Affection Incident

"Дыши, дыши, это поможет", — так говорят человеческие врачи, может, сработает и с тобой. Должно сработать. Ваши органы похожи, не так уж они и отличаются, ну, кроме разве что того, что людские слишком хилые, неприспособленные не то что к условиям иных галактик, но даже к собственной Солнечной системе — кислород, без которого они не могут жить, их же и убивает, окисляет их и так слабый организм, разрушая его, заставляя, что называется, стареть. Потеха. — Дыши, только дыши, четыре на вдох, четыре на выдох, — командуешь ты, тщетно пытаясь успокоить очередного подопытного. Он молодой, ему слишком рано умирать даже по человеческим меркам, только вот он совсем тебя не слушается, и потому страдает больше, чем требуется. — Ну и кому ты делаешь хуже? — цедишь сквозь неудобные накладные человеческие зубы, пока делаешь очередной разрез на опухоли. Ты всегда режешь наживую, изредка прибегая к местной анестезии и почти никогда — к общей. Не только потому, что крайне тяжело и времязатратно подбирать каждому пациенту правильную дозу препаратов, но и потому, что даже если ты и умудряешься усыпить подопытного, то слишком поздно замечаешь, когда заходишь далеко по неверному пути. Люди такие нежные, такие хрупкие — в этом нет никакого практического смысла! — и всё же эволюция этого уголка вселенной даровала разум именно этим неказистым существам. У них чересчур много смертельных болезней, из-за чего — подумать только! — в исключительном случае они доживают до ста двадцати лет. Младенческий возраст, совсем несерьёзный. В таком ты только поступила в академию. И неважно, что выпнули тебя оттуда так же быстро, как ты уничтожила главную учебную биолабораторию. Кажется, было это на первом семестре первого курса. — Дыши ровно, ну не дёргайся же! Или хочешь, чтобы я перерезала тебе аорту? — и он слушается, и отчего-то начинает дышать ровно. Слишком ровно. А затем перестаёт дышать вовсе — с финальным всхрипом, напоминающим скрежет несмазанных шестерёнок. И ты с перенятым от людей тяжёлым вздохом откладываешь скользкие инструменты, стягиваешь кровавые перчатки и выкидываешь их в мусорку, обозлённо отшатываясь от операционного стола. Теперь — препарационного. Очередная неудачная вивисекция. Неживой материал не несёт никакой пользы. Если бы ты хотела вскрывать мертвяков, то пошла бы в морг, а не в хоспис. Знаете ли вы, как тяжело незаметно выудить оттуда пациента? А где же ещё брать живые трупы?