“Благословение Алой Розы: Новая Богиня Войны”

Вокруг неё бушевала битва: воздух был пропитан криками боли, свистом стрел и лязгом металла. Кровь и ужас заполнили это поле, превращая его в настоящий ад. Хун Лин стояла в самой гуще, её волосы были стянуты в высокий хвост, что придавало ей вид неустрашимого воина. В руках она сжимала меч, каждый взмах которого отбивал атаки врагов. Её движения были быстрыми и чёткими, но каждый раз, когда она уклонялась или отбивала удар, раны на её теле отзывались болью, почти сковывая её. Несмотря на кровь, сочащуюся из порезов, она продолжала сражаться, словно не замечая боли. Она не видела, как один из противников, оставшийся позади неё, поднял лук, нацелившись прямо в её спину. Стрела, направленная в её сторону, вылетела, прорезая воздух, словно воплощение её гибели. Всё произошло в одно мгновение: девушка даже не успела понять, что на неё направили оружие. Однако стрела не достигла цели. В последний момент перед ней внезапно оказался юноша, мальчик четырнадцати лет, её брат. Один его глаз был прикрыт белой повязкой, но другой горел решимостью и бесстрашием. Он бросился вперёд, прикрывая её своим телом, и принял удар на себя. Секунда — стрела пробивает его грудь. Другая секунда — и он медленно падает на землю. Его кровь окрашивает её руки, когда она, не веря в происходящее, принимает его тело. Её дыхание сбилось, и единственное, что она могла сделать — это громко закричать, в то время как её голос разнёсся по полю битвы, перекрывая грохот оружия и крики сражающихся. Крик, полный отчаяния, боли и горя, эхом пронёсся над полем, но битва вокруг продолжалась. Она упала на колени перед телом брата, её руки дрожали, когда она прижала его к себе, словно пытаясь защитить даже сейчас. Его лицо было бледным, тело — холодным, и его глаза, когда-то полные жизни, потухли. Она хотела сказать что-то, просить его вернуться, кричать, умолять, но слова не находили выхода, застревая комом в горле. В этот момент её мир рухнул, и она не замечала больше ни звука, ни движения вокруг. Всё её существо было сосредоточено на безжизненном теле брата, которого она теперь держала в своих руках, бессильная спасти его. Она услышала, как её собственный голос начал шептать слова, как в молитве, которую никто не услышит: «Прости меня… Прости, Хун Эр… прости…». Слёзы ручьями стекали по её лицу, обжигая кожу, когда она оплакивала своего брата, своего последнего близкого человека. Хун Лин проснулась с криком, тишина комнаты мгновенно разорвалась, и её дыхание было прерывистым, будто она только что вырвалась из самого страшного кошмара. Вокруг неё царила тьма, ночь была тихой, но её сердце стучало так, словно ей только что пришлось выжить на поле боя. Её тело было покрыто холодным потом, а в груди она ощущала мучительное опустошение. Только спустя мгновение она поняла, что плачет, и быстро стёрла слёзы, всё ещё не приходя в себя. Она села на край кровати, её пальцы дрожали, и её взгляд был пустым. Этот кошмар, повторяющийся каждую ночь, как непрекращающийся обруч времени, заставлял её снова и снова переживать смерть брата, его последние мгновения, боль его жертвы. Её разум, словно сломанная пластинка, возвращался к тому дню, когда она потеряла его, не в силах ни принять, ни отпустить это воспоминание. Она глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь, которая била её изнутри. Её рука невольно потянулась к серебряной подвеске на шее — кулон в виде молодого месяца, гладкий и холодный, символ их с братом связи, символ их семьи. Вторая часть, в виде звезды, осталась у её младшего брата. Родители когда-то подарили им эти подвески, чтобы напоминать им о том, что бы ни случилось, они всегда смогут найти друг друга. Теперь же этот кулон стал для неё единственным, что связывало её с братом, с его доброй душой и тёплой улыбкой, навсегда исчезнувшими из её жизни. Воспоминания нахлынули с новой силой, как приливная волна, затопив её разум. Она помнила каждый миг того дня: беспомощное отчаяние, с которым она пыталась спасти его, и ужасное осознание того, что ничего не могла сделать. Перед её внутренним взором вновь возникло его лицо — лицо её маленького Хун Эра, испуганного и страдающего, но готового пожертвовать собой ради её спасения. Хун Лин сжала кулон, как будто он мог помочь унять эту боль, но слёзы продолжали катиться по её щекам. Она пыталась вспомнить его улыбку, те моменты счастья, что они провели вместе, когда они были просто братом и сестрой, но ночной мрак неизменно возвращал её к той самой трагедии, к той самой битве. С каждым вздохом она снова и