Меткая стрела

Белоснежные хлопья, опадающие с небес, кружили в медленном виртуозном танце, задевая своими платьицами тонкие веточки деревьев, и опускались на землю, укрывая собой всю Ромашковую долину. Природа засыпала с наступлением зимы: готовила белое покрывало, защищающее от холодов; прятала в сугробах засохшие скукужившиеся листья до наступления весны и укрывала крыши домов снегом. Урожай, собранный за несколько месяцев до морозов, прятали в подвалах; маринованные овощи и грибы, найденные в лесу ещё в середине осени, оставляли в своих домах, готовясь к холодам. Совсем недавно выпал первый снег, укрывая собой подножья скалистых гор и вершины деревьев, под воем ветра склоняющихся всё ближе к земле. Правда, через несколько дней он растаял, превратившись в грязные склизкие лужи. Затем пришёл черёд новых осадков — вместе с дождём снежинки укрывали улицы, но и они не продержались долго. Лесные тропинки и дороги были размыты до такой степени, что машины Пина то и дело буксовали в грязи, застревая в пути. Поставки ещё не до конца были налажены, а потому Лосяшем было принято решение построить железную дорогу собственными усилиями. Конечно же, многие жители, не желая становиться полностью отрезанными от остального мира, тут же ринулись на помощь, но всё же главными работниками как и всегда выступили Ёжик и Крош. Закатывая рукава и отряхивая перепачканные руки, парни то и дело тяжко вздыхали, а потом, прислонившись к подъёмнику, который помогал им перетаскивать большие детали, поднимали голову вверх, разглядывая до унылости серые тучи и редкие проблески солнечных лучей. Изобретение Пина хоть и облегчало работу, но поворачивать детали и устанавливать их всё же приходилось самостоятельно. Пока Леонид контролировал процесс, сверяя чертежи и переводя взгляд с документов на карты, Пин дёргал рычаги, сидя в будке и помогая мальчишкам своим устройством. Остальные то и дело бегали вокруг, закрепляя данными Парзефалем инструментами крепеж и таская из его гаража необходимые детали. Утерев нос и размазав по коже прилипшее к рукам машинное масло, которым Крош то и дело смазывал петли в механизмах неподалёку, парень вновь прислонился к подъёмнику и устало вздохнул. Руки обвисли от перенапряжения мышц, а ноги то и дело скользили в грязи, норовя утянуть парня в одну из близ расположённых луж. Лениво повернув голову, он прокричал главному руководителю процесса: — Лосяш! — тот не сразу отвлёкся от чертежей, попутно жуя бутерброд и проговаривая что-то себе под нос. На его усталом и бледном лице виднелись круги под глазами, а руки дрожали от уже привычного для всех тремора — видимо, снова не спал день и ночь. После его вступления на новую должность оно и понятно, хотя друзья порой беспокоились за него. Совунья даже свои лекарства отдала, прежде чем уехать. Правда, её так и не отправили в больницу — машина застряла в грязи, поглотившей всю Ромашковую долину. Нужно было срочно придумать что-то, лишь бы отправить Карыча и Софию в город. Да и поставки продуктов для других жителей были необходимы. Поэтому, после нескольких дней переговоров членов совета с городским управлением было принято решение немедленно приступить к постройке железной дороги. Конечно, некоторые рабочие были отправлены к ним в качестве помощи, однако их всё равно не хватало — необходимо было отдать большой взнос в казну, чтобы им помогли. А так прибыли только волонтёры и студенты, у которых и не спрашивали разрешения — сразу поставили перед фактом того, что они едут в Ромашковую долину помогать нуждающимся. Всё же отвлёкшись от документов, Леонид поднял взгляд и в растерянности помотал головой вокруг в поисках того, кому была нужна его помощь: — Да? Крош в это время уже успел пару раз грохнуться в лужу и был занят очисткой одежды — его неуклюжесть порой мешала работать, поэтому Ёжик, покачав головой, спросил за него: — Когда перерыв? — недовольно цокнув, что его отвлекли от важного дела, Лосяш помотал головой и угрюмо ответил, кивая на расположившуюся перед ними местность: — Когда все шпалы и рельсы будут закреплены на своих местах. Сегодня работаем до ночи, как и в прошлый раз, — но, смилостивившись над мальчишками, вздохнул и, махнув рукой в сторону деревни, сказал. — Ну так и быть, бегите в свои дома, перекусить чего-нибудь и захватите для городских побольше еды. Совунья согласилась их покормить, — Никитка, тут же подхватив растерявшегося друга за руку, уже был готов рвануть к своему домику, как вдруг позади раздался странно знакомый голос. — Н-даа. Зря я подалась в волонтёры, — девушка, держа в руках чемоданы и сумки, приветливо кивнула своим городским знакомым и повернула голову к Крошу с Ёжиком. Её губы расплылись в улыбке и, задорно усмехнувшись, она воскликнула. — А вот и вы. Как поменялись! — Панди? — удивлённо произнёс Олег, пока Никита, задорно усмехнувшись в ответ, приобнял подошедшую девушку и, забрав сумки из её рук, спросил: — Как ты тут оказалась? Вроде на учёбу уехала, обещала появляться только на каникулы, да так и не приехала, — девушка, тряхнув головой и зачесав назад белую прядь среди непослушной копны чёрных волос, вскинула брови и рассмеялась, толкнув друга в плечо. — А ты всё такой же глупый, не меняешься! Я же к Совунье приезжала недавно. Только потом пришлось уехать обратно, чтобы вещи собрать для очередного похода, — кивнув