Silver on scarlet / Серебро на алом

Nighthawk (сущ) — повторяющая, навязчивая мысль, которая появляется только поздно ночью и не даёт уснуть.

Он часто ходил в бордели. Настолько, что практически в каждом из них знали его предпочтения: высокие, кареглазые, с водопадом тёмных волос, ниспадающих на спину. И никто не задумывался, почему он никогда не выбирал светловолосых. Все верили, что они были просто не по нраву мятежному принцу. И никто даже не догадывался, кого на самом деле жаждало его сердце.

***

Его племянница красива: из тех, что не только привлекают все взгляды, входя в комнату, но и из тех, чей образ намертво врезается в память. Ей исполняется пятнадцать, когда он впервые осознаёт, что его чувства отличаются от того, что должен испытывать дядя к племяннице. День её Рождения отмечают помпезно. В лучших традициях королевского двора. Пир, на котором парочка столов точно сломается под тяжестью блюд, менестрели, бесконечной чередой сменяющие друг друга, и гора подарков, растущая, кажется, с каждой минутой. Рейнира танцует весь вечер со счастливой улыбкой на устах, отвечая согласием на каждое предложение. Пятнадцать проклятых танцев. Деймон и не замечает, как начинает считать. Каждый раз, когда она и её партнёр проносятся мимо, принц чувствует её взгляд. На десятый раз он поднимает голову, решившись наконец посмотреть. В глубине глаз принцессы вспыхивает вызов, заметный лишь ему одному. — Она разобьёт много сердец… — грязно усмехаясь, произносит Джейсон Ланнистер. — Хотя не удивлюсь, если сегодня какому-нибудь смазливенькому пажу повезёт, девица совсем созрела… Нож в руке Деймона оказывается прижатым к паху лорда за считанные мгновения. Похотливая ухмылка слезает с лица перебравшего вина мужчины, оголяя настоящий страх под шелухой кичливой бравады. — Ещё одно подобное высказывание о принцессе, и вы пополните ряды евнухов, лорд Ланнистер… — угрожающе шипит Деймон, и в его глазах вспыхивает удовлетворение, когда он ощущает, как легко лезвие рассекает плоть. Лицо лорда мгновенно становится белым, словно он видит самого Балериона, и Ланнистер покорно склоняет голову, бессвязно бормоча десятки спутанных извинений. Фатальный пятнадцатый танец как раз подходит к концу, и принц резко встаёт из-за стола, уверенно направляясь к имениннице, замершей в центре зала. Нож в бедре лорда он оставляет на попечение мейстера. Если, конечно, похотливому льву хватит сил не истечь кровью в попытке до него добраться. Рейнира выглядит очаровательно неловко. Она вежливо пытается выдернуть пальцы из рук своего партнёра по предыдущему танцу, и в её взгляде мелькает отчаяние, когда музыканты готовятся играть следующую мелодию. В своём идеальном золотом платье, украшенном безупречной вышивкой, она словно принцесса из сказок, которую нужно спасти. Вот только в их версии спасать её нужно от молоденького лорда, да ещё и самому дракону. Музыканты начинают играть один из тех медленных танцев, что с неправильным партнёром кажется длящимся вечность. — Вы позволите мне украсть племянницу? Разумеется, это не просьба. И даже не вопрос. Таргариенам они не требуются. Всё, что им нужно, драконы забирают сами. Когда он берёт её за руку, они оба вздрагивают от интенсивности простого прикосновения. Их взгляды сталкиваются, и по её расширившимся зрачкам Деймон понимает, что она тоже чувствует это. Его ладонь плавно скользит по её спине, слегка надавливая, заставляя прижаться к нему намного ближе, чем принято в обществе. Но приём скоро подойдёт к концу, и все вокруг давным-давно уже либо пьяны, либо увлечены кем-то другим. Приличия могут подождать до