Искусство Камисато: Аратаки Итто

      Сидел удобно. Прохладная стена пещеры обнимала спину и затылок. Приятное чувство. Итто придвинулся к ней так близко, как смог. Скрестил ноги, и руки на груди. Смотрел, как небольшие волны морского прилива плещутся, пытаясь пробраться внутрь пещеры.       Думал. В первую очередь о том, какой смысл Аято вложил в то дурацкое изречение? И почему сразу дурацкое? А потому что его внутренняя уверенность в себе совсем недавно немного колыхнулась и стояла хоть и на двух ногах, как ей и положено, но не слишком устойчиво. — При чём здесь Тома? — фыркнул.       Слышал, как Аято ворочается снаружи пещеры. Как кипит вода, как что-то шуршит, ломается, как трещит огонь. Прикрыл глаза, выдыхая. Пытался воспроизвести то, чего не видит. По звукам определить, что сейчас делает Аято, и как это выглядит. Получалось. Только неясно, насколько это истина. — Сказал специально? Потому что знает, что парень-метла что-то хочет от него? Нет, не так. Это ему может быть известно давно, например. Сказал, потому что знает, что об этом знаю я. Осадить меня? Если так…       Итто пропустил смешок и звонко рассмеялся, покачивая головой из стороны в сторону. Отрицал саму возможность сделать это таким способом. Ну разве это могло возыметь хоть небольшой шанс на успех?       Запнулся и насупился. — А что, если мы вкладываем разный смысл? Я подумал, что он сказал это, чтобы осадить меня, а на самом деле Аято просто сказал мне правду?       В целом Итто не сомневался в том, что это правда. Ему известно о том, что Тома связан с кланом Камисато слишком тесно. Он нечто вроде управляющего, то есть подчинённого, но в то же время, у него есть ключи от всех комнат имения Камисато. — Даже от его спальни.       С другой стороны, нельзя отметать тот факт, что Аято относится к нему весьма тепло и холодно одновременно. Что-то вроде дружбы на расстоянии вытянутой руки? — По крайней мере Аято доверяет ему всё что угодно. Тома состоит в Сюмацубан и имеет огромное влияние внутри клана и комиссии. Конечно, без главы он много не накрутит дел, но может принимать самостоятельные решения. Распоряжаться кем-то и чем-то.       Он зачерпнул полные ладони влажного песка и сжал кулаки. Через небольшую щель специально высыпал его обратно, чтобы, когда песчинки утекут из его рук, вновь зачерпнуть их. Не мог просто сидеть на месте, а сидеть было велено. Изобретал себе действия, чтобы чувствовать себя комфортнее. — Если бы Аято не подпускал его близко к себе, то всё было бы несколько иначе. Значит, они ближе, чем я думал до этого. Я считаю, что есть моменты, когда Тома ему ближе, чем принцесса Аяка. Хотя, очевидно, что ради сестры он сделает так много, как ни ради кого другого, — он сильно запрокинул голову назад и чесался рогами о стену. Скрежет стоял ужасный. — Почему я вообще думаю об этом? — Не делай так. Что это за звук? — А… — немного растерялся. — Чешусь?.. — утверждение, которое вопрос. — Рогами? — Ну да. — Прекрати. Поцарапаешь. — Ну и что? — Я что сказал тебе?       Итто нахмурился, но выровнял голову. Не понимал, в чём проблема, но в очередной раз уступить ему не составляло труда. Только мужчине было очень интересно, готов ли Аято уступать в ответ так же, как он ему. Хотел это проверить и уже знал как именно.       Создавал себе либо искусственные проблемы, либо насущные. Не знал, что думать. Ему было тяжело понять Аято. Итто не считал себя глупым, но для того, чтобы понять тонкую духовную структуру Камисато Аято, ему не хватало мозгов.       Оставалось только чувствовать.       Как ему это виделось, внутри его возлюбленного огрубевшее, чёрствое сердце. Человек, у которого никогда не дрогнет рука. Это только на первый взгляд. Итто был уверен, что внутри Аято прячется кто-то, глубоко прячется, кто способен любить и жаждет любви. И речь вовсе не о семье.       Пряный, густой запах ударил ему в нос. Травы приготовились на водяной бане. Сказать честно, это не совсем то, что охотно хочется употреблять внутрь. Аромат резкий и неприятный. Лечиться всегда не весело. — Ой, лучше бы мы в карты поиграли с ним… Или потрахались… Второе мне нравится больше, — мученически.       