Nightmare

Дворец роскошен и невероятно красив. Стены из черного мрамора, высокие сводчатые потолки и скульптуры в виде драконов, украшающие вход. Множество лестниц-переходов, соединяющих верхние этажи. Сердце Темной империи. Величественное и прекрасное. Из разрухи руин было построено это великолепие. Архитектура этого дворца интересна многим обитателям, однако далеко не всем удаётся увидеть это строение вживую. Он строил все с нуля. Тысячи лет труда. Город построенный на собственной крови и чужих. Столько людских и демонических душ было поглощено ради всего этого. Всю добрую половину жизни прожив рабом под белым крылом — в конечном итоге стать повелителем. За счет того, что замок находится на возвышенности, с балконной площадки открывается вид на всю столицу. Он смотрел на величественный город, на столицу Темной империи — Хеллбург. На белый мрамор, охристый кирпич и изящные шпили, целующие опаленное небо. Ребра на севере поднимались на сотни футов к румяному небесному своду; крошечное окна зияли в домах, высеченных из древней кости. Из впадины бежали каналы, их узоры обвивали городскую плоть, как паутины обезумевших пауков. Хэйдзо любить бывать здесь и смотреть на оживленный город; любить слушать шёпот ветра, принесённого с гор. Но особое удовольствие приносить ощущение власти над всем этим. Абсолютной власти. И сейчас Хэйдзо этого не чувствует. Стоит вспомнить Кадзуху, как внутри что то яростно рычит и скребет когтями душу. Непокорство. Человеком движет страх, но он чувствует сопротивление внутри. Хэйдзо знает об этом и это не дает покоя темной части внутри. Желание поставить человека на колени и сделать так, чтобы в его глазах была лишь преданность — оно просится наружу. Демон пытается обуздать это чувство. Сюда он сбегает очередной раз. За один прошедший день какой то жалкий человек смог довести его. Если другая часть хочет обойтись без насилия над своей парой — тем человеком, предназначеный природой, и с которым Хэйдзо свяжет жизнь, то вторая сторона, демоническая, гораздо более ненасытна и вспыльчива: она не может принять даже малую долю сопротивления. Кадзуху хочется присвоить полностью телом и душой, чтобы в голове человека не было и малейшей мысли о побеге. Именно по этой причине Хэйдзо покидает замок. Останься он в замке — терпение закончилось бы гораздо раньше, а демон не нарушает свои договоры и обещания. — Повелитель, — позади раздается негромкий голос. Слуга склоняет голову в почтительном жесте. Хэйдзо коротко кивает, разрешая говорит, — Волки все еще молчат. Уже неделя прошла. Я не думаю, что мы сможем добиться от них чего то полезного. Из-за пыток их травмы значительно приближают их к смерти. Одного из них нас пришлось откачивать. Будут ли дальнейшие приказы касательно них? — Я сам нанесу визит в подземелья, — говорит Хэйдзо, смотря на сгусток тьмы на ладони, — Можешь идти. Слуга еще раз кланяется и покидает площадку. Сиканоину же надо на ком то отыграться. Если эти паршивые псы так бесполезны в плане информации, то значит им пора сдохнуть. Лазутчикам стоило быть тише и постараться над прикрытием. Им нужна была информация о делах Империи. Эти псы паршивые смогли убить нескольких вендиго и ранить патрулирующего ту территорию демона, но не учли факта, что стражники редко ходят по одиночке. Их схватили. Тот демон чуть не умер. Их оружия были намазаны какой-то ядовитой дрянью, значительно снижающий регенерацию тканей и на время парализующей тело. В вещах волков также были обнаружены кормы для особых видов птиц. Птицы специально обученные для способа передачи информации. Один вопрос: какую информацию они передавали и кому? Чтобы получить ответ, пленников пытали неделю. Но видно дела не увенчались успехом. И сейчас Хэйдзо хочет навестить их лично. Подземелья столь же обширны, как и сам дворцовый комплекс. Множество переплетающихся под землей анфилад с отпечатками чужих страданий на стенах. Если в бальном зале играло мелодичные звуки на