Носик дирижёра

🎵

      — Тэ? — негромко зовёт Гук, открывая дверь номера.       — М-м? — сонно отзывается он.       — Я вернулся, — докладывает расслабленным весёлым голосом, — и нашёл нам квартиру.       — О! Твоя виолончелистка ещё и риелтор? Или с кем ты был?       Чон разбрасывает одежду по комнате, ловя взгляды Тэхёна. Тот полулежит на кровати с ноутбуком на животе.              — Не, она не риелтор, — улыбается он глупо, — она с подругой живёт в одной квартире, а вторая квартира освободилась, и хозяин подал объявление. Нам подходит, — размахивает снятыми джинсами над головой, как ковбой лассо.       — А может мы бы вместе посмотрели, малыш? — удивлён его жестами Тэ.       — Тебе точно понравится, — хихикает Чон.       — Я как-то не могу понять, что с тобой… Ты пьяный? Или ты трахнул женщину и охуел? — напрягается Ким.       — Не-е-е, я никого не трахал. Трахать я буду только тебя, — сразу складывает серьёзную мину Гук, — но Лив классная. И её квартира классная. И марихуана классная.       — А-а-а, вон оно что, — смеётся Тэ, — виолончелистки все этим грешат?       — Ты знаешь, — снимает трусы Чонгук, направляясь к душу, — мне её травка больше понравилась, чем твой никотин.       — А как насчёт поесть? — успевает узнать Тэ, он ведь точно помнит, как его пробивало после обкура сожрать всё, что не прибито.       — Точно! Давай закажи, я бы что-то закинул внутрь.       Тэхён лишь усмехается, глядя на удаляющуюся сочную задницу, с которой он сейчас разберётся. Закрывает свои вкладки, среди которых несколько со съёмной недвижимостью в Сувоне. Ну, если его Гук-и так уверен, что нашёл квартиру, то надо её посмотреть первым делом. А если соседками будут две классные девушки, то это даже очень многообещающе. Для консервативной Кореи будет выглядеть, как две парочки, снимающие соседние квартиры.       Пока Гук горланит, ойкает и фыркает в душе, Тэ сворачивает общение в чате, одновременно заказывая доставку.       К-Duo 21:27       … а потом я попал в этот оркестр. И теперь ты тоже здесь;)        K-Tae 21:27       Да, мне тут очень нравится;)                                     (так, две порции — нет, лучше три — лапши со свининой)              К-Duo 21:28       Завтра репетиции нет, может я покажу тебе красивые места в городе?       K-Tae 21:30       Дельная мысль, давай                                     (токпоки тоже нужно — щёлк!)              К-Duo 21:30       Класс! А что ты сейчас делаешь?       K-Tae 21: 31       Как раз собирался в душ и спать                                     (и кимчи обязательно — вот и вот)              К-Duo 21:32       Плохо спал ночью? ;)       K-Tae 21:33       Да, в отеле шумно                                     (Ваш заказ принят. Доставим через 25 минут. Спасибо, что выбрали нас!)       К-Duo 21:34       Тогда спокойной ночи тебе, Тэ! И спасибо за сегодняшний разговор🖤       K-Tae 21:35       )) Спокойной!       — Тэ-тэтэ-тэ-э-э! Иди ко мне-е-е! — распевает Чонгук.       Тэхён улыбается этой песне и закрывает ноут.