в сторону ребят, которые наверняка были из её волонтёрской группы, девица потрепала Кроша по светловолосой макушке и потянулась к щеке. Парень, правда, отпрянул, но далеко не отошёл. — Видимо, разминулись. Я в основном тогда с Пином и Лосяшем у машины был, а вечером вещи таскал. Не припомню тебя там, — рассеянно кинул он, отворачиваясь в сторону и разглядывая среди знакомых лиц одно единственное. Но Нюши до сих пор не было. Прошло много времени с их последней встречи, и с тех пор, как между друзьями произошла до ужаса неловкая ситуация, никто не старался наладить отношения. Никита, конечно же, пытался заговорить с ней, но Анечка всегда убегала, хватая под руку своего парня и оставляя друга в одиночестве. При этом на её лице не было страха или смущения — лишь неприязнь и презрение. Будто случилось что-то ещё, что перевернуло их дружбу вверх дном и навсегда перечеркнуло её хорошее отношение к нему. Удручённо вздохнув, Никита опустил голову, как вдруг ощутил на щеке лёгкое прикосновение губ, что заставило его тут же отпрянуть. — Ты чего? — потирая кожу, юноша с недоумением глядел на Панди, которая, коварно сощурившись, изучала его взгляд, будто пытаясь в нём отыскать что-то знакомое. Наконец, тряхнув плечами, она схватила его за руку и потянула вперёд, перехватывая одну из своих сумок. — Да так, веселюсь, играю. Помнишь же наше детство? — при этом упоминании Крош вздрогнул и высвободил свою руку из её хватки, отойдя на шаг. Хотелось позабыть про те времена и не вспоминать, к чему привела их кокетливая игра тогда. Сейчас он испытывал глубокие чувства только к одной девушке, которых не собирался лишаться. — За твоё отсутствие постарался забыть, — угрюмо пробормотал он, понурив голову, чтобы не было видно эмоций на его лице. А потом, подхватив под руку Ёжика, крикнул Пину и Лосяшу. — Мы останемся. Думаю, Панди сама найдёт домик своего дяди, а поесть всегда успеется, — обернувшись к другу, он крепко схватил его за плечо и прошипел на ухо, со злобой оборачиваясь к Павлине. — Правда? Олег, не понимая, что происходит, усердно закивал и принялся за работу. Он, конечно, хотел перекусить и отдохнуть, но не желал портить и без того отвратительное настроение друга. Однако, оглянувшись на Павлину, растерянно стоящую с вещами, оставленную совершенно одну, без всякой помощи, Ёжик тяжко вздохнул и, похлопав друга по плечу, удалился, напоследок кинув: — Я всё же помогу ей с вещами. Девушка только с дороги, да и как не подсобить подруге, — Никита, кинув недовольный взор на Олега, подавил удручённый вздох и вновь принялся за работу. Нужно отвлечься, он не должен вспоминать. Ни за что на свете Крош больше не повторит то, что однажды совершил. Казалось, он сумел позабыть ту тяжёлую ситуацию, отпустить её и жить дальше. Даже со всеми старыми знакомыми помирился. Только вот глубоко внутри она до сих пор грызла его, поедая внутренности, а оттого все, причастные к той трагедии, резко становились ему противны, когда начинали вести себя как тогда. Прошлое было его грузом и, чтобы избавиться от него, Крошу предстояло работать до потери сознания. Он старался искупить свою вину, однако раз за разом воспоминания резали сердце словно ножом и тогда парень становился чёрствым, грубым и закрытым. Он хотел бы стереть себе память, но не мог. А оттого эти шрамы останутся с Никитой навсегда. Если только одна задорная девчонка не позволит им затянуться. *** — О-ох, — потирая болящие запястья, прохрипела Совунья, упёршись головой в угол стола. Сил оставалось всё меньше, а погода так и вовсе не располагала к хорошему настроению и поднятому духу старушки. Покосившись в сторону окна, за которым расстилалось пространство, полное вязких луж, серой травы и хмурых туч, сурово надвигающихся на их края и грозясь погрузить в пучину тьмы всё вокруг, старушка подняла голову и опустила ослабевшие руки. Боль не пройдёт — она уже это знала. С тех пор, как болезнь появилась в её и без того нелёгкой жизни, София успела это понять. День за днём суставы нестерпимо ломило, да так, что хотелось выть и лезть на стену, лишь бы не испытывать подобных ощущений. Порой не спасал и сон — посреди ночи она могла проснуться от острой боли в рёбрах и пролежать в мучениях до самого утра, пока не наступал рассвет. Совунья старалась во всём искать плюсы, но сил становилось всё меньше, ранее присущие ей задор и оптимизм иссякали, и со временем пришлось научиться надевать маску — она ведь всё ещё хотела быть максимально активной и деятельной, помогать другим и держать своё тело в тонусе. Даже если эта болезнь вскоре убьёт её, разрушив изнутри, София желала сделать всё, что в её силах, пока была жива. За окном блеснули звёзды, мигнув и тут же исчезнув за облаками. — Будет холодная ночь, — в задумчивости пробормотала старушка, качая головой и тут же оборачиваясь. Сердце подскочило и застучало как бешеное, стоило услышать звук закипающего чайника. — Вот же! Напугал ты меня, дружок! — шутливо пожурила его Совунья, после чего, опираясь руками о кровать, постаралась сдвинуться к краю. С трудом передвигая ноги, она крепко ухватилась за поручень инвалидного кресла и на секунду застыла перед ним. Плечи опустились, а в глазах застыли слёзы. «Что же это со мной? Я и спортом занималась, и трудилась на благо других, и в медицине разбираюсь. Так почему я внезапно стала инвалидом, если ещё