“Благословение Алой Розы: Новая Богиня Войны”

Первые лучи рассвета мягко проникали в комнату, пробиваясь сквозь тонкие шёлковые занавеси. Свет, подобно осторожным пальцам, касался лица Хун Лин, заставляя её чуть поморщиться во сне. Её дыхание оставалось ровным, и на губах застыла лёгкая, едва заметная улыбка — такая редкая для богини войны, привыкшей всегда быть собранной. Му Цин открыл глаза раньше. Он лежал неподвижно, стараясь не потревожить её. Его взгляд остановился на её лице, освещённом утренним светом. Она выглядела спокойно и безмятежно, и это зрелище заставило его сердце дрогнуть. Для него это было как увидеть другую сторону луны — ту, которую никто никогда не видит. Он медленно поднялся, стараясь не издавать ни звука, и сел на край постели. Его движения были осторожными, как будто он боялся разрушить этот хрупкий момент. Он взглянул в сторону окна, где золотистые лучи солнца уже окрашивали небо. На мгновение ему захотелось, чтобы утро задержалось, чтобы этот момент длился чуть дольше. — Ты всегда так рано встаёшь? — раздался мягкий, чуть сонный голос за его спиной. Му Цин обернулся. Хун Лин уже открыла глаза и смотрела на него с лёгкой улыбкой. В её взгляде не было ни капли упрёка, только тепло и спокойствие. — Привычка, — ответил он, его голос был тихим. — Ты ещё можешь поспать. — Нет, я выспалась, — сказала она, садясь и поправляя свои распущенные волосы. — Утро слишком прекрасное, чтобы его пропустить. Её взгляд переместился к окну, и на мгновение они оба замолчали, наслаждаясь этой редкой тишиной. Это было спокойствие, которое на Небесах ощущалось нечасто. Каждый миг, наполненный такой простой гармонией, казался почти нереальным. — Ты… останешься на завтрак? — вдруг спросила она, её голос прозвучал чуть неуверенно. Му Цин чуть улыбнулся и кивнул. — Если ты пригласишь, — ответил он. Она рассмеялась, этот смех был лёгким, почти как шелест листвы на ветру. Затем поднялась, её движения были быстрыми и уверенными. Му Цин встал, слегка кивнув, и направился за ней. Утро продолжалось, и, хотя на горизонте уже ждали новые заботы и дела, этот момент был их личным временем, дарованным небесами. Прошли дни, затем недели, наполненные рутиной и спокойствием Небесных чертогов. Хун Лин провела это время в своём дворце, занимаясь делами, что требуют внимания богини войны. Му Цин иногда навещал её, хотя их встречи стали чуть более редкими. Тем не менее, между ними установилась тихая, невысказанная близость, которая не требовала слов. Казалось, что Небеса наконец обрели привычное равновесие, где каждый занимался своими делами. Но в мире смертных всё оказалось далеко не так спокойно. Наступило раннее утро, когда свет только начал пробиваться сквозь облака, окрашивая небо в мягкие золотистые оттенки. Хун Лин, как обычно, проснулась на рассвете. Она медленно потянулась, наслаждаясь моментом покоя. Но стоило ей открыть глаза, как в её голове раздался знакомый голос. — А-Лин, если ты не сильно занята, пожалуйста, приходи в храм Водяных Каштанов, — голос Се Ляня звучал спокойно, но в нём чувствовалась нотка беспокойства. — Тут есть тот, с кем справиться можешь только ты. Она замерла, поражённая неожиданной просьбой. Се Лянь редко звал её на помощь, а его слова звучали достаточно серьёзно, чтобы заставить её моментально сосредоточиться. — Что случилось? — мысленно ответила она, уже поднимаясь с постели. — Это трудно объяснить, — ответил он, его голос стал тише. — Ты приходи, сама увидишь. Хун Лин нахмурилась. Она не привыкла получать такие неопределённые ответы, особенно от Се Ляня. Однако что-то в его голосе убедило её, что это дело не терпит отлагательств. Она быстро оделась, накинув привычный алый наряд, украшенный огненными узорами. Прежде чем отправиться, она схватила свой меч и веер, которые всегда были рядом. В её голове звучал один и тот же вопрос: что могло потребовать её вмешательства? — Я иду, — коротко ответила она, закрывая глаза, чтобы сосредоточиться на телепортации. Мир смертных встретил её прохладным утренним воздухом. Солнце, ещё не поднявшееся высоко, окрашивало землю в мягкие оранжевые и розовые оттенки. Но атмосфера казалась странной — воздух был наполнен чем-то тяжёлым, едва уловимым, словно в нём витало что-то чуждое. Хун Лин осмотрелась и увидела храм Водяных Каштанов. Он стоял на небольшом холме, окружённый деревьями, которые казались слишком тихими для этого времени суток. Храм выглядел как обычно: скромный, с простыми деревянными стенами и черепичной крышей, но что-то в нём сейчас вызывало ощущение тревоги. Она вошла внутрь, её шаги были бесшумными, но решительными. В центре храма стоял Се Лянь, одетый в свои белые одежды, которые казались ярким пятном в полумраке помещения. Он повернулся к ней, его лицо было сосредоточенным, а в глазах читалась искренняя благодарность. — Спасибо, что пришла, — сказал он, чуть кивнув. — Что происходит? — спросила она, внимательно осматриваясь. Се Лянь жестом указал на дальний угол. Хун Лин посмотрела туда и заметила фигуру, окружённую тенью. Сначала она подумала, что это человек, но очертания тела казались странными, словно размытыми. От него исходила слабая аура, чуждая этому миру. Но больше всего её внимание привлёк мальчик, сидящий рядом с этим существом, — он выглядел испуганным, но не плакал. — Это… кто? — спросила она, подходя ближе. — Ци Жун, — тихо ответил Се Лянь, его голос был утомлённым. Её глаза расширились от