Искусство Камисато: Аратаки Итто

      Итто подпирал лопатками Камнеруб, что был надёжно воткнут в землю. Висел на нём, как куль с каками. Еле стоял. Еле ходил. Не мог думать. Тело бесилось, а это, в свою очередь, раздражало его самого.       Всё дело во вчерашней ночи, которая, судя по ощущениям, всё ещё продолжалась в его голове. Третий раз был иным. Если во второй Итто мог с уверенностью заявить во всеуслышанье, что Аято трудился ради его удовольствия, то в третий раз… — Он просто использовал меня. Да так, что я еле собрался в кучу.       Красный о́ни привычным жестом поправил волосы, прочёсывая их назад. Не говорил, что ему не понравилось, однако это было агрессивно, жестоко и чертовски хорошо. Итто буквально умолял Аято поменять позу, но ему не разрешали.       Порядка сорока минут его в одном положении трахали так, как хотят. У него занемела поясница и задница. Он не чувствовал ног, кровь не притекала в пальцы, судороги сводили нижнюю часть тела.       Итто подумывал, что сдохнет раньше, чем Аято наиграется. Нет спору, это было так здорово, что даже сейчас, спустя половину суток, если мужчина напрягал внутреннюю сторону бёдер, мышцы неистово дрожали, и он ощущал слабость. — Какой кошмар…       Ему было дико непривычно, потому что никто с ним такого не выделывал ранее. Были ситуации, когда подобное происходило с обратной стороны. С теми, кого трахал Итто. Но он не имел понятия о том, что они чувствуют и вообще каково им.       Сейчас мужчина на собственной шкуре выяснил, что это за ощущения такие и как с ними жить. А также узнал, что боль в пояснице просто дикая. У него не было травм после секса, всё прошло хорошо. Это просто последствия качественной работы Аято.       Ноги не слушались, поясница отваливалась. Он не мог ни стоять, ни сидеть, ни лежать. Не было ни одного положения, в котором ему было бы нормально. Вот сейчас, стоять и подпирать собой Камнеруб среди кучки трупов было вполне нормально. Как-то держался. На честном слове. — Я сказал ночью, что сегодня снова буду у него, да? Может, он будет очень занят? Ведь если я не трогаю Аято, то и он как-то не особо интересуется познанием меня изнутри. Может, обойдётся?       Он устало застонал и вскинул голову, поднимая взгляд к небесам. Подскочил на месте, грациозным махом выбросил руку в сторону и увёл её за плечо, сжимая в пальцах рукоять Камнеруба. Рывком выдернул меч из земли и по касательной провёл остриём полукруг, описывая большую траекторию.       Взмахнул гривой, подкинул меч в воздух и перехватил в полёте, закидывая себе на плечо. Свободная рука полетела вперёд, в пустоту. Растопыренные пальцы, длину которых визуально увеличивали чёрные ногти, тянулись к неизведанному. — Аратаки — Первый и Величайший — Итто готов сдавать задание и ловить нового жука для Аято! Тот удрал, сучок, когда я вырубился из-за бобов… Но это ерунда! Разве для Короля О́ни есть что-то невозможное?! Хотя немного обидно… С ним я бы точно победил доходягу Аято! Только ему сначала надо поймать хоть кого-то.       Итто был уверен, что, кого бы не нашёл глава Камисато — тому не победить.       Закашлялся, глотая пыль, которую сам же и поднял Камнерубом. Выскочил из серого облака и пошёл вперёд. — Вылезай, братан. Поговорить надо.       Итто призвал демона-быка из печати и тот вмиг появился, шагая рядом. Сочная коричневая задница виляла из стороны в сторону. Уси деловито замычал. — А-а?! В смысле «не будешь меня слушать»?! Это вместо мужского приветствия?!       Сейчас, за пределами стен имения Камисато, будучи наедине с собой до появления быка, когда Аято его тоже не видит, как и все остальные, красный о́ни не изменял себе. Его темперамент вырывался наружу. Лез из всех щелей. Он слишком долго сохранял тишину. — Ты знаешь, что вытворил?!       Бык замычал, и зрачки Итто задрожали от возмущения. Он опустил взгляд вниз. — Если он всё понял и не в обиде, то это не значит, что ты должен был так вести себя! Где твоё чувство ответственности?!       Они шагали друг рядом с другом, только уси по какой-то неизвестной ему причине постоянно обгонял Итто. Никогда такого не было раньше. Обычно Итто ждёт его и подгоняет, когда они куда-то идут вместе. — Не надо уповать на Шинобу!       Уси остановился, повернул голову за плечо и замычал. Красный о́ни небрежным движением скинул с плеча Камнеруб и поместил его в печать, чтобы не таскать почём зря на себе. Весит он, конечно, как стадо овец. — Ну и что, что ты видел мазь?!       Бык пихнул его корпусом в ногу, и Итто занесло в сторону. Он понял, что его подгоняют, но на такие нежности внимания никогда не обращал, ведь это привычно. — И слышал, что я говорил в пещере… Да-да-да… Смотри, не ляпни кому-то! Всё ещё и что?!       