совсем недавно была совершенно здорова?» Рука медленно соскользнула с поручня и безжизненно упала на кровать. Внутри что-то треснуло — не в первый раз, но всё же болезненно и горько, эхом отозвавшись по всему телу и осев пеплом в груди. Будто бы она навсегда сломалась, как одна из кукол Анечки, брошенная своей хозяйкой. Будучи ещё ребёнком, девочка не ценила то, что имела, однако она наверняка этому научится — в этом София не сомневалась. Себе же она вряд ли сможет помочь — хоть женщина и была по образованию медиком, но лечить душевные переломы Совунья, увы, не умела. Взглянув в сторону коляски, она брезгливо поморщилась и оттолкнула её от себя. Та покатилась назад, с глухим стуком ударившись о стену напротив. От этого звука стало так тошно и противно, что держаться больше не было сил. Всё равно ей уже ничто не поможет. Ни лекарства, ни врачи, ни жители Ромашковой долины, изо всех сил хлопочущие над постройкой железной дороги до города. Их вечная суетливость постепенно превращалась в раздражающую, а жалость и сочувствие окружающих только добивали и без того несчастную старушку. Хотелось встать, заняться собственным телом, но она не могла, а как только пыталась — боль возвращалась в многократном размере. И эта слабость духа, внезапная потеря сил, ранее бурлящим потоком текущих в глубине души, удручала, вгоняя в апатию и страх — что ждёт её дальше? Часы на стене тикали, раздражая и без того нервную Совунью, а одиночество, ставшее постоянным спутником души, разъедающим её изнутри, печалило. Слёзы выступили в уголках глаз, и, судорожно всхлипнув, она сжалась на кровати, закрыв лицо руками, и наконец позволила себе разрыдаться — без всякого притворства, искренне словно ребёнок. Ведь в душе даже самые старые остаются детьми. Только со временем в течение всей жизни они привыкали прятать своего младенца, дружелюбно улыбающегося прохожим и радующегося мелочам. Но иногда, в тяжёлые времена, когда душе не хватает света, а сердце болит от накопившегося груза на старческих плечах, ребёнок из прошлого приходит и утешает их, позволяя проявлять свои эмоции открыто, без утайки. И в такие моменты одиночество из врага становится другом — оно укрывает нас одеялом, окружает темнотой, чтобы другие не увидели наше внутреннее дитя и не навредили ему. В такие мгновения тишина убаюкивает, успокаивает бурлящие волны негативных эмоций и болезненных чувств. — Всё в этом мире временно. Мгновения мимолётны. Даже это вскоре пройдёт и останется нашим воспоминанием, — усмехаясь, произносит темноволосый паренёк, болтая ногами в воздухе, пока они сидят на марсовой площадке корабля, глядя вниз, на морские волны. Подол её нового фиалкового платья развевается на ветру, а неаккуратные прядки кудрявых каштановых волос спадают на бледное лицо, освещаемое солнцем. Девица, убирая их в сторонку и заправляя за ухо, толкает его в плечо и смеётся — искренне, без всякой спеси и былого высокомерия, медленно исчезающего из её сердца. Их дни на борту тянулись как минуты. Рядом с этим человеком она чувствовала себя хорошо и так свободно. Но это было не навсегда… Сжавшись в комок и укрывшись одеялом с головой, София чувствовала боль как никогда раньше — та ощущалась с ещё бо́льшей силой при каждом движении и повороте. Но куда сильнее была боль не физическая, а душевная. Она охватила всю душу, сковывая её, а затем ломая напополам. Мне страшно… Оковы всё сильнее давили изнутри, выбивая весь воздух из лёгких, а дрожащие старческие руки, испещрённые морщинами и шрамами, крепко цеплялись за одеяло словно за спасательный круг. Эта болезнь — конец её пути. Конечно, она знала, что рано или поздно жизнь заканчивается, но слышать дыхание смерти у своего порога и чувствовать разрушение изнутри, каждой клеточкой тела было так страшно. Именно в этот момент Совунья ощутила себя жалкой и одинокой. Мама, мне так страшно… Отчаяние поглотило её, опуская на самые тёмные глубины скованной души. В лёгких не хватало кислорода. И казалось бы, София чувствовала себя так спокойно и умиротворённо, словно уже успела смириться, но в то же время дикий, необузданный страх заставлял её кричать и метаться в безуспешных попытках выбраться. Я не хочу умирать! Сердце стучало всё быстрее, и только прерывистое дыхание разбавляло тишину и заглушало шёпот подсознания, который говорил ей: — Готовься! Это только начало, — дикий хохот ядом пробежался по венам, терзая разум и сердце, пробираясь в самую душу и ломая её изнутри. Надежда окончательно её покинула. Ощущение безысходности, охватившее каждую клеточку тела, заставило опустить руки и сдаться. Совунья перевернулась на спину и подняла голову вверх, глядя на потолок собственного дома. Слишком внезапно она начала осознавать, что ей пора. Пройдёт некоторое время — может, несколько месяцев или несколько лет, и София покинет этот дом, эту долину и останется лишь в памяти тех, кто её знал при жизни. Она станет частью глобальной истории, растворившись в потоке ветров, став одной из капель в бескрайнем море, одной из мириадов звёзд на небе. — Когда-то, — притянув одеяло в груди и глядя сквозь потолок, шептала она самой себе, пребывая в прострации. — Я была молодой и беззаботной. Думала, что времени ещё много. Но его нет. Ни у кого нет достаточного количества времени, сил, способностей. Мы всю жизнь только и делали, что пытались изменить мир