Любовь и другие слабости

      Первое, что я чувствую — холод. Он пронизывает меня до костей, заставляет зубы скрипеть, а тело дрожать. Но дрожу я не только из-за него. Из глаз непрерывно текут слёзы. Я открываю глаза. Передо мной пустота: серый туман, чёрное небо. Позади — ничего. Я опускаю взгляд вниз и понимаю, что стою на краю обрыва. Внизу тоже пустота. Хочу ли я прыгнуть? Сделать один шаг и оставить позади пустоту, пожирающую меня? Прежде, чем я успеваю ответить на этот вопрос, я слышу позади голос. — Чего ты ждёшь? Я оборачиваюсь и вижу Джорджа. Его фигура приближается ко мне из плотного тумана, постепенно чётче вырисовывая черты его лица. Он останавливается в паре метров от меня и… я читаю в его глазах презрение, ненависть, злость. Он хочет, чтобы я спрыгнула. Но я снова не успеваю ничего сделать — за спиной парня появляются ещё силуэты. Я хочу предупредить его, как вдруг различаю в них Фреда и Тони. Их взгляды выражают те же эмоции. Они ждут. Молча стоят и ждут, пока я исчезну. Эмоции снова берут верх — я начинаю рыдать с новой силой, но не могу отвести взгляда от этих людей. Меня сковывают страх, стыд и ненависть к себе. Я не могу пошевелиться, а только стараюсь зачем-то остановить слёзы. Начинаю вытирать их руками. Рукава тонкого свитера тут же намокают, и мне хочется согреть руки. Я смотрю на них и вижу чёрные следы… следы от моих слёз. Почему они такого цвета? — Потому что в тебе не осталось ничего хорошего. Кто-то вдруг отвечает на мой вопрос в голове. Спустя секунду я узнаю голос Драко. Он стоит в стороне от других — прямо, как в жизни. Его взгляд опущен. Он даже не хочет смотреть на меня. И это ещё хуже, чем ненавистные взгляды друзей. — Прыгай — вдруг говорит Фред до боли равнодушно. — Давай уже — подхватывает Тони тем же ровным тоном. Позади них начинают появляться новые и новые силуэты — их лиц я не различаю, но они всё твердят, чтобы я спрыгнула вниз. В пустоту. Меня снова пробирает дрожь, и, кажется, не остаётся ничего, кроме как послушать все эти голоса и закончить страдания. Так я хотя бы не буду видеть все эти взгляды. Чувствовать на себе их презрение и ненависть. — Прыгай! — Зачем тебе жить? — Давай! Я отворачиваюсь и закрываю глаза, мысленно готовясь к прыжку в небытие. Да, так будет лучше. Всем. И мне тоже. — Думаешь? — вдруг звучит ещё один голос гораздо ближе остальных. Я распахиваю глаза и резким движением поворачиваю голову налево. Барти стоит рядом со мной и смотрит вниз. Его плотный чёрный плащ развевается на холодном ветру вместе с волосами. Он спокоен, будто не слышит криков позади нас. Медленно переводит глаза на меня, и я не вижу в нём того, что видела в лицах других. Он смотрит иначе… Как смотрел на меня в выручай-комнате. И мне так хочется обнять его, опереться на твёрдую грудь и забыться. Но он опережает меня, заключая в крепкие объятия. И вдруг всё внутри меня успокаивается. Холод медленно отступает, и я сильнее прижимаюсь к своему спасителю. Мы стоим на самом краю обрыва, но я не боюсь. Барти какое-то время просто молчит, давая мне просто чувствовать тепло его тела. — Может, это и не так страшно — говорит он, когда я успокаиваюсь. — Что? — переспрашиваю я, не понимая, что он имел ввиду. Как вдруг Крауч резко отталкивает меня от себя, и в следующий момент я лечу вниз с обрыва. По щекам снова катятся слёзы, а на лице Барти я вижу ухмылку… И просыпаюсь. Вижу перед собой свою комнату и постепенно возвращаюсь к реальности. Чёрт. Такой сон явно предвещает «потрясающий» день. Вчера я поссорилась с Драко, потому что узнала, что он якобы влюблён в меня. Сегодня похороны мамы. Даже думать не хочется, что будет завтра… После ночного стресса ужасно болела голова. Кое-как заставив себя подняться с кровати, я подошла к зеркалу, чтобы привести себя в порядок. Пришлось приложить немало усилий, чтобы это сделать, однако спустя полчаса я оделась. Как раз в это время в дверь