На берегу очень тихой реки

Кавех встрепенулся от глухого удара, с которым старый лифт остановился — по звуку казалось, что навсегда. Юноша вздохнул, слегка разминая шею и подходя к открывающейся с мерзким скрипом двери. Ну надо же. Полчаса на общественном транспорте, несколько часов в самолёте, ещё где-то четыре на машине, три — на поезде, фуникулёр и странная лодка, которой хотелось доверять свою жизнь в последнюю очередь, настолько его утомили, что вчерашний студент уснул просто стоя в лифте, лишь слегка оперевшись на непозволительно маленький чемодан. Больше вещей он не дотащил бы физически, но представить, во что будет одеваться эти чёртовы два года, просто не мог. — Что ж… Добро пожаловать в Катаавачи — главный позор и самое грязное пятно на репутации Академии, Кавех! Можешь не надеяться — тебе здесь абсолютно точно не понравится. — торжественно объявил самому себе юноша, пропустив мимо ушей хриплый смешок стоявшего где-то поодаль оператора лифта. Выйдя из здания ГЭС, служившего единственным путём в город, архитектор окинул взглядом Катаавачи. Вдоль главной улицы выстроились небольшие домики, содержавшие, по-видимому, всю общественную жизнь этого места: магазины, часть из которых успела навсегда закрыться, одно заведение, претендовавшее называться рестораном, полицейский участок... Ярусом немного выше, сразу за “первой линией” или вверх по серпантину стояли невысокие жилые домики, служившие чем-то вроде общежития для работников станции и учёных — если не официально, то фактически уж точно. Чуть дальше, практически за пределами жилой части Катаавачи стоял — о боже — мотель. Если Кавеху станет совсем скучно, он непременно зайдёт туда и поспрашивает, когда у них в последний раз кто-то останавливался. Хотя… вполне возможно, место было закрыто. Совсем уж далеко, среди густых ветвей деревьев, просматривались доски первой рейнджерской вышки. На этом живая часть Катаавачи заканчивалась. Дальше, выше в горы над ней ярусами возвышалось то, что должно было стать гордостью и алмазом Академии, направить в её сторону золотые руки с алмазными берегами и закрепить имя его альма-матер в истории на века. Но что-то пошло не так. Кавех не был фанатом студенческих баек, и всякий раз, когда заходила речь о “катастрофе Катаавачи”, скучающе отмахивался — были темы и поинтереснее. В подробности он не вдавался, но сейчас, стоя у выхода из главного здания “непревзойдённо мощной” ГЭС, на поверку оказавшейся абсолютно заурдной, и глядя на несуразное, высоченное и опасно покосившееся в сторону “здание” нежилой гостиницы, буквально нависшее над городом, легко мог понять, почему задумка провалилась. Не мог понять только одного: каким образом высокое руководство Академии допустило до проектирования слепого, безрукого калеку, начавшего отставать от программы по математике ещё в детском саду. А никто больше попросту не смог бы сотворить это. — Администрация там вон. — прервал его размышления скрипучий голос вышедшего работника станции, щёлкнувшего зажигалкой в огрубевших пальцах и спустя пару секунд выдохнувшего омерзительно пахнущий дым. Оставалось верить и надеяться, что это были не единственные сигареты, которые продавались в Катаавачи. — Эм… спасибо. — коротко отозвался юноша, решив дольше у ГЭС не задерживаться. Ему и правд нужно было поспать. Кавех вздохнул, приподнимая чемодан и с трудом спуская его по лестнице, не оборудованной даже намёком на парапет. Неважно. Нужно расслабиться. Он проведёт здесь всего два года — ну, или утопится. Ничего страшного. Колёсики чемодана постукивали по мелким камушкам дороги все те минуты, что Кавех шёл до администрации — города и общежитий по совместительству. Большая часть жителей, по-видимому, сейчас работала, немногочисленные дети наверняка были в единственной школе, рейнджеры — в лесу. Так что Катаавачи казался мёртвым — а ведь на деле был всего лишь умирающим! Когда Кавех открыл дверь администрации, та ответила ему по-сериальному классическим звоном колокольчика, и очаровательного вида черноволосая девушка в изумлении распахнула глаза, тут же поправляя форменное платье и табличку “Катерина. Администратор” на своём столе. — Добро пожаловать в Катаавачи! — широко улыбнувшись, проговорила она куда более позитивным тоном, нежели юноша сам себе несколько минут назад. — Чем могу помочь? — Да я… комнату ищу. — неловко отозвался архитектор, вовсе не ожидавший таких вопросов. У неё что, были другие варианты? Девушка ждала кого-то ещё? В эту глушь что, наконец-таки