“Благословение Алой Розы: Новая Богиня Войны”

Хун Лин сидела в своей любимой беседке, утопающей в зелени, цветах и мягких тенях, созданных плетущимися растениями. Здесь, в её саду, всё казалось спокойным и гармоничным. Лёгкий ветерок играл с её волосами, приносил ароматы жасмина и пионов, которые цвели вокруг. Ветви ивы, склоняясь над головой, создавали уютный полог, защищая её от слишком яркого света и даря ощущение защищённости. На небольшом столике перед Хун Лин стоял чайник, из которого поднимался пар, тонкими струйками растворяясь в вечернем воздухе. Её руки невольно коснулись тёплой чашки, но она не поднесла её к губам. Мысли девушки были далеко отсюда, в том далёком и таинственном месте, куда отправился Се Лянь по приказу Владыки — в призрачный город. Призрачный город является самым оживлённым и шумным местом мира Демонов. И находится на границе между двумя мирами — людей и демонов. Разнообразная нечисть слетается сюда для заключения сделок. Это место, где тёмная сила цветёт буйным цветом. Иногда более-менее одарённые магическими способностями заклинатели промышляют торговлей в Призрачном городе или же приходят, чтобы разузнать кое-какие сведения. Даже некоторые чиновники Небесных чертогов, нарядившись для маскировки, захаживают туда из любопытства или же по иным причинам, которые нельзя знать больше никому. Изредка по ошибке забредают ничего не смыслящие живые люди, и, если их не сжирают или не снимают шкуру живьем, бедняги сбегают, перепугавшись до полусмерти. Призрачный город имеет древнюю историю — в мире людей о нём ходит множество легенд. К примеру, вот одна из самых классических страшных историй: однажды ночью путник увидел впереди шумный и красочный рынок, горящий ярко-красными фонарями, и, радостно улыбаясь, вошёл внутрь. Внутри он заметил, что все люди вокруг него носят маски, либо лохматые и всклокоченные, либо несравнимо уродливые. Путнику подобное показалось странным, но, не придав этому большого значения, он купил себе тарелку лапши, уселся и приготовился есть. Схватив палочки, путник запихнул порцию лапши в рот, прожевал и почувствовал что-то странное. А когда наклонился посмотреть, что же это такое, то увидел тарелку, полную шевелящихся чёрных волос! Миссия, на которую отправился принц, была настолько секретной, что Хун Лин даже не разрешили сопровождать его. Она была оставлена здесь, в этом тихом саду, в ожидании вестей, которые никак не приходили. Её сердце, казалось, было разделено на две части: одна оставалась здесь, в окружении цветущего сада. Девушка вздохнула, опустив взгляд на спокойную поверхность пруда, где рыбы плавали в своём собственном ритме. Их неспешные движения были так контрастны с бурей эмоций, что бушевала в её душе. Вдали слышались птичьи трели, но они не могли отвлечь её от тревожных мыслей Сад погружался в тишину, вечерняя прохлада постепенно наполняла воздух. Хун Лин, чувствуя, как холод проникает сквозь её одежду, поправила накидку, пытаясь согреться. Хун Лин, погружённая в свои мысли, вздрогнула, услышав знакомый, но неожиданный голос за спиной: — Хун Лин… Девушка обернулась и увидела перед собой юношу в чёрной форме — Му Цина, генерала Сюаньчжэня. Он стоял, чуть неуверенно переминаясь с ноги на ногу, избегая её взгляда, словно не знал, как начать разговор. Его выражение лица было настороженным, и Хун Лин с удивлением заметила в его взгляде что-то, напоминающее тревогу, но скрытую под маской сдержанности. — Генерал Сюаньчжэнь? — её голос прозвучал удивлённо и настороженно, она осторожно поставила чашку с чаем на столик. — Что вас привело в мой сад? Му Цин слегка прокашлялся, избегая