Меткая стрела

Солнечные лучи, едва прорываясь сквозь сгустившиеся над долиной серые тучи, плавно скользили по оголённым веткам деревьев, лишившихся прежней листвы, по замёрзшим в морозные дни лужам, покрытым тонкой корочкой льда, и неспешно спускались к самой земле, покрытой бугристыми рваными ранами. Дороги более не размывали дожди, оставив в покое безутешно рыдающую землю, медленно замерзающую от холода, сковывающего грудную клетку каждого, кто осмеливался ступить за порог отапливаемого уютного дома. Однако снег пока не спешил накрывать долину белым покрывалом, убаюкивая скончавшуюся скоротечную жизнь и провожая её в последний путь. Ледяные красавицы, спускаясь с облаков, всё время таяли, день за днём образуя мутные лужицы, замерзающие с приходом ночных холодов. Зима никак не наступала, хотя все её отчаянно ждали, выглядывая из окон день за днём и постоянно прислушиваясь к мерному жужжанию радиоприёмника в ожидании новых прогнозов погоды. Осень - тоскливое время года. И вроде бы солнце всё также светит, радуя своими лучиками, но совсем не греет. Наступили промозглые холода. В душе воцарились спокойствие и печаль, а прежние яркие краски, что так радовали глаз, потускнели и растеклись ручейками на дно мутных лужиц, да так там и остались, спрятавшись до весны. Слушая мерное тиканье часов, из которых вот-вот должна была выглянуть кукушка, Нюша оглядывала хмурым взором с детства знакомую местность, раскинувшуюся за окном. Холода уже который день разгуливали по улицам, не давая и шагу без них ступить, а северный ветер всё чаще завывал в тоскливые одинокие вечера, эхом отзываясь в трубе, из которой выходил дым. «...И нет ни шанса позабыть своё прошлое, ни в настоящем остаться. И то, и другое невыносимо меня расстраивает...» Захлопнув книгу, лежащую на подоконнике, и поудобнее устроившись на кровати, девочка притянула колени к груди и, обхватив их руками, насупилась и истошно закричала: - Да как же быть? Как же жить без боли? - вопросы, веками остающиеся без ответа. И нет универсального рецепта, который помог бы всем справиться со своим горем, а потому и надежды на лучшее постепенно рассеиваются словно густой беспросветный туман, едким запахом оседая в лёгких и оставаясь внутри навсегда. Облокотившись о подоконник и подперев рукой щеку, Аня прикрыла глаза и на мгновение застыла, будто время вокруг неё внезапно остановилось. Обессилев и потеряв былой задор, она медленно потухала как старая восковая свеча, растекающаяся по поверхности ржавого подсвечника и застывающая толстой корочкой на его краях, постепенно теряя последние капли желанного света и тепла. Было ни больно, ни страшно, но необъяснимое чувство, поселившееся в груди, всё не давало покоя. И почему же ноябрь кажется таким безжалостным? Все эти дни тянутся так размеренно и неспешно, будто стрелки часов издеваются над ней! И когда там уже кукушка выглянет? Повернув голову в её сторону, девочка уныло протянула, глядя на тикающие тонкие стрелки, нескончаемо бегущие по кругу: - И ты меня покинуть решила... Увы, старая механическая знакомая и правда всё молчала, прячась в своём гнёздышке также, как и Аня день за днём скрывалась ото всех в тёплом домике, не желая никого видеть и слышать. Ей было обидно, страшно и весьма одиноко и, несмотря на непрекращающуюся суету вокруг, эти чувства не покидали её ни на миг. В последнее время суматоха дней стала всё более её раздражать, но уйти, сбежать насовсем, оставив других разбираться с делами самостоятельно, не было ровно никакой возможности. Бараш всё навязывался, пуще прежнего устремляясь за ней и не упуская ни дня для встречи. Казалось, он как заведённый, мог болтать лишь о ней и о своих возвышенных чувствах днями напролёт да хвастаться новыми стихами. Признаться, это её сильно выводило из себя, хоть и комплименты её персоне весьма льстили. Совунья же день за днём приглашала воспитанницу на чай, жаловалась на боли и ломоту в суставах, усиливающиеся в и без того не здоровом старческом теле, да ворчала на частые визиты Кар-Карыча, который здоровьем также не блистал. А Крош... Его имени Нюша даже не слышала. «Оно и к лучшему» - думалось ей, но влюблённое сердце говорило иначе. Оно жалобно ныло, рвалось к нему, и от этой напасти Анечка