Любовь и другие слабости

      Я погружаюсь во мрак постепенно, будто тону в тёмной материи. Свет перед глазами меркнет, и я тяну к нему руку, в надежде выбраться из этого кошмара. Взгляд мутный, от этого всё вокруг кажется смазанным. Почти не вижу свою руку, но чувствую, как тело ослабевает, и она падает. Глаза сами собой закрываются, и я проваливаюсь в эту кромешную тьму с головой. Не знаю, сколько прошло времени перед тем, как я открыла глаза. Первое, что я увидела перед собой — полутёмное помещение с каменными стенами. Грязное, сырое и мерзкое. И я поняла, что снова оказалась в том подземелье. Из груди невольно вырывается крик. Но на этот раз ничего не заканчивается. На меня снова что-то капает, и я отшатываюсь, прислоняясь к испачканной кровью стене. И снова пробуждается тот неведомый страх, снова хочется заплакать. Но теперь я не даю себе слабину. Поправляю грязную липкую ткань и выпрямляюсь. Сердце начинает биться чаще, но я шагаю вперёд. Я не знаю, что ждёт меня впереди, но нужно идти — другого выхода у меня нет. Делаю несколько шагов и понимаю, что моего факела нигде нет. И вдруг всё начинает ещё больше темнеть. В какой-то момент я перестаю различать даже очертания камней на стене. Вокруг абсолютная тьма, и единственное, что я вижу — маленький огонёк от факела на стене впереди. Мрак пугает меня, потому что я не могу точно сказать, что в нём никто меня не поджидает. Это заставляет сделать несколько шагов вперёд, к свету. Я, как маленький крот, двигаюсь почти наугад, не видя практически ничего перед собой. Мне приходится прислониться к стене, чтобы не упасть. Я делаю это как можно аккуратнее, касаясь стены буквально кончиками пальцев. Мне жутко противно, но если я упаду, будет хуже. Как только пальцы соприкасаются со стеной, я чувствую липкость и меня передёргивает. На секунду убираю руку, сжимаю её в кулак. Потом шумно выдыхаю, немного успокаиваюсь и продолжаю свой путь. Вокруг абсолютная тишина. Почти мёртвая. Я снова ощущаю себя в склепе, потому что меня накрывает холод. Единственное, что я слышу — своё собственное дыхание и капли, падающие с потолка на каменный пол. Вдох. Выдох. Дыхание учащается, а сердце вновь готово вырваться из груди. Надо убираться отсюда. Начинаю шагать чуть быстрее, в надежде скорее добраться до источника света, но коридор вдруг будто начинает сужаться, а факел отдаляется от меня. Я начинаю бежать и невольно оборачиваюсь. Очень зря. Сзади бушует тьма и поглощает всё на своём пути. В неё, как в чёрную дыру, затягивает стены, пол, потолок… Я ускоряюсь и снова кричу. Громко, пронзительно и долго. Мой крик наполнен страхом и отчаянием, он разносится по всему подземелью и отдаётся не менее громким эхом. Но я всё ещё продолжаю бежать. И когда мне кажется, что факел совсем близко, я тяну к нему руку. Но не успеваю схватиться за него, и меня затягивает прямо во мрак. Подземелье меркнет, а свет от огня, к которому я так рвалась — единственное, что удерживает меня, чтобы не провалиться в забвение. Но и он постепенно удаляется от меня, становится крошечной точкой, а потом и вовсе исчезает. И когда это происходит, я понимаю две вещи: первое — я больше абсолютно ничего не вижу, а второе — я падаю. И вскакиваю в холодном поту. Понимаю, что нахожусь в своей постели, а всё это — мой очередной кошмар. Тело ноет, дыхание сбито, а голова идёт кругом. Нет, это невозможно. Моя нервная система не железная. Надо что-то с этим делать. Всё ещё тяжело дыша, я встаю и подхожу к зеркалу. Волосы растрепались, в глазах застыл ужас. Да уж, не лучшее начало дня. Смотрю на часы — ещё совсем раннее утро, и решаю отправиться в душ. Холодные струйки немного отрезвляют сознание, и я прихожу в себя. Понимаю, что совершенно не выспалась, но ложиться смысла уже нет, а душ меня немного бодрит. После душа я спустилась в гостиную, где уже сидели некоторые когтевранцы. В основном, студенты младших курсов — первокурсники, большинство из которых рано подскочили, чтобы не проспать занятия в первый учебный день. А кто-то уже просто сидел за книгой и готовился зарабатывать баллы своему факультету. Были среди ребят и некоторые пятикурсники, которые явно штудировали литературу для сдачи С.О.