The One in Which a Time Loop is Fucking Exhausting

      Стив старается сильнее. Если он будет быстрее мышей, то они его не поймают. Если он нырнёт на тридцать секунд, щупальце его не схватит и он успеет сказать другим, что внизу есть врата. Если он поможет Нэнси и Робин пробежать дом Крилов в Изнанке, они смогут добраться до двери, за которой скрывается Векна, прежде чем он их схватит.       Он максимально сократил его путь в петле, выясняя, где и сколько ему нужно ждать, а где наоборот он тратит время впустую. Есть вещи, которые происходят в определённое время (Джейсон в оружейном магазине, полицейские приехавшие за детьми, Векна забирает Макс), другие же изменяются вместе с его действиями (вход и выход из Изнанки, Нэнси ловят, Эдди умирает).       Это уже шестьдесят четвёртая петля, он ныряет в воду, ждёт тридцать секунд, всплывает, говорит что внизу есть врата. Они вместе ныряют за ним, Стив их ведёт, Эдди замыкает и они прорываются через красную пульсацию, которая уже их ждёт.       Единственная проблема, из-за которой они и должны ждать тридцать секунд, это летучие мыши. Они всегда ждут их. Во всех петлях, что он прошёл, он не нашел способа как не быть схваченным за шею и не оказаться протащенным по дну озера Влюблённых в Изнанке. Стив смирился, что это будет происходить в независимости от его действий.       Нэнси и Робин забивают мышей битой до смерти. Эдди протыкает одну из них в сердце сломанным веслом. И Стив делает то, что позже даст ему повод начать с ним разговор. Он кусает летучую мышь.       Знаете, Стив любит Робин. Серьёзно, всем сердцем! Она стала его лучшим другом еще когда они работали в Скупс, и он не променял бы её ни на что во всём мире. Но он обнаружил что она — самая большая трата времени в цикле. Когда она открывает рот, чтобы начать болтать про бешенство, а Нэнси решает осмотреть его рану, он просто торопит их к вратам.       Они следуют за ним, напуганные и немного заторможенные, ведь они видели этих мышей в первый раз, и Стив истекал кровью на этом чертовом полу. Он игнорирует мазки крови на его ногах и её вкус во рту, и просто толкает Робин через врата. Она спотыкается и падает, и Стив очень надеется, что она успела сделать вдох, потому что он меньше всего хочет быть обвинённым в её убийстве.       Нэнси прыгает за ней не задавая вопросов и Стив хочет её расцеловать за это. Когда всё летит к чертям, он может рассчитывать, что Нэнси всё поймет без слов. Слышен визг летучих мышей.       Они близко.       Стив тянется назад, к руке Эдди. Или туда, где его рука должна быть. Там лишь пустота и от её холода ему хочется плакать. Он никогда не успевает вовремя. Не важно, как сильно он старается.       Он медленно отворачивается от ворот. На земле есть царапины, которые, как он понимает, принадлежат Эдди.       Стив закрывает глаза, только на секунду, и старается не слушать голос, кричащий и со временем затихающий, со стороны деревьев.       Ладно. Что, если он не сможет этого сделать?       «Петля шестьдесят четвёртая: провал», думает Стив, сидя у бассейна. Эл опоздала, Макс оказалась в коме, и Эдди умирает раньше. Настоящий гребаный провал номер шестьдесят четыре. Стив даже не смог сохранить Эдди в живых до момента с отвлечением внимания, вместо которого он—       Он пытается не думать о неумелой игре на гитаре, о Робин, которой не было в доме Крилов. Стив опускает голову под воду, и он не думает о широко раскрытых глазах Робин, пока она сидела снаружи фургона. Он не думает о лице Дастина, о его слезах, когда они открывают двери. Он не думает про пустые гробы, которые всё равно будут похоронены.       Он хотел, чтобы его никогда не раздражала бессвязная болтовня Робин, ведь теперь он больше всего нуждался в ней.       Он делает глубокий вдох. Время для петли шестьдесят пять.

