О дикий новый мир II / Победа Шрёдингера

      Вот скажите, о чем думает обычный, среднестатистический человек в следующих условиях: — У него множественные травмы, которые делают дыхание, ходьбу и даже фокусирование на простых мыслях весьма болезненным процессом; — Он первый раз очень близко находится к реальным боевым действиям, в которых очень скоро должен еще и участие принять; — Его личная жизнь находится в очень шатком, почти разваливающемся, состоянии.       Не знаю, как вы, а я был бы малофункционален. При определенных усилиях я бы, может, постарался сосредоточиться на том, чтобы не умереть в первой операции — но это был бы мой абсолютный потолок. А что делал Дэйв? Он завербовал нам врача и механика! Можете не верить в сверхлюдей, но я видел его собственными глазами. Тут нужно еще понимать, какие дополнительные факторы накладывались. Правда, нельзя же просто подойти к человеку и предложить ему принять участие во вселенски незаконной кампании, включающей в себя госизмену, незаконный оборот оружия, переворот… это только то, что на поверхности — с прогнозом успешного исхода в 10% (хм, этой цифрой мы оперировали между собой, остальным сообщали 40%, я в голове держал 1). Вербовка сразу двоих специалистов в первой же командировке была таким блестящим результатом, что даже выглядела немного невероятно и подозрительно. На словах я выразил свое восхищение, но одарил Денни подозревающим взглядом. — Кёрк, что за недоверие! — Да так… Может, ты гипноз использовал или… — Нет, я с ними не спал. Ты хоть помнишь, как я тогда выглядел и в какой форме пребывал? И вообще, мы должны сразу решить, что этот способ вербовки находится под запретом. — Спасибо, что предупредил! А то это именно то, что я собирался использовать, чтобы набрать отряд или даже полк! — Только представь — целый полк гомиков, — пробормотал Денни, кажется, действительно это представляя. — Ну, может, процентов 90, потому что я уверен, что несколько гетеро-чуваков тоже не справятся с нахлынувшими чувствами и не устоят перед тобой, — добавил я. — Ну, следуя этой логике, ты тогда еще и женщин туда привлечешь. — Запросто. — Хотел бы я на это посмотреть. Нет, не буквально. На самом деле, у меня была бы травма на всю жизнь. Но теперь серьезно. Нельзя все завязывать только на личных отношениях, это привнесет дополнительный элемент стресса, которого нам и без этого будет хватать. — А эти люди, которые, типа, уже наши, с ними все надежно? — Относительно. Они могут передумать, умереть или даже внезапно решить донести на меня. Вероятность небольшая, но все же. — Тогда рядовых нужно набирать в последнюю очередь — им вредно много думать о предстоящей миссии, да и умереть они могут гораздо проще и в больших количествах ещё до начала нашей операции. — Вот я слушаю тебя, и во мне восхищение борется с ужасом. Когда ты стал таким циничным? — Когда это понадобилось. — Это отключаемый режим? — Не знаю еще. Давай проверим. Спроси у меня что-нибудь. — Когда ты подпишешь документы о гражданском партнерстве? — Это что, правда, необходимо? Я все равно не смогу воспользоваться твоим завещанием. — Похоже, неотключаемый, — Дэйв вздохнул. — Да, прямо скажем, завещание вряд ли пригодится, тем более, что мне почти все придется потратить. Но, Мэтти, еще 4 года до этого! А это значит, минимум, 5-6 командировок у меня, и уже не той чуши, что была в этот раз. И если что-то случится, мне совершенно не нужно, чтобы моя мама принимала решение, отрезать ли мне ногу или отключить ли меня от аппаратов. — То есть, ты уверен, что я-то тебя наверняка прикончу при первой же возможности? — Нет. Я уверен, что ты гораздо лучше поймешь любую ситуацию и выберешь то, что лучше для меня, а не то, что избавит тебя от угрызений совести. Да и вообще, я не хочу все время давать тебе карманные деньги, ты должен пользоваться совместным счетом. — У меня есть стипендия. А потом будет жалование. — Черт возьми, Мэтт, я это знаю! И даю тебе доступ к счету вовсе не для того, чтобы бросаться деньгами. Просто так надежнее. — Ну, ладно! Хорошо! Где твои дурацкие документы?!       