В. Несколько человек были мне знакомы, мы поздоровались и коротко поговорили о предстоящем учебном дне, о расписании и новых предметах. А после я села в кресло и окунулась в мир художественной литературы. В моих руках был приключенческий роман о двух волшебниках, которые пошли против всех известных законов и норм. Главная героиня влюбилась в злодея и сбежала с ним в мир магглов, но не перешла на тёмную сторону, а наоборот, научила его быть добрее. Сначала ему было тяжело привыкнуть к новой жизни, но со временем он приспособился. Его любовь к героине была настолько искренней и чистой, что он сам стал меняться ради возлюбленной. Да, в книгах всё очень красиво и просто. Ты полюбил и изменился. И даже самый отъявленный злодей забудет слово «тьма». Какой же бред. Я захлопнула книгу и вздохнула. Роман дала мне мама, сказав, что я обязательно должна его прочесть. Да, как же. В жизни больше не возьму в руки подобную литературу. Не знаю почему, но эта книга не на шутку вывела меня из себя. Я встала с места, обошла кресло несколько раз и остановилась. Бред. Бред. Нельзя так резко взять и измениться из-за какой-то там любви. Любовь была для меня чем-то отвратительным, потому что я считала любое подобное чувство слабостью. А слабость — это ужасно. Этому с детства учил меня отец. Нельзя поддаваться чувствам. Нельзя показывать никому настоящие эмоции. Он ещё много чему меня учил и вообще очень жёстко воспитывал. Даже жестоко. Моя семья была очень богатой и влиятельной в мире магии. Отец занимал высокий пост в министерстве, мама была писательницей. Однако вскоре после замужества она оставила свою работу, чтобы как можно больше времени проводить со мной. Отца она не любила, вышла за него под гнётом родственников и постоянно хотела уйти от него. Но потом появилась я. И всё изменилось. Вспомнив о матери, я слегка погрустнела, но зато успокоилась. Сейчас она лежала в больнице Святого Мунго, где ей предоставляли необходимую медицинскую помощь и должный уход. Мама часто лежала в больнице, а когда возвращалась домой, я старалась как можно чаще видеться с ней. Мои чувства к ней были неоднозначны. Я всегда считала, что проявление чувств в семьях, подобным нашей, считались чем-то низким. На примере отца и приближённых к нему людей, я хорошо это осознавала. Но мама будто не вписывалась в эту картину. Она была мягкой со мной, часто читала мне книги, когда я была маленько. Но почему-то теперь мы проводили вместе очень мало времени. Иногда она отдалялась, будто меня и вовсе не существует. И я не могла понять, любит ли она меня по-настоящему. Почему-то внутри меня зрело глубинное чувство обиды, но я никогда не говорила об этом с матерью. Возможно, всё началось с её беременности. Когда мама узнала, что ждёт ребёнка, я вообще перестала видеть её. Наши беседы ограничивались вопросами о школе и успехах, как и с отцом. Она словно закрылась в себе и сосредоточилась на будущем ребёнке. А про меня забыла. Ей стало наплевать. Но всё же она была важным человеком в моей жизни. Спустя примерно час я решила подняться в свою спальню и переодеться в форму. Когда я, стоя перед зеркалом, застёгивала свою мантию, проснулась Тони. — Доброе утро — сонным голосом сказала она, а потом зевнула — Давно ты встала? — Часа два назад — ответила я, закончив возиться с мантией. Тони выгнула спину, потянулась и зевнула. А затем, потерев глаза, села на кровати. — Не спится? — спросила девушка, вспомнив мои слова. — Не совсем — уклончиво ответила я, не желая говорить подруге о своих кошмарах. Если подумать, Тони знала мало что обо мне. Я не считала нужным делиться с кем-либо лишней информацией. Этому, опять же, научил меня отец. Не доверять людям. Никому. Не то, чтобы такая позиция меня устраивала, потому что хотелось иногда выплеснуть свои переживания кому-то, кроме стенки. Не сидеть в полном одиночестве и думать, как же хочется исчезнуть. Но позволить себе такой роскоши, как доверие, я не могла. Или просто не хотела. Я не привыкла близко подпускать к себе людей. Кроме Тони, Фреда и Джорджа друзей у меня не было. Но и они не знали меня полностью, меня настоящую. Уже давно я поняла для себя, что людям нравится, когда ты шутишь, веселишь всех вокруг. Этому научили меня близнецы. Когда-то давно я не была такой весёлой, а все мои пакости носили весьма злобный характер. Я была похожа на своего отца, потому что не знала другой жизни. Но знакомство с братьями Уизли всё изменило. Они показали мне, что значит веселье, что можно смеяться над чем-то кроме людских страданий. Однако даже с ними я не могла полностью раскрыться. Возможно причиной тому был страх, что близнецы не примут другую мою сторону. Мы всегда вместе смеялись, пили, устраивали что-нибудь весёлое и сумасшедшее. А может я просто не делилась с ними своими чувствами потому что они сами никогда не делали этого? Казалось, что они двое по-настоящему доверяют только друг другу. Пока я размышляла на эту тему, Тони поднялась и подошла к зеркалу, встав рядом со мной. — Ну что, красотка, когда тусовка? — поинтересовалась подруга. — Что я слышу? Тони спрашивает меня про вечеринку. Неужели нашему синему чулку захотелось повеселиться? — я