Надзиратель, или волк в овечьей шкуре

ПЧ: «Очень приятно, Тэян. Вы давно дружите с Чонгуком?»       Чонгук даже не знает, что на этот ответить. Давно ли он дружит со своим внутренним «я»? Да вообще не дружит.

Вы: «Не очень. Познакомились через друзей. Он предоставил мне квартиру, потому что уезжал. Прости еще раз, что я так бесцеремонно поступил».

ПЧ: «Не извиняйся. Я прекрасно понимаю. Без пары трудно, особенно в гон или течку. Твой альфа остался в США, или ты свободен?»

Вы: «У меня никого нет. По правде говоря… у меня никогда не было альфы».

      Чонгук понятия не имеет, зачем это пишет, но решает, что если уж дал своему омеге свободу, не стоит ограничивать ее по пустякам. Можно недолго побыть собой, пусть и со всеми недостатками.

Вы: «Так что я даже и не знаю, как вести себя… Ты извини, если что»

ПЧ: Почему ты постоянно извиняешься? Ты ни в чем не виноват. Но у меня есть важный вопрос: ты же совершеннолетний?

Вы: Конечно, я же учусь в США.

ПЧ: Точно, прости. Просто на секунду забеспокоился, не стал ли бóльшим извращенцем.

Вы: Почему это ты извращенец?

ПЧ: Ну… Обычно я не так знакомлюсь ))       Чонгук усмехается и, устроившись на животе, продолжает общение.

Вы: )))

ПЧ: Что изучаешь?

Вы: Экономику.

ПЧ: Звучит скучно ((

Вы: Так и есть.

ПЧ: Чем же спасаешься от скуки?

Вы: Рисую вебтуны.

ПЧ: Как Чонгук?       Омега снова садится на кровати, насторожившись, словно услышавший подозрительный звук охранник. Откуда Чимину это известно? Он никогда ему не говорил. Отец тоже не может быть в курсе, как и господин Ким.

Вы: Откуда ты знаешь, что Чонгук рисует?

ПЧ: Ну… увидел случайно.       Чон поворачивается к компьютеру и кивает на графический планшет. Да, не очень-то он скрывается, как оказалось. С другой стороны, Чимина в его спальню никто не приглашал. Вот уж кто тут бесцеремонный!

Вы: Ах ты, шпион!

ПЧ: Виноват, признаю )))

Вы: Но да, как Чонгук. Я люблю рисовать. Творчество помогает мне выражать свои чувства. Те, которые я не могу выплеснуть иначе.

ПЧ: Понимаю.

Вы: Ты тоже любишь творчество?

      Чонгук уже знает ответ, но ужасно хочет обсудить с Чимином его танцы. Он был слишком хорош в клубе, что забыть не получается. Чонгуку даже приснилось, как они танцуют вместе, но к подобным закидонам своего подсознания Чон уже привык. ПЧ: Я танцую.

Вы: Хочу это видеть. Есть видео?

ПЧ: Только если ты скинешь мне свое фото.       Чонгук в панике отбрасывает телефон и косится на дверь.       «Вот поэтому я и говорил, что это плохая идея!»       И что, он наши мысли прочитает? Просто ответим отказом и все. Хотя я бы отправил…       «Да ты бы вышел и прямо сейчас все ему рассказал».       Еще лучше.

Вы: Тогда не надо. Не стоит.