Дэйв достал папку. — Рядом с приклеенными стрелками. На всех страницах. — О, нет! Тут работы на час! — Да что ты? А я вот это еще и читал все, и корректировал. — Тут есть что-нибудь про то, что я должен буду отдать тебе свою почку? — Конечно. Страница 11. Да нет, я не стал это включать, ты и без подписи это сделал бы. Но знаешь, что интересно? У нас совместимые группы крови. Может пригодиться. — Говорит человек, который выбросил свою бритву, после того, как я разок ей воспользовался, — вполголоса пробормотал я. — Это просто совпадение, я собирался ее выбросить, ты тут ни при чем. — Так значит, в случае необходимости я могу брать твою бритву? — уточнил я. — Нет. — Я так и знал! Она новая была! Нет, мой мозг никогда не сможет проследить твою логику! — Что тут сложного? Оставь в покое мою бритву, зубную щетку, триммер и обувь. Остальное в полном твоем распоряжении. Ты даже можешь пользоваться моими кремами, если будешь использовать аппликатор. — Аппли… что? Короче, спасибо, но люди в моем возрасте не нуждаются в кремах от первых морщин, к которым прибегают люди твоего возраста. — А правда обидно, что даже несмотря на то, что я такой ужасно старый, я привлекаю тебя больше, чем чуваки твоей возрастной категории? — Я не говорил, что это обидно. Меня все устраивает, — я быстро ставил подписи, отшвыривая готовые страницы. — Но в такие моменты я не могу не чувствовать разницу в возрасте. Встречался бы я с каким-нибудь 18-летним, ему бы и в голову не пришло составлять какие-то брачные контракты или обсуждать, сколько у нас детей будет. — Мы никогда не обсуждали детей, что с тобой? — Дэйв бросил в меня карандашом. — Ну, так давай уже обсудим! — Так давай! Очень вовремя! — А когда еще?! — Хорошо, обсуждаем! Сколько ты хочешь детей? — Ноль! — Я тоже! Обсуждение закончено! — Отлично! — Но просто для информации: я считаю, что через два года мы должны пожениться. — Я ничего не должен! И вообще, это тогда что такое? — я ткнул в бумаги. — Сколько можно говорить, это гражданское партнерство! У женатой пары список прав больше. Ну, и обязанностей. — Так на этих ста страницах еще и не все права? Это так тупо! И с чего я тут партнер №2? — Ты же несерьезно? — Нет. Но теперь смотри, как я беру это воображаемое кольцо, преподнесенное мне с предложением руки и сердца, и выбрасываю его в настоящее окно. Потому что я не нахожусь в плену условностей. — А, может, правда, тебе нужно было кольцо подарить? — Точняк! Это же самая нужная вещь в мире! — Я теперь не знаю, что делать. — С кем? — У меня есть для тебя подарок, но теперь, видимо, придется его вернуть, раз для тебя это условности. — Если это идиотское кольцо, то да. Другое дело, если это личный самолет… — Не скажу, пока все не подпишешь. — Можно я крестики дальше поставлю? Это нож? Это тот самый нож? — Нет. — Это пистолет?.. Нет! Это винтовка? Да ведь? Это снайперская винтовка? Денни?! — Да. — Моя, Собственная. Снайперская. Винтовка. No bullshit! — от этой новости у меня чуть голова не взорвалась. — Я не верю! Чувак! Я люблю тебя больше всех в мире! Где она? — я подписал последний лист. — На фотке. — Да нет! Я должен хотя бы прикоснуться к ней! — Она в сейфе на первом этаже. И ты не получишь ключ, пока не кончится твой испытательный срок. — Так нечестно! Но все равно спасибо, — я поцеловал его, скосив глаза на фото в телефоне. — Ты понимаешь, что буквально через пару дней уже сам сможешь купить себе хоть десять таких? — Это не одно и то же. И мы знаем, что я не буду так делать. Ладно, я пошел бегать, — сказал я, увидев сообщение от Стива, что он подходит к нашему корпусу. — Я сейчас не могу, — Дэйв подбирал и складывал по порядку разбросанные мной бумаги. — Ничего. Я иду со Стивом. Дэйв на секунду замер, потом кивнул. — Это Новак? — Нет, это другой Стив. — Пусть он зайдет сюда. — Зачем? — Я сказал, пусть зайдет. Ты разве не хочешь нас познакомить? — Нет. Да что с тобой? Мы остались друзьями, что такого? — Абсолютно ничего, я же говорю. Познакомь меня со стариной Стивом, — я увидел, как Дэйв бросил, как он думал, незаметный взгляд в зеркало. — Звони. Пусть поднимается. Или, честное слово, я пойду с тобой, и Стивен получит от вечера совсем не то, что ожидал. — Окей, ладно! Я напишу ему сообщение! — Отлично, — Дэйв сел на стол. — Не делай так. — Как? — Постарайся