засмеялась, за что тут же получила кулаком в плечо. — Я серьёзно-о — я же знаю, ты что-нибудь устроишь. По-другому и быть не может. Я вспомнила, как ровно год назад, на вечеринке, посвященной началу учебного года, мы все напились и чуть не сломали гремучую иву. А всё началось с того, что кто-то по пьяни стал философом и озвучил свою мысль: «А почему гремучая ива не гремит?» Действительно. И мы не придумали ничего лучше, чем пойти и «погреметь» деревом. А точнее ветками. Да, много было шума. Еле убежали от Филча и каким-то чудом остались незамеченными Макгонагалл. Естественно, никто из студентов нас не сдал, а преподаватели так и не узнали, кто обломал почти все ветки у гремучей ивы. И, кстати, они не гремят. — Естественно, подруга. Вечеринка запланирована на конец недели в гостиной Слизерина. Ты же знаешь, наши не особо одобряют шум. А перваки ещё и сдать могут. — Нужна какая-нибудь помощь с подготовкой? — Всё, что нам нужно — как можно больше алкоголя. — С этим я помогу — Тони улыбнулась. — Подруга, я тебя не узнаю. Когда ты успела превратиться из когтевранской тихони в bad girl? В ответ девушка засмеялась. — Лучше скажи, готова к первому уроку защиты от тёмных искусств? Мне что-то страшно стало. — Почему? Вряд-ли Хогвартс увидит кого-то хуже Локонса на этом посту. Не волнуйся, я уверена, новый профессор будет нормальным. — Новый профессор? Ты что, не знаешь? Предмет будет вести Грюм. И тут мои глаза расширились. Где я была вчера, когда всем сообщили об этом? Почему в моей голове сейчас обезьяна хлопала тарелками. Грюм? Новый преподаватель? А в окно выйти можно? — Ты уверена? Может, это ошибка? — спросила я — Разве его сюда прислали не для защиты? — Да, Ева, я уверена. Что с тобой? Ты бледная, как Фред после пьянки. Я вспомнила вчерашний неловкий момент в большом зале и то, как Грюм смотрел на меня. Неужели узнал? — Всё нормально, просто голова немного болит — соврала я. Тони усадила меня на кровать, чтобы я немного отдохнула, а сама направилась в душ. — Скоро вернусь. А ты полежи — с этими словами она накинула полотенце на плечо и скрылась за дверью. Я проводила её взглядом, а после плюхнулась на постель, разведя руки в стороны. Если Грюм узнал меня, то на лояльность с его стороны вряд-ли можно будет рассчитывать. Мой отец находился под подозрением в участии в незаконных действиях по отношению к магглам и волшебникам, сопротивлявшимся Тёмному Лорду. После первой войны его хотели отправить в Азкабан. Уж не знаю, как у него получилось оправдаться — то ли смог убедить судей в том, что был под «империусом», то ли просто «договорился». В такие подробности меня не посвящали. Однако после всего этого скандала отец сумел сохранить свой пост в министерстве и влияние в обществе. Некоторые волшебники, естественно, не верили отцу, считали его предателем и последователем Волдеморта. И считают до сих пор. Именно поэтому наша семья не пользовалась особым уважением среди мракоборцев. Ко всему прочему, отец близко общался с семейством Малфоев и Ноттов. О них тоже в своё время ходило много слухов. Именно поэтому я думала, что если профессор Грюм узнал меня тогда, в большом зале, то проблемы мне обеспечены. Я была уверена, что он знаком с моей семьёй. Возможно, даже присутствовал на судебном разбирательстве по делу отца. Жесть, жесть, жесть. — Не уснула ещё? — голос Тони, вернувшейся из душа, вырвал меня из размышлений и воспоминаний об отце. — Нет. И мне уже лучше — я слегка улыбнулась — Можем идти на завтрак. — Может, я сперва оденусь? Как думаешь? — подруга кивнула на свой халат. Я окинула её оценивающим взглядом снизу вверх и изогнула бровь. — Можешь идти прямо так. Мужская половина школы оценит. Тони кинула в меня влажное полотенце, и мы вместе засмеялись, а потом девушка пошла одеваться. — Видимо не дано нам сегодня узреть все прелести твоего тела. Ну ничего, всё ещё впереди. Пятнадцать минут спустя мы зашли в большой зал вместе с ещё двумя нашими соседками по комнате. Мы пришли довольно рано, многих ещё не было — столы были заполнены лишь наполовину. Однако за столом Гриффиндора я заметила Фреда с Джорджем. Надо же, вовремя встали и не опаздывают. Удивительные вещи происходят в последнее время. Может, скоро снег пойдёт? Я сказала Тони, что пойду ненадолго к близнецам. Она кивнула на автомате, и я поняла, что мысли её находятся далеко отсюда. И смотрела она… За стол Слизерина. Как обычно от меня ничего не скрылось. Я попыталась найти Мелиссу глазами, но её не было в зале. Уловив едва заметное разочарование подруги, я положила свою ладонь на её плечо. Та будто вышла из транса, перевела на меня взгляд и заморгала. — Да-да, иди, я почитаю Травологию — она указала на