снова задавалась одним и тем же вопросом, который терзал её с момента его гибели: почему она не смогла его защитить? Почему, имея все навыки и силу, она оказалась такой слабой перед этим ударом судьбы? Ответов не было, и это делало боль ещё сильнее. Её взгляд упал на окно, где серебристый лунный свет пробивался сквозь плотные шторы, наполняя комнату мягким сиянием. Казалось, будто сама ночь решила утешить её, предлагая небольшое успокоение после очередного кошмара. Хун Лин медленно встала с кровати, её движения были осторожными и будто бы ещё несмелыми после увиденного. Она подошла к окну и распахнула его, впуская холодный ночной воздух, который мгновенно коснулся её лица, обнимая прохладой. Вдохнув глубже, Хун Лин ощутила, как напряжение понемногу отступает, уступая место мягкому спокойствию. Глядя на звёзды, она словно искала утешение, пыталась уловить среди этих далёких, мерцающих светил что-то, что могло бы стать её опорой. Она закрыла глаза, вспоминая, как они с братом, бывало, часами наблюдали за ночным небом, и её губы тронула лёгкая, едва заметная улыбка. Хун Эр обожал звёзды; в детстве он рассказывал ей о каждом созвездии, знал истории о великих героях и далёких мирах, расположенных на бескрайнем полотне вселенной. Её брат умел дарить радость, делая даже простые моменты особенными. Она отчётливо видела в своём воображении его сияющую улыбку, восторг, с которым он говорил о подвигах принца Се Ляня, и его гордость за свою сестру. Он верил, что она способна на всё. Эти воспоминания останавливались перед её глазами, словно живые, и она ощущала его присутствие рядом, как в былые дни. Хоть бы один миг… Хун Лин бы всё отдала, чтобы вернуть хотя бы один миг рядом с ним, снова увидеть его лицо, услышать его голос. Она открыла глаза, возвращаясь в реальность, и ей стало мучительно больно. Прошлое казалось таким близким, но в то же время недосягаемым. Протянув руку к своей подвеске, она сжала её в ладони, словно этот кусочек металла был её последней связью с братом, тем единственным, что ещё связывало её с ним и с тем временем, когда они были вместе. Она знала, что вернуть его невозможно, но всё равно надеялась, что звёзды слышат её. С тихой решимостью Хун Лин прижала подвеску к губам и прошептала: — Хун Эр, ты ведь всегда был со мной… Ты ведь помнишь наш обет? Мы всегда найдём друг друга, даже если нас разлучат. Её голос затих в ночной тишине, но ей показалось, что её слова растворились среди звёзд, оставляя мягкий отклик. С этими мыслями Хун Лин тихо вернулась к своей постели, словно холодный воздух помог обрести ей долю покоя. Лёгким движением она укрылась одеялом, стараясь отгонять тревожные мысли, и крепко сжала кулон в руке, словно держала руку брата, надеясь, что это защитит её от очередного кошмара. Её глаза медленно закрывались, и, погружаясь в сон, она в последний раз перед сном взглянула на небо. Прошло несколько дней, и на небесах началось нечто невообразимое: гул небесного грома разнёсся по всей округе, словно сами небеса содрогнулись. Этот звук, прокатившийся подобно раскату бури, заставил богов и небожителей прервать свои занятия и обратить взгляды к горизонту. Казалось, что сама небесная твердь готова расколоться от напряжения. Пришествие нового Непревзойденного повергло небеса в смятение и тревогу, поскольку каждый знал: появление такой силы способно изменить мир навсегда, неся смерть и разрушение. Юный воин с безмерной силой, известный как Хуа Чэн, вступил в мир бессмертных, пробуждая древний страх перед могуществом, способным уничтожить целые государства. Никто не знал его истинной истории и откуда он пришёл, но слухи о его мощи и угрозе, исходящей от него, разлетелись по небесам, как пламя, охватившее сухую траву. Все говорили, что Хуа Чэн по силе не уступал самому Белому Бедствию — тому, кто уже давно наводил ужас на небеса и мир смертных, тому, кто когда-то разрушил государство Сяньлэ. Хун Лин вспомнила ту трагедию. Перед её внутренним взором встали картины опустошения, боли и страданий, принесённых Безликим Баем. Он уничтожил её родное государство, оставив за собой руины и множество погибших. Она снова ощутила дрожь, вспоминая тот ужас, когда силы небес оказались бессильны против зла. Теперь появился новый Непревзойденный, чья слава уже начала греметь на всех трёх мирах — Хуа Чэн, демон, чья мощь соперничала с величайшими из богов и чья слава не уступала легендам. На небесах ходили слухи, что его сила сравнима с самими богами войны, а может, даже превосходит их. Рассказывали, что он способен уничтожать города одним взмахом руки и что