прямого взгляда, и сжал руки за спиной. Было ясно, что он пришёл не просто так. — О его высочестве нет никаких новостей? — с этими словами он всё же решился взглянуть на девушку, в его голосе прозвучала напряжённая нотка, хотя сам он старался выглядеть невозмутимо. Хун Лин удивлённо моргнула, не сразу понимая, к чему такой внезапный интерес Му Цина к Се Ляню. Её внутренний мир затрепетал, но внешне она оставалась спокойной, сдержанной. — Гэгэ на связь не выходил, — сказала она мягко, всматриваясь в лицо Му Цина, пытаясь уловить его истинные намерения. — Владыка отправил с ним Цинсюаня и Цяньцю. Скорее всего, с ними всё в порядке. Му Цин, услышав имя Лан Цяньцю, не сдержал недовольного фырканья. Его лицо помрачнело, словно сам факт участия Цяньцю в миссии вызвал у него раздражение. — Если Лан Цяньцю отправился с принцем... — начал он, его голос прозвучал с явным сомнением, почти с презрением, — то у них могут быть ещё проблемы. Хун Лин, вспомнив о горячем и импульсивном характере Лан Цяньцю, устало вздохнула. В её глазах мелькнуло понимание. Она знала, что Му Цин прав, как бы ей ни хотелось надеяться на лучшее. — Ты прав, — тихо согласилась она, отведя взгляд на сад, где вечерний свет играл на листьях деревьев, создавая причудливую игру теней. Лан Цяньцю, рождённый в правящей семье Юнаня, с самого детства был воспитан в строгих традициях благородства и доблести. Его наставник, советник Фан Синь, внушал ему высокие идеалы справедливости и бесстрашия. Однако юный принц всегда пренебрегал науками, засыпая на уроках и игнорируя мудрые речи своего учителя. Его привлекало лишь одно — боевые искусства и фехтование. Он проводил долгие часы, тренируясь с мечом, совершенствуя свои навыки. Этот огонь в его душе, жажда сражений и отстаивания правды, прошли с ним через все испытания жизни, вплоть до вознесения. Во взрослом возрасте, став богом войны Востока, Лан Цяньцю не изменил своих принципов. Он был решительным, готовым в любой момент броситься на защиту невинных и сражаться за справедливость. Однако его пылкая натура часто играла с ним злую шутку. Лан Цяньцю легко поддавался своим эмоциям, а его решительность порой перерастала в безрассудство. Он не задумывался о последствиях, смело бросался в бой, даже если противник был намного сильнее. Его стремление к справедливости нередко оборачивалось хаосом, особенно если он сталкивался с ситуациями, где грань между добром и злом была размытой. Теперь же, отправившись на сверхсекретную миссию в призрачный город, этот юный бог войны, вероятно, мог оказаться в ещё более сложной ситуации. Призрачный город был местом, где царили тени, демоны и неведомые силы. Хун Лин представляла, как Лан Цяньцю с мечом в руках мог броситься в бой, не задумываясь о том, с кем или с чем ему предстоит столкнуться. — Проблем не оберёшься, — тихо произнесла она, всматриваясь в тёмную даль сада. — Не дай бог, если он вступит в бой с демонами... а то и хуже, с самим Хуа Чэном. Имя Собирателя цветов, того самого Хуа Чэна, который был известен своей смертоносной силой и кровавыми деяниями под алым дождём, эхом прозвучало в её мыслях. Образ Хуа Чэна, всегда уверенного и спокойного, вдруг замаячил перед её внутренним взором, его стальная решимость, скрытая за мягкими чертами лица, его бессмертная преданность Се Ляню. И хотя она знала, что Хуа Чэн никогда не причинит вреда Се Ляню, она не могла не беспокоиться о том, что остальные, особенно такие импульсивные, как Лан Цяньцю, могут попасть под удар этого демона. Му Цин молчал, наблюдая за выражением её лица. Он знал, что Хун Лин волновалась, и, хотя не разделял её близости с Хуа