выглядеть менее сексуально. — На себя посмотри. — Не бросай двусмысленности при нем. — И не думал. Предпочитаю говорить напрямую. Я могу сделать ему комплимент? — Нет. — Ну что такое, Мэтти? Я изо всех сил поддерживаю тебя! Это же твой просто ДРУГ! Почему же он не может быть и моим ДРУГОМ? Давайте ДРУЖИТЬ все вместе! — Ты и пяти секунд не продержался! Нет, не будет никакого секса втроем, ни со Стивом, ни с кем другим. И для человека, у которого нос на честном слове держится, ты слишком свободно себя ведешь. — Интересно, что эта мысль пришла тебе еще до того, как я сам успел ее подумать… Что происходит? Ты становишься не только циничным, но еще и пошлым? — Дэйв притворно-грустно покачал головой. — Ага, не подумал он! — я быстро поцеловал его и тоже совсем незаметно посмотрел на себя в зеркало. Стив уже стучал в дверь. — Он должен зайти сюда, — прошептал Дэйв. За чем последовало два жеста: мой, означающий насколько я фрустрирован и недоволен, и Дэйва, показывающий, насколько ему все равно на мое недовольство. И вот в эту накаленную обстановку и вступил Стив.       Стив, который, видимо, совсем не ожидал увидеть лучезарно улыбающегося Дэвида и меня на грани панической атаки. И тут я осознал еще одну вещь: я забыл фамилию Стива. Потому что я никогда не называл его по фамилии! Что со мной не так? Я же всех называю по фамилии! Кроме Дэйва. А теперь, оказывается, еще и Стива… Че-ерт! Меня спасла инициативность Дэйва, который подошел, протянул руку для рукопожатия, и практически втащил Стива за порог. — Кадет первого класса Дженкинс. — Кадет третьего класса Хэтфорд. — Приятно познакомиться, — Дэйву удалось улыбнуться еще ослепительнее. — Наконец-то вижу тебя вживую, а не на фото, где полноте картины очень мешает присутствие Мэтью на твоем лице. — О, прекрати уже! — я готов был сквозь землю провалиться. Но Стив оказался не промах. — Я не понимаю сути претензий, — сказал он, забирая руку из захвата Дэйва. — Мэтт совершенно определенно дал мне понять, что в тот момент он был свободен. — Извини, если это прозвучало, как претензия. Просто первый раз Мэтт уклоняется от того, чтобы познакомить меня со своим другом, — он сделал это! Он почти смог произнести это слово без сарказма. — Я не уклонялся, просто случай не представился, — я принялся очень сосредоточенно зашнуровывать кроссовки, почему-то чувствуя себя виноватым. — Конечно, так все и было, — Дэйв ободряюще похлопал меня по плечу. — Продолжаем нашу светскую беседу. Хэтфорд, какая у тебя специальность? — Охрана окружающей среды. — Это что, гражданское направление? — Не совсем. Дело в том, что мы также занимаемся проектированием средств… — Стив прервал себя. — Я так понимаю, это был риторический вопрос? Ну, тогда представим, что я ответил. Встречный вопрос я задавать не буду, так как знаю, что ты в этом году получишь две степени… Исследование заграничных территорий и Стратегическая защита, кажется? — Так точно. Помимо прочего. Первый диплом у меня был юридический, ну, знаешь, гражданские процессы. — Сколько же тебе лет? — вырвалось у Стива, и я не смог удержаться от смеха. — Черт, чувак, теперь тебе придется угадывать! И у тебя будет всего одна попытка, — сказал я, думая, как бы дать ему подсказку. — Да, угадывай, но можешь предположить, что я обгонял в развитии своих сверстников. — Двадцать… — Стив сделал паузу, — семь?       Даже в сложившейся ситуации я не смог остановить приступ дичайшего смеха. Денни бросил на меня такой взгляд, что я счел за лучшее обнять его и как можно убедительнее сказать: — Я думаю, что тебе 21, и то только потому, что тебе продают алкоголь. — Убирайся уже отсюда со своей топорной лестью, — Дэйв так врезал мне по заднице, что зашумело в ушах. — Эй, за что? — Для прологированного эффекта. Стивен, приятно было познакомиться. — Ну да, — ответил Стив. Рукопожатия на прощание не было. — Между нами не осталось недопонимания? — уточнил Дэйв. — Абсолютно нет. — Отлично. А то не все понимают, что я Мэтта никогда не брошу, и надеюсь, это взаимно. — Я понимаю. — Спасибо. До свидания. Можешь идти. Мэтью присоединится к тебе через минуту. Когда Стив вышел, Дэйв похлопал меня по плечу и притворно-сочувственно вздохнул. — Ну что ж, постарайся наобщаться сегодня со своим другом, потому что не сейчас, так завтра, он сообщит, что это не может так продолжаться. — Стив не такой. — Такой, такой. Главное, позволь ему достойно уйти, не уговаривай и не выясняй, что внезапно случилось.       F*ck! Так бесит, когда Дэйв выдает что-то этим своим полным уверенности и мудрости голосом! Но ему как-то удается оказываться правым в большинстве случаев. Как и в этом.