постучали. — Мисс Ева, это Мэрси. Вы уже проснулись? — Да, заходи — вяло отозвалась я. Эльфийка вошла в комнату с подносом в руках. На нём красовался небольшой чайник с ароматным чаем, тарелка с горячим омлетом, а также блюдечко с овсяным печеньем. — Мэрси подумала, что вам обязательно нужно поесть. В такой день лучше набраться сил — скромно сказала эльфийка, поставив поднос на столик около окна. — Спасибо, Мэрси. Вот только есть совсем не хочется… — Мисс Ева… — неуверенно заговорила эльфийка — Мэрси понимает, что вам сейчас очень тяжело. Ваша мать была очень хорошей. Но вы, мисс Ева, тоже очень хороший человек. И вы сможете пережить это. Поблагодарив Мэрси за добрые слова, я сделала глоток чая. Аромат чабреца подействовал на меня несколько бодряще, и я даже улыбнулась. Эльфийка убедилась, что со мной всё хорошо, и, пожелав мне удачи и сил, вышла из спальни. Я снова перевела взгляд на своё отражение и глубоко вздохнула. Спустя час с лишним, мы с отцом оказались на кладбище. Оно было создано исключительно для волшебников и скрыто от людских глаз. Естественно, у каждой зажиточной семьи аристократов был свой склеп, где покоились члены семейств с давних времён. Я была уверена, что маму тоже похоронят здесь. Однако отец настоял на проведении церемонии с магическим огнём. Считается, что столб пламени помогает душе быстрее подняться до небес. Мне было странно осознавать, что сегодня я увижу маму в последний раз. Она лежала в открытом чёрном гробу в окружении белых роз и гипсофил. Оттенок её кожи был почти такой же, как у цветов. Мне тяжело давался каждый взгляд на неё. А она просто тихо лежала, будто спала. На ней было чёрное длинное платье — самое красивое из её вещей. Волосы идеально уложены крупными волнами, а грим максимально естественный, будто на приём. Да, денег отец явно не пожалел. Хотя маме бы такие похороны не понравились… Она даже не любила розы. Смешно. Постепенно вокруг нашего семейного склепа начали собираться люди. Некоторых из них я знала — они были знакомыми и коллегами отца, других видела впервые. Спустя некоторое время появились Малфои. Я бросила единственный взгляд на Драко и встретилась с ним глазами. Он выглядел подавленно. Под глазами залегли круги — явно глаз не сомкнул после вчерашнего. Потом я зачем-то перевела взгляд на Люциуса. Мерлин, если бы у меня были силы злиться, я бы дала ему по роже и добавила пару Круциатусов. Он смотрел на всех присутствующих так надменно, что мне стало дурно. Я опустила глаза на свежую зелёную траву. Капли утренней росы медленно стекали по ней, поблёскивая на солнце. Красивое зрелище. Новая жизнь посреди кладбища, полного мертвецов. Так я и простояла почти всю церемонию. Пока вокруг толпились непонятные люди, обсуждая мою мать. Кто-то говорил о ней, а кто-то о работе и погоде. Смешно. Потом началась церемония. Уже другие люди начали произносить торжественную речь. Странная традиция. Кому нужна торжественная речь на похоронах? Затем последовали прощальные слова. А потом гроб обступили несколько волшебников в одинаковых костюмах — видимо, служащие кладбища. Они подняли свои палочки и одновременно стали произносить заклинание. Это было защитное заклятие. Иногда, если душа волшебника не желает уйти, она может прекратиться в проклятие в момент перехода. Для этого существует подобная защита. Когда они закончили, вперёд вышел отец и встал со стороны головы мамы. Он стал произносить заклинание. Сначала ничего не происходило, но спустя несколько мгновений вокруг тела матери стало появляться белое свечение. Сначала оно было слабым, но по мере произнесения заклинания усиливалось, пока не превратилось в столб света. Он уходил в самое небо. Глаза слепило, и, то ли от света, то ли от боли, я почувствовала, как они намокают. Казалось, я даже видела очертания души своей мамы, которая поднималась всё выше. Вот и всё. В тот день частица моей души исчезла вместе с ней.

