Носик дирижёра

🎵

      Первым на сцену запрыгнул Чонгук, крепко сжал минову ладонь и с трудом удержался, чтобы не обняться. Но улыбнулись они друг другу с огромной радостью. А вот к Чимину Гук подошёл и щедро, искренне облапил его спину, приподнял над полом и нагудел: «А-а-а, как я рад…», сдержав счастливое «… блять!». Пройдя в угол к барабанам и литаврам, тоже всем пожал руки и постарался запомнить имена. Фигасе! Вместе с ним пятеро ударников! Что ж они такое задумали сыграть?       Когда Тэхён взошёл на помост, он поверхностно, но царственно оглядел оркестр. Вначале подошёл к контрабасистам и поприветствовал неглубоким поклоном, с особой приязнью посмотрев на высоченного коллегу, который был, наверное, на полголовы выше Тэ.       «С вашего позволения, господа», — прислонил он свой контрабас к стене и подошёл к Юнги, по дороге извиняясь перед всеми шестью виолончелями.       — Господин дирижёр Мин, очень рад вас видеть снова, — произнёс чопорно и протянул обе руки другу.       — Я тоже, господин Ким, — соответственно отдал неглубокий поклон Юнги, сощурившись в улыбке.       Новые лица в коллективе — это всегда повод к новым интригам, флирту, к неожиданным впечатлениям. А особенно, когда эти лица такие симпатичные! И новый дирижёр, и флейтист, и эти двое сегодняшних… Что за божья благодать снизошла на оркестр Сувона? Незамужние оркестрантки помоложе уже вовсю стреляли глазками, стараясь сесть посексуальнее. Везёт же!       Но больше всех впечатлён появлением Тэхёна валторнист Дунг. Не просто впечатлён: сражён, убит, воскрешён и припечатан накрепко взглядом к самому красивому мужчине, которого он видел в жизни.       — Ну что ж, уважаемые, теперь мы с вами укомплектованы и можем приступать к «Болеро». Партию малого барабана стартует Чон Чонгук. Все восемнадцать минут держать темп — серьёзная задача! — подмигнул он плечистому своему оркестранту. — Справишься, я не сомневаюсь. Альты, оставьте смычки — инструменты держим, как маленькие гитарки — укулельки, можно сказать. Контрабасы, я предвижу шутки из вашего угла, — улыбнулся в правую часть сцены Мин, — но вы своих гигантов не берите на грудь, пусть так и стоят! Прошу с третьей цифры… Да-да, начало мы пройдём после перерыва, сейчас на свежую голову посложнее вещи осилим.       Вот уж хорошо, что начали с полными силами: есть что играть, блин, у этого Раве́ля! Там так невыносимо постепенно наращивается напряжение — Мин держал оркестр, словно бешеных гончих, истекающих слюной и срывающих поводки на уже унюханного зайца! Но не спустил, не дал заорать инструментам раньше, чем посчитал нужным… От такого сдерживаемого вулкана устать можно не меньше, чем от фортиссимо-мамма-миа!       — Перерыв десять минут! — объявил Мин. — Ударные: Джереми, Хэвон, Чонгук, подойдите ко мне, пожалуйста, и ноты возьмите — мне пару мест нужно с вами обсудить.       В оркестре курят немногие, но Тэхён в их числе.       — Где у вас курилка, ребята? — обратился он как бы ни к кому. Но Дунг был первым, кто ответил: он всю репетицию косил на новенького контрабасиста, вместо того, чтобы разбираться в партии.       — Я покажу, идём! — проворно оказался он рядом с Тэхёном. — Я Дунг Куон, — улыбнулся валторнист и протянул руку, — можно просто Куон.       — Я Тэхён, — ответил на рукопожатие, — куда?       — За мной! — хохотнул Дунг.