🎵

      — Детка, иди ко мне, наконец, я уже так соскучился… — очень тихо говорит, не оборачиваясь, мужчина, услышав стук двери ванной и почувствовав, что любимый стоит в дверном проёме.       — А почему ты шепчешь? — тот подходит сзади и тоже смотрит в окно.       — Ты говорил, что тебя заводит мой шёпот, — поворачивается и обнимает голую спину над обвязанным на талии полотенцем.       — Да, мне нравится, — сексуально закусывает губу, — но мы ведь сейчас одни. Я люблю и твой шёпот, и когда ты громкий. Обожаю, как ты рычишь…       — Ну, милый, сейчас я начну на piano, а потом, когда я наслушаюсь тебя, и сам перейду к fortissimo…       Он усаживает парня на устойчивую кухонную столешницу, целуя шею и одновременно раздвигая стройные ноги пошире в стороны. Как только цепкие жилистые пальцы принимаются ласкать бёдра, в ответ стонут сладко, нежно, вибрируя горлом. Поцелуи спускаются с шеи ниже, а руки двигаются им навстречу вверх, плавно обогнув возбуждение и не задев его, чуть царапая напрягшийся пресс. Все ласки граничат с лёгкой болезненностью именно так, как нужно — не больше и не меньше. Идеально… Мужчина подушечками пальцев касается самых вершинок вставших сосков, снова с удовольствием вслушиваясь в усиливающиеся стоны и сбивающееся дыхание, и давит руками на грудь, раскладывая парня на столе. Он поднимает одну голую ногу, открывая себе обзор и поле для дальнейших ласк: поджавшиеся яички словно сами приглашают полюбоваться чуть пульсирующим манящим входом.       — Где у нас смазка? Или, раз мы на кухне, то ещё раз сделаем это по-парижски? Мне с маслом было так вкусно, детка…       — М-м-м, Юнги, ты меня смущаешь, — на полном серьёзе закрывает зарумянившиеся щёки Чимин.       — Это говорит мне красавчик, который лежит с раздвинутыми ногами на кухонном столе? Ты смущаешься? — удивлён дирижёр.       — Нет, моя поза меня не смущает, а вот то, что ты хочешь съесть меня с маслом… Ты чёртов извращенец! — возбуждённо блестит глазами флейтист.       — Конечно, как и все гении, — рычит Мин, дотягиваясь до дверцы холодильника.       Подхватив кусочек сливочного масла, он демонстративно размазывает его на ладони, не отрывая взгляда от чиминовых глаз. Все его пальцы в скользкой ароматной субстанции, они готовы погрузиться внутрь возлюбленного.              — Вот так хорошо, — два гладких изящных пальца входят плавно и сразу начинают подрагивающими точными движениями ласкать простату. Пак с громким стоном выгибается, ещё шире раздвигая ноги. Ах, как прекрасен Чимин в таком развратном открытом принимающем виде! Мин наклоняется и с мурлыканьем ласкает языком аккуратную промежность, вылизывает яички и поднимается по члену. Пак успевает только ахать на каждом вдохе, крепко зажмурившись и судорожно вцепившись в край столешницы — иначе не заметит, как съедет и свалится. В этой «Поэме экстаза», до которой его доводит Мин, совсем немудрено потерять ощущение тела в пространстве. Когда Чим задрожал и задержал дыхание за пару секунд до оргазма, его мужчина сказал:       — А теперь, моя лапочка, мы пойдём на кровать, иначе я набью тебе синяков, — и ухватив легкое тело под задницу, впивается поцелуем в покусанные губы, аккуратно переходя со своей ношей в спальню.