вокруг нас, стать лучше, стать частью чего-то великого. Мы все ею станем однажды. Частью этого мира, который в резвом потоке поспешит, оставляя позади всё сущее, и принимая новые формы. Но почему же, почему когда смерть настигает нас, когда мы смотрим прямо ей в глаза, почему только в этот самый миг люди наконец осознают, какими были глупыми и никчёмными? Почему только перед концом они понимают, что вся их жизнь была недостаточно правильной, что они многое не успели сделать или сказать? Это так несправедливо… — удручённо вздохнув, старушка резво откинула одеяло и поднялась в кровати, несмотря на резкую боль в суставах, которая, видимо, до самого конца не оставит её. Стоило раньше это понять — пора завершать свою историю жизни, наслаждаться ею, пока есть время. Ведь однажды стрелки часов остановятся. Однажды София Григорьевна, дерзкая и бойкая девица, а затем и активная бодрая старушка, останется лишь воспоминанием. Поэтому перед смертью настала пора жить. Звезда мигнула и исчезла, сорвавшись вниз. Пока она сияла, никто и не замечал этого маленького далёкого светлячка в небе. Но как только она сорвалась вниз, оставляя позади себя яркий светящийся след, все тут же подняли головы. Крош, утирая рукавом пот со лба, вздохнул, заворожённо наблюдая за тем, как одна из звёзд навсегда исчезает с неба, достигая земли. Он ещё долго смотрел на яркий след, оставленный ею, а после умиротворённо улыбнулся, оглядываясь вокруг и внимательно разглядывая остальные звёздочки, освещающие тьму. — Как же давно я на вас не смотрел. Вы все прекрасны, — прошептал паренёк, задирая голову ввысь и раскидывая руки в стороны, засмеялся, повторяя. — Вы прекрасны! *** Сидя перед туалетным столиком в своей комнате, Анечка аккуратно наносила тональник, размазывая его по лицу. Сначала щёки с надоедливыми веснушками, затем лоб, на котором совсем недавно вскочил противный прыщик — теперь же там виднелась только небольшая заросшая ранка, которую девочка не стала трогать. Ещё чего, а вдруг это сильнее повредит её нежной коже! Слушая стук настенных часов, прикреплённых прямо над большим зеркалом, она постепенно расслаблялась. Процесс нанесения макияжа успокаивал и вместе с тем будоражил её, но в голове всё ещё звучали сказанные бывшим другом слова: «Ты замечательная и уникальная, именно поэтому красивая» Разозлившись на саму себя за несвойственные ей мысли, Нюша постучала по щекам и воскликнула: - Хватит это вспоминать! Он лишь игрался со мной. Крош ни капельки не изменился, всё такой же паршивец! - а потом, встав и подскочила к зеркалу, погрозила пальцем отражению, сурово сдвинув брови к переносице. - Просто забудь его! Девица напротив ничего не ответила, молча шевеля губами и повторяя все движения за Аней, что разозлило её ещё сильнее. - Ах так! - уперев руки в бока, злобно произнесла она. - Тоже передразнивать меня решила? Играешь со мной, глядишь с каким-то странным блеском в глазах, будто расплакаться хочешь. А я не позволю тебе! - топнув ножкой, воскликнула Анечка. И с этими словами девочка гордо задрала подбородок и скрестила руки на груди, отворачиваясь в другую сторону. Но, покосившись на собственное отражение, она удручённо вздохнула - уголки её губ опустились, а руки обвисли плетьми по бокам. В глазах мелькнуло разочарование и печаль. - Что же это я делаю? Совсем с ума сошла! Спорю со своим же отражением, - стукнув себе по голове, Аня тут же ойкнула от боли и спешно стала растирать это место - мало ли, может шишка останется. Но, покосившись в сторону зеркала, девочка опустила руки и села на пол, прижав колени к подбородку и покачиваясь из стороны в сторону. Обхватив руками ноги, девица глянула в окно, за которым блеснула одна из звёзд, тут же скрывшись за горизонтом, и тут же вскочила, подбегая к окну. Небо было тёмным, со множеством туч и облаков, нависающих над долиной, но это не мешало звёздам быть такими же яркими, как и в ясные ночи. Облокотившись на подоконник, девочка присела на кровати и прошептала, заворожённо глядя на след, оставленный звездой: - Как красиво! - на периферии сознания мелькнули воспоминания, которые до сих пор будоражили девичью душу и заставляли сердце трепетать от вырывающихся наружу эмоций. Вздохнув, Аня позволила себе окунуться в них, напоследок прошептав в темноту: - Видимо, и сегодня я снова буду плакать... - Осторожно! - воскликнул Крош, хватая её за талию и притягивая к себе, пока они ступали по коньку его крыши. Нюша, в растерянности распахнув глаза, моргнула, чтобы прогнать наваждение, и в смущении отвернулась, возвращаясь в более устойчивое положение, пока Никита довольно ухмылялся, даже не скрывая своего наслаждения. - Я, конечно, понимаю, что тебя так и тянет в мои объятия, но не стоит рисковать своей жизнью ради этого. Анечка, ранее с особой осторожностью ступавшая по коньку голубоватой крыши, резко обернулась, возмущённо восклицая: - Да ты!.. - но не успела она договорить, как её нога вновь соскользнула вниз, и девочка закричала, зажмурившись и пытаясь уцепиться руками за что-нибудь, лишь бы не упасть. Крош тут же среагировал - поймав подругу за руку, он притянул её к себе ещё ближе и крепко обнял. Всего на мгновение он видел, как исказилось её лицо в гримасе ужаса, но этого хватило, чтобы напугать и его. Страх в её глазах казался таким невыносимым, что на мгновение парень почувствовал