Искусство Камисато: Аратаки Итто

      Вспыхнувшие алым цветом щёки красиво сочетались с цветом глаз и концами волос Итто. Красные кончики сейчас были подняты так высоко, что находились ровно на уровне лица и плеч. Всё дело в рваной длине. — Что с твоим лицом? — Это издевательство, Аято. — Ты всё такой же красивый, как и прежде. — Только с хвостами, как у маленькой девочки. — Нет. Ты не прав. Я не вижу в тебе девочку, Итто. Всё, что с тобой произошло — это изменение твоей причёски. Твои волосы просто подняли вверх. От этого ты не утратил свой темперамент или мужскую составляющую. Помимо прочего, это вижу только я, а меня это никак не смущает. — Меня смущает. — Ты слышал, что я сказал тебе? Ты всё такой же сильный мужчина, как и всегда. Только с другой причёской. — Как у маленькой девочки. — Не будь таким односторонним во мнении. Смотри шире, Итто. Что ты зажался? — Не знаю. Я никогда так не выглядел. Страшно смотреть. — Тебе и не нужно. Я смотрю. Этого достаточно. — И что ты видишь, когда я в таком виде? — Только тебя. — А волосы? — Да, они прекрасны. Локоны создают ощущение, будто концы завиваются, хотя на самом деле это не так. Причина в разной длине твоих волос. — Аято… — Расслабься. Смотри на меня. Сосредоточься на мне.       Итто сидел, словно в воду опущенный. Чувствовал себя ужасно неловко. Его внутренняя сила была нагло отобрана Камисато Аято. В частности, гребнем в его руках и двумя резинками. Тот и правда ничего ему не плёл. Обошлось без лент и бантов. Только легче от этого не становилось. — Сколько мне носить эту причёску? — Она быстро растреплется, не беспокойся. — От чего? — От меня.       Аято убрал гребень в ящик, на ощупь опуская руку вниз. Смотрел в глаза Аратаки Итто, чтобы не терять зрительный контакт с ним. Контролировал его состояние таким способом, вселял часть своей уверенности. По крайней мере пытался. И если о́ни всё ещё сидит, не порывается сбежать и смотрит на него, то всё вполне успешно проходит. — Я думал… — многозначительно. — О чём?       Пальцы главы Камисато принялись развязывать завязки на верхних одеждах. Итто смотрел, как двигаются сухожилия под кожей, как тонкие длинные пальцы уверенно и точно совершают простые движения.       Аято скинул с плеч грубую ткань, что на ощупь была куда нежнее, чем выглядела. Вытянул руки вниз, и она съехала по ним до запястий. Мужчина поймал одеяние, когда оно вот-вот должно было упасть на пол. Положил на стол.       Рубашки, которых, по правилам этикета было несколько, по очереди распахивались до тех пор, пока голая кожа Аято не показалась из-под них. Приглушённый свет в спальне создавал ощущение, будто она темнее, но Итто знал, что это совсем не так.       Кожа Аято настолько молочно-белая, что под ней отчётливо видны голубые вены, с такой же кровью. — Хочешь что-то спросить у меня, Итто? — Хотел. — Передумал? — Забыл. — Почему? — В третий раз вижу твою кожу под одеяниями. Что-то кроме лица и запястий. — И что? — Меня завораживает. Если ты говоришь, что я красивый, то какой же тогда ты?.. — Госпожа сказала, что я голодный обморок, — Аято улыбнулся.       Итто тоже подхватил, посмеиваясь. Развёл руки в стороны и пожал плечами. Кажется, глава клана немного отвлёк его на себя и тот сейчас не помнил о своей причёске, что так пугала его. — Она просто очень заботливая. — Да. Я хочу попросить тебя. — Всё, что угодно, Аято.       Мужчина повернулся к столу, отыскал нужную бумаженцию и протянул её Аратаки Итто. — Хочу, чтобы ты завтра отдал её комиссии. — Я?! — Ты. — Но я же… — Что? — Никто. — О, какие глупости, — он махнул рукой. — Меня ругал, а сам унижаешь себя. Пропасть, о которой ты говорил, выстроена и тобой самим в том числе. — Я не считаю, что люди лучше меня. Лучше меня быть просто невозможно. Я говорю о том, что я — никто. По крайней мере в стенах комиссии. — Тут будет стоять моя печать. Они не посмеют не принять эту бумагу. — Но почему я? Разве документы такого уровня секретности и важности можно доверить кому-то вроде меня? — Во-первых, прочти. — В смысле, «прочти»?! — Читай, сказал.       Аято сунул ему в руки листок и обошёл со спины. Нырнул ладонями под ткань рубашки, немного спуская её с плеч. Ровно так, чтобы она чуть-чуть свисала с них. Сминал в пальцах кожу, надавливал на упругие мышцы. Склонился, губами касаясь шеи. Выдыхал, скользил по ней.       Итто честно пытался читать, но шею открывал, уводя голову в сторону. Хотел, чтобы Аято целовал его. — Ты мне мешаешь. — Терпи. Ты же мужчина, — губами по коже, словно огнём. — Это не то, что можно назвать словом «терпи». — Тогда наслаждайся. — Я читаю. Ведь ты сказал. — Какой ты прилежный. Соедини два понятия. Читай и наслаждайся. — Ладно…       Тяжело. Итто не привык к тому, что его обхаживают, а он не принимает никакого участия в процессе. Но знал, что, если сейчас швырнёт листок на стол и переключится на Аято, получит нагоняй. Самоотверженно скользил взглядом сверху вниз по аккуратно выведенным крайне каллиграфическим почерком иероглифам.       Прочёл о том, что на Ясиори должна отправиться бригада строителей, которые в кратчайшие сроки обязаны восстановить фасад дома в деревне Хиги, перестелить крышу, вставить окна и привести в порядок внутреннее убранство помещения. — Что это, Аято? — Моя благодарность тебе за то, что вынудил меня выспаться, хоть я и сопротивлялся. И госпоже за то, что настояла на том, чтобы я поел. Каша была потрясающая. Она рассказала мне, как ты старался для меня, пока её готовил. Боялся отвернуться даже на секунду, чтобы ничего не испортить. — Я не оплачу их работу. Не нужно, Аято. Я сделаю всё сам. — Это моя благодарность. Тебе не нужно ни за что платить. — Но это дорого. Я знаю, сколько это стоит. — Дорого. Но не для меня.       Пальцы Аято съехали по плечам вперёд и вниз, ладони накрыли мускулистую грудь. Подушечки мягко касались сосков, непринуждённо задевая их. Итто глубоко вдохнул, откидывая голову назад. Глава клана нежно поцеловал область за ушком, а затем его зубы болезненно сжались на шее.       Итто зашипел, но совсем не дрогнул. Опустил ладонь с бумагой, а пальцами второй руки закопался в волосы Аято. Подушечкой запястья невесомо поглаживал по щеке, затылком прижимаясь к его плечу. — Больно? — Больно. Продолжай. Глава Камисато усмехнулся, зализывая рельефные следы от зубов. — Аято. — М? — Хочу, чтобы ты тоже мне что-то приготовил. — О-о… Лучше не стоит. — Почему? — Каждый раз, когда я становлюсь за печь, у меня получается что-то весьма странное. Я бы назвал это словом «нечто». — Странное? — Именно. — Хочу попробовать. — Я подумаю над этим. — Подумай. Тщательно. Не отказывай мне на ровном месте в такой простой просьбе. Пожалеешь. — Не наглей.       Итто потянулся вперёд, забросил листочек на стол и пальцами легко задвинул его подальше. — Спасибо, Аято. Она будет несказанно рада. Этот дом много значит для неё. Я вынудил её перебраться в Ханамидзаку, потому что тот дом трещал по швам и там я не мог ухаживать за ней. Сейчас она под моим присмотром, но всё равно всякий раз порывается в Хиги. — Не за что. За тот сервиз я тоже могу заплатить. — Нет. Даже и не думай. Я заработаю эту мору сам и верну долг так, как положено. Так… — Поступают настоящие мужчины? — добрый смешок. — Да. Ты не будешь разгребать за мной, Аято. — Другого я и не ждал от тебя. Был уверен, что ты откажешься. — Тогда зачем предложил? — Потому что действительно могу это сделать. — Не сомневаюсь. Но нет. Забудь об этом. — Хорошо.       