Снаружи пещеры послышался скрип песка, практически бесшумная поступь и короткий смешок. Такой сексуальный, что Итто невольно сжал бёдра. — Ты же взрослый мальчик. Не можешь терпеть? — Могу. Не хочу. Почему я должен терпеть, если ты стоишь прямо передо мной?       Аято вошёл внутрь пещеры, и Итто окинул его взглядом. Штаны грязные и мокрые. Длинные рукава все извазюкались в прибрежной тине, а запах, цветочный аромат, который обычно исходит от главы клана, сейчас рассеялся, растворяясь в вони внутренних органов кайраги, крови и грязи этого места.       Несмотря ни на что, Аято оставался всё таким же красивым, как и всегда. Итто смотрел на него исподлобья, словно заворожённый. Его мужчина будет красивым, как бы ни выглядел. Одежды не могут испортить его внешний вид. Могут только стать украшением его тела.       Аято красивый не потому, что хорошо одевается. Из-за того, что он красивый, любая тряпка, в какую его ни заверни, будет выглядеть на нём выгодно только потому, что её на себя надел Камисато Аято.       Мужчина прошёл в глубь пещеры и присел на корточки возле Итто. Красный о́ни неодобрительно смотрел на спокойную жижу в его руках. Дымилась из-за испарения. Выглядела немного густоватой, но так нужно по рецепту. — Выпьешь? — Не хочу. — Выпей. Пожалуйста. — В этом нет необходимости. — Почему упрямишься? — Я не человек, как Тома. Твоя забота была бы целесообразна для такого, как он, а мне это не нужно. — Я обидел тебя? — Сам же говорил, что я не похож на того, кого можно обидеть. — Это правда. Почему тогда колешься? — Только сказал, что тебе лучше лечить Тому, а не меня. Мою жизнь оборвать куда сложнее, чем его.       Аято лишь улыбнулся на это высказывание. Ему было понятно куда больше, чем говорит Итто. И да, он действительно хотел поставить его на место. — Сегодня я услышал, как ты применяешь ко мне слово «мой». Я вырвал его из контекста, но прекрасно помню суть. Повторить тебе? — Нет. Зачем? — Тогда давай выясним, что я — не твой. И ты не мой. У нас был секс один раз, а тебя уже куда-то заносит. Угомонись, иначе у нас ничего не получится. — Что у нас может получиться, если ты не хочешь отношений со мной? — С тобой? Ты додумываешь то, чего не было. Я не говорил, что не хочу их с тобой. Я сказал, что не хочу их. Вообще. В принципе. С кем угодно. — Значит, я стану тем, с кем ты захочешь отношений. Понял меня?       Аято мягко засмеялся и опустил взгляд вместе с головой. Волосы упали на его лицо. Итто тщательно отряхнул ладони от песка, продел пальцы в густую рассыпчатую чёлку цвета инея и прижал ладонь к его щеке. Поглаживал большим пальцем, а остальными мягко сминал красивые волосы. — Что скажешь? — Скажу, что ты непроходимый упрямец. — Это «да»? — Нет. Это не «да». Это ничего. Представь, что я промолчал. — Молчание — знак согласия. — Или нежелания разжигания конфликта. Разве ты хочешь, чтобы я закрыл перед тобой двери и мы больше не проводили время вместе? — Посмотри на меня, Аято.       Попросил, но не дал и мгновения, чтобы тот мог отреагировать. Спустил ладонь ниже, подцепил пальцами его подбородок и мягко надавил, поднимая взгляд сиреневых глаз к своему лицу. — У тебя глаза красные. — А иногда жёлтые. Не замечал? — Я о другом. Так, словно воспалены. — А… Это я неудачно упал лицом в песок. Несколько раз. Всё в порядке. — Болят? — Вовсе нет. — Выпей, пожалуйста, — он протянул руку чуть ближе к Итто. — Не буду, сказал же. — Ведь ты ранее согласился. — А теперь не хочу. — Почему? — Мне не нравится запах. Я не чувствую себя плохо. — Это ложь. — Это не твоё дело, Аято. Помнишь, я говорил, что не буду подчиняться тебе? Думаешь, что-то изменилось? — Но я не приказываю тебе. Я прошу тебя. Этого недостаточно? — Нет. Этого недостаточно. Я сказал, что не хочу. Остановись. Сдайся. Уступи мне. — Значит, считаешь, что я не умею уступать? — Умеешь. Сестре. Не мне. — Тебе тоже. — Не вижу. Покажи мне. Остановись.       