Искусство Камисато: Аратаки Итто

      Найти хозяйскую купальню не составило труда. Хоть Итто никогда тут не был, кроме нескольких помещений, имение было построено в лучших традициях. Ничего удивительного в том, что он отыскал её.       Действительно удивительным было то, что Аято отпустил его блуждать и искать самому. Не говорил куда идти, не наставлял, не паниковал. Просто отпустил и всё.       В голову Итто, конечно, закрадывалась мысль, что это из-за того, что Аяка пришла и за полчаса вынесла мозги Аято. Засы́пала его и теперь тот сидел в шоке. А с другой стороны, ведь глава клана и ранее отпустил его за здорово живёшь. — Интересно, он понял, о ком говорила принцесса? Не говорил с ней об этом потому, что там был я? Вряд ли она приходит каждый день и говорит ему, что влюблена в кого-то. На месте старшего брата я бы забеспокоился.       Итто закинул руки на края каменной чаши и поднялся чуть выше. Откисал тут уже час, не меньше. Это был единственный способ скоротать время, который он придумал. Снова раздвигать ноги перед Аято, пока тот работает, у него не было никакого желания.       И вообще ему хотелось, чтобы от главы клана исходила инициатива. Итто знает, что Аято хочет его, но постоянно держит себя в руках. Это накаляло. Особенно после того, как он неделю о нём мечтал, а тот даже на глаза не показывался. — …но я не на его месте. Я не старший брат. Понятия не имею, что он там чувствует сейчас. Со мной Аято всё равно не стал бы это обсуждать. Ведь это не член мне в рот совать, верно, глава Камисато?       Итто устало вздохнул и съехал по гладкой каменной чаше. Опустился в воду так, чтобы только глаза выглядывали, и сидел. Он немного утомился. Поистрепался морально за эту неделю.       Из всего хорошего, что с ним могло приключиться за это время, Итто испытал на себе только эту мраморную ванну с горячей ароматной водой. У Аято тут целый рассадник всяких масел и штучек, которых Итто никогда в глаза не видел.       Это всё были приспособления для омовения, но большинством из них он не знал, как пользоваться. Действовал по наитию, интуитивно: что на запах понравилось, то и плескал в воду.       Зато он смог хорошо вымыть волосы и был счастлив, что теперь похож на человека хотя бы внешне. Не считая рогов, клыков и ногтей. Ну от этих штук он не избавится, да и не собирался, если честно. Он такой, какой есть. Его в себе всё устраивало. — Скучаю по парням… — выныривая. — Шинобу точно скучает по мне больше всех. Бросаться на меня, как другие, не будет, конечно. Однако я точно знаю, что она встречалась с Кудзё Тэнгу, чтобы узнать, как я и где я.       Он нырнул под воду, в очередной раз вымыл лицо, агрессивно протирая его ладонями, и вынырнул. Чувствовал себя не в своей тарелке. Снова услышал то, чего не хотел. Снова Аято сказал, что не любит никого, кроме Аяки. Снова прозвучало то, что Итто больше всего не понимал. — Чего он боится? Быть брошенным? Что его ранят? Что он останется один? Почему не подпускает?       Мужчина прочесал пальцами чёлку, укладывая мокрые послушные волосы назад. Снова раскинул руки на края чаши и следил за тем, как испаряется вода. — Завтра выполню поручение, отнесу мору старику и пойду к парням. Пусть подумает, если у него найдётся время на раздумья. Не хочу становиться для него обузой, а доверить что-то серьёзное или важное он мне не может. Ни дело, ни, тем более, свои тяжёлые тёмные мысли. Пусть останется наедине с собой, если так ему легче жить.       А изначально собирался провести грядущий остаток дня с Аято.       Итто в последний раз нырнул, вновь прилизал волосы назад и выбрался из чаши. Физически чувствовал себя хорошо, морально ему было немного тяжело. Было несколько причин, и он все их точно знал.       