“Благословение Алой Розы: Новая Богиня Войны”

Хун Лин стояла в окружении цветущего сада, ослепительно красивого и спокойного, будто созданного, чтобы напоминать о былых радостях и тихом счастье. Белая кожа девушки мягко отражала солнечный свет, падающий сквозь ветви деревьев, а длинные, как шёлк, чёрные волосы, спадавшие на её плечи, чуть покачивались на лёгком ветерке. Её правый глаз, алый, как драгоценный рубин, горел, отражая все цвета сада, в то время как левый, тёмный, бездонный, мерцал, словно звёздное небо. Окружённая этим светом, она напоминала древнюю богиню, вобравшую в себя свет и силу солнечного дня. На ней было красное ханьфу — наряд, достойный высших богинь небес. Ткань его переливалась алыми и золотыми оттенками, а сложная вышивка, изображавшая огненные узоры, добавляла ещё больше величия её облику. Широкие рукава обрамляли её фигуру, двигаясь в такт её движениям и добавляя образу утончённости. Красные серьги мягко покачивались в ушах, сверкая и подчёркивая изящество её лица, словно гармонично дополняя её аристократическую красоту и достоинство. Под тканью ханьфу скрывалась подвеска в виде полумесяца — памятный амулет, связывавший её с её братом, её семьёй и прошлым. В этот миг Хун Лин выглядела не просто красивой — она была воплощением силы, грации и внутреннего спокойствия. Её образ источал величие, но её глаза, полные печали, выказывали скрытую боль и тоску, глубоко спрятанные от окружающих. Она опустилась на колени у ручья, задумчиво глядя на прозрачные воды, бегущие мимо. В её сердце тихо поселилась грусть — воспоминания, что вновь и вновь возвращались к ней, приносили тепло и боль одновременно. Вода в ручье отражала её печальный взгляд, и вместе с ним она видела лица тех, кого потеряла: родителей, младшего брата, своего наставника и ту королевскую семью, что стала для неё родной. А затем её взгляд скользнул к алтарю, спрятанному в дальнем уголке её сада, где она каждую ночь зажигала благовония, чтобы почтить их память. Потеря была частью её существования, но в то же время Хун Лин достигла великой силы на небесах. Её уважали как могущественную богиню войны и повелительницу огня. Друзья, такие как Фэн Синь, вернулись в её жизнь, но были и те, кто стал отдалённым и чужим. Му Цин, когда-то близкий ей человек, теперь был холоден и замкнут. Каждый раз, когда они сталкивались, она видела перед собой незнакомца. Это её задевало, но она решила не искать объяснений, принимая его отчуждённость как неизбежность. Их пути, казалось, разошлись. Её мысли прервал внезапный оглушительный грохот, звук, который заполнил небеса, сотрясая их до самого основания. Хун Лин вскочила, её сердце забилось в тревоге. Колокол, звучавший с такой силой, означал лишь одно — на небеса вознёсся кто-то невероятной мощи. Эхо грохота раздавалось, пронизывая её слух, и она видела, как другие небожители, встревоженные звуком, тоже начали выходить к центральной площади. Едва она подошла к толпе, как почувствовала, как её сердце стучит всё быстрее. Слухи, шепот, вопросы разносились среди небожителей, которые с волнением и страхом наблюдали за происходящим. Хун Лин попыталась пробраться вперёд, чтобы разглядеть новоприбывшего, и едва её взгляд упал на него, её дыхание замерло. Она замерла, не в силах сдержать слёзы, которые медленно начали катиться по её щекам. Там, перед ней, стоял он — Се Лянь. Его силуэт был наполнен светом, его облик казался возвышенным, почти нереальным. Её названный брат, принц, друг, которого она считала потерянным навсегда, теперь стоял на небесах, на виду у всех, будто бы он вернулся из мира её самых заветных и горьких воспоминаний. Его лицо было тем же, что и 800 лет назад: спокойным и милосердным, но его глаза, когда-то светившиеся теплом, теперь отражали тяготы, с которыми ему, должно быть, пришлось столкнуться. Хун Лин, не сдерживая эмоций, бросилась вперёд, забыв обо всём на свете. Она пробиралась через толпу небожителей, её ноги несли её вперёд, пока она, наконец, не оказалась перед ним. На этот раз она не колебалась: в одно мгновение она обняла его, обхватив его плечи и прижавшись к нему всем сердцем, словно боясь, что это лишь иллюзия, которая в любой момент растает. Слёзы лились по её щекам, и голос, прерывающийся от волнения, вырвался из её груди: — В-ваше высочество! Гэгэ, это правда ты... Она прижималась к нему, ощутив родное тепло, которое казалось потерянным навсегда. На мгновение он замер, но затем обнял её в ответ, его руки, крепкие и тёплые, держали её, словно возвращая её в прежние времена. — Лин, — тихо произнёс он, его голос был мягким, как когда-то, но в нём звучала усталость и горечь всех прошедших лет, — это я. Она всхлипнула, чувствуя, как её сердце переполняется радостью и болью одновременно. Его образ был таким знакомым, но в то же время он казался изменённым, словно тень прошлого легла на его черты. Она не знала, что он пережил и через что