ПЧ: Извини. Опять я лезу. Просто хотел увидеть тебя.       Взгляд снова упирается в дверь, и сердце ноет.       Ты ведь знаешь, что мы можем выйти и закончить все прямо сейчас? Прекратить эту извращенную пытку.       «Я знал, что так и будет! Знал, что не стоит соглашаться!»       Ты больной! Правильно Намджун сказал, тебе лечиться надо, а ты вместо этого издеваешься над нами и Чимином. Что случится? Ну вот что? Что будет, если мы откроемся? Найдем себе альфу и, о Боже, станем счастливыми?       «Я не буду счастлив, живя, как животное!»       Но я же не прошу…       «Заткнись!»       Чонгук отбрасывает телефон подальше и встает с кровати. Ему даже деться некуда. Рядом — телефон, за дверью — Чимин, внутри — неадекват. Он чувствует себя в ловушке и спешит закрыться в ванной. Садится на пол, подтягивает к себе ноги и утыкается лбом в колени. Просто дышит, пытаясь найти безопасность и спокойствие. Пытаясь остановить шатающийся под ногами пол.       — Ты куда-то собираешься? — поднимает голову Чимин, когда Чонгук наконец выходит из спальни. С момента их приезда прошло уже несколько часов. За окном давно стемнело, и соседние дома украсились светом окон.       Чон проходит к кухонному острову, за которым сидит Пак, и встает напротив, внимательно смотря на альфу.       Вот он, видишь? Разве страшный? Что он сделает тебе? Полюбит?       «Полюбит? Он меня на дух не переносит».       Потому что ты строишь из себя невесть кого.       Чонгук кладет руки на столешницу и слегка вытягивает вперед, поближе к Чимину. Между ними по-прежнему сантиметров тридцать, но у Чонгука и от такого действия сердце замирает.       — Хочу поесть. Пойдем?       Чимин растерянно моргает и поворачивает голову к окну. Кажется, он и не заметил, что уже наступил вечер. Надзиратель по-прежнему сжимает в руке телефон и не показывает и намека на хорошее настроение. Чонгуку становится стыдно.       — Конечно, если хочешь, — отвечает Пак и начинает собираться. Чонгук наблюдает. Смотрит за тем, как Чимин влезает в ботинки, отмечает, насколько ему идет синий свитер, а потом их глаза встречаются, и Чонгук опускает взгляд, изо всех сил стараясь не краснеть.       Он чувствует себя подростком. Девственником, впервые вступающим в отношения. Но в отношения он не вступает, и секс у него был. Много раз, разный, не доставляющий особо никакого удовольствия. Чонгук спал исключительно с бетами, потому что знал — волки расколют его секрет за секунды, и иногда он думает, что лучше бы не тратил время.       Думает и приходит в ужас, потому что это простое пугающее осознание сталкивает его с реальностью, которую он не готов принять. А от Чимина у него в животе формируется клубок и начинает выделяться смазка. Просто от одного взгляда или вдоха.       Они выходят на тихую улицу. Кутаются в пуховики, выдыхают горячий воздух, паром разлетающийся в ночи.       — У тебя шапки нет? — спрашивает Чонгук, смотря, как Чимин утыкается носом в ворот куртки. Сегодня заметно холоднее, чем вчера. Осень в этом году подзадержалась, но не пускаемая в свои владения зима теперь решила наверстать упущенное.       — Дома. Не думал, что будет так холодно. Мы на машине? Или пешком?       — Тут есть приятное кафе поблизости, давай прогуляемся. Но подожди минутку.       Чонгук убегает обратно в дом и быстро возвращается с шапкой, которую тут же натягивает на голову изумленного Чимина. Пак стоит, не понимая, что происходит, но все же благодарит.       — Не стоило, — начинает он, но Чонгук пресекает глупости.       — Не болтай. Пошли.       Они идут неспешно, рассматривая дома и людей, согревая руки в карманах и указывая носами на интересные вещи. Люди возвращаются с работы, и дорога гудит пробками. Машины стоят в очереди, пешеходы толпятся, кафе и магазины полны народу.       Чимин и Чонгук заходят в небольшое заведение за углом. Там тоже много людей, но его с дороги не видно, поэтому посетители — исключительно завсегдатаи и жители района. Чонгук любит это место. Любит теплую семейную атмосферу, вкусный кофе и свинину. Здесь не проводят корпоративы и громкие встречи друзей. Тут собираются семьи и писатели, знающие и хозяйку, и друг друга.       — Чонгук! — восклицает женщина лет шестидесяти и тут же бежит обнять. Чимин растерянно смотрит на то, как ежик Чонгук позволяет заключить себя в объятья, поинтересоваться о его жизни, а потом провести за руку за стол и без спроса подать еду.       — Госпожа Ли — чудесная женщина, — говорит Чонгук, пока они с Чимином стягивают с себя верхнюю одежду. — Тетя Намджуна. Именно он познакомил нас и порекомендовал этот район.       — Давно вы знакомы?       — С Намджуном? Еще со школы. Смешно, но он был старшим братом моего врага.       — Ты и в школе таким же задирой был? — укоряет с теплотой Чимин, и Чонгук засматривается на ласковую улыбку, с восхищением ловя каждый ее момент.       — Наверное, — пристыжено опускает глаза Чон.       — Неправда, он всегда был милашкой, — ставя на стол кимчи, влезает в разговор госпожа Ли. Она улыбается заражающей улыбкой, невероятно теплой, и кажется, что у нее не бывает плохого настроения. Она будто любит весь мир, и Чонгук любит ее.       — Неужели? — приподнимает брови Чимин.       — Конечно! Ты посмотри на этого очаровашку! — Хозяйка зажимает щеки Чонгука, делая его похожим на пухлого младенца, и заливисто смеется. — А глазищи-то! Кто может устоять?       — Ну что вы?!       — Не прибедняйся! — Госпожа Ли легонько ударяет Чонгука по плечу и треплет по голове, взъерошивая и так неуложенные волосы.       — Вы правы, — соглашается Чимин, и сердце Чонгука пропускает удар.       Ему нравятся наши глаза? Он правда так сказал?       «Да нет, просто из вежливости».       Мог улыбнуться, но он согласился. Мы ему нравимся! Ему нравится мой запах, а теперь и наша внешность. Ну а как могло быть иначе?!       «Заканчивай».       Нет, ну правда…       «Цыц!»       Чимин же чувствует себя странно. Сидя вдвоем с Чонгуком в кафе и не забывая про Тэяна. Он не понимает, что происходит. Пару недель назад у него на примете не было никого, а теперь его альфа хочет сразу двоих. Разве это нормально? Он же никогда не был распутным.       Волки очень ревнивы. Крайне. В древности разборки нередко заканчивались смертью, оттого и по сей день измена — величайший из грехов. В тюрьму за нее, конечно, никто не посадит, так как волки живут в обществе, где законы в основном устанавливают люди, но молва пройдет, и стая (или ее жалкое подобие) отвернется. Кланов или стай в современном мире осталось мало, но у волков есть свое общество: вожак — лидер, представляющий альф и омег в правительстве; элита, знаменитости, газеты, фильмы, книги. Серьезно провиниться перед ним — значит быть изгнанным в мир бет, потерять возможность заводить знакомства среди волков, что для любого представителя оных — худший кошмар.       Поэтому Чимин себя не понимает. Он знал, что западать на бету не стоит, но его альфа был настойчив. А теперь что, переключился на пару недель на омегу?       Но разве этот омега не великолепен? Как же я могу это игнорировать?       «Тогда оставь в покое Чонгука».       А что я делаю-то?       «Хочешь. Или ты пытаешься меня обмануть?»       Нет, — альфа пристыжено опускает голову, а Чимин выдыхает. Толку-то от его согласия? На бету он все равно реагирует.       Кроме того, испытывать к Чонгуку неприязнь становится трудновато. И чего это он именно сейчас решил укротить свой буйный характер? Разве можно не любоваться на него, когда он смотрит этими сияющими глазищами? Госпожа Ли ведь совершенно права.       И фиговей всего, что, даже почти не разговаривая с Чоном за едой, Чимин совершенно забывает про Тэяна. Просто выпадает из реальности, упиваясь вечером с Чонгуком, и вспоминает, только когда кафе остается позади, а рука нащупывает в кармане телефон.       Он так и не ответил. Чимин слишком надавил. Был излишне настырен и теперь не знает, стоит ли извиниться или дать парню свободу. В конце концов, не переедет же он действительно в США.       Они идут по тихой улице обратно к квартире Чонгука, и Чимин вдруг замечает крошечные белые хлопья, неторопливо опускающиеся с небес.       — Снег! — восклицает Чонгук, как ребенок, и Чимин улыбается, смотря на сияющего ярче солнца бету. И в тот момент кажется, что ему больше никто не нужен. — Первый снег!       «Похоже на то. Похоже, что этот парень — все же моя судьба».       +++++       Чимин пытается убедить себя в том, что все к лучшему. Решает, что должен все же извиниться перед Тэяном и прекратить бесперспективное общение, но все планы рушит внезапно начавшийся ближе к ночи гон.       Он застает альфу врасплох ранним приходом, и Чимин находит тому лишь одно объяснение, укорительно поглядывая на лежащий на тумбочке шарф.       Чимин не очень жалует гон, как и любой не состоящий в отношениях альфа. Природа заложила это время для поиска партнера. Одинокие альфы начинают мучиться от желания и сосредотачивают все внимание на омегах, а состоящие в паре практически сразу синхронизируются с течками партнеров.       «Наверное, такая течка проходит незабываемо».       Но нам ты шанса это испытать не дал, — рычит укорительно альфа.       Что поделать, пару Чимин пока не нашел, а сходить с ума во время гона и опускаться до любого партнера альфа считает неприемлемым. Поэтому чаще всего проводит его с игрушками.       К счастью, подобные периоды гормональных всплесков у альф проходят намного легче, чем у омег. Альфы часто даже не берут отпуск, умело контролируя эмоции. Природный запах усиливается не так, как при течке, и мало беспокоит окружающих. Омеги просто понимают, что могут рассмотреть данного волка в качестве партнера, а другие альфы стараются держаться подальше.       Сейчас же Чимин почему-то чувствует, что все будет не так просто. Тело уже начинает изнывать от жажды, и становится трудно найти себе место. В памяти всплывает запах Тэяна, и Чимин даже не пытается бороться. Он берет шарф и утыкается в него носом, сразу ощущая, как по телу пробегает возбуждение. Хочется тут же сорваться с места, найти этого омегу и сделать своим, отчего простое осознание, что он где-то в Сеуле, становится мучительным. Кто знает, может этот парень с волшебным, уносящим в облака запахом, совсем недалеко. Может, он тоже скучает сейчас и мечтает об альфе.