учебник, лежавший рядом с ней, на столе. Я вздохнула. Мне хотелось поговорить с Тони, но я чувствовала, что сейчас она ничего не скажет, а только снова начнёт отнекиваться. С чувством лёгкого беспокойства я всё же встала из-за стола и направилась к близнецам. Они быстро меня заметили и заулыбались. — Так соскучилась, что еда в рот не лезет? — поинтересовался Фред. — Конечно, Фред — сразу же подключился Джордж — я уже вижу эту бессонную ночь в ожидании скорее увидеть твоё лицо. Я театрально закатила глаза и засмеялась. — Очень смешно. — Что с тобой, Синистер? Кто-то украл твоё чувство юмора? Да, от предков мне досталась не только невозмутимость, но и эта «потрясающая» фамилия. Мало того, что половина школы сторонилась меня из-за истории с отцом после того, как девочка с первого курса разболтала всякие гадости о моей семье, так теперь ещё и бояться начали. И как одиннадцатилетний ребёнок мог объяснить таким же одиннадцатилетним однокурсникам, что если твоя фамилия похожа на «Зловещий», то это не значит, что ты будешь их пытать и замучаешь до смерти. После знакомства с близнецами на третьем курсе, они стали называть меня злыднем. Я не обижалась, потому что к этому времени научилась отвечать на подобные выражения в мою сторону, а Фред с Джорджем даже не хотели меня как-то обидеть, а просто считали это смешным. В конце-концов я и сама увидела в этом что-то забавное. С тех пор моя самоирония безупречна и неповторима. — Я так и знал, что тёмная сущность однажды возьмёт верх — заключил Фред. Близнецы переглянулись и с наигранно серьёзными лицами одновременно закивали, за что моментально получили подзатыльники. Пока они потирали головы, я уселась между ними и нагнулась, специально отвернувшись от преподавательского стола, где, кстати, уже сидел Грюм. Я как-то пропустила тот момент, когда он вошёл. — Вы знали, что Грюм будет новым учителем защиты от тёмных искусств? — шёпотом спросила я. — Да — Да — одновременно ответили близнецы и пожали плечами. — Ты где была вчера? Макгонагалл объявила об этом перед тем, как все начали расходиться. — Я… — вспомнив вчерашний день, я поморщилась. Сначала этот турнир, затем Грюм… Да, не до этого мне было. Мысли были далеко за пределами большого зала — Я не знаю, я не услышала этого. — А что не так, Синистер? Это же Грюм. — Кто лучше мракоборца научит нас защите от тёмных искусств? — Бывшего мракоборца — уточнила я. — Бывших мракоборцев не бывает. А Грюм лучший в своём деле. Я пожала плечами. Похоже, Фред с Джорджем не разделяли моей тревоги по поводу нового профессора. Становилось не по себе от того, что уже сегодня мне предстоял урок защиты от тёмных искусств. Наверное, я слишком много думала об этом, и у меня развилась какая-то паранойя. Но меня редко подводила интуиция. Только в том случае, когда я решала, что всё будет нормально, если выпью ещё огневиски. Нет, я не алкоголик. Я отказываюсь это признавать. Алкоголик — это когда ты пьёшь в одиночестве, а я обожаю вечеринки. — Кстати — вдруг вспомнила я — что у нас с вечеринкой? — Это ты вовремя спросила. — У нас почти всё готово. Ещё в поезде мы договорились о том, как распределить время и работу по подготовке к первой тусовке в году. Фред с Джорджем должны были обеспечить часть алкоголя и сделать так, чтобы Филч не поймал никого пьяным в коридорах школы. Народу будет много, а за всеми не уследишь. Тем более мы этим заниматься не собирались. Моя задача состояла в том, чтобы найти место проведения мероприятия, а также договориться со студентами, потому что в большинстве случаев вечеринки проходили в гостиных одного из факультетов. Очень часто кто-то занимался допоздна, делал домашнюю работу или просто не хотел идти. Поэтому каждый раз нужно было договариваться со старостой и студентами о том, чтобы наша деятельность оставалась в тайне. Как-то раз нас чуть не сдали декану девочки, которые ненавидели близнецов. Я не понимала, как в принципе их можно ненавидеть, но так уж вышло. Не знаю, чем конкретно парни им насолили, но если бы не мои коммуникативные способности, отбывали бы мы наказание с Хагридом до скончания веков. — Отлично, ребята, вы молодцы. Сегодня можно начинать приглашать народ. — Может Снейпа тоже позвать? — выдал Фред, наблюдая за деканом Слизерина, сидящим за преподавательским столом. Как обычно, лицо его не выражало никаких эмоций. — А то больно он грустный — добавил Джордж. Я засмеялась. — Конечно, и Макгонагалл позовём, и Дамблдора, и Трелони. — Хоть не скучно будет. — Ага, узнаем, что у нас там, за пределами разума. Мы втроём тихонько захихикали, чтобы не привлекать внимания. Моё напряжение по поводу урока с Грюмом почти испарилось на несколько минут. Мы ещё о