ему пришлось пройти, но в этот момент это было неважно. Всё, что она могла осознать, — это что её друг, её брат снова был рядом. Она всматривалась в его лицо, и каждый его штрих, каждая черта казались ожившими фрагментами её памяти, всё возвращалось к ней — его улыбка, мягкость взгляда, даже манера держаться. Она не хотела отпускать его, словно боялась, что этот миг — всего лишь сон, от которого она вскоре проснётся. Вокруг них собралась толпа, небожители с уважением и любопытством наблюдали за этим необычным моментом. Но для Хун Лин весь мир затих, все вокруг потеряло смысл. В этом мгновении она наконец обрела частицу потерянного счастья, то единственное, о чём она могла мечтать все эти века. Она крепко обнимала Се Ляня. Прошло столько лет, и наследному принцу Сяньлэ удалось вознестись в третий раз. Се Лянь стоял перед ней, его фигура сияла в божественном свете, а белые монашеские одеяния струились по его телу, создавая образ, словно из другой эпохи. Его длинные каштановые волосы, гладкие и мягкие, казались золотыми под небесным светом, падающим на него с высоты, подчёркивая его благородные черты. Глаза принца, тёплого янтарного оттенка, мерцали в этом свете, полные радости, смешанной с недоверием, будто он боялся, что перед ним — призрак или сон, который исчезнет в одно мгновение. И, тем не менее, этот свет в его глазах говорил обо всём — радость и глубокое потрясение наполняли его душу. Он смотрел на неё, и в его взгляде читался вихрь эмоций: боль, которую он хранил в сердце все эти века, удивление, что смешивалось с трепетом, и неистовая, почти детская радость. Но больше всего выражалась радость, как будто само его сердце, долгое время заточённое в скорби и одиночестве, в одно мгновение обрело смысл и тепло. Словно боясь, что это лишь иллюзия, принц протянул руки, нерешительно касаясь её плеч, и в следующую секунду его объятия стали крепче. Он прижал её к себе, заключая в тёплом, заботливом объятии, словно не желая отпускать и надеясь, что этот миг будет длиться вечно. — А-Лин, это правда ты... — прошептал он, его голос дрожал от эмоций, будто каждое слово давалось ему с трудом. — Я так рад, что ты жива. Он не мог поверить в то, что видел перед собой её — ту, которую когда-то потерял, ту, кого оплакивал многие века. Его пальцы слегка дрожали, когда он коснулся её лица, как будто боялся, что она растворится под его прикосновением. Он медленно провёл рукой по её плечу, затем мягко коснулся её щеки, словно стремился запомнить каждый штрих её облика, чтобы навсегда сохранить этот образ в памяти. Се Лянь вдруг вспомнил день, когда он лично хоронил её тело, обернув его в тонкую ткань, под которой просвечивались следы тех трагических ран, что унесли её жизнь. Он вспомнил, как ему пришлось отпустить её, зная, что это конец. Как он провожал её, чувствуя невыносимую тяжесть в груди, и как долго эта боль разъедала его изнутри. Но сейчас она была здесь — живая, теплая, ощутимая в его руках. — Как… как ты здесь? — прошептал он, его глаза блестели, как будто из-под век вот-вот готовы были упасть слёзы. — Я… я никогда не надеялся увидеть тебя снова… Хун Лин, прижимаясь к нему, чувствовала тепло его тела, его успокаивающее, почти домашнее присутствие, то, чего ей так не хватало. Она слушала, как его сердце бьётся в унисон с её собственным. Слёзы, катящиеся по её щекам, говорили обо всём — о тоске, о радости, обо всём, что слова не могли выразить. Их трогательное воссоединение прервал лёгкий, но уверенный голос. Хун Лин обернулась и увидела богиню литературы Линвэнь — изящную и спокойную, облачённую в строгое, но элегантное ханьфу. Она держала в руках свиток, и её спокойные глаза мерцали с едва заметной усмешкой. — Примите мои поздравления, Ваше Высочество, — произнесла Линвэнь, чуть склонив голову в знак почтения. Се Лянь, всё ещё не отпуская Хун Лин, посмотрел на Линвэнь с теплотой и лёгким удивлением, её слова вызвали у него искренний интерес. — Благодарю, Линвэнь, — ответил он, его улыбка была спокойной и едва уловимо шутливой. — Но с чем именно вы хотите меня поздравить? Что за награда нашлась для давно низвергнутого принца? Линвэнь одарила его таким же лёгким, но чуть загадочным взглядом. — Я поздравляю вас с тем, что в этом году вы заняли первое место в номинации «Небожитель, низвержение которого является всеобщим обоюдным чаянием», — сказала она, чуть приподняв подбородок и открыв свиток перед собой, словно напоминая о величайшем достижении. Хун Лин, услышав это, была так удивлена, что на её лице мелькнула целая палитра эмоций — от изумления до искреннего смеха, которого она не смогла сдержать. Она прикрыла рот рукой, стараясь подавить улыбку, но всё равно хихикнула, не в силах удержаться. Се Лянь тоже рассмеялся, его янтарные глаза сверкнули, и на мгновение он выглядел так, будто ничего не изменилось — тот же лёгкий принц, каким она помнила его все те годы назад. — Наконец-то