***

      Да, я постоянно отвлекаюсь и ухожу от темы. Ведь гораздо важнее вспомнить и описать, как мы устроили государственный переворот? Нет. По крайней мере, не для меня. Это прозвучит совершенной крамолой, но в то время меня гораздо больше интересовало, что угодно, но только не подготовка к этому Дню. В приоритете у меня стояло следующее (места со 2-го по 7-е распределены случайно): 1. Денни 2. Хоккей 3. Летняя полевая практика (о-е! я прошел отбор и буду работать со взрывчаткой!) 4. Плавание 5. Учеба 6. Стендовая стрельба 7. Мечта о том, что, может быть, удастся получить пару дней увольнения.       Посмотрите внимательно. Какой еще переворот? Его даже в списке нет! Но, как вы заметили, на первом месте стоит Денни, а, следовательно, его планы и идеи как-то само собой становятся и моими. И к их выполнению я отношусь суперответственно. Но если есть шанс увильнуть или переключиться на что-то, я непременно это делал. И не только я. Сам Дэйв только и искал повод (втайне, конечно, не признаваясь ни себе, ни мне) отложить выполнение некоторых пунктов или даже просто их обсуждение. Так что вышеописанный разговор (до Стива) не был чем-то необычным. Не знаю, как вы, а я себя за это не осуждаю. For f*ck's sake! Мне было 18, когда это началось! Какое стратегическое планирование? Какие еще методики вербовки? Безусловно, мне льстило, что Денни меня во все это посвятил, некоторые сведения и сопутствующие мероприятия были интересными и захватывающими, но остальная рутина по планированию… (так тщательно подавляю зевоту, что скулы сводит).       Как бы это еще понятнее объяснить? Ну, сколько из вас училось в военной академии? Ни одного! У вас тут и близко ничего такого нет. Без обид, но тут даже чего-то похожего на колледж не наблюдается. Но вот примерная картина. Есть некий гипотетический подросток, который хочет стать… ну пусть ветеринаром. Не забываем этот важный факт: хочет стать. Ему весьма нелегко было поступить в ветеринарный колледж, но он это сделал! Ура! Он будет лечить щенков! У него будет постоянный, неограниченный доступ к милым котятам, хомякам, морским свинкам и, может быть, даже к прекрасным добрым пони!       Но хрен вам! Года два животных (по крайней мере, живых) не проносят даже в непосредственной близости. А тут оказывается, что и жизнь-то как-то изменилась. Родители больше не имеют возможности что-то запретить или навязать, ты большую часть времени беден, но свободен и смел. Ну, или труслив и любопытен, неважно! Факт в том, что всяких разных эмоций и чувств обычно целая куча.       И ты начинаешь меняться. Может, и не глобально, но не слабо так. Это тот период, когда самая красивая чирлидерша внезапно залетает и набирает 40 кг, самый умный чувак устраивается работать в аптеку и прокуривает все мозги, но обретает душевное равновесие, тихоня становится порно-звездой, а депрессивный клон устраивает чуть ли не вечер стенд-апа в военном лагере… Да уж, я какие-то экстремальные (но абсолютно жизненные!) примеры взял, но они совершенно точно отражают психологический фон.       И не говорите мне, что в более раннем возрасте переживаний и порывов еще больше, гормоны, все прочее… Может быть. Но мне вот, например, в более раннем возрасте гормоны не было возможности применить. Т.е. возможность, чисто теоретическая, была всегда, но… Что вы, в самом деле, как будто не знаете мою историю! В любом случае, я подозреваю, что в студенческие годы у большинства людей появляется гораздо больше и шансов, и ресурсов, и выбора (опять же, не у меня, но тут просто вопрос приоритетов), и как-то сложно не уделять этим новым интересам все свое свободное… да почти ВСЁ свое время!       