Они смотрели друг другу в глаза, и Аято почувствовал себя как-то странно под гнётом кроваво-красных глаз с ромбовидными зрачками. Итто давил на него этим взглядом, хотя выглядел вполне дружелюбно. Его внутренняя сила вжимала личность Аято в мрамор.       Настолько смелый, настолько неординарный, настолько со своим мнением, настолько знает себе цену. Бесстрашный, открытый, верный.       Потрясающий… — Итто… — Всегда здесь. — Выпей.       Красный о́ни широко улыбнулся, обнажая острые клыки. Взгляд Аято невольно приковался к ним. — Ты слышал, что я сказал тебе? — Да. Я обещаю, что уступлю тебе так, как ты захочешь. Только не в этот раз. Не в этом случае. Мне важно, чтобы ты это выпил. Это нужно, чтобы нейтрализовать отравление. — Мне всё ещё неинтересно слушать это, Аято. — Сейчас ты просто упрямишься. — Нет. Я знаю, что оно горькое, тягучее и отвратительное на вкус. Почему я должен это пить?       Аято на какое-то непродолжительное время задумался, но быстро нашёл решение. — Если я улучшу его вкус, ты выпьешь? — Улучшишь? Смотря как. Не могу обещать, ведь не знаю, о чём ты говоришь. — Хорошо. Давай попробуем.       Глава клана всучил ему в руки деревянную миску с отваром, сел на бёдра Итто и придвинулся ближе, заставляя его вздрогнуть. Красный о́ни в самом деле дёрнулся больше нужного. Горячее содержимое чрезмерно колыхнулось, переливаясь за край, и большое пятно приземлилось на бедро Аято.       Тот никак не отреагировал, будто и не больно вовсе. Только Итто запаниковал. Знал же, что это горячо. Принялся панически оттягивать штанину от ноги, чтобы быстрее остудить ткань одежд. — Прости. Извини меня. Я не… — Итто, — в который раз перебил Аято. — Горячо ведь. — Итто. — Что? — Смотри на меня.       Тот застыл, едва впитал тон Камисато Аято. Отвлёкся от штанины, поднимая взгляд к лицу возлюбленного. Не видел в его глазах хоть отблеска заинтересованности в возможном ожоге. Успокоился. Его взгляд тоже изменился, стал более томным. — Смотрю. — Отдай мне это. — Я отдам тебе даже душу.       Аято забрал у него миску, едва не выдернул, и Итто сразу же переместил ладони на его бёдра. Несдержанно, немного агрессивно. Сжал пальцы, придвигая Аято практически вплотную. Оба чувствовали, что это положение их тел, немного волнует определённые части Итто. — Легче, да? — Не делай вид, что ты такой нежный. Я знаю, что это не так. Видел. — Я говорю, легче, — выдержал паузу. — Да? — Да…       Глава клана отпил из деревянного изделия, набирая полный рот лекарственного отвара, и поставил миску рядом на песок, устойчиво вкручивая в него. Не тянулся к нему, отстаивал свою жёсткую позицию. Хотел, чтобы Итто сам потянулся, и был уверен, что это сработает как нельзя хорошо.       Приподнял руку и поманил его двумя пальцами. Чуть улыбнулся, когда понятливый о́ни без размышлений подался лицом вперёд, прикипая к губам поцелуем. Аято запустил пальцы в волосы на затылке. Немного нахмурился, когда травмированная ладонь сжалась. Резкая неприятная боль прошила его. Решил, что лучше другой.       Пальцы зацепились за волосы, натягивая их. Итто выдохнул, без проблем поддаваясь. Натянулось всё: и шея, и затылок, и скальп. Аято не жалел силы, дёргая его. Жертва невольно приоткрыла губы.       Глава клана поднялся на колени, раскрыл уста и по чуть-чуть передавал лекарственный отвар упрямцу, из-за которого он сегодня совсем не поспит. Даже пару часиков.       Итто покорно глотал, стараясь ничего не терять. А то, что убегало, кончиком языка в конце подхватывал Аято и возвращал в рот пострадавшему. Итто смыкал губы на чужом языке, словно обнимал или окутывал.       Он хотел целовать или чтобы целовали его, и получал сполна. Аято не брыкался, отдавался поцелую едва стоило ему передать лекарство. Обхватил чёрными перчатками лицо Итто, а в ответ его сжали в объятиях. Чувствовал, как ладони крест-накрест легли на ягодицы и пальцы несдержанно сжались на них. — Там ещё много, — губы в губы. — Сколько угодно. — Так вкус лучше? У меня получилось улучшить его для тебя? — Да. Таким способом я выпью всё, что ты захочешь. — Только отвар. Этого будет достаточно.       