Пальцы мягко сжались на сосках, и Итто зашипел. Повернул голову, ладонью надавливая на затылок Аято. Поймал его губы, возмущённо покусывая их, будто жаловался на нетерпение или на что-то другое. В любом случае в касаниях читалась неприкрытая жалоба.       Наконец он чувствовал, что Аято не пытается контролировать себя, бежать от него, уклоняться. Отдавался так же, как это было тогда, той прекрасной первой ночью. Итто не понимал причины. Вряд ли тому не хочется днём или за пределами этих стен.       Это что? Самоконтроль? Если да, то он удушающе сильный… — Ты никогда не спал с Томой, Аято, — выдыхая в губы. — Почему ты так решил? — Потому что, — он сглотнул, раскрывая уста. Шептал сквозь поцелуй. — Ты сам всё подтвердил. — Лишь сказал ему не рассчитывать на отношения со мной. Как и тебе. — Лжец. Ты ужасный лжец, Аято. Ты привёл меня в пример ему. Упрекнул в том, что он, якобы будучи твоим другом, поддерживает тебя во всём. Даже в том, что ты трахаешься с кем-то другим, а не с ним. — Это ничего не значит. — Значит. Это значит, что с ним ты не спишь. Никогда не спал. Иначе его реакция была бы совсем другой. — Когда ты успел набраться понимания разных ситуаций? — Меня научила бабуля. — Чему? — Слушать. Слушать людей и понимать их. Я понимаю чувства метлы. И твои чувства я тоже понимаю, Аято. Это врождённый дар. Я чувствую и слушаю тебя. Вот увидишь.       Хотел сказать, что глава Камисато и смекнуть не успеет, как будет занимать статус его мужа, но вовремя заткнулся, чтобы не испугать его. Знал, что подобные высказывания могут повлечь за собой защитную реакцию, и Аято оттолкнёт его только потому, что побоится. — Ты понял, в кого влюблена Аяка? — Нет. А ты? — Да. — И в кого же? — Это не твоё дело, Итто.       Красный о́ни улыбнулся. Справедливо. Он кивнул, оставляя на губах Аято короткий сухой поцелуй. — Ты прав. Я совершенно согласен. Извини, что спросил. — Мне ещё нужно уговаривать тебя? — Вполне. Ты плохо вёл себя со мной. Представь, что я обижен. — Но ведь это неправда. — Плевать. Я хочу, чтобы ты уговаривал меня. Мне нужны твои искренние извинения. Только не приноси их словами. Покажи. Покажи, как ты раскаиваешься передо мной. — Охренел? — Выполняй, Аято. Ты будешь подчиняться мне. — С какого перепуга? — Потому что я буду подчиняться тебе. Уже подчиняюсь. Сейчас твоя очередь выполнять мои приказы.       Аято какое-то время смотрел в его глаза, после чего усмехнулся и опустил голову. Чёлка упала на лицо. Мужчина вновь поднял голову. — И чего же ты хочешь? — Удиви меня. — Какой же ты наглый… — И тебе это нравится. — Да. Мне нравится.       Аято выпрямился в спине, обошёл Итто, останавливаясь перед ним. Принялся снимать с себя всё, что казалось лишним, не оставляя ничего. Одежды плавно опускались на пол одна за другой.       Смотрел в глаза. Раздевался очень честно и самоотверженно. Совершенно без стеснения. Взгляд сиреневых глаз не отрывался от лица Итто, будто он не просто хотел, чтобы его взор был направлен на него, а заставлял делать это.       Аято вновь нырнул пальцами под влажный от волос о́ни воротник и помогал выбраться из злосчастной рубашки, которую тот так и не сумел натянуть на себя как положено. И выбраться из неё тоже не мог.       Так Аратаки Итто и стал пленником рубашки Камисато Аято.       Под чутким контролем главы клана, приставучая ткань отпустила мужчину из плена, и Аято одним махом продел руки в рукава. Села, как влитая. Плечи на своих местах, длина идеально подходящая. И, о чудо, сходится свободно. — Ты не забыл… — восхищённо. — Я ничего не забываю. Доволен? — На тебе она смотрится лучше, чем на мне. — Она моего размера. — Сними, пожалуйста. Я всегда вижу тебя в одежде и так редко без. Хочу насладиться видом твоего тела. — Ещё успеешь. — Аято. — Что? — Почему ты не позволил мне пойти мыться с тобой в Хиги? — Потому что к тому моменту ты только вылез. В чём вопрос? — Но я хотел с тобой. — Мало ли, чего ты хотел. — Подчиняйся мне. — Делаю. Сейчас. Не тогда. Можешь выпендриваться до рассвета. Я сделаю всё, что скажешь. А потом я здорово отыграюсь на тебе. Так что хорошо думай, какие приказы будешь мне отдавать. — Обязательно, — низко. Похоже на рык. — Слушаю твой приказ.       Итто гордо вскинул головой. Чёлка колыхнулась. Как и два хвоста, о которых он уже совсем забыл и чувствовал себя крайне комфортно. — На колени.       Аято нравилось, что тот перестал зажиматься и просто был собой. Неважно, что у Итто на голове. Он всё равно остаётся тем, кто есть. Глава клана видел в нём именно его, вне зависимости от того, как Первый и Величайший выглядит.       Итто молод и горяч. Ему это известно. Раскрепощён, но не настолько, как нужно. Трахаться способен, но ничего более. За ширмой секса тот был зажат, как мальчишка. Совершенно ничего не слышал об интиме.       Аято уже решил для себя, что будет вытворять с ним множество вещей, которые будут смущать и раскрывать одновременно. Он сделает так, что Итто перестанет стесняться и теряться в пространстве. Со временем. — Как скажешь. — Это приказ. — Как прикажешь, — без проблем исправился. — Только подушку возьму.       Аято сделал шаг в сторону, но передумал. У него была идея получше, поинтереснее. Был уверен, что Итто понравится. — Очевидно, чего ты хочешь. Без проблем. Только я хочу внести правки. — Какие? — Тебе понравится. Встань. Иди сюда. Очень удобно, что стол чуть ниже уровня твоих бёдер. Это как раз то, что нужно. Лучше и не придумать.       Аято развернулся к столу, обошёл его и принялся убирать с дальнего края какие-то папки, книги и бумажки. Разгребал поверхность, чтобы ему было удобно. — Что мы делаем? — Лучший минет в твоей жизни. — Стол? — Да. И принеси подушку. Она всё-таки будет нужна мне.       Пока Аято шуршал, Итто нетерпеливо ждал. Двумя пальцами держал небольшую подушку за край, прижимался к голым ягодицам возлюбленного, слегка поглаживая член через ткань штанов. — Хочешь трахнуть меня, верно? — с издёвкой. — В шаге от этого. — Нет, Итто, — он обернулся, лукаво улыбаясь. — Я говорю о другой дырке.       Как грубо… Красный о́ни был удивлён, что Аято говорит так сам о себе. Совсем без царя в голове… — Да, хочу.       Глава клана ничего не ответил. Усмехнулся и толкнул его ягодицами назад, чтобы тот отошёл от него. Обошёл по кругу стол, сел на него и задвинулся ближе к центру. Лёг на спину, схватился пальцами за край столешницы и подтянулся выше. Чтобы голова свисала. — Подушку на ребро и под плечи. — Хорошо.       Итто находил логику в его действиях. В целом, теперь идея была ему ясна, но ранее Первому и Величайшему не приходилось делать подобного. Ему казалось, что Аято в разы опытнее его. И это не вписывалось в представления мужчины.       Как?! Если тот действительно не находит времени, чтобы спать! Когда и с кем он трахается, если до прошлой недели его член обнимали только штаны целых два года! Два долгих и жестоких года!       Пока Итто размышлял об этом, Аято расстёгивал ремень. Губы ухватили снизу член через штаны. Красный о́ни вздрогнул от неожиданности. Будущий муж самым восхитительным способом выдернул его из размышлений. — Аято… — М? — Тебе будет удобно так? — О. Обо мне не беспокойся. Едва войдёшь — забудешь о моём комфорте. — Не забуду. — Я сделаю так, что забудешь, — тихие, самодовольные смешки разливались по спальне.       