Любовь и другие слабости

      Впервые Джордж Уизли увидел те самые фиалковые глаза на церемонии распределения. Он сразу подумал, что называл бы эту маленькую девочку принцессой. Такой она ему и казалась: хрупкая, словно фарфор, она поднялась по лестнице и села на стул, чтобы выслушать Распределяющую шляпу. Её личико имело странную призрачную красоту — бледная, будто полупрозрачная кожа, и эти глаза… Одиннадцатилетний Джордж не мог оторваться от них. Девочка часто моргала и морщилась, как будто ей было неловко находиться здесь. А потом шляпа начала говорить, да так резко, что девочка вздрогнула. — Какая неоднозначная особа… — сказала шляпа — Вижу много ума, хитрости и смелости. Куда же определить вас? Шляпа задумалась, и было видно, как девочка переживает. Джордж подумал о том, что было бы замечательно увидеть её на Гриффиндоре. Он уже знал, что попадёт туда. Вся его семья училась на Гриффиндоре. А потом он поймал себя на мысли, что смотрит на девочку уже слишком долго. Он повернул голову на Фреда, но тот тоже смотрел… Вокруг той девочки будто бы витала какая-то особая магия, которая притягивала взгляды. Сама она была робкой и очень нервничала, однако по какой-то причине взгляды многих студентов были прикованы к ней. Возможно, особенности внешности или странная фамилия сыграли свою роль… — Вы не такая, как ваша семья, не так ли? Что ж, кажется, я знаю, что с вами делать. Когтевран! — громко объявила шляпа, и когтевранцы захлопали в ладоши. Девочка слезла с табурета, и Джордж заметил тень тревоги в её улыбке, когда она направилась к столу своего факультета. С того самого дня Джордж Уизли всегда смотрел на Еву Синистер. Когда она смеялась, разговаривала с однокурсниками, корпела над учебником и сидела за книгой в Большом зале. И не один он смотрел на неё. Ева умела привлечь к себе внимание. Она была любимицей профессоров, которые даже не догадывались о другой стороне личности этой отличницы. Синистер заработала себе репутацию и славу заводилы, когда на втором курсе подсунула пуффендуйцам летучие сладости за ужином. И никто из учителей так и не узнал, почему половина курса парила под потолком Большого зала. Джордж с Фредом всегда обращали внимание на подобные шалости, потому что сами были такими же. Но Ева всегда была чем-то недостижимым. По какой-то причине Джордж думал, что эта девочка с аметистовыми глазами не стала бы дружить с Уизли. Возможно, причиной тому была её громкая и «устрашающая» фамилия. А, может, он просто сам боялся подступиться. Всё изменилось на третьем курсе. Фред с Джорджем затеяли кое-что, что не очень понравилось учителям. Хотя мало кому понравится, что по школе летают бладжеры. В итоге их наказали, отправив на отработку в класс зельеварения. Кто бы мог подумать, что в этот же день отличница Синистер подсыпет в напитки однокурсников веселящий порошок? — Ну они такие грустные были, понимаете, профессор? Джордж не сразу понял, что происходит, когда, стоя с метлой в руках, увидел в дверях кабинета Еву в компании Снейпа. За три года она заметно выросла из робкой девочки в молодую леди, которая не лезла за словом в карман. Близнецы захихикали и тут же встретили уничтожающий взгляд Снейпа. — Когда я вернусь — в своей обычной надменно-презрительной манере ответил профессор, пропустив слова девушки мимо ушей — Здесь всё будет блестеть. Затем Снейп одарил Еву, а с ней и близнецов, ещё одним недоброжелательным взглядом, а после удалился. — Вот уж кто действительно ничего не понимает в шутках… — сказала Ева вслед Снейпу, когда он скрылся из виду — Никак не могу привыкнуть к этим его… Знаете, у меня до сих пор мурашки по коже от этого голоса. — Снейп — отозвался Фред, пожав плечами — Никто не может привыкнуть. — Присоединяйтесь, миледи — сказал Джордж, галантно протянув даме свою метлу. — Благодарю, сэр — в той же шутливой манере ответила девушка — Вы очень любезны. И тогда Джордж Уизли понял, что Ева Синистер не такая, какой он её считал — не высокомерная, даже несмотря на положение своей семьи. Она оказалась весёлой и очень дружелюбной. Наказание вдруг показалось не таким ужасным, хотя им пришлось вычистить целую гору котлов, вымыть пол и все столы от какой-то непонятной жижи. Несмотря на столь неприятную работу, все трое нашли повод посмеяться, а затем ещё долго и много разговаривали. Тогда они и начали узнавать друг друга. И с того дня все трое не расставались. Джордж, сам того не замечая, продолжал наблюдать за Евой. Но теперь она была так непривычно близко. Они подружились, стали проводить время вместе, затевать разные шалости и веселиться. Однако Джорджу всегда будто чего-то не хватало. Если раньше он мог лишь смотреть на Еву Синистер издалека и восхищаться, то теперь он мог запросто заговорить с ней и даже обнять. Но всё было как-то не так. Его вечно терзало странное ощущение, будто Ева может взять и исчезнуть. Испариться из его жизни в одночасье, будто ничего не было. Может быть, как раз этот страх и заставил Джорджа на четвёртом году обучения в Хогвартсе признаться себе самому в чувствах к этой девушке. Ему очень скоро перестало хватать дружбы с Евой. Он захотел узнать её по-настоящему. Стать для неё особенным. Кем-то, кто примет все её страхи и поможет переступить через них. Ева Синистер всегда была скрытной по натуре. Она много шутила и смеялась, но почему-то именно в эти моменты Джордж видел её израненную душу. Он даже представить себе не мог, что скрывалось за её улыбкой, но почему-то всегда знал, что эта девушка не так проста, как кажется. За время их общения он узнал кое-что о её семье, а в особенности об отце. Ненависть к нему Ева не скрывала. Но даже в её ярости к отцу Джордж видел глубинный страх. Страх безысходности. Ведь эта девушка родилась в семье чистокровных аристократов, некогда имеющих дурную славу, как «приближённые» к Тому-кого-нельзя-называть. Джордж знал подобные семьи — высокомерные, считающие себя слишком возвышенными для общения с полукровками и «осквернителями» крови. Его отец всегда говорил, что лучше держаться от таких волшебников подальше. И Джордж следовал совету. По крайней мере, до появления Евы. Хотя, казалось бы, она абсолютно такая же, как все эти мнимые аристократы, но стоило лишь однажды заговорить с ней, и Джордж понял, как ошибался. Нет, Ева никогда не отпугивала его своим происхождением, поведением или чем-то ещё. У него не было предрассудков, даже несмотря на все слова и предостережения отца. Он просто считал её лучше. Лучше всех, кого он знал. Лучше себя самого. И потому не мог подступиться. И потом жалел о каждом дне, начиная с той самой церемонии распределения, который они могли бы провести вместе. Естественно, у Джорджа была своя жизнь. Он не был сумасшедшим или помешанным. Они с Фредом были практически единым целым и всегда умели придумать себе развлечения. А кроме того, у них была общая цель: сделать мир веселее. И они упорно шли к ней, придумывая различные схемы заработка и забавные шалости. Но всё же, с самого первого дня в Хогвартсе Ева Синистер стала неотъемлемой частью жизни Джорджа. Но за преодолением одного страха всегда скрывается другой. Так, когда близнецы подружились с Евой, Джордж стал понимать, что влюбляется. Он никогда не был стеснительным или робким, однако признаться в чувствах Еве было слишком сложно даже для него. Фред, естественно, знал обо всём, что происходило с братом, и всячески поддерживал его. Он не считал, что признание в любви станет катастрофой. «Братец, да тебе никто в этой