Помнишь Тьму?

            

      Haec quidem ferrum est mortiferum              

Это железо действительно смертельно опасно

      

      Толчок. Еще один.       Тело дрожит, и я не сдерживаю стон. Рука тянется вперед, но ее тут же перехватывают, спина напряжена, пот стекает по ней, и каждая мышца горит огнем. Дракул рычит, подаваясь вперед, его глаза пылают алым, клыки видны из-под верхней губы.       — Влад, — на выдохе, но князь непреклонен. Он словно тараном сносит меня, и импульс пронзает от макушки до пят. Таким диким и одновременно собранным мне еще видеть его не приходилось, кажется, он следит за каждым движением моего бренного тела, как дирижер управляет оркестром, так и муж делает со мной все, что захочет.       Дыхание сбито, мне не хватает воздуха, а Дракул и не позволяет вдохнуть, атакуя вновь. Вена яростно пульсирует на его оголенной шее, солнце заманчиво ласкает спину и плечи мужа, а двор содрогается от моих стонов и его рычания. Рядом проходят Тени, едва ли не часть Дракула, но он не готов делить меня, забирая все мое внимание себе.       Темный клацает клыками перед носом и обхватывает мою шею рукой, заявляя права, но я тоже не из робкого десятка, поддаюсь вперед, однако мои поступки у князя на ладони, и в его власти сжать ее и их в кулак, показав свою силу и жалость моей тактики.       Небо и земля меняются местами, когда муж переворачивает нас, нависает надо мной, а поясницу пробивает ноющая боль. Новый стон оглашает весь двор, потешно шепча на ухо любому о том, чем мы заняты.       — Блять! — пытаюсь отдышаться.       — И о чем ты только думаешь, княгиня?       — О том, что ты как языческий бог: непреклонен и безжалостен. Или о том, что когда ты говорил, что позволишь мне завалить тебя, я и подумать не могла, что ты о тренировке на мечах без рубашки, — выпаливаю как на духу и глотаю огромную порцию воздуха, но давлюсь, когда Влад смотрит на меня со свойственной ему нахальной улыбкой.       Мой меч тут же возвращается ко мне по милости того, кто его и забрал, однако своего от моей шеи князь не отнимает. Будто ему мало, что прижал меня к земле на тренировочном плаце, на виду у Ближнего круга.       — Если хотел завалить меня, то мог просто попросить, милый.       Князь хмыкает и резко встает, утягивая меня за собой. Из одежды на нем лишь сапоги, черные штаны — висящие, мать его, слишком низко! — и маска.       — Наша княгиня не слишком сосредоточена на тренировке, видно я ее отвлекаю…       — Да нет, мне все нравится, — Тени прячут свои улыбки, а я продолжаю нахально пялиться на кубики пресса своего мужа. — Очень даже…       — …Лука, замени меня.       — Что?! — вырывается быстрее, чем я могу заткнуть себе рот. Влад прекрасно понимает это, поэтому и скалится соответствующе: нагло, победоносно и кровожадно. — Н-не надо. Я полностью сосредоточена, — пытаюсь оправдаться, но приказ князя неотвратим, поэтому шпион тут же занимает место напротив меня.       Только не Лука! Кто и что угодно, но только не этот демон!       Тень ухмыляется, почти так же, как и его хозяин, а я взвыть готова, вдобавок к этому они еще и переглядываются. Сговорились, приспешники ада! Да за что это все?! Прекрасно ведь знают, что этот изверг от меня и мокрого следа не оставит!       Лука кланяется и произносит:       — Уж простите, княгиня, приказ — есть приказ, — два изогнутых клинка сверкают на солнце, и я уже понимаю, что мне конец.       Я кое-что выяснила с самой первой тренировки, месяц назад: нет никого безжалостней на тренировках, чем Правая рука Дракула. Даже сам князь ко мне более снисходителен, чем он! В первый же день он так меня отметелил, что даже не помню, как оказалась в покоях, пусть после ко мне и приходил с извинениями, но в глазах стояло не раскаяние, а обещание еще больших мук!       Хоть я и упражняюсь с Тенями каждый день, но против этого засранца до сих пор ничего противопоставить не могу, и это бесит даже больше того, что каждый раз, когда он вынимает свои кинжалы — на задницу падаю я! Спарринги с этим монстром — наихудшая пытка, и Дракул это прекрасно знает…       «Два гаденыша…» — в голове так и предстает картина этих двух шкафов с раздвоенными языками. Им бы пошли, смотрелись бы как родные.       Ладно, что в этот раз Тень Дьявола придумал для моего позорного проигрыша?       — А я могу взять паузу?       — Сколько тебе нужно?       — М… несколько сотен столетий? Да, думаю, пару тысяч лет мне с головой хватит, — Тени смеются, им прекрасно известно, кто сейчас вспахает лицом землю, как известно и то, что сейчас скажет Влад:       — Меч, Владислава.       — Меч, Владислава, — тихо передразниваю мужа, но «тихо» — не по его части.       — Лука, — грозно! Очень грозно!       — Да, князь, — шпион мило улыбается мне, явно в красках представляя, как заставит меня пожалеть о многом сказанном ему лично.       — Можешь прибавить силу, княгиня сегодня в хорошем настроении.       — Что?! Куда еще больше?! Да я помру! — Ближний круг сочувственно смотрят на меня. С одной стороны они понимают и принимают то, что я не носферату, но с другой: мне нужно биться с сильными, чтобы перестать быть слабой.       Взгляд Влада остер, и мне ничего не остается, как замолчать и покорно повернуться спиной к судьбе, чтобы посредством Луки, она хорошенько пнула меня под зад.       — Хорошо-хорошо. Избиение, так избиение, — мы в Оскверненной столице — замке, расположенном в горах, сейчас здесь только Тени Дракула, но именно сюда стекаются все Темные по Зову своего Князя в периоды празднеств Колеса года, скоро будет один из таковых — Самайн, а заодно и день рождения Влада. Именно здесь ему нечего скрывать, и он может называть меня моим именем, а не Елизаветой или Элизабет. Это, конечно, радует, но тренировки — ад, желание вернуться на Сумеречное плато все больше и больше. Ладно, я сама плакалась, что слаба.       Поднимаю свой меч. Он, как и его старший брат — Искушение, выполнен из Ведьминого железа и нагревается так же, если рядом Мрачные. Гарда тоже сделана в виде змеи, ее тело оплетает клинок на подобие Уробороса, уже всем известно, что это — мой знак. Имя у него тоже соответствующее, я долго ломала голову над этим, пока не провела параллель со своим клинком. Если первый — Искушение, то второй — Грехопадение. Люцифер искусил Еву совершить грехопадение, один идет за вторым. К тому же, убийство — для чего и создавался мой меч — это нарушение одной из десяти заповедей, очень символично, а так же это перекликается с тем, что Влад сам по себе одержим одним из семи смертных грехов.       — Готовы?       — Враг тоже будет спрашивать ее, готова ли она, Лука? — Влад наливает гранатовый сок в кубок и осушает его залпом. Однако одна капля все же проскальзывает мимо и бежит по шее и груди… — Княжна-а, — грозное рычание говорит о том, что меня поймали, но я лишь возвращаю ему его ухмылку и взываю к Искушению.       Лукиллиан очень быстр, быстрее ветра на просторе, за ним не уследить. Почувствовать энергию Правой руки тоже не получится, на нем защита кольца, что даровал ему Дракул. С ним нужно полагаться на эмоции и ощущения, инстинкты.       Стук сердца, и Тень Дракула исчезает из поля зрения. Лука подобен пустыне и ее жителям, особенно скорпиону: скрывается в тени, как в зыбучих песках и нападает, когда жертва потеряет бдительность. Глаза не помогут, он скрыт от них, остается только слух и кожа, поэтому зажмуриваюсь и отдаюсь внутренней тьме. Как я и сказала: с Мрачными — Мраком, с Темными буду бороться Тьмой.       Чувства обостряются, слышу скрежет кожаной рубашки на Никлаусе, тихий приказ Дамира другим тренирующимся Теням, сердцебиение Дракула и, наконец, едва различимый шелест песка рядом.       Выпад!       Защита.       Лязг металла об металл, меня слегка отталкивает назад — знак того, что Лука все еще сдерживает силу. Доля секунды и клинки вновь скрывает тьма. У меня нет даже времени снова зажмуриться, воин нападает вновь, но уже с противоположной стороны.              «Слишком быстрый для меня! Не поспеваю!»              Замешкалась? Получи. Острая боль лижет плечо, рубашка тут же пропитывается кровью, а я отступаю, но и там меня уже поджидают в засаде. Удар тяжелым локтем приходится ниже ключиц.       — Черт!       — Влада, суть тренировок — набираться опыта, а не получать на огрехи.       — Правда? А я не знала, милы… черт! — в этот раз комбинация сразу из четырех ударов, один из которых достает свою цель: мою щеку. — Не мешай!       — Как скажешь, это все равно не поможет.       — Твоя вера в ме… ня обнадеживает, — в этот раз слева, и я даже успеваю отразить нападение.              «Да как он это дела…»              Удар ногой я тоже пропускаю и валюсь на землю, но быстрый кувырок и снова в строю, что не скажешь о моих внутренностях.       Что я знаю о Луке? Единственная его способность — покрытие Тьмой, она скрывает все его движения, но манипулировать ею у него не выходит.       Пространство искривляется справа.              «Элиз!»              Тьма срывается с моего клинка, металл сталкивается, но давления я не чувствую, словно мой удар заставляет Луку отступить, а значит — открыться для удара!       Искушение более маневренное, бью им, но Тени передо мной больше нет, тогда нужно поступить иначе… Завожу меч за спину и жду нового удара или…              «На десять часов!»              Подныриваю под клинки и наношу удар. Лука быстро читает мои движения, его натаскивал на это сам Влад. Дракул бы никому не дал свою печать за красивые глазки: нужно обладать многими качествами и силами, чтобы восхитить Князя. Шпион умелый тактик, ему важно знать, как добраться до цели, узнать что-то или убить, а после вернуться обратно, уйдя от ответных атак. Тень действует быстро, но каждый его шаг выверен и высчитан.       Мой двойной удар: сначала по ногам, а после вдоль тела уже понят, поэтому мой противник подпрыгивает и изворачивается, как кот, отталкивается от земли рукой и уходит от моего второго удара. Рвусь вперед, но засранец ухмыляется мне в лицо и прячется в тени.              «Да черт бы тебя побра…»              Толчок в бок буквально сносит меня с ног, плечо горит от столкновения с землей и от неудачной попытки сгруппироваться.       — Видно княгине очень нравится вытирать собой тренировочный плац, раз она еще не поняла, как справится с Лукой.       — А мне нравится, — тут же выныривает из теней мой мучитель. — Княгиня так мило пыхтит, когда пытается угнаться.              «Вот же гад… Ну, ничего, я тебе это припомню еще, заставлю тебя играться с Маркусом в коня и наездника…»              Вновь собираю тьму, но в этот раз в кинжале и бросаю его, а сама прыгаю следом, замахиваясь Грехопадением, пропитанным той же силой, что и его брат. Это должно сработать!       