Большая семья Узумаки

Коске уставился на красивую девушку с выражением легкого благоговения на лице, а уголки его губ чуть приподнялись. Он с трудом снова сглотнул, а затем кивнул. Он понял, что она сказала… но он не думал, что эта близняшка сможет заставить его пожалеть о чем-либо. Она встала и отступила на шаг, снова надевая маску собаки. После чего заметил, как она взглянула в сторону деревьев, и понял, что она собирается уходить. — Подожди! — воскликнул он, вскакивая на ноги хорошо отработанным движением. Она застыла. — Послушай, у нас все равно ничего не складывается. Я про твою сестру. Я не хочу разбивать ей сердце или типа того, так что… Есть идеи? И пусть он больше не видел ее лица, язык ее тела был абсолютно нечитаемым, не давая ему даже намека на то, чтобы узнать ее мысли. — Она тебе безразлична? — спросила она, хоть вопрос прозвучал скорее как утверждение. Ее голос был слегка приглушен маской. — Не была безразлична, не пойми меня неправильно, — Коске поднял руку, как бы прося ее притормозить. Другая рука снова оказалась у него в кармане. — Но я думаю, ей было бы лучше с кем-нибудь другим, — добавил он, тщательно подбирая слова. Она все еще молчала. Он сделал шаг вперед, наклонив голову, словно давая понять, что может заглянуть под ее маску, несмотря на расстояние. — Но ты… Ты можешь разбить мне сердце в любое время, если захочешь. Он подмигнул ей, одарив своей характерной ухмылкой. Одним плавным, почти незаметным движением (даже для активированного шарингана) она бросилась вперед и ударила его по лицу. Коске приземлился на спину и проехал несколько футов, прежде чем затормозил и осел. Все, что он хотел сказать, замерло на языке, когда он увидел Козакуру, медленно и торжественно приближающуюся к ним. — Что происходит? — осторожно спросила она, глядя на сцену перед собой. — Он идиот. Держись от него подальше, — крайне просто заявила Умеко. Козакура остановилась рядом с сестрой и нахмурилась, скорее от разочарования, чем в гневе. — Почему? — спросила она. Затем, добавила с чуть большим вызовом в голосе: — Он мне нравится. — Он слабак, потому что не может бросить тебя, и только что подкатил ко мне, — ответила она. Коске почувствовал, как воздух мгновенно поледенел на несколько градусов. Он мог думать только об одном месте, где хотел бы сейчас оказаться: где угодно, только не здесь. Козакура опустила голову, так что он не мог видеть ее лица из-за челки, а ее рука сжимала холодную стеклянную бутылку, пока та не задрожала. Он чувствовал, что она вот-вот заплачет, а он терпеть не мог, когда девушки плакали. Поэтому он не удивился, когда она подняла голову и ее глаза наполнились слезами. Только теперь это были уже не глаза Козакуры. Это были глаза Умеко. «Может быть, она и есть та самая», — мелькнула у него мысль — как раз перед тем, как она с боевым кличем запустила в него бутылкой. Та пробила асфальт у его ног и обдала его фонтаном цемента, грязи и томатного сока. — Оставь себе свои дурацкий напиток, дурацкую прическу и дурацкое мороженое! Я больше никогда не хочу с тобой разговаривать! Ненавижу тебя! — закричала она, образовав на тротуаре вторую воронку, пока по ее щекам текли слезы. Умеко спокойно отступила в сторону, когда поверхность, на которой она стояла, раскололась надвое и поползла трещинами. Затем она положила руку на плечо Козакуры. — Мне убить его? — бесстрастно спросила она. — Нет, — всхлипнула Козакура, вытирая слезы. — Не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Умеко коротко кивнула в ответ. Коске сидел в ошеломленном молчании. Его волосы стали серыми от цементной пыли. Он смотрел, как они уходят, почти тем же путем. Он не мог до конца поверить