Вы: Прости еще раз. Я не хотел быть настырным, просто у меня гон.

      Ну, почти не соврал. Почти. Молодец.       Чимин стучит пальцами по столу, не спуская глаз с телефона, и тут же хватает его, когда раздается оповещение. Тэян: Ничего себе: сначала моя течка, а теперь твой гон. Что ж, уж не мне тебя винить за несдержанность ))

Вы: На самом деле, я думаю, она его и спровоцировала.

      И снова молчок. Чимин ударяет себя по лбу, обвиняя в том, что не учится на ошибках, и падает на кровать. Пялится в потолок и тяжело выдыхает.

Вы: Пожалуйста, поговори со мной. Не обижайся. Я просто немного схожу с ума.

Тэян: Я не обижаюсь. Просто меня это пугает.

Вы: Почему? Я ведь все равно не смогу найти тебя, господин Загадка ))

Тэян: Просто. Я не могу помочь тебе.

Вы: Нестрашно. У меня есть наш шарф ;)

      Чимин решает на этом приостановить разговор, потому что боится, что все же скатится в пошлости и нелепые подкаты. Если вообще не примется умолять о внимании. Поэтому он просто заворачивается в шарф и позволяет своему телу поддаться желаниям. Воображение рисует много интересного, и Чимин проводит большую часть ночи, пытаясь утолить голод.       Но утром облегчения не наступает. Поспать практически не удалось, а напряжение так и не ушло. Чимин даже думает о том, чтобы отпроситься с работы, но он уже и без того так много косячил, что подобная наглость явно не пойдет на пользу.       «Ага, а заявиться на работу со стояком — пойдет, — спорит он сам с собой. — Ты же понимаешь, что там Чонгук?»       Я сумею себя контролировать.       «Сказал волк, который вчера решил, что этот парень — его судьба. И вообще: с каких пор у нас все хорошо с контролем?»       А разве плохо? Не оскорбляй меня. У меня ВСЕ под контролем. А про судьбу решил не я, а мы. Ты сам это сказал.       «А ты согласился».       Конечно. Разве я стану спорить с тем, что такой красавчик нам подходит?       «Да хватит уже с красавчиком! У него что, кроме красоты ничего нет?»       Вот видишь, как ты заговорил, — самодовольно подмечает альфа. — А прежде твердил, что в нем ничего нет.       Чимин глотает подавители (во время гона он все же иногда позволяет себе потравить организм) и отправляется на работу. В голове туманно. Дыхание все еще тяжелое, а сердце постоянно стучит быстрее обычного. Будто чешется изнутри, и успокоиться невозможно. Но кроме этого все нормально. Чимин даже не хочет спать. Вообще ощущение, словно он выпил три чашки черного кофе.       Чонгук, на удивление, уже встал. Оделся и почти закончил завтракать. Он носится по квартире, укладывая в рюкзак вещи, а Чимин растерянно наблюдает, держа руки в задних карманах.       — Есть хочешь? — спрашивает Чон как-то нервно, и Чимин качает головой. Ничего он не хочет.       Хм, странное утверждение. Я могу выкатить целый список.       «Все в курсе, спасибо».       — Я хотел вернуть тебе шапку. — Чимин достает из кармана куртки данную вчера вещь и протягивает Чонгуку. — Спасибо, правда. Она очень мягкая.       Чимин не знает, зачем добавляет последнее предложение, но когда смотрит в теплые глубокие глаза своего подопечного, хочет говорить только приятные вещи. Хочет делать все, чтобы там всегда жили веселые искорки. Они такие красивые…       Чонгук подходит как-то неуверенно и протягивает руку, а потом, заслушавшись Чимина, даже не замечает, как приближается настолько, что касается пальцев альфы. У Чимина перехватывает дыхание. Он просто делает резкий, короткий вдох и застывает, сраженный яркой реакцией организма. А Чонгук отпрыгивает.       Он… он тоже это почувствовал! Тоже почувствовал! Мы ему нравимся!       «Ты…»       Да пофиг! Даже если Я не нравлюсь, нравишься ты, а тело у нас одно. Главное, что мне-то он нравится!       — Если хочешь… можешь оставить ее себе, — мямлит Чонгук, и Чимин, словно зачарованный, смотрит, как краска разливается по его лицу и шее.       