будто сам падает с крыши. Отдышавшись, он спросил, убирая с лица выпавшую прядку рыжих волос: - Ты в порядке? - она покачала головой, прижавшись к нему, и всхлипнула, разрыдавшись в его объятиях, отчего Крош обомлел. Он часто видел её слёзы, этого нельзя отрицать, но сейчас она была такой ненавязчивой. Настоящей. Без гнева, криков и истерик из-за очередной обиды, без гордости, спеси и злобы. Аня, как маленький котёнок, свернувшийся калачиком в руках своего спасителя, жалась к нему, ища утешения в объятиях Кроша и этот миг казался таким удивительным и невероятным, что парень не посмел его нарушать. Притянув её ближе к себе, он обвил её талию и положил подбородок на девичью макушку, шепча: - Всё хорошо, я с тобой. Ничего не бойся, я спасу тебя, что бы ни случилось, - Нюша, услышав теплоту и щемящую сердце нежность, разрыдалась ещё сильнее, цепляясь за его рубашку и судорожно тараторя: - Мне так страшно, Крош. Может, вернёмся? - с мольбой взглянув в его глаза, попросила она. - Но ты же сама хотела подняться, чтобы поглядеть на звёзды, - удивлённо вскинув брови, возразил он. - К тому же нам осталось совсем немного, - взглянув в зелёные глаза, застланные пеленой слёз, парень вздохнул и прошептал, перехватывая её руки. - Просто доверься мне. Не успела Нюша и рта раскрыть, как Никита уже двинулся вперёд, утягивая её за собой и держа как можно ближе к себе. Вздохнув, она попыталась собраться с силами и пошла за ним. Впереди располагалось небольшое местечко, на котором можно было без всякой опаски сидеть и разглядывать звёзды, задирая голову вверх и ища глазами ту самую, особенную. Чувствуя его тёплую ладонь, наблюдая за его развевающимися светлыми локонами и слушая перешёптывания потоков ветра, неясные ей, Аня подалась навстречу неведомым ощущениям, влекущим её за собой. Ночи становились всё более холодными, что не было удивительно - всё-таки совсем скоро грянет зима, но, сжимая его руку в своей, девочка ощущала нежный трепет в груди. Она чувствовала себя счастливой рядом с этим человеком. И день за днём убеждалась в том, что это было взаимно. - Присаживайся, - похлопал Крош по месту рядом с собой, тут же облокотившись о парапет и подперев рукой подбородок, обратил свой взгляд в небесную даль. Анечка же не спешила устремляться в бесконечные просторы космоса - вместо этого она отзеркалила позу друга и повернулась к нему, с трепетом разглядывая каждую черту его лица. Никита был обычным парнем для своего возраста - подтянутый, но слегка худощавый, со сломанным носом и небрежно подстриженными волосами. Казалось бы, учитывая его взбалмошность, легкомысленность и гиперактивность, в этом не было ничего особенного. Но Нюше это нравилось. Вздохнув, она ненароком почувствовала его запах - машинное масло, которым были перепачканы его руки, пот из-за постоянной работы и тренировок, а ещё что-то до одури пьянящее и знакомое. Закрыв глаза, девочка вновь вдохнула этот аромат, попытавшись распознать, чем это может быть. Свежескоженная трава? А может быть краска? Нет, совершенно не то! Сама того не заметив, девочка оказалась катастрофически близко к нему, но её это вовсе не волновало. В голове мелькало множество вариантов того самого запаха. Чем же это может быть? Может, он недавно был у Совуньи и захватил с собой со стола пару пирожков? Или же заходил в библиотеку к Лосяшу, оттого и пах так, словно побывал среди множества пыльных книг, у каждой из которых был свой, особенный запах? Нет, всё не то! Но чем же это может быть?! Перебирая в своей голове варианты, Нюша стала вспоминать его увлечения и интересы: морковь, которую он так любит; кактусы и коллекция фантиков Ёжика, с которым они видятся чуть ли не каждый день; морской воздух, окутывающий их сейчас... Мыслей было так много, что в какой-то момент у Анечки закружилась голова. Но внезапно в её голову пришла догадка, которую она не преминула озвучить, распахнув глаза и громко воскликнув: - Лес! - а потом, осознав, в каком положении они сейчас находятся, в растерянности распахнула глаза. Друзья сидели так близко, что на её щеке чувствовалось его тёплое дыхание. Сердце застучало особенно громко и девочке на миг показалось, что оно сейчас выскочит от множества эмоций, которые она испытывала. Дыхание перехватило, а ноги подкашивались. Надо это срочно прекратить! Но его глаза... Они гипнотизировали, увлекали за собой и в окружающей их темноте казались особенно яркими. В них виднелись звёзды, мерцающие над их головами, а где-то глубоко скрывалось море, переливающееся оттенками голубых и синих красок. Девочка видела в этих глазах и себя - растерянную и смущённую, но глубоко влюблённую в принца, которого она окрестила драконом. Поймав себя на подобных мыслях, Аня тряхнула головой. Хватит! Пора прекратить, пока это ещё возможно. Смущённо потупив взгляд, Нюша переступила с ноги на ногу, отодвигаясь на шаг, и прочистила горло, пытаясь смотреть куда угодно, но только не на него. Никита, вслед за ней пришедший в себя, прервал неловкое молчание, прохрипев: - Что? - Ты пахнешь лесом, - запинаясь и пытаясь скрыть румянец на щеках, произнесла она в в ответ, всё ещё не решаясь смотреть на него, и отступила ещё на шаг назад, скрестив руки перед собой и поглаживая мех теплой шубы, надетой поверх свитера. Всё-таки, что ни говори, но ноябрь - месяц довольно холодный. Вроде и снег ещё