У него уже давно не было плохого настроения. Расстроить его — это целое искусство. — …и вовсе не Камисато.       Он обтёр тело, выжал волосы и несколько раз встряхнул гривой, чтобы она упала так, как положено. С трудом влезал в штаны, которые совсем не хотели скользить по влажной ноге, и затянул ремень. Накинул на плечи рубашку Аято и готовился выходить.       Спустил воду, вымыл чашу, вытирал за собой лужи на полу, тысячу раз проверил, чтобы не оставить после себя свинарника и только тогда Итто подошёл к двери. Закрыл глаза. Вслушивался в то, что происходит снаружи. Считал шаги служанок, пытался определить, как они двигаются и в какие стороны. — Вполне.       Он тихо приоткрыл дверь и вышел за неё. Ручка мягко щёлкнула, и хозяйская купальня закрылась. Мужчина бесшумной поступью направился в спальню. Был бдительным, слушал разные звуки и голоса, чтобы ни на кого не наткнуться по пути.       В случае чего, он всегда мог проломить стену и выйти по прямой. — Интересно вот… Что мне скажет Аято, если я пробью дыру в несущей стене?       Узнать это ему не удастся, так как до спальни он добрался без приключений. Да и не очень-то хотелось. Скорее совсем наоборот.       Аято сидел за столом и работал. Ничего нового, в целом. Итто и не видел никогда, чтобы тот делал что-то другое, кроме работы. В последнее время, имеется в виду. Да, они действительно очень давно не играли в карты, не устраивали бои жуков и не шатались вместе по Инадзуме.       Это было грустно. Но ничего другого не оставалось. Итто видел, что Аято действительно работает каждую секунду времени. Зашёл в нишу, сел на постель и выискивал взглядом книгу, которую возьмёт почитать. Или просто полистать. Настроение — то ещё дерьмище.       Трогать Аято он всяко не собирался. Тот опять даже взгляда не поднял, когда Итто зашёл. — Как вода?       Кто бы мог подумать?.. — Хорошо. Спасибо. Я всё вытер и вымыл после себя. Тебе не о чём беспокоиться.       Аято мягко засмеялся, новь макая кисть в тушь. — Похоже, что меня беспокоят подобные вещи? — Тебя вообще ничего не беспокоит, кроме сестры. — Это похоже на правду. — Ну тогда забудь, что я сказал про чашу. — Хорошо. Как скажешь.       Итто это всё не нравилось. Он уже даже не понимал, зачем находится здесь. Ради секса? Да нахер он нужен, такой секс? Не стоит теперь ни на что.       Не уходил только потому, что надеялся на то, что, может, им удастся поговорить, когда всё закончится. — Итто? — Что? — Чем ты расстроен? — С чего ты взял, что я чем-то расст?.. — Ты зашёл молча. Не улыбнулся мне. Сел на постель и сидишь, как в воду опущенный. Хотя только выбрался из неё. Должен быть бодрым и полным сил. — Я ничего тебе не должен. Я никому ничего не должен, кроме старика, которому торчу полмиллиона моры. — Вряд ли это причина твоего настроения. Аяка что-то сказала, что задело тебя? — Перекладываешь всё на плечи сестры? Очень интересно.       Кисть скрипнула в пальцах Аято, и он застыл, поднимая взгляд перед собой. Голова плавно повернулась в сторону собеседника. — Что? — Ты слышал. — Ты узнал что-то новое из моих слов? — Нет. — Какие проблемы? — Я не стану доносить до тебя свои мысли. Они для тебя словно неудачная шутка или пшик. — Я предупреждал тебя с самого начала. Сказал, что между нами ничего не будет. Что тебе надо от меня теперь? — Ты эгоист, Аято. — Прекрасно. Это не новость. Думаешь, я не знаю, кто я?       Итто только сейчас повернул к нему голову. Смотрели друг на друга и явно не понимали сути. Ни один, ни другой. — В том-то и дело, что не знаешь. — А ты, выходит, знаешь? — Аято… — он встал и подошёл к нему ближе. — Послушай, что тебе сказала сестра. — Я могу решать за себя. — Можешь. И ты решаешь неправильно. Твой выбор ложный. — Спасибо. Я учту. А теперь сядь. Мне немного осталось. — И что потом? — Я ведь обещал тебе. — Похоже на то, что мне это интересно? — А разве нет? — Не сейчас. Пойду домой.       