удивления. — Тот самый? — переспросила она. Се Лянь кивнул. — Да. И как видишь, он снова натворил дел. Хун Лин нахмурилась и направилась к фигуре. Когда она приблизилась, Ци Жун — демон в обличии взрослого мужчины — поднял голову. Его лицо всё ещё сохраняло извращённое выражение самоуверенности, но в глазах мелькнуло удивление. — Это ещё кто? — резко спросил он, а затем его взгляд упал на Се Ляня. Он рассмеялся своим хриплым, неприятным смехом. — Царственный брат, неужто ты взялся за ум? Перестал убиваться по тому паошивому псу и наконец нашёл себе женщину? Во дела! Хун Лин остановилась в шаге от него, её лицо оставалось спокойным, но в глазах зажглась искра. Она склонилась к Ци Жуну, прищурив глаза. Хун Лин подошла ближе, её шаги были уверенными, но взгляд оставался настороженным. Она остановилась всего в шаге от Ци Жуна, наклонилась к нему и произнесла: — Ци Жун, неужели ты не узнал меня? Её голос прозвучал тихо, но в нём звучала уверенность, будто она уже знала ответ. Демон замер, его глаза сузились, изучая её лицо. Сначала на его лице отразилось недоумение, затем шок. Он всматривался в неё, как будто надеялся найти подтверждение своим догадкам. — Лин-Лин? — наконец выдохнул он, его голос был полон недоверия. — Не может быть… Это ты? Настоящая ты? Она мягко кивнула, её взгляд на мгновение стал чуть мягче. — Да, Ци Жун. Это я, — сказала она. В его глазах промелькнуло удивление, затем радость, смешанная с какой-то странной болью. Он попытался подняться, но его тело дрогнуло, и он снова опустился на пол. — Лин-Лин… ты… — Он замолчал, словно не знал, что сказать. — Я думал, ты… умерла. Я искал тебя. Годы, десятилетия… Она нахмурилась, её глаза внимательно следили за его лицом. — Искал меня? — переспросила она. — Но почему? Ты ведь знал, что я умерла. Его лицо исказилось, как будто её слова задели какую-то давно забытую боль. — Я не поверил, — тихо произнёс он, отворачивая взгляд. — Когда я услышал, что ты погибла… от руки Белого Демона… я не мог принять это. Ты была единственной, кто… кто не смеялся надо мной, кто не считал меня бесполезным. Её взгляд смягчился, она вспомнила те времена, когда они были детьми в Сянлэ. Она была единственной, кто проводил с ним время, несмотря на его непростой характер и дурную репутацию. — Я искал тебя, — продолжил он, его голос стал чуть громче, в нём слышались ярость и горечь. — Я думал, что смогу отомстить за тебя. Но этот Белый Демон… — Он замолчал, его зубы стиснулись. — Он был слишком силён. Я… я ничего не смог сделать. Хун Лин внимательно слушала, её сердце наполнялось смесью сожаления и понимания. — А потом я узнал, что тебя больше нет. Все говорили, что тебя сожгли, а прах развеяли по ветру. Тогда я сдался. Я перестал искать. Я решил, что если я не смог спасти тебя, то не смогу спасти никого. — И что же случилось потом? — спросила она, её голос звучал мягко, без осуждения. Ци Жун резко обернулся к ней, его глаза блеснули странной смесью ярости и боли. — Потом я стал таким, каким ты меня видишь. Демоном. Чудовищем, каким меня всегда считали. Она тихо вдохнула, её взгляд на мгновение стал задумчивым. — Ты даже не знал, что я вознеслась, — наконец произнесла она. Его глаза снова расширились, он смотрел на неё, как будто не верил своим ушам. — Вознеслась? — переспросил он, его голос был полон неверия. — Ты… стала богиней? — Богиней войны и огня, — спокойно ответила она. Ци Жун расхохотался, но в его смехе звучала горечь. — Лин-Лин, это похоже на тебя. Но ты могла бы хоть намекнуть, что жива, — сказал он, его голос дрогнул. — Я искал тебя! Я чуть не сошёл с ума. Она посмотрела на него, её глаза блеснули сочувствием. — Ци Жун, я не знала. Не знала что ты жив… Хун Лин остановилась, её голос дрогнул, но она продолжила, стараясь говорить мягко: — Я не знала, что ты жив. Все считали, что ты погиб во время падения Сянлэ… Я думала, что ты, как и многие другие, ушёл. Ци Жун замер, его глаза сверкнули смесью ярости и боли. Он рассмеялся — этот смех звучал хрипло, с горечью и обидой. — Ушёл? — повторил он, его голос стал резче. — Ты правда так думала? Лин-Лин, я всегда был рядом. Даже тогда, когда от меня отвернулись все, ты… — он замолчал, с трудом подбирая слова. — Ты была единственной, кто видел во мне человека, несмотря на всё. Как ты могла подумать, что я просто исчезну? Её взгляд стал мягче, но в глубине алого глаза появилось сожаление. Она опустила голову, словно пытаясь найти ответ, которого у неё не было. — Я… не могла знать, — тихо сказала она, её голос был почти шёпотом. — Всё было так быстро. Когда королевство пало, я… я сама оказалась на грани. Она прикусила губу, её руки сжались в кулаки. Она не хотела вспоминать тот день, когда мир, который она знала, рухнул. Белый Демон, её смерть, вознесение — всё это превратилось в одно смутное, болезненное воспоминание. Ци Жун внимательно смотрел на неё. Его лицо исказилось, в глазах появилась тень чего-то, что напоминало старую дружбу, смешанную с разочарованием. — Я искал тебя, Лин-Лин, — повторил он, его голос стал тише. — Искал годами. Я надеялся, что ты где-то жива. Даже когда все говорили, что тебя больше нет, я не сдавался. Он вздохнул, отворачиваясь. — А потом я узнал, что ты умерла… — он стиснул зубы. — Белый Демон. Этот ублюдок… Хун Лин подняла голову, её взгляд стал твёрже. — Ци Жун, всё это в прошлом. Белого Демона больше нет. Он обернулся, его лицо было мрачным, но в глазах блеснуло что-то