***

      — Эй, подожди! — говорит он. — какая твоя любимая песня?       — Что?       — Это важно! Что если Векна попытается забрать тебя и мы не будем знать, какую песню сыграть. Мы не знали песню Нэнси и мы чуть не… — он обрывает фразу. Векна всегда отпускает Нэнси. Это неизменный факт, о котором он может не беспокоиться.       Но дети этого не знают, и Нэнси тоже этого не знает, и может ему нужно заткнуться нахрен.       Стив узнаёт, что песня Робин — Boys Don't Cry, что Эдди любит Master of Puppets. Everybody Wants to Rule the World для Нэнси, а для Дастина (конечно же) Never Ending Story. У Макс всё ещё Running up that Hill, и оказывается что Лукас тоже теперь её любит.       Петли идут, и пока он ждёт, либо тридцать секунд, чтобы нырнуть в озеро, либо пока Эдди заводит украденный фургон, он заучивает тексты и мелодии. В его списке, который он решил назвать «микстейп для спасения мира», он добавляет Should I Stay or Should I Go для Уилла и Джонатана, и Every Breath You Take для Майка с Эл. (— А какая у тебя? — спрашивает Эдди. — мы все раскрыли наши секретики, теперь твоя очередь.       Стиву хочется сказать, что это не важно. Что не имеет значения, если его и заберут и разорвут на части. Потому что они всё равно не вспомнят его смерти и зачем тогда стараться спасти его, если легче начать всё ещё раз сначала?       В начале он говорит дерьмовую песню. Но даже петли не сделали его хорошим лжецом и Робин видит его насквозь. Она ничего не спрашивает, вместо этого многозначительно поднимает бровь и ждёт.       Он говорит что его песня это Gimme! Gimme! Gimme! (A Man After Midnight). Робин на секунду останавливается, как будто в её голове что-то заклинило, и Макс снимает один наушник, что бы кивнуть в его оправдание. Как будто она говорит что-то типа «кому не нравится ABBA?» или «это и правда хорошая песня!»       И Эдди? Он смотрит на свои руки, как будто его мир был разрушен (оглядываясь назад, это сравнение кажется Стиву не таким смешным), но Стив уже привык к крутящимся у него в голове текстам и мелодиям, следующими за перебором струн гитары.)

***

      В один момент, они меняют пары, пока идут по лесу. Эдди и Робин идут позади, а Стив идёт с Нэнси. Они говорят о будущем и Стив вдруг понимает, что просто любит её. Он знает, что она всё равно возвращается к Джонатану (факт, подсказывает разум), но он эгоистично думает, что сейчас он может признаться ей.       Кажется, что эта петля всё равно провалена.       — Нэнси, я думаю что всё еще люблю тебя.       Ничего не происходит в первую секунду. И на последующие тоже. Ничего.       В Изнанке тихо, но это не та тишина, и он практически желает оказаться в бассейне, чтобы эти два дня прошли быстрее и он смог, наконец, начать цикл заново и он смог бы притвориться, что он никогда этого не говорил. Это было так чертовски неловко.       — Стив.       Он идёт дальше, как будто у него не было этой глупой эмоциональной мясорубки (По крайней мере последние три года. Или больше, если учитывать петли). Он напевает, не поворачивая головы, потому что ему надо закончить этот цикл.       — Стив, ты можешь просто посмотреть на меня? — она не звучала злой. Но она устала, и она вся покрыта водой и кровью летучих мышей, а Стив игнорирует её и о боже, даже если бы она и ответила ему взаимностью, то он всё равно уже повёл себя как придурок, разве не так?       Стив поворачивается и она стоит там, положив руку на бедро и нахмурив брови. Он знает что будет дальше, хотя до этого ни разу не начинал такой разговор.       — Я не думаю что у нас могло бы что-то получиться, — перебивает её Стив, до того как она успела что-то сказать. До того, как она скажет что никогда не любила его, что их отношения были чушью и ничем больше. — Просто, ты знаешь, если мы умрём сегодня, я хотел чтобы ты знала, что я люблю тебя.       Он ловит взгляд Робин и улыбается. Господи, блять, боже. Ему действительно пришлось наговорить херни, да? Но Нэнси смотрит на него иначе, как будто он подарил ей важную часть себя.       — Ты любишь меня так же, как любишь Робин? — спрашивает она.       Только на семьдесят второй петле он понимает, что всё еще любит Нэнси Уилер. На семьдесят второй петле он понимает что не влюблён в неё.       Дни повторяются и ничего не меняется, Хоукинс все ещё разваливается на куски и люди умирают, но Стив понимает, что да, он любит Нэнси так же, как любит Робин.

***

      Эдди снова ему улыбается с водительского места, называет его этим глупым прозвищем, которое он так любит, и Стив понимает, что ему (возможно) хочется его поцеловать. Со всеми этими петлями он ускоряет свой кризис ориентации, выясняя, что он, возможно немного влюблён в Эдди Мансона.       Но Эдди не знает любимую песню Стива и что тот тоже немного ему завидует. Или, что он не против быть приёмными родителями для Дастина.       Или что он умирает.       Он не знает, что Стив знает Master of Puppets наизусть или что он запомнил нашивки на жилете.       И если он двигается ближе к Эдди, если остаётся с ним в фургоне, пока остальные идут в оружейный магазин, («а что, если нам срочно придётся уезжать? Ты правда хочешь, что бы Эдди вёл машину?») и говорит с Эдди так долго, как только может, то что же.       Никто кроме Стива всё равно это не вспомнит.