меня удостоили первого места, — сказал он с нарочито важным видом, подняв голову и обратившись к Линвэнь. — Но раз уж вы поздравляете меня, наверняка мне полагается какая-нибудь награда за столь почётное достижение? Линвэнь кивнула с лёгкой улыбкой. — Всё верно, Ваше Высочество. Занявший первое место получает… — она на мгновение взглянула в свой свиток, как будто проверяя слова, хотя, конечно, знала их наизусть, — сотню молитв в копилку добродетелей. Се Лянь немедленно, не дожидаясь ответа, добавил, с тем же серьёзным видом: — А если в следующий раз появится такая же номинация, прошу включить меня в список претендентов снова. Я с радостью постараюсь удержать это первое место. Хун Лин тихо рассмеялась, а Линвэнь, всё ещё серьёзно, кивнула. — Безусловно, Ваше Высочество. Но хотите узнать, кто занял второе место в этом престижном рейтинге? Се Лянь, сделав вид, что задумался, приподнял брови, и на его лице мелькнула озорная улыбка: — Не знаю, мне не догадаться. Если судить по реальным поступкам, то я, наверное, мог бы занять сразу три первых места. Линвэнь кивнула, её глаза сверкнули лёгким весельем, которое, однако, оставалось сдержанным и благопристойным, как и полагалось богине литературы. — Почти угадали, Ваше Высочество, — сказала она. — В этот раз второго места не существует. Вы оставили всех возможных соперников далеко позади. Се Лянь театрально сделал вид, что вздохнул с облегчением, положив руку на грудь и отвесив поклон. — Это слишком большая честь для меня, — произнёс он с торжественным видом, но в его глазах мерцала ирония. — А скажите, Линвэнь, кому досталось первое место в прошлой номинации? Кто же был лучшим тогда? Линвэнь, снова посмотрев на свиток и сделав вид, что задумалась, чуть приподняла уголки губ. — Прошлой номинации не существует, Ваше Высочество. Она была создана с этого самого дня — можно сказать, в вашу честь. Хун Лин, которая с самого начала следила за разговором, улыбнулась, и, слегка подбодрённая его игривым тоном, толкнула его в плечо, добавив с улыбкой: — Гэгэ, ты действительно молодец! Похоже, ты в этом деле превзошёл всех. Се Лянь, взглянув на неё, улыбнулся в ответ, его глаза блестели озорством, когда он снова повернулся к Линвэнь: — Надо же! Но ведь это не может означать, что номинацию придумали специально для меня? Линвэнь, будто раздумывая над его словами, ответила с мягкой, едва заметной улыбкой: — Можно считать, что вы появились весьма кстати, и поэтому первое место досталось именно вам. В её словах, как и всегда, звучала та скрытая ирония, которую она так изящно умела подать, не нарушая приличий. Хун Лин бросила ещё один тёплый взгляд на Се Ляня, чувствуя, как её сердце наполняется теплом. Видя его улыбающимся, таким же, как в их юности, она чувствовала, что её счастье наконец-то вновь обрело реальность. Се Лянь расплылся в улыбке, не сдерживая её теплоты. Его глаза светились искренней радостью, и в этот миг он выглядел совершенно беззаботно. — Ещё одно радостное событие в моей жизни, — с лукавой улыбкой произнёс он, не скрывая лёгкой иронии. Линвэнь, слегка наклонив голову, сдержанно улыбнулась и продолжила: — Не приходило ли вам в голову, почему вы оказались на первом месте, Ваше Высочество? Се Лянь ненадолго задумался, притворяясь серьёзным, и поднял бровь, словно открывая неожиданный вывод. — Может быть, я оправдал всеобщие надежды? — с невинным видом предположил он, однако в глазах его светилось озорство. Линвэнь, сделав вид, что не заметила его лёгкой насмешки, указала куда-то за его спину. — Тогда позвольте объяснить. Взгляните на тот колокол, Ваше Высочество, — она приподняла руку, указывая на то место, где над облаками возвышались сверкающие крыши и колонны прекрасного храма, выстроенного из белой яшмы и окружённого беседками и павильонами. Се Лянь обернулся, внимательно посмотрев туда, куда указывала Линвэнь. — Я не вижу никакого колокола, — признался он, немного растерянно моргая. — И не должны, — ответила Линвэнь, её голос был лёгким и спокойным. — Ещё недавно колокол висел на месте, но едва вы вознеслись, он стал звонить с такой силой, словно обезумел, и в конце концов сорвался с колокольни, придавив одного из небожителей. Се Лянь вздрогнул, его лицо внезапно приняло серьёзное выражение. — С ним всё в порядке? — спросил он, встревожено глядя на Линвэнь. Линвэнь сделала паузу, её лицо оставалось непроницаемым, и лишь спустя мгновение она ответила: — Колокол не починили. — Я имел в виду небожителя, — поправился Се Лянь, слегка смутившись. — Ах, да. Тот, кого придавило, оказался одним из Богов Войны. Он, разумеется, пережил это происшествие, хотя и был вынужден разбить колокол пополам ударом руки, чтобы выбраться, — ответила Линвэнь, её голос звучал сдержанно, но не без иронии. Се Лянь вздохнул с лёгким облегчением, но его взгляд снова привлекла сверкающая крыша дворца с золотой глазурью. Дворец был прекрасен, возвышался среди