похожее на облегчение. — Значит, кто-то смог его уничтожить, — тихо произнёс он. — Да, — ответила она. — Но это не вернёт то, что мы потеряли. Ци Жун молчал, его взгляд упал на пол. Затем он вдруг резко поднял голову. — Ты теперь богиня. Ты жива. Ты всё это время была где-то там, а я… я стал этим, — он махнул рукой на себя, горечь и разочарование звучали в его голосе. — Ты могла бы хоть раз… прийти. Хун Лин сделала шаг ближе, её голос стал мягче. — Ци Жун, я не знала. Не знала, что ты всё ещё ищешь меня. Я думала, ты ушёл в свой путь, как и все остальные. Он нахмурился, но промолчал. На мгновение в комнате воцарилась тишина. — Теперь ты знаешь, — сказал он, наконец. — Ты видишь, кем я стал. И что ты собираешься делать, Лин-Лин? Снова уйдёшь? Её взгляд стал твёрдым, но в нём всё ещё читалось сочувствие. — Это зависит от тебя, Ци Жун, — сказала она. — Ты сам решаешь, каким будет твой путь. На мгновение он замер, его глаза встретились с её. Потом он горько усмехнулся. — Ты не изменилась, Лин-Лин, — тихо произнёс он. — Всё такая же. Её губы тронула лёгкая улыбка, но в её глазах сверкнула тень печали. — И ты тоже, Ци Жун. В глубине души, ты всё ещё тот человек, которого я знала. Его глаза расширились, но он ничего не сказал, лишь отвернулся, словно скрывая свою реакцию. В комнате повисло молчание, наполненное воспоминаниями о прошлом, которое невозможно было вернуть. Хун Лин, наблюдая за мальчиком, стоящим рядом с Ци Жуном, перевела взгляд на демона. Она чуть нахмурила брови, но в её голосе прозвучала нотка мягкости, когда она спросила: — И что насчёт этого мальчика? Ци Жун, усмехнувшись, поднял голову, его лицо отразило смесь гордости и самодовольства. — А это? Это мой сынишка, — заявил он с таким тоном, будто это было очевидным и не подлежало обсуждению. Мальчик, стоящий рядом, молчал, но на его лице засияла искренняя улыбка. Он посмотрел на Ци Жуна с таким уважением и привязанностью, что это заставило даже Хун Лин на мгновение замереть. — Правда? — сказала она, её голос звучал тепло. Её глаза внимательно изучали мальчика, а затем вернулись к Ци Жуну. — Знаешь, я рада, что ты обрёл семью. Ци Жун ухмыльнулся, расправляя плечи, словно его только что похвалили за величайшее достижение. — Конечно! — сказал он, глядя на мальчика. — Теперь он мой. Мой мальчишка. И он будет намного лучше, чем все эти никчёмные небесные! Хун Лин улыбнулась, но её взгляд стал чуть серьёзнее. — Это хорошо, что ты заботишься о нём. Но, Ци Жун, если ты хочешь всё исправить, стать лучше… тебе придётся поработать над собой. Её голос стал твёрже, но в нём всё ещё звучала забота. — Изменить мнение о себе — не так просто, но это возможно. Ну что, согласен? Ци Жун надул губы, его выражение лица стало почти детским. Он скрестил руки на груди и демонстративно отвёл взгляд. — Возиться с этим небесным отребьем и моим никудышным братом? — проворчал он. Хун Лин замерла на мгновение, а затем нахмурилась. Её взгляд стал строгим, словно мать, которая вот-вот отчитает своего упрямого ребёнка. — Ци Жун, — произнесла она тихо, но её голос звучал достаточно твёрдо, чтобы привлечь его внимание. — Не выражайся. Ци Жун мгновенно сник. Его губы дрогнули, но он лишь кивнул, опустив взгляд в пол. — Хорошо, — пробормотал он, надувшись ещё больше. Мальчик, стоящий рядом, удивлённо посмотрел на Ци Жуна, будто не верил, что тот так легко замолчал. Се Лянь, который всё это время стоял в стороне, не скрывал своего недоумения. Он прищурился, переводя взгляд с Хун Лин на Ци Жуна, затем снова на неё. — Как… — тихо пробормотал он, глядя на неё с изумлением. Хун Лин обернулась к нему, её лицо оставалось спокойным, но уголки губ изогнулись в лёгкой улыбке. — Что-то не так, Ваше Высочество? — спросила она с лёгкой насмешкой. — Просто… — начал Се Лянь, его голос звучал растерянно. — Как ты это делаешь? Она слегка наклонила голову, её улыбка стала чуть шире. — Делаю что? — Заставляешь его замолчать, — откровенно ответил Се Лянь, показывая на Ци Жуна, который стоял с угрюмым видом, демонстративно избегая их взглядов. — Я пытался сделать это несколько дней, но он ни на миг не заткнулся. Хун Лин тихо рассмеялась, её голос звучал мягко, но уверенно. — Это просто. Нужно лишь говорить с ним так, как говорил бы с ребёнком, — ответила она, её взгляд снова стал серьёзным, когда она повернулась к Ци Жуну. — И быть настойчивым. Правда, Ци Жун? Он фыркнул, всё ещё не глядя на неё. — Ладно, ладно, Лин-Лин, я понял. Только не начинай лекции. Се Лянь невольно улыбнулся, наблюдая за этой сценой. Впервые за несколько дней он почувствовал, что хаос, который окружал Ци Жуна, наконец начал утихать. Может, с её помощью что-то действительно изменится. Спустя несколько дней пребывания Хун Лин в деревне Водяных Каштанов жизнь постепенно обрела размеренный ритм. Ци Жун, к удивлению, вёл себя тихо и почти не создавал проблем. Его поведение было настолько непривычным, что местные начали перешёптываться, не веря, что этот демон может быть спокойным. Се Лянь, привыкший к постоянным выходкам Ци Жуна, тоже удивлялся, но предпочитал не задавать лишних вопросов. Тем временем маленький мальчик, Гу Цзы, которого Ци Жун называл своим «сынишкой», стал частью повседневной жизни храма. Он часто бегал вокруг, помогал с мелкими делами и даже пытался разговаривать с Хун Лин. Она быстро прониклась к нему симпатией, особенно после того, как заметила, с какой заботой Ци Жун относится к