Мы ему нравимся! МЫ ЕМУ НРАВИМСЯ!       «Знаю, успокойся!»       Неа. Вот теперь точно не успокоюсь. Давай еще раз проверим. Подойди ближе?       «Ась?»       Но Чимин не успевает спорить. Во время гона руль большую часть времени у альфы, и ноги сами идут вперед. Чонгук снова отступает. Растерянно пятится и даже не смеет смотреть или что-то произнести. Чимин впервые видит его таким смущенным, и от этого только сильнее хочет.       Он такой… робкий. Почему? Разве он не местный ловелас, любящий групповушки и тусовки? Это так странно… И так соблазнительно. Интересно, он когда-нибудь был с альфой? Уверен, я могу показать ему много интересного. Мне так хочется увидеть, как он изгибается подо мной.       «Ой… Прекрати, а?» — обессилено просит Чимин, но альфа и не думает слушать. Он делает шаг за шагом, пока Чонгук не утыкается в стену.       Теперь он как раз там, где надо.       — Не хочу, — низким, бархатистым, окутывающим голосом отвечает Чимин, и ему кажется, что Чонгук уже успел забыть, о чем они говорили.       Пак замечает, как тот начинает дышать тяжелее. Как утыкается глазами в пол и боится даже пошевелиться, и Чимин невольно втягивает запах. Его почти нет. Альфа разочарованно хмурится, но все же отмечает приятный человеческий аромат. Похоже, его должно быть достаточно.       Есть что-то еще… — растерянно и настороженно шепчет волк. — Что-то странное, еле уловимое.       «Что?»       Понятия не имею, но…       «У тебя уже галлюцинации из-за гона начались».       Нет, просто…       «Просто ты не хочешь мириться с тем, что запал на бету».       Ладно, проехали.       — Ну как хочешь. — Выхватив шапку из руки Чимина, Чонгук выскальзывает из своего плена и тут же убегает в спальню, а Пак пытается прийти в себя. Может, все же стоило остаться дома?       Ни за что!       Чонгук захлопывает за собой дверь в комнату и припадает к ней, чувствуя, как подкашиваются ноги. Все тело дрожит, и хочется разрыдаться. Чонгук сползает на пол и впивается пальцами в шапку, пока его челюсти сжимаются от ощущения выступившей смазки. Он, кажется, чуть коньки там не отбросил, стараясь не выдать себя.       Он такой… такой… — Омега катается по воображаемому полу, балдея от ощущений, а Чонгук бесится. — Такой сильный, такой соблазнительный… Он так пахнет…       «Заткнись. Заткнись! ЗАТКНИСЬ!» — внутренне кричит Чонгук и накрывает голову руками. Запах Чимина, сохранившийся на шапке, ударяет в нос, и омега невольно подтягивает ее к себе, вдыхая полной грудью и ощущая, как горячая слеза скатывается по щеке.       Он не знает, сколько времени приходит в себя, но Чимин, на удивление, не торопит. Они уже опоздали на первое занятие, но, кажется, ни одного из них это не волнует. Чонгук едет, всеми силами пытаясь думать о чем-то, кроме настойчивого аромата альфы, а Чимин сосредоточенно смотрит на дорогу.       В университете он почти не слушает. Сидит на лекции, пялясь в телефон и вспоминая утренние ощущения. Противные, мерзкие, постыдные, но такие…       Настоящие. Разве не хватит еще себя мучить?       «Что ты предлагаешь? Пойти к Чимину, открыться и разрушить себе жизнь? Серьезно?» — чуть ли не рычит Чонгук, сжимая в кулаке ручку.       Ладно, ладно, но мы же можем просто ему написать. У него гон, ему трудно. Он будет рад нашему сообщению.       «И что это даст?»       Ты же обещал мне. Ты же обещал мне эти две недели! Ты должен мне их.       «Ох, хорошо, только заткнись!»       Чонгук берет телефон в руки и, продолжая колебаться, открывает чат с Чимином.       «Я лгу ему…» — надувается недовольно Чонгук.       Можно подумать, вся твоя жизнь не ложь. Совесть проснулась? Ты СЕБЕ лжешь! А теперь волнует какой-то альфа? Правда?       «Ну ты и гад».       Ага. Ты меня таким сделал.

