Сквозь шелк его вуали раздается шепот

      Информация — ценнейший ресурс. Это то, что Кенма выучил еще ребенком. Где продается лучшая говядина по справедливой цене? Почему при продавщице овощей Ватанабэ-сан никогда не стоит упоминать, что ты покупал рис у Нобары-сан? Что такого интересного можно сказать местным рыбакам, чтобы они не только взлохматили тебе волосы своими грузными ладонями в порыве умиления, но и дали самую свежую рыбу? Нужная информация оберегает от лишних трат, позволяет экономить и делает жизнь не такой тяжелой. Информация защищает.       Кенма выяснил это, когда его отец ушел на войну. Он до сих пор не знает, через что тот прошел. Как именно его отец достиг таких высот, что от простого рядового солдата стал советником Императора? Мама всегда говорила, что его отцу помог его исключительный ум и доброе, искреннее сердце. Он умел находить информацию, анализировать ее и продумывать следующие шаги с максимальной пользой для себя.       — И, конечно, твоего папу начали замечать, — говорила мама с ласковой улыбкой на губах. — Они не могли не заметить настолько яркий ум.       И с самого детства, вдохновленный историями о своем умном, храбром отце, Кенма мечтал стать как он. Его не могло не восхищать то, как филигранно его отец использовал информацию и знания, обращая их в крепкий щит, способный защитить не только свою семью, но и целую страну. Когда он был совсем ребенком, его отец казался ему настоящим героем. Стоило ему вырасти, Кенма понял, что он – уставший и лишенный личной жизни из-за непомерной ноши, сложенной на его плечах. Казалось бы после войны его отец должен был вернуться домой, но того ждал бесконечный ворох дел во дворце. Что ж, всем им приходится чем-то жертвовать.       Наверное именно поэтому Кенма старался никогда не обижаться на вечное отсутствие отца. Его забота проявлялась в том, что он добывает для своей семьи все, что можно. Сначала это были базовые вещи — еда, одежда, крыша над головой. Потом — привилегии, самая что ни на есть комфортная жизнь, лучшие шелка и украшения. Это естественно для альф. Ухаживать за своими близкими, за своим партнером и ребенком. Кенма не смеет жаловаться.       Поэтому он ничего не говорит, когда через три дня после свадьбы он оказывается на очередном мероприятии, но у его отца нет ни единой возможности с ним поговорить.       Он тоскливо рассматривает отца издалека. Тот разговаривает с очередным генералом, выглядя строго. Кенма и сам задается вопросом, когда ему удалось побеседовать с отцом в последний раз? Он даже и не может вспомнить, честно говоря. Наверное это было больше месяца тому назад, когда Тецуро сделал ему предложение. Тогда Кенма бросил все силы на то, чтобы убедить своих сбитых с толку и недоверчивых родителей, что он правда желает выйти замуж за Наследного Принца. Не самая лучшая повестка дня для последнего разговора.       — Кенма.       Он поднимает взгляд на Тецуро. Тот сидит рядом с ним за столом и все никак не может напиться саке. Серванты заботливо подливают больше и больше, стоит тому осушить чашку, а он и рад только. В нос бьет острый запах спиртного. Кенме хочется домой. Только он уже и не знает, где этот самый дом.       — Ты совсем не ешь, — говорит Тецуро, не дождавшись его ответа.       — Я не голоден.       — Начинаю уже подумывать, что ты никогда не голоден, — прыскает тот. Его скулы начинают краснеть от алкоголя, а волосы становятся все растрепаннее с каждой чашкой саке. Кенме хочется демонстративно скорчить лицо так же сильно, как и пригладить ладонью непослушную принцову челку. Он не делает ничего из этого.       — Мне… легко испортить аппетит, — произносит Кенма и оглядывает зал, набитый придворными. Тецуро следит за его взглядом.       — Что ж, надеюсь, что во время медового месяца ты отдохнешь от людей и к тебе вернется аппетит, — учтиво произносит тот.       Они уезжают уже завтра. Перед «первым» днем течки Кенмы. Будь они настоящими счастливыми молодоженами, их ожидали бы прекрасные три недели вместе. Что может быть лучше, чем начать медовый месяц с нескольких дней течки, наполненной бесконечной страстью? Но только вот они едва ли друзья, а течки никакой и в помине нет.       Кенме все еще ума не приложит, зачем Тецуро солгал о дате. И как он объяснит их опоздание с медового месяца, в последних числах которого она и начнется? Планирует ли он вообще остаться с Кенмой? Он не может не, ведь так? Им требуется консумировать брак, и стоит Кенма вернуться обратно без шрама на шее — начнутся вопросы. Зачем так усложнять все? Но Тецуро так и не дал ответы, предпочитая увеселительные программы и алкоголь. Не тащи тот Кенму с собой, он был бы и не против такого расклада.       Он дергается от внезапного прикосновения к своим волосам.       Скосив взгляд, он видит пальцы Тецуро, аккуратно пропускающие длинную прядь между собой. Касается мягко и ненавязчиво, взгляд темных глаз отсутствующий, словно он о чем-то глубоко задумался. Кенма замирает, в который раз сбитый с толку неоправданным, необъяснимым поведением супруга. Тецуро слишком уж тактильный для кого-то, кто четко дал понять своим отсутствием и нежеланием отвечать, что между ними ничего невозможно. От легких прикосновений к волосам кожу его голову словно пробивает статикой, и он чувствует как по всему его телу проносятся мурашки. Только если бы Тецуро был так же ласков будучи трезвым…       Неожиданно для себя Кенма встает из-за стола, удивив всех вокруг. Но он вперивается взглядом строго вперед, делает вежливый извиняющийся поклон:       — Приношу извинения, ваше Высочество, но я чувствую себя не так хорошо. Я удалюсь к себе.       Кто-то из аристократов, деливших с ними стол, симпатизирующе улыбается ему. Ну, конечно, у него ведь со дня на день начнется течка! Такое волнующее событие для молодоженов! Кенма криво улыбается в ответ, оценив удобное оправдание, и бросает быстрый взгляд в сторону отца. Тот все так же увлечен разговорами, но на этот раз с кем-то из министров. Выдохнув, он удаляется из бального зала.