ребёнку, несмотря на свою грубость и угрюмость. Се Лянь, казалось, наконец смог вздохнуть спокойно. Однако, получив весточку о неком духе новорождённого, который внёс смуту в соседней деревне, он вынужден был отправиться на миссию, оставив Хун Лин за главную. — А-Лин, если что-то случится, ты сможешь справиться, — сказал он перед уходом, его голос был спокоен, но в глазах читалось лёгкое беспокойство. — Конечно, — ответила она с лёгкой улыбкой. — Уверена, всё будет в порядке. Принц ушёл, и следующие несколько дней прошли без особых событий. В то утро солнце мягко заливало деревню, обещая тёплый день. Хун Лин, одетая в алый наряд, украшенный золотыми узорами огня, направлялась на рынок, чтобы купить свежих продуктов. Гу Цзы с улыбкой махал ей из ворот храма. — Сестричка Лин, купи сладкие булочки! — крикнул он, сжимая в руках игрушечный меч, который, очевидно, сделал сам. Хун Лин рассмеялась, кивнула и махнула ему в ответ. — Хорошо, только не бегай далеко, — сказала она, её голос был мягким. Рынок был оживлённым: торговцы громко зазывали покупателей, предлагая всё — от свежих фруктов до экзотических специй. Запахи жареного мяса и свежеиспечённых булочек наполняли воздух. Хун Лин с лёгкой улыбкой выбирала овощи, рис и специи, останавливаясь у одной из лавок. Её взгляд остановился на сладких булочках, и она, вспомнив просьбу Гу Цзы, взяла несколько штук. — Спасибо, госпожа, — сказал продавец, с уважением поклонившись. Она коротко кивнула и направилась обратно в храм, наслаждаясь тишиной утренней деревни. Когда Хун Лин вернулась, её ожидала странная тишина. Войдя внутрь, она не нашла Ци Жуна. Комната, где он обычно сидел и громко жаловался на жизнь, была пуста. Однако, что удивительно, Гу Цзы был на месте. Он сидел на полу, сосредоточенно рисуя что-то палочкой на песке. — Гу Цзы, где твой отец? — спросила Хун Лин, кладя корзину с продуктами на стол. Мальчик поднял на неё глаза и пожал плечами. — Он сказал, что скоро вернётся, — ответил он, слегка нахмурившись. — Но я не знаю, куда он пошёл. Хун Лин прищурилась, её инстинкты подсказывали, что Ци Жун снова задумал что-то странное. Она глубоко вдохнула, пытаясь сохранить спокойствие. — Хорошо, — мягко сказала она, потрепав Гу Цзы по голове. — Ты здесь побудь, ладно? А я проверю храм. Войдя в храм, Хун Лин услышала тихие голоса. Она замерла, прислушиваясь. Эти голоса были знакомы, и, следуя на звук, она подошла к алтарю. В тени стояли две фигуры. Одним был Се Лянь, который, судя по его запылённым белым одеждам, только что вернулся с миссии. Другим был Хуа Чэн — его ярко-красный наряд и уверенная осанка сразу выделялись. Он стоял рядом с принцем, скрестив руки на груди, и, казалось, спокойно что-то рассказывал. Хун Лин на мгновение замерла, удивлённая их неожиданной встречей. — Гэгэ? — позвала она, делая шаг вперёд. Се Лянь и Хуа Чэн одновременно обернулись. Лицо Се Ляня озарила теплая улыбка. — А-Лин! — сказал он, его голос был радостным. — Ты здесь. Хуа Чэн, прищурившись, окинул её взглядом. На его лице появилась лёгкая усмешка. — Шицзе, неужели ты не рада меня видеть? Хун Лин чуть приподняла бровь, но уголки её губ изогнулись в слабой улыбке. — Рада, конечно. Но что вы оба делаете здесь? Се Лянь обменялся быстрым взглядом с Хуа Чэном, а затем мягко сказал: — Я только что вернулся. Сань Лан нашёл меня, когда я завершал свою миссию, и предложил проводить. Она нахмурилась, её взгляд стал чуть более внимательным. — А Ци Жун? — спросила она, оглядываясь. — Он пропал. Се Лянь нахмурился, но прежде чем он успел что-то сказать, Хуа Чэн усмехнулся, его голос прозвучал насмешливо: — Просто походя я прибрался. Вам не показалось, что после того, как я избавился от всего мусора, даже улучшилось настроение и очистилось сознание? — … Хун Лин вспомнил об исчезнувшем Ци Жуне и подумалв, уж не выбросил ли Хуа Чэн и его как мусор. Внезапно они услышали со двора за монастырём жуткие крики: — Хуа Чэн, проклятый пёс, чтоб тебе скатиться в ад и там зажариться в масляном котле да напороться на тысячи ножей! Убивают! Хуа Чэн учинил смертоубийство!!! Гуцзы громко вскрикнул: — Отец! — и на маленьких ножках помчался на звук. Се Лянь направился следом. За монастырём Водных каштанов протекала речушка, в которой Се Лянь обыкновенно стирал одежду и промывал рис. Ци Жун как раз бултыхался в воде, накрепко связанный Жое. Из последних сил высовывая лицо на поверхность, он орал что есть мочи: — Я не вылезу! Ни за что не вылезу! Я останусь в этом теле до самой его смерти! Я не покорюсь! Хуа Чэн выплюнул травинку: — Ты себя доблестным воином возомнил? Никчёмная дрянь. Се Лянь бессильно произнёс: — …Я пару дней назад схватил его на одной горе. Он вселился в смертного и никак не желает вылезать. Этот человек ещё жив, и чтобы вытащить душу Ци Жуна насильно, придётся умертвить плоть. Вот ведь… Сань Лан, у тебя есть какой-нибудь другой способ? — Хм? Ты имеешь в виду способ, чтобы ему смерть показалась слаще жизни? Такого имеется в достатке. Хуа Чэн явно угрожал Ци Жуну, и тот вновь забранился: — Вы двое! Поистине два сапога пара! Бесчеловечность и коварство! Буль-буль-буль-буль… — не договорив, он вновь скрылся под водой. И хотя Се Лянь при взгляде на Ци Жуна вспоминал тело матери, обернувшееся прахом, отчего в нём зарождалась скорбь и гнев, но всё же тело мужчины принадлежало другому человеку, и его непременно следовало сберечь. Поэтому принц вытащил Ци Жуна из воды за шиворот