спрятаться не могла. Она не могла уйти от самой себя, и оттого становилось так тошно, что слёзы сами рвались наружу, опадая на белоснежную бумагу и впитываясь в тонкие переплетения множества страниц. Никакой обман сознания ей не поможет забыть эти чувства, годами живущие и процветающие в сердце, что уж говорить об избавлении от них. Но девочка пока этого совсем не понимала, оттого и оставалась несчастной. Бежала она и от мыслей, беспокоивших сердце и разум, а потому, не в силах насовсем избавиться от круговорота суеты и забот, днями и ночами читала разные книги, пытаясь занять сознание выдуманными проблемами и под их слоем спрятать волнующие душу эмоции. Однако те, рано или поздно, всё же прорывались наружу. Так и сейчас, рисуя пальцами на заиндевевшем стекле неясные ей узоры, Нюша пробормотала в пустоту: - Вот бы существовал на свете рецепт счастливой и беззаботной жизни, которую сможет прожить абсолютно каждый! Тогда бы не случалось ни войн, ни несчастий. И все люди умели бы любить и были бы в ответ точно также любимы, - наивная девочка, полная надежд и мечтаний, ещё не знала, как судьба над ней посмеётся и какую боль причинят душе её некогда безобидные грёзы и желания. Единственное, что она несла в руках сейчас - это наивная вера в светлое будущее, не обременённое ворохом забот и проблем. Нюша, увы, ещё не знала, какая у неё будет жизнь. И оттого блуждала в своём сознании, не в силах найти нужную ей дорогу. Может, эта тропинка уже заросла? Или не появлялась вовсе? Кто её знает... Солнечный луч, прорвавшись сквозь серые тучи, ласковым мимолётным касанием лизнул её ладонь, спрятав под кожей сокровенное тепло, от которого сердце млело, а душа ликовала, освобождаясь от вечных оков теней. Он будто шептал ей: «Всё в твоих руках», но она не слышала, ведь давным-давно душа её отняла голос у разума. На секунду Ане почудилось прикосновение его руки, однако это было лишь видением. Сиреневой дымкой, туманившей рассудок, что взмахивала своей сизой вуалью и, подобно волнам, устремлялась вперёд, оживляя полумёртвое тело, обременённое грустью и обидами прежних лет, увлекала в полёт. И летая высоко-высоко над землёй, глядя на маленькие покосившиеся домишки друзей, она искала свет его окна и его силуэт у приоткрытой голубоватой створки. Эх, мечты, мечты! Как много вы дарите нам тепла, и как много боли оставляет на наших плечах отпечаток реальности. Однако сладкий обман порой оборачивается острыми ножами, вонзающимися в и без того многострадальное сердце. А что же лучше для нас - воздушные замки, дурманящие разум, или принятие жестокости беспощадного мира, окружившего нас бетонной стеной, совершенно неясно. Как и непонятно, где же найти место в нём и кем быть теперь, когда сказочные каноны начинают рушиться, а выдуманные образы - размываться перед глазами, изменяясь до неузнаваемости. Сомнения в собственной уникальности и чистоте души - качествам, что свойственны всем принцессам из прочитанных ею книг, чёрными когтями впивались в сердце и терзали разум. Нюша отчаянно хотела верить в свою особенность, неповторимость и великолепие, однако день за днём убеждалась в обратном. Сначала от неё отвернулся Крош, затем Меткая стрела решил навсегда покинуть её, так и не раскрыв своей личности, а потом девочка медленно начала осознавать, в какой ситуации она оказалась. Прогуливаясь рука об руку с близким другом, чувствуя тепло его губ на своих, она не могла закрывать глаза на горькое и едкое чувство, скапливающееся в груди, не могла отмахиваться от мыслей о том, насколько же это всё неправильно. Несомненно, Паша нравился ей! Но так казалось раньше. С каждым днём они отдалялись друг от друга, словно какая-то неведомая сила отталкивала Анечку от своего кавалера. И сколько бы ни проходило дней, неизменное ощущение стыда и вины её никак не покидало. Но вместе с тем неумолимое желание любви и внимания к своей персоне всё росло, и оттого она не решалась прерывать отношения. К тому же как она будет смотреть ему в глаза после такого? Бараш любил её с самого детства и всегда оставался рядом, как бы она себя ни вела. И сейчас он наконец добился её, так стоило ли так просто сдаваться? Идти на поводу у любви к тому человеку, которому в её жизни отныне нет