Просто вместе.

Голова Чуи покоилась на руках, сложённых на барную стойку. Прикрыв глаза, он в очередной раз вздохнул. Бармен перед ним молча разливал далеко не первую порцию текилы по десяти стопкам. — Сколько ещё нужно выпить, чтобы ты начал говорить? Тачихара смотрел на друга с очевидной жалостью, давно, очень давно он не видел его в таком состоянии. Чуя, подняв голову, подпёр её рукой. Скучно осмотрев стопки, у него было чувство, что сколько ни пей, легче не становится. Он перевёл взгляд на Мичидзо. — Прости, вероятно, мне не стоило звать тебя выпить сегодня, чтобы сидеть тут как унылое говно, — небольшая улыбка, которую он буквально вымучил, появилась на уставшем лице. — Бред, на то и есть друзья, мы так и так должны были увидеться перед твоим отпуском, так что, — Тачи потянулся к ближайшей стопке, — давай-ка выпьем! Парни опрокинули по пять стопок каждый, чуть зажмурив глаза, пока жидкость, обжигая всё на своём пути, спускалась к желудку. — Хорошо, ты можешь действительно не говорить, — Тачихара успокаивающе похлопал Чую по плечу. — Нечего говорить… ощущение, — Чуя выпрямился, насколько мог на барном стуле, упираясь локтём в стойку и обращая взгляд на друга, — что все эти годы, прошедшие, я пытался выстроить определённый образ в глазах человека. И я ЛЕЗ из кожи вон, — он устало потирает глаза, прежде чем продолжить, — а по факту — что об стенку горох. Как будто, блять, снова первый день. Он замолчал, молчал и Тачи, давая Чуе собраться с мыслями. Чтобы сбросить хоть часть груза, который уже сутки годы лежит на его плечах. — Первый день — нихуя не ясно. Кто мы, где мы и зачем. Разве это нормально? — Ничего в этой жизни не нормально, хах, ты это знаешь сам. Но бывают моменты, именно моменты, когда случаются откаты назад, знаешь, — Мичидзо поджимает губы, задумавшись. — Ответ на твою ситуацию, он у тебя в голове! Я уверен. Вот на все 1000%. Чуя сначала подумал, что Тачи просто пьян и городит всякое, поэтому, усмехнувшись, достал в очередной раз телефон, проверить, где же сообщение. Сердцу от этого легче не становилось. — И что с телефоном? Тебе нужно где-то быть? — Мне… — Чуя нахмурив рыжие брови, поджал губы в медленном осознании, — да, нужно. «Нужно. Очень нужно». — Ну так, иди, мы и так тут часами пропадаем, — Мичидзо ободряюще улыбнулся, — я передам Гин привет от тебя, и если не пересечёмся до конца недели, просьба: звони хотя бы раз в год? — Хах, на самом деле, исчезнуть с радаров не такая и плохая идея, — Чуя всё-таки не сдержал ухмылки. — Да, и то верно, наверное, когда-нибудь я начну тебе завидовать! И мы сбежим с Гин в закат! — Ахахах, знаешь… — Чуя слез со стула, проверяя свою способность стоять на ногах, — это наверняка будет стоить того. Парни пожали руки, Чуя оставил на стойке оплату за выпивку и, запустив руки в карманы толстовки, вышел из задымлённого помещения. День у него. Был, так скажем, наперекосяк. Сначала он чуть не проломил в бешенстве кухонную стену, до боли сжимая в руке телефон Дазая. Когда активизировалась способность катализированная эмоциями, и телефон с хрустом превратился в обломки. — Блять, — Чуя уже не понимал, почему способность второй раз за сутки вырывается вот так. Точнее, не хотел понимать. И, вообще, он отвык от алого свечения вокруг себя, когда он дома, из-за Дазая. Он ходил кругами по гостиной, садился на диван, вставал, снова садился, пока голова не начала кружиться. Когда он так изводил себя в последний раз? Каждую зачистку. Он ведь знал, на 99%, Дазай сейчас в штабе. Делает хер знает что, до начала подготовки у него уйма времени. И Чуя лишь надеялся, что сказанные пару часов назад слова Ацуши окажутся истиной. Что Акутагава силён и надёжен, хотя и не выглядит прямо таким. Полгода назад, задолго до отправки на обучение к Полю, он был сопляком, путающимся в своём плаще. Забирая свой одинокий телефон с кухонного острова, он набирает номер и набирает в лёгкие воздуха. Как-то нужно придать голосу непринуждённости. — Да, Чуя, — раздаётся на том конце провода. — Кхм, привет. Как дела? — Работаю. И что за «как дела», что