в то, что только что произошло. Только когда он вспомнил о заказе матери, он вскочил, схватил его и направился к дому пружинистой походкой. Конечно, все стало немного сложнее. И, возможно, он мог бы проявить к Козакуре чуть больше терпения. Но он только что перестал думать, что судьба предала его… И осознал, что она удвоила его шансы заполучить девушку своей мечты. — На следующей неделе Коске признал, что ему все равно, кто из них это будет. Подошла бы любая. Умеко казалась ему наилучшей наградой, но теперь, когда он узнал, что Козакура — та девушка, какой он помнил, его страсть к ней разгорелась с новой силой. Он собирался сделать все, что в его силах. — Послушай… Это было все, что он успел сказать ей, прежде чем Козакура захлопнула дверь у него перед носом, а ее глаза уже начали наполняться сердитыми слезами. — Просто дай мне секунду… Умеко развернулась и ударила его ногой прямо в грудь. Он поднял руки, защищаясь, но все равно пошатнулся назад от удара. Он не думал, что она нападет на него, когда охраняла партию свитков. К тому времени, как он пришел в себя, она уже отскочила в другую сторону процессии, оставив его смущенно таращиться на нескольких прохожих. — Послушай, я облажался, ладно? Ему удалось высказать ей целое предложение, прежде чем Козакура швырнула ему в лицо несколько кунаев, тем самым принудив его ловко уворачиваться от них. Тем временем она уже убегала по крышам. — Ты единственная девушка для меня… Жесткие пальцы Умеко сомкнулись прямо на его горле, заставив его упасть на землю, хватая ртом воздух. — Я знаю, что у тебя все еще есть чувства ко мне, — выпалил он Козакуре, стоя позади, пока та рассматривала новую юбку. Она повернулась к нему с убийственным выражением в глазах и ударила вешалкой с такой силой, что та вонзилась в стену позади него. — Единственное, что я испытываю к тебе, — это невероятное желание, чтобы ты поскорее ОТВАЛИЛ! — крикнула она, привлекая внимание нескольких покупателей. — Мы поговорим позже, — сказал он, подмигнул и быстро ушел. Он услышал ее разъяренный вскрик и звук рвущейся ткани, когда вылетел из комнаты. С некоторым смятением в следующий раз он обнаружил ее держащейся за руку другого их одноклассника. Он коротко бросил ей: «Я могу подождать», — и ушел под ее сердитые крики, решив сосредоточить все внимание на Умеко. В любом случае, с ней было интереснее. Но с ней было и сложнее. — — Держи своего пацана подальше от моих дочерей! — закричал Наруто на весь дом Учих, как только дверь открылась. Он постучал всего один раз, прежде чем ему открыла жена Саске, и она без промедления предложила ему выпить после того, как его вспышка гнева прошла. — О, спасибо, — улыбнулся он, и гнев его улегся. Он сел на диван и некоторое время вел с ней светскую беседу. Когда Саске вышел из своей чертежной, держа в руках все еще влажный свиток, Наруто тут же вскочил, вспомнив, зачем он здесь. — Держи своего па… — Я услышал тебя, — перебил Саске, спокойно раскладывая свиток перед женой. Она только хмыкнула, пока двое мужчин пялились друг на друга. — И? — спросил Наруто, скрестив руки на груди и подойдя так близко к Саске, что они почти касались друг друга. — Нет, — просто произнес Саске, не выглядя особенно сердитым. — Ублюдок… — зарычал Наруто, наклонившись так близко, что его лицо оказалось прямо напротив лица Учихи. — Мой сын может делать все, что захочет. Я не столь помешан на контроле, как ты, — сказал он спокойно, не отстраняясь от Наруто. — Что? Твой жуткий сопляк пристает к моим маленьким девочкам! Как бы ты себя чувствовал, если бы Шиначику так вел себя с твоей дочерью? — сердито выплюнул он. Очевидно, он на самом деле не задумывался о