалось, что надежда в его глазах угасла, но он сразу же поднялся. На голову падали осыпающие с неба капельки дождя, которые усиливались с каждой секундой. Домой почему-то не хотелось, но он все же предложил. — Пойдем ко мне? Ли встал со скамейки и взглянул на свои кроссовки, шурша уже мокрым гравием. Он немного хрустел, оставляя мокрые следы от ног. — Давай прогуляемся до моего дома. — Я думал, ты не предложишь, — улыбаясь, произнес Хван. Прогулка под дождем. С Феликсом. Что может быть лучше? Друзья направились в сторону леса. Одежда уже покрылась маленькими пятнами, но еще не до конца намокла. Каждый листик на дереве — произведение искусства. Неповторимо нарисованные на нем водные дорожки стекали вниз. Пахло просто чудесно: ароматами растительных масел, выбиваемыми из почвы каплями дождевой воды. А влага и тепло помогали лучше прочувствовать запах родного места. Можно было подойти к дереву и притянуть к себе одну из веточек, уворачиваясь от летящих капель прямо в лицо. Зарыться носом в листья и вдохнуть аромат свежей травы. Удивительно, но в дожде будто бы легче дышится. Легкие наполняются свежестью, а на спине вырастают огромные крылья свободы. Дожди бывают разные, хотя некоторые люди даже не замечают этого. Иногда он дерзкий и ненасытный, как тайный любовник, у которого осталось пару минут. А иногда нежный и трепетный, словно впервые влюбившийся подросток, как сейчас. Хенджин перевел глаза на Ликса. Влюблен ли он сам? Если парень хочет поцеловать его, означает ли это, что да? Вопросы быстро врезались в голову, также как и вылетели, поэтому Хван молча пошел по сырой тропинке дальше. В лесу почти не капало из-за длинных деревьев и густой листвы сверху. Лягушки и дождевые черви моментально выползли, наслаждаясь влажной погодой. Шум от капель, падающих с неба, создавал умеренную мелодию. Было так спокойно на душе, будто внутри стояли уравновешенные чаши весов с цветами. — Знаешь, — начал Хенджин, прерывая тишину, — мне кажется, в дождь можно гулять только с очень особенным человеком, — он перевел взгляд на Феликса, — таким ты являешься для меня. Мы можем долго-долго разговаривать, не надоедая друг другу, а можем просто молчать, улыбаясь тому, что в эту самую минуту мы идем рядом, слушаем мир вокруг, и даже если думает каждый о своем, то нам все равно комфортно вместе. Ли заворожено слушал, запоминая каждое слово. Иногда Хван говорил такие волшебные речи, отчего накатывала волна мурашек по спине. — Прекрасный дождливый день, не так ли? — спросил Ликс, намеренно громко вдыхая носом свежий воздух и крутя головой по сторонам. Он всегда переводил тему после того, как друг выговориться, иногда даже специально, чтобы немного позлить. Хенджин улыбнулся, легонько толкая парня в плечо. Его мокрые волосы почти касались плеч, будто черные лианы в джунглях. Он был удивительный и Феликс каждый раз, глядя на него, признавался сам себе, что смотрит слишком долго, что откровенно любуется, что наслаждается Хваном. Но даже под страхом смерти он никогда не признается, потому что стыдно. И самое главное, что Ли не понимает, почему он не может оторваться. Отговорка, что Хенджин просто красивый, больше не срабатывала. — Мне так легко быть самим собой рядом с тобой, — произнес Хван, — ты никогда не осуждаешь мою детскую искренность и ранимость, не ждешь серьезности там, где она не нужна, — парень прочистил горло и продолжил, — я бы вечно вот так гулял с тобой, с удовольствием запоминая каждый осколочек, а потом скучал бы по этим моментам. — Мне кажется, мы итак постоянно гуляем и потом скучаем друг по другу? — Наверное, так и есть. Неожиданное осознание ударило в голову, когда Ликс резко развернулся и притянул к себе Хенджина, легонько сжимая в объятиях. Внутри потеплело, хотя снаружи было холодно и мокро. Под ребрами вдруг стало тесно от такого количества цветов, что распускались в груди. Тесно до боли, что у Хвана застилало глаза, хотя он списал все на дождь. Прямо сейчас Феликс с ним, в его объятиях, и так хорошо, что слезы сами собой выкатываются хрустальными бусинами. Хенджину настолько хорошо с Ли, что он дрожит. Настолько, что кружится голова. Настолько, что соленые капельки падают с глаз, но это все виноват дождь. Он сжал парня сильнее, утопая в медовом запахе. Хван на секунду представил, что бы было, если бы Ликс уехал назад в родной город и исчез, будто и не появлялся вовсе. Тогда бы, кажется, Хенджин сломался пополам, раскололся надвое, цветы из груди посыпались на землю и завяли. Он не выживет, потому что с