чём-то поговорили с близнецами, посмеялись. — Что там с нашим планом, Фред? — вдруг спросил Джордж, когда наступила небольшая пауза. — Всё в порядке, Джордж. — О чём идёт речь? — поинтересовалась я. Кажется, близнецы снова что-то затеяли, а меня даже в известность не поставили. — Узна-аешь — загадочно протянул Джордж. В какой-то момент я почувствовала, что кто-то на меня смотрит. Я обвела глазами зал, так и не вычислив наблюдателя. Как вдруг меня посетила страшная мысль. Может это Грюм? Снова. От его взгляда, видимо, становится страшно даже до того, как понимаешь, кто это. Но я не могла с уверенностью сказать, что это он. Нужно было проверить. Поэтому я максимально медленно и непринужденно начала поворачивать голову на преподавательский стол. Но тут мой взгляд остановился на каком-то парне. Он смотрел на меня. Значит, это не Грюм. Я была почти уверена, но всё же повернула голову к профессорам буквально на секунду, чтобы проверить. Мракоборец сидел молча и смотрел куда-то сквозь зал, пока сидящая рядом Трелони увлечённо что-то рассказывала. С другой стороны сидела профессор Синистра и изредка улыбалась, наблюдая за лицом Грюма. Ей, наверное, казалось, что болтовня прорицательницы сильно надоела мужчине. Я же видела, что он вовсе не слушал Трелони. Хотелось бы мне знать, о чём он думает. В любом случае, он не смотрел на меня, и я почувствовала себя глупо. С какой стати ему на меня смотреть? Скорее всего, я просто надумала себе всяких глупостей и испугалась, что Грюм уже придумал тысячу способов испортить мне жизнь. Я вздохнула. Хорошо, это не он. Но кто же тогда? Пришлось ещё раз осмотреться, перед тем, как я наконец заметила того самого парня из Дурмстранга. Он сидел рядом с Виктором Крамом и другими своими однокурсниками. Сидел и смотрел на меня. Пока его друзья разговаривали о чём-то. Кстати, надо заметить, весьма сдержанно. Время от времени он отводил взгляд, перекидывался несколькими фразами с товарищами, а после снова возвращался глазами ко мне. Я слегка смутилась, опустила голову и уставилась в свою тарелку. Однако мне тут же захотелось вновь найти того парня и проверить, смотрит ли он. И я сделала это. Подняла глаза, и наши взгляды на мгновение встретились, а затем я отвернулась к столу своего факультета и нашла Тони. Она сидела, уткнувшись в книгу. Но мне показалось, что она не очень-то увлечена чтением. Взгляд её был устремлён куда-то сквозь страницы. Я видела это даже отсюда, с другого стола. Нет, нужно с ней поговорить. Выбрать подходящий момент и всё выяснить. Я твёрдо решила поговорить с Тони и с воодушевлением отправилась на занятия, договорившись с близнецами встретиться после урока. По дороге в класс моя уверенность в том, что всё будет нормально, слегка пошатнулась. Я остановилась перед дверью, замешкавшись на мгновение. Но заставила себя успокоиться и зашла внутрь. Грюма ещё не было, но класс был почти полон. До начала занятия оставалось всего ничего, поэтому большинство студентов уже заняли места. Сейчас у нас был урок совместно со Слизерином. Мне пришлось сесть за первую парту, что было для меня весьма непривычно. Можно было бы просто подойти и спихнуть кого-нибудь с места, но разводить конфликт сейчас мне не хотелось. Не хватало ещё привлечь внимание Грюма. Я достала учебник и открыла оглавление. «Невербальные заклинания». Интересно. Они никогда у меня не получались. Я решила немного почитать, чтобы ознакомиться с темой, поэтому не сразу услышала, как в класс из своего кабинета спустился Грюм. Когда я подняла глаза, то обнаружила, что он осматривает всех нас, будто бы ищет кого-то. Когда дело дошло до меня, его глаза на секунду задержались. Всего на секунду, но мне хватило этого, чтобы понять, что что-то не так. Неужели из-за вчерашнего случая в большом зале? Поразмышлять на эту тему мне не удалось, потому что Грюм заговорил. — Аластор Грюм — назвался он весьма недоброжелательным тоном, как мне показалось — Экс-мракоборец — профессор подошёл к доске, взял мел и начал строчить так быстро, как будто боялся не успеть — Оппозиционер министерства и ваш новый преподаватель защиты от тёмных искусств. Его голос был громким, хриплым и каким-то странным. Мне стало ещё больше не по себе. — Итак, в этом году мы будем изучать невербальные заклинания, а также учиться противостоять заклятию «Империус». Начнём с простого… — он резко обернулся к нам — …С того, что вы уберёте за собой мусор, мистер Уильямсон — конец фразы он буквально прокричал. Все обернулись на парня со Слизерина, сидевшего на последнем ряду. На полу рядом с ним валялся бумажный соловей, которого тот, судя по всему, не успел запустить в воздух. Но как Грюм вообще заметил его? Я