Ты вроде бы все еще хочешь стать ветеринаром, эта мечта про исцеление хорьков никуда не делась, но — вот незадача! — ты открываешь для себя секс (и заткнитесь все, кто тут начал усмехаться и с высоты своего опыта заявлять: «Да я еще в 8 классе…», потому что 1) отврат. Не хочу ничего слышать про вашу личную жизнь. 2) никогда не поздно).       Допускаю, что это просто у меня какие-то нейрологические нарушения, а у какой-нибудь гетеросексуальной, набожной, политически подкованной, умной и, что еще важнее, разумной девушки все происходит прямо диаметрально противоположно, но я, не обладая всеми этими качествами, был, кхм… весьма сконцентрирован на этом. Почти всегда и в любых обстоятельствах. Даже страшно подумать, чего бы я добился, если бы не отвлекался на эти мысли.       Да нет, я не был совсем зациклен. Для простого выживания мне пришлось научиться переводить эти мысли в некий постоянный белый шум, который сопровождал почти все действия, но это было, скажем так, не очень легко. Ситуация несколько стабилизировалась, когда мы стали жить с Денни вместе. Но тут есть кое-что, чего я никак не могу понять. Кто эти люди, которые говорят, что чем больше времени вы проводите вместе, тем быстрее вы друг другу надоедаете? Может, они изначально друг другу не очень нравились, поэтому и распространяют всякую клевету? Все же наоборот! Ведь вместо фантазий и воспоминаний рядом оказывается настоящий человек! А это столько дополнительных визуальных, обонятельных, тактильных и прочих стимулов, что вообще удивительно, как нам удавалось не забросить полностью все остальное… Нет, ну немного я могу предположить, как.       1) О, эта комната в общежитии! Она как будто специально создана многолетними усилиями команды ученых, которые хотели предотвратить не только любые проявления обоюдной страсти, но и даже мысли о чем-то подобном! Там, банально, нет для этого места. Я имею в виду, удобного и нетравмоопасного места. Серьезно, я не понимаю, как у людей там клаустрофобия не развивается. Это помещение только для сна (в одиночку. Даже не пытайтесь проспать всю ночь вдвоем — если удастся втиснуться в одну кровать, совсем скоро от тесноты прекратится кровообращение, и вы умрете. И так вас и найдут ваши, скорее всего, ничего не подозревавшие сослуживцы — так что смиритесь), хранения минимума вещей, выполнения ДЗ (при этом, если вам нужно чертить что-то масштабное — добро пожаловать в библиотеку, потому что вашего крошечного стола не хватит. Если вам придет в голову блажь одновременно разместить на столе ноутбук и учебники — вас ждет провал. В общем, не возлагайте больших надежд на эти столы — я же сказал, что там все рассчитано) и приведения себя в пристойный вид перед утренним построением, для чего там прямо в комнате есть аж два зеркала и две раковины.       Ну, нам невероятно повезло, так как у нас еще была своя душевая, которую я уже упоминал, но, как ни странно, она тоже мало для чего годится (проверено), разве что для такой банальности, как душ принять.       Так что не скажу, что это делало ситуацию безвыходной, но фантазию и пространственное мышление нужно было развивать и смириться с программой-минимум или с тем, что не избежать вывихов и ударов об углы и различные поверхности. Вывод: нормальные люди не будут и пытаться. Комната заставит вас сосредоточиться на учебе и склонит к воздержанию, пока не выпуститесь и не обвенчаетесь с достойной девушкой.       2) Правила поведения в общежитии. Особенно в течение учебного года. К этому я отношусь с пониманием. На толщине стен экономили меньше, чем в классических общежитиях, но все точно услышат, если вы будете играть на флейте или петь арии. Мы изо всех сил старались соблюдать тишину, но пару раз стук в стену сообщал, что стараемся недостаточно, и чей-то сон или, что более вероятно, мыслительный процесс был потревожен.       3) Сила воли Дэвида. Срабатывала она не каждый раз, но в основном, можно было положиться на него в том, что он составит список дел на день и даже разговаривать с тобой не будет, если самое важное не выполнено.       