завтра. Рейнира вздрагивает от его прикосновений, но не отстраняется, лишь сильнее вздёргивает подбородок, ответным движением прижимаясь ещё теснее. Вновь бросая вызов. Деймон хочет верить, что во всём виновато вино, что оно туманит разум, заставляя неожиданно остро ощущать мягкость её кожи, казалось, внезапно появившиеся изгибы тела и розоватый язычок, снова и снова скользящий по пересохшим губам. Хочет верить, что в том, как вся кровь устремляется вниз, виновато проклятье рода Таргариенов… Улыбка Рейниры взрослая как никогда, а в глазах отражается понимание. Если бы он не повторял этот танец десятки раз до этого, то сбился бы ещё в первые секунды, заметив, как участилось её дыхание, как грудь стала подыматься чаще в вырезе платья цвета золота. Её рука на его плече почти незаметно скользит к шее, преодолевая кажущиеся бесконечными сантиметры парчовой ткани. Деймон и не замечает, как задерживает дыхание, шумно втягивая воздух, лишь когда изящные пальцы наконец добираются до открытой кожи. Пара крохотных, почти невесомых касаний, и он чувствует, как пульс под её ладонью ускоряется в несколько раз. Ему внезапно хочется забыться, отбросить все запреты и совершить очередную глупость. Он на мгновение прикрывает веки в тщетной попытке усмирить разбушевавшийся в крови огонь. Сотни фантазий проносятся перед глазами в тот же миг. Принцу отчаянно хочется приказать им обоим действовать решительнее. И Деймон почти делает это, вспоминая, что они находятся посреди шумного пира, лишь в тот момент, когда просьба почти готова сорваться с кончика языка. Нежные пальчики принцессы замирают там, где пульсация сонной артерии ощущается лучше всего. На долю секунды Деймон позволяет себе представить, как Рейнира сжимает его горло, оседлав бёдра. Рука принцессы неспешно движется вновь, мягко массируя шею сзади, иногда случайно задевая светлые пряди волос. Вспышки боли лишь усиливают возбуждение. Он спрашивает: — Что ты творишь? Он впивается пальцами в её рёбра так сильно, что завтра на них точно расцветут сероватые узоры. А в голове набатом бьётся лишь одно: только не останавливайся. Деймон с трудом подавляет рвущийся из груди стон, когда Рейнира внезапно усиливает хватку на его горле. Собственная рука сползает к её бедру, стискивая его в ответном прикосновении, и, кажется, под пальцами слегка рвётся ткань первого взрослого платья. Танец обрывается внезапно, обрушивая на них реальность гулом криков и аплодисментов. Они оба тяжело дышат, словно только что отплясали несколько жиг* подряд. Деймон склоняется к ней ниже, балансируя на грани дозволенного, практически опаляя дыханием губы. — Ещё один танец с каким-нибудь юнцом, и завтра утром первая новость, которую ты услышишь, будет о том, что от него остался пепел, — негромко произносит он, и в голосе нет ни тени сомнения в сказанном. — Может, вы лучше дадите этот совет леди Хайтауэр, дядя? Кажется, её грудь практически оказалась в вашей тарелке пару-тройку раз. Несносная девчонка резко выдёргивает свои пальцы из его руки, поспешно отступая, прежде чем занять своё место за праздничным столом. До конца пира ни один из них больше не танцует. А под конец раздражённый Деймон покидает залу под руку с масляно улыбающейся леди Хайтауэр. На спине он чувствует убийственный взгляд Рейниры: кажется, на маске идеальной принцессы впервые появляется трещина. Он провожает возбуждённо щебечущую женщину до двери её покоев, прежде чем отправиться к своим золотым плащам. За спиной ещё долго слышатся возмущённые выкрики оставленной дамы. Песнь меча помогает Деймону избавиться от них, уступая зову бушующего в крови голода.