цветами выпадет сердце, попадая в липкие лапы холода, обрастая ледяной коркой, и в конце концов, перестанет биться. Он погибнет, если Феликс исчезнет. Теперь плохо помнилось, как жилось раньше. А как жить после, если Ли уедет. И когда он успел так привязаться? — Кстати, на днях ко мне приедет мой друг, — вылезая из объятий, проговорил Ликс, — я тебе про него рассказывал. Хенджин моментально почувствовал холод. Можно объяснить все тем, что на улице дождь и небольшой ветер, а от теплого тела Феликса приятнее. Но отчего тогда в душе тоже похолодело? — Сынмин? — Ага, он уже придумал много сценариев того, как мы проведем эти каникулы. Как мы проведем эти каникулы. Слова больно ударили в затылок, а под ребрами неприятно зачесалось. Хван никогда не расспрашивал про него, но знал, что Ким был единственным другом Ли из прошлого дома. Во рту появилась неприятная горечь досады от того, что Хенджин не самый близкий человек для Ликса. Или близкий? — Сколько вы уже общаетесь? — как бы невзначай спросил Хван, будто бы хотел поддержать диалог. Но на самом деле внутри вспыхнуло непонятное чувство, словно разжегся огонь, а все тело напряглось в ожидании ответа. — С младшей школы, но тесно начали общаться несколько лет назад. Хенджину захотелось спросить, кто другу ближе и комфортнее, но он подавил нездоровый интерес и собственный эгоизм, переводя тему. — Давай после завтрашнего бала сходим на поле тюльпанов? У Феликса за секунду загорелись глаза. — Давай. Где оно находится? — На участке Минхо. — А он не будет против? — Конечно нет, — сказал Хван, осматривая глазами приближающийся дом. — Тогда отлично, — Ли выставил руку вперед, переворачивая ладонь, — дождь закончился. — Именно тогда, когда мы подошли к твоему дому. Закон подлости? — Ага. А ты хотел заглянуть ко мне на чай? — Если только там будут твои шоколадные печеньки, — ответил Хенджин, вспоминая приятный вкус. Пока они шли вдоль дороги, подходя к дому, из-за туч выглянуло долгожданное солнце. После дождя сильно пахло травой, свежей растительностью и сыростью. Идеально. — Быстрее смотри, радуга! — радостно начал Феликс, словно видел такое в первый раз. Ярко-яркая дуга обогнула большой полукруг. Ликс завороженно смотрел на нее, как будто это было что-то волшебное и они настоящие счастливчики, что увидели это. Будто на другом конце радуги можно найти клад, как в сказках. Хван тоже любовался, только не атмосферным явлением, а парнем, стоящим рядом. Снова. Веснушки, разбросанные по щекам и носу, как камни по пляжу Чеджу, и ярко-карие глаза. Если присмотреться поближе, то видно, что где-то в глубине запрятался зеленый и слабый оранжевый. Глаза Ли словно радуга, которая была сейчас на небе. Когда Хенджин его разглядывал, то в груди снова распускались цветы. Будто искусный художник крупными масляными красками разукрасил его ребра изнутри. Такая наполненность в груди граничит с болью. Как будто чего-то не хватает, не достает. Спустя время, налюбовавшийся радугой, Феликс заметил взгляд друга. Ему он показался серьезным и невыносимо долгим, как всегда. Ликс не раздумывая потянул руки и начал щекотать Хвана. То ли потому что хотел к нему прикоснуться, то ли из-за его задумчивого вида, но это не было важно. Беззаботный смех, витающий в воздухе, заполнил всю улицу. Как же не хотелось расставаться и уходить друг от друга. Минхо быстро зашел в квартиру Хана, отряхивая мокрый зонт и разуваясь. Он ненавидел дождь так же, как и высоту. Стягивая с себя влажную одежду и переодеваясь в домашние шорты, парень запрыгнул на кровать под одеяло, немного дрожа. Долгожданное тепло разлилось по телу, голова прильнула к подушке, а руки отыскали телефон. Джисон же направился на кухню, гремя посудой. Родителей как обычно дома не было, но это казалось даже лучше, чем могло. — На тебя варить какао? — крикнул Джисон из другой комнаты. Лино на секунду задумался, но сразу же громко ответил «да», вспоминая приятный запах и сладкий вкус. Через минут пять пришел Хан, уже в одной майке и шортах, и принес горячую порцию какао. После первого глотка язык приятно обожгло, а внутренности наполнились теплотой. Джисон сидел и медленно потягивал любимый напиток, тыкая по пульту и выбирая фильм, который они будут смотреть сегодня. Выпало на какой-то боевик. Ли не особо следил за сюжетом, лежа на плече парня и задыхаясь от родного запаха корицы. За окном шел дождь. Сначала моросил мелко, совсем незаметно, а потом стал более настойчивым и почти наглым, громко стуча по стеклам. Но вскоре виновато затих, шлепал по