Вы: Как у тебя дела?

ПЧ: Привет! Честно? Хреново. В такие моменты понимаешь, как важно иметь пару.

Вы: И мечтаешь о том, чтобы быть простым человеком? )))

ПЧ: Хм… По правде, я никогда так не думал. Мне нравится быть волком.

Вы: Почему?

ПЧ: Потому что ты словно видишь целый спектр новых цветов, который не доступен людям. У нас есть столько возможностей… Мы можем все, что могут люди, а им наши способности недоступны.

Вы: Какие способности? Быть зависимыми от собственных инстинктов?

ПЧ: Да, пожалуй, для омег все немного иначе. Но разве плохо быть сильнее и ловчее, чем люди? Быстрее исцеляться? Лучше видеть и слышать? Иметь возможность найти свою пару и стать с ним единым целым? У людей нет той связи, что есть у нас.

Вы: Если бы она несла только хорошее…

ПЧ: Ты прав, наверное. У всего есть две стороны. Но я выбираю смотреть на позитивную.       Что ты делаешь?! Ты обещал мне эти две недели, ты обещал дать мне возможность побыть омегой, а теперь лезешь! Я не жалею, что родился волком! Слышишь? Я люблю себя! Это ты себя ненавидишь.       Чонгук тяжело вздыхает и закрывает лицо ладонями. Внутренний голос прав. Он должен был отпустить себя, а вместо этого опять скатился в пессимизм.

Вы: Прости, что-то я негативлю…

ПЧ: Ничего. Правда. Я понимаю. Иногда быть волком непросто, но я хотел бы показать тебе, что у этого есть много плюсов. Но, если честно, я и сам их не все испытал. Так что, наверное, не мне учить.       Чонгук смотрит на экран и не знает, что на такое ответить. Одна его часть тоже безумно хочет, чтобы Чимин показал ему все прелести, а другая дергает за поводок, затягивая удавку.

Вы: И какие же у этого есть плюсы?

ПЧ: Ну, например, единство. Чувствовать себя частью стаи.

Вы: У тебя много друзей волков?

ПЧ: На самом деле, нет.

Вы: Единство… Me, myself and I )))

ПЧ: Точно )))) Я и моя шизофрения ))

Вы: …и ее тараканы.

ПЧ: Вот уж точно! ))) Мой альфа иногда такие штуки выкидывает, что у меня глаза на лоб лезут.

Вы: Ты же понимаешь, что это все ты сам, да? )))

