Hello future

14.08.1969г. Бетел. Нью-Йорк.

За день до фестиваля.

      Бетел невозможно узнать. Из спокойного городка он превратился в совершенно сумасшедшую толпу людей, побросавших свои машины из-за пробок в несколько миль. Улица перекрыта. По радио объявляют, чтобы люди не пытались пробиться и оставляли свои авто припаркованными на въезде в город. Идущие пешком, со спальниками за спиной, без футболок и с бутылкой пива в кармане широких шорт, все они направлялись в одно место. Некоторые всё же имели удачу ехать на авто, подбирали всех, кого только могли, и через время их машина становилась похожа на банку с сельдью. Смех, музыка, крики — всё смешалось в один большой звук — звук свободы.       — Охренеть! Почему их так много?       Марк чуть ли не пальцем показывает на проходящих мимо людей. Местные чувствовали себя точно так же. Выходили из домов на свои лужайки и, вопреки всеобщим ожиданиям, не делали ничего. Не бросали мусор, гнилые овощи, не просили убраться обратно и не материли «сборище обдолбанных хиппи». Наоборот, улыбались, подсказывали дорогу, их дети давали «пять» и желали хорошего дня. Никто не желал войны и не искал проблем. Белые здесь настолько привыкли к тишине, совсем игнорируя внешние факторы. Казалось, политика, война, всеобщие бунты — всё это за пределами их мира. Мира, в котором есть бранч, школы неподалёку и много зелени, отличающей их местечко от пыльного, состоявшего из кирпичей и бетонных блоков Манхэттена.       — Джено прав, если бы мы поехали сегодня, пришлось бы тащить всё в руках.       — Джисон, ты как? — говорит Джэмин.       — Нормально. На самом деле, я не боюсь людей, мне просто не нравится среди них находиться. Сейчас особенно, можно легко потеряться. А еще они все такие шумные и смотрят на нас.       — И ты всё равно согласился поехать? Завтра здесь будет не меньше сотни человек. Джисон, ты красивый и высокий азиат за пределами центра, чего ты хочешь?       — Вот та дамочка могла хотя бы иногда отводить взгляд в сторону, смотрит в упор. Мне от неё не по себе. И всё же, когда я с вами, то мне не приходится думать о других, потому что вы становитесь единственной компанией людей, с которой мне комфортно и нестрашно.       — Держи Ченлэ крепче за руку, с ним точно не потеряешься.       «У Боба» сегодня разнос. Множество цветных приехало в этот город, Джэмин надеется, что у того мужчины с мозгами, как тот же горох, который он расставлял, хороший день. Он держит свой язык глубоко в заднице и послушно помогает красотке Лиз с обслуживанием чёрных и геев, а может, и чёрных геев со своими милыми парнями из Бронкса. На замену ему пришел более просторный магазин с кондиционером и готовым льдом.       По расчётам Джено, им нужна ещё вода, лёд для мини-холодильника, который они тащили по очереди всю дорогу. На скромный взгляд Марка, им не хватает четырёх пачек чипсов и смазки (это если по секрету), но её в простом продуктовом нет. Джисону было достаточно шипучки со вкусом персика и мятной жвачки.       Неизвестно, каким образом, но Марк выторговал им место на багажнике красного форда. Проявил своё обаяние, и девушка с её симпатичным парнем были не против подкинуть парочку милых ребят. Их довезли до самого пригорка. С высоты всё было похоже на неразборчивую яркую кашицу. Разбивались палатки разных видов, кто-то ложился на голую траву, подкладывая руку под голову и наслаждался голубым небом. В отличие от Джено, у них не было страхов о муравьях в волосах и стайке полевых мышей, решивших съесть съедобные запасы.       — Вы быстро.       — Мы прокатились на багажнике форда.       — Вас сбила машина?       — Марк договорился.       Донхёк ухмыляется. Его парень смог бы выменять скрепку на дом, дай только время. Что-то в его внешности заставляло людей соглашаться. Он и сам стал жертвой улыбки и «всего одно свидание, чего тебе стоит?» стоило двух лет отношений, ещё как минимум восьмидесяти свиданий и более тысячи поцелуев.       