и оставил у входа в монастырь Водных каштанов. Ци Жун ничего не ел целый день и ночь, так что у него живот прилип к спине, а после подвергся издевательствам Хуа Чэна, и теперь еле-еле держался на ногах. Гуцзы скормил ему мясную лепёшку, что незаметно принёс из дома купца, и тот вцепился в еду с таким остервенением, что клочки летели во все стороны, поистине зрелище жалкое и отвратное. Се Лянь покачал головой и заметил, что Ци Жун не может пошевелить конечностями вовсе не потому, что связан лентой. Наверняка это Хуа Чэн применил к нему какое-то заклятие, чтобы тот оставался на месте. Принц позвал: — Жое, вернись ко мне. Жое уже чувствовала себя ужасно оскорблённой, поскольку ей пришлось несколько дней связывать собой Ци Жуна. И теперь она молнией соскользнула с него и, будто белая змея, круг за кругом целиком обвилась вокруг Се Ляня. Принц же открыл дверь в монастырь, попутно снимая с себя ленту и успокаивая: — Ну всё, всё. Я чуть позже тебя постираю, не расстраивайся. Пока поиграй в сторонке. Лента, подчиняясь, удручённо отползла в сторону. Хуа Чэн тоже не глядя бросил Эмин в угол, но тот ещё в воздухе принял подобающую позу и опустился на пол вертикально. Жое, что прижалась к стене, вдруг обнаружила неподалёку сверкающую серебристым блеском изогнутую саблю и осторожно подкралась ближе. Глаз на рукояти Эмина моргнул и скосился в сторону ленты, оценивая незнакомое существо. Фансинь же мёртвым грузом лежал в стороне, не шевелясь и не выражая никаких эмоций. В последние дни Се Лянь посвящал немало времени постижению искусства приготовления пищи, и самому принцу казалось, что он добился немалых успехов, поэтому уверенность его в собственных силах многократно возросла. От всего сердца желая показать всё, на что способен, и как следует уважить Хуа Чэна, он уговорил того остаться отобедать, и Хуа Чэн, разумеется, с удовольствием принял приглашение. В посёлке Се Лянь купил целую гору овощей, которую теперь высыпал на стол для подношений. Взявшись за нож, принц принялся резать овощи с мерным частым стуком по столешнице. Стол для подношений в монастыре Водных каштанов мог использоваться как для написания каллиграфии, так и для приготовления еды, на него принц ставил тарелки и чашки и даже сажал детей. Можно сказать, стол являлся универсальным предметом. Хуа Чэн, прислонившись к стене, некоторое время наблюдал, затем всё-таки не выдержал и спросил: — Не нужна ли помощь? У Се Ляня готовка как раз кипела в самом разгаре, и он ответил: — Не нужно. Мне будет достаточно помощи Жое. — С такими словами принц бросил на пол несколько ещё не расщеплённых на тонкие деревяшки дров. Хлоп! Подобно кобре-царице, белая лента хлыстом ударила по брёвнам, расщепив дрова толщиной в голень на несколько тонких хворостинок. — Гэгэ ты уверен..? — Спросила его девушка. На что принц лишь мягко улыбнулся и кивнул. Спустя ещё час принц снял с котла крышку. Ранее Ци Жун питался лишь тем, что приносили Се Ляню в качестве подношений жители деревни. И пусть обыкновенно его рацион составляли маньтоу и соления, мучные лепёшки и яйца, да ещё кислые дикие ягоды, во всяком случае, это была человеческая еда. Но сейчас, стоило принцу снять крышку, монастырь Водных каштанов заполнился запахом содержимого котла, и Ци Жун, которого бросили снаружи у дверей, забранился: — Проклятый Небесами Се Лянь! Белый лотос с чёрной сердцевиной! Лучше зарежь меня, чтобы оборвать страдания! Выудил меня из воды, лицемерно притворившись спасителем, а всё для того, чтобы подвергнуть пыткам?! Теперь-то я разглядел твою сущность!!! — Ци Жун!!! — Строго посмотрела на него Хун Лин. От ее голоса Ци Жун лишь замолчал и пробурчал себе что-то под нос. — Лин-Лин всегда так несправедлива — Ответил он. Перед тем как снять крышку, Се Лянь был полон уверенности в своём мастерстве. Однако сейчас его вновь охватили сомнения. Он приложил все силы и умения, но приготовил котёл такого вот содержимого… Да ещё Хуа Чэн стоит рядом и наблюдает за ним. Что же делать? Неужели предлагать Хуа Чэну отведать??? Нечеловеческие крики Ци Жуна только сильнее раздосадовали принца. Услышав, что Хуа Чэн, скрестив руки на груди, собрался на выход, Се Лянь поднял ладонь и остановил его: — Ничего, — принц вздохнул, наполнил одну чашку содержимым котла и сказал Хуа Чэну: — Это тебе лучше не есть. Подожди меня немного. Се Лянь подошел к Ци Жуну и присел на корточки рядом с ним, держа в руках чашку с варевом. — Братец, время обедать. — Лицо его при этом лучилось доброжелательностью. Насмерть перепуганный Ци Жун завопил: — Ты чего. Ты чего? Ты чего задумал?! Се Лянь, я тебя предупреждаю, я сейчас представляю собой живого человека, подумай как следует! Любой, кто отведает твоего варева, освободится от оков всех трёх миров и перескочит через шесть кругов перерождения, без исклю… Он так и не договорил, поскольку своими глазами увидел, как Хуа Чэн в монастыре, стоя у котла, сам взял половник и положил себе полную чашку, затем уселся за стол и отправил кушанье в рот, нисколечко не изменившись в лице, оставшись непоколебимым словно гора Тайшань. Ци Жуна вмиг повергло в шок и трепет, а в сознании его промелькнула мысль, которой не возникало там ещё никогда… Поистине — непревзойдённый! Се Лянь поднёс чашку к лицу Ци Жуна и хладнокровно произнёс: — Не хочешь есть, хорошо. Тогда выходи. Но такому не бывать и подавно. Ци Жун крепко стиснул зубы, но Се Лянь с негромким щелчком разжал ему