Чэном, его собственные чувства к происходящему оставались скрытыми за непроницаемым лицом. — Призрачный город... — тихо произнёс Му Цин, нахмурив брови, — место, где не действуют законы этого мира. Будем надеяться, что они вернутся, прежде чем случится что-то непоправимое. Будто бы в подтверждение его слов, в голове раздался голос повелителя ветра. Как только слова Цинсюаня прозвучали в голове Хун Лин и Му Цина, они ощутили мгновенную тревогу. Голос бога ветра, всегда жизнерадостного и беззаботного, был полон паники и отчаяния, что вызывало немедленное беспокойство. — Прошу прощения, нет ли здесь кого-нибудь из божественных коллег? — голос Цинсюаня дрожал, как будто каждое слово давалось ему с трудом. — Прошу вас незамедлительно явиться во дворец Шэньу! Ситуация чрезвычайная, один из небожителей ранен! Раненых двое! Хун Лин тут же насторожилась, её сердце застучало быстрее. Без лишних слов она вскочила с места и, не теряя ни секунды, рванулась в сторону дворца Шэньу. Му Цин, нахмурившись, последовал за ней. Их шаги были быстрыми, дыхание сбивалось, но никто не говорил ни слова. В воздухе повисла невыносимая тревога. Дорога к дворцу Шэньу, обычно казавшаяся спокойной и мирной, в этот раз была словно наполнена тягостным предчувствием. Боги редко позволяли себе такую панику, и мысль о том, что один из небожителей был ранен, ещё больше нагнетала атмосферу. Хун Лин чувствовала, как тревога стягивает её сердце железными тисками. Кто ранен? Как это случилось? И как это связано с миссией в призрачный город? Когда они достигли дворца, перед ними предстала ужасающая картина. Зал, обычно величественный и яркий, был залит мягким светом ламп, которые, казалось, не могли развеять мрак, нависший над собравшимися. Внутри стоял Лан Цяньцю, его лицо было мрачным и замкнутым. Казалось, на его плечах лежал не только груз битвы, но и некая внутренняя борьба. Его плащ был измят, на одежде виднелись пятна грязи и крови, а рука дрожала, сжимая рукоять меча. Фэн Синь стоял рядом с Се Лянем, его глаза были полны беспокойства и подавленной ярости. Се Лянь, которого Хун Лин и Му Цин увидели, выглядел хуже всего. На его руке виднелись глубокие порезы, кровь медленно капала на белую ткань его одежды, окрашивая её в зловещий алый цвет. Его лицо было бледным, но взгляд оставался собранным и уверенным, несмотря на боль. Но самой пугающей была картина в центре зала. Цинсюань, повелитель ветра, стоял согнувшись под тяжестью тела, которое он нес на спине. Это был Мин И, повелитель земли, почти полуживой, с закрытыми глазами и побледневшим лицом. Кожа Мин И была мертвенно-бледной, на лбу выступила холодная испарина, а его дыхание было прерывистым и слабым. Цинсюань сам выглядел измотанным, его обычно живые глаза сейчас были полны боли и вины. — Раненых двое, — едва выдохнул Цинсюань, его голос дрожал от усталости и переживаний. — Мин И.… он пострадал сильнее всех. Хун Лин бросилась к Се Ляню, её взгляд был полон ужаса и страха. Её руки едва заметно дрожали, когда она коснулась его плеча, проверяя, насколько серьёзна его рана. — Гэгэ, — прошептала она, её голос был полон тревоги. — Что случилось? Се Лянь попытался улыбнуться, но эта улыбка вышла слабой, почти болезненной. Он мягко отстранился, чтобы показать, что его рана не смертельна. — Всё в порядке, А-Лин, — его голос был ровным, хотя слабость чувствовалась в каждом слове. — Рана незначительная. Мы столкнулись с неожиданным... сопротивлением в призрачном городе. Му Цин, наконец, шагнул вперёд, его взгляд был холоден, но в глубине глаз горело скрытое беспокойство. Се Лянь увидел, что Лан Цяньцю остолбенело смотрит