последствиях сказанного, потому что внезапно на него обрушилось жажда убийства обоих Учих, стоявших перед ним одновременно. Глаза Саске вспыхнули яростью. — Если бы твой двадцатиоднолетний парень… приставал к моей десятилетней дочери? — медленно прошипел он, болезненно четко выделяя каждое слово. Наруто отступил, а его гнев снова рассеялся, но на этот раз от потрясения и смущения. Он потер затылок. — Ах, это не… не то, что я… даттебайо… — пробормотал он почти беззвучным голосом с выражением лица едва не ошеломленным. — Подождите! — внезапно вскрикнул он через мгновений. — Дело не в этом! Дело в том, что твой сопляк довел до слез моего ангелочка и теперь пристает и к Козакуре-чан, и к Умеко-чан! — И что? — спросил Саске. Он немного успокоился после вспышки гнева и теперь держал руку в кармане, сверля Наруто холодным, бесстрастным взглядом. — Они старше его. Одна из них — АНБУ. Перестань нянчиться с детьми, идиот. Понятно, почему они такие избалованные. Тут он ухмыльнулся. — Избалованные?! Ублюдок! Наруто погрозил ему кулаком, но, бросив последний раздраженный взгляд, решил, что, в конце концов, это не стоит его времени. С сердитым ворчанием он допил остатки напитка, поблагодарил жену Саске и потопал обратно к выходу. — Преследуя Умеко, Коске понял одну вещь: он сильно ошибался на ее счет. Действительно, в академии она была странной, тихой девочкой. Она оставалась такой же стойкой и необщительной, какой он ее помнил. Только он всегда считал ее застенчивой и слабой. Он и не подозревал, что она похожа на… сексуального робота-красотку. Каждое ее движение было рассчитано и продуманно до мелочей. Она не стеснялась ни в словах, ни в поступках. Завоевать такую девушку… Это было что-то вроде мечты. Именно с такой мыслью он осторожно подошел к ней однажды днем. Он намеренно выжидал несколько дней с тех пор, как в последний раз выслеживал ее, и чуть не получил сломанную челюсть от удара. — Умеко, прежде чем ударишь меня, просто выслушай, — быстро произнес он, в мирном жесте подняв руки перед собой. На этот раз она не набросилась на него. Ухмылка тут же вернулась на его лицо. — Я просто хочу, чтобы ты поняла, что я чувствую. Ему хотелось, чтобы на ней не было маски АНБУ, но он смирился с тем, что ему придется потрудиться над тем, чтобы она была снята. Ему понравилась идея о девушке, ради которой ему придется стараться. Даже с маской, ситуация была идеальной. Она только что выполнила задание и сидела на дереве, совсем как Козакура, когда он впервые подошел к ней. Но он не осмелился бы сказать Умеко «спуститься». Сделав глубокий, взволнованный вдох, он начал голосом, полным страсти. — Умеко, я бы отказался от всего, что мне нравится, ради тебя. Я бы перестал смотреть на звезды ради тебя. Я бы отдал глаз ради тебя. Я бы отказался быть шиноби ради тебя. Я бы отказался от всего этого, если бы ты была моей девушкой. Он протянул руку, так же, как когда-то протянул ее Козакуре. Его глаза горели искренностью. — Ты согласишься? Стремительное движение Умеко было таким быстрым, что он едва успел его увидеть. Но это не имело значения, потому что она отскочила в сторону, не оставив после себя никаких следов своего присутствия. — Черт, — пробормотал он вслух, слегка улыбнувшись. Все прошло неплохо. В этот раз она даже не ударила его. Он был уверен, что у них с ней наметился прогресс. А потом, позже, той же ночью, она появилась в его открытом окне, прижавшись к раме. Лунный свет отразился от ее маски, когда она медленно сняла ее, и ее голубые глаза сверкнули, глядя на него. — Да, — сказала она ему. Он мечтательно улыбнулся. Затем резко сел в постели, широко раскрыв глаза. — Серьезно? — спросил он ее. — Да.