челюсть, схватив за подбородок, и насильно влил содержимое чашки в рот. В следующее мгновение небо над монастырём Водных каштанов огласилось пронзительным криком. Чашка в руках Се Ляня опустела, а Ци Жун на земле весь скривился, даже голос охрип до такой степени, что он стал похож на старика на пороге смерти, который простонал: — Я… ненавижу… Се Лянь сам не знал, радоваться или печалиться тому факту, что Ци Жун не пожелал покинуть чужое тело даже после целой чашки сего кулинарного творения. Он очень надеялся поскорее вытравить Ци Жуна наружу, но раз попытка не удалась, стало быть, это живое доказательство тому, что блюдо, в которое принц вложил душу, не настолько отвратное, что его невозможно проглотить. Кажется, это всё-таки стоит того, чтобы порадоваться хоть немного. Обернувшись, принц увидел, что и Хуа Чэн положил себе чашку, а теперь неторопливо трапезничал и смотрел в его сторону, уже почти расправившись со своей порцией. — Не понимаю что тебе не нравится, вроде вполне сносно. Правда посолить бы еще немного, и все будет чудесно гэгэ. — Мягко улыбнувшись и уже доедая свою порцию сказала Хун Лин. Ци Жун: — Буэээээээ…!!! После той злополучной чашки Ци Жун снаружи монастыря промучился всю ночь, без остановки причитая что-то наподобие: «Лучше бы меня схватил Лан Цяньцю и порубил живьём на множество кусков, чем есть отраву, приготовленную тобой!» или же «Мой царственный брат, я так виноват перед тобой, прошу, дай мне противоядие!» К тому же, кажется, ему мерещились разнообразные галлюцинации, отчего Гуцзы до смерти перепугался за отца. С утра Ци Жун пребывал в ужасно удручённом состоянии, даже лицо позеленело. Как раз когда принц и Хуа Чэн разговаривали, он с жадным причмокиванием пил жидкую кашу из чашки, которую ему поднёс Гуцзы. Придя же наконец в себя, прохрипел: — Брехня! Какая ещё популярность? Да кто бы пришёл к нему, к этому нищеброду? И ты тоже, шелудивый пёс Хуа Чэн, не радовался бы раньше времени! Только какие-то деревенские девки из глухого горного закоулка могли положить на тебя глаз, и то только потому, что ты вырядился как богач, вот они и прилипли к тебе, рты разинувши в надеждах! А попробуй одеться в лохмотья бедняка, и тогда ни за что не поверю, что ты точно так же приглянешься им! Ци Жун, наслаждаясь эффектом своих слов, уже собирался добавить что-то ещё, но тут Хун Лин вмешалась, её голос прозвучал спокойно, но с легким оттенком насмешки: — Правда? А мне кажется, что они оба очень даже хороши собой. Её слова заставили всё замереть. Хуа Чэн, который только что был готов что-то саркастично возразить, резко напрягся, его взгляд метнулся к Хун Лин. Се Лянь замер, словно статуя, его лицо начало заливаться ярким румянцем. — Да и знаете ли, — продолжила Хун Лин, улыбаясь чуть шире, — вы двое неплохо смотритесь вместе. Миленько. Её последняя фраза, сказанная с идеальной невозмутимостью, вызвала мгновенный хаос. Хуа Чэн резко вдохнул, но от неожиданности подавился воздухом. Он быстро закашлялся, прикрывая рот рукой, но это не спасло его от смущения, которое ярко отразилось в его поведении. Его обычно спокойный и уверенный взгляд потупился, а свободная рука нервно дернулась, будто он не знал, куда её деть. — Шицзе… — прохрипел он, отводя взгляд и пытаясь вернуть себе самообладание. Се Лянь, тем временем, оказался в ещё большей растерянности. Его лицо приобрело ярко-красный оттенок, который доходил до кончиков ушей. Он явно вспомнил их недавний момент с Хуа Чэном — тот обмен духовной энергией, который принц до сих пор пытался убедить себя считать просто передачей духовной энергии и воздуха под водой. Но сейчас, при словах Хун Лин, это воспоминание показалось ему куда более интимным, чем он хотел бы признать. — Я… это… — начал Се Лянь, запинаясь. Его голос дрожал, а глаза метались, избегая взгляда как Хуа Чэна, так и Хун Лин. — Ха! Смотрите, смотрите! — захохотал Ци Жун, указывая на обоих. — Лин-Лин, что ты такое говоришь? Они теперь краснеют, как две девицы перед сватами! Хун Лин только пожала плечами, её улыбка осталась спокойной, но в глазах блеснуло озорство. — Я лишь сказала то, что вижу, — ответила она, скрестив руки на груди. — Ничего необычного. Хуа Чэн бросил на неё быстрый взгляд, его лицо, хотя и не залилось румянцем, всё же выдавало лёгкое смущение. Он постарался скрыть это, отворачиваясь, но даже его привычно уверенный тон дрогнул. — Шицзе, ты бы не бросалась такими словами… — пробормотал он, чуть тише, чем обычно. Его попытка сохранить спокойствие выглядела почти трогательно. Обычно уверенный и даже дерзкий Хуа Чэн сейчас выглядел растерянным, и это не укрылось от глаз Хун Лин. — А что такого? — с лёгкой насмешкой ответила она, наклонив голову. — Ты же сам всегда уверен в себе, разве нет? — Это… другое, — быстро пробормотал он, окончательно смутившись. Се Лянь, который до этого момента пытался скрыться за своими руками, теперь бросил быстрый взгляд на Хуа Чэна. В его глазах мелькнуло что-то похожее на удивление — увидеть Хуа Чэна смущённым было редким зрелищем. — Ваше Высочество, — вдруг тихо сказал Хуа Чэн, всё ещё избегая прямого взгляда. — Вы… что думаете об этом? Се Лянь резко поднял голову, его румянец усилился. — Я… я думаю, что это просто… — начал он, но замолк, не зная, как продолжить. Ци Жун громко рассмеялся, хлопнув себя по коленям. — О, царственный брат, смотри-ка, твой шелудивый пёс тоже краснеет! Ха-ха-ха! Что, думаешь, Лин-Лин вас обоих сватает? — Ци