облаков и сиял мягким, божественным светом. — А что с этим дворцом? Я его вижу, — сказал Се Лянь, указывая на золотые крыши. Линвэнь бросила на него задумчивый взгляд. — Увидели, но не должны были. Изначально на его месте было пусто, — пояснила она. — Ваше вознесение сотрясло небеса так сильно, что рухнули колонны и посыпалась черепица. Некоторые дворцы до сих пор не удалось восстановить, поэтому пришлось установить новые. Этот дворец один из них. Се Лянь застыл, немного смущённый, но не лишённый весёлого блеска в глазах. Он посмотрел на Линвэнь с лёгкой улыбкой, едва скрывающей извинение. — Значит, мне есть за что попросить прощения у некоторых небожителей? Я причинил им немало хлопот, — вежливо произнёс он, но его голос явно выдавал скрытую иронию. Линвэнь, казалось, выдерживала паузу для эффекта. — Именно так. Если бы вам удалось заслужить прощение, вполне возможно, что они сменили бы гнев на милость, — спокойно сказала она, сложив руки перед собой. В её словах звучала лёгкая усмешка. — А как мне заслужить их прощение? — спросил Се Лянь, склонив голову, но на его лице застыла широкая, беззаботная улыбка, словно он был лишь слушателем забавной истории. — Очень просто, — сказала Линвэнь, её глаза сверкнули от едва скрытого веселья. — Вам необходимо набрать восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей. На это Се Лянь не смог сдержать смех. Его весёлый смех разлетелся по площади, и Линвэнь улыбнулась, хоть и сдержанно, наблюдая за его реакцией. — Признаюсь, мне крайне неудобно это говорить, — ответил Се Лянь, пытаясь успокоиться. — Но даже если бы вы потребовали от меня лишь одну десятитысячную от этого числа, мне всё равно было бы не под силу. Он тихо рассмеялся снова, но тут его мысль осенила идея, и, чуть помедлив, он произнёс: — Может, вам стоит просто спихнуть меня вниз одним пинком и выдать восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей? Однако прежде чем Линвэнь успела ответить, Хун Лин, которая с улыбкой наблюдала за происходящим, прервала его, откинув голову и вздохнув с притворным раздражением. — Гэгэ! Неужели ты успел позабыть о моём существовании? — произнесла она, толкнув его в плечо и слегка приподняв подбородок. — Я закрою за тебя этот долг! У меня хватит заслуг на всех, так что не беспокойся о подобных мелочах. Се Лянь, слегка ошеломлённый её внезапной решимостью, повернулся к ней, его взгляд выражал лёгкое изумление и глубокую благодарность. — А-Лин, — начал он с мягкой улыбкой, его глаза выражали трогательное тепло, — я не мог забыть о тебе, ты была у меня в мыслях всегда. Но я не хочу, чтобы ты брала на себя такую ответственность. Он внимательно смотрел ей в глаза, а его улыбка стала тёплой и спокойной, словно он пытался сказать ей без слов, что он сам готов справляться со всеми трудностями, лишь бы не обременить её. Хун Лин в ответ смотрела на него с нежностью и упрямой решимостью. — Гэгэ, — произнесла она, её голос дрожал от смешанных чувств. — Ты спасал меня и всех нас не раз, ты был готов пожертвовать всем ради других. Позволь мне хоть раз стать той, кто будет тебе защитой. Твои трудности — это мелочь по сравнению с тем, что ты для нас сделал. Се Лянь сидел, устало опустив голову и упершись руками в колени, его фигура казалась маленькой и потерянной среди шумных улиц Небесной столицы. Ему хотелось просто раствориться в этом потоке, стать невидимым, потому что после вознесения на Небеса в третий раз он понимал: ничего уже не будет, как прежде. Оглядываясь вокруг, он невольно вспоминал, как когда-то мир почитал его, вознося молитвы в каждом храме и ставя перед ним свечи и благовония. Тогда, 800 лет назад, в мире смертных процветали сотни его монастырей, храмы принца Сяньлэ были наполнены добродетелями и любовью последователей, готовых принести ему свои молитвы и просьбы. Те времена, когда он мог в одно мгновение собрать восемьсот восемьдесят восемь десятков тысяч добродетелей, казались сейчас словно далёким сном, оставленным где-то на краю памяти. Теперь всё было иначе. Все его храмы уничтожены, имя забыто, никто не приносил ему подношений, и не осталось ни одного верующего. Он остался один на один со своим прошлым и своими потерями, среди непонимания других небожителей. Но в этот момент к нему пришла идея — магическая духовная сеть Небесных чертогов, которая соединяла всех небожителей, могла бы быть полезной, чтобы узнать хоть что-то о ситуации вокруг, войти в общение с другими небожителями. Се Лянь знал, что существовала специальная духовная сеть, которая мгновенно соединяла всех небожителей для мысленного обмена. Но для входа в неё был нужен особый пароль. В своё время, после первого вознесения, он знал этот пароль, но прошло столько времени, что он совсем забыл нужные слова. Попытавшись немного настроиться и поискать сеть интуитивно, он нашёл что-то похожее. Не слишком уверенный, он решился подключиться, надеясь, что это