Аято гладил его по волосам, пальцами прочёсывая пряди белоснежной чёлки назад. Целился между рогов. Это было весело. Непослушные прядки то и дело падали обратно так, как их зачёсывал хозяин. — Давай я сделаю так ещё раз, а остальное ты выпьешь сам? Иначе это очень надолго затянется. — Два. — Хорошо… Два. — Согласен. Что дальше? — Хочешь моего внимания — не можешь удержаться? — Хочу. А ты моего не хочешь? — Хочу, — честно кивнул Аято. — Я хочу. Что для тебя внимание? Секс? — Не только. Секс — это секс. Внимание — это внимание. Не принимай меня за тех кайраги, глава Камисато. — Извини. Я не считаю тебя глупым. Лишь уточнил. — Я понимаю, почему ты спрашиваешь. Потому что я кидаюсь на тебя. Это правда. Но здесь у меня нет желания раздевать тебя. Это место недостойно такого, как ты, Аято. Я хочу тебя в твоей постели. И мне тоже нужно привести себя в порядок. Я тут двое суток валялся. Вопрос чистоты стоит остро, если что.       Аято мягко засмеялся и вновь прочесал его волосы назад. Улыбался, глядя на него. В открытые красивые глаза, которых нет больше ни у кого. — Концепция мне ясна. Очень устраивает, — не удержался, оставляя на губах Итто влажный поцелуй.       Всяко хотел его так же сильно, как и прежде. Сильнее, наверное, ведь ему в самом деле жутко запал в душу тот секс. Аято хотелось с ним соприкасаться, целоваться, обниматься, двигаться внутри. Возможно, даже, просто разговаривать. Этого он ещё не понял. Не думал об этом. — Аято. — Да? — Ты трахал Тому? — Что? — растерялся. Слишком резко и неожиданно. — Отвечай. Я могу повторить вопрос, если нужно.       Глава Камисато рассмеялся и покачивал головой, будто услышал какой-то бред. Как будто ответ очевиден. Только не ясно: это очевидное «нет» или очевидное «да». Итто ждал его, но Аято всё молчал. — Скажешь мне что-нибудь? — А как ты думаешь сам? — Никак не думаю. Спрашиваю у тебя, чтобы и не думать. — Вот лучше подумай, — по-доброму. — Аято… — Думай. — Скажи мне. — Я с ним всю жизнь почти. — Потому и спрашиваю. — Потому и думай.       Аято потянулся за миской и вновь набрал в рот отвар. Обещал ведь ещё два раза. Выполнял.       Итто прилежно выпил ещё два больших глотка, но уже без должного энтузиазма. Хмурился, глядя на спокойное лицо возлюбленного. Слишком спокойное. Так это всё-таки было категорическое «нет»? Или наоборот? Вроде как «я же сказал, что я — не твой». Так, да?       Аято совал ему миску с отваром, но руки Итто были несколько заняты и передать её было попросту некуда. — Они прикипели? — Нет. Да. — Не мог бы ты убрать свои руки с моих ягодиц? — Нет устойчивого желания. — Приобрети его. Ты обещал мне. — Настоящие мужчины всегда держат своё слово. — Верно. И твоё слово не на моей заднице.       Итто рассмеялся, отпуская его, и принял миску. Смотрел на жидкость. Дымилась, но не кипяток. Аято остудил содержимое, прежде чем принести. Вот опять. Разве это не любовь?       Какое-то время колдовал над миской, зрительно заклиная её, но в итоге ему всё равно пришлось выпить всё под строгим, неумолимым взглядом Аято. Итто вытер тыльной стороной запястья губы и немного поморщился. Дрянь же…       Однако сказал он совсем не то, что думал. Сказал правду, что рвалась наружу. — Спасибо, что позаботился обо мне. — Ерунда. — Пойдём, я отведу тебя домой. — Нет, мы будем здесь, пока у тебя не перестанет болеть живот и тело, пока удушье не отпустит тебя целиком, и пока я не решусь идти обратно. Я так редко бываю где-то в последнее время, Итто. — Мой хороший. Устал?       Аято услышал, но проигнорировал. Сделал вид, что первая часть была адресована не ему. Он устал препираться с ним и это всё равно не поможет. Только не с этим человеком. На него что, можно повлиять диалогами? У него банда… — Да. Я устал.       