школе не откажет, поверь мне!» — повторял Фред. Но Джордж не решался: «Даже принцесса не устоит перед твоим обаянием!» Близнецы всегда называли так Еву между собой. Это было что-то вроде их шифра. Джордж осознал свои чувства, когда девушка впервые доверилась ему. Это случилось в один плохой для Евы день, когда она поссорилась с отцом. Точнее, он был недоволен и прислал ей письмо, в котором во всех красках описал, как она разочаровала семью. Как раз в этот день Ева должна была встретиться с Фредом и Джорджем на запланированной вечеринке. Но так и не появилась. Джордж сразу подумал, что стоит найти её, ведь Синистер никогда не пропускала вечеринки. Нашёл он её в одной из спален Когтеврана. Она лежала на кровати и плакала, лёжа на спине. — Так ты себя не утопишь — пошутил Джордж, войдя в комнату. На соседней кровати сидела темноволосая девушка с книгой в руках. Она удивилась, когда в спальню вошёл гриффиндорец. Ева тоже подскочила, явно не ожидав визита друга. — Ты чего тут? — сквозь слёзы поинтересовалась Ева. — Пришёл проводить вас на бал, миледи — ответил Джордж, сделав шуточный поклон. — Прости, я не пойду. Не хочу шума и людей — категорично заявила девушка. — Бал может быть и для двоих, верно? Когда Джордж сказал это, Ева вдруг подняла на него глаза и посмотрела так, словно он лучший в мире человек. Парень удивился — всё происходящее было для него в новинку, однако он не пытался скрыть, что наслаждается подобными чувствами. В тот день он в прямом смысле слова протянул Еве руку помощи. Они ушли подальше от всех, устроившись на внутреннем дворе школы. В такое время там уже никого не бывало. Ева уселась на каменную плиту, а Джордж встал рядом. Парень не знал, стоит ли спрашивать о том, что случилось, ведь Синистер вновь помрачнела. Казалось, она и сама не хочет говорить. А Джордж не собирался заставлять. Он вновь протянул ей руку, и она приняла её. Гриффиндорец аккуратно потянул Еву на себя, и она слезла с плиты. — Неужели вы заставите меня петь, миледи? — с улыбкой спросил Джордж, и девушка, наконец, слегка улыбнулась. Она, казалось, лишь сейчас смогла немного отвлечься и наконец посмотрела Джорджу в глаза. Вряд-ли ей хотелось танцевать, однако то, что парень собирался петь, развеселило её. По двору пронёсся легкий ветерок, растрепав девушке волосы. Воздушная белая блузка плохо спасала от осенней прохлады, и она невольно вздрогнула. Но когда Джордж протянул Еве руку и прижал её к себе, ей будто стало снова тепло, причём во всех смыслах. Следом за ветром начался дождь. Лёгкий, почти моросящий. Капли воды переливались на солнце, и Ева невольно залюбовалась пейзажем. Джордж, в свою очередь, засмотрелся на Еву. В голове возникли строчки, которые идеально подходили под ситуацию, и парень стал напевать хорошо знакомую мелодию. I see the crystal raindrops fall And the beauty of it all Is when the sun comes shining through Джордж будто заставил Еву забыть обо всём и просто наслаждаться моментом. Казалось бы, они просто кружились на месте под дождём, но в этом было что-то такое светлое и невинное, от чего девушка повеселела. To make those rainbows in my mind When I think of you sometime And I wanna spend some time with you Пока Джордж тихонько напевал эту песню лишь для них двоих, вокруг не существовало ничего. Ева пришла в себя и теперь просто наслаждалась лёгкой осенней прохладой и даже дождём. А Джордж… Он смотрел на неё. И чувствовал, что всё в порядке. Когда они вместе. Когда они вдвоём. После того дня Джордж Уизли осознал несколько вещей. Во-первых, Ева оказалась очень ранимой. Раньше он и подумать не мог, что девушка так зависима от мнения отца. Во-вторых, теперь он знал, что даже обычный танец и разговор под дождём может поднять ей