сама его аура способна сковать души простых смертных страхом. Хуа Чэн был гордым и величественным, с чёрными, как смоль, волосами, которые, казалось, живут собственной жизнью, развеваясь на ветру, словно тени ночи. Его глаза, словно полированные драгоценные камни, пронзали взглядом каждого, кто осмеливался встретиться с ним. Один глаз был скрыт под повязкой, а второй — сверкающий чёрный глаз, источал холод и решимость, словно смотрел сквозь миры, способный видеть все его тайны. На Хуа Чэне была тёмная элегантная одежда, подчёркивающая его стройное и мускулистое телосложение. Каждый элемент его облика был пропитан достоинством и суровостью, словно перед ним не существовало ни богов, ни людей, способных ему противостоять. На его бедре висела сабля, странно излучающая опасное сияние, словно его оружие обладало своей собственой волей. Сабля не просто выглядела устрашающе; она была олицетворением силы, таинственным артефактом, перед которым дрожали бы даже самые смелые воины. Легенды о новом Непревзойдённом стремительно ширились. Они говорили, что Хуа Чэн имеет неоспоримую власть над миром демонов, где каждый монстр и оборотень признают его правителем. Но он не прятался в тени, как другие демоны. Вместо этого он ступил прямо на порог небесных чертогов, словно бросая вызов богам. Хун Лин, наблюдая за этими событиями, не могла не чувствовать смесь тревоги и любопытства. Она знала, что в мире смертных демоны, призраки и чудовища продолжают сосуществовать с людьми, прячась во тьме или смешиваясь с толпой, принимая человеческие обличья. Но в этом появлении было нечто пугающе могущественное — и вместе с тем завораживающее. На Небесах всё сжалось в ожидании, будто вся вселенная на мгновение затаила дыхание перед встречей с этим величественным созданием. Едва показав себя небожителям, он публично бросил вызов тридцати пяти небожителям Верхних Небес. Вызов заключался в следующем: с Богами Войны он пожелал состязаться в военном искусстве, с Богами Литературы — в искусстве ведения спора. Из тридцати пяти небожителей тридцати трём вызов его показался до крайности смешным, но всё же Хуа Чэну удалось навлечь на себя их гнев, поэтому они приняли вызов и приготовились вместе показать ему, как следует себя вести приличному демону. Хуа Чэн поставил на кон своё самое дорогое — свой прах, способный уничтожить его самого. Он потребовал, чтобы в случае его победы небожители покинули свои посты и отказались от небес. Это заявление вызвало волну насмешек и недовольства, никто не верил, что демон осмелится столь дерзко бросить вызов самой сущности небожителей. Вначале состязаться с ним стали Боги Войны. Боги Войны считались самыми сильными бессмертными Небесных чертогов, каждый из них имел огромную армию последователей, а значит, и магическая сила Богов Войны отличалась непревзойдённой мощью. Никто из них не испытывал и капли сомнения в победе над неопытным демоном. Однако полный разгром собственной армии в первой же битве для них стал огромной неожиданностью: одного лишь удара крайне необычной изогнутой сабли Хуа Чэна хватило, чтобы их войско разом обернулось пылью! После того, как Боги Войны были разбиты в пух и прах, настал черёд Богов Литературы. Небожители не смогли сравниться с ним в искусстве войны, но решили, что в искусстве споров наверняка смогут превзойти нахала. Вышло как раз наоборот: победить не удалось. Хуа Чэн мог переспорить кого угодно на любую тему, касающуюся как прошлого, так и настоящего. Иногда он был вежлив, иногда резок, иногда упрямо доказывал свою точку зрения, иногда его меткие слова попадали в самую цель, иногда он и вовсе ударялся в софистику. И действительно, к его острым как бритва аргументам невозможно было придраться: блистая коварными речами и засыпая оппонентов богатыми цитатами, он с лёгкостью вводил слушателей в заблуждение. Опозорив нескольких Богов Литературы от земли до небес, от древности до настоящего времени, он довёл их до такой злости, что те плевались кровью до края заоблачных далей. Хун Лин завороженно наблюдала за всей этой битвой издали. Что-то в этом юноше ей казалось знакомым, но она никак не могла понять, что именно. Одолев 33 небожителей, Хуа Чэн напомнил им о том, что они должны были отвергнуть небеса и покинуть пост небожителей. Но они лишь высмеяли его, не воспринимая всерьёз. Тогда Хуа Чэн покинул небеса, сказав, что они ещё пожалеют об этом. Девушка, наблюдавшая за всей этой сценой, никак не могла понять, что же здесь не так. Не мог же демон просто так уйти, не потребовав своего приза? Хун Лин была уверена, что за этим скрывается