Итто потянулся рукой вперёд. Касался груди Аято, ниже, к рёбрам, что скрыты за мышцами, подтянутому упругому животу. Хотел коснуться члена, чтобы сдвинуть крайнюю плоть вниз. Хотел видеть всё, на что только можно посмотреть.       Штаны резким движением дёрнули вниз и горячий язык Аято враз прижался к яичкам. Вбирал губами нежную кожу, впуская её в рот. Вылизывал, целовал. Это было так неожиданно приятно, что Итто почувствовал, как подкашиваются ноги.       Глава клана схватил его за ягодицы и толкнул ближе к себе. Одна ладонь переместилась на член, поглаживала. Запястье размеренно и глубоко двигалось. — Тише ты… Что с тобой? То не подпускаешь, то вытворяешь… — Я всегда вытворяю. — Неправда. — Правда. Просто этого никто не замечает.       Аято вынырнул чуть выше. Облизал губы и влажно двигал ими по длине члена. Иногда раскрывал их, создавая больше скольжения, а иногда покусывал. Аккуратно. Без зубов. Итто интуитивно качнул поясницей в ладонь Аято. — Оторва… — Я слишком стар, чтобы стесняться чего-то, детка.       Губы замкнулись в упругое кольцо на головке. Запястье съехало ниже к основанию, монотонно и неспеша двигаясь в заданном направлении. Язык прижимался снизу к уздечке, всякий раз оглаживая её. Аято создавал губами сопротивление и применял небольшую силу при трении. Реакция Итто была слышна ему. Пока что тихо и совсем скромно. Но ведь он только начал. — Ворвёшься или будем играть в неприкосновенность? — Ты, — сглотнул и облизал губы. — …спрашивал, что для меня неприемлемо. Я тоже хочу знать.       Смешок — это первое, что услышал Итто. Аято забвенно скользил губами по члену, кусал ими головку, сжимал основание в руке. Не спешил отвечать, словно игрался. — Аято… — У тебя на руках все карты, попробуй вызвать у меня рефлекс. Только не перепутай с удушьем. — Я не хочу играть в первенство, Аято. — Тогда просто трахни мой рот так, чтобы тебе было хорошо. Если мне что-то не понравится, поверь, ты быстро узнаешь об этом.       Губы сжались на головке сильнее. Итто зашипел, опуская бешеный взгляд красных глаз вниз. Смотрел, как Аято дразнит его и откровенно провоцирует. Большой палец нажал на подбородок возлюбленного, и глава Камисато без проблем открыл рот.       Блестящая, налитая кровью головка скользко проникла в мокрое пространство. Два коротких толчка, чтобы понять, как это работает и убрать лишнее сопротивление, и Итто глубоко, но плавно качнул поясницей.       Ладони Аято легли на его бёдра. Подушечки пальцев поглаживали, будто намекали на то, что проблем нет. Мысли Итто спутались. Ощущения были не совсем теми, к которым он привык. Несколько иные. Лучше.       Он зашипел, раскрывая губы. Склонился вперёд, поцеловал Аято в живот и приподнялся. Упёрся ладонями в стол, прикрыл глаза и двинулся снова. Медленно назад, чуть резче вперёд. Узко и глубоко, но глава Камисато совсем не протестовал. Итто на мгновение подумал о том, что сам не смог бы так.       Загорелся желанием научиться в кратчайшие сроки! — Бляха… Как хорошо… — он застыл.       Язык Аято прижался к основанию, поглаживая его. Итто зажмурился. Совсем приятно. Слишком. Он двинулся на выдохе назад. Помнил, что все хотят дышать и чувство удушья на самом деле отвратительное.       Двигался. Так, чтобы Аято мог свободно вдыхать, но при этом ему отдали полное управление процессом. Такого минета Итто на себе ещё не испытывал. И хотя действо только началось, он чувствовал, что его совсем скоро начнёт распирать от желания кончить.       Ритмичные короткие толчки продолжались до тех пор, пока он не увидел, как Аято поставил ступни на стол. Как едва заметно двигались его бёдра, будто только и хотели куда-то толкаться.       Итто хищно улыбнулся. Член выскользнул из горла, оставляя в сладком плену только головку. Немного изменил угол входа и вновь плавно погрузился до основания. В тот же момент пальцы Аято раздвинули его ягодицы. Нетерпеливо касались сзади, гладили, нажимали на нежные мышцы.       Красный о́ни внезапно выдохнул, пропуская стон. Запрокинул голову назад. Его тело покрылось гусиной кожей. Аято хорошо чувствовал, хорошо понимал язык его тела. Если бы у Итто было время и возможность, он в который раз поразился бы тому, насколько высокий навык у Камисато Аято. — Много чувств. Не справлюсь.       Ему было немного странно такое говорить, но это была правда. Итто ощущал слишком много всего сейчас и думал, что у его тела может внезапно начаться истерика. Неловко признавать, но так уже было. В прошлый раз.       Секс с Камисато Аято он без зазрения совести и без преувеличений мог назвать лучшим в своей жизни. А жаловаться на его отсутствие Итто не приходилось. Секса было много. Только мужчина не знал, что он может быть «таким».       В ответ на это заявление его лишь погладили по ягодице. Одна рука поднялась вверх и два пальца зависли перед лицом. Он опустил взгляд и прикусил губу. Снова качнул поясницей вперёд, закрыл глаза и открыл рот, сжимая в нём пальцы.       Думал, что сам решит, как глубоко их вобрать, но нет. Аято принял это решение за него, проникая почти до конца. Игрался с языком, подразнивая его. Гладил подушечками, пытался поймать.       Итто выдохнул стон при очередном толчке, и глава клана тотчас увёл руку вниз. Пальцы снова прижались сзади. Надавливали чуть сильнее, будто проверяли податливость. Первая фаланга среднего пальца сдавленно протиснулась внутрь.       Красный о́ни застыл в этот момент глубоко в горле Камисато Аято. Жмурился. Проникновение не было болезненным, но резким. Ему понравилось.       Шумно выдохнул, скользнул назад. Услышал, как глубоко вдохнул Аято. Подушечка пальца едва-едва двигалась внутри. Сопротивление было, но небольшое. Так получилось, что Итто всю неделю думал, что секс повторится не сегодня, так завтра. Был готов каждый день. — Сейчас кончу, Аято…       В ответ на его изречение, глава Камисато лишь сжал губы на головке и слегка увёл палец назад только для того, чтобы протолкнуться снова, но глубже.       Итто пропустил короткий тихий стон. Бёдра невольно качнулись, вновь проникая до основания. Был очень близок к тому, чтобы сорваться на быстрый темп. Не делал этого, потому что не хотел кончать. Ему было катастрофически мало в прошлый раз и сейчас он ещё не наигрался со ртом Аято. Итто нужно было больше.       Свободная ладонь главы клана переместилась на предплечье о́ни. Огладила по касательной и мягко постучала по запястью, намекая. Понятно. Итто было понятно. Он поднял руку, и Аято сразу же поймал его за пальцы.       Переложил ладонь на своё горло. Хотел, чтобы тот почувствовал, как двигается в его рту. Знал, что это сработает ярко и мощно. Получал удовольствие только при мысли о том, что испытает Итто, когда почувствует.       Для Камисато Аято партнёр действительно всегда стоит на первом месте. С Итто он получал невероятное удовольствие только от того, что видел, как тому хорошо в процессе, под ним, в нём.       Чужие пальцы мягко сжались на горле. Аято чувствовал, как они прижимаются к члену через слой кожи и мышц. Свёл бёдра от накатившей волны возбуждения и подался головой вперёд, носом упираясь в яички.       