даже не слышала шума, а профессор и вовсе стоял лицом к доске. Повернувшись назад, к Грюму, я заметила, что он молча стоит и ждёт, пока студент поднимет свою поделку. Я чувствовала, как в воздухе повисло напряжение. Студенты явно испугались такого неожиданно агрессивного поведения преподавателя. Но что-то мне подсказывало, что дальше будет только хуже. В это время Уильямсон осторожным движением поднял бумажную птицу, а профессор пристально наблюдал за ним. Когда парень положил свою руку на парту, Грюм наконец отвернулся назад, к доске, окинув перед этим класс весьма устрашающим взглядом. В этот момент я поняла, что Уильямсону скорее всего понадобятся подгузники на уроки защиты от тёмных искусств. Захотелось усмехнуться, но я сдержалась, не желая вызвать гнев преподавателя. — А теперь — продолжил Грюм — кто расскажет мне, что такое невербальная магия? Я знала, что это, но мне не хотелось высовываться. Рядом со мной сидела Милли, моя однокурсница. Милли была достаточно умной, но почему-то не спешила тянуть руку, а просто сидела, уткнувшись в учебник. Я предположила, что она испугалась. Неудивительно. Затем я обернулась, чтобы увидеть хоть кого-то, кто бы поднял руку, но таких в классе не оказалось. Все сидели молча. Кто-то листал учебник, кто-то опустил взгляд, чтобы казаться незаметным, а кто-то просто смотрел на Грюма со смесью страха и интереса. — Мисс Синистер — вдруг услышала я перед собой. Мои глаза расширились, и я с ужасом осознала, что профессор назвал мою фамилию. И снова внутри пробудился какой-то страх, как тогда, во сне. Мне не оставалось ничего, кроме как медленно повернуть к нему голову. Я столкнулась с пронзительным взглядом профессора. — Расскажете нам, что же такое невербальная магия? — голос Грюма сейчас казался намного спокойнее, но взгляд оставался устрашающим. — Это тип магии, который не требует озвучивания магической формулы вслух, а заключается лишь в ее мысленном воспроизведении — на одном дыхании ответила я. — Верно. Абсолютно верно. Это магия без слов. Магия мысли — Грюм приложил палец к виску — Но почему же тогда мы не используем её вместо обычных заклинаний? — он посмотрел на меня, но я молчала — Сложность применения невербальных заклинаний значительно выше по сравнению с вербальными, поскольку волшебнику необходимо предельно концентрироваться на процессе и четко представлять конечный результат. Теперь мне стало понятно, почему все великие волшебники, которые умели использовать невербальную магию, отличались завидным самообладанием. Мне очень хотелось научиться этому, и я чувствовала, что у меня получится. Жизнь научила меня держать себя в руках, когда это нужно, не позволять эмоциям взять верх. — Малейшая ошибка может привести к тому, что магия не сработает. Грюм прошёлся по классу, снова осматривая нас и будто заранее оценивая наши способности. Потом отвернулся и как-то странно дёрнулся. — Я скоро вернусь — вдруг сказал он — сидеть тихо. Малейший шум, и будете жалеть об этом до конца своих дней — с этими словами он поднялся в свой кабинет и громко хлопнул дверью. Я повернула голову назад и нашла глазами Тони. Она сидела с ошарашенным видом и смотрела на дверь кабинета, за которой только что скрылся Грюм. Я кивнула ей, а когда она меня заметила, то еле слышно выдохнула. А затем мы начали очень тихо шептаться, как и бо́льшая часть студентов. Мы обменивались впечатлениями, активно жестикулируя. Все были в шоке. — Он сумасшедший! — Зачем Дамблдор позвал его? Все говорили о том, что Грюм псих. Мне не хотелось в это верить, но… Пока что не было ни одного аргумента, чтобы считать как-то по-другому. — Как он может обучать нас невербальной магии, если сам неуравновешен? В этот момент дверь преподавательского кабинета резко открылась, и оттуда вышел Грюм. Естественно, все тут же заткнулись. Он не спеша спустился по лестнице, прожигая всех нас взглядом. Он остановился у доски. В классе была идеальная тишина. Можно было услышать, как ползает змея в подземельях. — Как я и сказал, здесь нет права на ошибку. Именно поэтому для успешного применения невербальных заклинаний необходимы длительные тренировки, а также ментальное здоровье, дисциплина и способность контролировать эмоции. Обычно все начинают с самых лёгких, левитационных заклинаний, но я считаю, что самое главное — научиться самоконтролю. Без него ничего у вас не получится. Скажите, сможете ли вы полностью сосредоточиться на заклятии, если в это время рядом пытают вашего друга? — все сидели молча и внимательно слушали, но никто, даже слизеринцы, не рискнули сказать «да», тем более, что все понимали, каков реальный ответ — Нет — озвучил его Грюм — С этого и начнутся наши занятия.