Столкновение ощущается с такой силой, будто я вновь в машине, и мне в тело впивается ремень безопасности, только во все тело сразу. Меня отталкивает так, что оказываюсь на другой стороне площадки. Тело ломит, выплевываю кровь из рассеченной губы.       — Попытка хорошая, Влада, и поучительная, что она тебе дала понять?       — Ч-что… напрыгивать на Луку равносильно… встречи с фурой на полном… ходу?       — С «фурой»?       — Забей, огромная машина, больше той, что ты видел в телефоне, — переворачиваюсь и вижу неловко переминающего с ноги на ногу Луку, показываю ему фак. Правда он грязный, а я все еще валяюсь в пыли, но не посрать ли?       С кряхтением поднимаюсь, а этот засранец уже снова в стойке. Да еще и с моим Искушением в руке! Он видит мою реакцию, но пожимает плечами и буднично произносит:       — Я подумал: раз вы, княгиня, кинули его в меня, то он вам не нужен.       — Если бы ты не был Тенью, я бы давно пнула тебя по яйцам…       — Опять проклятия на русском? Звучит угрожающе, — щенячьи глазки не помогут, я знаю твои истинную натуру, паршивец!       — Если бы это было проклятие, оно звучало бы на латыни.       — Ave, Caesar, morituri te salutant, — вдруг произносит он, а Дракул лишь усмехается, явно понимая.       — Слався, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя? Один Цезарь уже почил, Лука.       — Знаю, лично видел, как князь отрывал ему голову, а затем насаживал на кол.              «Точно! Дев!»              Да, княгиня?              Голос, пробирающий до дрожи и радостный, как пронзительный крик врагов!       «Помоги мне, как его одолеть?»              Его? Пока никак, тебе не угнаться, пока ты человек, но ты можешь замедлить его, как тогда, в комнате мальца. Забери у него то, что даровал ему Тьма! Вырви из объятий, как младенца из рук матери, заставь его закричать, как кричат они оба! Я помогу…              Лука вновь скрывает и тут же нападет. Когти отрастают мгновенно, чувствую нити, связывающие Дракула и его Тень, перехватываю контроль. Сейчас это дается мне легче, ведь тогда за моей спиной стояла Элиз, а сейчас Девкалион!       Морок спадает со шпиона, и лицо последнего нужно видеть! Неверие, удивление, едва уловимый страх… Воин запинается, а я уже поджидаю. Охотник превращается в жертву, если теряет бдительность. Сокрытие Луки каждый раз играет и против него, заставляя нежиться в коконе, ложно рассчитывая на защищенность.       Удар!       И теперь удивление уже у меня на лице, а шпион оказывается там, где до этого был Дев. Меня хватают за руку и отправляют в полет, чтобы затем отправить полежать на каменной земле. Все происходит настолько резво, что боль приходит лишь тогда, когда Лука ловит подкинутое Искушение и останавливает клинок в сантиметре от моего глаза.       Голова, плечо и спина кричат от боли, а я пытаюсь понять, что, черт возьми, произошло?!              «Дев?..»              — Вот что бывает, когда полагаешься на кого-то извне, Владислава, — Влад спускается по ступеням к нам. — Решила обратиться к Деву?       Откидываю голову на песок. Ну, конечно, Влад вернул контроль, который я перехватила у него, поэтому Лука и смог воспользоваться силой в последний момент.       Меня все еще прижимают к земле, а Дракул присаживается на корточки и склоняет голову вбок.       — Но, должен признать, идея хорошая. Я еще не видел, чтобы Лука запинался. Делаешь успехи, маленькая княжна.       — Вы неплохо справились, княгиня, я даже растерялся на некоторое время, — кивает Лука и протягивает мне руку.       На некоторое время. Сучок. У него «некоторое время» — для меня миг.       — Жаль.       — Что? — не понимает он.       — Жаль не могу пошевелиться, чтобы отгрызть тебе эту руку, — на мои слова шпион лишь улыбается широкой улыбкой, но руку не отнимает.       — Если бы это дало вам силу, я бы отдал ее вам.       Влад слегка поворачивает все еще склоненную голову в сторону Тени:       — Зачем ты мне сдался с одной рукой? Лада и без нее скоро надерет тебе зад.       Кое-как поднимаюсь с помощью князя и Луки. Сначала мне кажется, что перед глазами мушки, но понимаю: снег пошел. Почему-то это немного успокаивает меня, хотя после Сумеречного плато я должна бы предвзято относиться к этому явлению.       — Голова не кружится? — беспокоится муж, на что получает недовольное выражение от меня.       — Засранцы вы. Оба, — негодование проходит, как только Влад стирает с моей щеки песок и зализывает рану, разрывает рукав на плече и делает то же самое.       — Кровь нужна? — он часто задает этот вопрос после тяжелых тренировок, обычно я не отказываюсь, но у меня еще много дел.       — Нет, все в порядке.       — Ваше оружие, Госпожа, — Искушение возвращается в татуировку, а Грехопадение в ножны, которые я закидываю на плечо, оно тут же протестует болью.       — Спасибо.       — В следующий раз точно получится, — подбадривает Правая рука.       — Ага, скажи это моего ушибленному заду, Лука.       Он только открывает рот, как его перебивает Влад:       — Не советую.       — Да я бы и не подумал…       — И не думай, — и теперь уже мне. — Тебе многому нужно научиться, но сегодня ты пойдешь с нами на задание, как Тень, — на секунду он задумывается, и я уже знаю, что он скажет:       — Как мой Клинок. Там я не стану ограничивать твою силу, можешь взывать ко всему, что может помочь.       «Что может помочь». Это разрешение Дракула на призыв даже Мрака.       — Даже те, что я обрела от уроков с Владыкой Костей?       — В том числе, он похвалил тебя как способную ученицу.       — Ну, хоть где-то я преуспела, — этот старик похвалил меня, снег свалится нам на голову или небо разверзнется лягушками?       Помимо каждодневных тренировок с Владом и его людьми, у меня еще появился и частный учитель по Мраку. Раз уж я проиграла в нашем поединке, то вынуждена вновь вернуться на Сумеречное плато, где надо мной начал изгаляться еще один дед.       — А пока можешь идти отдыхать, — снова заминка и хитрый взгляд, — или плести интриги.       Усмехаюсь на его слова и выдыхаю:       — Они уже сплетены, осталось лишь немного доделать, — прохожу за спиной Дракула и шлепаю ладонью по его заднице, прямо под ошарашенные взгляды Теней. Не, ну а что? Мне одной стыд ловить? Иду вперед к переходу между тенями в этом замке и Бране, но спиной чувствую страшный взгляд мужа и слышу злобное шипение в сторону Теней:       — Хоть слово об этом — головы снесу, — мой тихий смех лишь подливает масла в огонь терпения Дракула.       Мне нравится переходить через тени: раз — и ты на месте. Прекрасно! Могли бы люди всегда так делать. Надо быстро на работу или в отпуск? Одна нога здесь, другая — там.       В моих покоях уже ожидает расслабляющая ванна и сменная одежда, Влад всегда распоряжается об этом. Эта забота приятно окутывает тело. После разговора мы хорошо сблизились, он чаще рассказывает мне о мифах, о детстве или просто читает мне древние тексты, а я засыпаю под его глубокий низкий голос. Я вернулась к рисованию, на что очень хорошо отреагировал Влад, он с радостью позирует мне, особенно в стиле «ню».              «Кто бы мог догадаться, что это его любимый жанр? Ага, с таким количеством любовниц-то…»              — Все готово, Церцея? — пока служанка расправляется с моими волосами, одна из близнецов ведет доклад.       — Это сработает, Госпожа, брат уже занят этим, а вы знаете, его обаянию нет предела, если ему что-то нужно.       — Да, весь свет до сих пор трещит о молодом лорде, очаровавшем всех и вся на последнем балу.       — В этом весь брат.       — Не боишься, что уведут, Цера?       — Госпожа, я вас умоляю, стоит ему только подумать об этом, — прекрасное лицо Церцеи тут же покрывается печатью Мрака: кожа сереет, губы синеют, а глаза отблескивают серебром, пугая служанку, — и его члену несдобровать…       Мой смех возвращает спокойствие служанке и прежний облик Мрачной.       — Осталось лишь разыграть последнюю партию с важной пешкой. У нас есть множество доказательств их связи. Вы уже придумали, как выманить добычу?       — Если пару мыслей.       — Брат потихоньку скупает те земли, что вы указали, но всем интересно: зачем?       — Ты тоже думаешь, что это пустая трата денег?       — Там ничего нет ценного: заброшенные бараки, опустевшие шахты и скошенные леса — ничего, что могло бы привлечь потенциального инвестора.       — Тем быстрее люди сбрасывают их, Цера. Это главное, — пожалуй, лишь Лев смог бы догадаться, что я делаю, взгляни он на карту. Как-то он обмолвился еще в Италии, увидев мой клинок, что там под ненужностью скрывается сокровище, в разы переплюнувшее золото. В земле, от которой избавляются так скоро и охотно, да еще и за гроши — полно ведьминного железа, того, за что Темные и Мрачные перегрызут друг другу глотки. Я должна заполучить его первой! — Просто пусть он продолжает скупать это все. Мне хочется сохранить эти земли, ведь они — часть Валахии, возможно, я отдам их нуждающимся или, как подарок, высоким чинам. Или построю там загородную виллу, прямо на горе и буду уезжать туда от рутинных дел. В общем, мне понадобятся люди, но найди проверенных, не хочу допускать туда всяких.       — Конечно, Госпожа, — Цера кланяется. — Могу идти?       — Да, у меня еще одно важное дело. И, Цера, раздай деньги беднякам, что я выделила для благотворительности, и преподнеси подарок армии князя.       — Какой именно?       — Нужно порадовать их, пусть это будет что-то большое и съедобное. Нужно сделать так, чтобы они не сомневались в правящей династии и были нам верны и благодарны. Пусть думают, что мы печемся о них.       — Может быка?       — Да, это будет отлично.       — Тогда сейчас же приступлю, — она исчезает быстро и тихо, а служанка как раз заканчивает с волосами, и я направляюсь на поиск своей подруги.       Зал для чаепития пуст, как и сад, как и библиотека.       — Вы видели княжну Мирелу? — спрашиваю у второй пары своих близнецов-прислужников. Я отдала их в пользование Цере, но ее самой здесь нет. Видно тут же ушла выполнять мой приказ.       — Насколько мне известно, она все еще в своих покоях, Госпожа, — Вессарион отрывается от переписывания документа, его же брат — Астарион отходит от улыбающейся служанки, которая, завидев меня, кротко кланяется и покидает библиотеку. Еще один их талант — слежка, они слушают все, что происходят в замке, помогают всем и умудрились со всеми ладить, что идет мне на руку: я слышу сплетни со всего Брана. На удивление близнецов легко распознать: один кроток и учтив, другой — более смел и обаятелен, а что касается внешности, то я могу различить их по глазам. Пусть их цвет и одинаков — ярко-голубой, — но у Астариона имеются более глубокие оттенки. — В последнее время она часто… задерживается в покоях, выходя оттуда уже за полдень.       — Вот как? Интересно, — это действительно странно, обычно Мирела не позволяла себе такого вольничества, иногда приходя по мою душу, когда я просыпала завтрак.       — Есть еще одна странность, Госпожа, недавно княжна заказала новую ванну, больше той, что у нее была до этого, — Астарион ухмыляется, будто это важное замечание.       — И что?       — Она сказала, что прошлая прохудилась, — отвечает другой близнец, — только вот…       — Что?       — Она меняла еще полгода назад, — перевожу взгляд между двумя одинаковыми лицами, но с разными выражениями.       — Хм, обычно ванны служат дольше…       — Вот и мы про то же, — заговорчески продолжает Астр. — Зачем?..       — Ладно, это не ваше и не мое дело. Продолжайте заниматься важными делами.       — Да, Госпожа, — кланяются мужчины и странно переглядываются. Ох уж эта связь близнецов… — Кстати, леди Лала все засыпает вас приглашениями на чаепитие, вы уже отказывали раз… десять.       — Напишите ей, что в этот раз я посещу ее, и узнайте, будет ли дома… хозяин.       Направляюсь в сторону покоев Миры, странно себя ощущая. Я критиковала Дракула за шпионаж за всеми вокруг, а теперь сама собираю сплетни.              «Влад плохо на меня влияет».              — Мира! Проснись и пой! — врываюсь точно таким же ураганом в ее комнату, как и она в мою, но не застаю хозяйку в постели, однако слышу плеск воды в ванной. — Решила с утра освежиться?       — Я не одета!       — Да что я там не видела? — двери открывают передо мной странную картину: Мира, сидящая в огромной ванне, вода едва ли не достает ей до подбородка. Много пены, очень много, а княжна улыбается мне глупой улыбкой. — У тебя лицо свело? Ты чего гримасу кривишь?       — Я обескуражена твоим появлением вот и все, — возмущается Мира. — Иди в комнату, я сейчас выйду.       — Так может тебе спинку потереть? — подтруниваю над подругой, за что получаю брызги пенной воды. — Ладно-ладно, — обвожу взглядом комнату и кое-что понимаю: нет служанки, которая помогала бы Мире. Пазл медленно складывается: большая ванна, отсутствие помощи со стороны и разворошенная постель. — Все, я ухожу, давай только быстрее.       Подхожу к двери и громко закрываю ее… оставаясь в ванной.       — Что ты… — Мира не успевает договорить, как их пенной воды появляется еще одна мокрая голова. Пена застилает мужчине глаза, он громко дышит и смахивает с темно-красных волос воду.       — Не знала, что кошаки любят воду, — Лев застывает. Они переглядываются с Мирой и у обоих такие комичные лица.       — Лада, пожалуйста, — моя поднятая рука заставляет княжну замолчать.       — Ой, что же будет, если Дракул узнает, что кто-то совращает его племянницу, — медленно подхожу ко Льву с самой нахальной улыбкой, на которую только способна.       — Это…       — Что? Не то, что я подумала? — окунаю пальцы в воду — горячая. — Или у тебя нет ванны, и Мира сжалилось над тобой?       — Лада…       — Что ты хочешь? — спрашивает Лев.       — О, сразу к делу, мне это нравится. Почему на Маркуса ты сказал «Дан»? И только попробуй попытаться отвертеться, я могу слишком громко подумать о вас рядом с Дракулом.       — Жестокая…       — Пользуюсь случаем и жду ответа.       — Потому, что это не тот Маркус, — дуется разбойник.       — Как не тот? — то есть Маркус безобиден для Дракула? Часть меня вздыхает с облегчением, а вот другая, странно молчит.       — Я знаю своего отца, Владислава, это не он.       — Стоп, — вклинивается Мира, и мы со Львом удивленно переводим на нее взгляды, — в смысле Маркус, который еще кроха, — не твой отец?       Теперь уже мы переглядываемся с да Винчи.       — Мира, это… очень запутанная история.       — Я так же из будущего, как и Владислава, более того, меня буквально послали сюда, чтобы вытащить нашу княгиню, — на меня зыркают с упреком, — из ситуации «Полная задница»!       — Ах, ты! — плескаю ему в лицо воду, но Лев лишь медленно стряхивает капли рукой. — Кто такое выпаливает?       — Мира не глупа, она уже давно обо всем догадалась, Владислава.       — Да? — поворачиваюсь к княжне, та лишь пожимает плечами.       — Он, как и ты, не от мира сего…       — Хм, и то правда, но он многим хуже, — киваю в сторону пенной макушки и слышу цоканье.       — Вот же…       — Лев, но он Маркус. Ожерелье…       — Да, я видел его, оно то или похожее.       Эта информация выбивает меня из калии, зачем тогда его держали люди Ворона?       — А у того Маркуса был брат? — Лев долго молчит, но после кивает.       — Да. Дан.       — Дан? — хмурится Мира. — Это распространённое имя в ветви Данешти. Даже название пошло от этого имени.       — Ветвь Дракулешти не назвала бы так кого-то?       — Вряд ли бы дядя одобрил это.       — Они близнецы? — снова вопрос к мокрой красной макушке.       — Нет, насколько мне известно, Дан старше на пару-тройку лет.       — Если Маркус — это Дан, то Дан, который Маркус, должен родиться в этом или следующем году, так?       — Если твой Маркус тот самый Дан.       — Как это бы проверить? — тарабаню пальцами по краю ванны.       — Никак, все, я все сказал, иди уже отсюда, вредная.       — Еще слово, Лев, и тайное станет явным, — да Винчи тут же зло подпирает щеку кулаком. — А ты пил кровь Дана? — надежда умирает последней!       — Нет, — быстрый ответ, и надежда в судорогах падает на пенный пол. Сука!       — А знаешь, откуда он родом? — надежда делает отчаянный последний громкий вдох…       — Не знаю, — и снова она откидывает голову на пол, вываливая язык.       — Бесишь, кошара, и нифига не помогаешь.        — Все, что я знаю: Дан очень вспыльчивый, как огонь с бензином, а Маркус наоборот — спокойный и молчаливый, как водная гладь озера. Твой «Маркус» какой?       — Тихий и спокойный… вроде.       — Тогда он не тот.       Пауза затягивается, но Мира не остается в должниках:       — Так зачем ты искала меня? Пожар случился? Или соскучилась?       — Да мне кажется, что ты и не скучаешь тут, — киваю в сторону художника. — Но на самом деле я пришла спросить: не хочешь развеяться и сходить на прием? — достаю их кармана платья приглашение, что отдала мне Цера.       — Не хочу, — княжна отводит голову в сторону.       — А если я скажу, что вы оба приглашены? — легкое движение, и из-за одного приглашения выглядывает другое.       — Ну, не знаю, а как же «тайное станет явным»?       — Да ладно тебе, Мир, на вас только взгляни — сразу понятно, что вы любовники. Думаете, Дракул настолько слеп? К тому же, вы поедите не просто на прием, там будет театр, маскарад все как ты любишь. Да еще и на Самайн, — глаза Миры тут же загораются, но она все еще обиженно отводит взгляд.       — Дядя не против? Правда?       — Даже если и против, я замолвлю за вас словечко, идет? Только не обижайся, — тянусь к Мире и чмокаю ее в красную щеку. Подруга оттаивает и смеется.       — Дурная, у тебя помада же, — но я оставляю на ее щеке еще один след.       — Плевать, накрашу снова, — и еще один.       — Дядя будет ревновать, кого это ты целовала.       Отстаю от Миры, но не от ситуации.       — Прощена?       Голубые глаза закатываются.       — Да прощена-прощена, иди уже, вода остывает.       — Ухожу-ухожу, а вы тешьтесь, голубки, — уворачиваюсь от мокрой мочалки. — Мира, жду подробностей, — играю бровями, намекая на Льва, который уже тянется за новым снарядом. — Да ушла я уже! Не шумите слишком громко!       — Лада!       — Владислава!       Следующая остановка: комната Маркуса. Мне нужно еще раз посмотреть на него и подумать. К тому же я слишком соскучилась по нему.       Не успеваю даже зайти в комнату, как меня весело встречают:       — Мама!       — Здравствуй, мой милый! — малыш оставляет стеклянные шарики и рвется ко мне с детской неуклюжестью. Обнимаю сына и заваливаюсь с ним на диван. Маркус тут же пыхтит и трется об меня, от чего тихо смеюсь. — Боюсь, его запах сложно будет перебить, Волчонок.       На меня смотрит глубокая синева с вкраплением льдинок.       — Мама, — уже тише, но сын лишь сильнее топит меня в умилении. Этому мужчине я готова простить все и сделать ради него все.       — Оу-у, даже твоему отцу не удается так вить из меня веревки, маленький! — чмокаю в пухленькую щечку, и Маркус заливается смехом, утыкаясь мне в шею. Черные волосы мягкие и прохладные на ощупь. Кожа бледная, как и у всех носферату, клыки все еще мелькают при улыбке, и почему-то меня опять одолевают мечтания о том, как было бы хорошо, будь он нашим с Владом сыном. — Это все еще может стать таковым, если ты не тот Маркус, которого я искала…       Если ты не угроза Дракулу.        — Лука! — меня вдруг пронзает разрядом, а малыш садится и повторяет имя, от которого у меня уже дергается глаз! — Лука! Лука! Лука!       Зовет Тень и смеется, смеется и снова повторяет имя этого паршивца!       — Не удивлюсь, если он тебя специально этому научил, — бурчу под нос, но малыш, будто все понимая, лишь громче хохочет. — Вот ведь засранец…       — Засланец! — громко повторяет Маркус.       — Э-э, нет-нет, забудь это слово, малыш! — сын садится на мне и хлопает в ладошки.       — Засланец! — хлопок. — Засланец! — новый хлопок.       — О-о, нет! Да за что мне это?.. — накрываю глаза рукой, но маленькая ручонка отнимает ее.       — Мама! Лука! Засланец! — он будто ждет моей реакции. Смотрит пристально, с интересом.       — Не, ну здесь с тобой не поспоришь, но при нем так лучше не говорить, а то Лука надерет маме за… отругает.       — Отругает? — темная макушка тут же падает вбок. — Отругает…       — А ты понимаешь намного больше, чем мы могли подумать, — в комнату входит служанка, которая присматривает за Маркусом.       — Госпожа, — кланяется в приветствии. В руке замечаю несколько книг. — Не знала, что вы тут.       — Здравствуй, что за книги?       — А, эти — господину Маркусу, для развития, — она подносит их мне, и я с удивлением замечаю сказки, мифы и… азбуку.       — Азбука? — Маркус тянется к книгам и притягивает к себе одну из них, без сожаления раскладывая ее на мне. — Ничего, Марк, располагайся.       — Длакон! — грозно произносит сын и тыкает пальчиком в иллюстрацию, а после шипит.       — Верно, молодой господин, — кивает Валетта. — Это знак вашей семьи. Семьи Басарабов.       — Семи? — переспрашивает сын. Ему через пару месяцев будет только два, но его любознательность и осознанность поражает.       — Да, малыш. Вот видишь, — показываю ему серьгу в ухе, — это знак твоего отца, мой и твой. Ты — Басараб.       — Басалаб, — повторяет Маркус и тянется к дракону. Он трогает его и смотрит, будто завороженный.       — Для своего возраста молодой господин очень смышлен, княгиня: он повторяет слова, показывает, что ему хочется и не плачет. Может лишь тихо вздохнуть, когда его не понимают и играться дальше. Единственное…       — Что?       — Иногда, когда я прихожу после такого, все игрушки разброшены, словно ураган прошелся.              «Ураган…»              — Присматривай за ним, пусть лучше так, чем постоянные истерики.       — Хорошо, княгиня. Я оставлю вас наедине, почитайте что-нибудь, ему это очень нравится, — Валетта снова кланяется и удаляется, а малыш вытягивается у меня под боком, приготовившись слушать.       — Что тебе почитать, Волчонок?       — Длакон! — улыбка снова показывает мне клыки.       — Ла-адно, сейчас посмотрим, так, нашла… Балаур… — закрываю книгу и смотрю на обложку. — Энциклопедия карпатской нежити. Мифы и легенды… Это же та самая! Из моего детства и кошмара Намтара! Быстро пролистываю оглавление и понимаю: того разворота с Дракулом нет… или еще нет.       — Длако-он! — повторяет Маркус       — Н-да, ты действительно копия Влада. Твой папа тоже любит мифы.       — Па-па? — повторяет Маркус, и у меня щемит сердце от этой картины.       — Боги, да почему же ты такой милый! Да, твой папа — Вл… — понимаю, что не могу сказать сыну это. Если кто-то другой спросит его об этом, то будут проблемы, а слухи расползутся со скоростью пожара. А если скажу, что Мирча — тогда не будет ли это обидно Владу? — В общем, давай читать. С папами я тебя позже познакомлю.       Открываю страницу с мифом и начинаю читать:       — В стародавние времена, — запинаюсь из-за мысли: а сейчас тогда какие? — Когда день и ночь еще молоды были, правил один крылатый Князь. Силы у него было немерено, ровно как и богатств, что таились в недрах его горы, на которой обрел он свой дом. Был защитником и воином людей от монстров, таившихся за границей мира сего. Однако те, кто поклонялся ему, его же и остерегались, ибо не было человека, который смог бы узреть истинный облик Князя и остаться в своем уме. Долго тосковал Князь, влача одиночество на плечах, пока, — пальцы сжимаются на твердой обложке книги, глаза снова и снова вчитываются в одно единственное слово, — пока Отец не подарил ему новый облик — человеческий. Тогда смог его сын спускаться с горы и бродить меж людей, стать свидетелем их радости и счастья, а не только страха и ужаса. Именно тогда Князь и повстречал ее — деву, что была прекраснее тысячи рубинов и изумрудов. Дрогнуло сердце драконово в груди, и схватился Князь одной рукой его усмирять, а второй за ствол юного деревца. Взбушевалась сила внутри тела и выплеснулась рекой, сметая все на пути своем. Все выгорело, кроме деревца того, что прозвали в будущем Дубом мертвецов, и лес вырос там черный и гнилостный. Ужас бушевал в сердцах людей, когда они узрели Балаура и взмолились богам, замаливая грехи свои, ибо не была им ведома причина гнева Князя.       Теперь я вчитывалась в каждую строчку мифа, найдя несколько похожих слов, будто из ситуации, что сейчас происходила со мной и Дракулом.       — Решили тогда люди, что чем-то разгневали защитника своего, что явился он покарать их за грехи, и решили задобрить его живым даром. Выбрали они дюжину девиц, дабы усмирить огонь ящера крылатого, но нужна была ему лишь одна. В день, — запинаюсь, вбирая в легкие воздух, — когда день властвует над сестрой своей, выбрал Князь деву и сорвал ее с алтаря.              «Когда день властвует над сестрой — летнее солнцестояние… Лита… Алтарь…»              — Вознеся ношу свою драгоценную в замок, высеченный в горе… вымолвил он человеческим голосом: «Лишь на год беру тебя в жены и… княжной своей нарекаю. Выдержишь — домой воротишься, нет…» Не смог продолжить Балаур, ведь тоска сковала сердце его только от мысли одной, что придется деву огню придать. Скрылся он из виду и не показывался гостье, ведь видел, страх зреющий в душе ее. Уж пара листопада вступила в права, а ящер все не решался, все слушал плач среди горных вершин и мольбу о силе или гибели. Лишь когда стихли стоны, встрепенулся Князь и понял, что тишина — многим хуже. Обратился ликом человеческим и ворвался в покои, что гостья занимала. Увидел он тогда деву без сил, бледную, словно мара предстала пред ним, и понял: одиночество губи княжну его. Едва не зачахла та, кого женою нарек. Выходил он бедолагу и стал приходить к ней в новом облике, мирном для нее, не решаясь истину показать. Всю пору листопада другом ей был, сказки сказывал, угощал и виды показывал, но в самую длинную ночь вновь подняли головы чудища. Бился Балаур с ними и выиграл битву, да ранен был. Свалился в сад и человеком обратился, лишь сделав это — понял, что не один, — перелистываю страницу, и обдумываю прочитанное. Маркус притих, ему действительно нравятся истории, слушает внимательно, рассматривая образы княжны в заснеженном саду и Балаура в виде мужчины. Разве что моргает часто и сонливо зевает.       — Покинули силы последние, и свет покинул Князя. Поняла в тот час княжна обман и бросилась вон из сада, да сердце жалостно заныло по тому, кого во снегу оставила. Поняла, что не сможет уйти от него, дорог и люб стал ей ящер, и воротилась к нему. Несколько дней к ряду ухаживала княжна за нареченным своим, отвоевывала его и вымаливала у Богов. Очнулся Балаур и глазам своим не поверил: лежала рядом с ним княжна без страха. Понял тогда, что не сбежала, осталась, приняла его. Покаялся тогда ящер, поведал деве, что на душе лежало грузом тяжким, выслушала княжна и молвила: «Коль не будет тайн больше меж нами, останусь с тобой, друг милый, но помни обет свой, вороти домой, как того обещал». Радость угасла, но согласился Балаур.       