      🎵

      — Я не понял тебя, детка, — шипит Тэхён и придавливает в угол за кулисами Чонгука, ощутимо сжимая его яйца, — это что ещё за поцелуйчики с утра?! Может, и мне засосать своего валторниста?!       — Тэтэ, аккуратнее, прошу тебя, — пытается ослабить хватку и как-то освободить своё богатство из сильных пальцев, при этом говорить невинно и убедительно, — я же её только в щёку поцеловал, зачем сразу «засосать»? Зато никто и не подумает подозревать тебя в связях со мной.              Со сцены доносится миново «Оркестр в сборе?», хотя он наверняка обнаружил отсутствие своих хулиганов. Но Тэ словно не слышит.       — А я, может, хочу, чтоб меня подозревали в связях именно с тобой, а не с этим никакущим Дунгом! Мне уже надоело с ним даже изображать что-то… Ещё пару дней — и всё, валторнисты выходят из своих фантазий, хватит! — таки убирает руку с ширинки Чонгука, чувствуя на своём лице глубокий облегчённый выдох. — Не целуй её, Гук-и…       — Тэ, ну что ж ты, как маленький? Мне кроме тебя никто не нужен, — шепчет ласково в любимые губы и гладит большими пальцами изящную челюсть, после чего целует нежно, медленно, убеждающе.       Оркестр настраивается, гудит чуть фальшиво, постепенно выравнивая «ля».       Тэхён тихо стонет и отвечает на поцелуй, вплетая свои пальцы в татуированные гуковы.       — Идём, маленький, поиграем дяде Мину, — отрывается от сладких губ Чон и легко целует в прикрытые глаза.       — Да, идём, а то он сейчас пойдёт нас искать, — улыбается успокоенный Тэ, — но ты её не целуй!       — Хорошо-хорошо, как скажешь… — оказавшись позади, шлёпает упругую задницу Чонгук. — Тем более мы сегодня идём квартиру смотреть, сам увидишь, что у меня с Лив ничего, — и обходит сцену за дальними кулисами.       Встав за ксилофон, Чон в пол-оборота наблюдает, каким восхищённым тоскливым взглядом встретил возвращение Тэхёна валторнист. Понятно, конечно, что не влюбиться в Тэхёна невозможно, но этот дядька так очевиден. Интересно, а любовь Чонгука тоже так, как на ладони видна всем? Например, Лив догадалась? Всё это время чёрные глаза упираются, как лазерный прицел, между бровей Дунга. А когда валторнист, наконец, почувствовал взгляд и в недоумении заморгал, напоровшись на эту двустволку, Чонгук поймал инсайт. И из озорства решил не говорить Тэхёну.       Озадаченный Дунг всю репетицию ловил на себе двусмысленные взгляды нового ударника, отчего-то напрягаясь. Что ему нужно? Валторна безбожно фальшивила, спасаясь только тем, что соседи-валторнисты вытягивали всю партию. А самого исполнителя держало на поверхности понимание, что он — взрослый мужик, а этот наглый молодняк ещё мундштук не лизал, когда Дунг уже играл в оркестре. Хотя… Ударник ведь вообще к мундштукам не прикасается. Айщ…       «Репетиция окончена! Благодарю, коллеги!» — сказал Мин, и после его слов Чонгук резко отвернулся от вспотевшего из-за неопределённости Дунга и направился… что?! к Тэхёну?! Ох…       — Лив! — довольно громко позвал он. — Идём к тебе?              Какая-то часть оркестровой команды в этот момент лишилась надежд. А Дунг, наоборот, её себе вернул.       — Да, — с улыбкой ответила девушка, отдавая виолончель красавчику, который помог её упаковать и легко забросил инструмент не плечо, — а ты ж говорил, что хочешь квартиру посмотреть вместе с другом.       — Именно так, — ответил он в спину уходящему Тэхёну, — я ему сказал адрес, друг придёт на часок попозже, мы его подождём. Ок?       Лив лукаво согласилась: да, подождём. Найдём, что делать.       Выйдя из стеклянных дверей филармонии, Чонгук скользнул по родному лицу Тэхёна и упёрся нечитаемым взглядом в стоящего рядом с ним валторниста, даже чуть приостановился. Тот гулко сглотнул, шагнув ближе к Тэ. Гук усмехнулся и, легко обвив талию Лив, отвернулся.       — Тэхён-и, а ты хорошо знаком с этим ударником из Сеула? — напряжённо выдавил Дунг.       Тэ поперхнулся дымом, в недоумении выпучив глаза на приятеля.       — Ну-у, немного знаком, — прохрипел он, пряча шок за новой затяжкой, — а зачем он тебе?       — Мне-то он не нужен, но он всю сегодняшнюю репетицию с меня глаз не сводил, — задумчиво сминает окурок в урне.       — Эм-м… А-а… — так, и что, позвольте узнать, вытворяет этот блядский Чонгук?! — Ну, ты мужчина очень симпатичный. Может, и ему понравился?       — И ему? — моргает Дунг. — А кому ещё? — розовеет он плотными щеками.       От ответа его освобождают Мин и Пак, появившиеся из дверей.       — Тэхён, Куон, по пивку? — приглашает дирижёр.       — Да! — с готовностью соглашается Тэ.       — Отлично! — с нарочитым энтузиазмом говорит Мин, а Дунг в этот момент заливается пунцовым румянцем стыда, стоя в полуметре от флейтиста, который смотрит как-то… Уверенно? Снисходительно?       Парни выбирают самый отдалённый столик в закутке маленького ресторана, отделённом от зала завесой из бусин. Трое музыкантов, знающих о примерном содержании спектакля, стараются выглядеть очень непосредственно. Потому что глаза валторниста, в которых от напряжения лопаются сосуды, — это целая библиотека вопросов, остающихся без ответов.       — Ну, за что выпьем? — осматривает всех Юнги на правах начальника.       — Я бы предложил тост за любовь, дирижёр Мин, — мягко предлагает Тэхён.       — Очень красиво! Что может быть важнее любви? — поддерживает шеф.       — Make love, not war, — нежным голосом говорит Чимин, глядя прямо в глаза Дунгу, и протягивает ему свой бокал первому. Тот отвечает на жест, поджав губы.       После того, как мужчины отпили щедро, Тэхён кладёт руку на спинку диванчика, эскизно обнимая плечи Дунга. Потому что следующее действие должно привести его в состояние близкое к обмороку. Тэ страхует валторниста, нарвавшегося на эксперимент по перевоспитанию.       Мин разворачивается к Чимину и, ласково огладив его нежные щёки, медленно и сладко погружает сначала язык в его рот, а потом накрывает пухлые губы своими. Тэ удерживает несколько раз умершего и воскресшего Куона чуть плотнее за плечи и шепчет ему горячо в ухо:       — Как красиво, правда?       А Юнги с таким удовольствием вылизывает рот флейтиста, как будто тут нет никого, кто уже снова умер. И опять возродился, чтобы смущённо уткнуться в плечо Тэхёну. Этот хищник продолжает экзорцизм гомофоба:       — Хочешь так же? — и смотрит в глаза Дунгу, облизывая свои невыносимо манящие губы. Это вам не мундштук в рот взять! Это на самом деле охуенно красивый мужчина, который предлагает ему поцеловаться так? Вот так? Как дирижёр флейтиста? О-о-о… Это невозможно… Он тогда уже до конца умрёт! Так хочется этого, но ведь он никогда… Ни разу до этого!.. А Тэхён игриво растягивает губы в улыбке, поблёскивая идеальным влажным языком.              И тут Дунг не выдерживает и, закашлявшись, вырывается из-за стола, из некрепких объятий Тэ и… из своей гомофобии.       — Ну ладно вам уже сосаться, маньяки, — возвращает друзей в реальность Тэхён, убедившись, что валторнист прогрохотал, врезаясь в стулья и столы, до выхода из ресторанчика. — Вы его впечатлили. Или вы не заметили даже? — смеётся он, наблюдая затянутые поволокой глаза обоих участников действа. — Так, я пошёл, мне ещё с Гуком квартиру смотреть. Чао, крошки! Не забудьте: здесь общественное место, на столе ебаться нельзя.       Мин заржал, а Чим испуганно вскинул глаза на Тэхёна: неужели у них на лицах написано, что вчера было на кухонном столе?!