***

В течение недели все студенты, желающие участвовать в турнире трёх волшебников, кидали свои имена в кубок огня. Иногда мы вчетвером ради интереса наблюдали за тем, как студенты делали это. Кстати говоря, не мы одни. Очень многие младшекурсники пришли поглазеть на потенциальных участников турнира. Надо было видеть их восторженные лица, когда в кубок падало новое имя. Хотя близнецы выглядели не менее воодушевлёнными. Их глаза просто горели вместе с кубком, и я чувствовала, что тут что-то нечисто. И, как обычно, моя интуиция меня не подвела. Наступил четверг. Я сидела в большом зале с Тони и читала книгу. Уроки у меня закончились, и я ждала Фреда с Джорджем, чтобы пройтись по двору или позаниматься вместе. Ученики продолжали кидать в кубок свои имена. Друзья их активно поддерживали, хлопали и хвалили. Мне даже захотелось почувствовать то, что чувствует человек, кидая своё имя в синее пламя. Должно быть, многие ищут славы, кому-то просто интересно, а некоторым хочется рискнуть. Но наверняка все немного боятся. Иначе никак. Турнир трёх волшебников — очень сложное состязание. Я даже заранее начала немного переживать и сочувствовать людям, которые станут чемпионами. Спустя какое-то время я услышала громкие голоса какой-то компании, появившейся в зале. Они явно только что пришли с улицы — промокли насквозь, будто их из ведра поливали. Я не сразу заметила среди них знакомое лицо. Только когда друзья буквально вытолкнули Седрика Диггори вперёд, я его узнала. Он слегка вытянулся за лето, возмужал. А его улыбка, должно быть, могла сразить половину школы. Вообще, он был красивым, это сложно не признать. Парень подошёл к кубку и кинул в пламя кусок пергамента со своим именем. Надо сказать, что лицо его при этом выражало уверенность и в то же время страх. Но как только он отошёл от кубка, то вновь засиял улыбкой и, не мешкая, удалился из зала вместе со своими друзьями. В помещении на несколько минут повисла тишина. А потом… Потом я услышала радостные выкрики из коридора. И эти голоса были мне очень хорошо знакомы. Спустя пару секунд в поле моего зрения появились Фред и Джордж. Естественно. Только вот больно они довольные. Я скривила брови и решила понаблюдать за ними. Когда близнецы вошли в зал, я заметила у них в руках какие-то флакончики. — Есть! — Есть! — весело кричали они, поднимая над собой маленькие стеклянные сосуды. — Мы сделали это! Неужели это то, о чём я думаю? Надеюсь, они не настолько… — Сегодня утром приготовили. Ну естественно. Кто бы сомневался, что близнецы найдут способ бросить свои имена в кубок. — Ничего у вас не получится — раздался насмешливый голос какой-то девушки. — Неужели? — Это почему же, Грейнджер? Я знала Гермиону Грейнджер по немногочисленным рассказам близнецов. Их младший брат, Рон, дружил с ней, а втроём с Гарри Поттером они образовали трио, не менее известное нашего. По словам Фреда с Джорджем, Грейнджер была заучкой, но в то же время высоко ценила дружбу и умела принимать решения даже в экстремальной ситуации. Поэтому, наверное, она учится на Гриффиндоре, а не на Когтевране. Да, такому холодному разуму можно только позавидовать. — Видите? — Гермиона указала пальцем на полупрозрачный круг вокруг кубка огня, образованный из какого-то дыма, как мне показалось — Это возрастная черта. Дамблдор её сам провёл. — И что? — насмешливо поинтересовался Фред. — Неужели не понятно? — девушка закатила глаза — Такого гения, как Дамблдор, невозможно обмануть с помощью дурацкого трюка вроде зелья старения. — В этом вся его прелесть — ответил Фред. — Как раз потому что оно такое дурацкое — закончил Джордж. После этих слов близнецы встали на скамью и начали трясти свои флакончики. — Готов, Фред? — Готов, Джордж. Они скрестили руки. — Пей до дна. — Пей до дна — одновременно сказали они. И выпили своё зелье залпом на брудершафт, а сразу после этого прыгнули в круг. Я даже на секунду зажмурилась. Как ни странно, ничего не произошло. — Есть! — Есть! — радостно закричали они, расхаживая вокруг кубка. — Готов? — поинтересовался Джордж, когда братья собрались кидать имена в синее пламя. И они сделали это. Кинули пергамент с именами в огонь. Я вздохнула. Нет, я радовалась, что они, возможно, добьются своего, но волнение не давало покоя. Что если кубок выберет их? — Есть! — заключили они, когда имена сгорели в пламени. Однако в следующий момент кубок разгорелся, и из него вылетели горящие куски пергамента с именами близнецов. Их выкинуло из круга, и они плюхнулись на пол. А когда поднялись… Оба стали седыми и обросли бородой. Я не удержалась от смеха, как и все остальные студенты. А Фред и Джордж посмотрели друг на друга и вдруг начали драться. — Ты сказал… — братья повалились на пол и стали пинать друг друга. — Ты сказал… Я наблюдала за всем этим, не в силах остановить свой смех. Надо же было такое выдумать. Глупо и гениально одновременно. — Хочешь получить? Я подумала о том, что следует их разнять. Но потом поняла, что ничего серьёзного в этой драке нет. Всем было смешно, и я была уверена в том, что Фред с Джорджем сами будут вспоминать это со смехом. — Получай! — Вот тебе! Я смеялась от души, как и многие студенты, которых тоже забавляла эта ситуация. Но в один момент все разом стихли, и я обернулась к кубку. В зал вошёл Виктор Крам в сопровождении Игоря Каркарова и двух парней. Одного из них я узнала сразу. Да, тот самый, что смотрел на меня в большом зале. Уже два раза. И вот опять наши взгляды встретились. Что ему нужно? Почему он так смотрит? Тем временем Виктор бросил своё имя в кубок огня и молча пошёл назад. Тот парень последовал за ним. Всё это время в зале была абсолютная тишина. Только после того, как все четверо ушли, я заметила, что почти не дышала. Да что происходит? Нужно было отвлечься. Фред с Джорджем куда-то пропали. Наверное, пошли искать, как вернуть назад свои шикарные рыжие волосы.