Уси снова замычал и подталкивал Итто лбом в голень, постоянно придавая тому бесплатное ускорение. — Богема, ты перегибаешь!       Мужчина обернулся через плечо, чтобы посмотреть на него, но исправно шагал, как и хотел его спутник. — Ну, разве что… Вот только то, что Аято один из немногих, кто так хорошо к нам относится, спасает тебя от наказания. Вот и подумай тогда, что ты сделал!       Демон-бык коротко фыркнул что-то в ответ. Итто сначала нахмурился, но потом весело и громко рассмеялся. — Тем более! Если ты считаешь, что единственный, тогда какого рожна ты прибегнул к такой ужасной демонстрации?       Уси поднял голову и гневно топнул копытом. Итто развернулся к нему лицом и ткнул пальцем в демона. Разногласие было, однако до кровавой драки ещё далеко. — Я?! Это что я от тебя хочу? Я хочу, чтобы ты извинился перед ним. Принеси ему цветочек. Ему понравится. Аято обращает внимание на мелочи. Только не жуй и не слюнявь. Мне кажется, что он весьма брезгливый.       Уси обошёл его и снова пихнул головой в голень. Разворачивал Итто в нужную сторону и промычал какой-то очевидный упрёк. — Вот и принесу сам! Чтобы извинился перед ним, понял меня?! Как настоящий мужчина!       Уси настойчиво толкал его, а Итто не шибко хотел следовать за ним. Со стороны выглядело забавно, хотя на самом деле начинало напрягать одного из них. — Да отстань от меня, боже! У меня всё болит!       Уси смерил его недовольным взглядом, но перестал толкать. — Да нет, спасибо. Сам дойду. Но спасибо за заботу, братан. Ты не обязан носить меня на себе. Тем более здесь. Много глаз.       Демон-бык снова что-то сказал ему, и Итто вспыхнул от эмоций, подскакивая на месте. — Это не твоё дело! С кем хочу, с тем и трахаюсь! Понял меня?!       Уси пошёл вперёд, будто вовсе и не слушал его, хотя сам постоянно посматривал назад, чтобы Итто шёл следом и не отставал. — А вот и не надо! Не твоя задница! И вообще!.. У меня поясница и ноги болят, а не то, что ты подумал! Извращенец!       Итто фыркнул и тяжело выдохнул, потирая ноющую спину. С одной стороны, уси был прав, конечно. А с другой, красный о́ни сам хотел этой близости и буквально вынудил Аято.       Хотя… Беспощадно трахать его в одной позе сорок минут главу Камисато точно никто не заставлял. Чтобы во всех цветах и оттенках прочувствовать события прошедшей ночи снова, Итто нужно было только задуматься об этом.       Ноги начинали дрожать, поясница вибрировать, мышцы сокращаться. Ему так понравилось, что не было сил скрывать или отрицать это. Отходняки, конечно, жестокие, но, если бы Аято был помягче в последний раз всё было бы не так плохо.       Словом «плохо» это всё-таки тяжело назвать… Скорее некомфортно.       Итто снова потёр поясницу и склонился вперёд. Сунул руки между бёдер и сомкнул их. Чувствовал, как дрожат мышцы. Дикое ощущение, которое у него в первый раз в жизни. После первой ночи с Аято ему тоже было непривычно, но не до такой степени, как сегодня.       Глава Камисато его совсем не пощадил. А в тот раз работал только на благо Итто. — Решил довести меня до состояния комы, а потом трахал сугубо на потеху себе. Не разрешил даже перевернуться.       Итто плакался сам себе на тяжёлую судьбу нижней позиции, на которую, конечно же, обрёк себя совершенно добровольно. Едва не сожрал Аято, чтобы тот принёс его в жертву своему члену. Хоть и звучит это крайне странно…       Демон-бык по-дружески пихнул Итто в ногу, и мужчина выровнялся, весело улыбаясь уси. — Да всё в порядке, братан. Не беспокойся. Как ты думаешь, сколько времени мне понадобится, чтобы сходить в Сумеру?       Уси посмотрел на него как-то неоднозначно. Его внешний вид менялся. Маленький коричневый уси-о́ни всего за несколько мгновений превратился в огромную шерстяную гору. Явно выше в полтора раза любого другого быка. И это, вероятно, не предел. — За падисарой.       Итто любовно похлопал его по плечу и погладил, весело улыбаясь. Уси махнул ему головой, намекая. — Шинобу?.. Да нет, зачем? Думаешь, у неё нет своих дел? Но ты прав, что я не успею ко сроку, если пойду сам.       Красный о́ни упёрся ступнёй в колено быка и без проблем запрыгнул на широкую мускулистую спину. Итто завалился назад, головой приземляясь на всё такую же сочную задницу, как и прежде, только теперь она была много больше. — Другой не хочу. Мне нужен этот. Хочу отдать ему.       Уси пошёл вперёд, и ноги Итто свободно покачивались взад-вперёд. Лежать было легче. Тем более на широкой и тёплой, упругой спине быка. — К тому же, мне надо отчитаться. Я не могу уйти в Сумеру даже если захочу. Задание нужно сдать по завершению, то есть сейчас. Я не хочу, чтобы метла пришёл и трепал Аято нервы из-за меня. Они и так погрызлись. Мне это не нравится.       