Просто вместе.

В четверг была отгрузка нового поставщика по драгоценностям одному из старых клиентов Портовой Мафии. Выступая посредниками в сделке на миллионы йен, подразделение Чуи в полном составе присутствовало в порту с утра до самого вечера. В целях предосторожности оцепив весь порт, они следили, чтобы и мышь не проскочила, пока товар перегружался из одного транспорта в другой. Сам Чуя, светясь алым, сидел сверху бронированной громадины, куда выгружался товар. Только он принимал решение, когда пятнадцатитонник сдвинется с места. При этом весь день торчал в телефоне с Дазаем, кто отправлял грустные смайлики или гифки с котиками, показывая, что такое положение дел, когда Чуя целый день занят и не им, его никак не устраивает. Чуя лишь выдыхал сигаретный дым, отправляя в ответ какие-нибудь сердечки и сообщения из сорта «детка, это работа». Но, кажется, в какой-то момент дня Дазай просто отключился на удобном диване своего кабинета. Адски устав, зайдя вечером домой, Чуя услышал, как в душе шумит вода, поэтому, сбросив обувь и оставив плащ со шляпой на вешалке, он прошёл в гостиную, где работал телевизор. Присев на диван, он уставился в экран, смутно разбирая, что вообще там показывают. Сам того не осознавая, он погрузился в глубокий сон, и когда Дазай зашёл в комнату, просушивая волосы полотенцем, свернувшийся клубком Накахара видел уже десятый сон, и Осаму осознал, что даже если потрётся об рыжего сейчас, тот едва ли вылезет из комаподобного сна. Поэтому, осторожно накрыв партнёра пледом, он оставил нежный и едва заметный поцелуй поверх его растрёпанных волос. В пятницу же у самого Дазая по плану была зачистка. Приехав с водителем в штаб после обеда, так как его парень, как обычно, слинял утром сразу после пробежка-душ-кофе, руководитель отдела зачистки сидел, забросив ноги на стол и без интереса читая информацию о тех, кто падёт сегодня от пулемётной очереди. После прошлой зачистки Чоджи было слишком не по себе, из-за всех недочётов, будь то нерадивые бойцы, не видящие растяжек, будь то, что Дазай-сан потом просто ушёл в темноту ночи, будь то дополнительное секретное место вражеской организации. Поэтому в этот раз он поклялся себе «на своём будущем могильном камне», что не будет разочаровывать правую руку Мори Огая. Приехав на объект — одноэтажное офисное здание в узких улочках торгового квартала — Дазай, зевая, расслабил галстук и оттянул ворот рубашки, пока восемь бойцов его подразделения уже бросились вперёд. Не успев обойти бронированный автомобиль, чтобы пройти вслед за подчинёнными, Дазай лицезрел, как Чоджи уже выводит из здания за шкирку двоих людей с чёрными мешками на головах. Дазай вздохнул, облокачиваясь на один из трех чёрных ланд крузеров, пока Чоджи грузил пленных, а в здании раздавались звуки выстрелов и сыпавшегося стекла. Медленно прикуривая сигарету, Исполнитель не спеша всё-таки направился туда, где всё уже было зачищено. Осматривая несколько одинаковых на вид офисных помещений, в которых теперь царила тотальная разруха, сзади он услышал голос Чоджи. — Дазай-сан, мы готовы выдвигаться в штаб для дальнейших действий с пленными. — Что ж, — тихо произнёс очевидно скучающий и даже разочарованный парень, — подбросьте и меня туда. Отчёт стандартно. И, бога ради, не забудь приказать потом провести полную стерилизацию пыточной. Чуя, как обычно в такие дни, готовил поздний ужин, когда получил сообщение.

от горилла Дазая:

Накахара-сан, Дазай-сан вернётся в штаб

Чуя, облокотившись спиной на кухонный остров, убрал телефон в карман, еле заметно выдохнув — похоже, Чоджи (и подразделение) в этот раз действительно не подвели. Бронированные автомобили уже заезжали на минус первый этаж, когда Дазая из раздумий выдернула лёгкая вибрация в кармане брюк.

от Чиби:

малыш, я заберу тебя

Улыбнувшись краешком губ, телефон убирается обратно в карман. Выпрыгивая из автомобиля, Дазай остаётся дожидаться своего парня на парковке, поджигая очередную за вечер сигарету. Пока его подчиненные направлялись к лифту, ведущему на самые тёмные этажи штаба. Чуя даже не заглушил двигателя, когда их языки уже с дикой страстью переплетались, с такой жаждой, с таким вселенским отчаянием. Каждый раз — как последний раз. Каждый день — словно рассвет не наступит. Каждый поцелуй — словно человек напротив сейчас растает в твоих пальцах, и как бы ты не старался — он превратится в пыль и будет разнесён ветром. И ты так и останешься — одинокий, каким ты и был всегда. Совсем один. Руки Чуи тянули Дазая на себя за шею, они ударялись зубами, нервно смеясь и снова сливаясь в поцелуе, и казалось, от такого поцелуя даже планеты могут сойти с орбит. Дазай тихо постанывал, царапая спину рыжего под футболкой. — ‘Саму, по-подожди, — шёпот срывается с опухших губ Чуи. Дазай, игнорируя слова и то, что Чуя чуть отстранился, тащит его к себе на пассажирское сидение. «Тащит» громко сказано — он до боли вцепился в бицепсы того и, хитро скаля зубы, не ослабляет хватки. Чуя, сперва облизывая, закусывает нижнюю губу и заскакивает-таки верхом на Дазая, сразу же нажимая на кнопку опускания сидения. В пустоте минус первого, предназначенного для бронированных автомобилей, этажа, стоит одинокий спорткар с запотевшими окнами. — Аагххх, Ч-чииби, — стонет Дазай, сильно впиваясь пальцами в упругие ягодицы, ёрзающие на его бёдрах. Чуя, срывая на своём пути пуговицы, уже жадно лизал и посасывал не скрытые бинтами участки бледной кожи. — Так хочу тебя, — он шепчет горячо и сладостно, возвращаясь к искусанным и алым губам напротив. Дазай, тяжело дыша, ухмыляется. — В этой позе, Чиби, уж как получится. Иди ко мне, — он мягко приподнимает Чую, чтобы тот смог каким-то чудом приспустить с себя штаны, после чего расстегнуть ремень и молнию на брюках Осаму, кто приподнял бёдра, чтобы помочь себя прираздеть. Чуя снова впивается в манящие его губы, пока тянется рукой к отсеку в двери машины. — Дай, — шепчет Дазай, улыбаясь, и через секунду уже выливает прохладную смазку на свои тонкие пальцы, — а теперь, иди сюда. — Тцц, ещё не вышел из роли Исполнителя, — легко смеётся Чуя, прижимаясь к груди Дазая и снова утягивая его в глубокий поцелуй. Он цепляется руками в сиденье над головой парня, когда тот уверенно вводит первый палец. Тело Чуи выгибается, отвечая на действия, Дазай целует его в шею, затем нежно кусает плечо, сокрытое домашней футболкой, в которой Чуя и приехал. Когда второй палец добавляется, в машине уже нечем дышать, а оба парня в пропитанной потом одежде продолжают тереться друг о друга и теряться в стонах. — Д-да давай уже, — закрыв глаза, скулит Чуя, чувствуя, что нужно намного больше. Больше заполненности. — Как прикажете, — облизывая губы, сладко мурчит Дазай и, подстраивая смазанную головку, аккуратно проводит ею между ягодицами рыжего. Накараха уже горит от нетерпения, и Дазай это знает, поэтому, приподнимая бёдра, сразу проскальзывает внутрь на полную длину. Чуя низко стонет, растягиваясь на члене Дазая, от чего рефлекторно поджимаются пальцы ног в потёртых вансах. Он садится ровнее (несколько это может позволить салон спорткара), чтобы проникновение стало максимально глубоким. Определённо, это поза, которая унесёт его в открытое пространство. Член Дазая, такой твёрдый и горячий. И божегосподи, вздыхая, Чуя начинает плавно двигаться взад и вперёд, смотря партнёру прямо в глаза. Дазай медленно водит ладонями по его бокам, наслаждаясь тем, как рыжие волосы струятся по плечам парня, как трепещут ресницы и как Чуя до боли прикусывает нижнюю губу. Чуе сейчас охуенно, и на его лице, пусть уже и знатно запыхавшемся, расцветает хитрый оскал. Наклоняясь к Дазаю, он продолжает двигаться и крепче впивается пальцами в кожаное сидение, задавая ещё более быстрый темп, когда Дазай начинает приподнимать свои бёдра навстречу его ягодицам. Изменённый угол заставляет Чую запрокинуть голову и глотать ртом воздух. — Ч-чёрт, детка, — стонет он где-то наравне с ухом Дазая, — Д-дай мне кончить, пожалл… Дазай, крепче сжимая — хотя уже куда крепче, останутся синяки — бёдра рыжего, толкается в него до упора ещё несколько раз, наполняя салон громкими шлепками, снова и снова проходясь по набухшей железе и тая от ощущений, которые дарят узкие и влажные стенки внутри парня. Чуя на пике. Выгнув спину, из него вылетает беззвучный стон, пока оргазм накрывает каждую клеточку тела, и пока его член наконец изливается на белоснежную рубашку Дазая. Только само зрелище того, как партнёр растекается от крышесносного удовольствия, подводит Дазая к кульминации. Выкрикивая заветное имя, словно это последнее, что он скажет, пока живёт на этой земле, и замирая всем телом, Дазай пропадает в темноте от сильного оргазма, и стенки Чуи, настолько желанно его принимающие, обволакивают его плоть, пока он кончает рваными рывками. — Хах, — тяжело дыша, Чуя наконец осознаёт, что именно сейчас произошло и в какую авантюру его втянул кудрявый милашка. — Е-если… хоть капля… упадёт.. на обивку... салона, — он не может собрать слова в предложения, когда Дазай осторожно убирает спутанные пряди с его лица. — А Чиби злой после секса, — поджав губу, дуется Дазай, всё ещё не выпуская медные локоны из рук и наблюдая, как Чуя сексуально вытирает пот с лица краем футболки. — Да… не злой я, — ухмыльнувшись, рыжий тянется за салфетками. Вытерев себя и обязательно следом и партнёра, он аккуратно открывает дверь и слезает с Дазая, почти выпадая из машины. Штаны сидят криво, но похуй. Его тело ноет, когда он, уперевшись руками в бока, пытается размять спину после неудобной позы. Никто не говорил, что супра создана для секса, но и обратного никто не утверждал. Через минуту в прохладе бетонного помещения появляется и довольный Дазай, уже снимающий с себя рубашку и оставаясь в бинтах и брюках. — Не время стоять с «голым» торсом, — бурчит Чуя, открывая багажник в поиске одежды. Через полминуты он бросает в парня свой запасной плащ. — Прости, другого нет. — Чиби — самый лучший, — Дазай улыбается глазами, набрасывая плащ себе на плечи.