***

      Он много думал, в чем же заключается причина поведения Тецуро. Могло ли быть такое, что Кенма ему просто наскучил? Но он ведь сам говорил, что с ним интересно, что есть нечто, что выделяет его на фоне всех остальных. Что ж, на тот момент они были знакомы едва ли пару часов. Тецуро мог поменять свое мнение.       Однако тогда это не объясняет, зачем же было Тецуро так стараться для него. Защищать от проверяющих, менять всю его прислугу, проводить с ним вечера, утешать его тем злополучным вечером.       Все его размышления приводили именно к тому ужину. Ответ крался где-то между их тел, прижатых друг к другу, сжимающих ткани пальцах и щедрых ладонях, отнюдь не жадных на защиту и тепло. Ответ был где-то в его щедрых словах, в успокоении, которые они приносили. Да, дело было в этом. Только вот Кенме казалось, что он упускает нечто важное, но ему пока что не дано даже знать что.       А потому ему остается только гадать. Может быть Тецуро устал от бесконечных слез Кенмы? Может быть он любит ту омегу, с которой ему больше не позволено видеться, а потому подобная близость с Кенмой ему отвратительна? Зачем тогда касаться его каждый раз, стоит тому выпить? Может быть он нашел кого-то еще?

***

      Несмотря на сочиненную ложь, Кенма не идет в свои покои. В какой-то момент, погрязший в думах, он пропускает нужный поворот и решает, что это отличная возможность прогуляться. Несмотря на то, что он прибывает во дворце уже какое-то время, ему нечасто выдавалась возможность прогуляться. Дни напролет наполнены занятиями, а по вечерам ему редко хочется быть где-либо, кроме своего гнездышка.       Он расхаживает по бесконечным коридорам и вспоминает себя больше месяца назад. Только теперь ему не за что бояться — прислуга и охрана кланяются, стоит ему пройти рядом. Невесть как, заблудившись два раза, он выбирается из дворца и видит перед собой большой сад, раскинувшийся за дворцом. Он был здесь несколько раз, в один из которых встречался с мамой, в другой — с Императрицей Юкио. В отдалении он видит гостей бала, которые точно так же как он решили подышать свежим вечерним воздухом или даже уединиться с ухажерами и любовниками в лабиринтах живой изгороди. Посмотрев на них, Кенма проходит внутрь сада.       Уже давно стемнело, и он поднимает свой взгляд к черному небу. Сперва кажется, что это просто мгла. Кенма представляет, что она могла бы засосать его в себя, будь он недостаточно бдителен. Она засосет его в свой неприветливый промозглый холод и поглотит его целиком, не оставив ничего, ни малейшей ниточки его дорогущих шелков. Что он против космоса? Что все они представляют против бескрайней Вселенной? Он смотрит в огромное бездонное ничто, и все происходящее, все его проблемы и горести начинают казаться до боли глупыми. И к своему удивлению он находит в этой мысли уют и облегчение.       Кенма проходит дальше в сад подальше от огней дворца. Вглядывается. Вскоре начинают различаться маленькие светлые точки, которые в свою очередь превращаются в россыпь звезд и созвездий. И вот так запрокинув голову кверху он все продолжает идти вперед. Здесь, подмечает он, они все-таки не так видны как в родной деревне. Их словно меньше, они блеклые. Но чем дальше он идет, тем отчетливее их видит.       Он все возвращается мыслями к Тецуро.       Нет, нельзя, отдергивает он себя. Это только путает больше.       Но стоит ему вновь задуматься, как его тут же выдергивает из головы шелест кустов неподалеку. Кенма останавливается как вкопанный и неуверенно оглядывается. Он отошел на приличное расстояние от дворца, и тот больше не выглядит таким массивным и величественным. Кенма возвращает взгляд вперед и пытается понять откуда шел звук. Стоит ли ему развернуться и уйти? Так далеко могли зайти только те, кто хотел уединиться. Что уж тут сказать, даже Кенму можно отнести к этому числу людей.       