нечто большее. Весь небесный дворец оказался в состоянии тревоги и напряжённого ожидания, когда тень демона уходила прочь, оставляя за собой след, который навсегда изменит баланс сил между небожителями и демонами. Девушка была права. Спустя несколько дней храмы всех проигравших небожителей были сожжены дотла. Храмы и верующие — это единственный источник силы божества. Потеряв свои храмы, 33 небожителя канули в небытие. Всё началось внезапно. В первую ночь после вызова огонь охватил храм Великого Бога Войны. Столбы пламени поднимались высоко в небо, освещая окрестности ярким светом. Люди в панике выбегали на улицы, наблюдая за тем, как священное место, их защита и опора, превращается в пепел. Храм был построен из самого прочного камня и защищён сильнейшими заклинаниями, но ничего не могло устоять перед силой огня, разожжённого демоном. Слухи о случившемся разлетелись мгновенно. В последующие дни один за другим начали сгорать храмы остальных проигравших небожителей. Никто не знал, кто стоит за этими пожарами, но все догадывались. Каждую ночь небеса озарял новый огонь, и каждое утро разрушенные храмы оставляли за собой пустоты, заполненные лишь пеплом и отчаянием верующих. С потерей храмов небожители начали терять свою силу. Их свет угасал, и они становились все слабее и беспомощнее. Призывы к помощи и мольбы их последователей не могли вернуть утраченные силы. Боги, некогда могущественные и гордые, теперь оказались в положении, в котором не могли защитить ни себя, ни своих последователей. Хун Лин, наблюдая за происходящим, осознала, что этот демон не просто сжигал храмы — он уничтожал саму суть их божественной силы. Демоны и духи начали выходить из своих укрытий, чувствуя, что баланс сил изменился. С каждым разрушенным храмом хаос рос, мир смертных начал терять веру и опору. Хуа Чэн, покинувший небеса после своей победы, не просто доказал своё превосходство в битве. Он начал долгий путь к свержению небожителей, и теперь его тень витала над всеми, кто осмелился бы бросить ему вызов. Каждый пылающий храм был напоминанием о его силе и решимости, о том, что он готов пойти до конца, чтобы изменить установленный порядок. Хун Лин стояла у окна, глядя на тихий ночной город. Серебристый свет луны окутывал всё вокруг мягким, почти нереальным сиянием, но даже эта красота не могла развеять тьму в её сердце. Она всё ещё крепко держала подвеску с кулоном, чувствуя, как её сердце бьётся в унисон с воспоминаниями о брате. Мир, который она знала, начал рушиться. Небожители теряли свою власть, а демоны, казалось, становились всё сильнее. Но среди этого хаоса Хун Лин нашла в себе решимость. Она не могла позволить, чтобы смерть её брата и всё, через что она прошла, были напрасными. Она знала, что мир нуждается в новом балансе, и что кто-то должен противостоять надвигающейся тьме. Хуа Чэн, несмотря на свою разрушительную силу, был чем-то большим, чем просто демон. Он был символом перемен, вызовом установленному порядку. Смотря на звёзды, Хун Лин почувствовала, как в ней зарождается новая сила. Она не могла изменить прошлое, но могла влиять на будущее. Её брат всегда говорил, что свет сильнее тьмы, если верить в это всем сердцем. И теперь, с этой мыслью, она решила не только смотреть на события со стороны, но и стать активным участником в борьбе за новый мир. "Брат, я не подведу тебя," - тихо прошептала она, обращаясь к звёздам. В её глазах зажёгся огонёк решимости. Она знала, что путь будет трудным и опасным, но она была готова сражаться. Для себя, для брата, для всех, кто верил в свет. Эта ночь стала началом нового пути для Хун Лин. Тени прошлого больше не могли сдерживать её. Она была готова встретить будущее, каким бы оно ни было, и бороться за то, во что верила. С этой мыслью она закрыла глаза, позволив себе впервые за долгое время уснуть с миром в сердце. И когда первые лучи рассвета коснулись её лица, Хун Лин поняла, что новая глава её жизни началась. Глава, где она больше не будет жертвой, а станет героем своей собственной истории. Подвеска на её шее мягко светилась в утреннем свете, напоминая о её решимости и обетах, данных в ночной тишине. Она ощутила в этом маленьком свете присутствие своего брата, как если бы он всё ещё был рядом, ведя её по пути, который они когда-то разделяли. Хун Лин, наконец, ощутила покой. Будущее казалось менее пугающим, ведь она знала, что не одинока. Сила и мужество, которые она нашла в себе, стали её новым компасом в этом изменчивом мире. И как бы ни были тяжки испытания, она была готова встретить их с поднятой головой и непоколебимой верой.