***

Первая неделя обучения незаметно подошла к концу. За это время я успела убедиться в том, что хочу в совершенстве овладеть искусством невербальной магии. А для этого сначала нужно научиться самоконтролю. Грюм неплохо преподавал, но очень жёстко. Порой всем казалось, что он полный псих. Возможно так и есть, но нам явно есть чему у него поучиться. И учиться у него мне хотелось. Даже сильнее, чем раньше. Я объясняла такое невообразимое желание тем, что Грюм был мракоборцем, а его методы поражали всех и каждого. Это было что-то совершенно новое, сумасшедшее и до безумия интересное. Уроки давались нам тяжело — как-то раз профессор хотел всерьёз запустить в Тони «круциатус», чтобы я смогла сосредоточиться. Слава Мерлину, он этого не сделал. Но мог бы, я уверена. А вот мои успехи по предмету оставляли желать лучшего. Желания у меня было хоть отбавляй, а вот способности подкачали. Я понимала, что мы только начинаем обучаться невербальной магии, что эта тема новая абсолютно для всех, но у меня совсем ничего не выходило. Я начала тренироваться в свободное время, но пока успехов не наблюдалось. На пятницу была запланирована вечеринка. Честно говоря, я не сильно хотела заниматься заклинаниями, когда нужно было решать вопросы о предстоящем мероприятии. Но каким-то образом мне удалось всё совместить, и под конец недели мне даже почти не хотелось никого убить. Отчасти это было заслугой близнецов. Они, как обычно, помогали мне во всём. Жаль только, что с невербальной магией они и сами пока не разобрались. Надо бы им предложить заниматься вместе дополнительно. Да, с этой темой у меня были проблемы. Зато никто лучше меня не организовывал вечеринки. В течение целой недели слизеринцы, мои знакомые, таскали в свою башню бутылки со спиртным, прятали их у себя в комнатах и даже почти не пили. Дело в том, что протащить такое огромное количество алкоголя за один раз было бы проблематично — вдруг кого-то встретишь по пути. А если уж попадёшься Снейпу в подземельях с гремящей сумкой, то можно считать, что видел Хогвартс в последний раз. За то время, что мы стали устраивать вечеринки, много чего случилось, но мы учимся на ошибках. Я продумала каждую мелочь. Всё будет прекрасно. Как и всегда. Мы с Фредом, Джорджем и Тони сидели в библиотеке и делали домашнее задание. В этом году расписание создавалось индивидуально для каждого студента, но нам повезло, что иногда у нас четверых совпадали свободные часы. Я делала задание по рунам, мальчики трудились над травологией, а Тони штудировала учебники по зельеварению. — Снейп обещал дать сложное задание в следующий раз — объяснила она — Не сказал, что конкретно, но чувствую, что ничего хорошего нас не ожидает — пожаловалась подруга. — Как и всегда — Фред пожал плечами. — Ничего удивительного — также заметила я — Кажется, он ненавидит даже свой собственный факультет. — Но ненавидит меньше всех. — Вау! Да это почти любовь. Мы вчетвером тихонько засмеялись, постаравшись никого не отвлекать. Спустя несколько минут я закончила и взяла учебник по защите от тёмных искусств, чтобы как-то занять себя, пока друзья делают свои задания. — Опять читаешь З.О.Т.И.? — поинтересовался Джордж. — Вот станешь умной, и что нам с тобой делать — с наигранной грустью произнёс Фред. — Вам бы тоже не помешало — шикнула на них Тони в тот момент, как я собиралась что-нибудь съязвить в ответ. Близнецы переглянулись и улыбнулись друг другу, а затем снова уткнулись в учебники. А вот меня насторожил такой ответ подруги. Её настроение явно было не в порядке. Я надеялась, что сегодняшняя вечеринка слегка подбодрит девушку. — Мне пора — сказала я, спустя двадцать минут — у меня ещё трансфигурация сегодня — после этих слов я поднялась с места и начала складывать учебники в сумку. — Увидимся после уроков на третьем этаже — сказал Джордж. — Хорошо — ответила я, закинула сумку на плечо и направилась на урок. Трансфигурация мне нравилась хотя бы потому, что с её помощью можно превратить надоедливого человека в крысу или что-нибудь подобное. Правда, это было запрещено, но совсем скоро я смогу пользоваться магией за пределами Хогвартса, и вот тогда меня лучше не раздражать. Конечно, это всё шутки. До поры до времени. Ладно, если серьёзно, этот предмет был мне и вправду интересен. Урок прошёл довольно быстро, как мне показалось. Выйдя из кабинета, я поспешила на встречу с мальчиками. По пути меня окликнул пуффендуец, семикурсник, кажется. У нас как-то был урок совместно с его факультетом, но он, видимо, бежал сюда с другого этажа. — Эй, Ева, погоди — он подбежал ко мне — Я забыл спросить по поводу времени. — Какого времени? Парень оглянулся, проверил, что рядом нет преподавателей и немного наклонился ко мне. — Времени вечеринки — прошептал он. Я тоже осмотрелась, но никого не заметила. — В десять. Гостиная Слизерина. — А пароль? — Узнай у кого-нибудь со Слизерина, я ещё не спрашивала. — Погоди — он тронул меня за рукав мантии когда я собиралась уйти — Могу я привести с собой друга? — Конечно. Главное, чтобы он не настучал. После этого мы перекинулись ещё парой фраз и разошлись. В какой-то момент я снова почувствовала на себе чей-то взгляд. Я ещё раз осмотрела коридор, на всякий случай, но никого не заметила и, решив, что мне показалось, пожала плечами и продолжила свой путь.