Однако он не успевает принять решение, когда поодаль из-за угла живой изгороди выходят две фигуры. Мужчина и женщина увлеченно о чем-то шепчутся, совсем не заметив его. Кенма юркает за ближайший куст. Он не слышит, о чем переговаривается пара, но по тому как близко они друг к другу находятся и как тихонько разговаривают между собой он судит, что возможно они и правда любовники, которым ну никак нельзя попадаться на глаза. Мужчина передает женщине какой-то маленький сверток, который она тут же прячет в рукаве кимоно.       Кенма уже было решает отвернуться и пойти в другую сторону, как его взгляд цепляется за форму мужчины. Он хмурится. Он видел эту форму. Сузив глаза он пытается рассмотреть ее получше в этой темноте. Как назло во всей округе ни огонька света кроме ясного ночного неба. Тем временем пара приближается все ближе, и он наконец видит. Это форма министра. Его глаза распахиваются в удивлении, и он тут же поднимает взгляд на лицо мужчины. Он знает его, он был на том самом ужине. Это Савада Токугава, министр иностранных дел. Кенма сдерживает легкий смешок и смотрит на женщину. Она тоже кажется ему знакомой, но ему не за что зацепиться да и пора бы уже удрать, ведь те все ближе и ближе.       Он быстро осматривает свое местоположение. Приметив два пути отхода, он кидает короткий взгляд на Саваду и его спутницу. Убедившись, что они все еще недостаточно близко, чтобы заметить его, он скрывается за очередным кустом. Он больше и выше в этот раз, поэтому скрыться за ним не составляет труда. Когда пара проходит мимо до него долетают неразборчивые отрывки фраз.       — … хорошо потрудились, Савада-са-…       — … передавала ли что-то ещ-…       — …-чень довольна, благод-…       Как только те отходят на безопасное расстояние, Кенма решает пойти обратно другим путем. Он проходит пару сотен метров и неожиданно для себя начинает смеяться. Он скучал по этому. Ему так не хватало этого жгучего волнения, проносящегося по венам и заставляющего сердце биться все быстрее и быстрее. Информация — ресурс ценный, но не каждое знание должно становиться инструментом для защиты. Иногда достаточно узнать нечто, просто чтобы как следует повеселиться. Прям как сейчас. Как бы Кенма хотел, чтобы Ойкава был рядом!       Обратно во дворец он возвращается веселый и довольный. Даже его экзистенциальный нигилизм внезапно заиграл совсем другими красками. Кенма позволяет прислугу сопроводить его до покоев, а когда он обнаруживает там Тецуро, то даже это не способно убить его замечательное настроение. Если до этого он надеялся вернуться либо к пустым комнатам, либо к спящему Принцу, то теперь ничего из этого не имеет значения. Ему просто хочется поделиться этим хоть с кем-то.       — У Савады Токугавы есть любовница, — счастливо заявляет он и плюхается на кровать. Если Тецуро выглядел недоуменно только увидев его удовлетворенное лицо, то теперь он и вовсе сбит с толку.       — Где ты пропадал? — глуповато выдает в ответ тот спустя пару секунд. У Кенмы слишком хорошее настроение, чтобы раздражаться на такую бездарную реакцию.       — Гулял. Увидел его в саду, немного последил и пошел обратно, — просто отвечает он.       — Что ж, в этом нет ничего удивительного, — все так же глуповато произносит Тецуро, и Кенма недовольно зыркает на него. Ну и что, что неудивительно? Но тот поднимает бокал чего-то красного (решил перейти на вино?) со своего стола, делает глоток и расплывается в хитрой ухмылке. — О чем они говорили? Что-то интересное?       Вот это другое дело!       Кенма счастливо делится всем тем, что услышал. Пусть там не так много рассказывать, без каких-либо грязных и пикантных деталей, эта ситуация словно напомнила ему о том, кто он такой. Впервые за долгое время он почувствовал себя собой.       Вскоре они начинают готовиться ко сну. Тецуро уходит в соседнюю комнату их покоев, где устраивается на полюбившемся диване, оставив Кенму в главной спальне. Тихиро помогает ему раздеться, принять ванну, а затем, расчесав его волосы, собирает их в длинную косу. Засыпая, Кенма задней мыслью вспоминает, где он видел эту женщину. Она одна из фрейлин Императрицы.

