Потонувшая

      Незаметно подкрался день рождения Дии.       Совершеннолетие — важный этап в жизни любого человека, в этот праздник хочется оторваться на полную катушку, не беспокоясь о последствиях. Воклейн сразу сказала об этом, как бы предупреждая, что никто на ее дне рождении не выйдет сухим из воды.       Она пригласила каждого из их компании к себе домой, не забывая об Исмане.       Бегающий взгляд и покрасневшие кончики ушей Дии говорили о том, что она собирается сделать серьезный шаг в их странно-дружеских отношениях. Эвтида внутренне радовалась за подругу и брата: им давно пора разобраться в чувствах к друг другу. Мемфисской очень скоро надоели их смущенные взгляды и касания невзначай.       Поэтому знание, что Воклейн решилась — мед на душу.       У семьи Дии был свой частный дом, с кучей комнат, закрытым бассейном с подогревом, домашним кинотеатром и даже бильярдом. Что уж говорить об огромном по размерам камину, расположившемся в гостиной. Эвтида немного завидовала ей, потому что у нее была полноценная семья, к тому же обеспеченная, и хотя родители часто в командировках, но они уделяют своей дочери достаточно внимания, не забывая интересоваться, как у нее дела.       Когда Эве с Исманом пришлось начать заботиться друг о друге слишком рано. Тем самым взрослым, несущим ответственность за нее, стал брат, когда ей было всего 12 лет.       Их семья никогда не отличалась чем-то хорошим, потому что в доме постоянно были слышны ссоры, грохот мебели и посуды. Сколько приходило жалоб от соседей, сколько раз к ним приезжала скорая и полиция — не сосчитать.       Мемфисской несколько грустно осознавать, что ей просто не повезло. А Дии — еще как.       Она завидует подруге по-доброму, радуется тому, что у нее все сложилось не так плохо.       — Можешь, пожалуйста, сладости по тарелкам разложить? И отнести эти бутылки на стол в гостиной? — спрашивает Воклейн, суетясь над плитой.       Запах на кухне витал чудесный.       Эва с трудом сдерживала свои порывы просто украсть что-нибудь со стола, потому что кулинария и Дия — вещи совместимые на все сто процентов.       — Конечно, дорогая именниница.       Подруга оборачивается на нее, нежно улыбаясь.       Мемфисская пришла на два часа раньше положенного времени, чтобы помочь с подготовкой к празднику. Парням Дия строго отписала с просьбой прийти не раньше шести вечера: ей не нужны были маячащие туда-сюда гости.       А Эвтиде она сказала заранее, что ее участью будет помощь по дому, но не то чтобы Эва была против.       — У меня заготовлена развлекательная программа на несколько часов вперед.       — А прыжки в бассейн в нее входят? — с надеждой спрашивает Мемфисская. Купальник она положила в свою сумку в первую очередь, грезя о заплыве.       — Разумеется, Эвочка!       Эвтида довольно улыбается, расставляя бутылки со сладкой газировкой на столе. Сегодняшнее меню было потрясающим: запеченная курица, картошка по-деревенски, спагетти в сырном соусе, куча разных салатов, нарезка из фруктов. Девушка, наблюдая за всей этой картиной, подбирала слюни голода.       Дия рядом хихикнула.       — Твой взгляд говорит обо всем.       — Знаешь, когда подруга накрывает такой стол – единственное, что я хочу сделать, это съесть еду вместе с тарелками.       Воклейн рассмеялась в голос:       — Солнышко мое, спасибо за комплимент! — Дия крепко обнимает Эву, радостно подпрыгивая на несколько миллиметров.       Если Эвтида и хочет пошутить насчет ее роста, то решает, что лучше промолчать, а не дразнить именинницу.

***

      Назначенное время встречи — 6 вечера — наступает быстро.       Парни заходят все вместе:       — Нас Исман подвез, хорошо иметь друга-водителя! — довольно говорит Рэймсс.       Он в два шага оказывается рядом с Дией, заключая ее в крепкие объятия и шепча ей поздравления на ухо. Явно связанные с Исманом, потому что лицо подруги может посоревноваться с помидором в своей яркости цвета.       — Ну-ну, нужно делиться, Рэй, — Ливий пихает его в плечо, и между парнями возникает дружеский бой за внимание Воклейн.       Исман времени не теряет и сам подходит к ней, вручая подарок — маленькую коробочку. Дия со сверкающими глазами открывает ее сразу, обнаруживая внутри подвеску с блестящим камнем.       — Спасибо-спасибо! — она кидается на Исмана с объятьями, еле сдерживая себя от желания расцеловать его лицо.       Мемфисский сам наклоняется к ней, оставляя короткий поцелуй на щеке.       Ребята, наблюдающие за этой картиной, в шоке застывают.       — С днем рождения, Дия, — говорит Исман, ероша ее и без того непослушные волосы.       Воклейн смущенно отводит взгляд, заправляя прядь за ухо.       — Боже, они флиртуют между собой и не стесняются глаз! — возмущенно говорит Бадр, всплескивая руками, — Я пойду в гостиную, а то в меня врезаются сердечки, невыносимо смотреть на эту парочку. — парень с доброй ухмылкой уходит в другую часть дома, дополняя свою тираду несколькими замечаниями, мол, пришла весна, и теперь всюду витает романтика.       Эва тянет Ливия за рукав, и друг улыбается, обращая свое внимание.       Ей все сложнее держать себя в руках, когда Пеллийский рядом: так и хочется прикоснуться.       — Что? — спрашивает он.       — Пошли отойдем? — тихо говорит Эвтида, стараясь не прервать диалог глазами Исмана и Дии, — Им явно нужно что-то обсудить.       Эва кинула многозначительный взгляд на друзей, и Ливий понимающе кивнул.       — Веди.       Мемфисская, недолго думая, взяла друга за руку и пошла в сторону бассейна. Воклейн и брат были неким предлогом: ей хотелось побыть наедине с Ливием, потому что даже если они встречались день назад в школе — Эва все равно успела почувствовать тоску. В какой-то степени, ее начинал пугать тот букет чувств, который она испытывает к Ливию.       Когда ты еще и еле сдерживаешь их — становится неуютнее, потому что если вдруг сорвешься — никогда не знаешь, как отреагирует друг.       Эвтида думает, что ей следует просто довольствоваться тем, что есть, и не пытаться получать больше.       — Этот потрясный запах хлорки, — со вздохом говорит Ливий, тихо посмеиваясь, — сразу вспоминаю свои походы в аквапарк в детстве.       Мемфисская нехотя отпускает его теплую руку и снимает тапочки, чтобы сесть на бортик бассейна и опустить ноги в воду.       — Присоединяйся, он очень теплый, с подогревом. — Эвтида смотрит с таким зазывающим взглядом, что Пеллийскому ничего не остается, кроме как принять ее предложение.       Он садится рядом, и их пальцы рук почти касаются друг друга. Этот факт разжигает в груди Эвы огонь и пробуждает острое желание придвинуться ближе. Ливий, словно читающий мысли, а возможно Мемфисская слишком громко думает, касается своим мизинцем ее.       Оба не отодвигают руки обратно.       — Дия планирует веселиться до утра, уже выдала мне все свои планы.       — Ну, ты опытная, ночами не спишь.       Эва легонько толкает Ливия своим плечом, улыбаясь:       — Эй, в последнее время я довольно хорошо сплю, и в этот раз могут быть проблемы. Эта кудряшка хочет всех споить, используя паспорта Рэя и Исмана.       Пеллийский хмыкает и переводит взгляд на немного беспокойную водную гладь: Эва болтает ногами.       — Я рад, что ты спишь по ночам.       Девушка смотрит на своего друга, готовая от расцветающей нежности внутри крепко обнять. Зачем он такой замечательный существует? Знал бы Ливий, какие чувства вызывает внутри Эвтиды, казалось бы, обычными словами.       — То есть угроза алкогольного опьянения тебя не пугает? — она решает перевести тему, потому что румянец на щеках уже готов неконтролируемо расползаться.       Ливий пожимает плечами.       — Не скажу. Я пил пару раз с бывшими одноклассниками, до переезда сюда. Это состояние расслабленности приятное, но я чаще всего сразу готов отрубиться.       Эвтида тихо хихикает.       — Ты у нас из тех, кто не буянит, а храпит после пары глотков? — она явно подтрунивает.       Пеллийский возвращает взгляд на подругу, чтобы показать свой «злобный» прищур.       — Хочешь проверить?       — Очень хочу.       — Договорились. Посмотрим, кто быстрее отключится.       Эвтида чувствует, как предвкушение расползается у нее в груди. Увидеть Ливия пьяного — вызывает сильный интерес. Каждый ведет себя по-разному, когда решает выпить алкоголь, и если Мемфисская будет дразниться некоторое время, а потом провалится в сон, то Исмана нужно поить долгое время, чтобы градус в крови повлиял на него.        Насчет Рэя все понятно: он такой же крепкий орешек. Чаще всего именно ему приходилось следить за Эвой и Дией, когда они решали немного повеселиться.       Воклейн становится очень приставучей, лезет целоваться и обниматься, просит танцевать и включать любимые песни, чтобы продемонстрировать свой навык вокала — он у нее не сказать, что хороший.        — Пойдем, нас могли потерять.        Эва аккуратно встает, гипнотизируя бассейн. Возникает склизкое чувство, что они сюда не вернутся, если сейчас уйдут праздновать — Дия может устроить вечер настольных игр или напиться так, что прилипнет к Эвтиде и не отпустит до тех пор, пока не уснет.        — Идем? — Ливий стоит рядом.        Желание сделать шалость медленно вытесняет остатки разума.        Мемфисская поворачивает голову к другу, чтобы мягко улыбнуться и, взяв его за руку, прыгнуть в бассейн под возглас:       — Твою ж!..       Если чудить, то вместе.       Возможно, нырять в одежде было не самой лучшей идеей, но сейчас, смотря на шокированного и мокрого Ливия, Эва ни о чем не жалеет.       — Я подумала, что нужно поплавать перед тем, как идти кушать.        Пеллийский молчит, и Эвтиде кажется, что он злится на нее за этот поступок.        Но друг, разгоняя бегающих тараканов в голове, начинает громко смеяться.       — Боже, Эва, ну ты даешь… — Ливий пытается взъерошить ей волосы, но получается плохо: они мокрые. Мемфисская широко улыбается, щипая друга за щеку в отместку. Момент хочется продлить, сломать все часы в этом доме, чтобы стрелка перестала двигаться, дав насладиться временем вдвоем.        Только градус веселья немного опускается, и ребята вдруг замечают, что расстояния между ними катастрофически мало. И Эва, ущипните ее, готова поклясться, что взгляд Ливия на долю секунды опустился на ее губы.        Вода в бассейне становится холодной, потому что кровь в теле медленно закипает от атмосферы между ними. И то, что Пеллийский снова смотрит куда-то в подбородок Эвтиды, только усугубляет ситуацию, заставляя внутренности сделать кувырок.        Опасно и близко.       — Ребята… Вы почему в бассейне? — растерянно  спрашивает Дия.        Эвтида тут же отплывает к бортику, игнорируя свое колотящееся сердце и упирающийся взгляд Ливия в свою спину.        — Поплавать захотелось, все в порядке.       — Ей захотелось, — добавляет друг сзади.       Дия понимает все без тотальных объяснений, поэтому начинает хихикать. 

***

      Так как Воклейн сразу предупредила, что никто из дома не уедет раньше 10 утра, у каждого была сменная одежда. Праздновать в пижаме — немного странновато, учитывая, что Дия собралась запечатлеть все на камеру своего телефона.       Но, на самом деле, Эву никто не просил прыгать в бассейн.       — В следующий раз я не буду садиться рядом с тобой. Я лучше сразу на 10 метров подальше встану, не дай бог снова за собой утянешь куда-нибудь. — говорит Ливий, высушивая волосы полотенцем. Эвтида закатывает глаза и, замечая искрящиеся смешинки в его взгляде, улыбается.        Он будет садиться как можно ближе.       В планах у Мемфисской на вечер были вкусный ужин, несколько бокалов пива в желудке и хороший сон, желательно на плече у Ливия — там удобнее всего.        Эвтида не отрицает, что уже немного избалованна его вниманием к себе, но друг сам виноват. Его спонтанные объятья, предложения поохранять сон Эвы и просто нежные взгляды — все это провоцирует, рождает желания получать больше, хотя, казалось бы, куда еще. Эва и так получает многое.       — Я знаю, о чем ты думаешь, — заговорщицки шепчет Дия на ухо.       По телу Эме пробежали мурашки, лицо легко покрылось румянцем: нет, она не думала ни о чем смущающем!        — Нет, не знаешь. — спокойно отвечает Эва, холодно смотря на подругу.       Дия смеется и ерошит ей мокрые волосы.       — Да что ж вы все к моей голове пристали! — взрывается девушка, недовольно поправляя прическу и бурча проклятия на латинском. Ливий рядом неловко чешет затылок, и Эва сразу жалеет о своих словах, пытаясь вложить в свой взгляд противоположное предложение.