🎵

      После репетиции дирижёр пригласил «своих» ребят в уютный семейный ресторанчик.       — … Мы пока в отеле остановились, но квартиру, конечно, снимем. Ну что, Тэхён-а, будешь со мной вместе жить? Вот и съедемся, наконец, — Чонгук многозначительно спустился рукой по бедру своего парня.       — Не, я ещё подумаю. Сегодня мне поступило несколько довольно заманчивых предложений. Два от женщин, одно от мужчины, — откинулся на спинку Тэ.       — Та-а-ак… — начал заводиться Гук.       Тэ обожает, когда в этих глазах переливаются чёрным перламутром агрессивные волны: они такие сексуальные, в них столько силы, что только слепой не заметит их и не ощутит желания отдаться, чтобы господин перестал злиться.       — Не, ну а как ты хотел? Это там, в маленьком оркестре, ты был звездой, а тут посмотри: взрослые опытные дамы, умеющие ухаживать мужчины, — продолжил нарываться Тэхён, прямо-таки купаясь в волнах чонгукова возбуждения.       Мин смеялся, видя, как легко Чонгук попадается на тонкую удочку. Чимин смутился — он обычно старается не позволять себе таких дурных шуточек.       — Детка, — аккуратной раковиной ладони Чонгук прикрыл под столом промежность своего озорного возлюбленного, легко сдавливая, — давай мы это без мальчиков обсудим, м? А то я как-то не готов, контраргументы не могу подобрать, — и оскалился хищно, ощущая под пальцами сладкое возбуждение Тэ.       — Да-да, Тэхён-и, ты потом всё сам получше объяснишь Гуку, — поддержал Мин, — вы лучше скажите, Джин с Джуном тоже сюда собираются?       — Не, только мы. Философы решили в Сеуле обжиться — им в эстрадном оркестре предложили контракт. А Хосока пригласили преподавать в академию, альтисты на вес золота! Суён, конечно, с ним. Она беременна, вы знали?       — Вау! Дядей буду! — подал голос Чимин. — На самый крайний случай — крёстным папой. Я люблю детей, — улыбнулся и предложил тост: — За детей!       Парни поддержали.       — А я бы ещё за Париж тост поднял! Кайфово даже предвкушать, что мы будем во Франции! А уже когда на самом деле попадём, — Тэхён мечтательно закатил глаза и поднял бокал. Парни понимающе усмехнулись — они всё-таки знакомы с этим затейником, который в Париже, скорее всего, ещё изощрённее себя будет вести!       — Ну, а вы-то как здесь? — постарался отвлечься Чонгук, потому что мысль о том, что Тэ сегодня будет наказан, одновременно злила и возбуждала.       — Как вам сказать… Здесь с одной стороны немного сложнее, но с другой — оркестр охуенный, — начал объяснять дирижёр.       — Да-да! Оркестр очень послушный, я заценил, — одобрительно кивнул Тэхён. — А сложности с чем?       — С тем, что мы с Чимином не показываем своих отношений. Я думаю, что от этого можем пострадать мы оба, — напрягся Мин, а Чимин с опущенной головой служил подтверждением сказанному.       — Постой, друг мой, — Ким сразу переключил всё внимание на решение проблемы, — ты хочешь сказать, что и нам с Гуком не сто́ит афишировать?       — Эм-м-м… Думаю, так.       — Мин, блять! Двадцать первый век! — закричал Гук возмущённым шёпотом, чтоб на всякий случай не спугнуть публику в ресторане. — Мир празднует месяц гордости! Что у вас за Средневековье?!       — Гук-и, меня даже один мудозвон старается обидеть и задеть, понимаешь? Хотя у него никаких доказательств, что я… с Мином. Даже вообще с мужчиной, — несчастно добавил Пак.       — Кто-о-о?! Убью к хуям! — Чон по-прежнему контролировал громкость голоса, но в глазах полыхает ярость и неуёмная жажда мести.       — Не убивай, пожалуйста! — Юнги положил успокаивающую ладонь на широкое плечо мстителя. — Он хороший валторнист, просто мне надо было сразу вмешаться, чтоб он отстал от Чимин-и. Всё будет в порядке, Гук!       — Стоп. Валторнист, говоришь? — прищурился Тэ. — А как зовут?       — Дунг, — Чимин выплюнул сквозь пухлые губы имя своего обидчика.       — Очень хорошо! — с каким-то торжеством произнёс контрабасист и выпил залпом свой коктейль.       — Тэ-э? — опять стал наращивать обороты подозрительности Гук.       — М-м-м? — этот лютый интриган принялся с аппетитом уплетать хоттпоки, незамутненным взглядом скользя по друзьям.       — Слушай, Тэхён-и, у тебя прямо вот тут над бровями, — Юнги тыкнул пальцем ему в лоб, — написано «Я задумал какой-то пиздец». Правда, Гук-и? Тебе тоже видно?       Чон вгляделся в гладкий любимый лоб:       — Да-да, вижу. Тут вот ещё под челкой маленькая приписка: «Но я вам сейчас все расскажу». Так что рассказывай, детка, — уложил он подбородок на татуированные руки, готовясь слушать.       — Да ничего особенного, —причмокивая, раскрыл интригу Тэ, — просто именно ваш Дунг сегодня семафорил мне. Самыми чётко читаемыми гейскими сигналами. Очень недвусмысленно. Ну, это то, про что я говорил — предложение поступило.       — Дунг? К тебе яйца подкатывал?! — даже Юнги изумлён.       — Я тебе ещё вставлю ночью за это «поступило», — пригрозил Чон.       — Ой, как неожиданно, — остался спокоен Тэхён. — Так вот. Мне нужно разрешение с подписью дирижёра оркестра. И там должно быть указано, что Гук меня не тронет и пальцем, что бы ему ни показалось.       — Тэхён, ты пугаешь меня, — заметил Пак.       — Это все ради тебя, Дудочка. Но Гук мне будет чинить препятствия, я уверен, — старательно не смотрел на закипающего ударника, — Мин, напиши ему запретительную грамоту, а? Он из меня всю душу вытрахает, я не смогу работать.       — Сначала я услышу, что ты придумал, а потому решу, как ты за это ответишь, — на диво конструктивен Чонгук.       — Ну, я только начерно придумал, подробности плана можно всем вместе подрихтовать. Гм-гм…       Четверо музыкантов оркестра придвинули стулья ближе к столику, чтобы не упустить суть аферы.       