***

      Они уезжают ранним утром следующего дня. Его быстро собирают и тайком выводят из дворца в карету, которая их уже ожидает на улице. По тому, в какой спешке и секретности это происходит, Кенма понимает, что Тецуро пытается избежать ситуацию, компрометирующую отсутствие течки. Тот выглядит важно и строго.       Кенма не может не отметить, как слаженно все работают. Пока Тихиро помогала ему одеться и умыться, Юми и Таки аккуратно собирали его немногочисленные вещи в саквояж. Как только Кенма был готов, он был выведен личными стражниками Тецуро, которых он едва ли видел раньше.       На улице он и встречает его. Тот стоит около кучера, тихо переговариваясь с ним, пока самостоятельно проверяет запряжку конного экипажа. Статный, по своему обычаю одетый в неформальное кимоно и хакаму, он выглядит собрано и серьезно. Ни капли усталости на его лице даже несмотря на то, что прошлым вечером много пил и под конец был пьян.       Тецуро замечает его после того, как позволил себе погладить одну из лошадей. Он слегка ему улыбается, и Кенма не может не ответить тем же. Все же пусть это и его вина, что им приходится уезжать вот так, в тайне от всего дабы не выдать секрет, Кенма не может сказать, что ему не нравится ответственность, с которой тот к этому подходит. Ему только предстоит разобраться в причинах этой лжи, но это проблемы будущего Кенмы. Сейчас он хочет еще чуть-чуть понежится в прекрасном настроении прошлого вечера и тем, как странно, но приятно Тецуро проявляет свою необъяснимую заботу.       — Доброе утро, любовь моя, — произносит тот с некоторой надеждой в голосе, все еще кротко улыбаясь ему. Дует легкий ветерок, ласково трепля волосы Тецуро. Против своей же воли он засматривается, подмечая, как уютно и мягко тот выглядит.       Несмотря на горячую вспышку эмоций в груди, Кенма лишь кивает в ответ и опускает взгляд вниз. Хотя бы раз за все это время ему не хочется думать, почему тот или иной человек поступает так, как поступает. Пока что он разрешает себе найти комфорт во вчерашнем неожиданном осознании. Ничего не имеет значения, ведь так? И если ничего не имеет значения, значит все, что остается — быть собой и наслаждаться тем, что приносит тебе радость.       Может быть вчерашним вечером Кенма постиг мудрость мироздания, а может он просто крайне глуп и самонадеян. Но именно это дает ему силы вновь поднять взгляд и посмотреть прямо в глаза Тецуро, именно это дает ему достаточно дерзости, чтобы слегка склонить голову в приветствии своего мужа, Наследного Принца, и негромко, но твердо произнести:       — И тебе, мой прекрасный Принц.

***

      Тецуро обещает, что в загородной резиденции им не придется прятаться и притворяться, словно они проводят течку Кенму вместе. Я распорядился, чтобы там были исключительно мои люди. Тебе не за что переживать, говорит он, и Кенма лишь кивает и угукает, пялясь в окно. Это поездка оказывается гораздо дольше чем та, когда они ехали на ужин с императорской семьей, и ему быстро становится скучно. Кенма не догадался взять что-то, что могло бы помочь ему скоротать время, а виды за окном едва ли занимательны. На улице все еще темно, только-только начинает светать, а подвешенные на карету лампы только усложняют любование видами.       Он зевает.              — Поспи, — тут же говорит Тецуро, сидящий напротив него.       Кенма кидает на него короткий взгляд, но тут же задерживает свое внимание, когда видит, что тот что-то читает в приглушенном свете. У него взлетают брови в удивлении.       — Что ты делаешь?       Тецуро отвлекается от своего занятия и поднимает лицо к Кенме.       — Работаю? — немного погодя произносит он, словно это должно быть очевидно. — К вечеру мне требуется отправить письмо для Китамуры Иоши и твоего отца. Для начала надо изучить отчеты министра торговли.       Он не знает почему, но ответ Тецуро заставляет его удивиться. Нет ничего странного в том, что у Наследного Принца есть обязанности. Конечно, они должны быть. Было бы гораздо страннее, будь наследник престола в стороне от государственных дел. Только вот Кенма никогда не задумывался о том, чем же занимается Тецуро целыми днями. Он наивно полагал, что тот лишь делает то, что вздумается. Может проводит дни вместе с друзьями, развлекается на какой-нибудь охоте и иногда помогает Императрице, когда та в настроении его кошмарить. Теперь же он подозревает, что вероятно все ровно наоборот.       И внезапно Кенму потрясает дикая мысль. Между ними столько всего успело произойти, понимает вдруг он, а они так ничего друг о друге и не знают.       — Над чем вы сейчас работаете с министром? — неуверенно спрашивает он, не ожидая получить ответ. Отец редко посвящал его в свою работу, почти никогда не рассказывал им с мамой истории из дворца и как у него дела.       Но Тецуро его вновь удивляет тем, что складывает бумаги на правое бедро широко расставленных ног и начинает объяснять.       — Разрабатываем план по развитию торговых отношений с Фукуродани. У нас достаточно протяженная граница, отличные отношения друг с другом, импорт и экспорт взаимовыгоден, но… — он вздыхает и прикрывает глаза на секунду, словно эта тема уже какое-то время треплет его нервы, — инфраструктура оставляет желать лучшего. Торговцам приходится преодолевать большие расстояния, и приличная часть пути — крайне опасна. Не помогает также то, что министр просто полный глупец.       