ПЧ: Не разрушай мою фантазию! Санитарам нравятся мои оправдания.       Чонгук прыскает от смеху и, заметив, что все поворачиваются к нему, сползает вниз по сиденью и прячет глаза за челкой. Он привык быть бунтарем, но обычно выкидывает номера осознанно, а тут сидит и лыбится, как полный идиот.       Они болтают целый день. На парах, во время обеда. Обсуждают всякие мелочи и серьезные вопросы. Говорят о ерунде и о собственных страхах. Делятся названиями любимых блюд и фильмов, именами стоящих исполнителей и авторов книг. Понимают, что у них, оказывается, довольно много общего. И когда Чонгук снова садится в машину к Чимину, атмосфера меняется. Он уже не может смотреть на него, как прежде. В груди разливается странное тепло, и хочется подойти и обнять.       «Ага, показаться ненормальным, а потом придумывать оправдания. Хотя, наверное, он уже никакому нашему закидону не удивится».       Настроение Чимина тоже, кажется, поднялось, и Чонгук ловит себя на том, что хочет продолжить разговор. Сесть на переднее сидение и дальше болтать о школьных кружках, на которые они ходили, и злобных учителях, которые им попадались.       «Но он не поймет. Он так просто не продолжит. Ты врешь ему».       — Не хочешь пойти поесть?       — Я… — Чимин теряется, и Чонгуку кажется, что он ответит отказом. — Я пойду туда, куда и ты.       Но он не имеет на отказ права, не так ли?       Ты водишь за поводок не только меня…       Они устраиваются в кафе неподалеку от университета. Чонгук заказывает суп с креветками, а Чимин — чаджанмен, о котором писал ему всего полчаса назад. А потом Пак сидит и все время пялится в телефон, ожидая сообщения.       «Это нормально, что я начинаю ревновать к себе же? Он даже не смотрит на меня».       А почему должен? Ты сам прячешь от него нашу сущность. Радуйся, что хотя бы не злится.       «Вчера смотрел…»       У него гон. От тебя ему сейчас никакого толку.       Чонгук закусывает губу и не знает, как реагировать. Если Чимину нравится исключительно его запах, значит ли это, что все дело только в гормонах? Волки — просто животные, не ушедшие далеко от своих предков?       «Всегда это знал. Что альфы и омеги живут исключительно инстинктами. Поесть, пометить территорию, потрахаться, расплодиться. Все. Как же примитивно».       Ага, а ты от большого ума сейчас страдаешь по альфе, У КОТОРОГО ГОН! Ставишь себя выше? Думаешь, отличаешься?       «Я хотя бы стараюсь».       И смотри, как мы счастливы!       Внутренний омега щурится в презрении, а Чонгук надувается. В груди роятся злость и раздражение. На себя, на Чимина, на природу. На чертову судьбу! И Чон понятия не имеет, что с этим делать. Если бы мог, выжег бы из себя эту волчью сущность. Но такого врачи еще не придумали.

Вы: У тебя есть мечта?

      Чимин буквально подскакивает с места, услышав оповещение, и тут же хватает телефон. Чонгук пытается не смотреть. Старается выглядеть спокойным, сидя напротив Пака и отправляя ему сообщения. Общаясь с тем, кто понятия не имеет, с кем разговаривает. ПЧ: На самом деле, даже не знаю… Я хочу открыть студию танцев, но мне кажется, что в действительности просто стараюсь найти то, в чем буду хорош и полезен.

Вы: Так ты не очень любишь танцы?

ПЧ: Конечно, люблю, но я не знаю, насколько буду счастлив, занимаясь ими каждый день и превратив это в рутину. Знаешь, как говорят: лучшая работа — это оплачиваемое хобби. Но иногда мне кажется, что необходимость и рутина могут погасить любовь. Там, где есть принуждение, искренность погибает.

Вы: Я заразил тебя пессимизмом? )))

ПЧ: Прости. А у тебя?

Вы: Ну, в детстве я мечтал стать татуировщиком. А потом понял, что для этого надо заканчивать медицинский, и успокоился )))

ПЧ: LOL А я мечтал стать полицейским.       Чонгук поднимает глаза и прилипает взглядом к кривой, хитрой улыбке. Сердце делает кульбит, и в животе что-то переворачивается.

Вы: Сексуально…

      Он соображает, что написал, уже после отправления и тут же хочет спрятаться за руками. Но Чимин не знает, где искать наглеца Тэяна. Он даже не знает, что его не существует. Тэян — лишь фантазия, которая развеется через две недели, как дым. ПЧ: Правда?       Чимин слегка краснеет, и ладони Чонгука потеют. Внезапно ему хочется испытать этого сурового охранника, и он даже не хочет думать о том, насколько это плохая идея.

Вы: Ну, там… всякие наручники… Ты бы мог арестовать меня…

      Чимин чуть ли не давиться, хотя уже давно перестал есть, и округлившимися глазами таращится на экран. Чонгуку хочется засмеяться, но вместо этого он чувствует образующийся в животе клубок и приливающую к паху кровь. ПЧ: Ты специально это делаешь? Знаешь же, что у меня гон. Я на работе!