фортепиано, то здесь отчаянные крики боли, а черному мрамору и архитектурных колон — железные прутья и грубые каменные стены. Воздух пропитан здесь кровью, смертью и запахом жженой плоти. Хэйдзо спускается на второй подземный уровень и делает отмашку стражникам. Демоны кивают и уходят. Если их повелитель сам берется за дело, то после охранять уже нечего: в живых не остается никто. Обычно палачи делают всю грязную работу, и Хэйдзо не приходится вмешиваться в процесс. Хватает нескольких часов пыток, чтобы пленники выдавали всю информацию на блюдечке. Отправленные псы из Волчьих земель оказались довольно-таки стойкими. И это не просто так. Камеру освещает один факел, но даже его тусклого света хватает, чтобы разглядеть закованных в цепи собак, растащенные по разным углам. Лохмотья одежды еле прикрывают тела, изувеченные орудиями пыток. С виду на них действительно применяли многое, чтобы заставить говорить. Некоторые раны, нанесенные калёным железом и разрезанные на куски мяса, лежащие прямо перед их носами, уже начали гноиться и распространять неприятный запах. Один пленник бездумно смотрел перед собой совершенно пустыми глазами, а второй вскидывает голову, кривя разбитый рот в отвратительной гримасе. Обоим было около лет тридцати или сорока. Жалкое зрелище. Сиканоин не испытывает даже чего-то близкого к сочувствию. — Порой ваша глупость меня поражает, — небрежно говорит демон, — Рассказали бы все сразу — умерли бы быстро, а не гнили бы заживо здесь. Неужели информация, которую вы скрываете, настолько важна? Пленник сплевывает на пол кровавый ошметок и с трудом цедит сиплым голосом через зубы: — Тебе ее в любом случае не удастся узнать! Будьте вы, монстры, прокляты! Хэйдзо слышал уже похожие слова. От Кадзухи. Это невероятно начинает злить. До бешенства. Демон скалится и выпускает свою изголодавшуюся по боли тьму. Ненависть в глазах пленника сменяется животным страхом. Как привычно. Он проникает в самое нутро чужих мыслей, выворачивая их наизнанку, вскрывая замки на спрятанные тайны. От давления пленник кричит, кожа на лице трескается и слезы, кровавые, ручьями стекают. Хэйдзо безразличны чужие мольбы и вопли: о пощаде или о смерти. Ему подобные крики — услада для ушей, сладкая закуска для ненасытной тьме. Каменные стены ловят очередные крики, эхом. Хэйдзо находит. Тайна спрятанная миллионами замками. Ее не пробить. Эту оболочку не пробить, потому что на ней стоит печать. Печать, надёжно запечатанная особым заклятием, гарантирующая, что мысли невозможно будет прочесть. Нужно обладать огромной силой, чтобы ее поставить. Нужно связать напрямую с жизнью. Если снять печать, человек сразу умрёт, погребая вместе с собой и тайну. И если мысли пленника сковано именно таким сложным и энергозатратным способом, то ситуация принимает куда более серьезные обороты. Демон впивается когтями в шею пленника, прижимая к стене и рычит, глядя в обезумевшие от боли глаза: — Кому вы отправляете информацию?! — Он убьет тебя и всех твоих демонов, — выплевывает мужчина и тут же заходится воплем, потому что давления на мозг просто невыносимы. Этот пёс бесполезен. Его попросту разнесет на куски, продолжи Сиканоин углубляться в сознание, пытаясь снять чертовый замок. Он отпускает пленника, позволяя мешком упасть на пол и его тут же поглощают Тени. Второй мужчина походил больше на труп, чем на живого человека. Все такими же пустыми глазами глядел на стену, и кажется, вообще не обращает внимание на происходящего вокруг. Он оказался менее стойким чем его напарник. Стоило Хэйдзо только проникнуть в голову, как он тут же с хриплым криком на мгновение приходит в себя, а уже через секунду в его глазах гаснет жизнь. Подземелье наполняется тишиной. Вязкой и тяжёлой, нарушаемый лишь треском горящего факела. Хэйдзо равнодушным взглядом оглядывает то, что осталось от этих двоих, но должного успокоения не получает. Но появляется мерзкое чувство неопределенности: ему нужно подтвердить свои догадки. С