***

Через двое суток я вернулась в Хогвартс. И тогда на меня разом свалилось всё, о чём я хотела забыть. Вспомнился последний сон, в котором все вокруг толкали меня к краю. Я никогда не думала о самоубийстве. По крайней мере, раньше. Но теперь, когда я потеряла всех, кто был мне дорог… Я не представляла, что мне делать. И ведь всё это, по сути, началось из-за Барти. Да, моим выбором было отказаться от Тони. Моим выбором было изменить Джорджу. Моим выбором было переступить черту с Себастьяном. И, наконец, моим выбором было послать Драко. Но Крауч… Если бы не он, я бы не принимала таких решений. Хотя сейчас я понимаю, что именно этого хотела всегда. Но почему он так поступил со мной в последнюю встречу? Да, он явно был зол, но ведь мог понять, как мне тяжело… Хотя больше всего раздражали лица других студентов. Некоторые смотрели на меня, как на сумасшедшую. Другие — что было ещё хуже — с показным сочувствием. Хотелось орать на всех и кидаться заклятиями. Но для начала я решила поговорить с Краучем. Уроки тянулись невыносимо долго, особенно под косыми взглядами учеников. Однако у меня было время подготовиться к разговору. Я мысленно перебирала в голове фразы, которые хотела сказать Барти, но всё смешивалось в какую-то кашу. Я не понимала, что происходит, потому не могла подобрать нужных слов. Кое-как я досидела до конца учебного дня, а как только закончилась история магии, вылетела из класса. В подземелье было пусто — видимо, защита от тёмных искусств сегодня у всех закончилась рано. Я надеялась найти Крауча в кабинете. Подойдя к двери, я пару мгновений помялась, но всё же постучала. Ответа не последовало. Я вошла в класс — за столом никого. В кабинете профессора тоже не оказалось. Где же он? Ещё рано бродить по замку. В такое время Барти обычно у себя в кабинете изучает работы студентов или учебную литературу. Вариантов оставалось немного, и я решила наведаться в выручай-комнату. Правда, пришлось подождать, пока коридор опустеет. Вероятность того, что я нашла бы там Крауча, была невелика. Вряд-ли он смог бы пройти незамеченным. Он не настолько опрометчив. Но выбора не было. И я решилась. Стоя у стены, я подумала о Барти. Вспомнила взгляд его чёрных глаз, соломенные волосы и острые скулы… и открыла появившиеся двери в комнату. Внутри был бардак. Комната была полна различного хлама — от старых книг до какой-то мебели. Играла заевшая пластинка. Но кроме неё не было ни единого звука. Я прошла вглубь помещения, всё ещё не теряя надежды. Но вскоре стало понятно, что Барти здесь нет. Неужели он прячется от меня? Почему ещё неделю назад он был готов убить ради меня, а теперь избегает? Снова вопросы, вопросы, вопросы… Как мне хотелось хоть раз почувствовать себя свободной от всех этих тягостных мыслей. Но сейчас это казалось невозможным. Мне почему-то казалось, что Барти сможет поддержать меня после смерти родного человека. Но он вдруг просто испарился. «С чего ты взяла, что ему есть до тебя дело?» Снова этот голос. Ненавижу его. Когда он звучит где-то в глубине сознания, я чувствую себя полным ничтожеством. А может, так и есть. Может, это внутренний голос разума, который пытается достучаться до меня и открыть истинную суть вещей. Может, я действительно пустое место? «Поговори с ним, и ты в этом убедишься.» Для начала нужно было его найти. Если Крауч сам не хочет говорить со мной, значит придётся его заставить. Вариантов было несколько. Во-первых, можно было попытаться вывести его из себя во время урока, чтобы он оставил меня после занятий. Но не было гарантии, что он просто не отнимет кучу очков. А я и так не на самом лучшем счету у сокурсников. Во-вторых, можно было бы устроить тоже самое, но на уроке с другим преподавателем, чтобы мне назначили наказание. Но гарантий, опять же, не было. Ну и, наконец, можно просто пытаться выследить его. Это может занять время, ведь он не глуп. Все эти варианты были не идеальны, но других идей у меня попросту не было. Защита от тёмных искусств стояла в расписании на следующий день. И это был мой шанс.