случилось? Чуя опять садится на диван, подгибая ноги и поджигая сигарету. — Почему что-то должно случиться, чтобы я позвонил тебе? — Мне уже не нравится этот разговор, — слышится, как Верлен начинает постепенно заводиться. — Ладно, в общем, скажи мне просто, Акутагава, он норм, то есть, он… — не успев и договорить, мужчина прерывает его строгим голосом: — Послушай, твой вопрос слишком нерелевантен. Я скажу это только один раз, и больше не поднимаем эту тему. Акутагава готов, чтобы занимать должность, в которую его возвели вчера — Исполняющий обязанности руководителя отдела «Зачистка». А теперь, будь любезен, объясни мне… — но тут рядом слышится быстрая речь на французском, и телефон забирается из рук Поля. — Чуя, это Артюр. — Привет. — Хочешь поговорить? — голос Артюра звучал по обыкновению обеспокоенным. — Я бы не хотел тревожить тебя, и Поль уже сказал мне, что я должен был услышать. Но, если хочешь, расскажи мне, как у вас дела, — голос Чуи успокоился сам по себе. Пусть и далеко находились, но осознание, что Артюр и Поль у него есть, как-то давало хоть каплю надежды на то, что, может быть, жизнь довольно неплохая и у отбитых наемников. А почему не допустить, что и у него такая может быть? У них. — Всё в порядке, не переживай, — голос Артюра смягчился. — Есть ли то, чем я могу тебе помочь? — Разговор не для телефона, но, пожалуйста, не начинай придумывать ужасные сюжеты у себя голове, — опережая реакцию, Чуя сразу заторопился вставить объяснение, — ну всякие там знаешь, дела, отношения, всё такое, любовь-морковь, — будучи в сильном эмоциональном напряжении, он только и мог, что скривиться в вымученной улыбке. Чуть помолчав, Артюр заговорил. — Знаю вас двоих уже столько лет, и я, ты мне не поверишь, никогда не встречал людей, более подходящих друг другу. — Это в тебе налёт французской романтики говорит, но благодарю, что уделил время для разговора. — Нет, я правда так считаю, и это не просто слова. Сколько бы я ни наблюдал за вами… — Не будем об этом, я разве говорил, что у нас все плохо? Очень даже наоборот, — и зачем они забрели в эту степь. — Всё, мне пора, давай созвонимся в конце недели, чтобы обсудить нашу поездку. — Хорошо, дорогой. Отбросив телефон, Чуя резко осознал, что он. блять. параноит. А это не его свойство совсем. Поэтому, договорившись с Тачихарой, кто должен к вечеру закончить миссию, пойти в бар, он направился принять нормальный, долгий и освежающий душ. Иногда вода не помогает. Иногда делает хуже. А иногда это только время, что поможет тебе понять, что произошло и происходит. От этого не становится легче, но то, чего не хватало — уверенности в своих действиях — прибавляет. Теперь же, выйдя из бара, он медленно подошёл к машине. Он так устал проверять телефон, время позднее, смс нет и уже явно не будет. Но сердце сейчас не выпрыгивало из груди. Даже странно. Спокойно. «Чуя» вернулся. Когда наконец-то спала ярость, отчаяние и непонимание от: «А если бы стреляли в меня?» Вставив ключи в зажигание и уже точно осознавая, что зачистка завершена, он просто сорвался с места, окутывая машину алым. Может, он слегка и пьян, но в этот раз гравитация берёт всё в свои руки. И в любой другой день он бы не сел за руль в таком состоянии. Но пешком Йокогаму не обойти, даже прыгая по крышам. Мчал по шоссе. По переулкам. Мчал по мерцающему огнями городу. На набережной — нет. В том баре — нет. В парке около их старой квартиры — нет. По мере этой экскурсии всё больше проясняется разум. Поэтому в штабе он даже не стал проверять. И он сам не осознал, как уже заезжал на парковку их дома. Свечение растаяло, и он вышел из машины. Задержавшись, чтобы слегка хрустнуть костями уставшего тела, он побрёл к лифтам, прокручивая на пальце ключи. «Всё в моих руках. Да, Боже, всё всегда было в моих руках». От этих мыслей он чуть не рассмеялся на всю кабинку несущего его вверх лифта. Осознавая, такую очевидную и простую истину. Пусть вспыльчивость, агрессия и злобность(?) — это часть его характера. Это он. Но в нём есть ещё целый набор самых. Самых лучших качеств. Как же это… просто?