Да, вот три фактора, которые заставляли меня заниматься в жизни еще чем-то полезным, потому что ничто другое не могло меня отвлечь или отвратить от мыслей о сексе: ни голод, ни усталость, ни плохое настроение, ни стресс… да, черт! Я уверен, что если бы на учениях рядом со мной разорвалась бы настоящая граната, и я всего лишь потерял бы ногу и лишился не более 60% крови, после обретения сознания мои первые мысли были бы вовсе не о том, что это знак свыше, и нужно что-то менять в жизни.       Звучит слегка ужасно, но у меня есть подозрения, что я не один такой. И вообще, надо давать премию людям, которые умудряются при этом остаться разборчивыми в связях. Мне, например. Хотя, нет, у меня, насколько я понимаю, ситуация особенная. У меня все было направлено на одного человека.       Но вернемся к нашему будущему ветеринару. Преодолевая все препятствия, трудности и соблазны, он добирается до первой настоящей практики. Это в сто раз интереснее, чем лекции или даже лабораторные работы, но, вот незадача: переживаемые эмоции все еще несравнимы с тем, что человек испытывает вне учебы или работы. Вот с одной стороны ты накладываешь гипс лабрадору, а с другой — едешь с друзьями на выходные в Мексику. Чертовски сложно решить, что более захватывает!       Так, а теперь применим это все к моей ситуации. Не хочу жаловаться, потому что моя практика, например, была в миллион раз интереснее, чем лечение хомяков или осеменение коров, но зато у меня совсем не было свободного времени. Ну, то есть… В начале учебного года ты составляешь обязательное расписание и идешь с ним к ТОРу. Он смотрит, одобрительно кивает, но потом указывает на два часа во вторник и четверг и говорит: «А чем ты собрался заниматься в это время, кадет третьего класса Кёрк?». И ты такой думаешь: «Вот черт, заметил!», а вслух говоришь: «Сэр, в это время я планирую посещать собрания «Спектрума». На это, конечно, не может быть никаких возражений. Но потом очень быстро Спектрум замечает, что мы с Дэйвом просто злоупотребляем их гостеприимством и не вносим никакого вклада в дело сообщества. На что Дэвид справедливо возражает, что мы с ним вообще-то создали прецедент, добившись совместного проживания на законных основаниях.       И если кажется, что это мелочь, не заслуживающая внимания, то это далеко не так. Тонкость тут в том, что это никакое не равноправие, это специальные дополнительные привилегии, создание которых в академии очень нежелательно. И даже в таких условиях Дэвид добился, чего хотел. Это гомиков из Спектрума тоже взбесило, потому что они, видите ли, не хотят быть особенными, а хотят быть, как все, и все делать на общих основаниях. Я сразу понял, что сейчас будет буря и предпринял слабую попытку предотвратить ее, но преуспел только в том, чтобы сократить получасовую речь Дэвида до трех минут, в течение которых он емко дал им понять, что нормальными или «как все» они никогда не будут, но если уж так сильно хотят не выделяться, то пусть хотя бы слезут со своих розовых пони, на которых летают вокруг радуги, прекратят свои бесполезные собрания и вместо того, чтобы проводить, например, свой отдельный марафон, участвуют в общем. И многое-многое другое.       Не знаю, каким чудом там не случилось побоище. Я во многом был не согласен с Дэйвом, о чем и сообщил ему, когда нас выгнали с собрания. В частности, я считал, что кому-нибудь, как группа поддержки, это все может пригодиться. Как, например, мне в школе, правда, в связи с PPFU. — В школе я был твоей группой поддержки, — сказал Дэйв. — Но защищал ты себя, в основном, сам. А уж тем более, здесь. Предполагается, что мы должны выпуститься лидерами, а это немного сложно, если тебе самому постоянно нужна поддержка, ты не находишь?       Нет, я так не считал, но возражать не стал, у Денни и без того забот хватало, я просто занял свободные часы занятиями по тактике малых подразделений и владению боевым оружием.       Это было очень верным решением, так как в учебном году, как ни странно, реальной военной подготовки не так уж и много, в основном, теория и общефизическое развитие.       