***

Утро выдалось дождливым. Свинцовые облака полностью застилали небо, не пропуская ни одного луча солнца. В воздухе чувствовалась свежесть и влага. Мне нравилась такая погода. Я вышла на внутренний двор сразу после завтрака, чтобы набраться сил перед началом занятий. Весенняя прохлада заставляла меня периодически подрагивать, но уходить не хотелось. В детстве я боялась грозы, и мама всегда усаживала меня перед камином, увлекая в мир сказок. И мне становилось спокойно. Страх отступал, и я могла наслаждаться шумом дождя за окном. При воспоминании о матери сердце кольнуло невидимой иглой. Собравшись с духом, я пошла на занятия. Защита от тёмных искусств была последним уроком, и у меня было время, чтобы продумать план действий. Я решила попробовать сыграть непослушную ученицу, чтобы Барти оставил меня после занятий. Шансы были невелики, но стоило попробовать. Кое-как дождавшись начала последнего урока, я вбежала в класс одной из первых. «Грюм», как обычно, стоял около своего стола, оперевшись обеими руками на свой посох. Его стеклянный глаз блуждал по классу, изучая всех студентов. Сквозь его каменное лицо было невозможно распознать какие-то эмоции, но в какой-то момент его взгляд упал на меня. И тут же прошёл дальше. Что это? Он даже смотреть на меня не хочет? — Не усаживайтесь слишком удобно, сосунки — загадочно и, одновременно, грубо произнёс «профессор», когда все студенты зашли — Сегодня у вас будет практика. — Что мы будем делать? — спросил кто-то из студентов. — Изучать искусство дуэли. Насколько я знаю, ваша практика не была слишком успешной благодаря стараниям одного идиота. Многие посмеялись при упоминании профессора Локонса. Когда Хогвартсу грозила беда, он действительно основал дуэльный клуб, однако занятия проводились непрофессионально. У студентов действительно не было нужных знаний. — Дуэли всегда ведутся по правилам — продолжал «Грюм» — Однако в бою с настоящим врагом их никто соблюдать не будет, поверьте мне. Противник попытается воспользоваться любой вашей ошибкой. На некоторое время он замолчал, снова изучая глазами класс. А мне вспомнилась наша с Барти дуэль… В прошлый раз мне не хватило техники. Но сейчас всё будет проще, потому что в учебных дуэлях не нужна невербальная магия. — Покажите, чему вы научились. Жестом «Грюм» приказал всем отойти, а затем стукнул по полу своим посохом. Все парты исчезли вместе со стульями, образовав кучу свободного пространства. Ученики воодушевились. Каждому хотелось показать себя. — Найт и Ланкастер — вызвал «профессор». Я ждала своей очереди, наблюдая одну дуэль за другой. Все участники старались показать лучшие заклинания, но никто не пострадал. Перебирая в голове заклинания, меня посетила мысль о том, что стоит отправить кого-нибудь в больничное крыло. Тогда Барти придётся оставить и наказать меня. Однако мне не суждено было исполнить свой план. Пока я обдумывала детали, урок закончился. Меня так и не вызвали. Я была расстроена и обижена. Возможно, Крауч догадался о моих намерениях. Пока все расходились, я стояла на месте. «Почему я должна бегать за ним?» — подумала я. Да, опасно было подходить к нему прямо здесь, но я всё же поддалась импульсу. Как только все вышли, я быстрым шагом пересекла кабинет и остановилась у стола профессора. Крауч стоял ко мне спиной. Он знал, что это я. — Барти — позвала я, и только тогда он резко обернулся. — Заткнись, идиотка — со злостью рявкнул он. — Здесь никого нет — пропустив его грубость, сказала я. — Чего тебе? — тем же тоном поинтересовался Крауч, снова отвернувшись. — Хочу знать, что происходит — твёрдо ответила я. — Разве я в прошлый раз неясно выразился? Тебе повторить, чтобы ты свалила? — Почему ты… — недоумённо заговорила я. — Убирайся, Синистер — снова