места? Увольте! Охваченная гордостью и обидой, Аня ещё не решалась посмотреть правде в глаза и понять, что рана прошлого, о которой она так старалась позабыть, всё же вновь завладела ей. А посыпать солью этот шрам было чрезвычайно опасно. На фоне разнообразных хаотичных линий, сплетающихся в одну единую картину из далёких воспоминаний, услужливо подброшенных разумом в самый что ни на есть ненужный момент, виднелся покосившийся домик Копатыча с догорающей на подоконнике восковой свечкой. Внутри тёмными силуэтами мельтешили недовольные взрослые, обсуждающие свои насущные проблемы чрезвычайной важности. Их фигуры были размыты и туманны на фоне маленькой черноволосой девочки, одиноко стоящей посреди комнаты и прижимающей к себе мягкую игрушку. Долгое время Нюша не могла разглядеть её лица. Посреди густого тумана, окутывающего события прошлого, что оживало в её голове день за днём, расплёскивая свои краски на пустой холст подсознания, она видела слёзы, застывшие в ясных голубых глазах. И, хоть былое не вернуть, человек всё же может окунуться в тот момент, в котором он однажды побывал. Так и девушка, взяв карандаш, взмахнула рукой и туман перед её глазами вмиг стал рассеиваться. Размашистыми штрихами на холсте постепенно проявлялось знакомое лицо той девчонки, что позже перевернёт её жизнь с ног на голову, изменив Аню навсегда. «Как же противно мне её видеть» - брезгливо поморщившись, подумала Нюша, но было слишком поздно одумываться и пытаться вынырнуть из дрёмы прошлых лет. Кассета уже вставлена в проигрыватель, а кинолента начинает новый оборот, сгущая краски и сменяя одно событие на другое, добавляя больше светлых оттенков. Вот Никита и Панди, растущие у Копатыча под одной крышей, запускают воздушного змея и весело смеются, играя в мяч и подгоняя отстающего Ёжика, пока Нюша, стиснув зубы, сжимает в руках новый букет, подаренный застенчивым Пашей. В её глазах плещется бушующее тёмное море, которое она не может показать никому, кроме своего кавалера. Он угрюмо промолчит и как всегда всё поймёт, удалившись в закат и не возвращаясь до вечера в домик Совуньи и Карыча, в котором они проживали вдвоём с самого детства. Тогда она не осознает, с чего это ей так завидно смотреть на весёлую Панди, хватающую под руку Кроша, а злость со временем растворится и осядет на дно также, как и в прошлый, и в позапрошлый раз. Треск кассет, сменяющихся друг за другом, свет прожектора и свист киноплёнки, бегущей по кругу, закружат девочку в водовороте событий вновь, а краски станут пахнуть пылью и хламом разросшейся библиотеки, а также запахом бутербродов и бодрящего чая, остывающего на подоконнике. На пороге скромного дома Аня столкнётся с Никитой вновь - растрёпанный и хмурый, он поднимет на неё взгляд своих некогда тёплых глаз и, шмыгнув носом, тихо ответит на её немой вопрос: - Ёжик заболел. И как назло, в свой день рождения! - одна его грусть, поглотившая весь свет голубых очей, заставит девочку собраться с силами и вместе с Совуньей приходить лечить Ёжика, у которого вновь поднялась температура. Раз за разом в промозглую погоду он заболевал из-за своего слабого здоровья, и Нюша не могла это молча терпеть, глядя на то, как Никите в такие моменты становилось плохо. Маленькая задорная девчушка ещё не знала, что же испытывает к нему, однако подруга Кроша уже успела догадаться - это была любовь. И, когда за окном прогремел гром, а капли дождя застучали по стеклу, Панди предложила своему другу очередную весёлую затею. Вот только, увы, на этот раз она закончится плохо. - Слушай, нам надо создать для неё сказку. Нюша же любит заморских принцев, так давай порадуем её! - спрятавшись под одеялом и размахивая своим фонариком, девочка с энтузиазмом смотрела на Никитку, в нетерпении ожидая его реакции. - Ого, давай! - вздрогнув от раздавшегося за окном гула, Крош просиял, радуясь предложенной подругой идее. У Нюши ведь совсем скоро день рождения! - Только где мы найдём этого, как его там? Принца заморского! - А нам искать и не нужно. Им мы и станем, - примерив чёрную маску, Панди захихикала, вдохновлённая гениальной затеей. Она уж постарается поставить эту выскочку на место! - Мы? - недоумённо воскликнул мальчишка, тут же стихнув и спрятав свой фонарик, когда Копатыч