в их сторону. Принц спросил: — Ваше Высочество Тайхуа, что с вами? На это, Цяньцю лишь помрачнел сильнее и крепко сжал запястье принца. В тот момент, как Лан Цяньцю сжал запястье Се Ляня, напряжение во дворце Шэньу стало почти осязаемым. С каждой секундой атмосфера сгущалась, словно темные тучи нависали над небожителями, грозя обрушиться на них бурей. Когда Лан Цяньцю сквозь сжатые зубы прошипел слово "советник", все во дворце замерли, как будто время остановилось. Хун Лин, стоявшая немного в стороне, почувствовала, как её сердце замерло на мгновение, а затем болезненно сжалось. Она не могла поверить своим ушам — как Се Лянь мог быть тем самым загадочным советником Фан Синем? Все происходящее казалось кошмаром, из которого она вот-вот проснется. Переглянувшись, небожители начали тихо перешёптываться, стараясь осмыслить услышанное. Шепотки расходились волнами, подобно тому, как камень, брошенный в воду, порождает круги. — Советник? — шептались вокруг. — О каком советнике идёт речь? — Не может быть... это невозможно, — кто-то из них недоверчиво покачал головой. Но вскоре, когда до них начали доходить слова Лан Цяньцю, их лица начали бледнеть. Советник Фан Синь, тот самый, кто погубил королевскую семью Юнань? И Се Лянь — это он? Шок накрыл всех, словно ледяная волна, поразившая их до глубины души. Лицо Лан Цяньцю стало бледным, но в его глазах бушевала буря. Он выпустил руку Се Ляня и с усилием повернулся к трону. Его голос, обычно мягкий и дружелюбный, теперь был полон гнева и скорби. В эти мгновения Хун Лин казалось, что мир вокруг неё рушится. Она не могла поверить, что гэгэ, её Се Лянь, может быть тем самым советником. Её губы дрожали, когда она произнесла: — Это неправда! Хватит наговаривать на гэгэ! У вас ведь нет весомых доказательств! Но её голос утонул в общем шуме, как одинокий крик среди бури. В этот момент двери дворца распахнулись, и вошёл Цзюнь У, бог войны и правитель всех небожителей. Его походка была размеренной и величественной, как всегда, но на лице читалась тень усталости. Он окинул зал внимательным взглядом, оценивая ситуацию. Владыка спокойно поднялся на трон и сел, сложив руки за спиной. Казалось, ничто не могло поколебать его невозмутимость. — Рассказывайте, что стряслось на этот раз. Почему Тайхуа не выпускает из рук Сяньлэ, и почему Сяньлэ стоит, понурившись? — его голос был спокойным, но в нём сквозила скрытая угроза. Лан Цяньцю отпустил руку Се Ляня и склонился в поклоне перед Цзюнь У. — Владыка, этот человек, — он сделал паузу, его голос слегка дрожал от напряжения, — несколько столетий назад, под именем Фан Синь, устроил кровавую резню во дворце Юнань, убив всех членов моей семьи. Я намерен вызвать его на поединок, и прошу вас стать судьёй. Небожители снова начали перешёптываться. Кто-то недоверчиво качал головой, кто-то смотрел на Се Ляня с открытым ужасом. Но даже среди этого хаоса, спокойствие Цзюнь У оставалось непоколебимым. — Сяньлэ, — произнёс Владыка, обращаясь к Се Ляню.Се Лянь склонил голову в поклоне. Его лицо было бесстрастным, как будто он уже смирился с тем, что должно было случиться. — Ты признаёшь, что всё, сказанное Тайхуа, правда? — спросил Цзюнь У. В тишине, наступившей после этого вопроса, казалось, можно было услышать даже стук сердца. И когда Се Лянь тихо, но твёрдо произнёс: — Признаю. Этот ответ ударил по сердцам всех присутствующих, как молот. Му Цин, Ши Цинсюань и Фэн Синь замерли, не веря своим ушам. Хун Лин почувствовала, как её ноги подкашиваются. Она схватилась за руку Му Цина, чтобы не упасть. — Ты признаёшь, что ты советник Фан Синь, устроивший резню на Пиру Чистого