Silver on scarlet / Серебро на алом

«hiraeth» — горько-сладкая тоска по тому, чего, возможно, больше не существует.

Ужас сковывает её лёгкие, лишая шанса на вдох. Рейнира просыпается вся в поту уже третью луну кряду. Раньше ей снились полёты на Сиракс, и она просыпалась счастливой, ощущая, как чистая эйфория поёт в крови. Теперь же, закрывая глаза, она видит лишь кровь и огонь, чередующиеся с удушающей тьмой. С каждым днём эти сны становятся всё более реалистичными, пожирая её разум изнутри. И ей страшно, ужасно страшно. До кровавых полумесяцев на ладонях, до порезов на бёдрах, где никто не сможет увидеть. Рейнира помнит, когда всё это началось. Не со дня, когда умерла её мать, а с того дня, когда Караксес унёс её дядю из столицы. Именно так она помнит свою коронацию: не как нечто величественное, особенное, а как день, полный потерь и боли. Тогда она лишилась почти всего, что любила: свободы не быть наследницей престола, времени, чтобы летать как можно чаще, и Деймона Таргариена. Её дядя всегда понимал её лучше всех. Всегда знал, что сказать, чтобы успокоить её или приободрить. Дядя, который учил её обращению с драконами, подарил первый полёт на своём собственном, а ещё единственный, кто согласился показать ей фехтовальные азы. Она до сих пор не забыла, как забавно он смотрелся с тренировочным мечом в руках вместо Тёмной Сестры. Он никогда не обращался с ней как с ребёнком, не обращался с ней как с очередной недалёкой придворной леди, годящейся лишь для постельных утех. Деймон всегда вёл себя так, словно они были равны. Он видел в ней своё отражение, и драконье пламя в сердце бушевало, когда Рейнира была рядом с ним. Поэтому даже спустя несколько месяцев, каждый раз просыпаясь ночью, она медленно бредёт к окну, позволяя холоду каменного пола обжигать ступни. Рейнире неинтересны звёзды, бриллиантовой россыпью украшающие небеса, ей плевать на созвездия и их тайны. Она пристально смотрит наверх лишь по одной причине: надеясь увидеть невозможное. Тень, очертания которой медленно приобретают облик алого дракона и его всадника. Через две луны она наконец готова поверить, что надежда ведёт лишь к страданиям. И Рейнира выжигает её из своего сердца. Ещё через пару месяцев её окна оказываются плотно зашторенными, не пропуская ни капли звёздного света. Ей кажется, что с каждым днём их связь становится всё слабее, превращаясь в призраков прошлого. Боль в сердце от этого не уменьшается, но Рейнира учится игнорировать её, загоняя в самые тёмные глубины памяти. Однажды она резким движением срывает подарок Деймона с груди, и древнее украшение из валирийской стали отправляется на дно сундука. Она больше его не ждёт. А у её нового рыцаря тёплые глаза.