Примерно в это же время мы приняли решение еще меньше афишировать наши отношения. Дэвид считал, что это может помочь в процессе вербовки, и мне пришлось согласиться. У нас была на примете пара кадетов второго класса, один с электроинженерного факультета, второй — с инженерно-технического, работу с которыми предполагалось начать в этом году и продолжить (уже мне одному) в следующем. Дэйв был знаком с ними по футбольной команде, но предстояло еще выяснить их политические взгляды и уровень авантюризма, для чего мы и встретились с ними в таверне. Я нехило нервничал, потому что любое неверное слово легко могло привести, как минимум, к разбирательствам — и уже не с ТОРом и отделом кадров, а на уровне повыше.       Чуваков звали Уэс и Уилл и общаться с ними после первого странного момента было довольно легко. Что за странный момент? После того, как Дэйв нас познакомил, Уэс сказал: — Так это твой младший брат?       А ведь такой комментарий звучал уже не первый раз! Может, клоны умеют мимикрировать, и я с годами превращался в Дэйва? Да нет, бред какой-то. Так что я поспешил прояснить ситуацию. — Нет. Совсем нет. — Просто вы так похожи, я и подумал…       У них явно будут проблемы, если придётся работать с запоминанием и распознаванием лиц! Я посмотрел на Денни, глазами вопрошая «Какого?..», но он особо не был удивлен. — Ну, есть немного. Но мы точно не родственники. Мы просто лучшие друзья. — Я думал, Шварценбахер — твой лучший друг, — удивился я. — Но спасибо, — и чувствуя, что пора включить Уэса и Уилла в общий разговор, я сказал: — Я упустил шанс стать его родственником, когда расстался с его сестрой. — Знаешь, бро, может, еще не все потеряно, вы, кажется, неплохо пообщались в Рождество, — сказал Дэйв, одновременно пытаясь выбить мне коленную чашечку.       Признаю, это была не самая удачная тема для разговора, но У1 и У2 ее поддержали, оживленно рассказывая, с какими девушками встретились на прошлых весенних каникулах. Я добавлять больше ничего не стал, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, а Дэйв вообще сидел, с трудом подавляя зевоту. В конце концов, он сказал: — Как насчет того, что некоторым из нас нечего сказать по этому поводу? — Прости, чувак, — усмехнулся Уилл. — Иногда забываем, что ты предпочитаешь… политику. — Да, кстати, об этом, — сказал Уэс. — Вы слышали об этом новом законе о пенсионных планах для военных? На сколько они хотят продлить минимальный срок службы? — Насколько я понял, его дотянут до 30 лет. С нахождением в запасе, конечно, — сказал Дэйв. — Умно, — сказал я, внутренне выдыхая. Разговор, наконец, пошел, куда надо. — Они знают, что после захватывающей военной карьеры человек не захочет просто уйти на пенсию, так почему бы не сделать так, чтобы он до нее не дожил?       После этого мы с Дэвидом старались говорить по-минимуму, дав возможность Уэсу и Уиллу высказаться, анализируя их ответы и изредка направляя их в нужное русло.       Честное слово, даже вернувшись в комнату, я еще полчаса не мог говорить от стресса. К счастью, Дэйв умеет быстро выводить из этого состояния. Он даже взял пачку десяток, обошел соседние комнаты и, вернувшись, триумфально сообщил: — В следующие полчаса можешь считать, что мы здесь абсолютно одни!       О, это было как раз то, что нужно! Ну, серьезно, как можно не любить этого человека? Даже если любить его приходится в совершенно неприспособленных для этого условиях… — Ну, и что ты думаешь? — спросил Дэйв, когда я вернулся в разговорное состояние. — А мы не можем выкупить тут пару комнат? Или этаж? — Нет, это государственная собственность. Но вопрос был не про это. Твои предварительные выводы по Уэсу и Уиллу? — Мне показалось, что Уилл немного слишком религиозен, ты не думаешь? — Да нет, все укладывается в среднестатистические показатели. Но такие люди, как он, соскучились по крестовым походам, так что религиозных личностей, наоборот, можно цеплять на один из двух крючков: представлять ЕМ, как христианский рай или как место, где христианское верование искажается и нуждается в срочной поддержке. — И что из этого правда? — Думаю, ни то, ни другое. Они нашли там себе свой сумасшедший баланс. — Который мы хотим нарушить? — О нет, только не ты! Не говори, что и тебя нужно убеждать! — Ты прекрасно знаешь, что нет. Просто иногда хочется, чтобы вещи назывались своими именами. Я приму все, даже если ты признаешь, что это просто вторжение и захват власти. — Это не так. — Как скажешь. Ну, и какой план насчет 2-У? Как скоро на них свалится