      «Я не имела в виду тебя…» 

      Воклейн вздыхает, наблюдая за этой драмой.       — Эвочка, это что получается, пиво ты не хочешь?        Так быстро настроение Эвы еще не менялось.       — Мне три бокала, пожалуйста. Полных.        Исман дает сестре легкий подзатыльник и сквозь зубы говорит не налегать.        — Не тебе тут 18 исполняется, алкашня малолетняя, — добавляет он. Мемфисская недовольно смотрит на брата, готовая устроить такую драку, каких они не устраивали в детстве: до первой крови. Или сломанных конечностей. Исман видит в ее глазах опасность, поэтому отвешивает щелбан. — Зубы не показывай.        — Дия, ты зачем его позвала? Он ведет себя, как старик!       Воклейн пожимает плечами: она не при делах.        — Предательница, ты должна была бороться со злом, а не примкнуть к нему… — на разочарованном выдохе произносит Эва.       — То есть, я – зло? — пораженно спрашивает брат.       Мемфисская показывает язык и в два шага оказывается за спиной Ливия: там безопасно.       — От меня прячешься? — кажется, брови Исмана скоро окажутся рядом с линией роста волос.        — Да! Ты меня слишком часто бьешь.        — Клевета.       — Ну, я бы поспорил… — встревает Рэй.        — О, в тебе проснулся адвокат? — Эва, кажется, готова ликовать. У нее появился сильный союзник, против которого у брата нет шансов.       Исман, чувствуя, что этот спор приведет к плохому исходу — конкретно, к позорному проигрышу — махнул рукой. Легче отступить, чем пытаться «бороться» с Бадром.        — Давайте уже ужинать, а? Голодать вредно.        — Осторожно, у него включился режим врача. К нему автоматически добавляется опция недовольное дедовское бурчание. — хихикает Эва, тихонько сжимая плечи Ливия.        Ее друг, наслаждающийся мимолетной близостью, усмехается.       — Милая, ты хотя бы дрожать перестань, прежде чем с братом пререкаться, а то он заметит, — шепчет он через плечо. Они почти сталкиваются носами.       Эвтида привычно вдыхает любимый аромат малины и шафрана.       — Ты ко мне принюхиваешься?       Мемфисская стремительно краснеет и мотает головой.       — Тебе показалось.        Ливий кивает, но в глазах друга Эва видит, что он ее жалкое оправдание не принял: еще и ухмыляется нагло, самодовольно. Случайно подняла самооценку парню выше небес.       — Вы долго шептаться между собой будете? — с прищуром спрашивает Рэймсс. Он видит легкий румянец у обоих и усмешка на лице появляется сразу. Эвтида знает, что за ней бонусом идут подкалывания, поэтому неохотно отстраняется от Ливия и убегает за стол: Исман прав, пора ужинать.        Бадр останавливает уходящего Пеллийского за запястье. И, прежде чем сказать, прочищает горло.       — Может, уже признаешься ей?        Ливий хмурится.       — С чего ты взял, что я что-то испытываю к Эве?        Рэймсс закатывает глаза, смотря на друга, словно тот идиот, каких еще поискать надо.       — У тебя в глазах сердечки, какие меня сегодня атаковали, когда Дия и Исман друг с другом беседовали. Вы одинаковые. — тон его голоса такой, будто ему надоело говорить о базовых вещах.        — Ладно. Ты прав, но я сам решу, когда ей рассказать об этом.       Рэй понимающе кивает и хлопает Ливия по плечу в знак поддержки.       — Не затягивай. Знай, что я одобряю тебя так же, как Исман, бро.        Пеллийский не сдерживает улыбку. Это правда приятно слышать от человека, который еще был тебе никем почти 3 месяца назад. В его родном городе Ливию так и не удалось завести настоящих друзей, которые интересовались бы им за пределами школы: как только ребята расходились по домам, они словно переставали существовать друг для друга.        Поэтому Ливий не был готов к тому, что у него появятся близкие люди.       И даже девушка, в которую он по уши влюблен.       Пеллийский интересовался противоположным полом раньше, но все это было не настолько серьезно, как получается с Эвой. Когда он рядом с ней — его потребности сходят на нет, важно лишь то, чего хочет Мемфисская.        Шуточный обмен помощи с математикой на латинский уже не является нужным, потому что Ливий готов писать за Эву все контрольные, которые она ему подбросит. И он не будет просить что-то взамен.       Хотя, получить в ответ улыбку или легкое касание было бы славно.       — Ты в облаках витаешь. Все хорошо? — беспокойно спрашивает та, кто занимает каждый уголок мыслей.        Глаза Эвтиды — это Вселенная, в которую Ливий хочет заглядывать каждый выпадающий ему момент.        — Да. Просто немного задумался.       Со временем становилось куда шумнее, чем было до этого, потому что на столе появился алкоголь. Ливию почему-то стал противен его вкус: возможно из-за пронзительного взгляда Исмана.       Может, он и принял факт ухаживаний за сестрой, но следить не перестал. Отношения у парней хорошие, только как бы Исман не доверял, он все равно будет крайне внимателен к тому, кто хочет забрать нагретое братом место в сердце Эвы.        — А сейчас самое интересное! Как раз на легкую голову! — торжественно объявляет Дия, ставя пустую бутылку на стол. На ее лице появился милый румянец из-за градуса алкоголя в крови, и то, как Исман пытается чередовать свое внимание между Ливием и дамой своего сердца — выглядит чересчур забавно.        — Не тяни резину, — говорит Рэймсс, явно соскучившийся.        На его половине стола уже четыре бутылки из-под пива, высушенные до последней капли, но в глазах Бадра только едва заметное помутнение.        — Поиграем в игру, которая нас сблизит еще сильнее!        Дия, видимо от перевозбуждения к предстоящему веселью, подпрыгивает и чуть ли не переворачивается вместе со стулом. Ее вовремя хватает за руку Рэймсс и, с тяжелым вздохом, тянет ее вниз, чтобы подруга села обратно.        — Кому-то хватит. — резюмирует он, отставляя бутылки с алкоголем от горе-именинницы.       Воклейн если и пытается воспротивиться, то слишком вяло.        — Не убирай далеко, мы сейчас будем играть в правду или действие!        — Ты все равно никогда не отказываешься от вопросов. Тебе алкоголь не понадобится.       — Справедливо… — тихо соглашается Дия.       Эвтида, в отличие от всех остальных присутствующих, напрягается — ей никогда не нравились подобные игры, так как в них нужно открывать свою душу, либо выполнять не самые приятные задания. Отказываться тоже постоянно нельзя: есть свой лимит. В кругу их компании разрешалось воздержаться от правды или действия только 2 раза.        И если израсходовать эти попытки, потом придется нехотя выполнять все, что взбредет в голову друзьям.       Возможно, от Дии, Рэя и брата Эвтиде скрывать уже нечего, но Ливий до сих пор узнает о ней что-то новое. Вспомнить только, что он до сих пор не в курсе, почему ее мучают кошмары, хотя всегда помогает подруге с ними.        Вряд ли друзья посмеют так подставить Эву, спросив в лоб о причине ее самочувствия, чтобы она не тянула с рассказом об этом Ливию, который изо всех сил старается вернуть Мемфисской здоровые часы сна.        Эвтида ждет подходящего момента, когда ночь станет откровенной, и душа сама захочет открыться нараспашку, чтобы впустить Пеллийского, который аккуратно стучит в дверь уже долгое время.        — Итак. Ливий! Правда или действие? — с искрящимися глазами спрашивает Дия. Одноклассник думает, что ему нужно было сесть куда-нибудь подальше от такой воодушевленной именинницы.        — Правда.       Воклейн довольно прочищает горло.       — Насколько ты опытен в плане романтических отношений?        Эвтида внезапно находит рассматривание своих ногтей очень интересным, пока ее нога, живущая отдельной жизнью, нервно трясется в ожидании чужого ответа.        Мемфисская подсознательно всегда знала, что Ливий встречался с кем-то прежде. Этот факт вызывал непонятные взрывы внутри, заставлял кровь закипать, провоцировал желание показать всем, что Пеллийский ее. Хотя на самом деле, таковым не является: именно это злило Эву больше всего.       — Думаю, что достаточно. Только серьезных у меня еще не было. — наконец отвечает Ливий.       Эвтиде нравится ловить его взгляд на себе во время ответа.       Словно Пеллийский следит за ее реакцией.       Или может это последствия выпитого алкоголя?       — А почему? — Дия заинтересованно наклоняется вперед. Ее хитрые глаза блестят, оповещают о том, что отвязаться будет сложно, хотя ответ уже был дан, и пора переходить к следующему игроку.       — Не был влюблен.       Эва правда пытается сдерживать внутреннее ликование.       Сразу появляется желание спросить следом, а кто может завоевать сердце Ливия, если до этого ни у кого не получалось? Есть ли у него определенный типаж девушек, и подходит ли ему Эвтида?       — А сейчас? — вырывается уже третий вопрос у Дии.       Рэймсс недовольно косится на выпившую подругу и легко пихает ее в плечо, намекая на то, чтобы Воклейн сбавила обороты.       — Я понимаю, что Ливий у нас самый загадочный здесь, но время задать ему вопросы еще будет, мы только начали игру. — Рэй подмигивает Пеллийскому, и тот благодарно кивает.        Эвтиде никогда не хотелось так сильно, чтобы Дия не затыкалась, потому что сегодня ее вопросы действительно хорошие.        Осознание, что следующий будет адресован ей самой, еще и от Ливия, приходит с легкой дрожью в руках.        — Правда или действие?       — Правда.       Пеллийский ненадолго разрывает зрительный контакт, чтобы подумать о вопросе. На самом деле, их к Эвтиде — целое множество, но не все будет корректно задавать в компании друзей. Как бы не чесался язык спросить о самом сокровенном, Ливий думает, что лучше дождется уединения с Мемфисской.        — Каким было твое первое впечатление обо мне?        Негромкое «у-у-у» доносится до ушей со стороны друзей.        — Даже я была в шоке, когда ты зашел в класс! — без смущения выдает Дия.        Эвтида немного нервно мнется на стуле: признаться в том, что она залипла на Ливия, стоило ему попасть в ее поле зрения — тяжело. Это не то же самое, что сказать Рэймссу о его красоте. Девушка скажет это не раздумывая, потому что друг ее не привлекает в романтическом плане, когда с Пеллийским все совершенно наоборот.        Ливий успевает подумать, что первые мысли Эвы о нем были совсем не сахарными, потому что пауза затягивается на долгие секунды.        — Можешь выпить, если тяже-       Эвтида договорить не дает, затыкая ему рот ладонью. Она смотрит серьезно, словно Ливий бросил подруге вызов, и с голосом, режущим как сталь, но дрогнувшем на заветном слове, отвечает:       — Я подумала, что ты чертовски красивый.       И сразу же отстраняется, поворачиваясь к рядом сидящему Исману, чтобы не терять время и задать вопрос ему. Пылающее лицо и кончики ушей, торопливость в действиях и бегающий взгляд говорят о пронизывающем Эвтиду смущении, которое она скрыть не может. Рэй прыскает со смеху с комичности ситуации, но под грозным взглядом брата Мемфисской делает вид, что откашливается.        Ливий, пытаясь осознать сказанный Эвой комплимент, дышит через раз. Сердце зашлось как на беговой дорожке с максимальной скоростью: болезненно стучит о грудную клетку.        — Действие. — выбирает Исман, не дожидаясь вопроса от сестры. Видит ее помятый от нервов вид, поэтому старается помочь. Самому на душе неспокойно: эти двое с каждым днем становятся все ближе друг другу, и хотя Мемфисский доверяет Ливию, но братские чувства и привычка накручивать себя перевешивают веру в него.        Эвтида кивает, расплываясь в злорадной ухмылке — тут Исман понимает, что она задумала что-то недоброе.        — Посиди с Дией в обнимку до тех пор, пока ход не дойдет до меня.        Воклейн давится десертом, но слова против не высказывает, только кидает неловкие взгляды на Мемфисского, который несильно щипает сестру за коленку и шепчет что-то на ухо.