***

Чем старше она становится, тем больше Деймону начинает казаться, что он сходит с ума. Может быть, все были правы, и подкинутая богами монетка упала не той стороной. Сперва Деймон начинает замечать каждый взгляд, скользящий по её телу, каждого, кто по неосторожности подходит к ней слишком близко, он мысленно представляет медленно истекающим кровью в подземельях под Красным замком. Каждый раз, когда видит, как поклонники дарят ей глупые безделушки, он лишь крепче сжимает челюсти, добавляя очередное имя в собственный список. Кажется, что она преследует его. Стоит ему появиться в Красном Замке или в его окрестностях, как Рейнира тут же оказывается рядом. Притягивая его, словно ведьма из легенд. Искушая всем, что ему близко. Совместные полёты, поездки на охоту — всё лишь для них двоих. Всё, что с другим мужчиной показалось бы подозрительным, неблагопристойным. Но он её дядя. И брат почему-то ему доверяет, несмотря на все совершённые ошибки. Рядом с ней больно. От невозможности прикоснуться кожа зудит, и иногда Деймону хочется содрать её с себя, чтобы вновь почувствовать способность безболезненно сделать вдох. Их мимолетные прикосновения невидимыми ожогами оседают на его коже, порождая сонм мыслей и образов, что покажутся неприличными самому гнусному из распутников. И по ночам он всё чаще закрывает глаза, представляя на месте очередной шлюхи собственную племянницу. Но всё кажется неправильным. Разрывая ткань лифа очередной хихикающей девицы, он видит не те формы, и прикосновения к ней не вызывают былого воодушевления. Тёмные волосы, сжатые в кулак, когда другая девчонка стоит перед ним на коленях, кажутся раздражающе жёсткими. А когда он опрокидывает её на спину, раз за разом вонзаясь в податливое тело, то с трудом борется с желанием заглушить пронзительно-высокие стоны, усилив давление на тонкой шее. Тот пир стал триггером. Вспышкой, что ослепила их обоих, заставив крепко зажмуриться на миг. А потом мир перестал быть прежним. Перевернулся на сто восемьдесят, и прежнее «так нельзя» стало казаться тем самым правильным, до удушающего жжения в лёгких необходимым. Сны ещё опаснее реальности. Он закрывает глаза и видит её, словно Рейнира выжжена не только в его мыслях, но и под веками. Ему снятся видения. Яркие, до боли реалистичные. О нём. О ней. И о них. И в этих фантазиях он позволяет себе полностью отпустить контроль. Она под ним с облаком белокурых локонов, разметавшихся по сбитым простыням. На нём, двигаясь в бешеном ритме, что им обоим под стать. И её глаза горят победным пламенем, как тогда, когда он позволял ей выиграть у себя. Всё, лишь бы увидеть раскрасневшуюся девушку, отдавшуюся азарту игры. Всё, чтобы эта девушка вновь явилась ему ночью.

***

Это происходит в совершенно обычный день. Фантазии становятся частью реальности столь естественно, словно так и должно было случиться. Словно это и правда правильно. На одной из их прогулок её кобыла чего-то испугалась и понесла. У Рейниры едва получается удержаться в седле, прежде чем Деймон догоняет их, перехватив поводья её лошади. Разворачивая коней, принц мельком оглядывается назад, мгновенно холодея, когда замечает в паре метров от них резкий обрыв. Он вне себя, готов предать огню хоть всю Королевскую Гавань, лишь бы заглушить бушующую в венах смесь гнева и страха. Что, если бы он не успел? Рейнира в шоке: она не плачет, на её лице нет ни капли испуга. Слишком гордая, чтобы показать свой страх даже ему. И всё же Деймон не может удержаться от этой возможности: собственный ужас до сих пор оседает горечью во рту. Они едут пару минут, прежде чем он окончательно утрачивает остатки самоконтроля. Импульсивно спешивается прямо на ходу, ловя полный удивления взгляд, а затем, крепко обхватив Рейниру за талию, стягивает её из седла на землю. Он позволяет себе заключить её в объятия. Намного более долгие, чем им позволено. Пара минут, которую они разделяют на двоих. Его руки стальной хваткой прижимают её к себе. Я не отпущу тебя. Он склоняет голову, наклоняясь к ней ниже, и они касаются друг друга лбами в доверительном жесте, столь несвойственном обоим. Защищу ото всех, пожертвовав кем угодно, потому что на остальных мне плевать. Важна только ты. Их взгляды пересекаются, и Деймон видит отражение собственных эмоций в глазах напротив. И сердце в груди на мгновение словно спотыкается, сбиваясь с привычного ровного ритма. Я потребую всего. Заберу не только твоё тело, но и душу. И обратно не отдам никогда. Никому.