Уси протяжённо замычал, и Итто нахмурился. Треснул его затылком по мохнатой жопе. — Ты что такое говоришь?! Мне это не на руку! Я не использую такие методы, и Аято страдает из-за этого! Мне не нужно, чтобы они ссорились, чтобы сделать его своим. Моего бесконечного обаяния, красоты и таланта быть лучшим и первым во всём хватит, чтобы этот мужчина был моим. Метла может остаться его другом. Мне это не мешает. Не говори больше подобного, братан. Это отвратительно.       Итто фыркнул, и бык ничего не ответил по этому поводу. Преследовал уже другую цель. — Да. В комиссию. Спасибо, братан. Ты настоящий друг. Но перед Аято ты извинишься, хочешь того или нет. Мне плевать. Понял?       Уси вздохнул, однако промолчал в знак согласия. Если Итто хочет, чтобы он извинился, это значит, что он извинится. Ничего в этом ужасного нет. Они вместе уже много времени, чтобы подобные просьбы, которые требования, были проблемами.       Итто тоже сделает то, что захочет демон-бык, даже если ему это не шибко будет нравиться. Всё зависит от ситуаций.       Уси степенно ступал спокойными шагами. Путь не особенно близкий. Тот даже выспаться успеет по пути в комиссию Ясиро.

***

      Окно, которое всегда закрыто, потому что Аято мешает работать шум листвы, сегодня было открыто. Так они договорились между собой на рассвете.       У Итто сложилось прекрасное впечатление о проведённой ночи, и о́ни внутренне плясал от восторга. Этот эффект подкрепляла словесная договорённость о том, что следующей ночью они встретятся снова. Не будет такого, что Аято вновь канет в пучину работы, по меньшей мере, на неделю.       Итто был счастлив. Его вознесённое настроение и большие планы на совместное будущее Аято умудрился мастерски испортить парой фраз. Это было отвратительно.       Когда Итто, весь изнеженный и томный, уложился спать в постели главы Камисато, Аято суровым приказным тоном велел ему собирать монатки и проваливать из его постели, спальни и дома, в целом. Не разрешил остаться и спать вместе.       Точнее не так. Разрешил остаться, если Итто найдёт, где спать. А ежели нет, то… Пошёл вон отсюда.       Таким способом Аято снова провёл между ними жёсткую черту. Залепил прямо в лоб о том, что Итто может находиться в его постели только тогда, когда они занимаются сексом и не более.       В целом — понятно. Это именно то, и ничего более, о чём всё время треплется Камисато Аято. Но мог бы, на самом деле, проявить толику снисходительности и позволить булочке Итто одну ночку, которая почти рассвет, поваляться в его постельке и понежиться в объятиях возлюбленного.       Но нет. Итто пришлось уйти. Придя домой, вместо того чтобы спать законных два часа, он принялся прибираться, потому что развёл дома бардак, а Бабушка О́ни должна была на днях вернуться. Его беда была в том, что он не знал, когда именно она покажется на пороге этого дома.       А потом и спать-то времени особо не было. Итто нужно было вымыть тело, чтобы чувствовать себя комфортно на протяжении дня. Он был не против того, что Аято кончил внутрь. Дважды. Но это чувство… М-м… Скользкое. Внутри пустых растянутых стенок… А семя ещё и вытекало периодически.       Жуть, в общем. Он не мог с этим смириться, поэтому старательно вымывал всё, чем его наградил возлюбленный.       В настежь распахнутые створки окна, Итто видел спину Аято. Ему всегда казалось странным, что он сидит таким образом, чтобы окно было ровно за ним. Зачем? Почему? Почему не сесть так, чтобы оно было сбоку или напротив? До него не доходило это. Но это и не было так важно, чтобы спрашивать вслух.       Мужчина достал из карманов две пары перчаток Камисато Аято. Одна из них пахла его кожей достаточно сильно, а другая уже совсем нет. Как только они утратят свои волшебные свойства, будут совершенно без надобности ему.       Дело вовсе не в перчатках. А в том, кто их носил, кем они пахнут.       Этот запах пьянил его и возбуждал. Ему не хотелось с ним расставаться. Он поднял взгляд к большой круглой луне и поднёс руки к лицу. Прижимался губами и носом к перчаткам, глубоко, но бесшумно вдыхая запах Камисато Аято. — Ничто не вечно под луной… — беззвучно. Только губы раскрылись, смыкаясь вновь.       Он опустил взгляд красных глаз к будущему мужу. За спиной Аято Итто видел поднос. Сегодня там была другая еда, однако, она, как и её предшественница, осталась нетронутой. Глава Камисато не притронулся к ужину, который принёс Тома, ни вчера, и, видимо, ни сегодня.       