именно тот канал. Однако, едва он вошёл, как оглушительные голоса со всех сторон наполнили его сознание: — Начинаем торги, делайте ваши ставки! Повторные ставки не принимаются! — кто-то провозгласил с удивительным азартом. Се Лянь замер, растерянно оглядываясь. Голос повторил своё объявление ещё громче: — Первый лот — сколько Его Высочество наследный принц продержится на этот раз, прежде чем упадёт с Небес? Се Лянь замер от растерянности, стараясь не выдать своего смятения, но это явно был канал, о котором он даже не подозревал. Голоса продолжали звучать вокруг, один за другим, их слова отдались в его ушах как гулкий шум. — Бьюсь об заклад, он продержится год! — уверенно произнёс чей-то голос. — Слишком долго, в прошлый раз он продержался всего полчаса, — возразил другой, насмешливо рассмеявшись. — Думаю, в этот раз он выдержит три дня! Три дня, принимаю ставки на три дня! Казалось, весь этот канал был заполнен насмешками и откровенно издевательскими замечаниями. Эти небожители и не пытались скрывать своего отношения. Се Лянь нахмурился, не зная, как реагировать. С одной стороны, ему хотелось просто уйти, отключиться и избежать неприятного разговора, но что-то внутри удерживало его. Может быть, давняя гордость или чувство собственного достоинства, которые не давали ему сбежать в столь унизительной ситуации. Но прежде чем он успел что-то сказать, рядом с ним появилась Хун Лин. Её лицо было сосредоточенным, и она уловила, что происходит. Как только насмешки дошли до её ушей, её лицо исказилось от возмущения. Её глаза сверкнули огнём гнева, который готов был испепелить всех, кто так нелестно отозвался о Се Ляне. Лицо её было решительным, а глаза пылали огнём праведного негодования. Она не могла позволить, чтобы кто-то так отзывался о её гэгэ. — Что за вздор! — громко воскликнула она, её голос прозвучал, как удар молнии, и по всей сети воцарилась оглушительная тишина. — Его Высочеству наследному принцу Сяньлэ хватило сил вознестись трижды! В то время как вы вознеслись лишь раз, и вы смеете так отзываться о нём? Слова её пронзили, как клинки, и каждый, кто участвовал в насмешках, почувствовал, как воздух вокруг неё сгустился от энергии. В её голосе звучала такая непоколебимая решимость, что никто не осмелился возразить. Даже те, кто был уверен в своём превосходстве, сейчас молча слушали её, чувствуя необъяснимое чувство стыда перед её праведным гневом. Никто и никогда раньше не видел богиню войны в столь сильном гневе. Казалось, одного её слова было достаточно, чтобы заставить всех небожителей замолчать. Се Лянь смотрел на неё с неподдельным удивлением и восхищением. В этот момент он осознал, как глубока её преданность и как крепка её вера в него. Он не мог не улыбнуться. В душе его, несмотря на странность и неприятность всей ситуации, затеплилось чувство тёплой благодарности к ней. «Воистину удивительная девушка,» — подумал он, поражённый её решимостью и несокрушимостью. Се Лянь, отсоединившись от канала духовного общения, повернулся к Хун Лин и мягко положил руку ей на плечо, улыбнувшись с благодарностью. Глядя на неё, он чувствовал, как его сердце наполняется теплом, как будто на мгновение возвращаясь в те давние времена, когда рядом были люди, готовые поддержать его во всём. — А-Лин, спасибо тебе, — сказал он с благодарностью, слегка вздохнув. — Но тебе не нужно было заступаться за меня перед всеми. Что будет с твоей репутацией после этого? Может, они будут смотреть на тебя с недоверием. Хун Лин, встретив его взгляд, уверенно улыбнулась, её глаза светились решимостью и преданностью. — Гэгэ, не стоит об этом беспокоиться. Я не думаю, что они осмелятся плохо отзываться обо мне, — ответила она, и её голос был твёрдым. — А если осмелятся, мне это будет всё равно. Я не позволю никому плохо говорить о тебе, ты ведь — мой дорогой друг. Слова девушки вызвали в душе принца теплую волну, и он ощутил, как его глаза непроизвольно смягчились, любуясь её решимостью и искренностью. Хун Лин всегда была для него как младшая сестра, как драгоценное напоминание о семье и поддержке. Сейчас она, казалось, была единственным связующим звеном между ним и тем, что он давно потерял. — А-Лин, ты такая сильная и зрелая, я тобой горжусь, — произнёс он, улыбаясь, и посмотрел на неё с лёгким трепетом. Затем, смущённо потерев переносицу, добавил: — Но… я всё же забыл пароль к духовной сети. Поможешь мне подключиться? Хун Лин усмехнулась, отчасти забавляясь этим забавным фактом, и кивнула: — Конечно, гэгэ. Пароль: «С благословением небожителей, никакие запреты неведомы». Произнеся пароль, Се Лянь ощутил, как его сознание плавно погружается в духовную сеть. На этот раз всё было спокойнее, и он вздохнул с облегчением. Тишина и спокойствие сети казались подходящими для лёгкого общения с другими небожителями. Но его размышления внезапно прервал тихий голос, звучащий мягко и учтиво, но с едва уловимой ноткой