не выпал, а морозец уже пробирает до дрожи, так что руки мёрзнут даже в варежках и приходится прятаться в своих домиках, лишь в случаях крайней необходимости ну или желания остудить жар глубоко влюблённых сердец выходя за порог. Потерявшись в дебрях своего разума, Нюша не сразу заметила, как Крош притянул её к себе, обхватив за талию, и прикрыл глаза, явно наслаждаясь запахом её волос. А когда всё поняла, то не стала мешать - всё равно он такой же упёртый, как и она сама, так что от желаемого не отступит. Спокойно выдохнув, девочка положила голову на его плечо и обвила руки вокруг шеи, пока парень обнимал её, притягивая к себе за талию. Тишина, окутывающая их сейчас, не была неловкой, как множество раз до этого мгновения. Теперь же она дарила покой и возможность насладиться обществом друг друга без внезапных ссор, обид и нелепых подколок. Именно в тишине их сердца стучали особенно громко. Нехотя отстранившись, но не выпуская её из своих объятий, Никита задумчиво произнёс, смакуя каждую фразу: - А ты пахнешь шоколадом и ирисками, - затем, призадумавшись, добавил. - А ещё кофе, лавандой и мятой. Девочка, задорно улыбнувшись, кивнула. - Угадал. Только есть ещё один запах, который ты так и не назвал, - прикусив губу, девица с хитрым прищуром взглянула на него и смолкла, внимательно всматриваясь в его очи в ожидании ответа и попутно борясь с волнением, невольно поселившемся в душе. Поймёт ли? Или стоит сказать прямо? - Да? И какой же? - с усмешкой, скрывавшей волнение, спросил друг, скрестив руки на груди. «Твой» - хотела уж было ответить Нюша, но вовремя опомнилась и пробормотала, похлопывая себя по щекам: - Какой-какой? Такой! Сам попробуй понять, - отвернувшись в сторону, девочка невольно закусила губу, когда он вновь приблизился к её лицу. Покалывающее чувство, пробирающее до мурашек, заставляло сердце иссупленно биться в бешеном ритме, пока он был рядом, обнимая её и продолжая игру, которую она начала. Покосившись в его сторону, Аня заворожённо застыла - его бледный лик, освещаемый лунным светом, сиял так ярко, будто сам парень был одной из звёзд, спустившихся с небес. Кожа была неровной, но такой красивой, будто соткана из мрамора. А бывают ли такие нити на планете? Девочка была уверена, что нет, однако сейчас перед ней предстала картина, сотканная именно из них. Ресницы юноши затрепетали на ветру - ей казалось, что они лёгкие и грациозные, как бабочки, прилетающие в её сад поздней весной, когда цветы только-только начинают распускаться и открывать свои бутоны миру. Брови были чуть темнее его светлых волос, однако они только добавляли яркости его образу. Весь его внешний вид говорил о том, насколько он умиротворён сейчас. Казалось, Крош не может таким быть - он постоянно навеселе, всегда активный и общительный, ведёт себя так дерзко и порой грубо, что невозможно представить его спокойным. Но сейчас так и было - Никита тихо дышал, не говоря ни слова, и вдыхал её запах, покусывая губы в попытках распознать ещё один аромат, о котором она говорила. Она заметила это ненароком, но продолжала разглядывать то, как его зубы прикусывали нижнюю губу, оставляя едва заметный след, а потом проделывали то же самое с верхней. Это так завораживало, что невозможно было оторваться. «Я точно сошла с ума!» - про себя со вздохом произнесла Нюша, не в силах отвернуться или опустить голову. В какой-то момент она даже поймала себя на том, что повторяет за ним, и с тихим вздохом потупила взгляд, рассматривая уже его руки. Именно в это мгновение она ощутила себя окружённой им со всех сторон, будто бы в этом мире существовали только они вдвоём. Крош был повсюду, и это необъяснимое чувство пробиралось под кожу, заставляя заворожённо наблюдать за каждым его действием. Он стал её сказкой, которую Нюша ни в коем случае не хотела отпускать. Под звонкое пение снегирей, примостившихся на деревьях неподалёку, под тихие переборы струн лунных лучей, достигающих земли, и под перешёптывание звёзд в её душе расцветал бутон светлых чувств, которые даже в самую холодную зиму будут согревать девочку и бережно хранить память о том человеке, который принёс сказку в её жизнь и стал для неё и драконом, и рыцарем, и принцем на белом коне, но в первую очередь - верным другом, которому она подарила своё сердце. - Ты пахнешь звёздами... - наконец сказал он, отойдя на шаг назад, и окинул её нежным и заботливым взглядом, от которого у Анечки затрепетало сердце словно бабочка, порхающая над лугом. Так она сейчас себя и ощущала - взмахивая хрупкими полупрозрачными крыльями, девочка заворожённо глядела на него словно на солнце, ослепляющее её по утрам. Она иссупленно летела навстречу свету, чтобы сгореть в его лучах. Сделав шаг вперёд и встав на носочки, Нюша выдохнула, собираясь с силами, и невесомо прикоснулась губами к его щеке. А потом, покраснев, убежала так быстро, как это было возможно. А Крош, с удивлением глядя ей вслед, прикоснулся к щеке, на которой остался след от её помады. Сглотнув, он попытался побороть волнение и дрожащим голосом прошептал в темноту, не отрывая взора от силуэта, который удалялся в сторону её домика: - Ты стала моей звездой, - а после, опустив голову вниз, удручённо вздохнул и с горечью добавил. - Что предназначена другому. Свернувшись калачиком на кровати, Аня вконец разрыдалась, прикрывая рот рукой и борясь с навязчивым