Ренджун позаимствовал у девчонок из своего двора несколько мелков. Для волос они или, чтобы рисовать на асфальте — не особо важно. Красят же, ему больше чем на день и не нужно. Ченлэ сам попросил добавить цвета в светло-коричневые волосы. Ради эксперимента и все того же душевного состояния Ренджуна. Он сублимирует, выражая себя в творчестве. Рисует, поёт, пишет грустные стихи в своем блокноте, вкладывая между страниц сухой цветок, напоминающий о жарком, хорошем лете.       Его руки вымазаны почти во все цвета радуги, волосы Ченлэ пушатся, переливаясь в розовых, голубых и сиреневых оттенках. Не так ярко, как ожидалось, но тоже очень красиво. Джисон трогает одну прядь. Рассматривает пыльно-розовые волосы — будь он блондином, были бы ярко-красными. Так даже лучше.       — Нравится?       Джисон обращает внимание на Ренджуна. Тот ждёт, пока его работу оценят по достоинству. Затем на Ченлэ. Он сидит, улыбается, тоже ждёт, поправляя собственные волосы. Такой красивый, смеётся с реакции Марка на жука, хлопая себя по колену, толкает Джисона в плечо, чтобы он тоже посмотрел. А Джисон смотрит на одно-единственное лицо и не может думать ни о чём.       — Очень нравится.       Джэмин целует Джено в щёку, обнимает его со спины, пока тот пытается навести порядок. Если кто-то и решит залезть в их палатку, то пусть хотя бы будет чисто и не так пыльно. Да и самому лежать, когда в задницу впиваются мелкие камушки, не самое приятное дело. Приходится встряхнуть два спальника и по новой застелить сверху покрывало. Неплохо было бы прибраться и в их обеденной зоне, убрать лишний мусор и подготовиться к обеду.       — Что делали?       — Смотрели, как всё превращается в муравейник. Я подумал, ты бы не хотел прогуляться вечером?       — После того, как уложим детей?       Джено смеётся. Как так вышло, что они стали родителями четырёх взрослых, и не очень, детей? С Джисоном он мог согласиться, это их сын, которого они воспитали, защищали и будут опекать ещё долгое время, Ченлэ идет +1 к Джисону, а как добавились ещё двое — не ясно. Ренджун же как хорошая тетушка или старшая сестра, готовая вовремя дать подзатыльник в учебных целях. В любом случае, они готовы нести ответственность за каждого из них.       — Да, как только Джисон уснёт.       — А если проснутся?       — У них есть Ренджун.       Этот день они проводят друг с другом так, как не могут позволить себе в их привычной жизни. Бегать, играть в догонялки, громко смеяться и кричать уже не подходит им по возрасту, как и валяться на траве, есть горячую еду прямо с костра, не заботясь о столовых приборах.       Невероятная возможность снова окунуться в детство, почувствовать себя свободными и беззаботными. Вспомнить, какого это радоваться мелочам, когда единственное, что действительно заботило — камень, попавший в обувь. Держаться за руки, ловить друг друга в объятия, валить на землю и щекотать до боли в животе.       — Может, поплаваем? Сегодня жарко, вода должна быть тёплой.       Джэмин раздевается по пояс, оставаясь в шортах, Джено решает остаться в майке, он легко загорает, от чего на плечах появляются веснушки. Конечно же, есть и еще одна причина, по которой он не готов снимать майку в присутствии других людей. Его парень не ревнивый, напротив, очень гордится им и рассказал бы всем о нём, если бы это было возможным. Правда, его собственная реакция не дает покоя. Стоило ему всего раз сказать: «твоя спина — самая сексуальная часть в твоём теле после глаз», как одна мысль об этом заставляет уши краснеть. Джэмин смотрит голодно, жарко, если футболка намокает и липнет между лопаток или майка имеет глубокий вырез по бокам. Трогает, выправляя легкую рубашку из джинс, ведёт пальцами по рёбрам, очерчивая мышцы.       