сарказма: — Ваше Высочество, снова вернулись? Се Лянь слегка вздрогнул, понимая, что не удалось остаться незамеченным. Он почувствовал, что за этим вежливым приветствием скрывается холодный отголосок. Едва он успел осознать, кто обратился к нему, как в сети наступила настороженная тишина: все небожители затихли, словно подслушивали этот диалог. — Ваше Высочество, ваше нынешнее вознесение стало настоящим испытанием, — продолжил собеседник с показной вежливостью, но под этим тоном явно слышались насмешливые нотки. Се Лянь ощутил тонкую зловещую иронию, скрытую в его обращении. Хотя слова «Ваше Высочество» звучали уважительно, в них совершенно отсутствовало почтение, на которое он привык. Вся фраза была пронизана холодной язвительностью, и Се Лянь почувствовал, как другие небожители, находящиеся в сети, замерли, словно ощущая неловкость. В пантеоне богов, состоящем из принцев, принцесс и военачальников, вежливость была негласной обязанностью. Но обращение этого небожителя звучало так, словно он стремился поставить Се Ляня на место. Се Лянь хотел бы отмахнуться от всего этого и сохранить безмятежность, но решил ответить, сохраняя улыбку и спокойствие. — Это было не так уж и трудно, — отозвался он вежливо, стараясь избегать споров. Но собеседник не собирался уступать: — Для Его Высочества это «было не трудно»? Мне, увы, повезло меньше, — произнёс он с ещё большим сарказмом. В этот момент Се Лянь почувствовал легкую вибрацию — сообщение от Лин Вэнь, переданное исключительно ему. В нём значилось всего одно слово: «Колокол». Тут же перед его глазами всплыло воспоминание о тех событиях: когда он вознёсся, небеса содрогнулись, и звон колокола раздался такой оглушающий, что он не выдержал и рухнул, придавив одного из богов. Поняв, что его собеседник был именно тем самым Богом Войны, которого придавило колоколом, Се Лянь почувствовал смесь неловкости и сочувствия. С поклоном и мягкой улыбкой он обратился к собеседнику, вкладывая в свои слова всю теплоту и извинение, на которые только был способен: — Мне известно о падении колокола, и это, несомненно, моя вина. Я искренне прошу прощения за случившееся, — произнёс он с вежливостью и искренностью, полагая, что его слова немного успокоят рассерженного Бога Войны. Однако собеседник недовольно фыркнул, и в его голосе ощущалось неудовольствие. Его реакция оставалась неясной, и Се Лянь заметил, что прочие небожители напряжённо ждали, затаив дыхание, как пойдёт дальше этот диалог. Се Лянь, почувствовав необходимость проявить вежливость в сложившейся ситуации, вежливо спросил: — Уважаемый господин, позвольте узнать, с кем имею честь говорить? После его вопроса наступило глубокое молчание, и казалось, что вся сеть духовного общения замерла, как если бы этот простой вопрос всколыхнул всех небожителей, присутствующих в ней. В этот момент он получил тихое сообщение от Линвэнь, предназначенное только для него: — Ваше Высочество, конечно, это немного неожиданно, но, похоже, вы не узнали собеседника. Это Сюаньчжэнь. Се Лянь слегка нахмурился и переспросил: — Сюаньчжэнь? Ты имеешь в виду… Му Цина? Понимая, кто его собеседник, он был ошеломлен и сдержанно отправил сообщение Линвэнь. Их общение теперь приобрело для него совершенно иной оттенок. Это был тот самый Му Цин, с которым его когда-то связывали воспоминания о близкой дружбе и давних сражениях, но который, казалось, оставил за собой тень отчуждения. В душе Се Ляня поднялась легкая волна горечи и сожаления, но он сразу же подавил её, решив вести себя как всегда — вежливо и спокойно. Рядом стоящая Хун Лин нахмурилась, недовольная таким отношением к принцу. Она не могла сдержать эмоции, когда услышала язвительный тон Му Цина и его холодное безразличие. В её взгляде засияло твёрдое намерение защитить друга, как она это делала много раз в прошлом. — Генерал Сюаньчжэнь, прошу вас обращаться к его высочеству с должным уважением, — холодно произнесла Хун Лин, и её голос прозвучал твёрдо, как сталь. Му Цин с невозмутимым лицом закатил глаза, но промолчал, зная, что открыто спорить с Хун Лин в присутствии других небожителей было бы неуважительно. Он слегка скрестил руки на груди, всем своим видом выражая пренебрежение к ситуации, но продолжал наблюдать за разговором. В этот момент тишину сети разорвал яростный крик: — Кто, чёрт побери, посмел разрушить мой дворец?! Покажись немедленно!!! Этот крик эхом отразился в сознаниях всех небожителей, подключенных к духовной сети, заставляя их вздрогнуть. Слова были полны гнева и требовали немедленного ответа. Се Лянь ощутил, как внутренний мир каждого небожителя заполнился напряжением, и, почувствовав неловкость, приготовился ответить на обвинение. Однако его опередил Му Цин, усмехнувшийся с холодной иронией. — Хэ-хэ, — тихо произнёс Му Цин, и его ледяной тон словно усилил накал разговора. — Значит, это ты? Прекрасно. Погоди у меня. Эти слова были сказаны так