***

Её маленькое тело тесно прижимается к его груди, когда он вскакивает в седло позади. Принц перехватывает её крепче, буквально вдавливая в себя. От того, чтобы прикончить кобылу, спокойно шагающую сейчас рядом, его останавливает один лишь её жест. Маленькая ладонь, столь уверенно лёгшая на его грудь. — Она не виновата… — шепчет принцесса, и в светло-голубых глазах отражается молчаливая просьба. — Ты поедешь со мной, — резко бросает он в ответ, отворачиваясь, чтобы не совершить новую ошибку. Обратно они едут шагом, не торопясь. И правая ладонь, бережно лежащая на её рёбрах, то и дело совершает небольшие поглаживающие движения в смутной попытке успокоить. Кого именно из них двоих — он не знает. В конце концов Рейнира, слишком уставшая после всего произошедшего, расслабляется, доверчиво откинув голову ему на плечо. Перед этим она утыкается носом в его шею. Якобы в попытке согреться, но на самом деле — желая вдохнуть запах его кожи. Деймону даже кажется, что пару раз он ощущает лёгкое касание её губ, прежде чем мужчина накрывает их обоих своим плащом. Под тёплой тканью всё ощущается иначе: жарче, теснее. Рейнира вертится несколько минут в попытке устроиться поудобнее, и Деймон чувствует, как кровь приливает к паху, отдавая равномерной пульсацией прямо в голову. Спина принцессы плотно прижата к его телу, и она не может не чувствовать его возбуждение. Девчонка замирает лишь на мгновение, а затем с решительностью, присущей Таргариенам, переплетает его пальцы со своими, ведя вверх по рёбрам. Когда их руки поднимаются выше, она накрывает ими собственную грудь, сжимая в требовательном жесте. Деймон подавляет ухмылку, слыша, как она хрипло стонет, когда он повторяет её движение с чуть большей силой. Её грудь идеально ложится в его ладонь, и он практически уверен, что всё её тело предназначено для него. Для них. И для этого момента. Он ещё раз с нажимом проводит по ткани её камзола, ощущая твердеющую вершину соска под слоями одежды. Принц поспешно вынимает руку из-под плаща, зубами стаскивая с неё кожаную перчатку. Горячее дыхание принцессы вновь обжигает открытую кожу его шеи, когда пальцы Деймона расстёгивают пару пуговиц, отодвигая в сторону края одежды и пробираясь под жёсткую ткань камзола. Первое его прикосновение к её оголённой коже насквозь прошивает их обоих. Принц начинает с лёгких поглаживаний, внимательно прислушиваясь к участившемуся дыханию Рейниры. В тишине окружающего леса оно кажется ему оглушительно громким. Его пальцы начинают действовать жёстче. Он крепче сжимает правое полушарие её груди, практически чувствуя, как она подавляет болезненный всхлип. Представляя, как на её обнажённой коже, будто метка, расцветает узор из его отпечатков, Деймон с трудом сдерживает стон. Пальцы тем временем переключаются на другую грудь, несколько раз мягко проходясь круговыми движениями по её вершине. Он оглаживает затвердевший левый сосок ещё раз, прежде чем вернуться к правому, выкручивая его между пальцами. И Рейнира наконец ломается: её низкий стон раздаётся, кажется, на мили вокруг. Наконец-то. Он повторяет столь успешное движение, легко поглаживая шероховатую кожу перед этим. И она снова хрипло стонет, на этот раз заглушая звук, припав губами к его шее. Вибрации от её стона приятной болью отдаются в паху. Шов бриджей давит всё сильнее, и Деймон прижимает племянницу крепче, намеренно заставляя почувствовать собственный размер. В ответ девчонка практически впивается в его горло, чередуя долгие поцелуи с