Синобу он сталкивается на выходе из подземелий. Куки стоит, прислонившись к стене и дожидается его. Глаза ее наполнены вселенской усталости от жизни. — Южное королевство прислало новую порцию минералов, — коротко и без церемонии говорит девушка. — Решили задобрить или заранее присылают, все что у них есть? — Этого я знать не знаю. Их посол стоит возле границ, можешь по задавать ему вопросов. — Прикажи прислуге разобраться с двумя трупами внизу, — бросает демон, прежде чем раствориться в тьме. Куки косится в сторону подземелья и лицо перекашивается от отвращения, стоит представить живописную картину, которую Хэйдзо оставил. На самом деле Синобу плевать на этих псов. Просто однажды довелось самой лицезреть подобную казнь. Именно поэтому каждый в Темной империи знают, что злить их повелителя не стоит. *** Колени тряслись и мужчина нервно протёр их. Он стоял рядом с колесницей наполненной полной минералов возле врат империи на границе Волчьих земель. Сзади стояли более десятки стражов и волков, охраняющих вход. Где то далеко слышится карканье вороны и мужчина уже был готов намочить штаны, ведь с карканьем на той стороне появился тот, кого явно не ожидал посол. Темный правитель без какого либо усилия прошел сквозь барьер. Стражи покрепче сжали оружия, оборотни оскалили клыки, готовые в любой момент обернуться и напасть. — В этом полугодии Южное королевство присылал минералы. С чего такая щедрость? — говорит Хэйдзо, оглядывая ораву, собранную вокруг. Уголок губ с легкостью поднимается вверх. — Это совсем н-новый найденный минерал, — с этими словами посол открывает вид обработанных камней. Красные, — Его Величество дал приказ отдать вам эти особые драгоценности в первую очередь, чтобы напомнить о м-мире, — его голос в конце дрогнул. — О, как мило с его стороны, — он и вправду был очарован этими камнями. Они что то напоминали. Точнее, кого то. Кадзуху. Эти камни точностью походили на его глаза. Сиканоин признает, что его пленяло червонное золото солнечного камня, и жемчужная белизна лунного камня, и радужные переливы в молочном опале. Он мог часами перебирать и раскладывать по футлярам свою обширную коллекцию. Были оливково-зелёные хризобериллы, которые при свете лампы становятся красными, густо-розовые и золотистые, как вино, топазы, аметисты, отливавшие сапфиром. Но эти яркие пламенно-алые камни, с мерцающими внутри четырехконечными звездочками. Хэйдзо пленяло не только сам вид драгоценных металлов, больше всего он обожал их смысл. Гиацинт наводит сон, аметист символ духовности и мудрости, изумруд способствует долголетию, топаз лечить от тоски и печали. В этих же камнях он чувствует доблесть и могущество, свободу и смелость. И страсть. Сиканоин перешёл границу, вставая на расстоянии вытянутой руки испугавшегося человека. Демон хмыкнул. Колесницы запряженные лошадьми, сгорели в зеленом пламени, оставляя от них лишь кости и горящие красным огоньки вместо глаз. — Ваш король не будет зол на уменьшение парочки лошадиных сил? — с ехидством спросил Хэйдзо. Люди в страхе сглотнув, мигом отошли прочь от скелетов. Посол натянул на лицо улыбку, быстро покачал головой и, ой, кажется, штаны пора сменить. Оборотни сзади оскалили зубы, увеличиваясь в размерах. Еще одна выходка демона и их не остановить. Колесницы без особых усилий прошли сквозь барьер, словно его не существовало вовсе. Когда последняя повозка исчезла из виду, демон повернулся на поджатых хвостами волков. Глаза потемнели, от былого ехидства осталось ничего и бросил хладнокровное: — Я и не забывал о договоре. Но кое кто походу их забыл, — потемневший взгляд Хэйдзо был устремлен не на собравшихся вокруг людей, на одного конкретного, кто скрывался среди веток и листвы. *** Замковые стены давят на растревоженную голову. Кадзуха бродит по темным коридорам и не может найти хоть какое то равновесие для того, чтобы привести свои мысли в порядок. Нарастающее беспокойство точит изнутри тупым ножом, и Кадзуха не