Итто развернулся к нему спиной и вернулся к постели. Скинул с плеч рубашку, пытался из неё вылезти, но ткань липла к влажной коже и совсем не хотела её отпускать. Ко всему прочему одеяние было тесным, что ещё больше усложняло о́ни задачу.       Аято смотрел в точку между его лопаток. На то, как с белых волос течёт вода и нежная льняная ткань просвечивается. Кожу спины было хорошо видно. Это одна из причин, почему Итто не мог снять рубашку. — Завтра утром я буду в комиссии. Возьму задание, выполню его, затем вернусь и отчитаюсь сразу по двум. Что я должен сказать в комиссии, чтобы оправдать своё трёхдневное отсутствие? — Ничего. Я всё улажу. Никто не спросит. — Понял. Затем я заберу мору за два задания и отнесу её старику, как и должен. — Итто…       В дверь снова постучали и оба мужчины повернули головы к источнику звука. Красный о́ни почувствовал накатившую волну раздражения. Нет, ещё один раз он не вынесет. — Я в окно. Рубашку верну послезавтра. — Послезавтра? — Завтра я не приду. — Почему? — Не хочу. — Вака, Вы у себя?       Итто поморщился. Не хотел видеть Тому. Нет, это точно нет. Никак и ни за что. — В какое ещё окно? — Вот в это, — он указал пальцем за спину Аято. — Нет, ты никуда не уйдёшь. — Это ещё почему? — Ты распаренный из купальни. Весь мокрый. Ты заболеешь. — Я — ёкай, Аято. О́ни не болеют, как люди. Включай голову. — Не хами мне. — Вака? Снова в работе? Принцесса сказала мне, что Вы у себя. Я могу войти? — Подожди немного. Сейчас.       Аято требовательно смотрел на Итто, но тот, кажется, был неумолимым. — Нет. — Останься здесь. — Я не хочу слушать то, что меня не касается. — По-другому не будет. Такие у нас отношения. «Отношения».       Итто зацепило это слово. Звучало интересно. Ладно, ему хотелось дослушать мысль Аято до конца. Он поджал губы и смотрел на мужчину в паре метров от себя. — Пожалуйста, — одними губами.       Сдался… Снова сдался ему в добровольный плен. Кивнул и вернулся за ширму, выставляя её как нельзя хорошо, чтобы ничего не было видно.       Аято выдохнул и опустил взгляд. Сел ровнее и пододвинулся чуть ближе к столу. — Заходи, Тома.       Улыбчивое лицо управляющего показалось в проёме. Тот заходил спиной, потому что нёс поднос в руках. — Господин Камисато всё трудится? Хорошо, что хоть прервались на омовение. Проходил мимо Вашей купальни, слышал, как шумит вода и пара было много. Как себя чув?..       Дверь закрылась, и Тома повернулся лицом к Аято. Запнулся и застыл, но быстро пришёл в себя. — …чувствуете? — Хорошо, спасибо.       Тома смотрел на сухие волосы Камисато Аято, на его одежды и понимал, что в купальне был вовсе не он. Однако… хозяйская купальня на то и хозяйская, что кроме Аято туда никто не ходит. Что тогда за чушь? — Вака… — Да? — Вы не были в купальне. — Только набирал воду. — Я был там после того, как она освободилась. — Да? — Аято улыбнулся ему своей профессиональной улыбкой и сцепил руки в замок, укладывая предплечья на край стола. — И как там? — Там нет воды. — Правда? Значит, я плохо вставил пробку в чашу. Незадача, конечно. Наберёшь её снова?       Аято беззаботно улыбался и отвечал слишком быстро, чтобы можно было заподозрить ложь. Но Тома знал его лучше, чем другие. И таких ситуаций с его господином не происходило ранее. Он судил по опыту, по времени, которое провёл вместе с ним. — Вас там не было. — Я слушаю твой вопрос, — отрезал. — Аратаки Итто. — Не явился и сегодня. Я знаю. Что-то ещё? — Приходил владелец лавки. Снова. — Ему всё выплатят. Пусть не беспокоится. — Да, но я не знаю, что ему говорить. — Ты? Не знаешь, что говорить? Действительно? — взгляд Аято недобро блеснул. — Вака… Послушайте… — Если ты не знаешь, что говорить, значит я попрошу Аяку с ним пообщаться. Она точно найдёт нужные слова. Удивлён, что такой красноречивый человек со связями по всему Рито и Инадзуме не знает, что сказать. Или дело всё-таки в другом? — Мой господин, послушайте меня.       