Глава Камисато слез с его бёдер, уселся рядом, так же придвигаясь спиной и затылком к скале. Запрокинул голову и прикрыл глаза. Итто чуть повернулся к нему и на ощупь отставил деревянную миску куда-то в сторону. — Где ты был эти шесть дней? — Шесть, значит, да? — Уже семь, грубо говоря. — Работал. Где же я ещё мог быть? — Я видел, как несколько ночей назад четыре человека из Сюмацубан отправились куда-то. Почему ты не спишь по ночам? — Во-первых… — устало, но безразлично. — Откуда тебе вообще известно о Сюмацубан? Во-вторых, почему ты ночью шатаешься возле поместья? И в-третьих, судя по твоему изречению, ты и сам не спишь по ночам. — Они выполняют задание, которое тебе поручила сёгун Райдэн? — Это не твоё дело вообще-то, но да. Они выполняют задание. — Так почему ты не спишь по ночам? — Как ты узнал о Сюмацубан? — Ты хоть когда-то спишь? — Ты следишь за мной, правда же? — Немножко. — И я сплю немножко. — Не хочешь в поместье — идём со мной. Если ты хочешь развеяться — я тебе обеспечу это. — Как это связано? — Ты сказал, что не хочешь домой, потому что устал от четырёх стен. Или я неправильно тебя понял? Со мной никто до тебя не доберётся. — Ты, верно, думаешь, что меня заставляют работать, да? Но нет, я сам строю свой график. Я не могу убежать сам от себя, Итто. Я делаю ровно то, что должен. Ровно столько, сколько могу. — Ты очень устал. — Мне известно это и без тебя. — Тебе нужно поспать. Пойдём со мной, ну же. — Мы можем просто посидеть вот тут? С тобой. Вот так, как есть? Просто посидеть? Можем поговорить, а можем молчать. Тебе нужно лишь посидеть рядом со мной. Твоей выдержки хватит, чтобы сидеть на месте и ничего не делать?       Итто смотрел на его уставшее лицо и закрытые веки, что едва-едва подрагивали от напряжения. По Аято действительно было хорошо видно, что он вымучен. Сейчас особенно хорошо, потому что он показывал это.       Красный о́ни погладил его по щеке тыльной стороной ладони и спокойно сел, прижимаясь спиной к стене. — Знаешь, сколько времени я потратил, чтобы научиться говорить тише? Спокойнее и сдержаннее себя вести? Не шуметь, наблюдать, не выкрикивать, не рваться вперёд грудью на амбразуру? — Ты всё равно это делаешь. — Я могу это контролировать.       Аято сложил руки на груди крест-накрест, и его голова чуть расслабилась, откидываясь назад. Выглядел так, будто сейчас уснёт здесь. Прямо здесь. На сыром песке. — Ты простудишь себе почки. Иди ко мне, я буду согревать тебя. — Не-ет, — протянул глава клана, что было совсем не похоже на него. — Хочу, чтобы ты пришёл ко мне. — Я? — Можешь лечь головой мне на бёдра? — Могу. Зачем? — Буду гладить тебя.       Итто поджал губы. Не мог устоять перед ним таким. Он в принципе не мог этого сделать, а когда тот приказывал или просил так искренне и нежно, то мужчина вовсе терял волю к победе. Их «отношения» были похожи на перетягивание каната, где каждый из двух постоянно-периодично отдаёт право управления другому, чтобы не было стычек между темпераментами.       Сейчас Итто был готов сделать всё, что скажет Аято. И был уверен, что Аято тоже сделает всё, что ему скажут, когда будет надо. В конце концов, он ведь пошёл на уступки, когда Итто решительно отказался выполнять его требование. Красный о́ни верил ему.       Особенно сильно и горячо после того, как Аято продемонстрировал своё отношение к уси. Хоть Итто и был уверен, что глава клана точно знал, в какой стороне и где именно он находился. — Аято… Ты знал, что я в пещере? — Конечно. — Зачем тогда спрашивал у них так упорно? — Хотел, чтобы они рассказали мне. — А потом? Когда к тебе вышел уси. — Мне было интересно с ним общаться и взаимодействовать. Кто же знал, что он такой тяжёлый.       Итто рассмеялся, и Аято улыбнулся в ответ. Его тихий голос буквально кричал о том, что тот неровен час просто вырубится несмотря ни на что. Красный о́ни глянул на потухший Глаз Бога на левом бедре возлюбленного, а потом на правый, который сиял так же ярко, как и всегда.       Обратил внимание на то, что глава Камисато не убрал его, пока готовил отвар. Доверяет? Или понимает, что это попросту бессмысленно теперь? Однако же… С другой стороны, если Аято сказал, что знал с самого начала, где он, значит, добровольно показал ему этот Глаз Бога. — Пожалуйста, ляг мне на бёдра.       