Золота? — Цзюнь У задал следующий вопрос, его глаза светились пронизывающим взглядом. После короткой паузы Се Лянь поднял голову и спокойно сказал: — Всё верно. Это я. Толпа ахнула. Кто-то из небожителей выдохнул с удивлением, кто-то опустил глаза, чтобы скрыть свои эмоции. Но Хун Лин не могла скрыть своих чувств. Она шагнула вперёд, её голос был полон отчаяния: — Гэгэ… нет, это не может быть правдой… Её протесты заглушались шокированными комментариями вокруг. Но прежде, чем она успела сказать что-то ещё, Му Цин мягко, но настойчиво схватил её за руку и тихо прошептал: — Не навлекай на себя беду. В этот момент Цзюнь У снова обратился к Се Ляню: — Итак, Сяньлэ, ты сам сказал, что это правда. Чего ты хочешь? Се Лянь поднял голову и произнёс: — Прошу Владыку забрать мой статус бессмертного и низвергнуть меня в мир смертных. Эти слова повергли всех в ужас. В зале повисла мёртвая тишина, никто не мог поверить, что Се Лянь, который всегда был благородным и справедливым, попросил о таком. — Нет! — вскрикнула Хун Лин. — Владыка, вы не можете! Это не может быть правдой! Вы же знаете это! Ши Цинсюань попытался внести немного здравого смысла в происходящее: — Коллеги, если Его Высочество Сяньлэ действительно хотел отомстить, почему он защитил Лан Цяньцю во время последнего боя? Это противоречит логике! Му Цин осторожно подтянул её ближе к себе, обняв за плечи, словно пытаясь уберечь её от того, что происходило вокруг. В его глазах было что-то странное — смесь тревоги и понимания, возможно, даже сочувствия, но он ничего не говорил. Он прекрасно понимал, что слова здесь бесполезны. Лишь тихо шепнул: — Тебе не стоит вмешиваться сейчас, это может закончиться плохо. Подожди. Однако слова Му Цина казались далёкими для Хун Лин, чей мир рухнул в одно мгновение. Лан Цяньцю всё это время не сводил глаз с Се Ляня, его взгляд был полон гнева и боли. Каждый его вздох отдавался в груди колючей болью, когда он вспоминал о той страшной ночи в дворце Юнань. Воспоминания нахлынули на него, как стремительный поток. Он вновь увидел кровь, покрывающую полы зала, услышал крики умирающих, и всё это было делом рук того, кого он когда-то считал своим наставником. Теперь его гнев был не просто личной местью, но долгом чести перед своей семьёй и народом. — Советник Фан Синь, — прошипел Лан Цяньцю, сжимая кулаки, — ты уничтожил мой дом. Но ты не уничтожишь меня. Я добьюсь справедливости. Не думай, что можешь скрыться за прощением небес. Сегодня я заставлю тебя ответить за всё! Небожители начали переглядываться, и по залу вновь пронёсся волна шёпота. — Разве не странно, что Се Лянь, принц Сяньлэ, не отрицает своё участие? — шептались одни. — Он мог совершить это из мести. Но как же тогда Лан Цяньцю остался жив? Почему не убил его? — размышляли другие. Но среди небожителей нашлись и те, кто начали сомневаться. Ши Цинсюань, возможно, единственный, кто осмелился высказать свои мысли вслух, попытался ещё раз разрядить обстановку: — Но разве вы не видите? Его Высочество Сяньлэ мог отомстить, убив наследного принца Юнань. Но он не сделал этого. Наоборот, он спас Лан Цяньцю в битве. Это противоречит всякой логике мести! Эти слова заставили многих замолчать и задуматься. Но Лан Цяньцю не отступал. — Потому что он хотел, чтобы я жил с этим позором! — воскликнул он, не в силах больше сдерживаться. Его голос был полон отчаяния и ярости. — Он оставил меня в живых, чтобы я страдал, потеряв всё, что любил! Он хотел, чтобы я всегда помнил, кто был причиной этой трагедии! Воцарившаяся в зале тишина была почти оглушающей. Все ждали ответа Се Ляня, но он молчал, опустив голову. Его молчание