Это печалило его. Вряд ли Аято выражал таким способом свой протест. Итто был уверен, что дело в другом, но не мог впитать глубину ситуации настолько, чтобы разобраться в ней без помощи главы Камисато.       Сейчас ему просто хотелось, чтобы он поел и всё. И неважно кто это приготовил. Итто не ревнует к Томе. Ему безразлично, что Аято ест еду, приготовленную его руками. Лишь бы тот просто поел. Чувствовал себя хорошо.       Он вздохнул и подошёл ближе к окну. Убрал перчатки в карман, бесшумно запрыгнул на подоконник и так же спустился вниз. Ни единого лишнего звука с этой стороны не раздалось. Хоть Итто большой и широкий, это не мешает быть ему ловким и бесшумным.       Нельзя убивать и шуметь, как слон в посудной лавке. Конечно, он обладал навыком оставаться незамеченным столько, сколько потребуется. Особенно с учётом того, что он много времени провёл с Шинобу.       Не его методы, само собой. Ему больше по душе громко, в лоб, во всеуслышание. Жаль, что не всегда продуктивно и возможно. Итто умеет, когда хочет. И может научиться всему, что будет необходимо.       Он вытащил свежий венок из внутреннего кармана накидки и крутил его в пальцах. Примерялся, глядя то на него, то на макушку Аято.       Поджимал губы, думая о том, что он, возможно, перегибает?..       Однако глава Камисато знатно поиздевался над ним прошлой ночью. Та причёска возмущает Итто всякий раз, как он вспоминает об этом. Решился, хоть и смутился. Тоже в чёрт знает какой раз… — Просверлишь в моём затылке дыру. — Услышал? — Нет. Услышал бы, если бы не ждал тебя. А так — нет. — Тогда, как ты понял? — Чужое присутствие. Ты стоишь слишком долго, чтобы я не почувствовал. А ещё смотришь на меня. Это я тоже чувствую, Итто.       Аято вёл себя точно так же, как обычно. Не оборачивался, не перестал работать. Его рука всё так же выводила иероглифы, пальцы макали кисть в тушь, листы периодически шуршали из-за того, что глава Камисато водит по ним длинными рукавами. «Он никогда не смотрит на меня».       Досадно. Но ладно. Исправит. Итто это обязательно исправит. — Что молчишь? — Думаю. — О чём? — Ты ел сегодня? — Да. — Ужин нетронут. — Это не мне. — А кому? — Тебе. — Не понял. — Ты ведь хотел, чтобы я что-то тебе приготовил. Угрожал, чтобы я не отказывал в простой просьбе, иначе пожалею, — Аято засмеялся, но это было не искренне. Как будто насмехается. — Твоя просьба выполнена. Не хочу о чём-то жалеть, о Могучий и Ужасный. Первый и Величайший. — Прекрати, Аято. Ты прямо сейчас получишь, если не закроешь варежку. — Не успел прийти — уже хамишь. Не стыдно? — Нет, не особенно. — Уважением между нами не пахнет? — Пахнет. Ещё и как. — Что-то не чувствую. — Почувствуешь. — Пованивает пренебрежением. — А ты нюхай в другой стороне. — Там тоже не чувствую. — Почувствуешь, когда перестанешь насмехаться надо мной. — Я лишь пошутил. Это была невинная шутка. Что ты взъелся на меня из-за неё? — И вовсе не взъелся… Спасибо, Аято.       Итто надел на его голову венок, вытащил красивый фиолетово-сиреневый цветок из накидки и приобнял за плечи Аято. Прижимался к ровной спине грудью, целовал в плечо через одежды и двумя пальцами держал перед лицом возлюбленного нежный цветок. — Что это?       Красный о́ни буквально чувствовал, что глава Камисато смутился. Его плечи напряглись и приподнялись. Голос не выдавал его, но тело всё говорило само за себя. Итто бесшумно улыбнулся. Помнил, что тут нельзя шуметь. — Это цветок. — Я вижу, что это цветок. Зачем ты его держишь передо мной? — Потому что это тебе. Примешь его? — Я… — Аято вскинул плечами и прочистил горло. — Что за глупости детские? — Он тебе не нравится? — …и где ты взял падисару? — В Сумеру. — Когда ты успел? — Это было тяжело. — Не сомневаюсь. — Уложиться во время, особенно после того, что ты сотворил со мной ночью, было подобно героизму. Я очень старался ради этого нежного цветочка.       Аято сглотнул. Итто слышал, как перекатился кадык. Не хотел давить или смущать ещё больше, хотя отдал бы почку за то, чтобы сейчас увидеть лицо главы Камисато. Был уверен, что на скулах ожил лёгкий румянец, а мочки ушей и вовсе заалели.       Поцеловал в шею, пробираясь сквозь шелковистые короткие волосы возлюбленного. Закапывался в них носом, вдыхал запах. — Примешь его, Аято? — Да. Спасибо. Но… что мне с ним делать? — Просто поставь в воду. — Стебель мокрый…       Аято неловко сжал пальцы на нежном небольшом цветочке. Крутил перед собой подушечками и рассматривал лепестки. — Конечно, ведь я не мог позволить ему увядать в пути. — Зачем ты проделал такой путь? — Падисара подходит к твоим глазам. Дополняет их цвет и питает. Я хочу, чтобы ты поставил этот цветок у себя на столе, если это возможно. — . . . — Это возможно? — …да. — Спасибо, Аято.       