перестал храпеть и подозрительно активно стал возиться на печке. Только когда возня прекратилась и Михаил вновь засопел, дети продолжили свой разговор шёпотом: - Ага. Представь как Нюша будет рада этой затее, она же только о них и грезит! - потирая руки в предвкушении веселья, Панди спросила. - Ну так что, ты готов? Собравшись с духом и приободрившись, Крош кивнул и произнёс: - Ладно, давай сделаем это! За окном сверкнула молния, а часы в комнате ничего не подозревающей девочки пробили полночь. Аню ожидало тяжёлое испытание на прочность. Но только сознание потянулось к следующей кассете, касаясь маркера «Ни в коем случае не вспоминать», как Нюшу встряхнуло и выбросило на берег, вернув девочку в реальный мир и закрыв на замок музей воспоминаний. Он непременно дождётся её, и однажды вновь настанет заветный час возвращения Ани в далёкие родные края, порой болезненные, однако до дрожи приятные. Она заботливо стряхнёт пальцами пыль со знакомых картин, заглянет в уютную детскую колыбель и сердцу станет не так страшно и тоскливо - волны ностальгии погребут под собой все боли и печали настоящего, закружив саму девочку в вихре прошедших времён, изредка напоминающих о себе среди рутинных будней мелькающими портретами, пейзажами и буйством красок. «Опасно улетать в облака и строить воздушные замки» - постоянно говорили ей взрослые, но Анечка ещё не знала почему. Что ж, ей вскоре предстоит увидеть, чем это обернётся. Перевернувшись на спину, Аня вновь открыла расстроившую её книгу и с неохотой, пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей, прочитала уже знакомые глазам строчки: - Мой принц, не быть нам вместе. Своим отцом я отдана другому. Это мой долг, он властвует над сердцем, - почувствовав ком в горле от уколовшей душу обиды и взвыв пуще прежнего, девочка откинула книгу в сторону, гневно запричитав: - Что долг, что сердце могут обмануть, если их слушать. Почему же ты не слушаешь себя, Жозефина? В угоду отцу от него уходишь? - страницы притягивали, манили её, и, хоть Нюша была своевольной, упрямой, но противостоять своим же желаниям давалось ей с превеликим трудом. А зачастую идти против собственных эмоциональных порывов не получалось вовсе. С шумным вздохом дотянувшись до книги и устроившись поудобнее, она начала покачивать ногами в воздухе, пытаясь снять нервное напряжение. Перелистнув страницу, Аня всё же продолжила читать, в волнении покусывая припухлые губы. «Отныне мы враги друг другу! Ваш муж начал войну против моего народа» - Нет! Прошу, только не это! - жалобно захныкав словно дитя, Нюша читала строчку за строчкой, проживая всё вместе с персонажами, и всё больше разочаровывалась - книга начиналась так хорошо, влюблённые столько всего преодолели и теперь такое? - Я не выдержу вашего расставания! - сев и скрестив руки на груди, девочка обиженно насупилась, отворачиваясь от рукописи, а затем, распалившись, повернулась к ней вновь и закричала: - Даже если все вокруг будут твердить, что вы враги, и даже если вы сами будете в этом безгранично уверены, я не позволю себе обмануться вашими речами, полными равнодушия и ненависти друг к другу, потому что знаю, что чувствуют ваши сердца. Они любят! И в горе, и в радости, они любят друг друга, - захлопнув книжку и откинув её в сторонку, девочка обиженно нахмурилась и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулась в другую сторону, морща от недовольства носик. Череда весьма расстраивающих событий день за днём повторялась, никак не желая заканчиваться, а одиночество, как ни крути, её весьма удручало. Юная девица ещё не хотела верить в жестокость реалий, пусть даже выдуманных, не желала признавать и подобные перемены в жизни. Да и как возможно принять то, от чего тебе становится больно, страшно и до смерти обидно? Мир перестаёт казаться прежним, а облачные замки, созданные собственным воображением, неизменно рушатся. Соглашаться с этим и молча терпеть даже малейшие негативные изменения слишком боязно и саморазрушительно, даже если это кажется необходимым. Но как бы Аня ни отмахивалась от подобного сценария, мир ей не изменить. А отрекаться ото всего только из-за печальных аспектов истории так глупо и бессердечно - получается, ты вовсе не дорожил ничем. Ведь столько