желанием сейчас же прийти к нему и высказать всё, что она о нём думает. Сердце ныло от невыносимой тоски, но как теперь быть, если она узнала про его предательство и стала встречаться с Барашем по его вине! Увидеться с Крошем? Да ни за что! - Ты невыносим, - крикнула девочка, подскочив на кровати и глядя в сторону его одежды, которая всё ещё оставалась у неё. Было так горько. А самое главное, что Нюше теперь одинаково больно было и видеться с ним, и жить дальше без него. Слезливо поджав губы, она поглядела в зеркало с отвращением и тут же, громко топая, зашла в ванную, где смыла макияж, который успела нанести в качестве пробы новой косметики, и отряхнула руки, перепачканные в тональнике. - Чтоб тебе ночью кошмары снились, кролик ты безмозглый, - пробурчала она и, подняв голову, в гневе воскликнула, глядя в зеркальце над раковиной. - Бессердечный эгоист, вот ты кто! - но, отдышавшись, увидела лишь собственное отражение, молча уставившееся на неё и сверлящее гневным взглядом. Вся ярость тут же испарилась, будто её и не было. Осталась только разъедающая внутренности пустота. Приглядевшись, Аня заметила потрескавшуюся сеточку капилляров и опухшие веки, отчего всё её лицо казалось большим красным надувным шаром, что ещё больше огорчило девочку. Медленно осев на пол, Нюша притянула колени к груди и выдохнула, прикрыв лицо руками. И к чему все эти переживания? Только слёзы зря потратила. Неужели оно того стоило? Обернувшись в сторону своей комнаты, девочка приметила его вещи. Злоба вновь вырывалась наружу, но на этот раз тоска и печаль были куда сильнее. Встав, она с трудом поплелась к пакету, вынула кофту, а затем и штаны, надела их на себя и разлеглась на кровати, наслаждаясь его запахом. Сквозь сон она с хитрой улыбкой пробормотала: - Нет, всё-таки не верну ему. Буду надевать и ходить в этом дома. Теперь это моя одежда, - уткнувшись носом в рубашку и чувствуя знакомый аромат, девочка свернулась калачиком и обняла себя за плечи. Сон пришёл быстро, так что она даже не заметила когда успела задремать. В эту ночь среди звёзд Нюша видела его - задиристого и смешного, дерзкого и заботливого, тёплого и дружелюбного парня, в которого влюбилась без остатка. *** Как только дверь отворилась и петли скрипнули, ударив неприятным отзвуком по барабанным перепонкам, холодный ветер тут же ворвался в дом без приглашения, пробежавшись мурашками по коже и унося белый пар, вырывающийся изо рта, к потолку. Скрипнули и половицы - видимо, Старый год уже начинает вытряхивать из шкафов свои пожитки, собираясь с наступлением Нового покинуть этот дом навеки. Устало вздохнув, паренёк задрал голову вверх и прикрыл глаза - сегодня работы было невпроворот, так что у всех мышцы болели к обеду. Строительство - дело далеко не из лёгких и стоило благодарить небеса, что им позволили вернуться чуть пораньше и отоспаться перед завтрашними работами. Решив, что это время необходимо использовать по максимуму, Крош поспешил снять меховые, перепачканные в грязи ботинки и стянуть куртку, запятнанную маслом и припорошённую снегом. Когда с этим было покончено, парень перехватил со стола заранее приготовленный ужин и отправился в ванную комнату - помыться и почистить зубы. Всё это стоило делать быстро, так как усталость после тяжёлого дня была невыносимой. Облокотившись о раковину и взяв щётку в руки, юноша открыл тюбик с пастой и выдавил горошину белой смеси с вкраплениями серебристых звёздочек. Рука со сжимаемой в ней щёткой тут же застыла и, тяжко вздохнув, Никита с грустью рассматривал звёзды, углубляясь в воспоминания прошедших дней и вспоминая её слова. *** Знаешь, иногда я думаю, что я - одна из этих звёзд, - Нюша сидела совсем рядом с ним и только ствол дерева и чёрная маска прятали парня от её взора. И хотя взгляд её сияющих зелёных глаз был устремлён в небо, юноша безумно боялся, что как только она его узнает, то тут же возненавидит. Он так боялся потерять её, поэтому вечно прятался, убегал и молчал. - Они такие маленькие, такие далёкие. Лосяш говорил, что это просто газовые шары за миллионы километров от земли, но так хочется верить, что в них есть что-то живое. И вот, представляя себя одной из этих звёзд, я ищу ту, которая будет рядом со мной. Но они вечно прячутся. Или попросту оказываются не теми, которые мне необходимы. Я чувствую себя такой потерянной и одинокой, - Кроша печалили её слова, но он как никто другой, понимал её. Потеряться в себе гораздо легче, чем в лесу. И ведь это чистая правда - дорогу домой они оба знают, а вот тропинка к счастью, казалось заросла или её вовсе не существовало. Тогда что выходит? Они её придумали? Или же стоит прорубить её своими руками, чтобы обрести желаемое? - Казалось, моя любовь где-то там, в космосе, рядом с моей звёздочкой, тоже светит и ищет меня. А я ищу его. Может, мы потерялись по пути друг к другу? Или я не там ищу? - в этот момент хотелось снять маску и поцеловать её, придвинуться и схватить за руку, побороть свой страх, но Никита не был в силах сделать это. Лишь коснулся пальцами её руки и ответил: - Ты не одинока. Как бы далеко мы не находились друг от друга, что бы нас не разделяло, я всегда буду с тобой, - хотелось обнять её и сказать, что он - её звезда, и что он всегда будет рядом, что бы ни случилось с ними в этой жизни. Но такого он себе не позволил. Не стоит переходить