***

В квартире тихо. Темно. Стандартно. Чуя снимает вансы и толстовку, сразу направляясь в ванную, чтобы умыть лицо и руки. И, чёрт возьми, он уже знает, слышит и чувствует, что Дазай. Тоже! Дома. Вытирая мягким полотенцем лицо, Чуя прикусывает губу, собираясь с мыслями/силами. Подходя к закрытой двери в их спальню, Чуя задержался, чтобы сделать глубокий вдох, мысли опять начали пулями свистеть. Он был готов залепить себе пощечину, чтобы прийти в себя. Но удержался. Затем он почти неслышно постучал костяшками, вызывая из деревянной поверхности глухой звук. Ответа не последовало, но он и не ожидал, как бы. Нажимая на ручку вниз, он приоткрыл дверь немного, чтобы можно было осторожно заглянуть внутрь. Кажется, целая тонна веса рухнула с его сердца и плеч, когда он обнаружил Дазая сидящим на их кровати. — Осаму, — позвал он, удивляясь, как тихо и неуверенно звучит его голос. Брюнет повернул голову, когда по новой сердце Чуи начало сжиматься. Дазай сидел, прямо как в его сне. Ноги согнуты и накрыты одеялом, тонкие руки в бинтах обнимают колени поверх одеяла. Лохматые волнистые волосы почти полностью скрывают глаза. — Я… Можно я подойду к тебе? Чуя стоял, ожидая ответа и не смея шелохнуться. Дазай слегка кивнул. Тогда, заметнее, чем хотелось бы, выдохнув, Чуя меньше чем за секунду преодолел расстояние до кровати. Это было так быстро, что он даже не успел обдумать, что делать дальше, будучи ведомым лишь чувством изнутри. И полностью на него полагаясь. Забравшись с ногами, он присел, облегаясь на изголовье и простирая одну руку в сторону, приглашая таким образом Дазаю лечь к нему. Брюнет совсем тихо приблизился, аккуратно укладывая голову чуть ниже плеча Чуи. Сердце Чуи стучало так рьяно, пока Дазай крепче к нему прижимался, устраиваясь удобнее и укладывая руку рядом со своей головой — прямо на груди партнера. Кто в этот момент даже боялся дышать, словно мог спугнуть дикого зверя. Хрупкого оленёнка, к примеру. Тем не менее, он медленно опустил свою руку Дазаю на спину, начиная осторожно поглаживать, даря постепенно чувство спокойствия. И безопасности. Прошло совсем немного времени, но Дазай, кажется, погрузился в сон, судя по тому, как выравнивалось его дыхание. Чуя осторожно провёл рукой по тёмным локонам. Таким мягким, словно тающим под прикосновениями подушечек пальцев. Он прикрыл глаза, продолжая полусидя обнимать мальчика в его руках. И сон настиг и его.

***

Сложно определить, который час, но за окном всё ещё было темно. Спина начинала побаливать, Чуе нужно было как-то переместиться, и он не был уверен, что готов тревожить сон Дазая. Тем не менее, нужно было хотя бы что-то сделать, поэтому он постарался повернуться на бок, поддерживая Дазай за спину рукой. Незаметно провернуть это не удалось. Конечно же. Послышалось какое-то тихое не то урчание, не то что-то в этом роде, пока Дазай не приоткрыл глаза. Подняв голову и затем приподнимаясь на руках, он обратил свой взгляд на тёмные в ночи глаза напротив. — Чууя Выражение лица рыжего всё-таки смягчилось. И как нет. Парень перед ним был такой чертовский милый, с сонным глазами и розовой щекой, на которой отпечаталась складка от футболки Чуи. —Да, Принцесса. — Чуя пришёл ко мне Сердце Чуи снова начало пропускать удары, по мере того, как чёртова нежность начала заполнять всё его нутро. —Я всегда буду рядом, Осаму — Но Чуя ушёл вчера ночью, — глаза Дазая начали поблескивать, по мере того, как блики далекого света уличных фонарей начали играть в чёрных, как ночь, зрачках. — Я никогда больше не оставлю тебя, — Чуя сидел, не зная никакого дальнейшего шага… что за чёрт. Но он готов. Что бы там ни шло следом. — Чуя… обещает? — голос парня стал уже совсем тихим, и Чуя знал, что слёзы, они уже там, в уголках