радости, позабытой под ворохом хлама прежних лет, в тебе осталось, и столько боли в душе ты смог исцелить! Всё тёмное долговечно, всё светлое же для человека - лишь миг. Но именно он решает всё, именно мгновение становится чудесным воспоминанием, застывшим во времени, которое ты можешь поставить на полку и через время вновь насладиться им. Поэтому, приходя в себя после долгой бури, мы собираем силы в кулак и продолжаем идти вперёд, даже когда всё позади нас рушится. Так и Анечка, грустно вздохнув, вновь возвратилась к книге, в утешении расглаживая потрепавшиеся страницы. И чёрные строчки вмиг обернулись стайкой перелётных птиц, унося её в далёкие края, где всё было возможно. Там не приходилось ни над чем гадать и ломать голову часами, думая, кто же тебе этот человек, не нужно было и молча терпеть обиды, закапывая ярость глубоко в себе. Для неё, девочки, выросшей на сказках, всё вмиг становилось ясно. Буйный подростковый ум успокаивался, и в душе наступал тихий штиль. В такие моменты любой туман рассеивался, а грусть и тоска отступали, прячась глубоко в подсознании. Девочка испуганно вздрогнула, вынырнув из выдуманных реалий книги, когда в комнате неожиданно раздалось громкое: - Ку-ку, ку-ку, - заводная птичка наконец пропела, выглянув из своей клетки, что звалась её домом, и тут же вернулась обратно, закрыв за собой деревянную дверь. - Фух, это всего лишь ты, - облегчённо вздохнув и приложив руку к груди, Анечка рассмеялась, а потом произнесла строгим тоном, пригрозив птичке пальцем. - Больше не пугай меня так! Постепенно мерное тиканье часов успокоило её, и девочка вновь принялась за книгу, позабыв про слёзы и грусть, что осели на дно её подсознания. В такой особенный день Нюше не хотелось плакать, разве что только ночью, когда тучи закроют собой видимый горизонт и в темноте не будет слышно тоскливых вздохов и истошных криков в подушку. Тьма унесёт всё вместе с собой и на следующее утро уже будет не так горестно, как раньше. «Слезам моей любви никогда не будет конца, - умирая, шептала девушка. - Вы разбили мне сердце в тот самый миг, когда убили его. Отныне я навеки стану несчастна» - С той поры, как Жозефина испустила дух, минуло много столетий, но до сих пор поговаривают, что изредка на той поляне, где по ночам встречались две влюблённые души, появляется блуждающий огонёк, устремляющийся со светлячками в небесную даль и ниспадающий к лепесткам белого жемчуга, среди которых покоится их любовь, - прошептав себе под нос последние строчки, Нюша вытерла слёзы с глаз сизым платком и затем, громко высморкавшись, вернула книгу на полку, полную романтичных фантастических книг. Любовно осматривая свою коллекцию, девочка чувствовала внутри щемящую сердце нежность - до того ей были дороги рукописи других людей, рассказывающих истории и сказки на протяжении столетий. - Как же это, наверное, приятно - радовать людей своими романами, - расплывшись в улыбке, произнесла Анечка и, прикрыв глаза, погрузилась в фантазии о своём будущем, о котором оставалось только грезить. Многочисленные поклонники её творчества, образуя шумные очереди, бегут к ней за автографами, восхищаясь её прелестной персоной. Журналисты и корреспонденты берут у неё интервью о жизни, расспрашивают и о том, как снизошла идея написать столько романов и книг, которые люди долгие годы лелеют и оберегают словно зеницу ока. А по субботам элитные почтальоны, одетые с иголочки, приносят к её дому, походящему больше на дворец, сотни писем от восторженных читателей, сочиняющих Ане хвалебные оды о её литературных произведениях. - Как же было бы здорово написать что-нибудь своё! - прикрыв глаза, мечтательно пролепетала Нюша, испуганно вздрогнув от раздавшегося рядом знакомого голоса. - Хочешь писать свои романы? - скрестив руки на груди и оперевшись плечом о косяк приоткрытой двери, парень усмехнулся и приподнял бровь, ожидая от девочки ответа на свой вопрос. - Паша, ты? - изумлённо, пытаясь скрыть разочарование в голосе, произнесла хозяйка комнаты. Правда, скрывать фальшь получалось у неё плохо. В голове пронеслось ненароком: «Всего лишь ты...». Казалось бы, он стал её парнем, но от этого ничего не поменялось. Друг всё также сочинял стихи и читал их ей, прогуливался вместе с девочкой по