Вода, прогретая ярким солнцем, тёплая, позволяет войти плавно и окунуться полностью. Джено ныряет, отплывает недалеко от берега и трёт глаза, чтобы не попала вода. Джэмин плывет следом. Они могут коснуться дна — вода скроет по плечи. Рядом есть небольшой островок с одиноко стоящей перекошенной берёзой. Земля на нём поросла травой, она ничем не отличается от той, что растёт на берегу.       — Что-то увидел?       Джэмин пытается проследить за взглядом, становится к нему спиной, пытаясь понять, что именно привлекло внимание. Ничего такого нет, кроме зарослей камыша.       — Да так, ничего.       Все следуют их примеру и лезут в воду, кроме Ренджуна. Он предпочитает остаться на суше, посидеть на складном стуле неподалеку и наблюдать со стороны с баночкой содовой. Донхёк шлёпает по воде рукой, и брызги разлетаются в разные стороны, попадая в лицо. Ченлэ не остается в долгу, плескается в обратную сторону. Донхёк кивает в сторону суши, подначивая сделать пакость. Ченлэ следит за его взглядом и кивает, соглашаясь. Они выходят из воды и, окружив Ренджуна с двух сторон, хватают его за руки и за ноги. Тот пытается вырваться, но стоит ему хотя бы немного продвинуться вперёд, как его тут же валят на землю и начали щекотать до боли в рёбрах. План всё же удался, под звуки смеха и мата на счёт три его бросили в воду. Ренджун глубоко вдохнул, вынырнув, вытерев лицо по нему было видно, как он не рад.       — Бежим!       Донхёк и Ченлэ попытались отплыть от него, но Ренджун стал плескать воду в их сторону, обрушивая море брызг. Было трудно открыть глаза, как за Донхёком уже побежали.       — А ну иди сюда!       — Прости, прости, я не хотел!       Донхёк попытался укрыться за Марком, сложил ладони вместе, потирая их в умоляющем жесте. Ренджун решил дать отсрочку, направляясь к сообщнику. Ченлэ с криком стал отплывать подальше, Джисон, предвидя дальнейший шаг, отходит в сторону.       — Даже не думай, я сам его боюсь.       — Не защитишь своего парня?       — Больше всего в этой жизни я боюсь медведей, но он пугает меня больше.       Ченлэ смеётся от абсурдности ситуации, Ренджун подхватывает его смех. Ранее цветные пряди прилипают к вискам, краска стекает по шее, переходя тонкой струйкой на грудь. Ченлэ без футболки улыбается радостно, готовый в любой момент отскочить от нападок. Джисон смотрит, как цветные ручейки продолжают свой путь дальше. По подтянутому животу к пупку, пропадая в воде. Розовая, фиолетовая, зелёная. Лучше отвернуться, чтобы не пялиться так откровенно, и зайти в воду поглубже, на всякий случай. Ченлэ, будто совсем не понимая его реакции, запрыгивает на спину, подгоняя ногами прямо на Джено, который сидит на плечах Джэмина. Джисон не должен проиграть в этом бою как минимум себе, он взрослый мальчик и сможет совладать со своим телом. Подныривает под Ченлэ, теперь крепче удерживая за бедра. Марк помогает Ренджуну залезть на свои плечи, придерживая под коленями, чтобы тот не свалился во время игры. Донхёк объявляет первый раунд.       — Кажется, я наглотался воды, — говорит Джисон, который то и дело попадал под раздачу. С Ренджуном невозможно играть, он нападал на Ченлэ, сбрасывая его в воду. Единственный, кто мог хоть как-то противостоять ему — Джено, но это была не его война. Казалось, ему просто нравится сидеть на плечах у Джэмина и наблюдать за страданиями других, тихо посмеиваясь. А когда им становилось скучно, нападали на Марка с Ренджуном. Джэмин умудрялся не только крепко держать Джено, но и бороться, освобождая руки. Так победа наступала ещё быстрее, стоило выбить из равновесия кого-то одного.       Как только месть состоялась, и Ренджун был отомщён, он вышел из воды и вместе с Джено отправился готовить, пока Джэмин развешивал полотенца.       