🎵

      — Тэхён-и, детка, я верю в твоё благородство, но и я бы хотел развлечься. Как ты на такое смотришь? — закинул пробный шар Чонгук.       — В смысле «развлечься»? Я-то ведь для дела, чтобы проучить валторну! — возмущён Тэ.       — Считай, что я тоже для дела. А то не сдержусь, устрою тебе сцену ревности прямо на сцене, — постарался быть убедительным Чонгук, — но если я буду занят кем-нибудь симпатичным, то не буду на тебя смотреть и не испорчу твои шашни. А?       Тэхён надул губы и задумался, продолжая расстёгивать рубашку.       — А ты хочешь девочку или мальчика? — наконец уточнил он.       — Ну, давай девочку, всё равно ведь я с ней даже до невинных поцелуев не дойду, — правильно понял Чонгук, внимательно глядя на плавные движения голого до пояса Тэ. — К тому же я видел твоего валторниста — мне его нечего бояться.       Тэ вздёрнул подбородок и посмотрел свысока:       — А если меня накроет большая и светлая любовь? — выгнул он бровь.       — Она тебя накроет прямо сейчас, блять. Бегом в душ! — рыкнул Чонгук, сердечно шлёпая Тэхёна по ягодице. — Первый пошёл!       Он дал любимому время подготовиться, а сам разложил на небольшой кухоньке всё для быстрого перекуса и минут через пятнадцать тоже отправился в душ.       Тэ уже стоял голый перед зеркалом и тщательно скоблил свою однодневную щетину — любит быть гладким. Чонгук скользящим движением провёл пальцами по его талии и забрался в душевую. Тэхён с удовольствием прислушался к мелодичным переливам голоса своего любимого, выводящего медитативную мелодию «Болеро», пока намыливался нежной пеной.       — Ох, Гук-и… Какой ты всё-таки… — Ким открыл стекло.       — Какой? — белозубо улыбнулся тот через плечо.       — Грязный, — засмеялся Тэ, — дай я тебя сам вымою.       И опять забрался в кабину.       Скользкое тело Гука — это отдельное удовольствие. Тэхён ласково оглаживал его, начиная с сильных расставленных ног: присел на корточки и повёл вверх от щиколоток, одновременно проминая длинными пальцами мощные мышцы, закусив губу и любуясь наливающимся членом. Мыльной рукой прошёлся по нежным яичкам, скользнул между ягодицами, слегка придавливая анус. Потом встал на ноги и окольцевал талию любимого, целуя уже ждущий его рот. Тэхён, не размыкая рук, поднял их выше по мускулистой спине до лопаток, затем опять вниз к талии…       — Ты такой гладкий, сильный, весь как один большой член в смазке, — горячо шептал Тэхён, успев усмехнуться, — смывай скорее и иди меня уже трахни.       На это Чонгука, который действительно чувствовал себя одним цельным эрегированным членом, уговаривать не нужно. Он включил душ посильнее, чтоб колючие горячие струйки сделали своё чистое дело. И кое-как вытираясь по дороге, поспешил в спальню.