Итто протяжно, но тихо застонал. Это разжигало ещё больший огонь в крови главы клана. Он протолкнул палец глубже, прижимался подушечкой к нежной скользкой стенке. — Примешь меня?       Аято один раз кивнул, и Итто выскользнул почти целиком. Головка тёрлась о язык, короткими ритмичными толчками. Они оба закрыли глаза в ожидании. Только один был спокойным, а второй нетерпеливым.       Семя выстрелило, член сокращался. Стон удовлетворения с какими-то непонятными нотками разочарования густо повис в воздухе спальни. Короткая амплитуда движений продолжалась, пока Итто не почувствовал, что обязан выйти.       Слишком чувствительная головка реагировала невозможно ярко на мягкие поглаживания языка Аято. Каждое такое прикосновение заставляло мышцы живота Итто судорожно сокращаться, его тело вздрагивало без разрешения. — Боже…       Он упёрся обеими ладонями в стол и жмурился. Уже кончил, но ему всё равно было непомерно хорошо. Отголоски оргазма ещё совсем не утихли, а Аято всё продолжал двигаться внутри. Ненавязчиво, но ведь он прекрасно чувствовал…       Опустил взгляд вниз. Смотрел, как вздымается грудь возлюбленного. Да, есть одышка. Видимо, ему всё-таки удалось его немножко затрахать. Это занимательно. — Тебе мало, правда ведь? Ты разочарован. — Мне так понравилось, что жаловаться — тяжкий грех, Аято… — Как твои колени? — Колени?.. Да-а всё в порядке. При чём тут колени? — Тебе мало. — Я не… — Честно, Итто. Иначе вышвырну. — Да. Мне мало. Я кончил, но совершенно не насытился. Всё так же голоден, Аято. Ты неделю держал меня на коротком поводке. Задолбал просто. — Извини. Я был очень занят. — Отработаешь. — Да. Прямо сейчас. Если колени в порядке — залезай.       Аято звонко шлёпнул его по упругой ягодице, подталкивая вперёд. Итто опустил голову ещё ниже. Смотрел, как в тот самый момент этот безбашенный снова целовал его член и водил по нему губами.       Он вздрогнул, содрогаясь всем телом. Был ещё совершенно не готов. Чувствительность слишком высокая. Итто не справлялся с ней. — Не касайся, Аято. Я не могу. — Ладно-ладно, — мягко. — Не трогаю. Извини. Залезай на стол. — Чтобы… что? — Я тут лицо припарковал, а ты спрашиваешь такие глупости? Присаживайся, детка.       Рядом с ним Итто чувствовал себя странно. Когда Аято ведёт себя подобным образом, говорит такие вещи и выглядит так, словно спросил, как пройти в библиотеку, красный о́ни чувствовал, что неровня ему.       Он всякое вытворял в постели с другими, но с Аято чувствовал себя мальчишкой. Не всегда. Но вот конкретно сейчас — да. Оскалился, усмехаясь самому себе. Был уверен, что заберёт главенство, как это было днём, когда глава Камисато прятал взгляд и не знал, как дышать, из-за невероятного смущения. — Компрометирующая поза… — Скажи, Итто. — Что ты хочешь знать? — Ты что-то видел, когда Аяка склонилась надо мной?       Он больше всего боялся, что Аято будет спрашивать об этом. Однако это была случайность и ничего действительно криминального мужчина не видел. — Бёдра. — Это всё? — Да. — Понравилось? — Сдурел? — Отвечай.       Ну хорошо. Итто собирался ответить настолько честно, насколько только возможно. — Она стройная и молодая. Чистая светлая кожа без изъянов. Конечно, смотреть на такое не может не нравиться. Но. Какой бы красивой девушкой она ни была, принцесса — твоя сестра. А я влюблён в тебя. Не в неё, Аято. Сказать, что я увидел кошмар, я не могу, потому что это неправда. Сказать, что я хочу увидеть это снова, я тоже не могу и не буду. Я хочу видеть перед собой твои раскрытые бёдра, а не чьи-либо другие. Я не собирался смотреть на твою сестру. — Хм, — Аято усмехнулся. — Мне нравится ответ, — он снова шлёпнул его по ягодице. — Залезай. Присаживайся. Карета подана. Покатаю. — Аято… Боже…       Но делал. А что ему? Он хотел этого мужчину чёрт знает сколько времени. А всю последнюю неделю каждый день думал о том, чтобы его трахнули хорошенько. Ну или позволили ему хорошенько трахнуть Аято. Давать заднюю Итто, конечно, не собирался.       Настоящие мужчины никогда не дают заднюю.       Красный о́ни без проблем забрался на стол, переступая коленями через плечи главы клана. Хотел склониться, чтобы слизать блестящую капельку с головки возлюбленного, что так и манила его, но ему не позволили.       Аято обнял руками ноги Итто, пальцы сжались на бёдрах, и он буквально усадил его себе на лицо. Влажные горячие губы, мокрый чувственный язык и жгучее желание сделать приятно с первой же секунды убили в Аратаки Итто волю к победе.       Он в который раз вздрогнул и выровнялся в спине. Натянулся, как струна, едва стоило языку коснуться его сзади. Аято горячо выдохнул, мягко покусывая за ягодицу. — Раздвинь их и выгни поясницу.       Делал. Просто делал. Так хотел всё, что предложит глава Камисато, что не было сил терпеть, не то, что сопротивляться или диктовать свои условия. Позже. Будет забирать право управления себе позже. Сейчас хотел принимать. Принимать всё и так много, сколько только дадут. — Как твой член? Могу касаться? — Ещё нет. — Слишком чувствительный, — усмехнулся Аято, сразу же увлекаясь другим процессом.       Итто закрыл глаза, едва стоило ему ощутить, как глава Камисато коснулся податливых мышц. Язык гладил вокруг, нажимал, кончик весьма приятно проникал внутрь. Иногда настойчиво, но чаще самозабвенно, плавно, широкими прерывистыми прикосновениями.       Ему было тяжело сохранять тишину, и он не хотел сдерживать себя. Чувствовал, что Аято позволит ему, что угодно. Первый приглушённый стон сорвался с его губ едва стоило слегка качнуть поясницей.       Итто чувствовал, где ему особенно хорошо, и подставлялся таким образом, чтобы губы и язык Аято касались его именно там и именно так. Последний быстро уловил суть и темп. — Давай. Я буду следовать. Двигайся сам. — Ты безотказный. — Ты же жаловался, что я постоянно бегаю от тебя. — Сейчас ты уже пойман… — Потому и безотказный. — Нет, не поэтому. Потому, что ты действительно всецело отдаёшься мне. Хочешь, чтобы я кончал в твоих руках. — Да, мне нравятся такие штучки. Так что соберись, Итто. Сегодня кончишь ещё дважды. — Это что, угроза? — Обещание.       Аято усмехнулся и обеими ладонями надавил на бёдра Итто, прижимая его к своему лицу. Тот снова выдохнул стон, запрокидывая голову назад. Кончики высоко поднятых волос щекотали его плечи. Он совсем не обращал на это внимания. — Раздвинь ягодицы. — Да… — с придыханием.       Пальцы натягивали кожу, предоставляя Аято больше пространства. Уста раскрылись, когда Итто вновь качнул бёдрами. Горячий язык так старательно вылизывал его, что где-то глубоко внутри поясницы зарождались электрические импульсы наслаждения. — Погоди, Аято… Я доберусь до тебя…       Ладони главы клана поползли вверх по груди. К твёрдым соскам, о которых совсем забыли. Подушечки пальцев круговыми движениями оглаживали рельефные ареолы, изредка поддевая соски.       Итто отзывался на каждое прикосновение. Это было настолько восхитительно, что Аято и сам выдыхал беззвучные стоны наслаждения, которые вызывало в нём удовольствие Аратаки Итто.       Язык проник внутрь, заполняя собой. Расширял, прокручивался, двигался внутри. Красный о́ни управлял этим процессом. Шипел, глубоко дышал, работал бёдрами. В какой-то момент ему стало особенно приятно, и он просто сбежал вперёд, резко наклоняясь вниз.       