Итто обошёл стул, аккуратно сгрёб бумажки Аято, отодвигая их чуть ближе к центру стола, и присел на край. Глава клана смотрел на по-хамски расставленные ноги, поднимался взглядом выше, по животу, от вида которого в нём умирал здравый смысл, и… внезапно понял, что молчит слишком долго. — Слезь со стола. — Почему? — Я тут работаю. — Вчера мы тут трахались. — А сейчас я работаю. — Время — за полночь. Может, хватит, Аято? — Но мне нужно закончить. — Кто-то умрёт? Это вопрос жизни и смерти? — Нет. — Значит, на сегодня ты закончил с работой. — С каких это пор ты решаешь подобные вещи за меня? — С сейчас. — С какой радости? — А почему нет?       Аято хмурился, а Итто широко и лучисто улыбался ему. — Цветок-то поставишь в воду? — У него даже края лепестков фиолетовые. — Он тебе очень подходит, правда? — …да. Наверное…       Итто видел, что Аято неловко прямо сейчас. В конкретно данную секунду. Созерцать это было неописуемо прекрасно. Такой наглый и дерзкий, такой открытый, которого нельзя застать врасплох или вынудить мешкать… Сейчас сидел с опущенным лицом и теребил в пальцах цветочек падисары… — Аято? — Что ты хочешь от меня? — Ты ел сегодня? — Да. — Что ты ел? — Ты что прицепился ко мне?       Аято вскинул головой, и венок качнулся. Мужчина рефлекторно поймал его, чтобы тот не упал. Вот сейчас он вспомнил, что Итто что-то нацепил на него. Текстура нежная, прохладная. Похоже на… — Цветы? — Да. — И что это должно значить? — Они идут не только к твоим глазам, но и к волосам, глава Камисато. Выглядишь чертовски привлекательно. — Детский сад.       Аято снял венок с волос и смотрел на него. — То, что ты сделал мне два хвоста, как маленькой принцессе — это был не детский сад? — Это месть? — Ни в коем случае. Мне, правда, кажется, что эти цветы бесконечно подходят тебе. Ты не согласен? — Мне безразличны такие штучки. — Очень жаль.       Итто виновато улыбнулся. Аято какое-то время смотрел на него, после чего взгляд снова скользнул вниз. Упёрся в живот, бегал с одной полосы косых мышц ко второй. Не знал, на какой остановиться. — Тебе действительно нравится, когда это на мне? — Да. — Хорошо.       Аято вернул венок на место, надевая сразу за чёлкой. У него самого получилось лучше, чем у Итто. Глава Камисато чувствовал такие вещи куда тоньше. Вероятно, это из-за того, что у него за плечами маленькая сестра, у которой почти не было родителей.       Её единственный родитель — её старший брат, который готов рвать, грызть и убивать всё живое, чтобы Аяка улыбалась. Итто было понятно, откуда у возлюбленного навык плетения волос. И был уверен, что это далеко не единственное подобное ремесло. — Ну как?       Аято качнул головой, и чёлка дрогнула, падая на лицо. Итто расплылся в самой привлекательной и нежной улыбке, на которую только был способен. Потянулся рукой вперёд, ногтями поддел голубовато-снежные волосы и уложил их, чтобы не лезли в глаза. — Настолько красиво, что у меня не хватит слов, чтобы выразить вслух то, что я вижу перед собой. — Ты просто влюблён. Дурень. — Я хочу съесть то, что ты приготовил для меня. — Нет. Сначала ты разденешься. И только после того, как мы закончим, ты можешь это съесть. — Почему порядок именно такой? — Потому что риск того, что ты отравишься, слишком высок. А ты сказал, что мы будем заниматься сексом каждый день на протяжении десяти лет. — Сказал. Вижу, что ты в восторге от идеи. — Раздевайся, Итто.       Красный о́ни погладил себя по бёдрам. Следил взглядом за Аято, который поднялся со своего места и искал ёмкость, чтобы поставить цветок в воду. — Раздень меня сам, если что-то хочешь. Я так устал сегодня. — Как прошло задание? — Проще пареной репы, — самодовольно разводя руки в стороны. — Это потому, что без бобов, — посмеивался Аято. — Ну извините!       Итто хлопнул себя ладонью по рту, чтобы наверняка закрыть его. Это было слишком громко для этих стен. Нельзя, нельзя, нельзя. Только не в доме Аято. — Это не упрёк, не обижайся. — Я не обижаюсь. Извини, что опять поднял шум. — Всё в порядке. Я принимаю тебя таким, какой ты есть. — Меня может услышать прислуга имения. Тома, принцесса. — Никто не услышит. Не переживай. — Уверен? — Да. Так что не загоняй себя слишком сильно, хорошо? — Ладно, любимый. — Вышвырну.       Итто рассмеялся, но промолчал. Аято примостил цветок на столе с противоположного края и подплыл к объекту своего вожделения. Облизывался. В первый раз ему было как-то проще. Он без проблем мирился с мыслью, что второй может случиться весьма не скоро.       