Тома подошёл ближе и поставил поднос с ужином на стол. — Дело в Аратаки Итто? Ты отказываешься разбираться с тем мужчиной потому, что он приходит по делу Аратаки Итто? — А что, если и так? — это прозвучало резко.       Аято растянул губы в улыбке и приготовился к нападению. Предвкушал его. — Подробнее. — После этого случая Вы не похожи сами на себя, господин. Аратаки Итто — не та компания, которая подходит Вам по статусу. — По чему ещё он не подходит мне? Может, по расе?       Глава Камисато говорил спокойно и выглядел одновременно собранным и расслабленным. Он знал, что говорит. И Тома тоже знал, к чему его подводят. — Нет, раса тут ни при чём. Я всецело поддерживаю Вас в том, что расовая принадлежность — не приговор. — Половина верхушки Инадзумы — ёкаи. Сара — тэнгу, Мико — кицунэ. Не считая Эи, потому что она Архонт, только я и Хийраги — люди. Это ровно половина. Так, что не так с Аратаки Итто? — Я не говорю, что с ним что-то не так. Просто Вам лучше держаться от него подальше. В Тэнрё и так уже ходят слухи. — Мне плевать. — Ваша репутация, заработанная годами! По́том и кровью! Мой господин! Что Вы делаете?! — Я не видел его неделю. Успокойся.       Тома в сердцах махнул рукой, будто разрезал воздух. — Дело не в этом! Верните его в камеру Тэнрё, господин! Пускай с ним разбирается генерал Кудзё. — Нет. Это последнее слово. Что-то ещё? — Вы променяли долг Кудзё Сары на такую мелочь, как вытащить Аратаки Итто из тюрьмы Тэнрё! Это был очень выгодный козырь, который Вы держали в рукаве непомерно долго! Да что с Вами?! — Тома!       Аято резко поднялся, упираясь пальцами в стол. Раздражался. Хотел заткнуть ему рот, потому что Итто не знает о том, как его выпустили из тюрьмы, что для этого понадобилось и какой ценой. Также глава Камисато предпочитал, чтобы это оставалось тайной. А теперь этот кусок добродушного заботливого человека всё испортил. — Извините, мой господин. — Не смей отчитывать меня. Я помог ей. Она должна мне. Мне, а не тебе. Мне и распоряжаться своими возможностями. По какому праву ты приходишь в мою спальню и рассказываешь, что я должен сделать? — Я всего лишь переживаю о Вас. — Займи пост главы клана и комиссии, и распоряжайся ими как хочешь. А до тех пор занимайся тем, что до́лжно. — Да как же Вы не понимаете?! Я думаю только о Вас! — Это мне давно известно, — настолько двусмысленно, что дальше просто некуда. — И тебе лучше прекратить. Тебя искала Аяка. Нашла? — Нашла… — Что-то ещё?       Тома какое-то время молчал, но всё же спросил. Задал вопрос, который пылился на полке «когда нечего терять». — В Вашей купальне был Аратаки Итто? — Да, — резко. — И где он сейчас? — Тома. — Неужели… здесь?..       Парень осмотрелся по сторонам, и его взгляд притянула ширма. Аято не мешал ему исследовать помещение. Знал, что тот всё равно не сдвинется с места, а если и сдвинется, то ему было плевать. Пускай делает, что хочет.       Тишина затягивалась и густела. — Может, под столом посмотришь? Или у меня в штанах? — Он здесь, господин, или нет? — Выйди. — Вы никогда так со мной не разговаривали. — Всё бывает в первый раз. Ты пересекаешь красную линию. — Мы всю жизнь вместе. — Мы всю жизнь знакомы, а не вместе. А ты, похоже, и впрямь считаешь, что мы вместе. — Вака… — Выйди, — ядовито. — Если он завтра не явится… — Явится, — перебил, не желая слушать дальше. — Он не лучшая компания для Вас. — А кто лучшая? Ты? — Кто угодно, только не он. — Личная неприязнь? — Он всё время вьётся вокруг Вас! — Не замечал. — Я замечал. Он постоянно ищет Вас и встречи с Вами! — Прекрати вынюхивать по углам и тоже перестанешь замечать. — Вака! — Уходи. Не заставляй меня вызывать стражу имения. — Стражу? Чтобы они меня забрали? — несколько шокировано. — Нет, меня. — Мой господин…       Тома опустил голову и поджал губы. Аято честно старался мягче, но того куда-то сильно заносило и у него вырывалось изо рта то, чего он говорить не должен. Ни ему, ни вообще. Вынашивал бы эти мысли в своей голове и дальше, если так угодно.       