Стужа и метели утихли, череда пришла почкам распускаться, да цветам цвести, ближе и ближе день разлуки, но несмел ящер крылатый о новом обмане помыслить. Когда время пришло, с болью в груди отпустил княжну с гор и драконом обратился. Сказывают, коли нога девы на землю ступила, раздался истошный, полный горя рев. Дева рада была родных повидать, да только схоронили они ее. Не было места средь живых невесте драконовой, как и ей немил мир без Князя. Поняла она тогда, что счастье свое в горах оставила, как и сердце.       Долог был подъем, руки и ноги в кровь свезены, но упорство и зов сильнее тяжб. Вернувшись, нашла Князя своего, от тоски уснувшего в саду, что он нарек ее именем, и заплакала горько, в чешую прохладную уткнувшись. Пообещала: коль примет ее обратно, станет женою его не на год сроком, а навсегда. Отдаст ему душу и сердце, любовь всю подарит, лишь бы очнулся да взглянул не нее очами, что любого огня теплее. Потеплела чешуя, очнулся Князь, и радости своей сдержать не мог, в объятия заключил, да в любви признался княжне своей. И стала она женой Змея…       Тихий стук прерывает мое чтение, в комнату входит Валетта.       — Княгиня, вас господин да Винчи ищет, — она вдруг смотрит на Маркуса и переходит на шепот. — Маленький господин уснул, прикажите отнести его в кроватку?       — Нет, пусть со мной поспит. Проводи да Винчи сюда.       — Но сюда нельзя…       — Ему можно, он знает.       — Как прикажете.       Валетта быстро уходит, скорее всего, Лев был где-то рядом, потому что не проходит и минуты, как он входит в комнату. Маркус тихо посапывает, и я укрываю его темно-синим одеялом.       — Что такое?       — Я кое-что вспомнил, Владислава, о Маркусе, — разбойник подходит к нам и слегка отодвигает одеяло, рассматривая кожу за ухом Волчонка. — У моего отца есть родинки за правым ухом, три, почти в ряд, когда-то я спросил его о них, он сказал, что это родимые пятна, такие были и у его отца, и у деда. Твой Маркус действительно не мой отец, у него их нет.       — Значит, нужно искать ребенка с тремя родинками…       — Да, но ты уверена, что хочешь его найти? Ведь сама знаешь, что он сделает с Дракулом. Стоит ли так рисковать? Если князь узнает, что сделает с тобой? Раньше это было оружием против него, а теперь, когда вы помирились…       — Мне необходимо найти его, Лев, но теперь, чтобы защитить Влада.       Да Вични сжимает губы в линию, он садится прямо на пол и кладет голову рядом со мной на подушку. Его смятение ощущается медведем в узкой комнате.       — Говори уже…       — У тебя тоже… появилось желание остаться? Не вынужденное смирение из-за невозможности вернуться, а искреннее желание.       — Это желание вызвала Мира?       Легкий кивок, я не вижу его, но чувствую. Лев кажется таким одиноким и потерянным сейчас, поэтому протягиваю ему руку. Теплая ладонь обхватывает мою. Нам не нужно слов, нет неловкости, лишь поддержка двух душ, вырванных из потока жизни.       — Я не знаю… достоин ли ее, нужен ли ей?       — Нужен. Поверь, — шелест подушки заставляет слегка повернуть голову и встретиться взглядом с кошачьим взглядом. Печаль и боль, так похожие на мои когда-то, видны в зеленом омуте.       — Почему? — единственное слово, предающее столь многое.       — Ее прошлая любовь… выбрал другое, не ее, она брошена, как и мы с тобой.       — Он выбрал другую?       — Хуже, он выбрал…Дракула. Служение ему. Сначала все было хорошо, они любили друг друга, но в один день на убежище Теней напали и сожгли, а он получил ожоги, едва ли сопоставимые с жизнью, его спасла кровь Влада, но она не смогла исправить обезображенное лицо. Когда меня представили княжной, через него Дракул заставил Миру хорошо относиться ко мне, он вылечил Дамира, вернул ему внешность, повысил ранг. Мир — полукровка: на половину валах, на половину осман, с самого рождения он боролся за место в этом мире, за право быть человеком в глазах остальных. У преданности есть три столпа: любовь, страх, ломка. В первое можно отнести: уважение, честь, чувство долга, благодарность. Так вот, благодарность Дамира к Дракулу оказалась сильнее его чувств к Мире. Как бы сильно он ее не любил, а приказ князя будет весомее. Чем больше хотел выслужиться, доказать всему свету, что он часть Теней, часть нечто большего, чем грязь, к которой его прировняли, тем больше ширилась пропасть между ними. Пока на самое дно не была брошена любовь. Насколько я знаю, Мира давно так не улыбалась, ее глаза не горели, но с тобой… она другая, живая, Лев. Цени и оберегай ее. Просто люби, она заслуживает этого.       — Спасибо, Лада.       — Хах, кажется, ты никогда меня так не называл.       — Как и ты меня мои именем, все Лев, да Лев.       — Назову, если будешь умирать.       — Больше я не собираюсь этого делать, княжна, только не сейчас.       — Было бы здорово…       — Я пойду, не буду больше вам докучать, — художник гладит Маркуса по голове и встает.       — Давай-давай, а то всю подушку слезами залил, размазня.       Разбойник цокает, но яркая улыбка озаряет его лицо.       — Спасибо, — дверь тихо закрывается, оставляя меня и Волчонка в тишине, убаюкивающей и такой спокойной.