А теперь, когда ему пообещали приносить свою задницу сюда каждую ночь, Аято не мог держать своё желание в штанах должным образом.       Прижался к нему всем телом, обнимал за шею и целовал в губы. Странно, но он не ощутил, чтобы Итто обнял его. Обычно руки о́ни следуют всякий раз, как им позволяют. — Что-то не так? — Садист и эгоист. — Незаслуженно. — Враньё. Ставлю ультиматум. — Начинается…       Аято чуть отстранился, вытягивая руки. Всё равно обнимал его, но теперь только ладонями. Был несколько недоволен, но не слишком, чтобы это можно было воспринимать всерьёз. — Я хочу… — загадочно, многозначительно. — Что ты уже хочешь? — Нет, не так. — А как? — Это если ты хочешь. — Чего я хочу? — раздражение уже можно было различить. — Если ты хочешь трахать меня в своём доме, Аято, то… — Ведь не зря это место зовётся имением. Имением Аратаки Итто. — Да-да-да… Поговори мне ещё.       Аято рассмеялся, и Итто тоже широко оскалился. — Что ты хочешь? — Хочу, чтобы ты заботился о моём состоянии и не выгонял после секса домой. Я устаю и не хочу двигаться. Либо я сплю здесь, либо мы будем заниматься сексом на нейтральной территории. — И всего-то?.. Пф. Хорошо, будешь спать здесь.       Вот сейчас Итто ничего не понял. Всего ничего назад Аято так настойчиво выгонял его прочь, что не было совершенно никакого шанса повлиять на его решение. А тут что за ерунда?.. Вот так вот взял и просто уступил? Что за чушь?!       Итто нахмурился. — И почему это ты согласился?.. — Потому что я согласен. Секс — это утомительный труд. Особенно для принимающей позиции. Я был неправ, когда выгнал тебя. Впредь можешь оставаться. Хочешь спать здесь — будешь спать.       Исходя из речевых оборотов и построений предложений, Итто понял, к чему клонит Аято. Не такого эффекта он хотел добиться. — С тобой. — Нет, без меня. — А ты где будешь спать? — Я найду себе место, не переживай обо мне. — Нет, Аято. Почему ты не хочешь спать со мной? — Я сплю с тобой. — Я не о сексе, дурачина ты эдакая! Я о сне. — Да всё мне ясно. Ты посмотри… Разошёлся… — Почему, Аято? — Я привык спать один. Я всю жизнь сплю один. Зачем ты мне нужен в моей постели? — Не веди себя так со мной. Сейчас выхватишь. — Не бери на себя слишком много. — Не веди себя со мной, как с проституткой. — Понятия не имею, о чём ты говоришь. Я никогда не платил за секс. — Поздравляю. Я не к тому клонил. Хочу спать с тобой. — А я с тобой не хочу.       Итто видел, что Аято упёрся рогом. Хотя рогов у него-то и нет… Что за глупости? Он понял, что выбрал неправильную стратегию и таким образом от главы Камисато ничего не добиться. Если будет напирать — нарвётся на грубость и ещё более серьёзный ультиматум. Такого ему совсем не надобно.       Хотел смягчить угол, сгладить его и убрать вовсе. Потому что Аято уже даже перестал тянуться к нему, чтобы целовать. Ещё немного и тот вообще отстранится на расстояние.       Итто улыбнулся, положил ладони на его бёдра и уводил их на ягодицы. Поймал. Теперь он его никуда от себя не отпустит. — Не нужно быть таким категоричным, Аято. Давай попробуем? Если тебе в край не понравится — я больше не буду приставать к тебе с этим. — Чего ты пытаешься добиться от меня?       Аято больше не доверял ему в этом вопросе. Это было хорошо слышно. Подозревал, искал подтекст и скрытый смысл. И, кажется, уже догадывался… — Ничего. — Ложь. — Нет, это правда. Это лишь моя хотелка и ничего более. Ведь ты знаешь, что у меня чувства к тебе. Я хочу спать с тобой в одной постели. Разве это не логично? — Мы не пара. Не вместе. Не состоим в отношениях. Мы занимаемся сексом и всё. Не спим вместе. — А мы можем не быть парой, не быть вместе, не состоять в отношениях, но заниматься сексом и спать вместе?       Аято нахмурился вновь. Ну что за несносный Аратаки Итто?! Красный о́ни снова принялся разглаживать брови главы Камисато, а потом прижал его ближе к себе. Их члены касались друг друга через штаны.       …и оба были в состоянии полудрёмы. Ждали, когда же их всё-таки призовут к действию. — Это манипуляция. Ты обманываешь меня. — Что ты теряешь? Ничего. Позволь мне. Одну ночь. Если ты не уснёшь — вопрос закроется. — Навсегда. — Да, — он кивнул. — Хорошо… — нехотя.       Ну что делать? Задолбит, если не пойти у него на поводу. Заклюёт всю голову, задушит и будет трясти в руках до тех пор, пока не добьётся своего. Аято не улыбалась перспектива, что его будут трахать в голову. Этим есть кому заниматься и без Итто. С ним он хотел только в рот, руку или задницу. Этого вполне будет достаточно.       Красный о́ни поглаживал его по затылку и лопаткам. Нежный аромат падисары достигал его обоняния. Мужчина посмотрел на венок из цветов и вспомнил, как ему трудно было сплести это творение искусства. Его огрубевшие пальцы не привыкли к такой работе, и их моторика была совсем иной, нежели необходимо.       