Итто встрепенулся и поёжился. Неловко, что он заставил Аято просить дважды этим томным уставшим голосом. Он ведь собирался уже давно, просто отвлёкся. Отодвинулся подальше, чтобы лечь щекой аккурат на ногу и положил рядом ладонь, аккуратно поглаживая небольшую область подушечками пальцев.       Его длинные чёрные ногти касались ткани белых, некогда чистых штанов. Звук был приятным, но мог раздражать уставший разум Аято. Итто прекратил, просто укладывая ладонь на ногу, недалеко от колена. — Почему ты остановился? — Из-за звука. — Касайся меня. Мне нравится.       Итто чуть улыбнулся и охотно повиновался. Только взял область побольше, чтобы ощущение не приедалось. — А ты? Разве ты хотел, чтобы я лёг не для того, чтобы гладить меня?       Аято распахнул глаза и немного опустил голову. Упёрся взглядом в белоснежную макушку. Стащил зубами одну перчатку и выплюнул её на песок. Итто услышал этот характерный звук. — Манеры долой? — Я задолбался. — Ты второй раз употребляешь это слово за весьма короткое время. — Потому что я задолбался. — Понял, — красный о́ни чуть улыбнулся.       Обе ладони Аято погрузились под волосы, массируя кожу головы, перебирая в пальцах пряди. Это было приятно и как день ясно, что одна рука осталась в обрамлении чёрной ткани.       Ему было ясно. Итто понял. Потом посмотрит. — Почему твои волосы целиком состоят из песка?.. — Я тут немного повалялся, пока тебя не было. Да и когда был тоже. Немножко грязненький. Если тебе неприятно, ты можешь просто перестать. Я не обижусь. — Нет, меня всё устраивает. Я и сам грязный, как чёрт знает кто. — Идеальный. — Да ну тебя. — Люблю. — Влюблён. — Нет, люблю. — Не надо. — Я не управляю этим. Люблю тебя, и ты ничего с этим не сделаешь. И мне ты тоже ничего не сделаешь, глава Камисато. Тебя тянет ко мне, и я откровенно заявляю вслух, что буду использовать это, чтобы достичь своих целей. — Каких? — Мне нужен только ты. — Сейчас мы вместе. — Мы каждый день будем вместе. — У меня много работы. — Я знаю. Это ничего, ведь мы будем вместе жить. — Что за ерунда?..       Аято тихо посмеивался, но говорил ещё тише. Его плавные касания еле двигались. Итто чувствовал, как тот вынимает песок из его волос песчинка за песчинкой. Мелкие кусочки водорослей и прочей ерунды в том числе. — Аято. — М? — У тебя два Глаза. — Один. — Нет, я вижу ровно два. — Второй не мой и не подчиняется мне. — Он отреагировал. — Да. Потому что захотел. — Может не захотеть? — Конечно может, ведь я не его владелец. По сути, у него есть живой хозяин, по факту — его хозяин я. Этот Глаз Бога и сам не понимает, чего хочет, и кто его господин тоже не знает. Он сам выберет для себя на какую сторону ему встать и кто его хозяин. — Откуда он у тебя? — Как-то раз я повстречал мужчину, который то ли имел обо мне устоявшееся неординарное мнение, то ли был слишком ортодоксальным в суждениях, то ли это скрытая агрессия, что переросла в открытую. Вариантов у меня ещё много. Хочешь послушать их все?       Он тихо засмеялся, но Итто было не до этого. Последний был крайне удивлён, что Аято действительно начал рассказывать эту историю. Может, изобретает на ходу? А зачем? Чтобы не обидеть? «Пф-ф-ф… Аято? Он бы сразу сказал, что это не моё дело и всё. Может ещё в более грубой форме, чем я себе думаю. Если говорит, значит хочет. И значит, что это правда». — Я выслушаю всё, что ты захочешь мне рассказать.       Аято вновь запрокинул голову назад и прикрыл глаза, наслаждаясь тьмой. — Он работал инструктором по владении древковым оружием. Изучил секретные техники школы Китаин и считал, что сможет превозмочь всё. Победить любого. — Я понимаю, о чём ты. Он хотел поединка? — Да. Как-то раз он вызвал меня на бой. Или на поединок. Называй, как хочешь. На копьях. — На копьях?! — Иногда, когда очень нужно, я превосходный копейщик. Лучший с конца, пожалуй. — Не унижай сам себя, Аято.       Снова споры… Он просто продолжил о главном, чтобы не препираться с ним из-за всякой ерунды. Сколько можно, в самом деле? — Победить его не составляло труда. Я не понимаю, чего он хотел добиться. — Ты убил его? — Нет, зачем? Это же просто человек. — Сегодня впервые увидел, как ты убиваешь. — Разочарован? — Шутишь? Мне безумно понравилось. Убийство в твоём исполнении было красиво и весьма искусно. — Вот как… Благодарю.       