🎵

      На следующий же день парни приступили к реализации плана: Тэхён поощрял несмелые ухаживания валторниста, а Чонгук сканировал пространство в поисках «кого-то симпатичного».              Среди духовиков только одна гобоистка — плотная дама лет пятидесяти с очень подпухшими веками. Отпадает. Скрипачек тоже негусто и все солиднее, чем он может себе позволить. А вот хрупкую дамочку, которую из-под арфы не видно, можно и рассмотреть поближе. Гук демонстративно откинулся на стуле, чтобы показать арфистке, что он рассматривает её с интересом. Ожидаемо, женщина отреагировала колким и тоже заинтересованным взглядом. Вообще, Чонгук был балованный: его посылы очень редко оставались без ответа, особенно на дамской половине. Но ударник не останавливает внимательного прочесывания территории, пока концертмейстеры получают от Мина какие-то указания и стопки нот для своих групп, а позже оркестр строит «ля». И тут Чон находит нужный объект для своей развлекательной охоты: виолончелистка европейской внешности — довольно высокая, стройная, с копной волнистых солнечных волос, с неяркими большими серыми глазами. Она держится немного отстранённо, сосредоточенно повторяя партию. В оркестре ещё трое европейцев-мужчин, но они какие-то вялые. Наверное, если бы Чонгука занесло в Хельсинки или Лиссабон, а там бы оказались корейцы, то он точно первым делом замутил земляческое товарищество! А эти — нет, каждый сам по себе.       Чонгук доволен находкой: тонкие мускулистые руки (ему нравятся женщины с тренированным телом), прозрачная кожа (явно чувствительная), небольшая грудь (отдельная фишка — чтоб по одной в каждую руку, а не двумя руками за одну или две одной рукой прикрыть, не заметив). Интересно, сколько ей лет? По европейкам не очень легко ориентироваться — те взрослеют иначе, чем кореянки… Он сам не заметил, как в блудливом мужском мозгу уже завозились мысли, за которые бы даже самоуверенный ТэТэ ему пиздюлей-то вставил. Ой!.. Да-да, Чонгук за своим исследованием как-то не заметил, что дорогой-единственный-прости-меня-засранца Ким Тэхён внимательно рассматривает закушенную губу и сосредоточенный взгляд своего парня. И направлен оный взгляд очень даже понятно куда — не на Кима. Поймав проницательную усмешку Тэ, Чон чуть не покраснел. А ну и что? За что на него так усмехаться? У него карт-бланш, они договорились, что Гук найдёт себе приятную девочку, чтоб легче терпеть операцию по защите чести и достоинства дорогого друга Дудки! И ударник нагло взглянул на контрабасиста, теперь уже демонстративно разглядывая виолончелистку.       Да-а-а, забытое чувство — отдача от того, когда целенаправленно «снимаешь» кого-то.       Он несколько раз придавливал рыжеволосую женщину взглядом, она смущённо и серьёзно отводила глаза. Но после перерыва Гук чуть сильнее развернул стул, чтобы, начав свою бесконечную дробь, смотреть и не отпускать серые глаза до кульминации.       Ах, хорошо! Горячо! Когда Чон увидел, как девушка покраснела и, заправив волосы за ухо, решительно подняла лицо и ответила ему твёрдым взглядом, это стало похоже на поединок: в течение нескольких минут двое оркестрантов занимались совсем не музыкой. И даже не пением. Чонгук сам удивился отзыву своего тела: руки, монотонно выстукивавшие на малом барабане ритм Равеля, жили своей жизнью. Зато всё остальное в нём приняло боевой окрас самца: язык, поигравшись с пирсингом, скользнул по нижней губе; глаза засверкали обжигающими агатами; ноздри помимо воли раздулись… А женщина только шире раздвинула ноги под длинной тонкой юбкой. Её взгляд не стал слабее, но румянец на щеках и шее выдал красотку с головой. Она неожиданно улыбнулась, сверкнув крупными зубами, и опустила глаза. Чон тоже усмехнулся — как минимум, в гляделки он выиграл.       После сигнала «Репетиция окончена, благодарю всех!» наглый Чонгук быстро запихнул палочки в кофр и — скотина! — не отрывая пиздец игривого взгляда от своего Тэхёна, пошёл в направлении низких струнных.       