Тецуро хмыкает словно позабавлено, но в его смешке нет юмора. Кенма хмурится и быстро вспоминает кое-что.       — Наша граница проходит в горах, — бормочет он больше для самого себя. — Торговые пути в горах?       — Нет, слишком опасно, — Тецуро качает головой. — Мало кто из них достаточно подготовлен или экипирован для таких путешествий. Некоторые ездят с детьми и стариками. Они идут в обход, — объясняет он без всякого высокомерия в голосе. — Это в свою очередь приводит к удорожанию товаров. Я даже не говорю о том, как сильно затягивается весь процесс.       Он ничего не отвечает, и Тецуро возвращается к письму. Кенма представляет карту Некомы и Фукуродани. Два дружественных государства разделяемые мощной горной системой, тянущейся до северо-западных границ, где местность становится холмистой. Самой отдаленной части страны. Наверняка торговцы выбирают именно этот путь. Горы и правда требуют гораздо больше ресурсов и подготовки от людей. К тому же из того, что известно Кенме, это одна из самых трудно охраняемых местностей страны. Когда-то оттуда пришли мятежники и началась война. Самые блестящие, лучшие умы Некомы и Фукуродани приложили немало сил для того, чтобы навести там порядок. Закрыть проплешину, которая помогла врагу проникнуть так просто.       — Вы не думали привлечь третью сторону? — внезапно для самого себя спрашивает Кенма.       В его голову тут же приходит небольшое, но процветающее государство Сейджо, граничащее с ними на северовостоке. Их земли не такие плодородные, как земли Некомы. У них нет гор, как у Фукуродани, который занимается добычей металлов и драгоценных камней. Однако они занимаются переработкой импортного сырья как никто другой.       На вопрос Кенмы Тецуро уже устало выдыхает.       — Ты знаешь, что наши отношения с Итачиямой все еще напряжены. Да и проблему с расстоян…       — Нет, не Итачияма, — перебивает его Кенма. — Северовосток. Сейджо. Это самый кратчайший и безопасный путь, разве нет?       Тецуро молчит и смеряет его заинтересованным, оценивающим взглядом.       — Это правда. Что именно ты предлагаешь?       Кенма на секунду задумывается, а затем пожимает плечами.       — Тут может быть несколько вариантов. Можно попросить их разрешение на то, чтобы караванная дорога проходила через их территорию. Можно создать буферную зону в обмен на что-то. Все зависит от того, скольким вы готовы поделиться с Сейджо.       — А с ними обязательно придется делиться, — усмехается Тецуро.       Что ж, это тоже правда. Сейджо известны своими щепетильными контрактами и неуемными аппетитами. Для государства столь небольшого это даже амбициозно, но в то же время не беспочвенно.       — В этом будет выгода для всех, — Кенма вновь пожимает плечами. — Возможно даже выйдет дешевле для нас.       — Что ж, в твоих словах есть правда, — признает Тецуро. — Я подумаю, что можно сделать. Ты же помнишь моего друга Иваизуми? Его матушка из знатного рода Сейджо, думаю, мы можем воспользоваться связями.       Кенма улыбается ему в ответ. Он ощущает нечто теплое в груди, чувство некоторого небольшого, но достойного достижения. Ему приятно от того, что он может быть полезным.       — А что предлагает министр? — спрашивает он.       Стоит Кенме спросить это, и Тецуро тут же заливается внезапным смехом. Он выгибает бровь в ответ, пока тот смахивает несуществующие слезинки с уголков глаз.       — Дело в том, что наш уважаемый министр Араки просто мечтает прорыть тоннель в горах.       Проходит секунда и наступает очередь Кенмы смеяться. Он даже не ожидал, что его это рассмешит так сильно. Он смеется и смеется, пока Тецуро наблюдает за ним с улыбкой на губах.       — И правда. Глупец, — произносит Кенма и прячет улыбку в рукаве кимоно.       — Видишь? Теперь ты понимаешь с кем мне приходится работать? — протяжно хнычет он, словно никем непонятый ребенок малый. — Клянусь, я их всех отстраню в ту же минуту, когда стану Императором. Не понимаю, почему отец держит их при себе.       Позабавленный, Кенма продолжает смеяться от того, как Тецуро все никак не может заткнуться о том, как тяжело ему работать с безмозглыми чинушами, которых здравомыслие покинуло еще до его рождения. И к свою удивлению, Кенме интересно слушать. Иногда он спрашивает уточняющие вопросы, иногда усмехается или возмущается. Так или иначе он оказывается поглощен историями Тецуро, который оказывается прекрасным рассказчиком.       Когда тема исчерпывает себя, возникает тишина. Но она нисколько не неловкая. Она теплая и легкая. Они лишь улыбаются друг другу, переваривая все это. После Тецуро возвращается к работе, больше не хмурясь и не закатывая глаза на бумаги, а он устраивается поудобнее и решает все-таки вздремнуть.       Да уж, думает Кенма. Им только предстоит узнать столько всего друг о друге. И несмотря на все обиды и недосказанности, несмотря на то, что они были обречены с самого начала, несмотря на то, что им только предстоит начать работать над своими отношениями… несмотря на все это, Кенма не может дождаться.