настроение. И, наконец, в-третьих, он понял, что окончательно и бесповоротно влюбился в Еву Синистер. Время шло, а Джордж не мог найти в себе мужества признаться в чувствах к ней. Их дружба крепла с каждым днём, как и чувства. К шестому курсу Джордж стал немного смелее. Он понял, что Ева воспринимает его, как друга, но лишь в его силах было изменить это. Осторожно, не вызывая лишних подозрений, он начал делать шаги навстречу их будущему. И Ева, казалось, была совсем не против. Джордж никогда не стал бы делать что-то, что причинило бы ей дискомфорт, а потому ждал какого-то знака от неё. Он ждал, что девушка увидит его чувства, поймёт их и даже примет. Однако с началом учебного года появились и новые заботы. Фред с Джорджем решили подзаработать на Турнире, и обоим нужно было следить за развитием событий. Близнецы подумывали об открытии собственного магазина, а потому постоянно проводили время за придумыванием всяких забавных магических безделушек. Ева, к тому же, стала брать дополнительные уроки у профессора Грюма. Конечно, это не меняло того, что компания, как и раньше, проводила время вместе, однако его стало чуть меньше. К началу зимы стало известно о проведении Святочного Бала. И Джордж сразу же понял, что вон он — шанс! Он пригласит Еву на бал и там признается в любви. Казалось бы, чего тянуть? Но откуда ни возьмись взялся этот Себастьян. Постоянно прожигал Еву своим наглым взглядом, целовал руки и улыбался. Он невыносимо раздражал. Особенно после Хэллоуина. Ева внезапно переключилась на него, и Джордж не мог понять, что у них происходит. Ева практически не рассказывала о себе, но к этому все привыкли. Тони иногда вытягивала из подруги что-то интересное, но даже у неё не всегда получалось. Джордж долго тянул, пытаясь понять, что к чему. Но Ева, казалось, ждала от него приглашения. Она стала странно смотреть на друга, будто действительно хотела пойти с ним. Джордж метался, но в конце-концов решился. Последней каплей для него стал диалог, который был подстроен девушками специально. И он это понял. — Тебя уже пригласили? — спросила Ева у Тони, как бы невзначай, и перевела взгляд на Джорджа. Тот сидел, уткнувшись в какие-то бумажки, вместе с братом. — Ещё нет — ответила подруга — А тебя? — Да — ответила Ева сразу же. Джордж напрягся внутри, но старался не подать виду. «Опередил…» — подумал он, расстроившись. План рушился на глазах. — Кто? Ты согласилась? — воодушевилась Тони. — Себастьян. Пока нет, но думаю, соглашусь. Джордж не понимал, что должен делать. Зачем они стоят и говорят об этом прямо перед ним? — Фредди, сходишь со мной проверить, нет ли ещё ужина? Есть хочу, умираю просто — внезапно сказала Тони. Парень подскочил с места и подал подруге руку. А Джордж снова всё понял. Ева не хотела идти с Себастьяном. — Буду рад сопроводить вас, мадам. И вскоре они вдвоём скрылись за поворотом. Ева вздохнула и перевела взгляд на Джорджа. — Холодно? — только и спросил он, встретившись с ней взглядом. — Нет — слегка разочарованно ответила девушка — Заклинание ещё действует. Джордж отметил романтичность момента. Он был идеальным, чтобы пригласить Еву. Однако та вдруг села рядом и достала лист бумаги. Кажется, она писала письмо. И Джордж машинально посмотрел на пергамент. «Дорогой Себастьян…» Неужели она действительно пишет ему? Но зачем? Что между ними? Дорогой? — Ева — позвал Джордж, не сдержавшись. «Будь, что будет» — решил он. Лучше было получить отказ, чем мучиться из-за недосказанности. — Да? — резко ответила Ева. — Ты уже ответила Себастьяну? — взволнованно поинтересовался Джордж. — Ещё нет — соврала она, и Джордж воспринял это как очередной сигнал. — Прости, что не сделал этого раньше… — начал он, замявшись — Я боялся, что ты не захочешь пойти со