Своё непрошенное мнение, которое он вылил Аято в уши, Тома вполне мог оставить при себе. Сам напоролся. Вполне заслуженно. — Ты тратишь моё время. И своё тоже. Оглянись вокруг и посмотри на окружающих тебя людей. Заметь кого-то другого. — Вы не понимаете. — Я понимаю. И мой ответ: «нет». Скажи, зачем ты закрывал дверь моей спальни на замок, если взращивал надежды? — Увлечение и отдых — это одно. Я могу это понять. — Итто никогда бы не позволил мне спать с кем-то другим для того, чтобы я отдохнул и развлёкся. Он бы развлекал меня сам. А теперь уходи. Можешь подумать об этом, а можешь не думать. Наш диалог закрыт.       Аято сел на место и опустил голову к листам. Принялся делать вид, что увлечённо работает, что максимально продуктивен, неумолимо занят. Не отвлечься просто! — Поешьте, мой господин.       Глава Камисато промолчал, хоть и хотел поблагодарить. Ничего не ответил только для того, чтобы Тома не зацепился снова. Этот ответ мог послужить ниточкой для продолжения разговора. Этого Аято допустить не мог.       Тома какое-то время молча постоял, смотрел в макушку своего господина, а затем развернулся и ушёл. Дверь за ним закрылась. Сердцевина провернулась. Замок щёлкнул.       Плевать…       Аято швырнул кисть на стол, устало откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Как же он вымотался и устал. Даже этот прекрасный день, что был очень похож на выходной… В компании Бабушки О́ни, Итто и в дороге домой. Это было весело. Ему очень понравилось.       Сейчас это всё сгорело. Ничего не осталось от сегодняшнего дня. — Аято… — тихо. — Ничего не говори, прошу тебя. — Я ничего не буду говорить тебе по этому поводу. — Ты хотел уйти, верно? — Хочешь? — Ты хочешь. Ты твёрдо намеревался уйти. Не смею задерживать. Иди. — Спрошу ещё раз. Только один раз, Аято. Ты хочешь, чтобы я ушёл? — . . . — Или мне остаться?       Глава клана повернул голову в сторону. Смотрел на красивое лицо Аратаки Итто. С правильными обворожительными чертами, с острыми скулами, красными глазами и ромбовидными зрачками.       Ему действительно не хотелось, чтобы тот уходил и оставил его одного. — Если ты можешь — останься. — Остаться здесь или остаться с тобой?       Провокация… Аято понимал. Что же… Чёрт с ним. — Останься со мной.       Итто подошёл ближе. Присел возле него на корточки и весело улыбнулся. Кажется, вовсе не обижен. Гладил Аято по предплечью и запястью, где ранее была травма. Сейчас там остался только тусклый фиолетовый отлив, который даже заметить сложно, если не знать, что он там, и небольшая опухлость.       Ему удалось так быстро и эффективно вылечить Аято благодаря Шинобу. Это она дала Итто ту мазь, которую приготовила сама. Красный о́ни не жалея сил и материалов всю её вымазал на компресс, чтобы помочь своему возлюбленному. — Ну что ты, мой хороший? — Я задолбался. — Верю. — Извини за то, что он наговорил. — Он пускает на тебя слюни, глава Камисато. Что ещё он мог сказать? — Оскорблял тебя. — А ты защищал меня. Ты всегда меня защищаешь, Аято. Позволь же и мне защитить тебя. — Как? — Я вылечу твою душу. Вот увидишь. — Ты и сам хотел уйти всего ничего назад. — Я бы обязательно вернулся послезавтра.       