🎵

      Чонгуку действительно всё нравится в квартире. На первом этаже прихожая, кухня, небольшая гостиная, бойлерная, тут же из кухни выход в милый внутренний дворик. На втором этаже две спальни и холл с широким окном и балконом на улицу, а вернее — на деревья, отделяющие дом от неоживлённой дороги. Санузел совмещённый, но с настоящей ванной! Жадно глядя на это акриловое чудо, блестя глазами, как теми свечами, которые он зажжёт в первый же вечер, когда затащит сюда Тэхёна, Чон был готов подписать документы на аренду. Диким усилием воли сказал хозяину:       — Я сейчас позвоню своему коллеге, он наверняка на подходе… — но для себя он решение принял и, пожалуй, мнение Тэхёна тут вообще не будет учтено. А выйдя на балкон, видит стоящего перед калиткой своего прекрасного принца. Тэхён улыбается зрелищу: Чонгук, такой ярко-чёрный на фоне кремовой стены уютнейшего домика, и смотрит на него сверху вниз. Ну как тут удержишься? Вот поэтичный Ким и не удерживает в себе слова:       — Джульетта, ты как день!       Стань у окна,       убей луну соседством;       Она и так от       зависти больна!       Чонгук в ответ смеётся счастливо:       — Я не знаю продолжения, Ромео!       — Невежда! Откроешь?       — А тебе тут нравится?       — Очень.       — Тогда открою.       *       Подписав договор, заплатив за три месяца вперёд и получив ключи, парни пошли знакомиться с соседками, из последних сил сдерживаясь, чтоб не наброситься друг на друга. Но хозяин так строго посматривал на них, призывая к общественно-приемлемому поведению, что они не могли его подвести.       — Хорошо, что вы все без животных и без детей, ведь я сделал свежий ремонт. Хотелось бы, чтобы… — напутствует он чем-то таким же нудным, пока они поддакивают изредка, спускаясь со второго этажа и выходя во двор, чтобы заглянуть к Лив и её компаньонке.       — До свиданья, молодые люди, — сдержанно прощается хозяин и уходит к своей машине.       — Гук-и, я пиздец хочу тебя, — улыбаясь уезжающей машине, сквозь зубы стонет Тэ.       — Я готов трахнуть тебя прямо тут, в листьях. Но я обещал Лив, что познакомлю её со своим другом.       — А она не знакома со мной? — жжёт похотливым взглядом Тэхён.       — Ну, теоретически знакома. Ты ж у неё за спиной играешь. Но она не знает, что мой друг — блять, друг, ха! — это именно ты. А если мы сейчас не познакомимся, то потом я не выйду из твоей задницы до утра. Как-то это будет некультурно, надо поблагодарить девушку.       — М-м-м… Культурный ты мой. А слова Ромео не знаешь!       — Это разный уровень культуры, детка. В твоём случае это начитанность и хорошая память, — на всякий случай на полшага отходит Чонгук.       — Блять… Пошли к Лив. А то сегодня ты точно станешь пассивом…       И Гук — от греха подальше — первым преодолевает несколько шагов до соседнего крылечка.       — Да, открыто, Джей Кей! — доносится из-за двери в ответ на трель звонка.       — Джей кто? — ревниво фыркает Тэхён.       — Заходи, не капризничай, я посмотрю, как она тебя назовёт, — усмехается Гук.       — О, мальчики! — вытягивается лицо Лив. — А-а-а… Это же наш контрабасист.       — Я в курсе, — обворожительно улыбается он, — Ким Тэхён. Можно просто Тэ.       — Ти?       — Тэ.                    — Окей, — соглашается женщина и неожиданно чмокает Тэ в щёку, — заходите, соседи. Кло-о! Иди сюда! Смотри, какие красавчики у нас поселились!              В зеркально расположенной квартире их встречает ещё одна девушка. Нет, вернее будет сказать — женщина: невысокая, внешне старше Лив, но такая стильная, что глаз не оторвать. Она смуглая, с большими карими глазами в обрамлении длинных блестящих ресниц, у неё чёткие довольно густые брови, пухлые яркие губы. И всё богатство этого лица не затмевается — у Кло очень короткие черные волосы, плотно прилегающие к идеальной формы черепу. В ушах — крупные кольца-конго, вдоль длинной шеи по сонной артерии надпись на непонятном языке. Она с ясной улыбкой смотрит на «красавчиков», наверняка зная, какое производит впечатление здесь, в Корее. Первым приходит в себя Тэхён и делает шаг вперёд, вплотную к экзотической красавице.       — Это иврит? — спрашивает он, почти касаясь пальцами татуировки.       — Да, — и тембр под стать — бархатный. Чонгук подумал, что она говорит женским вариантом голоса Тэхёна: неожиданно низким, мягко окрашенным.       — Скажешь, что за слова? — без требования спрашивает мужчина.       — Да, — и сама ещё ближе подходит к Тэхёну и, положив смуглую ладонь ему на грудь, шепчет в ухо ответ.       Тэхён, конечно, большой оригинал. Но эта женщина — чистый ахуй. Лив и Гук не слышали, что она сказал Тэ, но тот стал таким задумчивым — как не он.             