нагрянули туристы? — А, кхм, да. Извините. Вы, должно быть, господин Кавех. — чуть приуныв, вздохнула администратор. — Нас, знаете, просто учили, как правильно здороваться… ну, меня, то есть. Неважно. Он слегка улыбнулся. Пока что Катерина была самым приятным, что юноша увидел в этом месте, и расстраивать её вовсе не хотелось. — У вас отлично получилось. — примирительно отозвался Кавех, пока девушка выкладывала перед ним на стойку бумаги. — Спасибо. Вот. Подпишите тут и тут. Это правила поведения в общежитии, но они не отличаются от тех, что были у Вас в Академии. — архитектор не стал комментировать явную ошибку: правила, которые он подписывал при заселении на первом курсе, были толще по меньшей мере раз в семь. — Спасибо. Вот удостоверение — пока гостевое, личное с фото сделаете в первый рабочий день. А вот ключ. Пожалуйста, не потеряйте — их всего два, и второй уже у Вашего соседа. Кавех с трудом сдержал страдальческий стон. Единственная мысль, которая хотя бы немного грела его во всей ситуации, заключалась в том, что эти два года он проживёт в своей собственной комнате. Он не мог и представить, что в полузаброшенном городе на от силы сотню, ну две человек не найдётся места без соседей. Что ж. Видимо, он и правда умер и оказался в аду. Юноша уточнил ещё пару вопросов. Узнал, где брать еду, куда идти работать, чем ещё можно заняться. Почти узнал номер Катерины — но, к его удивлению, девушка вновь повела себя так, будто здесь было много вариантов, и сказать его отказалась. Что ж. Ещё пять минут ходьбы по городу, который уже сейчас казался Кавеху его собственной версией сизифова камня — и старое, полудеревянное двухэтажное здание оказалось прямо перед ним. Юноша поднялся по лестнице, снова затаскивая чемодан руками, и остановился у двери с покосившейся цифрой “2”, опуская одну руку в карман, а другой на всякий случай проверяя ручку. К его лёгкому удивлению, комната оказалась открыта, и юноша, нарисовав на лице приятную вежливую улыбку, двинулся внутрь. Нужно было по крайней мере попытаться наладить отношения с соседом, раз уж пока им приходилось жить вместе. Идея эта, впрочем, провалилась так же быстро и безнадёжно, как проект Катаавачи. Стоило ему оказаться в комнате и столкнуться взглядом со скучающими, едва оторвавшимися от какой-то небольшой книжицы глазами цвета талой горной реки, рассмотреть в них до неприятного знакомый огненный отблеск, архитектор понял: потрачено. Он мог бы подружиться с кем угодно, найти подход к любому — но только не к нему. — Какая встреча. — безучастно хмыкнул Аль-Хайтам, быстро возвращаясь к чтению. Будто ничего не произошло. Будто на пороге его комнаты посреди проклятого нигде не оказался его слишком уж ярко и продуманно одетый, слишком живой для этого места бывший. Чёртов высокомерный мудак. — И тебе доброго дня. — даже излишне вежливо отозвался Кавех, с грохотом закатывая чемодан через порог и закрывая за собой дверь. — Итак, видимо, мы снова живём в одной комнате — как в старые добрые. — неважно. Как бы Аль-Хайтам его не раздражал, Кавех не собирался вестись на эти его игры и разочаровываться в ситуации ещё больше — тем более, что это было не особо реально. — Добрые. — повёл бровью тот, в остальном не меняя ни взгляда, ни позы. — Впрочем, я и правда не думал, что моим новым соседом, умудрившимся закончить Академию, не сделав диссертационного проекта, окажешься ты. Теряю хватку. — Я сделал проект. — тут же закрылся архитектор, слегка ссутуливаясь и опуская голову. Его взгляд потемнел, а губы сжались — Аль-Хайтам не видел этого, но уже давно научился указывать такие жесты по изменениям в голосе. — Правда? И почему ты тогда здесь? — язвительно усмехнулся он, закидывая ногу на ногу и изящным жестом опуская на колено руку с книгой, чтобы уверенно и прямо взглянуть на Кавеха. — Потому что за день до сдачи он… сгорел. — выдавил юноша, в очередной раз чувствуя себя до невероятного глупо от этих слов. Будто снова перед академиками позорится. — Ага. Что ещё сгорело? — Мой дом! — раздражённо развёл руками Кавех, шикая. — Не твоё дело, вообще говоря. Сам-то ты тут как оказался, м, самый одарённый из выпускников Академии последних десятилетий? — Добровольно. — Добровольно?.. — от такого юноша рестерялся. Перед глазами вновь проплыла дальняя дорога, стены гор вокруг города, унылая, почти мёртвая картина его улиц… — Но… зачем? — До твоего приезда… — вздохнул Аль-Хайтам, одной рукой аккуратно раскрывая книгу. — …здесь было просто изумительно тихо.