Это была пытка. Мука. Самая настоящая кара, но он всё-таки справился с поставленной перед собой задачей.       Никогда не сдаваться. Идти до конца. Биться насмерть. Самоотверженно и до последнего вздоха. — Поцелуешь меня или бесишься, Аято? — Я никогда не бешусь. — Ты постоянно бесишься. Просто этого никто не видит и не знает об этом. Даже в теории. За твоими масками и улыбками ничего непонятно. Окружающим. Другим. Не мне. Я много наблюдал за тобой, глава Камисато. — Я не бешусь. — Сейчас? — И сейчас тоже. — Тогда целуй меня.       Итто раскрыл губы и красивые острые клыки показались в свет. Аято смотрел на них. Притягивали. Манили. Не хотел спорить с ним снова или препираться. Уступал. Уже понял, что с Итто по-другому не получится. Тот будет уступать только в том случае, если глава Камисато будет делать то же самое.       Пальцы с двух сторон проникли под волосы и встретились где-то на затылке, под толщей тёплых и густых, белоснежных волос. Он приподнял языком верхнюю губу и захватил её в плен, вбирая в рот. Гладил, посасывал, сминал.       Это было приятно. И, кажется, не только ему. Итто сквозь зубы втянул воздух, его пальцы сомкнулись на одежде, бёдра сжались. Аято был уверен, что это возбуждение во всех его проявлениях. В первую очередь моральное, следом физическое и дальше по списку. — Будь сегодня полегче со мной, Аято. — Что-то болит? — Ужасно. Катастрофически болит поясница. Мышцы ног всё ещё пребывают в истерическом состоянии. Пощади меня, ладно? Иначе завтра я не смогу сюда прийти. Разве что приползти. Поскольку у меня отнимет ноги, да и вообще атрофируется всё, что ниже поясницы…       Аято чуть улыбнулся и погладил его по щеке в успокаивающем жесте. Касался лбом противоположного и, не отрываясь, смотрел в красную радужку глаз. — Ведь ты знаешь, что восстанавливаешься быстрее людей? — Знаю. — Хоть что-то ты знаешь о себе. Уже радует. — А чего я не знаю? Расскажи мне.       Аято лукаво улыбнулся. Это была негласная причина, по которой у Итто в том числе не было шансов с ним. Аято не хотел, чтобы тот привязывался к нему слишком сильно, тем более, узами отношений, или, не доведи архонты, брака.       Глава Камисато знал, что такое горячее и открытое сердце, как у Аратаки Итто, будет страдать и обливаться кровавыми слезами не одно десятилетие. Он не хотел и не мог допустить подобного. — Почему ты молчишь? Скажи мне, чего я не знаю. — Ты много чего не знаешь. Мне начать в алфавитном порядке или по значимости? — Ты имел в виду что-то конкретное. — Вовсе нет. Я обобщил. Если я начну тебе рассказывать всё, что знаю, нам не хватит и месяца непрерывных диалогов.       Он лгал. Улыбался и лгал в лицо. Ему не привыкать. Аято всегда так делает. Это что-то вроде дурной привычки, только мужчина совсем не осуждал себя за подобное. Это ложь во благо и её в его жизни было слишком много. Каждый день. — Тут что-то нечисто, — недоверчиво. — Глупости.       Аято погладил его по затылку и вновь припал поцелуем к губам. Ему нужно было отвлечь его, но он был уверен, что этого недостаточно, чтобы запудрить голову Итто. Хотя этот способ весьма и весьма действенный. Лучше что-то спросить в придачу. — Как Крио Глаз? У тебя получилось? — Не-а. — Не отреагировал? — Вообще. Ни в бою, ни сам по себе. — Попробуй ещё. — Да ладно, Аято. Мне просто было интересно. Я ни на что не рассчитывал, когда взял его у тебя. Мне было очевидно, что со мной он реагировать не будет. — Со мной он тоже реагирует крайне редко и только тогда, когда хочет сам. — Ну вот. Глупостями занимаюсь. Я возвращаю тебе его. — Попробуй ещё. Не сдавайся. Уверен, рано или поздно у тебя что-то получится с ним. Ты очень целеустремлённый. — Благодаря тебе в том числе. Мой Глаз был подарен мне тобой, Аято.       Глава Камисато тихо посмеивался и отрицательно качал головой. — Ты знаешь, что люди веруют, будто Глаза Богов им даруют сами Архонты? — Да. А ты веришь в это? — Нет конечно, — он снисходительно улыбнулся. — Это глупости. — Я почему-то так и думал. — Оставь Крио Глаз себе пока. Пробуй. — Ты не переживаешь, что он не вернётся к тебе? — Ты о том, что он выберет тебя в качестве хозяина? — Скорее о том, что я продам, украду, съем… Не знаю. — Нет. Ты не такой. Ты вернёшь его в тот же миг, если я скажу. Мне хорошо известно, что ты за человек. И будучи не человеком, ты лучший из людей.       Итто поджал губы. Ему было нечего ответить. Смутился. Слов не находил.       