Аято вытащил пальцы из волос и гладил сверху на ощупь. Слишком причудливо. Во всех направлениях. Рваная причёска Итто, которая была в виде каскадов и практически все его волосы были разной длины, сейчас хаотичными лохматыми кусками торчала во все стороны. Пряди падали на лицо и лезли в глаза.       Ему нравилось. — Что было дальше? — Я победил его, и он… Так восхитился, что отдал мне свой Глаз Бога. — Как отдал?!       Итто подскочил, но мягкая ладонь Аято сразу же уложила его на место. Красный о́ни расслабился и вмиг стал куда спокойнее, чем был до этого. — Извини, что поднял шум. — Всё в порядке. Я принимаю тебя таким, какой ты есть. Тебе не нужно меняться ради меня. — Нужно. Иначе… Я так хочу, в общем. Просто я так хочу. Что значит «отдал»?       У Аято не было сил сейчас ковыряться во внутреннем устройстве Аратаки Итто. Взял себе на заметку этот момент, если так можно выразиться. — Это значит только то, что я сказал. Отдал и всё. — Потому что восхитился? — Да. — Чем? — Я не вникал. Мне не было достаточно интересно. — И что было потом? Где он сейчас? — Раньше работал в чайном доме моей семьи. Потом я смиловался над ним, потому что мне было как-то не по себе. И сейчас он трудится на посту охранника в поместье. — Серьёзно?!       Он снова подскочил, но на этот раз сам же и вернулся на место. Обхватил обеими руками бедро Аято, беспардонно пролезая одной ладонью между его ног, и, обнимаясь с бедром, снова замер. — Да. И, кажется, он рад, что так произошло. По крайней мере выглядит лучше и здоровее морально. А его Глаз Бога теперь мой. — Вот так история… Но Глаз не светится. — Конечно, ведь у него нет хозяина. Он не знает, чего хочет, и что ему делать. Ему просто нужно дать время. — Что бы ты делал, если бы он не отозвался? Тебя бы ударило молнией. — Не ударило бы. Я привык рассчитывать только на себя. Кучка кайраги — это не то, что можно назвать опасностью. У них не было шанса против меня даже без этого Глаза. Даже без Суйю. Даже без Искусства Камисато у них ничего бы не вышло. — В этом сомневаться не приходится, если честно. — Итто… — Да, я понимаю. Не переживай, я никому не скажу. Понимаю, что об этом лучше никому не знать. Кто-то вообще знает об этом? — Я не к тому клоню. Мне известно, что ты ничего не скажешь. И касательно твоего вопроса… Вроде нет. Тома не знает точно. Аяке я, вроде, тоже не говорил. Ей это не нужно. — Знаешь, после указа Сакоку это весьма удобно. Иметь два Глаза Бога. — Сакоку не коснулся бы меня так или иначе. — Ну… Кто бы сомневался… — И Аяку я бы не позволил тронуть. — Ты очень хороший старший брат, Аято. — К тому же, он отменён и больше не придёт в действие. Эи всё осознала. — Плевать на сёгуна. Я хочу реванша с Кудзё Тэнгу, а она всё бегает от меня.       Итто сжал кулак, едва грива не задымилась от недовольства. Аято погладил его, успокаивая. Как будто убаюкивал. — Она забрала твой Глаз, верно? — Да. — Ну всё-всё. Тише. Не принимает бой с тобой, потому что тогда ей просто повезло. Хочет остаться победителем, а не уйти в ничью. — Ты ведь лжёшь сейчас, правда? Просто успокаиваешь меня. Не считаешь так на самом деле.       Глава клана пропустил короткий добрый смешок, но промолчал. — Аято? — Всё хорошо. Просто слушай меня. — Слушаю. И даже слушаюсь, когда хочу.       Они какое-то время молчали. Аято статично гладил волосы Итто, а тот всё так же обнимался с ногой возлюбленного и пялился в одну точку. Обдумывал всё, что сегодня произошло. За эти пару дней. За последнюю неделю.       Ему всё это время так хотелось чего-то от Аято. Какого-то внимания, какого-то взаимодействия. И вот он получил его сполна. Лежал на его тёплых бёдрах, в укромной небольшой пещере где-то на Ватацуми. На отдалённом от острова клочке земли.       Не заметил, когда касания Аято прекратились и не придал этому значения. Думал, что тому несколько приелось делать это, поэтому глава клана просто закопался ладонями в его волосы.       