его красивых глаз, полуприкрытых под длинными ресницами. — Да. Я клянусь, ‘Саму, — отводя взгляд в сторону, Чуя почувствовал, как сердце пульсирует уже у горла. —Я не хочу, чтобы мне снова было так больно, как вчера. Чуя снова обернулся к Дазаю лицом. Он не заметил, как прокусил губу до крови, от того, какие чувства рвались из его груди, когда его парень был таким. —Пожалуйста, не делай мне больно Дазай не прерывал зрительного контакта, но вдоль обрамляющих скулы локонов уже блестела бегущая слезинка. «FUCK» — Послушай, я сделаю всё, чтобы лучше себя контролировать… ты мне веришь, Осаму? Дазай молчал, но затем кивнул. — Верю, — произносит он, прежде чем снова опустить голову Чуе на грудь. Так они молчали некоторое время, Дазай, успокоившись, даже вроде снова начал засыпать. — Осаму? — М? — Хочешь, пойдём выпьем горячий чай и что-нибудь, мм, перекусим? — Нет, мне хорошо здесь, — брюнет сильнее вжался в мягкую ткань футболки Чуи. — Потом мы вернёмся сюда, я уверен, ты не ужинал и не обедал. — Я кушал в офисе. — Не может этого быть, снег пойдёт, честно, — Чуя-таки слабо улыбнулся. — Да, я кушал. — Пошли, посидишь со мной, пока я буду делать сэндвич, а если захочешь, разделим его пополам. — Ну Чииибииии «Капризный. Приходит в себя». Чуя не может не радоваться такой перемене настроения. Привставая, он спустил ноги с кровати, прежде чем протянуть руку сонному чуду. Нехотя, но Дазай слез с кровати и последовал, ведомый за руку. Включив лишь уютное освещение нижних полок шкафов, чтобы не резать светом глаза, Чуя начал выкладывать из холодильника плавленный сыр, ветчину, листья салата и прочее. Дазай сидел, поставив локти на кухонный остров, наблюдая, как Чиби ловко раскладывает начинку на половинку багета. Чайник шумно закипал. Когда Чуя поставил тарелку с двумя сэндвичами на столешницу, у Дазая слишком громко для тихой кухни заурчало в животе. — Приступай, я пока заварю чай, — он пододвинул тарелку прямо к Дазаю, кто ещё делал вид, что совсем не заинтересован. Ароматный пар от чая вздымался над двумя чашками, пока они молча жевали, а Чуе думалось, что это просто еда богов. Чай приятно разливал тепло по телу, с каждым глотком даря терпкую нотку бодрости. Дазай, казалось, уже абсолютно проснулся, когда вытер губы салфеткой и мило улыбнулся. — Чуя всегда готовит так вкусно. Рыжий держал тёплую чашку двумя руками, чувствуя себя значительно лучше, особенно учитывая, что за целый день в желудке побывали лишь несколько чашек эспрессо и много шотов текилы. Убрав тарелки и чашки в посудомоечную машину, Чуя погасил огни. Обернувшись, он заметил, что Дазай приковал к нему пристальный взгляд тёмных глаз. По спине Чуи пробежались мурашки. Подойдя к Дазаю, он развернул его стул на себя, оставляя на губах напротив тёплый поцелуй. Проникая внутрь ещё горячим от чая языком, он начал медленно переплетать его с таким сладким, податливым и жаждущим языком Дазая. Тот сразу поднял свои руки, опуская их на натренированные плечи и наклоняясь вперёд, углубляя поцелуй до невозможности. Его язык так отчаянно искал прикосновения и трения, Чуя шумно сглотнул, чувствуя реакцию в своих штанах на прерывистое дыхание Дазая. Тот уже постанывал, когда Чуя переключился на его шею, медленно ведя языком вниз по нежной коже и обязательно возвращаясь к точке пульса, чтобы, посасывая, оставить там алую отметину. — Чууя… — вырвалось из уст, когда требовательные руки рыжего уже забрались под его футболку, и Дазай не мог насытиться ощущениями, которые оставляли на его коже сильные пальцы. Отстраняясь с такой неохотой, ибо Чуя был готов взять парня прямо на этом барном стуле, он, сам не понимая, как, взял себя в руки как-то и помог Дазаю спрыгнуть со стула, прежде чем повести его в спальню.