Упёрся ладонями в стол, тяжело дышал. Лицом буквально ощущал жар от члена Аято, что был так близко. Услышал удовлетворённый смешок из-за спины. — Куда ты убежал от меня? — Легче. — Не бойся наслаждения, Итто. Получай его. — Есть границы. — Сотри их. — Ты доведёшь моё тело до истерики. — Да, я доведу, — это прозвучало слишком угрожающе. Даже зловеще.       Итто внезапно захотелось выкинуть что-то, чего Аято не будет ожидать, чтобы немного сбить с него спесь. Большой и указательный пальцы сомкнулись в тугое кольцо на середине. Сдвинули крайнюю плоть вниз и губы о́ни сжали головку. Он глубоко опустился, в моменте раскрывая рот шире, чтобы не причинить Аято дискомфорта.       Услышал невероятно восхищённый стон возлюбленного и почувствовал наглый толчок вглубь. Аято вновь шлёпнул его по упругой ягодице. Его бархатный голос враз стал ниже. — Разве не я сейчас работаю на благо твоего тела? — Не решай всё за меня.       Глава Камисато хмыкнул, и Итто обернулся через плечо. Их взгляды встретились и оба почувствовали прилив возбуждения. Аято уже давно на взводе, но его спасало то, что о́ни любезно удовлетворил его днём. Он вполне мог терпеть и ждать. А вот второй совершенно не хотел ждать. Не мог больше ждать. — Встань. — А что, прелюдии закончились? — с издёвкой.       Но ногу перекинул, повернулся к нему лицом и сел на колени. — Всё ещё мало? — Нет. Впол… — Тогда надо было сидеть на месте. А ты сбежал. — Сказал же, что не мало. — Я вижу тебя насквозь, Итто. Ляг на спину. — На столе? — Да. — Нет, я не хочу на столе. — Хорошо. Где ты хочешь? — В твоей постели. Ты будешь трахать меня там, где спишь. Утром я уйду, а вечером ты ляжешь спать в это же бельё. Уверен, что ты возбудишься и обязательно захочешь кончить. А после всего, послезавтра, ты и сам набросишься на меня. — Думаешь, это так работает? — он мягко посмеивался. — Да. Уверен. В первой части — на сто процентов. А вот вторая под большим вопросом. Но точно знаю, что ты будешь хотеть меня. — Я всегда тебя хочу, Итто.       Так проникновенно, что зубы свело. Однако он не повёлся. — Что-то не заметно. — Просто не всегда могу. Но хочу постоянно. Это правда. — Возьми сейчас. Ведь я здесь. Аято.       Итто упёрся одной рукой в стол и потянулся к нему. Другой одновременно отрывая от подушки за шею. Агрессивно притянул, несдержанно целуя в губы. В красных глазах плясало пламя, и он видел такое же напротив. — Тебе всё равно принимать или брать, верно? — Да. Я за получение удовольствия. Хочешь быть сверху — будешь. Лишь бы нам было приятно. — Готов быть вечно принимающей позицией? — Обойдёшься. — Ты не уточнял у меня, хочу ли я принимать тебя. Это эгоизм, Итто. — Аято… — он засмеялся, широко растягивая губы в улыбке. — Да тебя почти трясёт, когда я трахаюсь с тобой. — Если меня почти трясёт, то что происходит с тобой? — Да, не спорю. Но я вижу, что ты в восторге от моего члена. Ты хорошо показал мне это в прошлый раз. Влюблён в него? — Почти… — Скажи, что не хочешь ощутить его внутри. — Хочу…       Итто улыбался, поглаживая его по щеке. Короткими влажными поцелуями касался горячих сухих губ. Аято поддавался на удивление хорошо. Был слишком податливым. Мужчина заподозрил неладное. Едва додумал эту мысль, как глава клана отстранился от него. — Но не сегодня. Хочу твоё извивающееся подо мной тело, без устали двигающееся навстречу. — Получишь. Однако учти, что я безумно хочу трахнуть тебя, Аято. — Какую позицию ты обычно занимаешь? Если взять весь твой опыт. — Верхнюю. — Какое соотношение? — Девяносто. Нет. Восемьдесят пять. — Впечатляет… — А ты? — Верхняя, — кивнул он, лукаво улыбаясь. — Не слышу соотношения. — Сто процентов.       Брови Итто дрогнули, взлетая. Кажется, это начало входить у него в привычку. Аято поражал его. — Намекаешь на то, что я не получу тебя? — Получишь. Ты — получишь. — Вот так честь… — без издёвок. Действительно восхитился. — Не хамей. — Нет, правда… Почему? — Хочу тебя и всё, — он пожал плечами и спрыгнул со стола.       Обошёл его, поцеловал Итто в губы, взял за руку и мягко увлекал за собой, предлагая. Ни в коем случае не заставлял. Красный о́ни ступил на пол, и Аято сразу же развернул его лицом к себе, спиной к постели.       Наступал на него, целуя в губы. Кончиком языка поддевал верхнюю, дотрагиваясь до опасно острого клыка. Их члены соприкасались, слегка тёрлись между собой. Аято чувствовал, что Итто уже отдохнул и пришёл в норму. — Как ты к прикосновениям? — Готов.       Его ладонь обхватила сначала свой, двумя пальцами сжимая в кольцо, а затем и член Итто. Аято двинул запястьем, но это было неприятно. Сухо. Головка настолько мокрая, что блестит, но всё остальное — нет.       Он опустил голову, и блестящая ниточка слюны потянулась вниз. Точно приземлилась на члены, и скольжение между ними было достигнуто вмиг. Итто в который раз удивился, хоть уже и устал. Ему доводилось делать так самому, но он не думал, что так может сделать Аято.       Впрочем, долго думать на эту тему у него не получилось. Его внимание приковалось к трению и незамысловатым движениям кисти возлюбленного. Итто положил ладони на его плечи, скидывая с них распахнутую рубашку.       Приблизился лицом, кончиком языка касаясь уголка губ. Аято поддавался ему. Уста приоткрылись и простое касание вмиг приобрело статус глубокого поцелуя. Языки тёрлись между собой подобно членам. Итто толкнулся в его ладонь. — Хватит, Аято. Хочу чувствовать тебя внутри. — Не могу не согласиться.       Пальцы разжались, и глава Камисато резко толкнул Итто в грудь. Тот без сопротивления завалился назад, на мягкие одеяла. Забирался повыше, улыбался и манил пальцем Аято, что стоял на месте. — Поуговаривать тебя? — Нет. Я просто смотрю на тебя. — И что видишь? — Что ты очень красивый. Ходи голым, когда приходишь ко мне. — Пф-ф… Да без проблем. Только не забывай, что мы равны.       Аято засмеялся и кивнул. Намёк понял. Ума хватает. Из-под чёлки смотрел на этого потрясающего мужчину перед собой. На его умопомрачительные рога, выразительные глаза, острые клыки. Идеально сложенную мужскую фигуру, крепкую задницу и красивый ровный член.       Он почувствовал его привкус во рту. Захотел снова вобрать, чувствовать, как тот содрогается под нажимом языка и губ. — Аято. — Что? — вырываемый из собственных мыслей. — Иди сюда. Мне надоело ждать тебя. — Тише, детка. Я здесь.       Он взял с полки шкафа пузырёк с маслом и вернулся к постели. Кровать прогнулась под его весом. На коленях подбирался к Итто, который так вызывающе зубоскалил, будто ему всё нипочём.       Взглядом скользил по бёдрам, что любезно раскрывались для него в этот самый момент. Итто подложил одну из подушек под поясницу и удобно лёг. Широко раздвинутые ноги, приподнятые бёдра, потрясающий вид…       Красный о́ни демонстративно облизал пальцы и коснулся себя внизу, проталкивая один внутрь. Аято знал, что тот провоцирует его, зазывает. И это работало как нельзя хорошо. — Не беси меня. — Чем? — Своим идеальным, раскрытым для меня, видом. Таким откровенным, словно мы уже десять лет трахаемся каждый день. — Ещё нет, но ровно через десять лет, будет десять лет, как мы трахаемся каждый день. — Прямо каждый? — Да. — Согласен. Выдержишь? — А ты?       Итто притянул его к себе, пальцами обхватывая член Аято. Мягко гладил, но только головку, потому что дальше попросту не доставал. Ноги замкнулись, прижимая поясницу главы Камисато к себе. — Давай же. Я устал тебя подгонять. — Нетерпеливый… — А ты терпишь слишком много. Я так не могу. Я хочу секса. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Сделай уже что-то, задолбал.       Аято утробно засмеялся, чёлка упала на его лицо. Ему нравилось. Ему так чертовски нравилось поведение этого человека, что в самом деле не было сил терпеть. — Бесишь меня. — Взаимно. — Спасибо, что ты есть. — Входи, Аято.       Пузырёк откупорился под пальцами главы клана и масло тонкой струйкой потекло на его ладонь. На член, на живот Итто, на лобок, на бёдра. И, конечно, на постель.       Аято закрыл пробку и отбросил бутылочку в сторону. Выровнялся в спине, подсел ближе и опустился на колени, предварительно расставив ноги в стороны. Обильно распределил масло по члену, касался пальцами бёдер Итто, живота, лобка, члена, аппетитной дырочки. Всего, куда вылил ранее масло. — Хочу, чтобы ты двигался сам. — В этой позе? — Да. — Хорошо.       Итто качнул поясницей, намекая на то, что двигаться некуда. Аято приподнял его бёдра, придвигая вплотную к себе, придержал член у основания и, пальцами другой направил головку внутрь.       Туговато, но не травматично. Он хорошо чувствовал, как растягиваются мышцы Итто, пытаясь принять головку. Глава Камисато не напирал бездумно. Короткими раскачивающимися движениями толкался с каждым разом всё глубже.       Головка скрылась внутри, и они оба застонали, застывая каждый в своём положении. Аято приподнял ногу Итто, слегка изменяя угол. Это должно было облегчить вход. Погладил по внутренней стороне бедра и положил её на своё плечо.       Чуть улыбнулся, целуя где-то в области колена. — Пусть полежит тут, хорошо? — Да что угодно, боже…       Итто сжал в пальцах одеяло, двигая бёдрами круговым движением. Да, Аято тоже не терпелось, но он оставался осторожным. Растяжки практически не было. Ему хотелось, чтобы обошлось без травм. — Тише. Нетерпеливый. Подожди. — Двигайся. — Привыкни. — Двигайся. — Итто… — Двигайся, задолбал!       Аято нахмурился, подавая бёдра вперёд. Итто выгнулся в спине, поднимая выше грудь и опуская ниже поясницу. Раскрыл губы, хватая воздух ртом. Его вид рождал нечто неконтролируемое в душе главы Камисато, но он всё равно следил за своими движениями.       Красный о́ни прижал к устам тыльную сторону ладони и прикусил кожу. Аято видел, сколько голого энтузиазма в этом красивом теле. И пусть тот не так опытен, как он сам, но был готов к новому. Словно чистый лист бумаги, который можно заполнить, как угодно.       Итто вновь качнул поясницей, и с губ Аято сорвался тихий звук наслаждения. Его скользкие от масла пальцы сжались на бёдрах в разных местах: одна рука немногим выше колена, а вторая на косточке. Он дёрнул его на себя, проникая до основания.       Снова выдохнул и прикрыл глаза. Застыл, ждал реакции от Итто. Хотел, чтобы следующее движение сделал именно он. Это говорило бы Аято о том, что тот нормально себя чувствует и готов продолжать. — Если я завтра не приду, — вдох. — …то это уже будет не каждый день на протяжении десяти лет. — И? — он не соображал. — Я нарушу слово. Значит, завтра ночью я буду у тебя. Согласен? — Да…       Итто смотрел в слегка опущенное лицо и хотел разглядеть сиреневые глаза, но не видел их. Чёлка Камисато Аято закрывала ему весь обзор. Взгляд спустился к острым ключицам, мышцам груди, упругому животу. Он снова качнул поясницей, призывая к действию.       Аято сжал бёдра, плавно двигаясь внутрь. Итто смотрел, как от напряжения поигрывают косые мышцы пресса, как сокращается живот. Красиво, как и в прошлый раз. Хотел смотреть, но откинул голову назад, вновь кусая тыльную сторону ладони.       Снова чувствовал это. Малейшее движение Аято было слишком приятным. Не таким, как он ощущал раньше с другими. Он неоднократно был нижней позицией, потому что хотел узнать, каково это. Ему было интересно. Приятно, но немного тяжело. Однако совсем не то же самое, что ложиться под Камисато Аято.       Угол изменился, и будущий муж положил одну ладонь на лобок, слегка надавливая на кожу. Поднял взгляд, цепляясь за острый подбородок Итто. Ещё несколько движений на пробу, и он чувствовал себя вполне свободно.       Туго, но так и должно быть. Правильно туго. — Итто. — Да… — Двигайся. По кругу, из стороны в сторону. Ты должен почувствовать, как я касаюсь внутри стенок, а не проникаю вглубь. Понял меня? — Да. — Хороший мальчик. — Заткнись, Аято.       Румянец алым сиянием вспыхнул на лице Итто. Это не смущение, это удовольствие. Он протянул одну руку вперёд, накрывая ладонью пальцы возлюбленного. Невесомо приподнял бёдра вверх, и член прижался иначе. Опустил их вниз, вновь получая другое чувство.       Быстро вошёл во вкус и двигался в разных направлениях, играясь с собственными ощущениями. Томный взгляд сиреневых глаз заставлял его испытывать всё только острее. Итто видел, что Аято прикусывал край губы с внутренней стороны.       Был уверен, что тому сейчас весьма хорошо, даже без толчков внутрь. Глава Камисато исследовал роскошное тело под собой. Его взгляд тоже притягивали сокращения под кожей. Каждое движение Итто заставляло разные группы мышц следовать, создавая причудливое перекатывание.       Приглушённый стон вырвался наружу и красный о́ни попытался в точности повторить то, что только что сделал. Жаль, но в этот раз Аято промолчал. Только его пальцы болезненно сжались на ноге. — Давай вместе со мной. Хочу больше динамики.       Глава клана склонился, проникая вглубь до упора. Оставил на разгорячённых губах Итто короткий поцелуй и выровнялся вновь. — Наигрался? — Это было ради меня? — Да. Это твои ощущения. — Хочу, чтобы мы вместе задохнулись.       Аято старательно подал поясницу вперёд и вверх, будто зачерпывал что-то. Замер в этом положении, и они оба снова наградили друг друга выдохом стона. — Выбирай позу, Итто. — Эта тебе не нравится? — Нравится, если устраивает тебя. — Предложи мне что-то.       Секунда на размышления. Бархатный голос Камисато Аято прогремел весьма тихо. — Перевернись. — В коленно-локтевую? — Нет, на живот. Скрути подушку и подложи под бёдра. Держи зад выше и разведи ноги.       Так хотел, что совсем не интересовался наставлениями. Итто увёл поясницу назад, и член Аято упруго выскользнул из него. Свёл колени вместе, в полной мере ощущая пустоту внутри себя. Перевернулся, кое-как скрутил подушку и всё сделал, как было велено.       Повернул голову в сторону, горячо выдыхая ожидание в одеяло. Увёл руки назад, пальцами раздвигая ягодицы. Закрыл глаза, ждал.       Нежное касание губ было неожиданным. Итто был уверен, что почувствует член, но это был язык. Он вздрогнул, поднимая голову. Аято в успокаивающем жесте погладил его по спине вдоль позвоночника.       Несколько раз поцеловал кожу совсем близко к порозовевшим мышцам и широкой полосой провёл линию от шва к притягательной дырочке. Итто сжался, закрываясь. — Тише-тише. Не убегай. — Лежу. — Лежишь, а я говорю принимай. — Да, пытаюсь.       Аято лёг сверху. Скользкий от масла член тёрся о ягодицу. Мужчина всякий раз двигался в тугую пустоту между их тел. Зубы сомкнулись на ушке, и глава клана обнял его одной рукой за плечи. — Почувствуешь, что я внутри — сведи ноги. — Хорошо. — Поясницу прогни чуть больше. Прижимайся животом к постели, задницей тянись ко мне.       