черту. Закусив губу, он с волнением ждал ответа, но она упрямо молчала и лишь зелёные глаза сверкали в темноте, передавая все те чувства, которые он хотел увидеть. И этого было вполне достаточно для счастья. *** «Ты стала моей звездой...» Сказанная недавно фраза заставила поднять из глубины подсознания все спрятанные чувства. Стало так тошно, будто он вернулся в тот самый вечер, когда Меткая стрела должен был исчезнуть из её жизни и сердца ради счастья самой Нюши. Ведь она не примет его, как только узнает. Да и ему видеться с ней было бы тяжело - молчать о собственной лжи, общаться с любимым человеком после ссоры и расставания их как друзей. Он бы не вынес этого. Но если тогда ему было невыносимо больно, то что будет теперь? В уголках глаз скопились слёзы - что же ему делать? Одни вопросы и никаких ответов. Вернувшись в комнату, Крош переоделся в пижаму и кинул взгляд в окно - этого хватило, чтобы сердце вновь кольнуло воспоминаниями, приносящими только печаль и горечь. Далеко, за множеством туч и облаков, заслонивших луну, виднелось несколько звёзд. Но не было видно её. Паренёк вздохнул, понимая, что, если и уснёт сегодня, то с превеликим трудом. Забравшись на подоконник и обхватив одной рукой чашку с морковным соком, другой он прикрыл ноги пледом с детскими рисунками зайчиков, и усмехнулся, глядя на них. - А ведь, казалось, совсем недавно я был ребёнком, который устроил целое представление, чтобы получить в подарок именно этот плед, - качнув головой, Никита отпил из кружки, поднимая взор на небеса, и замер, рассматривая то, что видел. А разглядывать было что. Из-за туч показалось созвездие Стрелы, которое, правда, не сразу, но смог заметить юноша. И сейчас, задрав голову вверх и подперев рукой подбородок, Крош с тяжким вздохом отставил кружку с соком и дотронулся тёплой ладонью до стекла, словно пытаясь схватить стрелу с небес и овладеть ею. Но это ему никак не удавалось. С горечью в сердце он задумчиво произнёс, вырисовывая пальцем узоры на запотевшем стекле: - Звёзды... Как много места они занимают в нашей жизни, и как мало мы значим для них. И это действительно так. Сколь бы великой ни была его любовь, она ничто перед необъятным космосом, который не даст ему и шанса на удачу и не вручит в руки колчан со стрелами купидона. Но даже если такое случится, то станет ли он счастлив, если несчастной будет она? С одной стороны она поцеловала его тогда, но затем сразу же сбежала, а сейчас так вообще прячется как от чумы. Юноша не знал, что и думать. Разум говорил отпустить, но сердце было неумолимо - оно билось лишь для одного человека и было готово сражаться за него до самого конца. «Разве это правильно - заставлять девушку полюбить тебя? Одно дело поцелуй, он может совершенно ничего не значить. Обычная страстная фантазия, мимолётное мгновение и ничего более. Это совсем не значит, что она любит тебя» Промелькнувшая мысль заставила задуматься - а может ли Нюша вообще кого-то любить? Да, нельзя отрицать, что она дарит много радостных эмоций и ощущений, выручает друзей порой, но разве её чувства крепки и долговечны? В один вечер она бросается целовать своего наставника, с которым толком не знакома, и утверждает, что тот - её судьба, а в другой - целует уже его, после сбегая. И это при том, что у неё есть парень! Ладонь, покоившаяся на стекле, обвисла и соскользнула вниз. Это открытие было болезненным, но неизбежным и закономерным. - Так вот оно что, - печально выдохнул он, отпивая из кружки и поднимаясь с подоконника. - Для неё не существует любви. Только симпатия, мимолётное увлечение без всякого уважения к своему партнеру и его чувствам, - кивнув своим словам, словно таким образом пытаясь подтвердить свою догадку и укрепить уверенность в её истинности, парень воскликнул. - Да, точно! И как я раньше мог не заметить? Она слишком легкомысленна для глубокой любви. Однажды ей станет скучно с Барашем, и она найдёт другого. Потом бросит и его. Вот откуда её манипуляции и бурные эмоциональные порывы! - подобные мысли ранили, задевали. Никита хотел замолчать, но несмотря на подступающий к горлу ком, продолжал говорить, с каждым словом всё яростнее и озлобленнее. Его убивало понимание того, что он потратил столько времени на человека, который его ни капли не ценил. Его ранило то, что он так поздно осознал всю правду и был так глуп рядом с ней. - Она не может жить без внимания других, буквально дышит этим! И если она решит, что я недостаточно внимателен, то найдёт другого. Того, кто будет превозносить и восхвалять её, слагать стихи и напевать баллады под окном, пока она, вальяжно сидя на диване, будет отдыхать в лучах славы и поклонения своей персоне, - выкрикнув последние слова, юноша ударил кулаком по стене, чтобы высвободить всю боль и гнев, накопленные ранее. Плечи опустились и задрожали, после чего Никита разрыдался, осев на пол и обнимая себя за плечи. Было так больно от горькой правды, и единственным утешением служило то, что он смог наконец открыть глаза и показать самому себе, насколько безнадёжной была его любовь. Вытирая слёзы, текущие по лицу, парень лёг в кровать, укрывшись одеялом и будто бы спрятавшись от всего остального мира, и вскоре засопел, убаюкиваемый снегирями, клюющими птичий корм под его окном. Зима наступала, а вместе с ней увядало всё живое. Для всей долины наступали тяжёлые времена.