короткими, отрывистыми укусами. Принц довольно усмехается, вновь начиная играть с её грудью, чередуя боль и наслаждение. Он снова с нажимом прокручивает сосок между пальцами, желая услышать её голос. Но вместо этого Рейнира вгрызается ему в шею, оставляя свою собственную багрово-алую метку. И в этот раз Деймон не справляется с собой, его глухой стон вызывает у принцессы самодовольную улыбку. Выпавшая перчатка навсегда теряется в изумрудных глубинах леса. Он вынимает пальцы из ворота её камзола, напоследок прослеживая линию изгиба шеи. Девчонка в ответ недовольно дёргает плечом. Она отстраняется, и согревающее дыхание исчезает с его шеи. Улыбка замирает в уголках губ принца. Его мятежная принцесса решает устроить бунт. Отрывая взгляд от дороги, Деймон склоняет голову к ней, скользя по запрокинутому наверх лицу. Она смотрит в ответ: привычный вызов в глазах смягчён возбуждённой дымкой. Рейнира медленно облизывает пересохшие губы. Совсем как тогда, на пиру, и Деймон теряет контроль. Впивается ей в рот голодным, отчаянным поцелуем. Тем, который они оба оттягивали слишком долго. Прикусывает до крови её нижнюю губу, тут же слизывая выступившие капли. Поглощает, втягивая верхнюю. Их языки сталкиваются, и стоны звучат почти одновременно, сливаясь в единый. Положение дьявольски неудобное, шею начинает сводить практически сразу. И Деймон уверен, что с ней происходит почти то же самое. Поэтому он отстраняется, болезненно морщась, когда мышечный спазм начинает ослабевать. Мягко подталкивая свою принцессу, он заставляет её вновь откинуться себе на грудь, на этот раз без акробатических трюков. Она замирает, расслабившись. Абсолютное доверие. Пальцы принца вновь пробираются под плащ, но уже ниже. Его рука медленно расшнуровывает завязки на её брюках, неспешно проскальзывает под пояс, позволяя наслаждаться каждым судорожным вздохом, срывающимся с её губ. Поглаживая гладкую кожу её живота, он скользит всё ниже, зарываясь пальцами в мягкие завитки волосков меж её ног. Он спускается ещё ниже, раскрывая лепестки уже влажной плоти. На мгновение Деймон замирает, ошеломлённый тем, насколько она готова для него сейчас. Он несколько раз проводит по её складкам вверх-вниз, распределяя по ним влагу. Наслаждаясь каждый раз, когда она вздрагивает в его руках. Дразнит, то начиная поглаживать чувствительный бугорок, то круговыми движениями скользя вокруг. Рейнира мечется всё сильнее, она хрипло стонет, прогибаясь в пояснице, когда он слегка щёлкает по клитору. Деймон даже не пытается вслушиваться в её неразборчивые не то приказы, не то просьбы, которые с каждым новым стоном слетают с чувственных губ. Ещё… Вот здесь… Пожалуйста… Сделай так ещё раз… Быстрее… — Над терпением точно ещё предстоит много совместной работы… — тихо усмехается Таргариен, прежде чем усилить давление пальцев, буквально за пару движений доводя племянницу до разрядки. Вдох. Выдох. Он замирает вместе с ней. Внезапно ошарашенный произошедшим, той сломанной гранью, которую они никогда больше не смогут восстановить. Не после сегодняшнего. В голове мелькают сотни мыслей, проносясь беспокойным роем: что, если для неё всё это слишком, что, если он ошибся в ней и на самом деле лишь испортил прекрасную принцессу с добрым сердцем и наивной душой, что, если… — Я хочу ещё… — наконец полусонно бормочет Рейнира, прежде чем задремать, откинувшись на него. Деймон довольно улыбается всю оставшуюся дорогу, несмотря на всё ещё теплящееся болезненное возбуждение. Она такая же, как и он.