сенсация? — Не так быстро. Мы сейчас набираем 25 ключевых человек. Происходит это на конкурсной основе, пусть даже сами кандидаты о конкурсе пока не подозревают. И тут нет такого понятия, как излишняя осторожность: любая осторожность будет недостаточной. О, черт! Я даже слегка в ужасе от следующего года, когда ты тут один останешься! Я, конечно, полностью уверен в твоих способностях, но… — Но никто не гарантирует, что однажды ко мне в дверь не постучит АНБ. — Типа того. Ну, по крайней мере, через полтора года мы поженимся и сможем не свидетельствовать друг против друга. — О, черт! — воскликнул я. — В чем дело? — Да тут ручка ящика упирается мне в позвоночник. А сегодня точно моя очередь быть спинкой кресла? — Точно. Твоя очередь каждый десятый раз. Но, серьезно, в чем дело? — В том, что ты сообщаешь об этом, как о решенном вопросе, — мне так не хотелось об этом говорить! Я уткнулся между его лопатками и как можно неразборчивее пробормотал: — Я полностью полагаюсь на верность твоих решений в рабочих и стратегических вопросах, но здесь… может, у меня тоже может быть мнение? — Окей. Что именно тебе не нравится в этой идее?       И действительно, что здесь могло не нравиться? Решение о том, с кем проведу остаток жизни, я уже принял, обязательств я абсолютно не боялся, да что там! — я в любую секунду был готов отдать за Денни жизнь! Это не фигура речи, это просто факт, неизменный и непоколебимый, даже в те моменты, когда я сам хотел убить его на месте. Но все эти свидетельства о браке… Не знаю. Хорошо, признаю, несмотря на то, что я довольно быстро и почти безосновательно стал снова всецело доверять Денни, мне хотелось каких-то доказательств преданности с его стороны. Но когда он предложил это гражданское партнерство с совместным счетом и всем прочим, мне этого было достаточно. Плюс, выстраданное и, возможно, подстегнутое медикаментами, Большое Признание — это вообще было больше, чем я когда-либо надеялся услышать. Так что реальные шаги в виде фактической подписи документов для меня были уже не важны, это было уж что-то совсем лишнее и… скучное, что ли, и совсем не похожее на нас… Но вот представьте, что вы делаете кому-то предложение, а вам говорят: «Да нет, это скучно» — не очень, да? Поэтому я просто выдал набор звуков, что-то вроде «Гхмбв», которые довольно точно отражали мои смешанные чувства. — Я не смогу это перевести. Но если ты хочешь перейти на ребусы, окей… Как насчет √361+72+ наибольшее значение Sin или Cos? — Давно бы так! Это предложение мне нравится! — нет, это была не самая гениальная идея, даже не из топ-5, но сойдет, если надо всех присутствующих заткнуть.       Я был уверен, что вопрос на этом закрыт, так как потом мы сразу засели за ДЗ. Но когда я уже лежал, пытаясь читать философию и периодически проваливаясь в сон, Дэйв подошел и забрал у меня учебник. — Мэтт, ты знаешь, что можешь просто сказать нет? — Я не хочу говорить нет. — Спасибо. — Но и да у меня пока не получается. — Это слишком загадочно для меня. Ты обычно гораздо более однозначен. — Черт, Денни! Я же смогу унаследовать твои деньги и по партнерству? Остальное меня не интересует. — Ты знаешь, что гарантия даже этого потребовала дополнительных усилий? Все остальное держится на куче условностей. Тут любое неосторожное движение может лишить нас любого из тех и так немногочисленных прав: заехал не в тот штат, пересек границу… а нам придется неоднократно пересекать границу… — Я понял. Но сейчас же это все равно невозможно, так какая разница? — Разница есть. И я не хочу тебя принуждать. Ты же осознаешь, что об этом даже необязательно кому-то знать? Это будет такое же наше личное дело, как то, что наедине мы ведем себя, как пара влюбленных идиотов. — Это когда? Ладно-ладно, я понял, что ты имеешь в виду. И чью фамилию мы бы взяли? — Мою, твою, двойную, ничью — для меня это абсолютно непринципиально. Так что, Мэтью Кёрк, мы женимся в далекой перспективе или нет? — Когда-нибудь, да. Отдай мой учебник, а то я никогда так и не пойму, с чего они считают философию наукой. — Хорошо. Будем надеяться, что Теория принятия решений и Вероятностные модели в следующем семестре помогут тебе как-то точнее поставить временные рамки.