🎵

      — Тэ, — время от времени поглядывает на своего парня Чонгук, — что эта колдунья с тобой сделала? После того, как она тебе что-то там нашептала, ты сам на себя не похож. Не пугай меня.       — Не бойся, — собирается Тэ, — я всё. А ты как?       Гук, покусывая губы, тоже заканчивает освобождать номер отеля от их немногих вещей.       — Сейчас в ванной только бритву и дез заберу, и можно выгребать.       — Угу.       — Тэхён, блять! — неожиданно взрывается Чон. — Да что с тобой?! Что она тебе сказала?!       Непривычно тихий любимый садится на постель, где они провели пять жарких ночей, и молча похлопывает рядом с собой. Как только Чон присел рядом, Тэ обхватывает его плечи и откидывается вместе навзничь.       — Она сказала: «Всему свой срок». Причём, что она имела в виду — это надпись на её шее или я узнаю, что там написано, в нужное мне время? Не знаю, Гук-и… Но её шёпот действительно был колдовской, она заставила меня думать. И вот что я сейчас думаю, — он говорит негромко, почти без эмоций, а Гук очень внимательно слушает, — мы с тобой сейчас молодые, влюблённые, красивые, в красивой стране, в красивом городе, занимаемся любимым делом… Опять же занимаемся любовью… И сейчас для этого время. Этому сейчас время, понимаешь?       — Да, — шепчет Чонгук.       — А что будет важно для меня через год? Вспомню ли я подробности того, что мы сейчас творим, через несколько месяцев? И как дальше пойдёт моя жизнь? Буду ли я с тобой? — философствует Тэ.       В этом месте Гук прочувствовал: сердце сжало экзистенциальной тоской, будто и ему странная красивая женщина сказала на ухо что-то пиздец важное…       — И ещё. Думал не говорить тебе, но скажу, — Тэхён поворачивается лицом к Чонгуку, — я очень захотел её. Подожди, не дёргайся! — ухватил он любимые щёки ладонями. — Но не как женщину, а как некий… м-м-м… источник. Типа, если я войду в неё, то войду в какое-то понимание. Я старею?       — Тэхён, это блажь! С хуя тебе хотеть взрослую женщину?! — всё-таки дёргается Гук и встаёт с кровати. — Я уже жалею, что познакомился с Лив, что мне понравилась та квартира, что мы увидели, блять, эту Клое! Что за имя?!       — Очень музыкальное имя, детка. Ты мало читаешь книг.       — Я знаю! Но у меня есть другие хорошие качества!       — Согласен, — Тэ снова садится на кровати. — И я тебя точно люблю. Сейчас. И, мне кажется, что надолго.       То, как серьёзно говорит Тэхён, заставляет думать, что это чистая правда. Чонгук садится перед ним на колени и тоже старается донести мысль:       — И я тебя люблю, Тэ. И если нам пришёл срок любить друг друга, то давай это и будем делать, а?       — Да, точно, — наконец, улыбается Тэхён и крепко прижимает к груди любимого человека.       — Валим, Ким Тэхён, надо переезжать. Но я верну тебе то, что ты мне с утра сказал.       — Что? — пытается сам вспомнить.       — Не целуй её!       