знает, что с этим делать. Установленный срок демоном глубоко оседает в голове, не дающая заснуть. Сердце бешено бьется. По ночам подушка пропитывается слезами. Несмотря на то, что Сиканоина не было во дворце, даже на расстоянии он не давал забывать кто он. Кадзуха не хотел быть монстром и даже сейчас верит в то, что еще ничего не поздно изменить. Он не хочет вспоминать давно забытое ощущение ужаса собственноручно сделанного пепелища. Спрятанные воспоминания, которых Каэдэхара боится больше всего. Воспоминания, которые он так старательно сковывал тысячью замками. Вот то, что Хэйдзо тревожил и воскрешал в его сердце, каждый раз напоминая Кадзухе о том, что невинность в глазах окружающих — иллюзия. Внутри он другой. Две противоречивые личности, разрывающие изнутри. Моральная боль для Кадзухи страшнее физических пыток. И человеку даже страшно представить, если часть силы Хэйдзо перейдет к нему. Лучше пусть его до костей сожрут вендиго. Дни в замке проходили бездумно. Время здесь шло, словно совсем по другому. Не поймешь когда наступило утро, а когда ночь. Кадзуха не заметил даже, как прошла неделя его пребывания здесь. Значит, у него осталось чуть больше двух недель для принятия решения. И решение Каэдэхара принял еще тогда, когда задыхался от нехватки воздуха. Бежать как можно дальше, пока демон не пробудить его темную сторону. За незаметно проведенных дней в этом замке Кадзуха подмечает, что менее всего демоны активны на рассвете. Именно лучи утреннего солнца жители Темной империи не любят больше всего и предпочитают отсыпаться в это время. Однако полностью незаметным Кадзухе вряд ли удастся убежать: если он долго не будет возвращаться, слуги и стражи заподозрят неладное. Однажды он забрался на дерево, скрываясь среди листвы, где то на окраине сада. Ради злорадства. Встревоженные слуги объявили поиски. Он помнит, как сидя на ветке, он наблюдал за обеспокоенными слугами, кружащиеся по всему саду. Однако его быстро нашли: найти единственного человека в обители демонов не составит особого труда. Продуманного плана у Каэдэхары все еще нет, но действовать как-то надо. Рассвет медленно разливался по краю неба блеклой зарёй, и Кадзуха решает бежать сегодня. Он не намерен больше тянуть время, которого и так становится мало, нахождением здесь. Еще пару дней назад их общение с Венти он узнал, что при поиске нарушителей демоны ориентируются в основном на свое обоняние и чувства. Каждое существо, будь оно хладнокровным камнем, имеет чувства. И подобное обоняние присуще демонам, по этим причинам эти существа тьмы легко находят добычу. А по обонянию уступают лишь волкам. Получается, Кадзуху будут искать также. Если верить карте, то в сороках милях от замка есть река, протекающая вдоль скал. Если ему удастся добежать к реке, то вода может скрыть его запах от части. Кадзуха несколько дней подкармливал одну из ездовых лошадей, больше напоминавший человеческий, а не скелет, что имелись в замковой конюшне. Он мог попробовать оседлать дракона, но без присутствия Венти он не сдвинется с места. Да и к тому же Венти покинул замок на два дня тому назад в северный город по важным делам, которыми закинула его девушка, поэтому выбирать не приходилось. Но острая проблема во времени и незаметности остаётся открытой. Конюшня располагается недалеко от замковых стен, прямо возле поле зрения стражи, а сбегать на своих двух — самоубийство. Каэдэхара надевает максимально удобную одежду из всего многочисленного ассортимента в его гардеробе. Теплый вязаный свитер с горлом, комбинезон, куртка, куда можно было сложить небольшие, украденные ножи из оружейного арсенала и максимально удобные и утепленные ботинки на резиновой подошве. За проведённые дни в холодной стране его организм довольно-таки быстро адаптировался к здешней погоде, поэтому надевать тяжелые меховые вещи были крайне плохой идеей. Ножи были остро заточены и их пришлось цеплять на пояс. Такой способ защиты никогда не будет