***

      Стыдно признавать, но впервые услышав «загородная резиденция» Кенма представлял совсем не это.       Подъезжая ближе к поместью, Кенма прилипает к окну. Он не может поверить, что это место по своим масштабам почти сравнимо с императорским дворцом. Такое же громадное и величественное. Отсюда невозможно оценить его в полной мере, но Кенма не удивится, если при этой резиденции будут свои храмы и даже мини-армия. Тут же вспоминаются слова Тецуро о том, что здесь будут только они и его люди. Хватит ли тому людей, чтобы обеспечивать такое большое поместье? Кенма косит глаза на него, смотря с подозрительным сомнением.       — Я думал, это будет нечто маленькое и уединенное, — произносит он. Тецуро тут же оживляется.       — Все самое лучшее для моего прекрасного мужа! — нараспев говорит он, весь лучась. Кенма лишь криво улыбается, и выходит это неубедительно. — Не нравится? Что ж, это может занять некоторое время, но мы можем подобрать что-то друг…       — Нет! — спешно перебивает его Кенма и краснеет. — Не нужно. Я просто удивлен.       — Ты уверен? — с сомнением спрашивает Тецуро. Он уже занес было кулак, чтобы постучать в окошко, открывающееся для переговоров с кучером. — Это вовсе не проблема. Я хочу, чтобы тебе было комфортно.       — Уверен. Все хорошо.       Тот кивает, но словно все еще сомневаясь в искренности Кенмы.       — Я говорю правду. Просто это оказалось неожиданно, — продолжает он. — Рассчитывал на что-то гораздо скромнее, чем дворец.       Тецуро удивленно моргает.       — Разве это недостаточно скромно?       На этот раз удивленно моргает уже Кенма. Ну, конечно же. Откуда бы ему, выросшему в роскоши и изобилии, иметь представление о скромности? О настоящей скромности? О бедности и голоде? Думая об этом, Кенме хочется ощетиниться.       — Ага, — единственное, что может вымолвить он и тут же отворачивается обратно к окну.       Резиденция представляет собой громадное здание спроектированное в западном стиле. Его познания в архитектуре заканчиваются на их традиционной, но он подозревает, что здание было построено не так давно: может быть около двадцати лет назад, в тот период когда Император решил расширять границы своего влияния и установить дипломатические отношения со странами гораздо дальше, чем Кенма мог бы показать на карте. Медленно, но верно мода на западный стиль пришла и обосновалась в Некоме.       Когда карета подъезжает к главному входу и Кенма не без помощи Тецуро оказывается снаружи, он с трепетом запрокидывает голову назад, рассматривая тяжелые колонны и искусно вырезанную из мрамора лепнину на фасаде здания. Тяжелые двери главного входа украшены узорами с позолотой. Перед дворцом раскинулась небольшая площадь и ухоженные лужайки с клумбами цветов по бокам. Масштабность и величественность этого места устрашающа. Кенма нервно сглатывает.       Он оборачивается через плечо и видит, что перед Тецуро, все еще стоящего у кареты, уже выстроилось две дюжины человек. Он раздает приказы, и по чуть-чуть люди расходятся после глубоко поклона и четко произнесенного Принято, ваше Высочество. Равняясь с Кенмой они останавливаются и здороваются с ним:       — Ваше Высочество!              Он криво им улыбается и неуверенно кивает, здороваясь в ответ. Не зная куда себя деть, он терпеливо ждет, пока Тецуро раздаст оставшиеся приказы оставшимся. Он мнется с ноги на ногу и поглядывает на того, словно это как-то поможет ускорить процесс. Не помогает. Кенма даже сомневается, что тот заметил его красноречивые взгляды, но вскоре остаются только несколько человек. Судя по их форме и отличительным знакам на ней, он решает, что это капитан стражи и его ближайшие помощники. Он опускает взгляд и находит на брусчатке небольшой камешек, который тут же принимается пинать носком своих сандалий, дзори.       — Что ж ты тут стоишь?       Закончив, Тецуро сразу же подходит к нему. Кенма слегка краснеет, внезапно почувствовав себя глупо.       — А куда я могу пойти? — пытаясь создать иллюзию смелости отвечает он.       Тецуро ухмыляется.       — Куда хочешь, любовь моя. Это все твое.