Виолончелистка и чувствует, и знает, что красивый молоденький кореец, который всю репетицию ласкал её взглядом, сейчас идёт к ней. Она специально отвернулась, чтоб как бы ах как неожиданно обернуться. Чонгук стоит непозволительно близко за узкой спиной в обтягивающей чёрной майке, но смотрит по-прежнему на Тэ — не спрашивая, а показывая, с кем он будет развлекаться. Тэ поднимает одну бровь, давая понять, чтобы парень его не зарывался и не увлекался, потому что женщина действительно качественная — она-то стоит лицом к контрабасисту, надевая короткий приталеный пиджак ярко-красной кожи. Двое мужчин сейчас любуются: рыжие волосы, чёрная длинная юбка, чуть грубоватые высокие ботинки и алый акцент пиджака — супер!       Тэ поиграл бровями и несколько раз красноречиво толкнул язык за щёку. Убедившись, что Гук его понял, хмыкнул и, на ходу вытаскивая сигареты, небыстро отвернулся от охуенного Чонгука. И сразу из пункта «А» (сцена) в пункт «В» (курилка во внутреннем дворе филармонии) отправились два пешехода: Ким Тэхён и Куан Дунг. Вопрос: с какой скоростью нужно валторнисту пересечь помещение, перехватив красивого контрабасиста так, чтобы это выглядело ненавязчиво?       Чонгук, конечно, мазнул по спине Тэхёна, но он в этот угол сцены пришёл с другой целью.       — Тебе помочь? — низким голосом согрел спину виолончелистки.       Девушка обернулась и теперь уже не через всю сцену, а стоя почти вплотную, посмотрела в соблазняющие чёрные глаза. И почувствовала себя прямо здесь раздетой взглядом молодого, но о-о-очень красивого парня.       — Чем? — спросила она с ощутимым акцентом. Голос у неё оказался ниже, чем ожидал услышать Гук.       — Инструмент тебе донести. Докуда? — якобы разрешение помочь уже получено, осталось только выяснить траекторию помощи.       — Недалеко, — ответила девушка просто.       — Как тебя зовут? — не отрывая взгляда, забрал у неё футляр, задевая тонкие крепкие пальцы.       — Оливия. Лив.       — Лив, — попробовал на вкус Чонгук, — красиво. А я Чонгук. Гук.       — Very well, — сказала Лив. И видя, как привычно парень закидывает за спину виолончель, повторила: — Very well.       — У меня был опыт. Я даже две виолончели носил.       — Вау! Расскажи.       Отличное начало дороги и разговора. Чонгук рассказывал о Шалтае и Болтае, Лив классно смеялась, позволяя проявляться морщинкам возле глаз.       — Не понимаю, почему здесь незаконно курить травку. Кому это навредит? У нас это не преступление. Не до фанатизма, но косячок для расслабления — почему нет? Как думаешь?       — Честно говоря, я не очень распробовал, я всего два раз курил травку.       — Два раза? В день?       — В жизни.       Лив остановилась, изумлённо глядя на парня.       — Ну, что? — прервал это изучение Гук.       — Это мало, — cделала вывод Лив. — Надо поправить. Хочешь сегодня? У меня есть дома.       — Ты меня приглашаешь домой? — игриво, скрывая опасения, уточнил Чон.       — Да, придётся пригласить — не на улице ж курить. Это не Голландия.       — А ты из Голландии? — чуть подтолкнул её ладонью в спину Гук, предлагая идти дальше.       — Да, из Южной Голландии.       — Оу. У вас тоже есть Северная и Южная, как в Корее? Прости, не знаю вашу историю, — с интересом спросил Чон.       — Не-ет, у нас совсем иначе! Двенадцать провинций, а в их числе Северная Голландия, Южная Голландия, Утрехт, Дренде… Ну и другие. Страна-то Нидерланды, знаешь?       — Теперь точно знаю, — улыбнулся Чонгук, а девушке очень понравилась эта улыбка.       — Мы пришли, — показала она таунхаус на две квартиры, уютно спрятавшийся за несколькими деревьями в яркой осенней листве. — Так зайдёшь?       — Эм-м-м… — отчасти нарываясь на уговоры, но и чуть опасаясь, протянул Гук.       Он не имел дела с европейками, лишь слышал, что они более раскрепощённые. Ну, вот есть повод и узнать. Если он будет против чего бы то ни было, то сможет показать это женщине. В своей физической и моральной силе он не сомневается. Поэтому решился:       — А давай — надо же, наконец, заценить ганджу!

🎵