Жун! — строго окликнула его Хун Лин, её взгляд был холодным, как лёд. Ци Жун замолчал, но его плечи продолжали подрагивать от сдерживаемого смеха. Се Лянь, чувствуя, что ситуация становится всё более неловкой, быстро перевёл тему: — А-Лин, может, ты расскажешь, что произошло, пока меня не было? Хун Лин усмехнулась, но кивнула, позволяя принцу сменить направление разговора. Однако, наблюдая за смущённым Хуа Чэном и всё ещё красным Се Лянем, она поняла, что этот момент останется с ними надолго, вызывая улыбку всякий раз, когда они вспомнят его. Се Лянь убирался в храме, а Ци Жун, наевшись досыта, устроился на солнцепёке перед дверью. Ему явно было скучно, и демон искал, чем бы занять себя. В какой-то момент он, лениво потянувшись, увидел девушку, проходящую мимо. — Эй, барышня, а что ты так смотришь на господина? Воспылала ко мне страстью? — произнёс он, голосом, в котором звучало самодовольство. Се Лянь, услышав это, недовольно покачал головой. — И этот самый демон обвинял других в том, что на них смотрят только деревенские девушки, а сам теперь пристаёт к прохожим? — пробормотал он, кладя веник в сторону. Но стоило ему направиться к двери, чтобы втащить Ци Жуна внутрь и прекратить его выходки, как снаружи послышались удивлённые возгласы. — Красавица, каких свет не видывал! — И как такая прекрасная девушка заглянула в нашу деревню? — Я за всю жизнь не встречал столь прелестных девушек, а тут на тебе — сразу две! Се Лянь замер, удивление отразилось на его лице. — Красавица, каких свет не видывал? Да ещё сразу две? — пробормотал он. — Неужели тот купец привёл новых жён, чтобы воздать за исполнение молитвы? Он потянулся за табличкой с надписью «Монастырь находится в обветшалом состоянии, просим посильного пожертвования» и уже приготовился выставить её за дверь. Но тут услышал холодный женский голос, от которого по спине пробежал холодок: — Что это за дрянь у порога? Поистине больно смотреть. Ещё один женский голос, задумчивый, прозвучал следом: — Может, оно сторожит дом? Да нет, не может быть. Он ведь не мог завести столь низкоуровневого волшебного зверя. Се Лянь резко застыл. Эти голоса были ему знакомы. — Повелитель Ветров Цинсюань… и Повелитель Земли Мин И? — пробормотал он себе под нос. Он хотел сразу открыть дверь, но остановился, обернувшись на Хуа Чэна. Тот стоял у стола и собирал чашки, как будто происходящее его совершенно не интересовало. Се Лянь почувствовал, как его рука с табличкой дрогнула, и, осторожно приоткрыв дверь, он выглянул наружу. Перед монастырём стояли две высокие фигуры. Первая, заклинательница в белых одеждах, держала метёлку из конского волоса. Её яркие глаза сверкали на солнце, губы были окрашены алым, а манеры излучали женственность и очарование. Она беззастенчиво улыбалась и раздавала благодарные поклоны окружающим. — Ха-ха, большое всем спасибо, большое спасибо, — говорила она, её голос звучал мелодично. — Вы ставите меня в неловкое положение. Хватит, правда, я смущаюсь. Её спутница была полной противоположностью. Одета в чёрное, с мрачным выражением лица, она держала руки за спиной и не удостаивала взглядом никого из собравшихся. Её бледная кожа резко контрастировала с одеждой, а глаза, блестящие и холодные, смотрели куда-то вдаль. Се Лянь застыл, наблюдая за этой странной сценой, когда толпа вокруг девушек вдруг начала тыкать пальцем в Ци Жуна, всё ещё развалившегося перед монастырём. — Чего уставились?! — рявкнул демон, его лицо стало зеленеть от ярости. — Вам-то какое дело? Я так лежу, потому что хочу! Убирайтесь! Жители деревни, напуганные его свирепым видом, стали расходиться, словно пчёлы, потревоженные дымом. В это время заклинательница в белом, повелитель Ветров Цинсюань, обратилась к Ци Жуну с обезоруживающей улыбкой. — Простите… зелёный господин, не подскажете, Его Высочество наследный принц сейчас у себя в монастыре? Едва заслышав, что гостья назвала Се Ляня «Его Высочество наследный принц», Ци Жун в мгновение ока потерял всяческий интерес к двоим красавицам и презрительно сплюнул: — Тьфу! Так вы — сучьи чиновники с Верхних Небес?! Я ему не какая-нибудь сторожевая псина. Слушайте внимательно, я — собственной персоной… — однако закончить представление Ци Жуну не дали — Мин И, не говоря ни слова, приблизился к нему, после чего последовал истошный крик и звуки ударов. Се Лянь со своей позиции не мог рассмотреть, что именно сделал Мин И, только увидел, как Ши Цинсюань махнул метёлкой и произнёс: — Мин-сюн, как-то нехорошо прибегать к насилию, не находишь? Мин И равнодушно ответил: — Чего бояться? Он же сказал, что не служит здесь волшебным зверем. — … Боясь, как бы Ци Жуна не забили насмерть, Се Лянь был вынужден отворить дверь и замахать руками, останавливая избиение: — Ваше Превосходительство! Проявите милосердие! Его бить нельзя, это простой смертный! Увидев, что Се Лянь открыл дверь, Мин И встряхнул подолом чёрного платья и убрал сапог со спины Ци Жуна. Ши Цинсюань же сделал шаг навстречу принцу, выставив руки в поклоне: — Ваше Высочество наследный принц, я решил наведаться к вам чуть раньше оговоренного срока. А что с этим человеком? От него такая мощная демоническая Ци, что никак не скроешь. Неужто он принял нас за слепых? Ах, давайте поговорим внутри. На этот раз мне понадобится ваша помощь в крайне важном деле… — с такими словами он собрался обойти лежащего на земле Ци Жуна и переступить порог монастыря. Но ведь Хуа Чэн всё ещё