Игра закончилась, а безобразие на голове осталось. Ченлэ, словно маленький ребёнок в лягушатнике, сидел по пояс в воде, пока по его волосам проходились мылом, тщательно втирая то в каждую прядь. Разноцветная пена стекала по спине вниз, окрашивая всё рядом с собой. Джисон набирал в ладони воду и осторожно поливал сверху. Одной рукой закрывал глаза, а второй аккуратно смывал со лба краску.       Марк предлагает Донхёку руку, тот берет её и доверчиво заходит в воду по грудь. Сердце бьётся бешено. Стоит оступиться на какой-нибудь ямке — и вскроет по шею, заставляя паниковать и хватать жадно ртом воздух. Рядом с Марком не страшно, такого никогда не случится, потому что он всегда будет рядом и, если нужно, пойдёт на дно вместе с ним. Донхёк цепляется за его спину, чувствуя, как чужие ноги больше не касаются земли. Марк плывёт, держит его под задницу, иногда откровенно лапая. Ничего, он не против, наоборот, очень даже «за», лишь бы они не утонули от этой шалости. Всё же в этом есть что-то заманчивое, эротичное, заставляющее внизу живота разливаться теплом. Он касается его в воде, где нельзя увидеть, только почувствовать, у всех на виду, но лишь они знают об этом, их маленький неприличный секрет. Уже на глубине, дождавшись, пока Донхёк крепче перехватит его за шею, задаёт вопрос:       — Ты не хочешь научиться плавать?       — Нет.       — Почему?       — Тогда я не смогу обнимать тебя в воде, а мне нравится прижиматься к тебе, — в ответ лишь усмешка. Его тоже это устраивало.       Дрова в костре потрескивают. Несмотря на то, каким жарким был этот день, его завершение кажется настолько приятным. Дрель доносилась со стороны сцены, сопровождая их уютную беседу. У каждого в руке по бутылочке пива, Джисон нерешительно смотрит на открытый холодильник, не решаясь взять и себе тоже. Джэмин подмечает это, улыбается слегка, умиляясь такой реакции, и отдаёт свою уже открытую бутылку, взяв новую. Джисон удивлённо смотрит, действительно ли ему можно. Хоть они все и друзья, и рядом нет никого, кто бы мог его наругать, странное чувство неправильности всё ещё оставалось в груди. Джэмин подмигивает, кивает ему одобрительно, ничего не случится, хён ему разрешил, он позаботится о нём.       — Поиграем в «я никогда не»? У кого было, тот пьёт, если больше двух, те рассказывают историю, если ни у кого не было — пьет говорящий.       — Я «за». Кто начнёт?       — Джисон, давай ты.       — Я? Почему я?       — Будем отмечать твою потерю девственности, — Джисон удивился и мигом перевёл взгляд на Ченлэ. Его потерянное лицо было забавным, паника медленно подступала, а уши краснели. Он был готов поклясться на коленях, что у него ничего и никогда ни с кем не было. Джено щипает Джэмина за локоть.       — Расслабьтесь, я про алкогольную.       Ченлэ смеётся, делает глоток и снова смотрит на Джисона, гладит его по коленке. «Всё хорошо, я тебе верю».       — Эм… Я никогда не матерился.       Все делают по глотку.       — Ченлэ, твоя очередь.       — Я никогда не целовался на концерте.       Джисон смущённо отвёл взгляд. Ченлэ выпил. Был ли это намёк или предупреждение? Ждать ли ему чего-то подобного? Очень хочется, чтобы его поцеловали прямо там, среди толпы под какую-нибудь лирическую песню. Девочки часто рассказывали об этом. Делились своими фантазиями насчёт их первого идеального поцелуя, одним из таких был на фестивале. Трепетный, чувственный, чтобы кровь к ушам приливала и взглянуть было неловко. У Джисона уже был такой поцелуй, но он готов на ещё один.       — Марк, давай что-нибудь по-интереснее.       — Я никогда не трахался в машине.       — Нечестно играешь.       Джено улыбается, когда его с Джэмином бутылки издают «цзинь», ударяясь о бока. Это было настолько очевидно или кто-то случайно проговорился? Марк частенько просит совет, расспрашивает о том, как сделать лучше, но всё так же смущается, стоит заговорить о сексе при Донхёке. Может, в этот момент с ним поделились о новом местечке, способном помочь интересно провести время. Логично было предположить, раз их родители занимаются автомобильным бизнесом, Джэмин не упустит возможности затащить своего любовника на заднее сидение какого-нибудь новенького авто.       — Я никогда не курил.       Марк выпивает, Джэмин тоже. У старого фикуса всегда лежат недокуренные сигареты и зажигалка. Отец говорил, что курение — полезный навык для общения с людьми. Когда каждый второй человек курит, можно легко найти подход. Подойти и одолжить, а лучше, если это клиент, предложить сигарету или зажигалку. Беседа начнется сама собой. Так множество хороших контрактов заключалось именно после выкуренной сигареты. Само действие расслабляет и располагает человека к себе, важно соблюдать этикет, чтобы понимать целую культуру. Курить нужно правильно и красиво. На себя привычку отца он перенять не смог, трудно смириться с горьковатым вкусом и терпким запахом табака.       — Я никогда не целовался в кабинке общественного душа.       — Хён, ну я же просил никому не рассказывать.       Джисон жалобно пробормотал, и они с Ченлэ сделали по глотку. Как же неловко. Даже пиво идёт не в то горло. Несмотря на такую откровенность, Ченлэ не смущался, наоборот, выглядит так, будто очень гордится этим. Ещё бы. Джисон никогда бы на такое не решился сам, но и отказаться не смог. Послушно шёл за руку и не сопротивлялся, когда дверь закрыли на защёлку. Подставлялся под поцелуи, вытягивая шею, чтобы её тоже коснулись губами. Ченлэ медлил, даже когда Джисон сам пытался просунуть его руки под свою футболку. Только поцелуи и прикосновения через одежду, обнимашки в любой момент, держаться за руки, где захочется, и мимолетные касания губ по щеке.       Марк с Ренджуном одобрительно захлопали, выкрикивая о том, как их мальчики выросли.       — Я никогда не влюблялся.       Повисла тишина. Ничего не приходит на ум, чтобы ответить. Их семеро, и лишь один Ренджун был без пары. Любовь ещё не коснулась его сердца, чего не сказать о других. Разрыв с очередным белым не так сильно давил, просто было неприятно, грустно, может, обидно? Снова одно и тоже. Когда будет иначе? Когда им заинтересуются всерьёз, а не проделают небольшой путь от знакомства до стояка, который вежливо выслушает, как у Ренджуна прошёл день.       — Потому что ни один из этих мудаков не достоин твоей любви.       Марк не выдерживает, начиная первым. Под общие крики они выпили, чокаясь. Когда-нибудь Ренджун перестанет быть выбором и станет единственным приоритетом в жизни другого человека. Он искренне в это верит и даже загадает желание, если звезда решит упасть.       Стоит ложиться спать, завтрашний день обещает быть насыщенным. Пока Ренджун призывает всех к уборке, Джэмин берёт Джено за руку, чтобы незаметно слиться. Они пропустят коллективную чистку зубов и позже пожелают им сладких снов, когда палатки будут закрыты.       Ночью дышится легче. Вся пыль оседает на траву и появляется легкий ветерок, разбавляя горячий воздух. Со стороны слышится стройка и цикады в кустах.       — Хорошо, да? В этом есть что-то романтичное. Как думаешь, они успеют закончить к утру?       — Спасибо, что согласился.       Джено останавливается. Их руки переплетены между собой, Джэмин тактильный, любит большим пальцем водить по костяшке туда-обратно, вырисовывая круги.       — Разве я мог отказать? — Джено смеётся, срывает полевой цветок и засовывает его за ухо Джэмина, поправляя немного отросшие волосы. — Такой красивый.       — Я люблю тебя.       — М-м-м, я знаю.       Поцелуи нежные начинаются с прикосновений к сомкнутым губам, один, второй, пока между не проскользнёт язык, становясь глубже и настойчивее. Джено становится податливее, обнимает по завершению, прижимая к своему плечу. Вдали виднеются люди, похожие на светлячков, редко разбросанных по полю. Звёзды спустились на землю, чтобы посмотреть на луну.