мной. Но всё равно хочу спросить. — Так спрашивай — мягко улыбнулась Ева. — Ева, ты примешь моё приглашение? Пойдёшь со мной на Бал? — Да! — быстро и не раздумывая ответила девушка и кинулась обнимать Джорджа. Он облегчённо выдохнул и обнял её в ответ. Они засмеялись. То ли от счастья, то ли от неловкости. — Я так ждала, пока ты позовёшь меня! — воскликнула Ева, и Джордж искренне удивился этому. — Правда? — Конечно правда, дурень! Они смотрели друг на друга и улыбались, и Джордж вдруг почувствовал облегчение вкупе со смелостью. Неожиданно для самого себя, он обнял Еву за талию и притянул к себе, продолжая изучать её лицо взглядом. Парень перестал улыбаться и чуть заметно наклонился к Еве. К её губам. Девушка глубоко вдохнула, прикрыв глаза. А Джордж вернулся мыслями в ночь Хэллоуина, в тёмный коридор перед башней Когтеврана. Когда она так же потянулась к его губам… Вряд ли подобные моменты когда-то забываются. Для Джорджа он стал одним из самых счастливых и желанных. Даже когда они впервые поцеловались, он не чувствовал себя так хорошо, как в тот зимний вечер. Отчасти потому что Ева была пьяна, когда целовала его. И потом, она даже не помнит об этом. А тогда всё было по-настоящему. Джордж понял, что его чувства взаимны. И ничего так не окрыляло, как осознание, что твоя любовь взаимна. Дальше всё шло, как в сказке — потрясающий своим масштабом и красотой Святочный Бал, который прошёл превосходно во всех смыслах. Джордж с Евой очень много танцевали, наслаждаясь друг другом и атмосферой праздника. Когда они держались за руки и кружились в танце, парень снова видел перед собой тот невинный осенний вечер с лёгким дождём, в котором они были счастливы. И теперь, когда он вновь видел её улыбку, он ощущал то же спокойствие. И тогда Джордж понял, что должен довести дело до конца. Сказать Еве о своих чувствах. Пути назад не было. Отойдя на пару минут, Джордж нашёл брата, чтобы сообщить ему новость. — Что ж, братец, желаю удачи! И со свадьбой не затягивайте. Когда парень вернулся к своей спутнице, он заметил Грюма, который что-то говорил Еве. Девушка вдруг стала задумчивой, но как ещё могло быть после разговора с Грозным Глазом? И это не стало единственной неожиданностью. Джордж тогда впервые поцеловал Еву в трезвом сознании, а затем признался в чувствах. Но по какой-то причине это вызвало у девушки гнев. Джордж никак не ожидал этого, а её слова и вовсе обидели его. А потом она просто пропала. Уехала на каникулы домой. И почему-то снова появилось чувство, что она исчезла навсегда. Джордж остался наедине со своими эмоциями. Он был в недоумении. Не понимал, почему всё так произошло. Было заметно, что Ева боится, но такого всплеска эмоций парень всё равно не ждал. Когда он стал осмысливать произошедшее, то осознал, что Ева меняется. Ведь она никогда не говорила о себе такого, что наговорила тогда. Будто кто-то внушил ей подобные мысли. Будто кто-то менял её. Но что мог сделать Джордж? Ева никого не подпускала к себе ближе, чем ей было нужно, и парень принимал её позицию, потому как осознавал, что ей сделали больно. Но всё же в его силах было изменить это. Он действительно хотел, чтобы эта девушка пустила его в свой мир, и делал всё для этого. На первый взгляд Ева доверяла Джорджу, могла чувствовать рядом с ним спокойствие и безопасность. Но это лишь на первый взгляд. И как странно иногда осознавать, что ты вовсе не знаешь человека рядом с собой. Джордж убедился в этом практически сразу после праздников. Хотя они с Евой, вроде как, стали парой, но ничего не изменилось. Девушка стала будто более пугливой и осторожной, а в каких-то моментах даже агрессивной. Джордж списывал всё это на то, что она привыкает. Ведь на это нужно время, верно? Однако даже в самые