Аято смотрел в его глаза и открытую улыбку. Он невольно улыбнулся и сам. Итто протянул руку, поглаживая будущего мужа по щеке. Пальцами аккуратно сдвигал чёлку в сторону и всякий раз касался кожи, а глава клана прикрывал глаза, когда чувствовал касание, и открывал их вновь, едва стоило ему прекратиться. — Поцелуй меня.       Итто поднялся, переступил одной ногой через бёдра Аято и сел сверху. Обеими ладонями обхватил его лицо и подался вперёд, сокращая расстояние. Шептал в любимые уста. — Ты сказал ему, что я мылся в твоей купальне. — Да пусть подавится этой информацией. В самом деле. Он лезет не в своё дело. — Ты так яростно защищал меня, что поругался с ним. — Ну и что? — Ты пожертвовал тем, что Кудзё Тэнгу в долгу перед тобой, чтобы вытащить меня.       Аято цыкнул и хотел отвернуться, но Итто не позволил ему. Мягко гладил большими пальцами скулы и всё так же лучисто улыбался. — Я согрею твою холодную израненную душу. Доверь её мне. — Забудь, — сквозь улыбку. — Мы ещё поговорим об этом, Аято.       Итто коснулся его губ поцелуем. Мягко прижимался, забирая в свой плен то верхнюю, то нижнюю губу. Ему нравилась сама мысль о том, что глава Камисато сам попросил о поцелуе. Ему нравилось целовать его, нравился Аято, нравилось всё, что связано с Аято. — Положи руки на мои бёдра. Где твоя искра в глазах? Не вижу. — Ты сказал, что не хочешь. — Попробуй уговорить меня.       Аято нахмурился. — Я не принуждаю тебя. Это не изнасилование. — Я так и не говорил. Я сказал, чтобы ты поуговаривал меня. — С чего бы? Не буду. — Аято… — Итто растянул губы в широкой улыбке. — Положи ладони на мои бёдра, погладь, сожми, а потом попробуем ещё раз. — Что ты делаешь? Итто… — Вдыхаю в тебя жизнь.       Мужчина продел пальцы в снежно-голубые волосы, прочёсывая их назад. Аято какое-то время просто смотрел на него, смотрел, что тот делает. Тоже изучал по выражению лица, как Итто говорил ему об этом на своём примере. — Думаешь, у тебя получится? — совсем тихо. — Не смей сомневаться во мне, глава Камисато.       Красный о́ни снова прильнул к его губам. Зачесал чёлку к затылку и одну ладонь оставил в волосах, легко сминая мягкий шёлк. Пальцы другой съехали вниз, к шее. Чёрные ногти касались тонкой кожи, подразнивая. — Итто? — Прямо здесь. — Как ты смог раздеть меня тогда так, чтобы я не проснулся?       Он рассмеялся. Сначала громко и заливисто, но потом враз сделался тише. Хихикал, широко растягивая губы в улыбке. Аято снова смотрел на его клыки. — Ты проснулся. Конечно. Даже не один раз. Ворчал на меня постоянно, но был таким измотанным и сонным, что, кажется, не отдавал себе в этом отчёт, раз не помнишь. Ты согрелся от моего тела и был весь разнеженный. Разделся ты почти сам. — Сам? — вот так откровение. — Да. Ворчал, как бабка, когда я снимал с тебя штаны, но быстро успокоился. Я забрал всю твою одежду, уложил тебя спать и ушёл. — Ты забрал Крио Глаз. — Ты уже спрашивал о нём сегодня. — А ты? Какой ответ я получил от тебя? — М-м… Исчерпывающий?.. — Да уж… — Твои руки всё ещё не на моих бёдрах. — Ты сказал, что не хочешь. Собирался уйти. — И ты поник? — Не то чтобы. — Говори честно, Аято. Расстроился? — …чуть-чуть. — Я не ушёл. — Да. Спасибо. — Вот знаешь… Ты говоришь мне одно, делаешь другое, а чувствуешь третье. — Чуть больше конкретики. — Я сижу на тебе. Склоняюсь вперёд, выпрямляюсь. Так или иначе я немного двигаюсь на тебе. — И что? — Я чувствую, что ты готов. Едва стоило мне начать целовать тебя, как он ожил. То есть ты возбуждён. — Я не отрицаю этого. — Но трогать меня не хочешь.       Аято отвёл взгляд в сторону. Смотрел куда-то сквозь стену за лицом Итто. Руки всё так же висели вдоль тела, как будто атрофировались. — Мне не нужна ничья жалость. Ты не ушёл только потому, что тебе стало жаль меня. Мне это не нравится. И секс из жалости я тоже не приемлю. Я не побитая собака, которую нужно приголубить. Поэтому — нет. — Что «нет»? — Я сделаю что-то только в том случае, если ты захочешь меня. — Но я хочу. — Это ложь. Сам сказал, что не хочешь. — А сейчас хочу.       