whatever happens, don't let go of my hand

- О боже, - слышится голос Кристины, что появляется рядом буквально из ниоткуда и, судя по всему, тоже собирается уходить. Или правильнее сказать собиралась. - Поля, что случилось? - Всё нормально, - отзывается она, полагая, что та поверит или просто сделает вид. Её ведь это уже не касается. - Я вижу, - кивает женщина, помогая ей подняться и беря под руку, уводит обратно в сторону своего кабинета, что буквально минуту назад закрыла на ключ. - Так, на раз – делаем глубокий вдох, на два – медленный выдох... Поля послушно делает вдох и сбивается на выдохе, пока что будучи не в силах продышать эту истерику, что накрыла конкретно и в самый неподходящий момент. И ей, скажем так, ещё повезло, что за эти пару минут в коридоре не встретился никто посторонний. Усадив её на диван и налив воды в стаканчик, она впервые садится рядом, а не напротив, и это как будто бы очень многое меняет, устанавливая между ними ещё более доверительный контакт, чем до этого. - Будет лучше, если мы расстанемся сейчас, пока не сильно привязались друг к другу... - цитирует его слова Пелагея, предпринимая попытку натянуто улыбнуться и поднимая большой палец вверх, - Не сильно привязались, блять... - Спокойно, - вновь повторяет Кристина, делая вдох и заставляя её повторять за собой, - И медленно выдыхаем... - Я не хотела, чтобы всё закончилось так, - дребезжащим голосом говорит она, ощущая себя такой слабой и бессильной в этот момент. - Поль, я уже пятнадцать минут, как не ваш психотерапевт, поэтому давай честно... Ты красивая, умная, талантливая и далеко не дура... Но не ищешь лёгких путей и выбираешь именно тех мужчин, с которыми сложно и больно... - этот резкий переход вынуждает её на время перестать плакать и послушать, что будет дальше, - Отсюда напрашивается вопрос: что с отцом? - Я его никогда не видела, - пожимает плечами Поля, шмыгая носом и вытаскивая из коробки пару салфеток, - Мама говорила, что ему не нужны были дети, и что он ушёл почти сразу, когда узнал о моём появлении... А отчим прожил с нами всего пару лет, но он и не пытался заменить мне отца... - Пробовала найти его, узнать, кто он? - уточняет женщина, не веря, что за 36 лет жизни её ни разу не посещали такие мысли. - Я хотела, но мама настоятельно порекомендовала не тратить на это время и силы, - отвечает она, очень давно не возвращаясь к этой теме, - А потом, спустя какое-то время, я подумала, что уже достаточно известна, и что при желании он мог бы сам меня найти и банально познакомиться, но он ведь этого не сделал за столько лет... А может, он вообще уже умер, и тогда какие могут быть вопросы? - А если бы он сейчас внезапно объявился?.. - Раньше я говорила, что хочу посмотреть ему в глаза и понять, почему так получилось, - она тяжело вздыхает и делает ещё пару глотков воды, - Сейчас мне всё равно, почему так получилось, но я бы хотела увидеть его, даже просто на фотографии. И если бы он объявился, я бы обязательно встретилась с ним. Только у меня нет этой фигни, как любят психологи... я не ищу в мужчинах отца. - Отца – нет, не ищешь, - согласно кивает Кристина, тут нисколько не возражая, - Зато пытаешься доказать, что тебя есть за что любить; хочешь чувствовать себя нужной и любимой, а когда вроде бы начинаешь чувствовать, думаешь, что не заслужила этого, что ты ещё недостаточно много сделала... Это деструктивный сценарий, когда во всём ищешь подвох. Ты можешь херачить всю жизнь: учиться на «отлично»; петь так, что мурашки по всему телу; собирать огромные залы; объездить весь мир с гастролями; удачно выйти замуж и создать «идеальную» семью, разумеется, не повторяя тех же ошибок, что совершили родители. Ты можешь быть самой лучшей женой, матерью, дочерью, подругой, да кем угодно – для всех, кроме себя самой. Внутренний голос всё равно будет повторять, что ты делаешь недостаточно, что ты ещё не самая лучшая, но если ещё