🎵

      Вечер, который начался в ароматной ванне, с ласкающими бликами свечей на мокрых возбуждённых телах, продолжился в одной из спален — они не успели решить, где чья будет. Но какой же кайф, что они могли, не стесняясь и не стесняя, любить друг друга: не сдерживая стонов, хриплых криков, ругательств и прочих положенных музыкальных и не очень аккомпанементов.       Когда поздней ночью Тэхён вырубался после изнуряюще долгого подхода к ещё одному оргазму, то ожидал, что проспит до полудня. Но незнакомые звуки разбудили его рано: шелест, пение птиц, какие-то уютные постукивания. И самое главное — сладкий аромат. Кто-то пёк хоттоки! Наверное, именно от этого он и проснулся. Тэ аккуратно снял руки с Гука, поцеловал его между лопаток и вышел. Надел на голое тело только штаны и спустился на кухню. А здесь запах сладких блинчиков стоял невыносимый! И понятно ведь, откуда эта прелесть пахнет — соседок у них с Гуком только две.       Он накинул на плечи гукову кожанку и вышел на задний двор, чтобы поскорее обаять Лив и Клое, выпросить у них блинчики и зажить счастливо.       Он уже собрался постучать, заглянув в окно их кухни, но рука замерла на полпути от того, что он увидел: спиной к нему на столе сидела Клое. Обнажённая. Узкую спину нежно ласкали женские руки — бережно, медленно. Тэ заворожённо смотрел на эту совсем другую ласку, на другие тела — как красиво! И он не успел спрятаться, когда Клое легла на спину, а прямо в окно посмотрела Лив, стоявшая перед ней. И совсем неожиданно она улыбнулась и сказала что-то своей возлюбленной. Та инстинктивно прикрыла грудь ладонями и обернулась к окошку. Ну, и какой теперь смысл скрываться? Тэхён тоже улыбнулся и помахал женщинам рукой.       Лив показала: «Заходи», а Клое изящно надела рубашку, которая висела на стуле.       — Девочки, мне дико неудобно, — признался мужчина, — доброе утро! Но у вас так вкусно пахнет хоттоками, что я не смог вынести. А тут вы… — улыбнулся он.       — Доброе утро, — за обеих ответила Клое. — Да, мы любим заниматься любовью на кухне — это так возбуждает аппетит, — засмеялась она.       И никакого неудобства! Никакого муторного стеснения!       — А вы?.. — спросила Лив, выставляя на середину стола что-то очень вкусное и пахнущее именно так, что нельзя спать.       — Мы тоже, — открыто улыбнулся Тэхён.       — Вот и прекрасно! Ты с чем будешь вафли?       — Это вафли?       — Да, это венские вафли, — отвечает Клое, — у нас в Венгрии их готовят и сладкие, и с рыбой, и с грибами. Сегодня сладкие. Мёд? Сливки? Джем?       Тэ снимает куртку, оставаясь голым до пояса и понимая, что никого тут не возбудит своей гейской красотой.       Когда Чонгук проснулся от того, что не почувствовал рядом любимого осьминога, который всегда оплетал его ночью, то сразу отправился на поиски: ванная, вторая спальня, балкон, первый этаж. А там уже найти было легко — приоткрытая дверь на задний двор. Чонгук быстро натянул джинсы и, не обнаружив кожанки, надел лёгкое пальто Тэхёна.       — О, Гук-и, — обрадовался Тэ, — привет!       — Привет, Тэ. Доброе утро, девушки! Ты чего надоедаешь? И почему ты голый?       — Я в штанах, — показывает Тэ, — и я думал, что на минутку загляну.       — И нифига он не надоедает, — поддакивает Лив и, подойдя к Гуку, чмокает его в пока небритую щёку. — Твой парень завтракает. А ты как? Попробуешь?       — Даже не спрашивайте, — снимает пальто и тоже остаётся голым до пояса Чонгук.       

🎵

      — Ну что, дорогие мои. На завтра назначаю зачёт по французскому языку, — почти серьёзно говорит Мин Юнги. — Буду проверять ваш словарный запас, — не выдержал и хихикнул он. — Потому что программа готова, мы славно поработали. Послезавтра едем все, никого не оставим за плохое поведение, — широко улыбается дирижёр, получая в ответ улыбки своих оркестрантов. — Так, а где Тэхён с Чонгуком? — озирается Мин.       — Да опять целуются где-нибудь в кулисах, а то вы не знаете, — с улыбкой бурчит Куон Дунг, показывая себе за спину. — Я с ними буду бояться по Парижу ходить! Они там "голубой поход" устроят, а нас всех загребут! И фотки в интернет выставят! Как вы их терпите, господин дирижёр?       — Я тебя не дам им в обиду, — тыкает его в бок Чимин, — не бойся!              Дунг молча благодарно протягивает руку. Чимин крепко её пожимает в ответ.              *       — Тэхён! Чонгук! Мы уедем без вас! — психует дирижёр. — Чимин-и, найди их, пожалуйста, и прибей по-тихому. Заебали, сволочи…       — Вон они, — показывает Чим, обойдя автобус. Мин выглядывает. Парни вдвоём обнимают красивую женщину в немыслимом вязанном берете, по очереди целуя её в глаза, в лоб, в щёки. Она то одному, то другому что-то говорит, чуть грозя пальцем. Оба лоботряса послушно кивают.              — Тэ! Гук! — зовёт Чимин. Вот теперь они слышат этот высокий флейтовый звук.       — Мы идём, Дудка! — отзываются.       *       Клое не удержалась и таки немного всплакнула, провожая двухэтажный заказной трансфер до международного аэропорта. Она машет рукой всем, но яркие цыганские глаза выхватывают в окнах милые лица Лив, Тэ и Гука, которые тоже энергично прощаются.       Их ждёт Париж. А через две недели они вернутся, полные впечатлений и обязательно с какой-нибудь хреновинкой с надписью I❤️ Paris. И галерея телефона будет под завязку заполнена фотками на фоне Эйфелевой башни, с Елисейских полей и — обязательно — Мулен Руж.       «Всему своё время», — думает она, поглаживая татуировку на шее.             

       🎵