***

      Довольно быстро становится ясно, что Кенма не будет проводить много времени с Тецуро. Не то чтобы он надеялся на это. Тот быстро ретируется, кинув что-то про работу, с которой надо закончить как можно скорее или она меня уничтожит, и Кенма остается представлен самому себе. А он и правда ни на что не надеется слишком. Может быть ему и правда стоит смириться с непостоянством и исчезновениями, недомолвками и секретами, которые тот хранит. Смириться с той омегой… Кенма не знает, что даже думать. Он игнорирует острые уколы в сердце, стоит вспомнить о ней, также как игнорирует и тянущую боль в грудной клетке. В его голову закрадываются всякого рода сомнения, и как бы ему не хотелось признавать, он начинает подозревать, что эти его эмоции — они ведь неспроста, ведь так?       Что ж… он откидывает все эти думы куда больше. Он уже решил, что себе дороже забивать себе этим голову. Так или иначе Кенма все равно вернется к этому спустя время, ведь по-другому просто быть не может. Все эти вопросы обязательно всплывут, но может быть к тому времени Тецуро будет более сговорчив, и они смогут все обговорить и решить.       Что-то ему подсказывает, что здесь, в этой загородной резиденции, он может по праву отдохнуть. Раз их окружают люди Тецуро, то они и правда могут откинуть все притворство и просто побыть собой. Тем более проводя три недели вместе, оказавшись посреди ничего в присутствии одной только прислуги и стражи? Даже если Тецуро будет решать проблемы государственного масштаба и погрязнет в работе, он обязательно наведается к Кенме. Ночи в это время года длинные и холодные.       Но а пока ему остается наслаждаться времени с собой и ждать. И Кенма делает именно это. Первые часы он проводит изучая резиденцию. Кажется, он обходит это громадное здание вдоль и поперек. Он рассматривает все: от библиотеки с ее бесконечными полками книг и просторной светлой музыкальной комнаты с роскошным роялем до кухни со снующими туда-сюда кухарками и множества кладовых комнат, разбросанных по всей резиденции. Ни одна картина, развешанная в бесконечных коридорах, не осталась без его внимания. Кенма — человек любопытный, но за все время во дворце ему никак не удавалось это свое любопытство утолить. Но сейчас, предоставленный самому себе и окруженный людьми, которым можно доверять, он утоляет свою жажду ко всему новому.       На изучение резиденции уходит полдня. Следом идет дикий сад, раскинутый за резиденцией. Он все еще охраняем и огорожен от посторонних, но чем дальше Кенма идет тем больше ему кажется, словно он в лесу. Трава здесь высокая и чем дальше он идет, тем менее отчетлива тропинка. Пару раз он замечает белок, суетящихся на дубовых ветках. Чуть дальше Кенма натыкается на не то пруд не то болото, и громко ойкает когда раздается неожиданное низкое ква! Отпрянув от испуга, он решает не идти по тропинке прямо, а завернуть по другой, едва различимой на земле. Он идет еще какое-то время, смотря под ноги. Теперь все-таки надо быть осторожнее, ведь тропинка практически стерта. Когда он едва не падает, запутавшись в траве, Кенма останавливается и переводит дыхание. И тогда он и видит ее.       Высокая, величественная ива. Ее широкие могучие ветви раскинулись во все стороны, а зелеными сережками с них свисают тонкие и длинные. Плакучая, подмечает для себя Кенма и сглатывает. Дерево расположилось у самого берега небольшого пруда, в котором раскинулись небольшие кувшинки. Он никогда не видел настолько прекрасного и умиротворенного пейзажа. До него снова доносится кваканье, но на этот раз Кенма не дергается. Словно загипнотизированный, он подходит ближе.       Этой плакучей иве уже как минимум пара десятков лет. Он решает это по толщине ствола, который он не смог бы обхватить руками даже при всем желании. Он запрокидывает голову и понимает, что и ветви этой ивы достаточно плотные. Кенма мог бы залезть на них. Он любил лазать по деревьям будучи ребенком. Бывало он даже падал, и мама лишь причитала о том, какой же он глупый мальчишка, пока промывала его расцарапанные локти и коленки.       Быстрым взглядом Кенма оценивает себя. Он все еще одет в удобное дорожное кимоно и хаори, которые он не сменил, когда они с Тецуро приехали. Он даже не удосужился зайти в свои новые покои, предпочтя им исследование резиденции. Может быть, Тихиро даже была так предусмотрительна, что… да! Сунув руку в карман хаори, Кенма нащупывает тасуки — длинную веревочку, которой можно подвязать рукава. Он тут же это делает без каких-либо трудностей.       