тихо, что, казалось, он говорил не в сети духовного общения, а прямо в лицо своему противнику. Однако эффект был заметен сразу — по тишине стало ясно, что он вызвал ещё больший гнев. Собеседник Му Цина не выдержал: — А чего ты тогда ухмыляешься? Совсем больной? Му Цин ответил так же спокойно: — Просто твои слова показались мне смешными. Виновник разрушения твоего дворца тоже находится в сети духовного общения. Спроси у него сам, — сказал он, бросив насмешливый взгляд на Се Ляня. Се Лянь почувствовал, как ситуация накаляется, и понимал, что если он просто уйдёт, это вызовет ещё больший конфликт. Он сделал шаг вперёд, чтобы привлечь внимание, и кашлянул, заставляя всех повернуться к нему. — Это моя вина, — сказал он, кивнув собеседнику с извиняющейся улыбкой. — Прошу прощения за доставленные неудобства. Наступило внезапное молчание. Се Лянь почувствовал, что обстановка заметно смягчилась, и тут же раздалось ещё одно сообщение от Линвэнь: — Ваше Высочество, это генерал Наньян, Бог Войны. Примите во внимание, что он часто бывает в мире смертных и редко возвращается в столицу бессмертных. Он, скорее всего, даже не знал о вашем вознесении. Се Лянь вздохнул, понимая, что эта ситуация могла быть действительно неожиданной для него. Взгляд принца стал серьёзным и сосредоточенным. После чего он отключился от сети духовного общения и кивнул девушке, как бы договариваясь о чем-то. Се Лянь вместе с Хун Лин направлялись к дворцу Линвэнь, и каждый шаг приближал их к месту, полному тишины и серьёзности. Дворец Линвэнь, несмотря на всю свою сдержанную красоту, словно бы дышал тяжестью ответственности, нависавшей над каждым, кто входил туда. Линвэнь, богиня литературы и знаний, занималась управлением множеством небесных дел, её труд был поистине титаническим, что подчёркивал весь окружающий её хаос. Когда они подошли к входу, глаза Се Ляня слегка округлились от удивления. Пространство буквально тону́ло в бумагах. От пола до потолка, каждый уголок был завален свитками, книгами и докладами, разбросанными по каменным полкам и подоконникам. Некоторые свитки были сложены в аккуратные стопки, в то время как другие выглядели так, будто были спешно наброшены на уже изнемогающие от их тяжести столы. Дворец Линвэнь был не просто рабочим местом — это был центр всех божественных дел, а каждая стопка документов свидетельствовала о преданности Линвэнь своей роли. Пока они шли, перед ними предстал неожиданный и забавный спектакль. Небожители с замученными лицами, уставшие и с тяжелыми взглядами, выходили из дворца с огромными пачками свитков, часто превышающими их рост. Их лица выражали либо полное отчаяние, либо абсолютное недоумение — от такого количества поручений было не спастись. Пару раз Се Ляню приходилось приостанавливаться, чтобы пропустить очередного несчастного, балансирующего с грузом, который грозил рухнуть на пол. Лица проходящих мимо небожителей были либо мрачны, либо почти обездвижены, как если бы они надеялись, что это последнее задание. Когда, наконец, Се Лянь и Хун Лин вошли в главный зал, Линвэнь повернулась к ним с лёгкой, но измождённой улыбкой, ни на мгновение не отвлекаясь от бесконечного потока документов и информации. Её глаза были спокойны, однако взгляд выказывал усталость от столь обширной и непрерывной работы. Без лишних церемоний она поприветствовала их: — Ваше Высочество, — её голос прозвучал ровно, как если бы она приветствовала старого друга, — Император обратился с просьбой. Ему требуется помощь в одном деле. Возможно, вам захочется добровольно принять участие в нём? Се Лянь не сразу понял всю серьёзность её слов. Он знал, что в Небесных чертогах действительно было множество высокопоставленных лиц, но титул Императора принадлежал лишь одному: Небесному Императору, старейшему и самому могущественному из богов. Этот древний владыка крайне редко просил о помощи, если не происходило что-то по-настоящему важное. Се Лянь слегка наклонил голову в знак уважения, но его взгляд выражал осторожный интерес и растерянность. Он собрался с мыслями, прежде чем задать свой вопрос: — В чём заключается это дело? Линвэнь протянула ему свиток, и его лицо сразу стало серьёзнее. В руках он держал плотный свиток, надписанный тяжёлым красным воском, что указывало на срочность и особое внимание к его содержанию. Взглянув на Линвэнь, он заметил, что даже её обычно спокойное лицо стало более озабоченным. — С Севера начали доноситься непрерывные мольбы верующих, обращённые к Небесам, — сказала Линвэнь, её голос был тихим, но слова прозвучали отчётливо и весомо. — Судя по всему, там происходит нечто серьёзное. Число молитв растёт, как будто там настигла настоящая катастрофа. Это может быть связано с новым демоном… или, возможно, с древним злом, которое вновь пробудилось. Се Лянь почувствовал, как холодок пробежал по его спине. Север — это был суровый край, где только самые сильные духом могли выжить, и