закоулкам долины, дарил конфеты и цветы, иногда пытался поцеловать, но его сухие обветренные губы не были её любимыми, а потому Аня постоянно убегала, придумывала отговорки и всё чаще лгала, отдаляясь от Паши с каждым новым днём. Его запах, его глаза, его голос - всё в нём её отталкивало и порой ей становилось противно от самой себя. Что же она делает? Правильно ли поступает? «Когда в твоём сердце нет любви, то не становится и жизни» - вспомнилась ей строчка из одного прочитанного на днях произведения. Но так ли важна любовь в отношениях? Для Нюши это был риторический вопрос, на который она прекрасно знала ответ. Понимала, что не может пойти навстречу, не сможет заставить себя полюбить того, кто ей более нисколечки не нравится, но многолетнюю дружбу рушить тоже не хотелось. Поэтому, тяжело вздохнув, девочка взяла в руки одну из книжек и наконец ответила на его вопрос: - Да, хотелось бы. Но понимаю, что таланта нет. И о чем писать, тоже не знаю, - стараясь не смотреть ему в глаза, Аня принялась рассматривать обложку книги, крепко сжатую в её руках, и в мгновение ока застыла, будто бы увидела нечто важное и незаменимое. То, о чём пела кукушка по утрам, когда под окном проезжали рабочие с тележкой, наполненной инструментами для постройки железной дороги. То, чего так жаждала её душа, весь ноябрь напоминая о потерянном. Среди витиеватых золотистых узоров, окутывающих рамку картины тонкими линиями, примостились знакомые глазу птицы, которых Совунья называла лесными канарейками, а в центре, посреди тронного зала, переливающегося в лучах закатного солнца, окутанный дымчатой пеленой, стоял он. Предвестник сумерек, тёмный рыцарь, загадочный наставник и давний друг принцессы, со временем обернувшийся врагом. «Любовь превращает тернии в звёзды» - гласила надпись на обложке. В голове невольно всплыли его слова, дурманящие разум и опьяняющие сердце сиреневой дымкой: - Ты пахнешь звёздами - его глаза, переливающиеся в свете далёких космических светил, лучились невиданной ранее любовью и теплотой. Казалось, это был не Никита вовсе. Разве его чёрствое сердце способно так нежно любить? Вспоминая события прошлых дней и вешая их на стену рядом с мрачной картиной из далёкого детства, то и дело всплывающей в сознании, Аня глядела на остывшие осколки разбитого сердца, с удивлением для себя обнаруживая, что он, тот самый человек, когда-то жестоко и безжалостно его разбивший, сейчас бережно склеивает любовь по частям, собирая осколок за осколком и восстанавливая в единое целое. И от этого осознания ей хотелось плакать и кричать, так громко, как только она сможет, но один его взгляд успокаивал бурю в её душе. «Вот же невыносимый! И когда он заполучил надо мной такую огромную власть?» Глубоко внутри девочка знала ответ, но совсем не желала с ним мириться. Ведь до того казалось противным осознание собственной слабости, что легче было о нём позабыть. Стереть из собственного сознания словно ластиком из тетради, оставив серые разводы едва различимых воспоминаний о прошлом, скомкать и растоптать, но не уничтожить. Нет, на такой поступок Нюша не была способна, как и любой другой человек. Ведомая глубокой обидой, гордостью и высокомерием, она отдалённо припоминала отрывки событий давно минувших дней, изредка тревожа старые раны, но никогда не решалась наконец вспомнить, что же её так задело в его мерзком поступке, почему же сердце до сих пор так болезненно ныло, будто бы воя о том, что девочка старалась не замечать в своей жизни. Ей оставалось только молчать, пряча ядовитую злобу, отравляющую душу и разум, глубоко в своём сердце. Надев маску дружелюбия ради приличия, Нюша изо всех сил, день за днём припоминая его проступок самой себе, всё же старалась скрыть тот ураган эмоций, что бушевал в её душе, и только недавно начала догадываться, насколько же он был заметен. «Всё это время, - с горечью проносилось в её голове, - Ты играл со мной в кошки-мышки, притворяясь совершенно безобидным хищником, который будет оберегать и защищать меня. Однако в моей душе остался след от твоих клыков, который никогда не заживёт...» Несомненно, обида всё ещё жила в её ранимой душе, отравляя смиренный разум, давным-давно уступивший эмоциям, и заглушая голос окрылённого сердца. Однако