находился внутри! Разве Се Лянь мог так просто впустить их? — Постойте! — торопливо воскликнул принц, выставив руки вперёд, будто хотел преградить дорогу двум вошедшим. Но опоздал. Монастырь Водных каштанов, с его небольшими помещениями и отсутствием укромных мест, выдал всё как на ладони. Едва порог переступили Повелитель Ветров и Повелитель Земли, их взгляды сразу упали на фигуру в глубине зала. Там, возле старого стола, непревзойдённый Князь Демонов — Собиратель цветов под кровавым дождём, собственной персоной — спокойно вытирал чашки. Его движения были неторопливыми, но каждая деталь излучала угрожающее спокойствие. Четыре пары глаз мгновенно пересеклись. Хуа Чэн медленно повернулся, и на его лице появилась белоснежная улыбка, от которой даже закалённые воины невольно напряглись. В этой улыбке не было ничего радушного; она напоминала о лезвии ножа, блеснувшем перед броском. Взгляд его единственного глаза пылал скрытым предупреждением, словно предупреждая: «Одного шага достаточно, чтобы стать моей целью». Повелитель Земли, Мин И, мгновенно напрягся. Его глаза сузились, превращаясь в тонкие щёлки. Он молча отступил на три чи назад, словно это было инстинктивной реакцией на угрозу. Рядом с ним Повелитель Ветров, Ши Цинсюань, одним плавным движением раскрыл свой веер, приняв боевую стойку. Ветер вокруг него закружился, его взгляд был полон напряжённости. — Собиратель цветов под кровавым дождём! — громко воскликнул Ши Цинсюань, его голос прозвучал звонко, но в нём угадывались нотки беспокойства. В этот момент раздался новый, возмущённый голос. Снаружи, где в грязи оказался втаптанный Ци Жун, раздался его злобный крик: — А я вообще-то — Лазурный фонарь в ночи! Какого чёрта вы навешали мне тумаков и даже не признали, а про него всё поняли с первого взгляда?! Слова Ци Жуна прозвучали настолько нелепо, что напряжение в зале слегка ослабло. Хун Лин, стоящая неподалёку, лишь устало вздохнула, переведя взгляд с одного гостя на другого. — Не ожидала вас тут увидеть, да ещё в таком виде, — проговорила она, её голос был одновременно спокойным и насмешливым. — Цинсюаня я ещё могу понять, но Мин-сюн… как тебя заставили? Мин И резко дёрнулся, словно его уличили в чём-то нелепом. Он бросил короткий раздражённый взгляд на Хун Лин, но, видимо, решил не спорить. Его фигура начала искажаться, и уже через мгновение перед ними предстал настоящий Повелитель Земли в своём строгом обличии. Он молча направился к столу, сел, скрестив руки, и демонстративно отвернулся от всех, явно недовольный сложившейся ситуацией. Ши Цинсюань только вздохнул, глядя на своего спутника, и расслабил свою стойку. Веер захлопнулся с лёгким щелчком, и его фигура тоже изменилась. Теперь перед всеми оказался Повелитель Ветров в своём истинном облике — изящный, элегантный, с сияющей улыбкой. Цинсюань с лёгкостью занял место за столом рядом с Мин И, перекинув ногу на ногу. — Ах, какая тёплая атмосфера, — с улыбкой произнёс он, будто не было ни напряжённого входа, ни встречи с Хуа Чэном. — Ваше Высочество, благодарю за приглашение. У вас здесь так уютно! Се Лянь всё ещё стоял у двери, недоумённо моргая, не зная, что сказать. Хуа Чэн же, который к этому моменту уже поставил чашки на стол, усмехнулся и медленно скрестил руки на груди, прислоняясь к стене. Его голос, как всегда, звучал спокойно, но в нём угадывалась насмешка: — Шицзе, кажется, у нас сегодня слишком много гостей. Хун Лин хмыкнула, но, переведя взгляд на Мин И, её глаза снова заискрились насмешкой. — Мин-сюн, тебе удобно? — поддела она, садясь за стол напротив. — Если ты хочешь то можешь вновь принять женский облик, мы не осудим. Мин И только недовольно фыркнул, но ничего не ответил, всем своим видом показывая, что предпочёл бы быть где угодно, только не здесь. Ши Цинсюань, словно наслаждаясь ситуацией, подлил масла в огонь: — Ах, Мин И, не будь таким угрюмым! Уж не испугался ли ты Собирателя цветов? На этих словах Хуа Чэн тихо рассмеялся, а Мин И сжал кулаки так, что костяшки побелели. Се Лянь вздохнул и сел за стол, внутренне готовясь к долгому и явно шумному вечеру. Се Лянь, наблюдая за этой сценой, едва сдержал вздох. Его глаза пробежались по компании за столом: Мин И, сидящий с видом крайнего раздражения, скрестив руки и избегая встречаться взглядом с кем-либо; Ши Цинсюань, который, напротив, словно наслаждался каждой секундой происходящего, улыбаясь так ярко, что казалось, будто он только что выиграл в лотерею; Хун Лин, склонившая голову в задумчивости, но в её алом глазу мелькала искра насмешки; и, конечно, Хуа Чэн, чей единственный глаз смотрел на всех с лёгкой, но недвусмысленной иронией. Снаружи всё ещё раздавались ворчания Ци Жуна, который, по-видимому, решил доказать свою значимость местным жителям, заявляя что-то о своих «великих» подвигах. На его слова, впрочем, никто уже не обращал внимания. Се Лянь тихо поднялся и налил всем по чашке чая, надеясь хоть немного снизить напряжение. — Ну что ж, раз уж вы здесь, — сказал он, его голос был мягким, но в нём звучала лёгкая усталость, — может, хотя бы отужинаете? Хун Лин с улыбкой подняла свою чашку, словно соглашаясь, Ши Цинсюань весело подмигнул, Мин И тихо что-то пробормотал, но тоже взял чашку. Хуа Чэн ничего не сказал, но его лёгкий кивок был красноречивее любых слов. В тишине, нарушаемой только отдалённым ворчанием Ци Жуна, Се Лянь закрыл глаза и подумал, что, возможно, этот день был не таким уж плохим.