тёплые и светлые моменты Ева больше не могла расслабиться. Хоть она и сказала, что любит, Джорджу хотелось услышать это снова. Но она молчала. Она никогда больше не отвечала на эту фразу. Но Джорджу нравилось то, как это девушка смотрит на него своими фиалковыми глазами. В них было особое тепло, что-то родное, но одновременно настолько далёкое, что невозможно дотянуться. И он верил, что Ева Синистер любит его. По-своему, как умеет, но любит. Пока она не изменила ему. В первый момент он ничего не понял. Вернее, не поверил. Просто это было… Будто нереально. Но глядя в лицо Тони он не мог не понять, что она говорит правду. Это был удар раскалённым ножом по сердцу. Одним точным движением его лезвие вошло прямо в цель. И за мгновение стало трудно дышать. Двигаться. Говорить. Осталась только боль. Она ломала кости изнутри и выжигала всё на своём пути. Он был потерян, напуган и расстроен. Всё смешалось внутри, и не осталось места для здравого смысла. Хотелось закричать, драть на себе волосы и кожу, лишь бы хоть на секунду прервать это чувство. Но оно не уходило. Тони продолжала что-то говорить, глядя на Джорджа как-то виновато. Но парень уже ничего не понимал. Кроме того, что должен услышать правду от самой Евы. Ведь сложно поверить в предательство любимого человека, верно? В голове Джорджа невольно возникла сцена, где Ева стонет в объятиях другого… Он даже не знал, кто этот другой. Но и без этого его накрыло новой волной боли. Не дослушав Тони, он ушёл. Молча. Не проронив ни слова. Он просто должен был увидеть её. И узнать всю правду. Джордж и сам не понял, как оказался здесь. Ноги сами понесли его к ответам, которые он хотел получить. И вот она стоит прямо перед ним. Такая спокойная. — Это правда? — дрожащим голосом спросил Джордж. Будто ничего не было. Ева напряглась, выглядываясь в лицо парня. Она всё поняла. Но почему она молчит? — Просто скажи мне, это правда? — переспросил Джордж — Тони рассказала мне, но я не верю. Я просто… Не могу поверить. Знаю, что вы поссорились. Может, она хотела отомстить, но… Ева, умоляю, скажи мне, что она соврала. Даже в тот момент Джорджу Уизли было трудно кричать на неё. На ту, которая подарила ему самые прекрасные моменты в жизни. На её фиалковые, блестящие от подступающих слёз, глаза. — Не молчи, Синистер, я прошу тебя. Скажи хоть слово! — последние слова Джордж произнёс, сорвавшись на крик. Ему было невыносимо больно. Он не хотел кричать. И кричал даже не из-за злобы. А потому что не мог по-другому. Не знал, куда деть свои чувства. — Я… Мы… Мы можем поговорить позже, пожалуйста? — наконец сказала Ева. Позже? Джордж всё уже понял. По её глазам, поведению, жестам. Он слишком хорошо её знал. И одновременно не знал совсем. И всё же хотел услышать это от неё. — Нет, Ева, мы поговорим сейчас — настойчиво ответил парень — Больше ты не сбежишь. Джордж молча развернулся и пошёл вниз по лестнице, постепенно удаляясь от башни Когтеврана. Он знал, что Ева идёт за ним. И думал о том, что она скажет ему. Сам того не заметив, Джордж привёл девушку во внутренний двор. Лишь позже о осознал всю иронию. Именно здесь он признался Еве в чувствах. — Джордж, я… — начала девушка спустя несколько минут молчания — Не знаю, с чего начать. Я так виновата перед тобой. Знаю, что просить прощения бесполезно, но… Прости меня — скомканно сказала она. — Так это правда? — обречённо спросил Джордж, даже не понимая, что ожидает услышать. — Да. Внутри парня снова что-то обломилось. Он не мог даже взглянуть на Еву. Ему легче было представить, что это не она сейчас стоит перед ним и говорит об измене. После того дня Джордж Уизли исчез из жизни Евы. Но смог ли он её отпустить? Его терзало постоянное чувство, что с ней происходит что-то плохое. Ева