рявкнул он. — Нет. Объясни, за что ты так со мной? — С каких пор я должен отчитываться перед тобой? Думаешь, такая особенная, если я тебя пару раз трахнул и оставил в живых? — Что? — мои глаза расширились от удивления — Но как же… Я не знала, что сказать. К глазам подступали слёзы. Почему он так со мной? — Барти, что я сделала? Вместо ответа он снова развернулся, а потом резким движением схватил меня за горло и прижал к стене. Стало трудно дышать, я не могла вырваться. — Забудь моё имя, если хочешь пожить ещё немного — прошипел он, приблизившись к моему лицу настолько, что между нами была лишь пара сантиметров. Затем Крауч отпустил меня, и я упала на пол без сил. Хватая ртом воздух, я смотрела на него, а он возвышался надо мной и просто смотрел. С презрением. Я почувствовала, как тело пробирает дрожь. Мне так хотелось заплакать, но я держалась. Было ясно, что Барти не хочет меня видеть. Но что произошло? Почему он так резко изменился? Даже не хочет говорить со мной. Я поднялась на ноги. К этому времени мужчина снова отвернулся от меня и стал перебирать какие-то бумаги, будто меня и вовсе не было. А мне просто захотелось поскорее уйти отсюда. Так я и поступила. Собрав свои вещи, я направилась к выходу и обернулась лишь стоя у двери. Барти не смотрел на меня. — Как же наши уроки? — с последней надеждой спросила я, сама не понимая, зачем именно. — Они окончены — отозвался Крауч с другого конца аудитории. Когда дверь за мной закрылась, я облокотилась спиной на ближайшую стену и уставилась в потолок. Внутри снова что-то обломилось. Ещё один осколок моей души растворился в небытие. Что делать, когда внутри хаос и одновременно пустота? Когда хочется кричать и плакать, а в следующую секунду просто исчезнуть? Только что единственный человек в жизни, который имел для меня значение, послал меня куда подальше. Кажется, меня вот-вот разорвёт изнутри. Собрав последние силы, я устремилась прочь, подальше от этого места. Ноги сами несли меня вперёд, хотя так хотелось развернуться, вбежать в кабинет и обнять Крауча. Сказать, что я к нему чувствую. И тогда он, возможно, сказал бы, что все его слова были ложью. Что он чувствует тоже самое. Но так не бывает. Разве что в книгах, которые так любила моя мать. На деле я просто надоела ему. «Удивительно, не так ли?» Заткнись. Просто заткнись. «Не можешь вынести правды, да? Но ты ведь знала, что так будет. Тебе просто нравится это. Нравится страдать.» Нет. Это не так. Я не хочу страдать. Единственное, чего я хочу, это Крауч. Рядом с ним я чувствую, будто способна на всё. Он пробуждает во мне уверенность и силу, о которой я только могла мечтать. Он открыл во мне новую сторону, помог обуздать тьму, потаённую в глубинах души. Но почему он так и не понял, что стал всем для меня? «Может, он этого и добивался. Чтобы ты осталась одна.» Бред. Зачем ему это? «Например, чтобы доказать тебе, что ты никто.» А я и забыла. Действительно, кто я сейчас? Когда за моей спиной нет любящей матери, верных друзей и любящего парня. Пустое место. Так бы я, наверное, и подумала раньше, безмолвно соглашаясь с голосом в голове. Но у меня есть я. И этого достаточно. «Он всё же сломал тебя.» Да, сломал. Но лишь для того, чтобы создать заново. Хотел Крауч того или нет, но я изменилась. Но даже так, я не желала потерять его самого. И мне было страшно от одной мысли о том, что он больше не придёт ко мне во сне, не прикоснётся… «Моя. Ты только моя, Ева Синистер.» — звучал голос Барти в моей голове, пока я удалялась от него. Зачем только он… Пока в моей голове метались мысли о том, почему Крауч поступил так со мной и как его вернуть, я дошла до спальни. И лишь тогда позволила себе немного выдохнуть. В комнате никого не было — время ужина никто не пропускал. Я