опасности там встречались чаще, чем в других местах. Ещё одним напоминанием о силе, с которой ему придётся столкнуться, стала серьёзность, с которой Линвэнь держала свиток. Он взглянул на Хун Лин, её лицо тоже отражало беспокойство, но вместе с тем решимость и готовность помочь. Верующие, как правило, делились на три группы. Первая группа состояла из состоятельных людей, на деньги которых строились храмы, возжигались благовония и проводились богослужения. Вторая группа включала проповедников, наставляющих людей на истинный путь. Третья группа состояла из тех, чья вера была настолько глубока, что они сами могли вознестись на Небеса. Первая группа была самой многочисленной: чем больше у человека денег, тем сильнее его почитание божественных и демонических сил. Третья группа была самой малочисленной, ведь тот, кто достиг такого уровня веры, скоро и сам возносился на Небеса. Очевидно, Линвэнь имела в виду первую группу верующих. Се Лянь с благодарностью принял свиток из рук Линвэнь. На его лице на миг отразились смущение и лёгкая растерянность — он не знал, как достойно выразить благодарность за помощь. Линвэнь, впрочем, не задержалась на его реакции и спокойно продолжала: — Владыка Цзюнь У не может лично отправиться на Север, но если вы возьмёте это дело на себя, все молитвы и благодарности верующих будут зачислены в вашу копилку добродетелей. Вам не придётся беспокоиться о том, что усилия останутся незамеченными. Это дело сулит вам многое. Взглянув на неё, Се Лянь принял свиток обеими руками, по-прежнему ощущая вес этой миссии. Он кивнул в знак признательности, стараясь не выдавать нахлынувших на него чувств. То, что Цзюнь У решил поддержать его таким образом, оставляя ему честь помочь народу Севера, говорило о глубоком доверии. — Благодарю вас, — произнёс Се Лянь, почтительно поклонившись. — Это моя работа, — сдержанно ответила Линвэнь. — А если решите отблагодарить за такое доверие, сможете выразить признательность Владыке лично, когда он вернётся. А если вам нужны артефакты, могу их предоставить, — предложила она с профессиональной, спокойной улыбкой. Се Лянь тут же покачал головой: — Благодарю за предложение, но, спустившись в мир смертных, я не смогу воспользоваться артефактами — в отсутствие духовной силы их сила будет недоступна. Линвэнь кивнула, погружаясь в размышления. Будучи дважды изгнанным, он утратил большинство духовных сил и был полностью зависим от энергии других небожителей в мире смертных. Здесь, на Небесах, его окружала мощь духовного мира, но за пределами этих чертогов его возможности оказывались крайне ограниченными. Линвэнь продолжила, слегка наклонив голову: — В таком случае, разрешите мне призвать нескольких младших служащих из дворцов Богов Войны. Они помогут вам в пути и станут источником духовной силы. На этот раз Хун Лин тут же вмешалась, её голос был полон решимости и спокойной уверенности: — Если гэгэ не возражает, — произнесла она, бросая уверенный взгляд на принца, — я сама отправлюсь с ним. Думаю, нет необходимости привлекать других служащих. Я сама смогу одолжить ему духовную энергию. Се Лянь сначала посмотрел на неё с удивлением, затем чуть нахмурился, отчётливо помня об опасности миссии. — А-Лин… — начал он, но остановился, словно подбирая слова. — Может, тебе не стоит рисковать? Задание будет трудным, и мне бы не хотелось, чтобы ты пострадала… вновь. «Вновь» — это слово эхом отозвалось в сознании Хун Лин. Внезапный, но чёткий образ прошлого затопил её сознание, принеся с собой воспоминания о том роковом дне, когда она закрыла его своим телом и отдала свою жизнь, защищая его. Она коротко кивнула, подавляя нахлынувшие эмоции, и посмотрела прямо в глаза принцу: — Гэгэ, не стоит переживать за мою безопасность, — её голос был твёрд. — Я теперь бог войны, повелительница огня. Я могу за себя постоять. К тому же, если я не пойду с тобой, кто ещё одолжит тебе духовные силы? Се Лянь всё ещё колебался, но её решимость была очевидна. Он не мог не оценить её самоотверженность и спокойное принятие ответственности. Он глубоко вздохнул, подавляя внутренние сомнения, и наконец кивнул, уступая: — Хорошо. Договорились. Но только при одном условии, — сказал он, смягчая свой тон. — Ты пообещаешь быть крайне осторожной. — Гэгэ, — слегка улыбнувшись, ответила Хун Лин. — Не стоит волноваться. Обещаю быть осторожной. Линвэнь наблюдала за этой сценой с лёгким одобрением, и когда их разговор завершился, она произнесла: — В таком случае, отправляйтесь оба. После завершения миссии генерал Лихуа сможет отчитаться перед Владыкой лично. Се Лянь и Хун Лин обменялись кивками, соглашаясь на задание. Линвэнь с мягким уважением взглянула на них и, склонив голову, пожелала удачи: — С благословением небожителей… — Никакие запреты неведомы, — закончили Се Лянь и Хун Лин хором, их голоса слились в единое обещание, отражая решимость и уверенность, с которыми они отправлялись в путь.