Боль, которую не выплакать

Джонхан на работе сидит какой-то измученный и явно вымотанный. Он снова сидит над вчерашним интервью, которое разобрать сразу нормально не получилось. И, похоже, сегодня тоже не сложится. Юн, сидя в наушниках, прокручивает конец интервью с Суджин и стучит пальцами по столу. Нет, Джонхан не раз слышал все эти истории. Но именно что слышал. И никогда не сталкивался с этим в живую. И сейчас, волей не волей, парень всё равно перед глазами видит чужие забинтованные руки. И глаза. Пусть айдол и говорила, что она относится к этому спокойно, но было же видно. Было видно, что ей больно. Это было короткое мгновение, но Юн его заметил. Как изменился её взгляд, как тень на мгновение легла на её лицо. Суджин явно переживала, до сих пор. От размышлений отвлекает стаканчик, который неожиданно опускается прямо перед его носом. Буквально. Джонхан удивлённо смотрит на стаканчик кофе, а потом поднимает взгляд на Минхао. Тот смотрит на него недовольно, даже руки на груди сложил. Юн глазами хлопает и вытаскивает наушники, кладя их на стол. — Опять не спал? — Джонхан и рта открыть не успевает, когда ему задают не в бровь, а в глаз. — Я… — Юн уже готовится отмазаться, но чужой взгляд не позволяет этого сделать. — Спал. Но мало и плохо. — Тебе нельзя думать, серьёзно. Я иногда думаю, что тебе нужно сменить профессию. — Нет. Всё нормально. Я в порядке. На это головой качает даже Джунхвэй, ибо явно этому не верит. А Су лишь молча ставит на чужой стол коробочку с пирожным. Он был уверен, что друг даже не ел. Ставит и уходит работать. Джун провожает его несколько грустным взглядом, но тоже к работе возвращается. Отвлекается от неё, на сей раз, уже Сынчоль. Правда старается сделать это так, чтобы никто ничего не заметил. Смотрит слегка искоса, лишь немного повернув голову в сторону Юна. И тот ничего не видит, просто потому что не смотрит, а утыкается в пирожное, ибо и правда хотел есть. Чхве было всё же интересно, что к чему. Он часто слышал, как Джун или Минхао ругается на то, что Джонхан может плохо, или почти не, спать, мало есть и всё в таком духе. И самое главное, что это всё не сходится с тем, что Юн выдает на работе. И не только в его сторону. Чаще всего Джонхан на работе очень уверенный человек, иногда даже самоуверенный. Он всегда хорошо и стильно одевается, держится с улыбками и ухмылочками, а когда получает похвалу от Вону, реагирует всегда одинаково. «А как иначе быть могло?». Справедливости ради, и работал Джонхан всегда на максимуме, мог погибать на работе до глубокой ночи, работать на дому и в выходные, выходить сверхурочно, если статья горит. В общем, Сынчоль всё ещё не мог сложить некоторые два и два. И все эти разговоры не помогают. По их поведению можно сказать, что такие случаи — не редкость. Только причины этого Чхве ни разу не слышал. В рабочее время такие темы не поднимались, а вне рабочее он проводит обычно с Вону, с которым дружит еще со школы, а не с коллегами. А вот Джунхвэй в курсе, ибо Минхао причитает о своем друге чаще, чем жалуется на не самый хороший кофе в кофейне рядом с их домом. То есть очень часто. Ещё с того момента, когда они все перезнакомились в университете, и началось. Но было из-за чего. Внешне уверенный, всегда ухоженный, Джонхан на самом деле был одним сплошным ходячим загоном. Причём загоняться Юн мог с полного нифига и настолько сильно, что ночами не спал. Позже, правда не без усилий Минхао и Джуна, любящих давать дружеского пинка под зад, загоняться по поводу самого себя Джонхан перестает. Но эта привычка переходит на обучение, а потом — на работу. Хотя, сейчас это уже не то, чтобы загоны. Джонхан просто оказался слишком эмпатичным и сопереживающим, вживающимся иногда в роли тех, про кого он пишет. И начинал из-за этого переживать и проживать эмоции других людей. Так было и сейчас, Минхао был уверен в этом. — Ты точно уверен, что нужно перестать уговаривать его сменить профессию? — говорит это Су как можно тише. — Уверен. Он всё равно найдет, о чем переживать. А так хоть рядом с нами. И справедливости ради, у него уже давно не было подобных интервью, как недавнее. Лучше уж так, чем никак. Минхао тяжело выдыхает, но с Джуном соглашается. Так было