Вы: И кем ты работаешь?

ПЧ: Охраняю Чонгука.

Вы: И как ведет себя наш общий знакомый?

      Ну ты просто обязан был вернуть внимание к себе! Но, знаешь, я даже не против.       Пак поднимает глаза на подопечного, и Чон вспыхивает. Не знает, куда себя деть и как не выдать постыдный секрет. ПЧ: На удивление, хорошо.

Вы: Серьезно? Наверное, ты на него так влияешь.

ПЧ: Прекрати, а то получишь.

Вы: А что я делаю? ))))

ПЧ: Я в кафе! Не будь со мной милым и не заводи меня, а то я тебе отомщу!

Вы: Хаха, ну посмотрим.

ПЧ: Бросаешь мне вызов?

Вы: Тебе придется сначала меня найти.

ПЧ: Возможно, я справляюсь и без этого ))       Воздух слишком накаляется, поэтому Чонгук решает сменить тему и понизить градус.

Вы: Так как еда? Что обычно берешь?

ПЧ: Все, что угодно, кроме морепродуктов и фасоли.       Кусок застревает в горле, и Чонгук начинает кашлять, косясь на свои креветки.       +++++       — Ты точно никуда не пойдешь? — интересуется Чимин, когда они возвращаются в квартиру. Сейчас только три часа дня, и Пак с подозрением глядит на подопечного, который велит ему отправляться домой.       — Точно, — кивает Чон. — Я просто буду рисовать.       Чимин смотрит на него недоверчиво, но соблазн слишком велик. Гон — не то время, когда хочется находиться на работе.       — Смотри у меня, — произносит Пак, похожий на сурового учителя. — Я полагаюсь на тебя. Если обманешь, я узнаю.       — Хорошо-хорошо, — отмахивается Чон, закатывая глаза, и захлопывает за собой дверь спальни. Чимин уходит почти сразу. Чонгук слышит пиликанье электронного замка и выдыхает. Это был сложный день. Насыщенный. И теперь хочется забраться под одеяло и не вылезать еще неделю.       Как и обещал, Чонгук принимается рисовать. Устраивается у компьютера и продолжает вебтун. Вводит для Дури любовный интерес и тут же находит кучу сюжетных ходов. Сонхо быстро проникается симпатией к Дури в обличии девушки, но замечает, что постепенно его мысли занимает и парень. У них разные имена, разная внешность, но почему-то Сонхо испытывает одинаковую теплоту к обоим. С обоими чувствует себя, как дома.       На часах почти семь, когда Чонгук встает за водой и проверяет сообщения на телефоне. ПЧ: Что делаешь?       «Интересно, сказать, что я рисую вебтун, будет совсем палевно?»

Вы: Ем.

ПЧ: Что ешь?

Вы: Креветки.

      Ну, даже не сильно соврал. ПЧ: Ах ты, засранец! ))) Вы с Чонгуком фанаты что ли?       Чон лыбится, как нашкодивший проказник, и кивает телефону.

Вы: Именно ))

ПЧ: Характеры у вас, похоже, схожи. Оба — занозы в заднице )

Вы: Хихи. И что ты сделаешь? ;)

ПЧ: Вспомню о своей мечте стать полицейским. Радуйся, что мы не видимся лично, а то я бы так это не оставил. Альфа в гоне страшен.

Вы: Да ну?

ПЧ: Ты просто напрашиваешься.

Вы: А что, если так?

ПЧ: Давай встретимся.       У Чонгука все переворачивается внутри, и горячая волна окатывает тело. Становится трудно дышать, и паника в купе с возбуждением заключают в свои объятья.       «Не принимай это всерьез. Он просто шутит».       Но мы ведь правда можем…       «Нет».

Вы: Чтобы ты мог меня наказать?

      Перевести все в шутку — отличная тактика. Когда эта шутка не выступает еще большей провокацией. ПЧ: Возможно. Но не только. ПЧ: Ты же понимаешь, что я шучу? Но я правда хочу с тобой увидеться. Мне кажется, у нас много общего.

Вы: Чимин, я не могу. Я уезжаю скоро.

ПЧ: Хотя бы обещай, что подумаешь.

Вы: Хорошо.