Аято хмурился. Он не верил, хотя причин у него особо не было, чтобы не верить на слово Итто. На лжи он не ловил его, сомневаться в том, что тот говорит, тоже не приходилось никогда. Но как-то ему сейчас… было странно… самую малость. — Аято, — горячо выдыхая на губы. — Ну что ты хочешь от меня? — устало. — Тебя. — Это жалость, а не желание. Ты просто хочешь меня пожалеть. — Что, если ты ошибаешься? — Как мне узнать это? — Ты волен касаться меня, но не хочешь.       Брови главы клана уже сошлись на переносице и застыли в этом напряжённом положении. Итто приставил указательный палец к точке между ними и старательно разглаживал их в разные стороны. — Не хмурься, Аято.       Глава клана силился не поддаваться, но глядя на то, как мужчина перед ним высунул в сторону язык, прикусил его и, не жалея себя, приводил в порядок его брови, Аято не выдержал.       Звонкий смех главы Камисато мелодично разливался в пространстве. Такой, Итто, кажется, никогда ещё не слышал в его исполнении. Ему понравился этот звук. Хотел услышать его снова. — Что ты смеёшься надо мной? — беззлобно. — Ты смешишь меня. — Все дети от меня без ума, ты ведь знаешь это. — Дети? Дети — да, знаю. Но я ведь не… — Все, кто ниже меня — детишки!       Итто деловито рассмеялся, а Аято заворожённо смотрел на него. Сам не ожидал что засмотрится прямо сейчас. Он фыркнул и отвернулся. — Я старше. — Ну и что? Ты ниже. — Я не виноват в том, что ты лобешник такой здоровый. — Зато тебя за мной не видно будет, если ты захочешь спрятаться. — И зачем мне это? — Просто так.       Аято усмехнулся, поднял руки и положил их на колени Итто. Мягко поглаживал вверх-вниз. Не решался. — Правда хочешь? — Правда хочу. — Ещё раз повторю, что это не принуждение и не изнасилование. Если нет — говори, как есть. — Хочу. — А если нет — иди домой. — Сказал же, что хочу. Вот же заладил… Сколько ещё раз повторить нужно?       Он выдавил из себя какой-то стон отчаяния и разочарования в этой жизни. Это позабавило Аято. Ладони поднялись выше, сжимаясь на ягодицах. Глава клана увёл их по спине вверх, взглядом приковываясь к аппетитным выпуклостям крепких мышц на животе. — Ты очень красивый, Итто. — Да, я знаю.       Красный о́ни грациозно взмахнул белоснежной гривой и весьма умело, эстетично приглаживал пальцами рассыпчатые влажные пряди. Аято потянулся лицом вперёд, поцеловал его в центр груди, языком горячо прижимаясь к уже остывшей коже.       Итто вдохнул с замиранием. Глава клана и услышал, и увидел, как дыхание на мгновение прервалось. Тот напрягся, приоткрыл губы. Аято заметил все последствия, которые возымело это касание. — Я видел, что ты чувствительный. Но не думал, что настолько. — Я в порядке. Просто немного неожиданно. — Да нет. Я видел в прошлый раз, как твоё тело реагировало на меня и на движения внутри. Ты создан для секса, в курсе? — Нет, не в курсе. — Я покажу тебе. — Покажи.       Итто улыбнулся и потянулся к нему, чтобы поцеловать, но Аято увёл лицо назад. — Что опять? — Хочу кое-что попробовать с тобой. — Ну я хотел начать, а ты снова сбегаешь, Аято. — Не всё сводится к сексу. Ты хотел моего внимания. Сейчас получишь.       Глава клана подцепил пальцами красные концы белоснежных волос и перетянул их вперёд через плечо. — И что мы будем делать? — Расчёсываться. — Что делать?.. — Да-да. Идём. Заплету тебе что-то. Хочешь два высоких хвоста и банты? У меня есть красные ленты. Я вплету их в твои волосы.       