Это лучше, чем секс. Это дарит такое мощное и эстетическое удовольствие, и физическое наслаждение, что живот сводит. Итто принялся снова мягко-мягко гладить Аято по ноге. Сглотнул, собирая свои рассеянные мысли в кучку. — Ты совсем ничего не сказал мне о том, — тихо-тихо начал он, охрипшим от долгого молчания голосом. — …что я наплёл тем кайраги о нас. О том, что нас может что-то связывать. Что мы спим вместе, в конце концов. Да, всего раз, но это просто «пока». Я думал, ты с живого с меня не слезешь, а ты совсем ничего не сказал мне.       Тишина густела, и Итто подумал, что что-то не так. Или что его попросту игнорируют, хотя такого прежде не наблюдалось. — Аято?       В этот раз ему, к сожалению, тоже не ответили. Не отчаивался. Решил, что попробует ещё раз, только тише, потому что догадывался, что… — Аято?..       Итто приподнял голову, аккуратно выпуская ногу возлюбленного из объятий. Сел рядом и тихо-тихо отряхивал руки от песка. Смотрел на расслабленное лицо Аято. Да, уснул, как пить дать. Тут даже говорить не о чём.       Мужчина осторожно коснулся его щеки ладонью. Холодная. А затем переместил её к запястью и пальцам. Теплее. Потому что грелись от волос Итто. Он пощупал кубло на своей голове, которое там любезно сплёл его возлюбленный. — Ну и ладно, — едва слышно. — Так даже лучше. Причёска настоящего мужчины всегда безупречна, когда её касались руки возлюбленного.       Смотрел в лицо Аято, а руками снимал перчатку с правой руки. Хотел посмотреть, что будущий муж прячет там от него. Догадывался, конечно, о чём тут думать, но хотел сам убедиться, чтобы понять, насколько всё плохо.       Ведь Итто было прекрасно известно, что уси весит куда больше, чем выглядит. Одного небольшого удара копытом хватило, чтобы раскрошить звено цепи на кандалах. Можно только представить, что с ладонью. Итто лишь надеялся, что тот дурень наступил совсем легко, сугубо для демонстрации.       Очередная перчатка отправилась в карман. Теперь у него полторы пары печаток Аято. Вторую он тоже собирался забрать, но несколько позднее.       Он развернул ладонь к себе и медленно разогнул расслабленные пальцы. Лишь тогда его взгляд опустился вниз. До этого мужчина старательно гипнотизировал Аято, чтобы тот не проснулся.       Гематома на всю ладонь с двух сторон. Опухала и наливалась фиолетово-красным. Есть кровоподтёки. Итто недовольно цыкнул, но держал эмоции под контролем. Собирался задрать уси по этому поводу и обязательно пригонит потом извиняться любыми способами за нанесение особо тяжких телесных. — Однако он не показал мне. Скрыл, чтобы я не беспокоился о нём или чтобы не ругал уси. А может, что скорее всего, сделал это по двум причинам сразу… Аято…       Он дотронулся ногтями до чёлки, поддевая её, и убрал в сторону. Любил его. Был ужасно влюблён.       Итто переступил ладонью через ноги Аято, потянулся за перчаткой и забрал её себе. Был счастлив, как малое дитя, которому дали конфетку. Внутренне хихикал и приходил во всё больший восторг.       Сначала хотел дать Аято возможность выспаться, но был уверен, что воспаление лёгких или почек тому обеспечено, если оставить его здесь.       Он просунул руки под колени и держал за плечо. Плавно и легко поднял на руки. Голова Аято съехала, падая в тёплое пространство между шеей и плечом. Глава клана приоткрыл глаза, и Итто замер. — Куда ты меня тащишь?.. — так тихо. — Домой. Я отнесу тебя домой. Спи. Обними меня за шею и просто спи. — Я пойду сам, если мы уходим. — Нет, Аято. Ты сделаешь так, как я сказал. Обними меня и спи. — Что начинается? — Немедленно. — Хорошо. Не истери.       Аято прижался к нему поплотнее. Уткнулся холодным носом в тёплую шею и оставил на коже короткий поцелуй ледяных губ. Жался к нему. — Ты такой тёплый… — Замёрз? Ведь я говорил. — Всё в порядке. Ты очень тёплый.       Глава клана обнял его, как и было велено, и снова погрузился в сон. Итто медленно побрёл к выходу. — Не переживай, любимый. Я сделаю так, что никто не увидит нас и тебя, в частности, в такой компрометирующей позе, на руках у выродка, подобного мне. Я позабочусь о тебе.