лишним. Стражи мигом обнаружат его пропажу, поэтому ему надо как-то отвлечь демонов. Сделать то, что все их внимание будет сосредоточено на чем то постороннем. Устроить пожар — самый легкий способ. Он начинает с гостиной на первом этаже. Несколько искр достаточно для того, чтобы вспыхнула ткань штор. Ковры, диваны, балдахины: Кадзуха не жалеет ничего. Следующей жертвой огненных языков становятся несколько гостевых спален и архивы на третьем этаже. Кадзуха поджигает свитки, от которых огонь переползает на бесчисленные стеллажи и дышит через заранее обмоченную водой рукав, чтобы не начать кашлять от дыма. Возможно, среди всего этого хранятся важные документы и Хэйдзо придет в ярость, когда узнает обо всем, но сейчас Кадзухе плевать. Он даже чувствует некое удовлетворение, поджигая низ очередного деревянного стеллажа. Это его небольшая месть. Погасить огонь магу низшего уровня — не совсем просто. Обычной водой не обойтись, а среди обитателей замка нет того, кто способен управлять водой, поэтому у Каэдэхары имеет некое преимущество. Внизу слышатся испуганные крики. Нужно уходить, пока здесь не появились демоны. Кадзуха спускается вниз в одном из тайных проходов внутри каменной стены, которыми обычно пользуются прислуга. Сейчас же они все сбежались на центральную часть замка на второй этаж. Первый этаж пуст и задымлен: видимо огонь разбушевался действительно сильный. Тем лучше для Кадзухи. Он незаметно проскальзывает через ворота, а стражи поблизости ожидаемо не наблюдается. Лошадь, как и несколько других в лошадей в стойлах, беспокойно фыркает. Но Каэдэхара не зря навещал этого коня, подкармливая яблоками и завоёвывая к себе доверие. Как обращаться с лошадью, парень хорошо знает: они с матерью несколько лет держали кобылу. Да и ему приходилось пересекать границу, ради трав. В очередной раз проклиная свой рост, Кадзуха забирается на спину лошади и ударяет по бокам, заставляя того сорваться на бег. Конь был очень быстр и вынослив, поэтому они с легкостью преодолели несколько миль. Кадзуха оглядывается назад, чтобы увидеть, как из нескольких ломающихся винтажных окон второго и третьего этажа вырываются жадные сполохи пламени, до черноты лижущие каменные стены. В воздухе висит удушливый запах гари. Хэйдзо будет очень зол. *** Агрессивные шаги эхом отскакивали от стен. Спешащий куда то демон за секунду перескакивает несколько ступеней, оказываясь перед дверью, где слышалась мелодия. Он распахивает дверь. Среди пустой комнаты, рядом с окном стоял парень, держащий скрипку под подбородком. Звуки, извлекаемые смычком из струн, были чарующими, словно скрипач изливал свою душу через неё. — Сяо, — отозвался скрипач, — У тебя должна быть веская причина, почему ты врываешься в мое уединение, — он не останавливался, продолжал играть, пока говорил. — Тебе стоит отложить инструмент, — устало говорить демон, — В таком состоянии эти вести кажутся… весьма и весьма печальными. — Конкретнее, — одергивает его Сиканоин, хмуря брови. — Все архивы только что пошли по огненным чертям, Хэйдзо. Видимо, Каэдэхара ненавидит тебя действительно сильно. Он поджёг чуть ли не половину замка и сбежал. Слышится фальшивая нота. Хэйдзо убирает скрипку на место и закрывает глаза. Тени его глаза. Стоит закрыть глаза, расширить поле ментального воздействия и может видит, что… Кадзухи действительно нет в замке. Демон не ощущает его присутствие там. Внутри опять нарастает ярость. Скребёт когтями прутья, требуя немедленно догнать его, вернуть и выдрать с корнем эту упрямость. Заставить кричать, захлебываться в собственной крови… Хэйдзо одергивает себя, обратно втягивая клыки. Убивать этого человека — не входит в его планы. Но удержать своего монстра тяжело, а тот факт, что были сожжены бумаги, ценность которых считается невероятной, подливает масло в огонь ярости, которую Сиканоин большими усилиями тушить в себе. Тушить, обещая вновь зажечь и позволить пламени охватить мир. Кадзуха перешёл все границы.