Итто отшатнулся. У него в глазах всё погасло и в штанах тоже как-то резко подупало. В частности, его сильно смущало словосочетание «два высоких хвоста». — Но я ведь мужчина. — Я не говорю, что ты должен куда-то ходить в таком виде. Конечно, это всё строго между нами в пределах этих стен. Только я увижу тебя таким. Только я могу делать с тобой подобное.       Итто слез с его бёдер и пятился назад. Смущался, если честно. Аято встал и сделал решительный шаг вперёд. Красный о́ни сразу же попался ему, ведь за ним буквально в двух шагах стоял рабочий стол Камисато Аято.       Он врезался в него ягодицами и резко обернулся. Глава клана погладил его по щеке, поворачивая лицом к себе. — Может, не надо? — Тебе понравится. — Сомневаюсь. Это не причёска настоящего мужчины. — Я только попробую. — Плети принцессу Аяку. — Ты видел её с неподобающего ракурса.       Итто вздрогнул. Развернулся к столу и вскочил на него, приземляясь на столешницу аккурат так, чтобы не наступить на труды Аято. Хотел давать стрекоча. — Не сбежишь. Кёка.       Водяная иллюзия перегородила ему дорогу собой. Она в точности вторила движениям Итто и сокращала между ними расстояние. О́ни разочарованно выкрикнул: — Пощади, Аято! — Иди сюда, — мягко смеялись ему в ответ. — Куда ты намылился? — Бежать. — Настоящие мужчины разве убегают? — От тебя — да. С поля боя — нет. — Ты на поле заботы.       Аято вытащил гребень из ящика стола и поманил Итто пальцем к себе. — Меня ты тоже на колени себе усадишь? — Аяка весит, как мешок картошки. А ты — как имение. Поэтому садись на стул. Буду кружить вокруг тебя. — Зачем тебе это надо, Аято-о-о-о… — У меня любовь к длинным волосам. Это, пожалуй, главная причина, по которой Аяка носит такую длину. Так что давай, иди сюда.       Итто сомневался. Он не хотел два высоких хвоста. Что это за такое ещё и о чём? — Может, просто расчешешь? — Как карта ляжет. — Поиграем в карты? — Если у тебя будут силы после того, как я закончу с тобой. До рассвета — я… в твоём распоряжении. — Ты ведь… только что чуть было не сказал, что мой? — Нет. — Это ложь, Аято, — Итто распирало от улыбки. — Слезь, сказал.       Глава клана дёрнул его за руку и стащил со стола. Усадил на стул, кружился вокруг него, смотрел на волосы, касался их, изучал текстуру. — Мне страшно, Аято. — Глупости. Никто, кроме меня не увидит. Расслабься.       Легко говорить, когда Итто уже превратился в сплошной комок напряжения. Сидел, как на смертном одре, и мог только догадываться, что с ним сейчас сделают. Странно, но умом он понимал, что на самом деле вполне позволяет это Аято.       Если бы был кардинально против, то уже сказал бы об этом. Но сидел смирно, вроде так и надо. Скорее всего был очарован тем, с каким выражением лица сейчас Аято наматывает вокруг него круги.       Гребень погрузился в волосы в области макушки. Итто так понравилось, что он закрыл глаза, голова невольно откинулась назад, а его губы приоткрылись. Выдох. — Приятно? — лукаво. — Что это сейчас было?.. — Кожа головы очень чувствительная, Итто. Для такого нежного создания, как ты, это будет весьма приятно. — Но я постоянно расчёсываюсь. Ничего подобного. — Это другое. Тебя сейчас касаюсь я, а не ты сам. Ведь ты знаешь, как это работает, верно? К тому же… у меня богатый жизненный опыт в расчёсывании волос. Просто получай удовольствие. — Ладно…       Аято погладил его по плечам, немного размял и облокотил Итто о спинку стула. Склонился над ним, поцеловал в висок и отстранился. Гребень снова погрузился в волосы, и чьи-то бёдра сжались.       Глава клана усмехнулся, проглаживая волосы свободной рукой. Делал это попеременно: одной — гребнем, другой — пальцами.       И это действительно оказалось чертовски хорошо. Итто таял. — Я возбуждаюсь. — Я тебя не оставлю ни с чем. Я обещал. — Не надо банты, Аято. — Я просто пошутил, успокойся. — Обещаешь? — Да. Только хвосты, — он тихо посмеивался. — Аято-о-о...