разве можно победить любовь, навеки искоренить её в себе, особенно когда та долгие годы живёт, расцветая среди стылых руин и разбитых осколков? Противоречивые чувства разрывали её изнутри, доставляя невыносимые мучения и без того слабой душе, метавшейся в собственноручно созданной клетке. Кажется, их игра, начатая давным-давно, уже никогда не закончится. Повелевая разумом и управляя эмоциями, она словно стояла над ними, а Аня и Никита выступали в роли марионеток, ведомых неподконтрольными им чувствами и желаниями. Ударить или поцеловать? Кажется, ответ очевиден...» В ту злополучную ночь после постыдного побега гордость и злоба ещё долго терзали её изнутри, впиваясь зубами в кровоточащее сердце и не жалея бедную девочку. Вспоминая о поцелуе, Нюша рыдала от собственной слабости, от неспособности взять себя в руки и наконец высказать ему всё в лицо. Она казалась себе такой жалкой. «Играть во влюблённую глупую дурочку вместо того, чтобы всё объяснить. Как это мерзко с твоей стороны!» Нервно выдохнув, девочка постаралась прикрыть руками обложку книги, а затем, поняв, что это не особенно помогает спасению ситуации от очередного погружения в воспоминания о временах её близкого общения с Крошем, спешно вернула рукопись обратно на полку и отошла подальше от того места, где она стояла. - Если есть желание, то найдётся и идея, - подойдя поближе к подруге, сказал Бараш, ненароком покосившись на полки с книгами. В мыслях юноши промелькнуло: «Да уж, в выборе хороших книг у неё совершенно нет вкуса». Впрочем, он не стал их озвучивать, ведь стоило играть роль хорошего парня. - Но тебе бы руку набить, а то бесталанные романы никто читать не будет, - заметив её хмурый взгляд, парень спешно поправился. - Впрочем, это тоже вопрос времени. Учитывая, как хорошо ты можешь сочинять стихи, то при желании и прозе обучишься. - Возможно, ты и прав, - вздохнула девочка, отведя взор в сторону. Сколько бы ни проходило дней, мысли о том, как гнусно она поступает с Барашем, не прекращая их странные спонтанные отношения, всё не покидали разум, вонзаясь ядовитыми стрелами в и без того уязвимое сердце. - Может, стоит попробовать завтра? Набить руку, как ты сказал. Паша в ответ едва заметно кивнул, взглядом изучая девичью "библиотеку". Истинно таковой её назвать было трудно - несколько полок с книгами занимали лишь часть помещения, совершенно не уступая громоздким шкафам, доверху набитым нарядами. Сорочки, платья, джинсовые комбинезоны - выбора было не счесть, однако она предпочитала сидеть в мужском спортивном костюме, закрывшись ото всех в своём домике. Бараш отошёл от неё, присев на стул, стоящий около входа в комнату, и, скрестив руки на груди, задумчиво нахмурился, разглядывая свою возлюбленную, растерявшуюся от его пытливого взора. Стоп, разве не этот же самый костюм носил однажды Крош? Но прежде чем парню удалось расспросить свою девушку, Нюша в растерянности выпалила: - Ты почему так смотришь на меня? - юноша встрепенулся, тряхнув головой, и сосредоточил на её глазах свой взгляд. - Со мной что-то не так? Прикусив щеку изнутри, Паша отвёл взор. В последнее время Анечка часто просила не поднимать больше тему с Крошем и не говорить о нём, если это было не чрезвычайно важно. С одной стороны ему очень хотелось узнать, что такого происходило между ними всё это время, но с другой ему совершенно не нравилось, когда Нюша на него злилась. - Да ничего. Всё в порядке. Ты просто очень красивая. Безумно. - юноша расплылся в довольной улыбке, заметив румянец на девичьих щеках. Присев на застеленную кровать и скрыв лицо волосами, девица долго размышляла, что бы такое сказать. Сердце порывалось поднять с закромов кое-что очень важное, но спрашивать о таком у него было бы неудобно. И всё же... - Почему ты влюбился в меня? - резко подняв взор, Анечка с волнением глядела на него, растерянного и ошарашенного от, казалось бы, простого вопроса. - Я давно хотела об этом узнать, но никак не могла собраться с силами. Мне любопытно, как так вышло, что ты выбрал именно меня. Ещё и ухаживал, и терпел столько лет. Почему всё так получилось? Павел долго мучился с ответом, отводя взор каждый раз, как сталкивался с её лучистыми зелёными глазами, испытующе уставленными на него. Беспокойство