Синистер никогда не была примером целомудрия и скромности, однако такие радикальные изменения были слишком подозрительными даже для неё. Джорджа всё чаще посещала мысль о том, что Еве кто-то помог измениться. И этот кто-то явно не желал ей добра. Джордж вдруг перестал улыбаться. В один момент из него высосали всю радость и смех, будто он пережил нападение сотни дементоров. Внутри у него творился сущий Ад. Одна его сторона кричала и разрывалась от нестерпимой боли, а вторая всё ещё желала помочь Еве. Даже в подобном состоянии Джордж хотел помочь ей. Не ради любви, не ради облегчения. А ради той, кем она была раньше. Ради его Евы. Фред тоже сходил с ума, переживая за брата. Он, как никто другой, понимал его и разделял чувства. Для Фреда поступок Евы оказался в тысячу раз хуже, ему было невыносимо видеть брата таким опустошённым и не иметь возможности помочь. Конечно, Фред поддерживал Джорджа, как мог. И второму это действительно в какой-то мере помогало. Но всё же невозможно вот так взять и собрать воедино все осколки, которые Ева оставила после себя. Как бы они ни веселились, рано или поздно Джордж возвращался обратно и снова видел перед собой эту картину. Как Ева обнимает и целует кого-то другого в тёмном кабинете. И как он касается её своими мерзкими руками. Он кричал по ночам, мучаясь кошмарами. Он больше не мог смеяться. Его внутренний свет угасал всё сильнее с каждым днём. Он превратился в тень. В одного из призраков замка. И он больше никогда не хотел видеть те фиалковые глаза, что причиняли ему столько боли. Но не мог не смотреть в них. Отпустить любовь всей своей жизни невыносимо тяжело. Но куда труднее пережить измену. Однако благодаря своей семье, в частности Фреду, Джордж Уизли стал приходить в себя. Медленно, шаг за шагом, он отпускал эту боль. Просто потому что не мог иначе. Ему самому не хотелось видеть себя таким, каким он стал. Парень хотел снова радоваться, хотел вернуться к совместным планам с братом. Хотел жить. Но Джордж не мог сделать этот шаг без разговора с Евой. Он должен был хотя бы попытаться понять её, чтобы жить дальше. Чтобы отпустить её. Однако даже решившись на подобное, он не стал ближе к разгадке. — Ты ничего не знаешь обо мне. — Я не знаю?! Неужели ты и в правду так думаешь? — Прости, Джордж, но тут не о чем говорить. Лишь один человек видел меня такой, какая я на самом деле. Но это не ты. И мне очень жаль, но даже ты, со всей твоей добротой и светом, не принял бы меня, знай ты всю правду. Я очень признательна тебе за годы, проведённые вместе и за твою светлую искреннюю любовь. Но ты стал моим прошлым. И этого не изменить. Джордж резко поменялся в лице. Он снова поник, и всякие эмоции оставили его, уступая место пустоте. «Верно. Я ничего о тебе не знаю, Ева Синистер. Больше нет.» — Это был он? Тот самый? — хрипло поинтересовался Джордж. На самом деле, этот вопрос волновал его меньше всего. Он хотел знать, что стало причиной таких изменений в жизни Евы, но было очевидно, что 'неизвестный' сыграл одну из самых важных ролей в этом процессе. — Да — спустя несколько мгновений ответила Ева. Джордж больше ничего не говорил. Он просто стоял и смотрел ей в глаза на протяжении нескольких минут. Он запоминал её образ, будто видел в последний раз. И что-то внутри ёкнуло, когда он вновь посмотрел в её глаза. Он увидел ту маленькую девочку, ёрзающую на стуле перед толпой первокурсников. А дальше перед глазами пронеслись все те годы, которые они провели вместе. Джордж смотрел и не мог принять то, что между ними образовалась пропасть. Ева уже никогда не станет такой, как прежде. И это было видно по её глазам. В них были сожаление и неловкость. Но не было ни капли боли. Не из-за него. С того момента они стали чужими.