Итто закивал, выдыхая жар, что томился внутри его тела. Свободной рукой Аято огладил ягодицу, ещё несколько раз потёрся о другую и сместился чуть в сторону. Направлял член. Войти было достаточно легко, когда для него старательно раскрывались двумя ладонями.       Размашистое единственное движение, и Камисато Аято упёрся лобком в перламутровую кожу. Резко выдохнул Итто прямо на ухо и увёл руку вверх. Ноги мужчины под ним тотчас свелись, и они оба почувствовали изменения в ощущениях.       Глава клана обеими руками обволакивал его плечи, целовал в шею. Невесомо двигался внутри, сразу же пропитываясь наслаждением от того, как Итто сжал его. Поясница раскачивалась, член глубоко проникал внутрь при каждом движении.       Красный о́ни переместил руки вверх, вытягивая их перед собой. Повернул лицо и застонал в одеяло. Ёрзал и выкручивался под ним, создавая дополнительное трение. Рваное дыхание Аято, словно лезвие, резало его щеку.       Каждое новое покачивание было не таким, как предыдущее. Кто-то ещё не вошёл во вкус и присматривался к ощущениям другого. Итто не чувствовал боли, ему не было неприятно. Единственное, что действительно горело в голове, так это чувство, будто его распирает.       Свести вместе ноги было прекрасной идеей. Он в который раз видел, как Аято пашет на благо его наслаждения. И только потом смотрел на своё собственное. Наверное, именно поэтому, Итто и мог сказать, что это лучший секс в его жизни.       Такого внимания к партнёру он ещё не встречал. Это что?.. Приходит с опытом? Или с возрастом?       Задыхался. Из-за одеяла ему было тяжело дышать. Мужчина поднял голову и резко вдохнул, хватая воздух ртом. Аято скользил ладонью по его плечу и предплечью. Продел скользкие пальцы между пальцев Итто и крепко сжал их.       Одновременно с этим, сзади послышался шлепок лобка о ягодицы. Итто почти пискнул от этого чувства. Непомерно хорошо. Он снова зашипел и тёрся лбом об одеяло, словно тот ужасно чесался.       На самом деле его тело прошибло волной удовольствия от резкого движения, и сейчас зачесалось абсолютно всё. Аято не дал ему шанса передохнуть, чтобы это нахлынувшее чувство немного отпустило.       Двигался в среднем темпе, не спешил, но это было резко. Глубоко, с применением небольшой силы. Будто всякий раз врывался в него.       Итто закрыл ладонь, тоже сжимая пальцы Аято. Выдыхал в одеяло какие-то странные звуки, больше напоминающие нытьё, а не стоны или речь. Не понимал, в чём дело, ведь тот только начал.       Так было и в прошлый раз.       Сейчас, во второй раз, он понимал, что Аято не просто бездумно толкается в него, а каждое движение создано для того, чтобы Итто что-то чувствовал. Сильнее, слабее, жёстче, мягче. Чтобы что-то звенело в его голове, вибрировало в крови.       Дрожь в теле появилась так же быстро, как и в тот раз. Он зажмурился. Сжимался сам и изо всех сил сжимал внутри Аято. Костяшки пальцев побелели от нажима. В его ухо врезался удовлетворённый то ли стон, то ли смешок. Итто не понял, не разобрал.       Плечи предательски дрожали, а кончики пальцев ног немели. Он поджимал их, чтобы, то ли разогнать кровь, то ли не скончаться от напирающего чувства удовольствия.       Чужие губы вобрали в горячий рот мочку уха, и Итто дёрнулся, едва стоило зубам сомкнуться на ней. Аято буквально рычал. — В прошлый раз я говорил тебе, чтобы ты не мешал своему телу. — Говорил… — снова падая лицом в одеяло. — Не сопротивляйся ему, иначе накажу. — Я не понимаю, что мне делать, — какой-то приглушённый всхлип. — Я никогда такого не чувствовал. Такое ощущение, что я сейчас взорвусь. — Ещё нет, но скоро. Это анальный оргазм. Успокойся. — Аято…       Итто почувствовал, как мужчина над ним заботливо прижался к его виску щекой, но двигался всё так же неумолимо и хорошо. Не позволял звону напряжения понизиться хоть на немного. — Я дрожу. — Дрожишь, — невзирая на стон и шипящее втягивание воздуха сквозь зубы. — Когда кончишь, это чувство многократно усилится.       Итто снова заскулил в одеяло. Одной рукой комкал его, будто хотел раздавить ткань в кулаке. Она жалобно скрипела в пальцах и рвалась от нажима острых чёрных ногтей.       Ему было тяжело совладать со всем, что он сейчас чувствовал, но ягодицами всё равно жался к Аято. Хотел больше и не хотел одновременно. Его бросало из крайности в крайность. Он метался и не знал, что делать.       Только нечастые поцелуи возлюбленного немного успокаивали Итто, однако совсем ненадолго. Чувствовал, как внутри всё сводило, горело и вибрировало. Он даже не понимал: содрогается сам или это кровать под ним, а он лишь жертва обстоятельств?       Снова вынырнул лицом, устами хватая воздух. Почувствовал в этот момент что-то настолько восхитительное внутри, что его губы накрыла крупная дрожь. Итто болезненно прикусил их, выдыхая утробное наслаждение.       Паника зарождалась в нём. Он ничего не боялся, однако его тело боялось не справиться с тем, что даёт Камисато Аято. Итто снова чувствовал это. Это опять происходит с ним. Это истерика. Она подкрадывается очень стремительно. Нервничал. — Стой-стой-стой. Подожди. Чуть медленнее.       Заёрзал под ним, пытаясь сбежать. Уменьшить интенсивность, чуть передохнуть. Находился в таком состоянии, когда ужасно хочется и не можется одновременно. — Даже не думай.       Аято только сильнее прижал его собой, забирая под свой контроль и вторую руку Аратаки Итто. Не позволял ему брыкаться и юлить. Не останавливался. Только больше накалял его, наращивая и темп, и качество проникновений. — Аято! Подожди! — Давай, детка.       От переизбытка чувств на глаза наворачивались слёзы. Клыки беспощадно впились в истерзанные губы. Красный о́ни почувствовал металлический привкус во рту и что-то, похожее на взрыв. Внутри всё так дико забурлило, что он вскрикнул. Его глаза широко распахнулись, и он изо всех сил затрепыхался.       Аято резко двинул бёдрами вперёд в последний раз и надёжно замер глубоко внутри. Он сдавленно выдохнул, сильнее сжимая Итто в своих руках. Член сокращался, изливаясь внутрь. Ему было несколько тяжело удерживать на месте эту истеричку и справляться с чувством собственного оргазма.       Тот всё ещё крутился. Какие-то нечленораздельные звуки раздавались из глубин одеяла. Паника проходила, а дрожь усиливалась. Аято по чуть-чуть ослаблял хватку, ориентируясь на поведение Итто.       Мужчина утихал и больше не пытался сбежать. Только его плечи невозможно дрожали. Аято понимал это состояние. Именно к нему и стремился. Не прикасался сейчас к Итто лишний раз. Знал, что любое касание будет бить, словно по оголённому нерву.       Они долго молчали. Итто скулил в одеяло и тискал его, а Аято не мешал ему.       Когда ситуация улучшилась, красный о́ни повернул голову, сглотнул и тихо начал: — Я кончил. — Да, я догадался. — Какого… бляха… хрена?.. — Это второй в твоей жизни анальный оргазм. — Я думал, что головой поеду. — Это нормально.       Аято поцеловал его в плечо и только сейчас пошевелился. Выскользнул из него и сел. Голова кружилась. Внутри Итто было хорошо. Действительно очень хорошо. — Как себя чувствуешь? — Я пуст… Совершенно опустошён… — Холодно? — Нет, я пылаю.       