казалось зловещим. Цзюнь У, оставшись хладнокровным, даже не дрогнув, тихо сказал: — Сяньлэ, ты действительно не желаешь ничего объяснять? Се Лянь поднял голову, его лицо было спокойным, но глаза не выражали ничего, кроме глубокой усталости. — Нет. Мне нечего добавить, Владыка. Всё уже сказано. Я беру на себя ответственность за свои действия. И, как я уже сказал, прошу вас лишить меня статуса бессмертного. Эти слова вновь привели небожителей в шок. Лишиться статуса бессмертного — это значило низвергнуться в мир смертных, потерять всё: силы, знания, статус. Это было равносильно полному отречению от себя. Фэн Синь, который до этого стоял в стороне, глядя на происходящее с тревогой, наконец, шагнул вперёд. Его голос был полон боли и сомнений: — Се Лянь... ты не можешь просто так сдаться! Мы... мы можем найти другой выход. Ты должен бороться! Но Се Лянь лишь покачал головой. — Бороться? Фэн Синь, я уже давно не вижу смысла в борьбе. Моё место не здесь. Цзюнь У внимательно наблюдал за происходящим, и, после короткого молчания, сказал: — Хорошо. Твоя просьба будет рассмотрена. Но пока я не закончу своё расследование, ты останешься под стражей. Никто не вправе покидать дворец Сяньлэ, пока правда не выйдет наружу. Му Цин, чувствуя, как напряжение во дворце достигает предела, осторожно шепнул Хун Лин: — Нам нужно уйти, пока нас это не коснулось. у Цин повел Хун Лин по пустынным коридорам дворца, едва заметно оглядываясь, чтобы убедиться, что за ними никто не следует. Молча проходя мимо величественных колонн и золотых украшений, они направились к выходу, где свет дня, казалось, был ярче и жёстче, чем обычно. Когда они наконец вышли в сад около ее дворца, где всегда царила умиротворяющая атмосфера, напряжение в воздухе всё ещё было ощутимо. Деревья, цветущие мягкими розовыми лепестками, казались неподвижными, как будто весь мир замер в ожидании. Хун Лин остановилась среди благоухающего сада, её лицо было бледным, глаза — полными беспокойства и неуверенности. Она не могла поверить в происходящее. Её мысли метались между прошлым и настоящим, между образами Се Ляня — доброго и заботливого, которого она знала, и той ужасной правдой, которая только что раскрылась. Девушка с трудом осознавала, что её мир рушится на глазах. Рука Му Цина всё ещё крепко держала её, его прикосновение было единственным якорем в этой буре. — Ты ведь в это не веришь…? — её голос дрожал, словно она боялась услышать ответ, который мог бы разрушить последние остатки её веры. Му Цин посмотрел на неё серьёзно, его глаза отражали глубину собственных сомнений. Он чувствовал её страх, её боль, но даже он не мог дать ей простого и утешительного ответа. На самом деле он сам не знал, во что верить. Но если Се Лянь действительно виновен, всё, что они знали и любили, разрушилось бы. — Лин… — начал Му Цин мягко, словно выбирая каждое слово с предельной осторожностью. — Что правда, а что нет, решать не нам. Я не могу сказать, верю я кому-то или нет. Но мне будет сложно поверить в то, что Се Лянь мог совершить такое. Его слова были спокойными, но в них таилась скрытая неуверенность. Му Цин всегда был человеком, который полагался на разум и логику, но в этой ситуации даже они не могли дать ему ответа. Истина скрывалась за завесой прошлого, и он не знал, как её разглядеть. Внутри него росло чувство беспомощности, которого он раньше никогда не испытывал. Он глубоко вздохнул, а затем, собравшись с силами, развернул её к себе, мягко взяв за плечи. Она стояла перед ним, маленькая и хрупкая, казалось, вот-вот сломается под тяжестью всего происходящего. Её глаза, наполненные слезами, смотрели на