лужам, прыгал по веткам деревьев, забирался на крыши домов и с шумом летел вниз. Минхо вспомнил Феликса и Хенджина, которые остались на улице, и поежился. Как можно было пойти гулять в такую отвратительную и холодную погоду парень так и не смог понять. Друзей он теперь стал воспринимать парой, как будто Ли и Хван были вместе, хотя почему «как будто», если так и было. Вечно рядом, постоянно разговаривают и без друг друга почти никуда не ходят. Лино перевел взгляд на свою пару. Ладонь сама собой потянулась под майку, поглаживая гладкий пресс. Целовались они пару раз и этого было настолько недостаточно, что у Ли ныло внизу живота. Конечно, хотелось большего. Но Хан будто не был готов, а Минхо не настаивал. Но сейчас Джисон повернул голову и смутно взглянул на парня. Аккуратно скользнув по острым линиям лица Лино, Хан остановился на его губах. Ухмылка расползлась цветочным букет и засияла, открывая блестящие клыки. Глаза так и искрились тягостным моментальным возбуждением и пламенным желанием. Ли не смог сдержаться и потянулся к шее Джисона, повел вверх к подбородку, нежно и плавно переходя к губам. Одним большим пальцем погладил нижнюю и навис, как ястреб над своей добычей. Его горячее дыхание прямо напротив губ заставляло Хана задыхаться. Минхо едва касался щеки парня своими огненно-каштановыми волосами, легонько обхватывая и едва сжимая шею тонкими пальцами. Джисон, больше не в силах терпеть, потянулся к Лино за поцелуем. Тот против не был, сразу облизал губы Хана, раздвигая и проникая в рот с выдохом. Обвел языком несколько раз и нежно прикусил, глубже, чувственнее, пока не услышал сдавленный стон Джисона. Живот свело, сердце бешено стучало, голова шла кругом. Небольшие ладони Хана поглаживали плечи старшего. Ему нравилось чувствовать напор, с которым Минхо целовал, ощущать, как сбивается его дыхание от пылкого поцелуя и чувств, отчего на щеках проступал румянец. Хан был такой нежный и жаждущий одновременно, распаленный и крошечный в руках Ли. Его хотелось касаться нескромно, стянуть всю одежду, которая так сильно мешала, к черту, и расцеловать каждый сантиметр и каждую выпирающую косточку. Болезненное желание снова вернулось и внизу заныло, но спешить было нельзя, вдруг Лино спугнет своего бельчонка. Губы заалели и распухли от непрекращающегося поцелуя, глаза непроизвольно закатывались, а теплое дыхание было везде: на шее, за ухом, около губ. От одного вида такого Джисона, его влажной кожи и дрожащих рук, словно у того тремор, хотелось, чтобы лишь один Минхо видел его настолько уязвимым, чтобы только Минхо знал, как и где целовать. Хотелось спрятать и никому не показывать, не отдавать своего Хани. И до этого парень даже не догадывался, каким был собственником. Лино никогда не пробовал наркотики, но казалось, что именно так ощущается зависимость — осознаешь риски, но не хочешь слезать. Ли подсел. Хан Джисон — тот наркотик, за который он убил бы любого наркобарона. Минхо никогда не испытывал таких чувств. От мурашек по спине и сбитого дыхания, до трепета в груди и сладкой истомы в животе. Они целовались, прикасались друг к другу, смотрели в глаза и наслаждались. — Черт, Хани, мне слишком хорошо, — прошептал Лино, снова впиваясь в губы. У Джисона свелись лопатки от этого шепота. Он дрожал, глубоко вздыхал, чувствуя, как наркотик пульсирует в крови бешеным ритмом. Тело пылало от чужих касаний, поцелуев, от всего Минхо в целом. В какой-то момент Ли понял, что на пределе и вот-вот привяжет Хана к кровати, поэтому остановился, переводя дыхание. — Пойду выйду на балкон, — сказал парень, чмокая Джисона в нос, и поплелся к двери, перед этим накинув кофту. Порыв ветра, вперемешку с холодными каплями, дунул в лицо, но Лино не ушел. Доставая пачку сигарет и зажигалку, он тихо закурил. Дым опустился нежным ожогом, и Минхо запрокинул голову, выпуская сизое облако. Он поставил ладони под мелкие капли и поежился от воды. Хотелось моментально вернуться в теплую квартиру, но там соблазн был слишком велик. Ему нужно остыть. Откровенно говоря, Ли было мало. Он жаждал острых ощущений и ждал, когда Хан позволит перейти черту доверия и разрешит больше. К счастью, Лино умел ждать, поэтому сейчас стоял на балконе со своей почти докуренной сигаретой и вспоминал, о чем же все-таки был фильм, ведь они его так и не досмотрели. Поздний вечер, открытый балкон. Прохлада, нагло пробирающаяся вовнутрь. Вихрь мыслей и родной запах корицы. Минхо кинул бычок с этажа и зашел в квартиру, плотно закрыв балкон, чтобы холод точно не добрался.