Адский жар

      Гуаньшань никогда не думал, что однажды возненавидит день, наполненный тишиной и покоем. Но сегодня как раз выдался такой день. Он привык ходить в школу в одиночестве, в тишине, ведь раньше никто не составлял ему компанию. Но после целого дня постоянной суеты и болтовни возвращение к тишине вызвало у Гуаньшаня беспокойный зуд, который он никак не мог унять. Хуже того, если бы Гуаньшань был сейчас один, молчание бы имело смысл. Однако он был не один. Рядом с ним, засунув руки в карманы и уставившись куда-то в небо, шел в школу демон Хэ Тянь.       Не раз за последние несколько дней, что он знал Хэ Тяня, Гуаньшань желал, чтобы тот закрыл рот. Но когда это наконец случилось, он не знал, что с этим молчанием делать.       — Знаешь, — начал Гуаньшань, решив нарушить тишину, — если ты не хочешь провожать меня в школу, тебе не обязательно это делать.       Хэ Тянь отвел взгляд от неба и удивленно посмотрел на Гуаньшаня:       — Почему ты так думаешь?       Гуаньшань подавил ехидный ответ и пожал плечами.       Он плохо спал, надо бы сделать скидку.       Хэ Тянь вздохнул и хрустнул шеей:       — Я почти не спал прошлой ночью, Рыжик, поэтому немного паранойю.       Гуаньшань удивился такой честности — он и подумать не мог, что их отношения дошли до такого уровня.       Заметив выражение лица Гуаньшаня, Хэ Тянь покачал головой и пробормотал:       — Знаешь что, забудь, что я сказал.       Гуаньшань фыркнул и пнул камешек у своих ног:       — Ты же демон, чего тебе вообще можно бояться?       Хэ Тянь закатил глаза:       — Я беспокоюсь не за себя, а за тебя.       Гуаньшань остановился и бросил на Хэ Тяня сердитый взгляд:       — Я тебе не какая-то девица в беде, Хэ Тянь.       Хэ Тянь тоже остановился и наклонился к Гуаньшаню так, что их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Его губы едва заметно изогнулись, когда он представил Гуаньшаня в роли «девицы»:       — А вдруг платье будет тебе к лицу?       Гуаньшань раздраженно фыркнул и отстранился, слегка надавив на плечо Хэ Тяня, чтобы оттолкнуть его:       — Кому нужно обижать меня? За тобой гонятся убийцы?       Хэ Тянь пожал плечами и снова уставился в небо:       — Не знаю… просто что-то кажется неправильным.       — Но ведь кто-то должен за тобой охотиться, правда? Ты же принц ада.       Хэ Тянь бросил раздраженный взгляд на Гуаньшаня:       — Ты что, хочешь, чтобы кто-то нас преследовал?       — Нет, просто… — Гуаньшань слегка наклонил голову. — …Ты прав… что-то и правда не так.       Вселенная восприняла это как сигнал, чтобы все испортить. Почти в ту же секунду, как эти слова сорвались с губ Гуаньшаня, воздух вокруг них наполнился электрическими разрядами. Гуаньшань внезапно почувствовал, как голова становится тяжелой, и прежде чем он смог бы упасть, Хэ Тянь поймал его, крепко обняв за талию, чтобы поддержать. Этот чертов демон ухмылялся, явно довольный их положением.       — Говорил же, ты девица в беде, — прошептал он, наклоняясь к губам Гуаньшаня.       Гуаньшань едва не толкнул Хэ Тяня на землю — и из-за его слов, и из-за того, что тот опасно приблизился к его лицу. Но он этого не сделал, потому что заметил что-то краем глаза.       — Хэ Тянь, — прошептал Гуаньшань, его тело напряглось от страха.       Хэ Тянь прищурился, почувствовав тревогу другого. За их спинами раздалось рычание. Хэ Тянь поставил Гуаньшаня на ноги и обернулся.       — Я не вернусь, — прошептал он ветру.       Сердце Гуаньшаня подскочило к горлу; он не мог ничего разглядеть, но чувствовал, что кто-то наблюдает за ними. Вокруг снова прошел электрический разряд, и на этот раз Гуаньшань ощутил запах гари — что-то вроде запаха горелого мяса, но резче.       Хэ Тянь встал перед Гуаньшанем, протянув перед ним руку для защиты.       — У меня нет на это времени, покажись.       