охватило всё существо парня. И что ей сказать? Правду она не поймёт, истина неизменно её ранит, а говорить о чувствах вот так открыто было для него слишком непривычно. Не скажешь ведь, что влюбился, убегая от собственных переживаний и пряча за слоем любви ворох тревоги и зла на весь окружающий свет. Его не понимали. Не приняли. И только она оставалась рядом. А значит это место под солнцем стоило несмотря ни на что сохранить. - Знаешь, ведь любовь не так проста, - запинаясь, начал он, не решаясь сталкиваться с ней взглядом. - Пребывая в поисках вдохновения, однажды осознаёшь, что его нам приносит сама жизнь. Многих писателей и поэтов окрыляла любовь. Так произошло и со мной. Ты стала моими крыльями, вознесла к небесам и в тот миг я почувствовал, каково это, когда весь мир у тебя будто на ладони. Моё сознание очистилось от всего и я ощутил словно стою выше рутинного бытия. Именно тогда я понял, что ты - это всё, что мне нужно. Пока ты моя, ничто не кажется ни невозможным, ни страшным. Ты моя муза, моё счастье и свет моей жизни. Нюша в изумлении приподняла брови и приоткрыла рот. Дыхание, казалось, замедлилось, а сердце участило свой бег. - Так ты говоришь, что я, - с трудом сглотнув, девица отвела взор и поспешно завершила. - Всё, что тебе нужно от этой жизни? - Да, - кивнул ей в ответ Бараш, пытаясь скрыть усилившееся волнение. - Так и есть. Ты единственная, кому я могу довериться полностью. Ты та, кто никогда меня не бросит. И твой свет окрыляет меня. Глядя на то, как смущённая улыбка расползается по лицу его возлюбленной, Бараш с облегчением выдохнул. Ему не хотелось в очередной раз расстроивать и без того настрадавшуюся девочку неправильными формулировками и неприятными открытиями. Поэтому сладкие речи были единственным, что смогло помочь в этот момент, не волнуя при этом её капризную и эмоциональную натуру. «Всё-таки деликатность стоит превыше правды» - кивнул он сам себе, в очередной раз убеждаясь, что расплывчатые, но романтичные фразы и формулировки действуют на возлюбленную лучше, чем рискованные и тщательно скрываемые истины. Нюша же сквозь пелену прилива необъятной нежности однако ощутила едкий укол вины. И как она может теперь оставить Пашу совсем одного, без любви и без света в его нелёгкой жизни? Помимо девчушки у того не было близких друзей, которые могли бы выслушать его, понять и принять его переживания, подарить ощущение собственной ценности, поухаживать за ним в трудный период и порой пойти на уступки. Да и ему самому давалось очень тяжело открываться новому, доверяясь малознакомым или вовсе совершенно посторонним. Одиночество доставляло ему очень много боли, так как же Анечка могла позволить себе оставить Пашу на произвол судьбы? «Нет, - понеслось у неё в мыслях. - Пускай встречаться мы начали случайно, но я должна постараться ради него. Хотя бы попытаться найти в нём то хорошее, что, как в сказках, полюбится мне. Мы же давние друзья в конце-то концов! Всё не могло сложиться иначе» - Я тоже люблю тебя, - тихо пробормотала в ответ девочка, почувствовав на языке укол едкой горечи. Но она старалась не зацикливаться сейчас на этом. Встав с кровати и медленно подойдя к Барашу, она наклонилась к его лицу до неприличия близко и прошептала. - Хочешь... - затихнув на миг и метнув взор на его приоткрытые губы, Анечка внезапно отстранилась, ухватившись за косяк двери. - Попробовать со мной новый сорт чая? Как раз фруктовый наконец-то привезли. В мыслях она довольно хмыкнула, глядя на его тяжело вздымающуюся грудь и перекатывающийся кадык. Эти рискованные игры напоминали ей о Кроше, но девочка старалась не вспоминать о нём. Пора забыть об этой болезненной любви. Навсегда. Необходимо оставить этого наглеца в прошлом и больше не вспоминать о нём. - Хорошо, - очарованный внезапным порывом чувственной страсти, паренёк спустился за ней на кухню, про себя хмыкнув: «И они заварили чай. Кажется, всё начинает налаживаться» Ощущая на губах аромат малины, будоражащий ноздри, и чувствуя на своих устах его губы, Нюша успокаивала себя мыслью, что всё, должно быть, не так уж плохо. По крайней мере её любят. И она изо всех сил старалась не думать о другом и не прокручивать в мыслях беспокоящий сердце вопрос: «Мой ли он человек?»