Аято мягко сжал пальцы на затылке и склонил голову о́ни чуть в сторону, открывая шею. Припал к ней губами, влажно и громко целовал, будто специально придавал этому процессу больше пошлости.       Итто был категорически «за» и не видел ни единого повода, чтобы мешать. Даже его смущение, которое на сто процентов содержало в себе моральную составляющую, а не физическую, совсем не мешало ему. — А потом ты поможешь мне придумать, как обратить внимание Томы на Аяку.       Мужчина внезапно распахнул глаза, будто включился. Неожиданно. — Чего?.. — Да. У тебя было много девушек. Больше, чем у меня. Ты-то мне и скажешь, как они проявляли знаки внимания к тебе, чтобы ты реагировал положительно. И, конечно, как сам заигрывал с ними ты мне тоже расскажешь.       Ладонь Аято опустилась на член, и Итто вытянулся струной, горячо, совсем неожиданно выдыхая. Глава Камисато всё-так же целовал шею и область плеча. С нажимом гладил бугорок под ремнём. Не собирался останавливаться. — Так она… В метлу что ли?! — Мгм. — Ужас какой. — И не говори. — Погоди… Ты сказал мне… — Мгм. — Почему?.. — Ты поможешь мне отвадить его от меня и посмотреть на Аяку другими глазами. Уверен, что она начнёт нравиться ему, если Тома допустит эту мысль в своей голове. Посмотрит на неё как на девушку, а не как на мою сестру или госпожу Камисато. Понимаешь меня?       Зубы Аято сжались на коже вместе с пальцами внизу. Итто выгнулся в спине, плавно подался бёдрами вперёд, будто выпрашивал больше. — Да… — сквозь шипящий протяжный звук. — Вот умница.       Красный о́ни сел на стол, обхватил ногами Аято и прижал к себе. Пальцы пробирались под рубашки со спины, желая коснуться голой кожи. Ему до безумия хотелось видеть возлюбленного голым. Это тело, эти руки, это лицо. — Я буду нежен. Сегодня всё будет на лёгком режиме и один раз, хорошо? — Да. — Речь о проникновении. Мне хватит одного раза. Я тоже устал и совсем не спал. Но тебя могу поразвлекать подольше разными способами. Как захочешь. — Не нужно, Аято. Если ты устал, то не заставляй себя. Мы можем просто лечь спать. — Что?!       Он дёрнулся и отстранился. У Итто округлились глаза от такой резкой реакции. Аято всегда такой холодный, поглощённый самоконтролем. А тут… что это такое было? Недовольство? Разочарование?       Красный о́ни смотрел на него, не в силах ничего вымолвить. На лице главы Камисато всё было выщерблено максимально понятно… Итто не ожидал, растерялся. — Ты говорил, каждый день. Я поверил тебе. А теперь ты даёшь заднюю?       Он и не думал, что Аято действительно настолько сильно хочет его. Тот ни разу не давал этого прочувствовать так остро. Да и вообще это всякий раз было на словах, не более. Глава Камисато говорил, что хочет его, но ничего не делал.       Приступал только тогда, когда всё действительно максимально понятно и обратного пути просто нет.       А это ещё что такое и о чём?       Они толком даже не начали. Ничего ещё не произошло. Парочка неполноценных поцелуев, тройка касаний и на этом всё. Только… кажется, Аято горит. Не в состоянии контролировать себя.       Итто всем сердцем, всеми фибрами души почувствовал, что Камисато Аято хочет не просто секса. Он хочет его. И, скорее всего, только его. Никого другого тот не примет.       Красный о́ни сглотнул и опустил взгляд. Облизал подсохшие губы, убирая дискомфорт, и прильнул к будущему мужу. Точно будущему мужу. Шептал в его губы. — Я не даю заднюю, Аято. Скорее, с тобой и тебе я даю в заднюю. Это более точное выражение. — Значит «да»? — Да. — Ты хочешь? — Просто потрогай ещё раз и ты ощутишь существенную разницу.       Несмотря на широкие штанины, Итто чувствовал, что ему крайне тесно и неудобно. Его взгляд опустился вниз, он смотрел, что в штанах Аято уже совсем нет места. Ткань так натянулась, что форму и размер члена можно было рассмотреть беглым взглядом. Совсем не всматриваясь. — Я не буду принуждать. — Ты не принуждаешь меня. Я пришёл сюда несмотря на ещё утром отвалившуюся к хренам поясницу и ноги. Хочу снова чувствовать тебя внутри.       Аято резко притянул его к себе за ягодицы, пахом врезаясь в Итто. Раскрытые бёдра развелись шире, и красный о́ни обнял его руками и ногами. Припал губами к шее. Услышал благодарность в форме рваного выдоха. Зубы сомкнулись, клыки несильно впивались в кожу.       Итто уже понял, что Аято из тех, кто не против мешать боль с удовольствием в разумных рамках. И, кажется, ему тоже такое нравилось. Он ещё не до конца понял, но ловил себя на мысли… — Аято… — Всё, что пожелаешь. — Я должен сказать тебе, что есть кое-кто, кто знает о нас.       Глава Камисато увёл лицо чуть назад. Смотрел... Итто не мог понять тот заинтересован, напуган или ему вообще абсолютно безразлично?.. — Кто?