него с немым вопросом, прося о поддержке, о том, чтобы кто-то помог ей вынести это испытание. Не раздумывая, Му Цин осторожно прижал её к себе. — Что бы ни случилось, ты не одна, — прошептал он, его голос был почти не слышен, но полон искренности. — Не пытайся справляться с этим в одиночку. Хун Лин слегка замерла от его внезапных объятий, её сердце билось быстрее, смешанное с чувством благодарности и облегчения. На мгновение мир вокруг них исчез, оставив только двоих. Тепло его тела и тихое биение сердца были для неё тем, чего она так отчаянно нуждалась — напоминанием о том, что даже в этом хаосе она не одна. Не оттолкнув его, она лишь крепче прижалась к нему, словно искала в этих объятиях защиту от всего мира. Хун Лин знала, что будущее готовило им множество препятствий, но рядом с Му Цином она чувствовала себя сильнее. Она не была одна в этой битве. И хотя перед ними лежала туманная и неизвестная дорога, она была уверена, что они смогут пройти её вместе. Тишина сада обволакивала их, создавая иллюзию безопасности, где они могли скрыться от всего того, что происходило во дворце. Му Цин слегка погладил её по спине, давая понять, что, как бы тяжело ни было, он будет рядом. — Мы разберёмся с этим, — мягко сказал он, не отпуская её из объятий. — И мы найдём ответы. Но сейчас главное — не терять веру. Не в себя и не в тех, кто рядом. Эти слова дали Хун Лин немного покоя. Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула, отпуская часть своего страха и отчаяния. Всё вокруг оставалось сложным, но в объятиях Му Цина она чувствовала, что сможет найти силы идти дальше. Когда Хун Лин стояла в объятиях Му Цина, её мысли, несмотря на всю боль и путаницу, были удивительно ясны. Она чувствовала тепло его тела, слышала его слова поддержки, но внутри неё бушевала буря. Однако среди всего хаоса и неуверенности было одно, что не могло пошатнуться — её доверие к Се Ляню. Несмотря на все обвинения и тяжёлые слова, прозвучавшие во дворце, её вера в невиновность принца оставалась непоколебимой. Се Лянь был для неё не просто знакомым или военачальником — он был для неё как старший брат, мудрый и заботливый, готовый пожертвовать собой ради других. Хун Лин знала его душу, видела его доброту, и ни на мгновение не поверила, что тот человек, которого она так давно любила и уважала, мог совершить подобные зверства. Её мысли возвращались к тому, как Се Лянь всегда стоял за справедливость, как он защищал слабых и никогда не позволял себе действовать из мести или злобы. Даже когда его самого постигли неудачи и разрушения, он оставался твёрдым в своём пути. Она видела это и не могла поверить, что он мог так жестоко поступить с семьёй Лан Цяньцю. — Я не верю в это, — прошептала Хун Лин, её голос был тихим, но полон уверенности. — Гэгэ не мог этого сделать. Я знаю его, Му Цин. Он не такой человек. Му Цин почувствовал, как дрожь в её теле немного стихла, хотя её сердце всё ещё билось быстрее, чем обычно. Он знал, как сильно она верила в Се Ляня, и, глядя на неё, не мог не восхищаться её преданностью. Но всё же тень сомнения легла на его собственное сердце. Он не хотел давать пустых обещаний. — Лин… — мягко произнёс он, — если ты веришь в него, то и я не буду сомневаться. Но сейчас лучше быть осторожными. Мы должны найти доказательства, чтобы оправдать его. Хун Лин подняла на него глаза, полные решимости. Её вера в Се Ляня была как свет, который освещал ей дорогу во тьме. Несмотря на всю неопределённость и сомнения окружающих, она знала одно: она не предаст его. Се Лянь всегда был её опорой, и теперь пришло её время встать на его сторону, поддержать и защитить его.