Аято глубоко вдохнул и выдохнул, восстанавливая дыхание. Итто повернулся полубоком, и их взгляды встретились после длительной разлуки. Первое, что увидел глава Камисато, влажный блеск и слёзы в уголках глаз. Это показатель качества. Ему чертовски нравилось. Был доволен, как никогда. — Хочешь ещё раз? — Сейчас сдохну… Отстань, Аято…       Итто потянулся за краем одеяла и кое-как завернулся в него. В ответ на это услышал лишь тихие самодовольные смешки. Оба приводили свои мысли в порядок. — Эй, Аято? — М? — Я доставляю тебе удовольствие? — Да, — согласно кивая. — Это не сравнить с тем, что получаю я. — Неправда. В этом прелесть нижней позиции, Итто. Она сложнее, утомительнее и тяжелее, потому что как минимум есть очевидная необходимость принимать в себя, но она круче потому, что ты можешь испытать оргазм куда сильнее, чем обычно. — Я никогда не кончал без рук…       Аято лишь мягко засмеялся. Да, ему безумно доставлял тот факт, что у него получилось сделать Итто настолько хорошо. — Хочешь пить? — Нет. Хочу, чтобы ты полежал со мной, — понял, что повёл себя как эгоист. Испытал острое чувство стыда. — А ты хочешь пить? — Немного. Но для себя не пойду. Так что валяемся.       Аято рухнул на постель рядом с ним. Лёг на бок и подложил локоть под голову. Смотрели в лицо друг другу. Трубочка со сгущёнкой, в которую завернулся Аратаки Итто, немного раскрылась. Он вытащил руку и погладил Аято по щеке. — Извини, что я доставляю тебе хлопоты. — О чём ты? — О своих истериках. — Это прекрасно. У меня сводит зубы от восторга, когда я вижу, как тебе хорошо. И причиной тому я. Разве это может не нравиться? — Хочу сделать тебе так же. Только вот…       Аято перебил его, не желая слушать. Ясно как день, что ему сейчас попытаются надеть на голову. Вот же ерунда… — Я подскажу тебе. Уверен, такой штукой, как твоя, ты сделаешь всё в лучшем виде, если тебя чуть направить.       Не спорил. А что ему? Он знает, что прекрасен и ему всё нипочём. Кроме анальных оргазмов, от которых у него сносит крышу… Это можно опустить в списке. — Аято?.. — Крайне невнимательно, если это что-то серьёзное, где надо думать. — Я буду твоим первым, верно? — Да, ты будешь моим первым, Итто. — Звучит потрясающе… — Только не думай, что я буду не готов. Никто не проникал в меня, но я прекрасно знаю, как это работает. Так что не надейся, что это будет похоже на потерю девичьей девственности. Разочаруешься. — У тебя было больше женщин или мужчин? — Мужчин. Но ненамного. — Соотношение можешь назвать? — Да, — он кивнул. — Где-то шестьдесят на сорок. — Интересно, что было у меня? — Да, говори. — Тоже шестьдесят на сорок, думаю. Шестьдесят — это женщины. — Уверен, на тебя вешаются только так. — Раньше. Сейчас мне не до них. У меня в голове ты. — Только секс, Итто. — Да-да-да…       Он не верил ему. Откровенная ложь. Красный о́ни уже понял, что Аято лжёт даже в лицо Аяке. Препираться с ним нет смысла. Итто просто сделает так, что они будут вместе, вот и всё. Если главе Камисато претит слово «отношения», то они будут состоять в них, не произнося его. Какое-то время.       Пока не станут супругами. — Я серьёзно. — Я понял, да. Хорошо. — Не воспринимаешь мои слова всерьёз, да? — Скорее не вполне серьёзно. Но я согласен на твои условия. — Не ожидай от меня слишком много. — Да-да-да… Заткнись, Аято.       Глава клана засмеялся, но отцепился от него. Важно, что он донёс свою мысль и всё сказал. Итто услышал его. — Успокоился? — М? — Твоё тело. Оно успокоилось? — Вроде да. — Коснись сам головки. Нет неприятных ощущений?       Под одеялом что-то зашевелилось и поползло вниз. Поёрзало там и вернулось вверх. Аято намеренно следил, чтобы выражение лица Итто не изменилось при касании. — Нет, их нет. Всё в порядке. — Тогда разматывайся, слойка. — М? — Третий раз. — Уже?! — Нет, что ты? Вчера.       Аято поднялся в постели и сел. Итто вздрогнул. Хотел, но ему нужно было ещё немного времени. — Погоди. — Расслабься. Я не собираюсь терроризировать тебя. Только немного поиграюсь с тобой. — Что от меня требуется? — Ляг на спину.       Итто размотался и выровнялся. Аято без промедления сел сверху. На животе и лобке Итто всё ещё было масло. Голые ягодицы скользили по нему.       Глава Камисато невозмутимо вскинул головой, отбрасывая чёлку с глаз. Упирался ладонями в каменный пресс и, не отрывая взгляда, смотрел в глаза Аратаки Итто. Намеренно тёрся о сонный член, который был готов к тому, чтобы вмиг затвердеть под ним.       Приток крови ударял не только вниз, но и вверх. Лицо о́ни краснело, приобретая оттенки возбуждения. Тот какое-то время наблюдал, а затем размашистым диким движением уложил ладони на бёдра Аято и несдержанно толкнулся навстречу. — Зачем ты это делаешь? — Дразню тебя. — Зачем? — Потому что знаю, что у тебя зубы чешутся от того, насколько сильно ты хочешь трахнуть меня. — И издеваешься? — Да. Я садист. — А ещё лжец, лицемер и эгоист. — Ты только посмотри, сколько у меня прекрасных качеств.       Аято обворожительно улыбнулся ему, и Итто растянул губы в улыбке. Глава Камисато двигался по небольшой амплитуде, старательно работая поясницей. Член скользил между плотно прижатых ягодиц, и Аято хорошо удавалось стимулировать его.       У Итто создавалось впечатление, будто каждое движение его возлюбленного осознанное, точное и верное. Словно тот знает всё наперёд. — Прекрати. — Почему? — Ты играешь со мной. Мне не нравится. — Настолько сильно хочешь? — Настолько, что не могу спать ни с кем другим, кроме тебя. Никого не хочу. Меня никто больше не возбуждает.       Аято потянулся рукой вперёд, к рогам. Застыл, как и всегда. — Можно? — Да.       Итто чуть склонил голову, чтобы тот достал. — Всем разрешаешь? — Никому, кроме тебя, никогда не разрешал. — Были другие желающие? — Были. — Почему не разрешал? — Не захотел. Мне не нравится. — А мне почему разрешаешь? — Тебе можно всё, Аято.       Глава клана поджал губы. Приятно…       Пальцы закрылись на роге, мягко потирая его твёрдую шершавую текстуру. Итто сжал ладони на прохладных ягодицах и рывком дёрнул на себя Аято, заставляя его вылететь вперёд. — Что ты делаешь, умалишённый? — недовольно. — Хочу узнать, какой ты на вкус. Ближе, Аято. Переступи коленями за мои плечи. И не забывай, что нужно держаться за рога. — Что ты вытворяешь?       Протестовал, но Итто было безразлично. Он буквально вынудил его. Поцеловал головку члена и подтолкнул Аято повыше. — Ты сделал со мной всё, что захотел. — Но тебе же нравится это. — Нравится. Но я тоже хочу сделать тебе приятно так, как умею. Губами и языком я работаю хорошо. Тебе понравится. Поэтому заткнись и выполняй, Аято.       Он снова толкнул его и подстраивался лицом так, чтобы ему было удобно. Глава Камисато нахмурился. Не был готов. Не ожидал. Тень румянца осела на его алебастровой коже. Или это просто освещение комнаты? — Итто!.. — Сядь!       …и он просто нагло, бесцеремонно усадил Аято на себя, без предупреждения широко и мокро касаясь языком чувствительного местечка. Глава Камисато вздрогнул, и Итто почувствовал, что они будто поменялись местами. Чувствовал власть в своих руках. — Легче… — Мгм… — невнятно. Он был так занят.       Аято ухватился обеими руками за рога и запрокинул голову назад.       Это был первый раз, когда его касались чужие губы в этом месте. Это был первый раз, когда Камисато Аято в принципе касались там.       Он никогда не хотел и не позволял подобного. А с этим… Вот с ним… С вот этим наглым и смелым Аратаки Итто…       …всё было по-другому. — Твои волосы всё-таки растрепались, Итто...