«Я тебе отомщу, бессовестная».

      Эвтида, с лицом, мол «да, конечно», кивает, зная, что месть до нее не дойдет, потому что в голосе Исмана не слышно искренности.       Он для вида готов поворчать, а на деле сдерживает внутри себя предвкушение от близости с той, которая заставляет о себе думать с поразительной частотой.        Исман садится на диван рядом с Воклейн, и около минуты они, ничего не предпринимая, смотрят друг на друга, как восковые фигуры. Решиться на первый шаг не могут, хотя в глазах можно прочесть сильную потребность в прикосновениях.        — Вы как дети. — недовольно бурчит Рэймсс.       Мемфисский вздыхает и притягивает к себе Дию, и та утыкается носом ему в плечо, сразу же закрывая глаза, чтобы вдоволь насладиться подвернувшейся возможностью. Воклейн, не сдерживая счастливой улыбки, в мыслях себе обещает, что обязательно зацелует Эвтиду позже.        — Что ж, дорогой Бадр, правда или действие? — взгляд Исмана сверкает молниями. Ему явно есть что сказать парню, который весь вечер кидается во всех присутствующих колкостями. К этому привык каждый, но не легко воспламеняющийся Мемфисский.        — Валяй действие.       — Напиши преподавателю по обществознанию, что ты отказываешься поступать в юридический.       Рэймсс недовольно хмурится.       — Она меня убьет за такую шутку. Лилия надеется, что я сдам экзамены лучше всех, потому что в обществе я главный ассасин.        Исман пожимает плечами, неосознанно прижимая Дию к себе ближе. Воклейн еле сдерживает радостный вой: такое она могла себе позволить только в редких сновидениях.        — Если не хочешь, пей, слабак.        Вызов.       — Я не говорил, что отказываюсь.       Несколько минут Рэй печатает что-то в телефоне, и явно старается подбирать слова: то и дело исправляет написанное, но все же делает шаг в возможную пропасть, где его будет ждать разъяренная решением Лилия.       — Все. — Бадр показывает диалог с учителем, где красуется накатанная поэма. Исман довольно кивает, а потом неожиданно прыскает со смеху.       — Она уже звонит тебе.       Рэймсс резко поворачивает к себе смартфон, и ругательство, сорвавшееся с его губ, подтверждает трагичность возникшей ситуации.        — Я отойду поговорить с ней, играйте. — Бадр подрывается со стула и в два быстрых шага оказывается рядом с выходом на террасу. Легкое дуновение теплого ветра из-за открытия двери на улицу касается шеи Эвтиды, и девушка ежится от контраста температур: в доме прохладнее из-за работающего кондиционера.       Ливий наклоняется к ней, опаляя ухо дыханием. Эва ежится снова, чувствуя табун пробегающих по телу мурашек.        — Тебе холодно?       Мемфисская быстро мотает головой, и Пеллийский порывается сказать что-то еще, но его прерывают.       — Ли-и-ивий! — с широкой улыбкой тянет Дия, готовая дать ему задание.        — Действие.        Воклейн, видимо яростно желающая отблагодарить свою лучшую подругу, решается на отчаянный шаг. Делает это со знанием, что прижимающий ее к себе парень может возмутиться на сумасшедшую идею Дии.        Однако останавливать выпившую именинницу никто не посмеет.       — На полчаса мы закроем вас с Эвой в одной из комнат.        Бадр, вовремя вернувшийся, удивленно присвистывает. И уже открывает на телефоне приложение с таймером, чтобы засечь нужное время.        Исман только открывает рот, чтобы возразить, но Воклейн шикает на него, чем вводит старшекурсника в ступор: когда это на него в жизни шикали?        — Я не уверен, что Эве будет комфортно, — Ливий тянется за стопкой ядреной водки, но Мемфисская обхватывает его запястье. — А?       — Не говори за меня. Я не против.       Дия радостно улыбается и, аккуратно выбираясь из объятий Исмана, предлагает ребятам пройти в комнату, где им нужно будет просидеть только вдвоем на протяжении получаса.        У Эвы начинают потеть ладони от того, что ей предстоит. Они с Ливием уже не раз были друг с другом наедине, но сегодня атмосфера между ними не такая, как раньше: словно все искрится, заставляет быть ближе, вытягивает слова, которые Мемфисская в здравом уме никогда бы не произнесла. Хочется обвинить во всем выпитые бокалы пива, но Пеллийский не пьян, хотя ведет себя так же, как и Эва — иначе.        — Через полчаса будем смотреть фильм, вы настойчиво приглашены. — ровным голосом говорит Исман, гипнотизируя Ливия взглядом, словно он может что-то натворить.        Эвтиде становится не по себе.        Она уже даже оставалась с ночевкой у друга, разве полчаса в одной из комнат наполненного людьми дома будут что-то значить в сравнении с этим?        — Если я не усну. — успевает сказать Эва перед тем, как Дия закрывает дверь, чересчур воодушевленно маша рукой.        Вместе с щелчком наступает тишина.       Мемфисская неловко оглядывается, словно ни разу не была в этой комнате, хотя на деле она почти наизусть знает расположение каждой вещи здесь: все-таки спальня Воклейн. Одно хочется сделать сразу — включить проектор звездного неба.        Всегда, когда Эвтида оказывается у Дии, он остается включенным до самого утра.        — Красиво.        Ливий наблюдает за медленно скользящими по потолку звездами, и Мемфисская невольно залипает на то, как они отражаются в его глазах.        — Угу…       Пеллийский переводит взгляд на подругу и еле заметно улыбается.        — Поговорим?        Они действительно проводят много времени вместе, но в последнее время между ними мельтешит ощущение недосказанности. На самом деле, ничего не менялось: Эва, так же как  и Ливий, общалась как обычно, искала внимание и встречи.        И все же странный туман тревоги сгустился, не дающий трезво мыслить.        В голове у Мемфисской в целом бардак каждый раз, когда Ливий рядом, но сейчас там словно разворошили все куда сильнее, чем было ранее. И причина маячит, горит красным в мыслях, заставляя нервно дышать.       — О чем? — спрашивает Эвтида неожиданно тихо, опускаясь на мягкую кровать.        Пеллийский садится рядом и заправляет прядь ее темных волос за слегка горящее ухо, снова очаровывая своей улыбкой с ямочками на щеках.       — У меня ощущение, что что-то случилось. И это немного влияет на атмосферу между нами, поэтому я переживаю.       Эва сразу же мотает головой и переводит взгляд на свои пальцы, начиная нервно сдирать кожу вокруг ногтей. Тревога расползается в груди, быстро оккупируя все тело. Она берет контроль над мыслями и сердцебиением, сбивает дыхание и заставляет Мемфисскую кусать губы.        Ливий сразу замечает неладное.       Придвигается ближе и берет за руку, про себя отмечая, что пальцы у Эвы ледяные.        — Все хорошо?        Эвтида решается взглянуть на него и тут же неизбежно тонет в той заботе, которая встречает ее в янтарных глазах. С Ливием все чересчур: его теплая улыбка, ненавязчивые прикосновения, медовый голос, вызывающий зависимость, даже тихое дыхание и трепет ресниц при моргании.       — Я солгала тебе.       Пеллийский хмурится, неосознанно сжимая ее руку.       Эвтида аккуратно расцепляет их ладони несмотря на внутренний протест — пальцы только начали согреваться.        — Я думала, если буду убеждать других, что нормально сплю, то и сама поверю в это, но у меня не получается… — ее голос начинает дрожать, и Эвтиде приходится глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Открыть душу — это быть готовым к неконтролируемой реакции тела. — Меня мучают кошмары. Да, какое-то время были улучшения, но все быстро вернулось к самому началу. Я боюсь… что это никогда не закончится.       Эва обнимает себя за плечи: неосознанно старается создать мнимое чувство защиты. Внутри все набатом бьет, Эвтиде приходится сдерживать свои порывы сбежать, не рассказывать Ливию большее.        Она знает, что он поймет и поддержит, но разбить внутренние блоки по щелчку пальцев трудно. В глазах уже блестят первые слезы, они грозятся оставить за собой сверкающие дорожки на щеках, показать слабость.       — Я устала… — на судорожном выдохе говорит Эва. И первые капли срываются с век.        Ливий тянет Эвтиду к себе: в его объятьях защита настоящая, осязаемая, она шепчет о том, что все будет в порядке.        Легкое поглаживание ладонью по подрагивающей спине тихо говорит, что можно показать слабость, прекратить притворяться стойкой и дать выйти наружу тому, что давно скребется внутри в отчаянном крике о помощи.       Эвтида плачет на плече Ливия второй раз.        И ей кажется, что к этому можно привыкнуть.       — Прости… — Эва извиняется за то, что не смогла справиться сама: думает, что оплошала. Должна была как обычно закрыть всю тревогу на замок с кучей кодов, чтобы никто не узнал о том, что ее подушка по ночам становится влажной от слез.        — Это я должен просить прощения за то, что не заметил. — Пеллийский прижимает подругу к себе ближе, корит себя за невнимательность. — Эва, я хочу тебе помочь. Хочу забрать твою боль себе, отдавать все часы сна каждое утро, чтобы ты перестала чувствовать постоянную усталость. Может, ты не против поделиться причиной? Что тебя беспокоит, почему снятся кошмары? Я выслушаю все от начала до конца, постараюсь найти решение, как от них избавиться. Только расскажи мне.       Эвтида думает, что назад не свернуть. Если сделал один шаг вперед — нужно сделать и другой. Проложить тропинку доверия.        — Я попробую… Не перебивай, ладно? — она смотрит с внезапной решимостью во взгляде, и Ливий, чтобы не спугнуть, твердо кивает. Эва, прежде чем начать, глубоко вздыхает. — В моей семье всегда было… громко. Я могла засыпать и просыпаться под крики, хлопанье дверьми, грохот стульев и посуды… мамины рыдания. — ее пальцы нервно сжимают футболку Ливия в районе груди, — Они с отцом никогда не ладили, сколько я себя помню. И свой гнев от ссор вымещали на мне и Исмане по очереди. Я могла заниматься домашним заданием, а в следующий момент подбирать разорванную тетрадь и защищаться от… внезапно решившей мамы, что я груша для битья.        Ливий видит картинки испуганной Эвы, пытающейся закрыться от ударов, и чувствует огонь внутренней ярости.       — Исман часто вставал на мою защиту, когда мог. И я думала, что мы будем в этой среде до тех пор, пока не войдем в самостоятельную жизнь, но в один момент отец и мать совсем озверели. Наверное, дошли до точки кипения. Мне тогда было 12, я помню как отец избивал ее, Исман пытался встрять, а потом… я побежала в комнату, чтобы вызвать полицию и скорую. Мамины крики затихли.        Эвтида делает паузу, чтобы унять подступающую истерику. Одно дело — видеть постоянно повторяющуюся сцену во сне, а другое — самой вспоминать ее и рассказывать. Ливий начинает успокаивающе гладить Эву по волосам:       — Мы можем сделать перерыв.       — Нет.       Мемфисская глубоко вздыхает.        — Исман пострадал от руки отца тоже, но успел вырубить его ударом. Маму не спасли. И мне иногда страшно от того, что я не чувствую грусти из-за этого. В тот момент я беспокоилась только об Исмане, молилась, чтобы его не убили в том месиве… — Эва немного отстраняется, чтобы взять Ливия за руку и переплести пальцы — так спокойнее, — Отца посадили после нескольких заседаний суда, в которых мы участвовали. Я это ненавидела. Ненавидела взгляд отца, ненавидела то, что моего брата заставляют сидеть и отвечать. Ненавидела жизнь, которая подкинула такое испытание, и если сверху кто-то существует, он явно ошибся в суждениях, что я это спокойно переживу. Потому что я до сих пор пытаюсь избавиться от картинок избивающих друг друга родителей, Исмана между ними. Иногда мозг подкидывает мне худшие сценарии: мне снится, что отец пришел, чтобы отомстить и… вместо мамы в луже крови лежит уже Исман.        Эвтида замолкает. Слов больше не остается, в голове впервые появилась тишина, а сердцебиение замедлило свой ритм — паника сошла на нет.        Но объятья с Ливием, его рука, расположившаяся в волосах, а другая переплетает свои пальцы с пальцами Эвтиды — все это еще кажется нужным. Пеллийский не делает попыток отстраниться, и кажется, думает о том, что сказать.        — Я не могу поверить, что это все ты держала в себе до сих пор, — Ливий на время все же разрывает объятья, чтобы, разместив обе руки на влажных щеках Эвтиды, заглянуть в ее грустные глаза, — ты и Исман герои для меня. Эва, я безмерно благодарен, что ты поделилась этим со мной. Если бы мог, я бы забрал все твои кошмары себе, чтобы ты засыпала, видя во сне только самые приятные вещи — например, кружки с лучшим пивом в городе.        Эвтида прыскает со смеху, смотря на Ливия с нежностью. Этот парень — подарок судьбы, и впервые она благодарна жизни за то, что ей подкинули.        — Как насчет того, чтобы я перед сном тебе звонил, рассказывал все подряд? Говорил о том, как прошел день, что я снова не могу справиться с домашкой по латинскому, а соседка по парте у меня безумно красивая?        Мемфисская застывает, глядя на мягко улыбающегося друга. Комплимент, сорвавшийся с его губ, прозвучал так обыденно, кровь сразу приливает к щекам.       — Это 1:1? — шутливо говорит Эвтида, напоминая о своем ответе на вопрос в игре.        Ливий кивает, а потом снова тянет Эву в крепкие объятья.       — А если серьезно… как насчет сеансов с психологом?        — Я… уже ходила, — неуверенно отвечает девушка.        Исман пытался водить ее, платил хорошие деньги, но Мемфисская пропускала сессии с той, кто явно хотела липкими щупальцами вытягивать из нее все тревоги и травмы.        Тогда прошло всего несколько месяцев с трагичного дня.        — Мало у кого получается с первого раза, да?        Эва молчит, пытаясь взвесить все «за» и «против», но через время почти незаметно кивает.       — Я поговорю с Исманом об этом.       Ощущение приятной эмоциональной разгрузки заставляет улыбнуться куда-то в шею Ливию. Рассказать о том, что болит — всегда тяжело, но послевкусие Эвтиде нравится, хотя она с небольшой тревогой думает о том, как будет так же открываться незнакомому человеку на сессии.        В комнату неожиданно вваливается пошатывающаяся Дия, и Эва резко отстраняется от Ливия, оказываясь на другой стороне кровати. Оба не услышали щелчка двери, слишком увлеченные друг другом. Воклейн прищуривается и смешно икает:       — Я знаю, что вы тут обжимались, поэтому дала посидеть на 30 минут больше! — она хихикает, — А теперь я хочу спать! Вам Рэй все расскажет, где спать, куда в туалет ходить, купаться… кушать…       Воклейн не дожидается ответа от друзей и заваливается в кровать. Буквально через минуту она начинает мило сопеть: похоже, сильно устала.       — Ох… Кажется… пора тоже? — Эвтида неловко чешет затылок, делая шаг к выходу из спальни.        Ливий улыбается и кивает.

***

      В гостиной на немного повышенных тонах разговаривали Исман и Рэймсс. Парни выглядели так, словно решают дело максимальной важности, но все портили бутылки пива в их руках.       Честно говоря, Эва думала, что брат ее встретит с горящим взглядом, потому что она и Ливий явно задержались.       — Хочешь, буду твоим адвокатом на случай, если на тебя в суд подадут? — ухмылка на лице Рэймсса вызывала дрожь по спине.        — Боюсь, что у тебя не получится. В суде я окажусь только если руки будут в твоей крови.        Исман с гордым видом делает глоток из своей бутылки.        — Так, врач и недоделанный адвокат, заканчивайте.       Бадр переводит полный возмущения взгляд на Эвтиду: такого предательства он не ожидал.        — Эй, больше не рассчитывай на мою помощь! — Рэй поднимается с дивана и запутывается в своих ногах, но чудом остается в вертикальном положении. — Спальню сами найдете, черти.       Его спина, вместе с ворчливым шепотом, быстро исчезает за углом по пути на второй этаж.       Эвтида улыбается на попытку Рэймсса заставить всех поверить в свою обиду. Он наутро точно посмеется над виноватым лицом Исмана, который любит переживать попусту.        — Эме, все хорошо? — брат на время трезвеет, включая типичную для него заботу. Наверное, заметил следы истерики на лице Мемфисской: ее глазам всегда нужно больше времени, чтобы спал отек и покраснения.        — Более чем. — Эвтида кидает говорящий обо всем взгляд на Ливия, и Исман удовлетворенно кивает.        — Я рад. Тогда не задерживайтесь допоздна, мелкие.        На его типичное поведение взрослого Эва закатывает глаза. А ведь брату, если сравнивать разницу в росте с Ливием, больше подойдет прозвище мелкого.        И он, замечая это суждение во взгляде сестры, шикает на нее:       — Не смей.       Эвтида поджимает губы, стараясь сдержать смех, пока Ливий в вопросе изгибает бровь. Тяжело понять тех, чья связь выстроена с самого детства: они общаются на своих частотах.        Исман напоследок треплет сестру за щеку, и уже под ее возмущения, уходит отсыпаться.       — Этот зануда всю неделю почти не спал, разгребая домашку, чтобы на выходных со спокойной душой провести с нами время.       — Наблюдая за тем, сколько сваливают на студентов медицинского, я иногда задумываюсь, на правильную ли профессию сделал ставку… — Ливий тяжело вздыхает и чешет затылок.       Может, по людям, которые выбрали то, кем хотят стать в раннем возрасте и не видно их волнений, но на самом деле каждого хотя бы раз терзали сомнения о принятом решении. Эвтида, которая с трудом понимает, кем ей суждено стать, ведет плечом: эта тема некомфортная.       — Ты очень умный и заботливый человек. И сколько бы я не смотрела на тебя, думаю, что работа в больнице — это то, что нужно.        Ливий улыбается.        Ее поддержка всегда будет приятной.        — Хочешь спать? — спрашивает парень. Время перевалило за час ночи, и если следовать примеру остальных, пора бы тоже отключиться до утра.       Эва мотает головой.        — Я не думаю, что получится уснуть. Давай посидим на террасе? — она с надеждой смотрит на друга. — Но если ты устал, я могу посидеть одна, ничего страшного.        Как бы Эвтиде не хотелось проводить с Ливием все подвернувшееся время, порой нужно сдерживать эгоизм. Она знает, что Пеллийский никуда не сбежит, и следующим днем они снова смогут побыть вместе, но иногда тяжело сказать своему сердцу подождать.        — Я, если честно, тоже пока не хочу. Пойдем.        Мемфисской приходится усилием воли заставить себя выглядеть не слишком счастливой.