упала лицом в подушку и тихо застонала от безысходности. Сдаваться я не собиралась, но всё же было тяжело вынести всё, что навалилось на меня за последние дни. Подняв голову спустя несколько минут, я наткнулась взглядом на книгу, которую оставила мне мама. «Портрет Дориана Грея» — было написано на обложке. Очередной роман, не иначе. Наверняка о том, как двух влюблённых разводит судьба, а потом, спустя много лет, они находят друг друга и вместе преодолевают жизненные трудности. Шумно выдохнув, я взяла книгу в руки, чтобы подтвердить или опровергнуть свою теорию. К моему удивлению, из неё выпало аккуратно сложенное письмо. Я сразу узнала почерк матери и начала читать: Дорогая моя доченька! Мне тяжело писать об этом, но ты должна узнать правду о себе и своей семье, пока ещё не поздно. Я чувствую, что умираю, и никто не сможет мне помочь, но ты должна жить счастливо, несмотря ни на что! Моя семья с детства воспитывала меня для брака с Вардом. Меня обучали домоводству и магии, чтобы я стала идеальной женой. Этот брак был предрешён. Но когда мне исполнилось семнадцать, война была в самом разгаре. Я узнала, что семья Варда служит Тёмному Лорду. И тогда, назло им всем, я начала учиться защите от тёмных сил, чтобы в будущем стать мракоборцем. Я рассчитывала избежать ненавистного мне брака. Но случилось так, что я встретила свою любовь. Он был молод, красив и очень добр. Мы стали встречаться. Вскоре я забеременела. Мы были абсолютно счастливы и планировали сбежать, чтобы пожениться и жить где-то вдали, воспитывая тебя. Но судьба не была к нам благосклонна… Моего возлюбленного, твоего настоящего отца, убили пожиратели смерти. А я была молода и очень напугана. И тогда мне пришлось вернуться в родительский дом, где меня презирали, потому как ничего другого я не могла сделать. Когда семья Синистеров узнала о моей беременности, они захотели избавиться о тебя. Моя мать уговорила их не делать этого, и, чтобы избежать позора, я вышла замуж за Варда. Все думали, что ты наша с ним дочь. Он всю жизнь презирал меня за это и взял с меня непреложный обет, условием которого было полное молчание. По сей день никто, кроме наших семей, не знает правды. А когда он понял, что я могу сбежать, то стёр имя любимого из моей памяти. Но ты должна знать, что твоего настоящего отца убили! И я до сих пор думаю, что Вард виновен в этом. Шли годы, и ты росла на моих глазах, словно прекрасный бутон. Но муж не был рад этому, потому пытался воспитать тебя, как свою дочь — наследницу, подобную ему. Запрещал мне видеться с тобой слишком часто, писать письма. Ты, наверное, думаешь, что я не люблю тебя. Но это не так! Ты самое главное сокровище в моей жизни. Ты дитя настоящей любви. Знай это и никогда не забывай. Три года назад я снова забеременела. Вард хотел иметь кровного наследника, а потому буквально принудил меня к этому. Я боялась, что твоя жизнь станет невыносимой после рождения ребёнка, но всё решилось само собой. Моё тело само отвергло это дитя. Однако, когда я потеряла ребёнка, Вард пришёл в бешенство. Он проклял меня. Все лекари оказались бессильны против такой древней магии, а муж так и не раскаялся. Он ждёт моей смерти и по сей день, дабы смыть с себя следы позора. А я чувствую, как с каждым днём становлюсь ближе к смерти. Я оставлю это письмо в одной из книг, которая мне очень нравится. Умеют эти магглы красиво писать! Твой отец познакомил меня со многими известными авторами, которые мне полюбились. Он был очень хорошим человеком и прекрасным волшебником. Вард стёр в моей голове его имя, но не мои чувства к нему. Знай, что я очень люблю тебя, Ева, и сожалею, что наша жизнь сложилась именно так. Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь простить меня. С любовью, мама.