***

В ту ночь, после их дороги обратно, ему снятся особенно реалистичные сны. Ему снится миниатюрная блондинка. Племянница подходит к нему неторопливо, и на её губах играет та самая взрослая улыбка, полная невысказанных обещаний и грядущего удовольствия. Деймон взглядом указывает ей на пол перед собой. Девчонка подчиняется, хотя всё же действует медленно, словно вновь устраивая молчаливый протест, испытывая его. Она опускается перед ним на колени и лишь затем поднимает на него глаза. В её взгляде нет ни капли покорности, он лишь отражает его собственные опасные желания, собственную жажду всего прямо сейчас. Её ладони ложатся на завязки его штанов, не дожидаясь приказа. Мягко накрывая уже вставший член, она нежно сжимает его сквозь ткань. Но сейчас ему нужно больше, нужно грубее. И он хриплым шёпотом отдаёт очередной приказ: — Развяжи… Она тянет руки к поясу его бриджей, выполняя беспрекословно, словно играя идеально-послушную племянницу. Деймон поднимается на ноги, спеша раздеться, словно боясь, что всё вот-вот исчезнет. Блестящие глаза Рейниры внимательно наблюдают за каждым его движением, прослеживают белёсые призраки прошлых шрамов, странно-притягательным узором украшающих его тело. Наблюдают, как плавно перекатываются крепкие мышцы, рельефность которых подчёркивают лучи лунного света, сумевшие проскользнуть сквозь прикрытые занавески. Напоследок он распускает волосы, привычным жестом непринуждённо отбрасывая их за спину. Восхищённый вздох замирает у принцессы на губах. Принц вновь садится на край кровати. Абсолютно обнажённый, он расставляет ноги шире, лёгким кивком приглашая её занять место между ними. Она проходится невесомыми массирующими движениями вдоль его бёдер, заставляя принца нетерпеливо подрагивать. Девчонка не торопится, продолжая дразнить его. Коварная улыбка прячется в уголках её губ. И это заставляет его потерять самообладание. Снова. Резким движением хватая её за подбородок, до боли стискивая пальцы на нежной коже в отместку. Она в ответ вскидывает голову, встречаясь с ним взглядом небесно-голубых глаз. Будто приглашая на поединок. — Рейнира… — хрипло произносит Деймон, прежде чем она склоняется к нему, покрывая влажными поцелуями горячую кожу. Пряча в них украденную у него ухмылку. Их стоны раздаются одновременно, когда она впервые проходится по нему языком, прослеживая одну из вен. Её — восхищённый, его — одновременно и приказ, и просьба не останавливаться. Робкие прикосновения быстро сменяются на более уверенные, словно она внезапно отбрасывает всё сдерживающее стеснение. Рейнира начинает ласкать его рукой, и он помогает, направляя её, подсказывая нужные действия. Проведи ладонью вверх, вниз. Сожми крепче. Оближи. Принцесса высовывает кончик розового язычка, столь долго дразнившего его, и, не отрывая взгляда от своего дяди, медленно слизывает выступившую на кончике каплю. Деймон стонет, сжимая простыни под собой так крепко, что, кажется, слышит треск разорвавшейся ткани. — Возьми… Возьми его… — глухо приказывает принц, больше всего на свете желая ощутить обжигающую мягкость её губ на себе. Он берёт член в руку, несколько раз проводя по её покрасневшим губам, размазывая влагу, прежде чем легко надавить, заставляя раскрыться. Принцесса самодовольно ухмыляется, перед тем как мягко обхватывает его головку губами, плавно погружая в жар собственного рта. У неё получается взять его лишь наполовину, прежде чем она сбивается. — Это твой первый раз? — с изумлением спрашивает Деймон, отстраняясь, словно до конца не веря в реальность происходящего, когда Рейнира медленно кивает, цепко впиваясь в него взглядом, перед тем как вновь склониться. На этот раз она больше времени уделяет прелюдии, выцеловывая каждый сантиметр солоноватой кожи. Пытка затягивается, когда девчонка вновь добавляет язык. Деймон привык к гораздо более опытным ласкам, но то, что принцесса делает это впервые, туманит его разум. Собственничество у драконов в крови, и сейчас оно приятно сводит с ума на периферии сознания. Позже он обязательно обучит её всему. Она вновь пробует впустить его в рот. И на этот раз получается лучше. Короткие, чёткие команды Деймона, то, как нежно опускается его ладонь ей на щёку, поглаживая, словно награждая за старания, — всё это заставляет её брать его глубже, крепче сжимая бёдра, ноющие от пустоты внутри. Принц запускает ладонь в её волосы, пропуская мягкие пряди сквозь пальцы. Притянуть ближе, пока мягко, желая лишь подтолкнуть. Сжать чуть крепче, управляя, контролируя, помогая. И он помещается у неё во рту, растягивая губы, вызывая слёзы в уголках глаз. И тем не менее во взглядах обоих мелькает удовлетворение, когда это происходит. Деймон успевает сделать лишь пару неглубоких толчков, прежде чем изливается ей в горло, удерживая за затылок, не давая отстраниться. День был слишком длинным, а жар и влажность её рта лишь ускорили неизбежное. Принц успокаивающе гладит её по волосам, когда она щекой прижимается к его бедру, довольно облизывая губы. — Ты отлично справилась для первого раза, но можно лучше. Девчонка обиженно сводит брови, недовольно хмурясь в ответ на этот недокомплимент. — Не волнуйся, я всему тебя обучу…

***

Деймон просыпается в своих покоях, ощущая, что в комнате он больше не один. Принц медленно выравнивает дыхание, продолжая притворяться спящим. Кто бы это ни был, он просчитался, надеясь застать его врасплох. Постель слегка прогибается под весом незваного гостя. Мгновения спустя на его бёдра мягко опускается женщина. Таргариен не медлит ни секунды, плавным движением переворачивая их. Он замирает в тот же миг, готовый поверить в нагрянувшее безумие. Она словно одна из его оживших мечт. Свет луны серебрится в её локонах, позволяя увидеть едва заметную улыбку на устах. — Деймон… — тихо зовёт Рейнира, и он, отбросив все сомнения, склоняется к ней, вжимая в постель собственным телом. Продолжение следует…