проще контролировать этого дурака. *** Джонхан снова стучит пальцами по столу, но уже без наушников. Нужная информация вынесена на бумагу, тезисы даже сформированы, но всё равно как-то не идёт. Статья, снова и опять, не складывается, но правда сейчас это проблема уже самого журналиста. Ему слишком тяжело даётся отвлечься от вороха мыслей в голове на тему чёртовых родственных душ. И зачем это только существует? — Ай! — тихо выдыхает он и поднимает голову, когда куда-то в висок прилетает скомканная бумажка. — Перестань пальцами стучать. Раздражает, — шипит злобно Сынчоль, что заставляет Юна нахмуриться. — Ага. То есть тебе щёлкать ручкой можно, а мне и шевелиться нельзя выходит? — Ты этим занимаешься всё утро! — в голосе Сынчоля звучит негодование. Джонхан уже открывает рот, чтобы возразить, но его бессовестно перебивают. — Знаете, на кого вы сейчас похожи? — на этот неожиданный вопрос Джуна спорящие оборачиваются. — На давно замужнюю пару. Ну, знаете, милые бранятся —только тешатся. Все дела. Джонхан и Сынчоль смотрят с недоумением на Муна пару секунд, а потом одновременно отворачиваются. Только Юн все равно слышит тихое «раздражаешь», которое заставляет в обиде поджать губы. — Я пойду проветрюсь, — через какое-то время говорит Джонхан, понимая, что не может здесь сейчас находиться. *** Джонхан правда не понимает, в какой момент чужие слова начинали на него так действовать. Они всё время ругались по поводу и без, чаще без, но он особо не замечал, чтобы ему было… обидно? Даже банально обидно. Лишь в последнее время Юн начал обращать на это внимание. Чужие слова начинали действительно задевать, неприятно отдаваясь чем-то внутри, что сжимало сердце и даже легкие. Колкая обида заставляла поджимать губы, нервно дергать плечами и злиться на Чхве ещё больше. Но Джонхан всё еще не понимал причины. Ему же должно быть всё равно, по идее. Сколько бы они не работали, они всё время так. А началось всё со случайно пролитой Сынчолем кружкой кофе и Джонхана, у которого с самого утра было плохое настроение. Он за словом в карман не полез, Чхве ответил. Потом они несколько дней друг с другом особо не разговаривали, но через время Джонхан начал цепляться к мелочам, припоминая злосчастный кофе, и понеслось. Но за несколько лет чувства обиды н е б ы л о. В отличие от сейчас. Джонхан сидит на скамье в небольшом парке, и не знает, что и думать. Было до слёз обидно. Причем в прямом смысле. Глаза неприятно слезились, пока сам парень повторял эту ситуацию у себя в голове. Зачем только это делать, он сам не понимал. Но как-то слова, пропитанные раздражением и злостью, не хотели уходить из головы. Юн не считал себя святым человеком, иногда понимал, что доводил специально, но всё же… Осадок остался. — Долго ты тут сидеть будешь? — над головой слышится знакомый голос, но Джонхан молчит. — Дурак. Минхао садится рядом, закидывая руку на чужое плечо. Говорить что-то вроде и смысла нет, но хотелось. — Ты хоть сам понимаешь, чего обиделся? — в ответ Су получает закономерное молчание и качание головой. — Забавно, не думал, что тебя смогут задеть его слова. — Да я тоже. — Тебе бы правда пересмотреть своё отношение к нему. — Да куда там, — Джонхан грустно усмехается. — Даже если я сильно захочу, вряд ли что-то выйдет. Мы глотку друг другу грызём года три, выходит. Вряд ли сам Сынчоль захочет поменять обо мне мнение. — Мне кажется, вы просто два идиота, — теперь уже как на идиота смотрит Джонхан на Минхао. — Сейчас объясню. Вы похожи на школьников, которые дергают девочек за косички, чтобы привлечь к себе внимание. Уже многие думают, что вы на самом деле нравитесь друг другу, но сцепились с самого начала как кошка с собакой, и отцепиться теперь даже не пытаетесь. — Не говори чушь! — восклицает Юн, руками всплеснув даже. — Как он может мне нравиться? Он шумный, неаккуратный, грубый, и я уверен, что еще и дома у него бардак. Джонхан же был чистюлей настолько, что раз в неделю мог устраивать дома генеральную уборку. — Вот и я о чём говорю. — Да иди ты. Пошли работать. Джонхан уже усмехается, на что Минхао улыбается. Они поднимаются с места и уходят обратно в здание. Только вот слова, сказанные другом, надолго оседают в чужой голове.