***

Когда дверь за Евой закрылась, Барти со всей силы ударил кулаком по столу. Однако ноющая боль в кулаке не шла ни в какое сравнение с той, что он испытал внутри. Он и подумать не мог, что прогнать Еву будет так тяжело. Когда он увидел её опечаленные глаза, на него будто вылили тонну раскалённого железа. Сразу захотелось прижать её к себе, будто израненное животное. Что это за чувство? Крауч испытал его впервые, когда Ева сообщила ему о смерти матери. Тогда он должен был разозлиться на неё и погнать прочь, и он сделал это. Но почему это больше не приносило ему удовольствия? Ведь раньше чужие страдания разжигали в нём азарт. Барти думал, что это произойдёт снова, но ему лишь стало больнее. Кто она такая, чтобы терзать его душу? Просто девчонка, которую легко сломать. И всё было именно так. Но почему тогда сломлен и он? Когда она бежала прочь из кабинета, Барти хотелось остановить её. Сказать, что он сожалеет о своих словах. Но ведь так будет лучше, верно? Ева не будет ввязываться в неприятности из-за него, а Краучу не придётся вытаскивать её из них. Так ведь проще? Но почему тогда на душе так паршиво? Почему хочется, чтобы она была рядом? Прижать эту хрупкую дурочку к себе и никогда не отпускать. Почему? Пока Барти размышлял об этом, он не заметил, как дверь кабинета снова открылась. — Аластор — позвал его женский голос. Крауч резко развернулся, выставив посох перед собой. Это было рефлексом. Но как он мог не услышать шагов? Перед ним стояла МакГонагалл. Она всегда смотрела на «Грюма» так, будто бы что-то подозревала. — Минерва — отозвался Барти, едва заметно кивнув головой в знак приветствия. — Альбус ждёт вас у себя в кабинете — коротко сказала она и развернулась, чтобы «Грюм» последовал за ней. По дороге в голове Барти метались сотни мыслей: «Меня обнаружили?», «Чего хочет старик?», «Надо было быть осторожнее»… Однако внешне мужчина оставался, как всегда, невозмутимым. Дамблдор, по своему обычаю, наворачивал круги по кабинету, размышляя о чём-то. — А-а, Аластор — очнулся он, когда «Грюм» стукнул своим посохом по полу. МакГонагалл кивнула профессорам и удалилась. — Рад тебя видеть, друг мой — продолжил Дамблдор. — Ты хотел меня видеть, Альбус. Что-нибудь случилось? — Пока нет, Аластор, пока нет — загадочно проговорил директор, а затем, спустя пару секунд, продолжил — Но меня не покидает ощущение… Предчувствие, что в скором времени случится что-то. Что-то нехорошее. — Есть подозрения? — Думаю, нам стоит лучше присматривать за Гарри. Особенно после убийства бедняги Барти. Ты не замечал ничего необычного в последнее время? — Я наблюдаю за Поттером достаточно внимательно, поверь мне — повертев стеклянным глазом, ответил Крауч — Но пока что всё тихо. Дамблдор закивал, одарил «Грюма» непонятным взглядом, а потом опустил глаза в пол. Барти вжался в посох. Старик точно что-то подозревает. Но всё же удача пока что не оставила его. — Извини мне мои манеры, друг мой — снова заговорил Дамблдор, резко изменив тон на доброжелательный — Выпьем чаю, обсудим всё за парой лимонных долек. — Боюсь, не сегодня, Альбус — ответил Барти, немного расслабившись — Я должен проверить множество свитков, а затем патрулировать замок. Но от приглашения не отказываюсь. — Тогда в другой раз — слегка улыбнувшись, заключил Дамблдор. Барти развернулся, чтобы уйти, но директор вдруг подошёл к нему и положил руку на плечо. — До последнего испытания турнира осталось всего ничего, Аластор. Сделай всё правильно. И, прошу тебя, поговори с Гарри. Ему всё это даётся очень непросто. Мы ведь не хотим, чтобы он сломался, верно? — Конечно, Альбус. Положись на меня — ответил Грюм. Дамблдор кивнул и убрал руку с плеча Крауча. «О, я позабочусь о Поттере. Можешь не сомневаться, старик» — думал Барти, удаляясь из кабинета директора под пристальным взглядом Альбуса Дамблдора.