сделать вот это, это и это, то, может быть, тогда да... Это отлично мотивирует, правда, но жить с этим очень тяжело. Они обе молчат и просто смотрят друг на друга, а от Полиной неприязни и даже спеси, что была заметна, когда она уходила, теперь не остаётся и следа. Она снова чувствует себя такой дурой, что хотела бросить психотерапию и в частности Кристину, с которой ей сейчас впервые комфортно, как никогда раньше. - И что делать? - у неё напрашивается вполне логичный вопрос. - Варианта два: один сложный, другой попроще, - отзывается она, разумеется, понимая не только суть проблемы, но и зная её решение, - Можно задаться целью и найти отца, чтобы встретиться, поговорить и навсегда закрыть этот гештальт. А можно, как ты сказала, сделать, как любят психологи: поставить стул, представить, что это и есть твой папа, и проговорить вслух всё то, что столько лет копится внутри. - Первый вариант точно нет: у меня банально нет времени искать человека, который никогда не искал меня, - мотает головой Пелагея, больше не рассматривая вариант поиска своего отца, - Со стулом тоже сложно... ты же понимаешь, как это больно признавать, не то что озвучивать. - Что бы ты ему сейчас сказала? - она вытаскивает наружу всю её хорошо скрываемую душевную боль, что жила внутри годами и уже отлично прижилась. - Не знаю, - или просто не решается сказать, - Может быть... «я никогда тебя не знала, но мне всегда не хватало твоей любви». Я всю жизнь доказываю, что чего-то стою, человеку, которому это не нужно; абсолютно чужому человеку. Хотя когда-то я думала, что он видит меня по телевизору, видит, чего я добилась, и сильно жалеет, что отказался от нас с мамой. Но вдруг, если бы он нас не бросил, этого ничего бы и не было? - Напиши письмо, если тебе так будет проще, - заключает психотерапевт, которая уже как бы и не психотерапевт для неё, - Вот так же, как писала Диме... - И сжечь? - наивно уточняет она, мало ли схема поменялась. - Ну, можешь отправить, - разводит руками та, не зная, что ей ближе. Телефон в Полином кармане всё это время надрывается на беззвучном, но вспоминает она о нём только тогда, когда на экране уже три пропущенных от Димы. И перезванивать было бы слишком глупо и слишком поздно. - Неужели ему настолько наплевать на меня, что он готов так легко взять и закончить всё? - это риторический вопрос, но она всё равно задаёт его. - Ему не плевать: то, что он тебя до сих пор не отпустил, было понятно с первой сессии, - отзывается Кристина, явно будучи с ней не согласна, - Ты же лучше меня знаешь, какой он... Просто у него куча травм, которые ему тоже нужно на постоянной основе прорабатывать с психотерапевтом. Успокойся, остынь, перевари всё, что мы сегодня обсудили, а потом поговоришь с ним ещё раз. Главное, не делай этого на эмоциях. - А ты останешься моим психотерапевтом? - с надеждой глядя на неё, уточняет Поля, - Я не хочу пить антидепрессанты, я хочу разговаривать... Да, антидепрессанты – не единственный способ победить тревожное расстройство. Есть ещё такой вариант, как индивидуальная психотерапия, о чём Кристина тоже упоминала вскользь, рассказывая, что можно сделать. И нет ничего удивительного в том, что Дима слышал это, также присутствуя при их разговоре. - Останусь, - усмехается она, изначально от неё не отказываясь, - Но пересекаться вне кабинета мы больше не будем, как и разговаривать вне сеанса. Сегодня было своего рода исключение, а так, нарушать этический кодекс я не могу и не буду. - Спасибо тебе, - кивает блондинка, не представляя, что бы было, если бы она не появилась в том коридоре, - Или теперь уже вам... - Это формальность, - поясняет женщина, давая понять, что им вовсе не обязательно снова обращаться друг к другу на «вы», - А ты молодец, Поль... Таких людей с добрым сердцем, как у тебя, на самом деле очень мало. И ещё ты намного сильнее, чем думаешь... Это я говорю, как твой всё ещё психотерапевт.