Cigarettes after sex — Cry.

      Они выходят на улицу, плотно закрывая за собой дверь, чтобы непрошеные насекомые не потревожили других. На террасе тоже все сделано с душой: качели с большим сидением, несколько пуфиков, на дереве, чьи ветки заходят на территорию дома, навешана гирлянда — все создает комфортную атмосферу.        Но Эва подходит к источнику света и отключает, погружая двор во тьму.       — Я хочу на звезды посмотреть, а она будет мешать. — отвечает на недоуменный взгляд Ливия.       Глазам понадобилось время, чтобы привыкнуть к заполонившему все вокруг мраку. Пуфики оказались очень мягкими и приятными, Эва понимает, что дом Дии — это мечта, которую каждому нужно осуществить. Зачем ездить на отдых, когда там, где ты живешь, уже есть все необходимое?        — Если честно, кроме мысли о том, что ты красивый… — тихо начинает Эвтида, — я подумала, что у нас не получится подружиться. Обычно я избегаю людей с такой аурой, как у тебя.       — Почему?        Вечер откровений у них затянулся. И Ливия это несомненно радует, потому что Эва не из тех людей, которые готовы так много рассказать за короткий промежуток времени.        Это и льстит: она видит в нем того, кому можно довериться.        — Ты выглядишь… я не знаю. Солнечным? — она неловко смотрит на друга, надеясь, что он ее понимает, — А ко мне подойдет описание… лунной девушки? — Эва вдруг смеется и закрывает лицо руками, думая, что наговорила каких-то глупостей.        — Я понимаю, что ты имеешь в виду, — он по привычке треплет волосы Эвтиде, но в голове проносятся воспоминания с последними событиями:       «Да что ж вы все к моей голове пристали!»       — Извини.        Ливий одергивает руку и смотрит виноватым взглядом на взъерошенную макушку, сожалея, что раньше не узнал о том, что не нравится подруге.       — Ты делаешь это иначе, поэтому я не против, когда твоя рука устраивает с моей прической какой-то несусветный бардак.        С плеч Ливия сразу падает валун, а сердце сбивается с привычного ритма: Эвтида делает это специально? Ему и без того трудно держать себя в руках.        — Выделяешь меня? — голос Пеллийского внезапно звучит на тон ниже.        — Только заметил?       Эва чувствует накатывающую смелость, но то, как меняется взгляд Ливия заставляет стушеваться, и огонек быстро потухает. На место ему приходит предвкушение.       В глазах друга непонятная эмоция: ее не удавалось заметить прежде.        — Почему же ты меня выделяешь?        Мемфисская старается игнорировать то, как расстояние между ними сократилось. Пуфики и так находились к друг другу вплотную, но стоило Ливию развернуться к ней и наклониться, нос стал слышать исключительно аромат малины и шафрана.        — Я…       Способность говорить вдруг пропадает.        Ладонь Пеллийского аккуратно ложится на потеплевшую щеку Эвтиды, кончики пальцев касаются уха.        — Если я неправильно тебя понял, скажи, пожалуйста.       В его глазах вдруг становятся заметны искры, о которых говорила Дия, описывая взгляд Эвы, смотрящей на Ливия.        Живот изнутри щекочут крылья проснувшихся бабочек.       — Нет. — она накрывает его ладонь, расположившуюся на щеке, своей. — Ты скажи, что невольно выделяешь меня среди других тоже.       — Я покажу.       И расстояние между ними сходит на нет.        Первый поцелуй — событие, о котором Эвтида слышала не раз, но испытать на себе не мечтала. Это взрывы, любимый аромат, щекочущий нос, теплая рука на щеке и яркий вкус малины на губах.       Все внимание концентрируется на одном — Ливии, который целует ее.       Эва старается копировать движение его невероятно мягких губ, ведь самой не приходилось думать, испытывать, искать информацию, как действовать. Остается только довериться, ловить себя на желании быть еще ближе — но куда? — и несильно сжимать его плечо.        Пальцы Ливия бегут вниз, к шее, мягко оглаживают, чтобы пересечь путь к затылку. Эва тихо мычит, и поцелуй вдруг становится настойчивее: Пеллийский аккуратно прикусывает нижнюю губу Эвы, чтобы кончиком языка пройтись по небу внутри. Мурашки бегут по ее телу.       Девушка хмурится от всплеска ощущений, выдыхает почти со стоном, старается следовать тому же темпу — сама наседает, зарываясь рукой в копну волос, оттягивает их, и реакция не заставляет себя ждать.       Ливий отстраняется, чувствуя, что еще чуть-чуть — сорвется.        Тяжелое дыхание и зрительный контакт, в котором сказано больше, чем возможно произнести наяву.        — Наглядно показал… — шепчет Эвтида.       С его губ срывается смешок. И нет, Эва не смотрит на то, как они блестят после поцелуя.       — Ты меня с ума сводишь.        Ливий напоследок целует ее в лоб, сгребая в объятья. Хочется никогда не отпускать ту, из-за которой бегут мурашки, сердце яростно колотится, а руки дрожат в желании прикасаться чаще.        — Рада, что ты оценил мои старания.       — Можешь сдать экзамен, как свести с ума Ливия Пеллийского. Уверен, будешь на первом месте.        Оба хихикают: счастье расползается по венам, заставляя улыбаться широко.       Хотели подышать природой, наблюдать за звездами, чтобы сон пришел, но только разогрели чувства, запустили шестеренки в голове.       — Поспать не получится… — осознает Эвтида.       Ливий кивает и отстраняется, чтобы посмотреть в ее карие глаза. Сцепляет их руки, смотрит подолгу, вкладывая в свой взгляд всю нежность и любовь, на которую способен, чтобы поняла, что не играет с ней.        Эвтида смотрит так же.       Луна становится свидетелем их теплых чувств, которые теперь скрывать не приходится.