Воздух вновь наполнился треском, и Гуаньшаню стало настолько плохо, что он едва не потерял сознание — не столько от тошнотворного запаха или ощущения тяжести в голове, сколько от вида существа, монстра, стоящего перед ними. Оно едва доставало Гуаньшаню до колена, но выглядело зловеще и весьма устрашающе. У монстра были необычайно большие и заостренные уши на овальной голове с подбородком таким острым, что казалось, он может пронзить кожу. Огромные глаза существа с красными, сверкающими зрачками, раздувающиеся от ярости ноздри и обнаженные зубы — острые и кривые, будто готовые разорвать что-то на части. Его тело облачали обветшалые доспехи, а кожа имела странный оттенок зеленого, одновременно настораживающий и отвратительный.       Гуаньшань дрожал, переполненный ужасом. Хэ Тянь, напротив, выглядел оскорбленным.       — Они послали за мной тебя? Вот высший уровень неуважения.       Монстр бросился в атаку. Гуаньшань зажмурился, готовясь к удару, ожидая, что острые зубы чудовища пронзят его кожу и вырвут сердце.       Но ничего не произошло.       Гуаньшань медленно открыл глаза и увидел Хэ Тяня, который с улыбкой смотрел на него. У его ног лежала кучка пепла, издающая такой едкий запах, что Гуаньшаню с трудом удавалось оставаться в сознании.       — Ты и правда девица в беде, Рыжик, — пробормотал Хэ Тянь, поднимая руку, будто собираясь взъерошить его волосы, но не желая пугать его еще больше.       — Что это за хуйня такая? — спросил Гуаньшань, ненавидя, как сильно дрожал его голос.       — Ну, за мной отправили кое-кого.       — Кое-кого? Скорее, кое-что! С хуя ли ты такой спокойный?       — Потому что, Рыжик, эти существа буквально самые безобидные создания в аду, — фыркнул Хэ Тянь и снова поднял взгляд к небу. — Похоже, они просто хотели узнать, где я нахожусь. Ну вот, теперь знают. И оставили за собой вонь.       — Почему ты смотришь на небо? Ты же должен смотреть вниз, в ад, нет? — огрызнулся Гуаньшань, все еще не оправившись от шока.       Хэ Тянь нахмурился и снова посмотрел на него:       — Потому что самые опасные создания ада умеют летать.       Гуаньшаня передернуло от страха. Хмурый взгляд Хэ Тяня задержался на встревоженном выражении лица Гуаньшаня. После недолгих раздумий Хэ Тянь потянул его за рукав:       — Пошли, тебе нужно в школу.       — Учеба — последнее, о чем я сейчас думаю.       — Давай, Рыжик, тебе нужно учиться, а то тупее уже некуда.       — Заткнись, сам ты тупой.       — Вау, какое великолепное возражение. Может, тебе и вправду не нужно в школу.       Гуаньшань закатил глаза на его сарказм, ненавидя, как эта простая перепалка заставила его сердце успокоиться.       — Так что мы будем делать теперь, когда они знают, где мы? — спросил Гуаньшань, когда они вновь пошли вперед.       Хэ Тянь наклонил голову, задумавшись:       — Думаю… будем осторожнее. Могущественный демон может попасть в наш мир только через призывной портал, так что вряд ли Земля скоро наводнится демонами.       — А то, что мы видели, что это было?       — Гоблин, дубина.       Гуаньшань нахмурился:       — Прости, что не знаком с классификацией адских существ.       — Эти мелкие существа единственные, кто может свободно перемещаться туда и обратно. И даже в своей ослабленной форме я могу уничтожить их во сне.       — В ослабленной форме? Что ты имеешь в виду?       Хэ Тянь поднял брови, глядя на Гуаньшаня:       — Ты на самом деле думаешь, что я выгляжу вот так?       Гуаньшань побледнел, вспомнив уродливый облик гоблина.       Хэ Тянь фыркнул:       — Ты что, дурак? Нет уж, я точно не похож на эту тварь. Если тебе кажется, что в этом обличии я выгляжу привлекательно, подожди, пока не увидишь мою истинную форму — не зря же я был принцем ада.       Хэ Тянь не удержался от того, чтобы подмигнуть Гуаньшаню. Тот закатил глаза на эти заявление и подмигивание:       — Почему тогда ты не в своей истинной форме?       — Чтобы обрести свою полную форму в человеческом мире, нужно было принести большую жертву и иметь подходящую пентаграмму. Пентаграмма, через которую я попал сюда, на самом деле была не моей, а тот идиот, который меня призвал, пожертвовал всего лишь зуб.       Гуаньшань поморщился:       — Я не хотел тебя призывать, ублюдок.       Хэ Тянь ухмыльнулся, глядя на него:       — А разве ты не рад, что призвал меня?       Гуаньшань отвел взгляд, его голос слегка дрогнул:       — С теми проблемами, что ты создаешь, ни за что.       Даже для него самого это звучало как ложь.