Кенма вновь вскидывает голову вверх по стволу дерева, оценивая свой маршрут, а затем принимает за дело. Спустя несколько ловких и быстрых движений, на полпути успев пожалеть о своем решении и слегка взмокнув от физической активности, он оказывается на самой низкой ветви. Она была выше Кенмы всего на две ладони, но взобраться по стволу оказалось не так просто, когда ты уже не маленький ребенок.       Довольный своей находкой в виде потрясающей плакучей ивы, он счастливо болтает ногами. Только сейчас он замечает, что его волосы растрепанны, а заколки, которая собирала их в низком хвосте, нигде нет. Он пропускает пальцы сквозь пряди и затем перекидывает копну на левое плечо.       Тут хорошо, думает Кенма. Пусть за зелеными ветками ивы видно не так отчетливо, но время уже близится к сумеркам. То и дело слышны всплески пруда. Стрекот цикад становится все громче. Лягушки продолжают неизменно квакать. Поднимается легкий ветерок, колыша ветки ивы и оставляя маленькие прохладные мазки прохлады на разгоряченной, взмокшей коже.       — Кенма?       От внезапного звука он дергается и чуть ли не падает с ветки. Чудом ему удается усидеть на месте, но не без потерь: с него слетают его сандалии.       — Кенма, где ты?       Выровняв спину, он уже готов было подать голос и спрыгнуть с ветки, как слова в его горле застряли: пусть ветка и не очень высока над землей, все же прыжок будет болезненный. Представив это у себя в голове, Кенма лишь цепляется в ветку сильнее.       — Тецу? — произносит он достаточно громко, но неуверенно и некоторой дрожью в голосе от непонятно откуда взявшегося страха упасть.       Не заставив себя долго ждать, на той самой тропинке появляется Тецуро в сопровождении двух стражников. Он заметно расслабляется при виде Кенмы и тут же что-то говорит тем двум — по видимому дает команду вольно. Освободив двух мужчин, Тецуро торопится к нему.       — Мы не могли тебя нигде найти, Тихиро забила тревогу! — говорит он.       Кенма приходит в удивлении, его брови тут же взлетают вверх.       — Я… извини, я не думал, что не стоит уходить так далеко.       Тецуро его строго разглядывает, но что-то в его взгляде кажется странным. Он то и дело переводит взгляд с Кенмы на дерево, с дерева на пруд, снова на Кенму. Затем он вздыхает и прикрывает глаза.       — Ты волен ходить куда пожелаешь, Кенма, — мягко произносит он. — Но, прошу тебя, предупреди перед этим.       — Хорошо.       Он чувствует себя глупо, сидя на дереве и полуобутым. Он смотрит вниз под собой и видит дзори, запутавшуюся в длинной зеленой траве. Тецуро же продолжает рассматривать все вокруг. На первый взгляд он наивно предполагает, что это место для него такое же открытие, как и для Кенмы. Но затем, вглядевшись на мягкий изгиб сведенных бровей и приподнятые уголки рта, он понимает одну вещь: Тецуро был здесь и не раз. Его странный и непонятный взгляд — это ностальгия.       — Здесь очень красиво, — говорит Кенма. — Я буду часто здесь бывать.       В ответ на это улыбка Тецуро лишь становится шире. Он смотрит на Кенму, и его глаза словно искрятся нежностью и теплом. Конечно же, не к нему, ведь так? Наверняка у Тецуро есть история, связанная с этим местом. Но тот подходит лишь ближе к Кенме, и его лицо оказывается чуть ниже уровня его колен. Кенма, упершись руками по в ветку, поддается вперед, ближе к Тецу.       — Кто-то рассказал тебе об этом дереве?       — Нет, — честно отвечает Кенма. — Наткнулся случайно.       Тецуро понимающе хмыкает и протягивает руку к нему. Он касается пряди его длинных волос, пропуская ее сквозь пальцы. Воздушное, ласковое прикосновение вызывает волну мурашек на коже. Ему кажется, что еще чуть-чуть и он замурчит от наслаждения.       — Как-нибудь я расскажу тебе его историю.       На это Кенма лишь жадно кивает, слушая вполуха и не желая, чтобы прикосновения Тецуро подходили к концу. Но все когда-нибудь заканчивается, и тот отпускает его прядь. Он оглядывает Кенму и хмыкает, увидев отсутствие дзори. Он быстро находит вторую сандалию и обувает его. Не обращая внимания на раскрасневшегося от стыда Кенму, Тецуро лишь кидает ему свою дерзкую, уверенную ухмылку и подходит совсем впритык:       — Ну, долго еще сидеть будешь? Нам уже приготовили ужин, — говорит он. — Прыгай, я тебя словлю.       И Кенма и правда решает перестать забивать себе голову всем тем, что все равно когда-нибудь произойдет. Они поговорят обо всем, хотят они этого или нет. Но сейчас он может об этом не волноваться. А потому он лишь смущенно улыбается Тецуро и спускается.       Тецуро его ловит.