Искусство Камисато: Аратаки Итто

— Кто писать-то будет? — Ты это придумал — ты и пиши. — А я писать не умею. — Зачем мы вообще это затеяли? Пустим ему кровь и концы в воду. — Мы бы сделали так, если бы это был простой ёкай. Но это о́ни, за которого можно получить мору! Почему бы не подзаработать на ровном месте? — Тогда пиши. — Что писать-то? — Что мы хотим выкуп в обмен на его жизнь. — Хорошо… А… Кому писать, если он главарь банды?.. — Чёрт… — Вот ведь незадача… — Погодите! Парни! Давайте сначала напишем, а потом будем думать, кому отправлять. — Слово «требуем» как пишется? — Как и слышится. — «Требуем» или «требуим»? — А я не знаю… — Да, я тоже. — И я. — Да какая разница?! Напишем, как умеем. Что вы, думаете, они смысл не поймут?! — Давайте тогда главе клана Камисато писать. — «Ками» пишется как «бог»? Какой иероглиф там? — Да-да-да. «Ками», как бог. — А «сато»? — Как «окрестности» или «земля». Только не как почва, а как территория.       Все мужчины посмотрели на вещающего каким-то дурным, сумасшедшим взглядом. — Откуда бы тебе об этом может быть известно? — Ну… Я немного читал… — смущаясь самую малость. — Тогда ты и пиши!       Ему в грубой форме всучили лист бумаги, кисть, камень для растирки туши и саму тушь. Бедняга непонимающе смотрел на них и уже сотню раз успел пожалеть о том, что заговорил. — Ну почему я-то? За что?.. — Пиши! — Что писать? — «Требуим заплотить возногрождение за голову Аратакки Ито!» — Сколько мы хотим? — Сто миллионов моры! — Ого… А за него заплатят столько? — Вот мы и узнаем. Не заплатят — убьём его и никаких проблем! Давай, — он хлопнул его по плечу. — Пиши! — Пишу…       Итто приоткрыл глаза. Каменный потолок сырой пещеры расплывался. Голоса этих недолюдей звенели в его голове, словно трель. Он знал, что далеко не самый умный, но читать, писать и считать умел. А главное, не считал это достижением. — Кто из нас ещё не человек? Что за идиоты, которые писать не умеют? Будут ещё что-то говорить о том, что тварь — это я, — Итто аккуратно перевернулся на бок.       Попытался вдохнуть и выдохнуть. Делал это плавно, неспеша, чтобы не спровоцировать свой организм. Чувствовал запах бобов. Они были разбросаны повсюду внутри пещеры. Главным образом вокруг него.       Руки затекли и болели. Он плохо чувствовал пальцы ног и рук, но это его нисколько не смущало. Пока эти черти продумывали свою гениальную писанину, Итто осматривался и старательно думал о том, какие шансы и возможности у него есть, чтобы освободиться.       Для начала, было бы неплохо избавиться от дурного влияния бобов. Тогда всё встанет на свои места. Камнеруб находился в пещере вместе с ним, но далеко от него. — С закованными руками я смогу сражаться, а вот с ногами ситуация пострашнее. Двигаться не смогу, — он тихонько захихикал и усмехнулся сам себе. — До тех пор, пока не разорву цепи.       Мужчина осмотрелся ещё раз. Дышал медленно и нечасто, чтобы вдыхать как можно реже и меньше. Асфиксия всякий раз поддушивала, стоило ему набрать кислорода в лёгкие больше нужного. Совсем не дышать он тоже не мог по понятным причинам.       Итто сел и устало выдохнул. Чувствовал себя дурно. Прижимался затылком к стене пещеры и следовал ленивым взглядом из стороны в сторону. Ему было видно часть спокойной водной глади, отражение луны в неказистых очертаниях тёмного моря.       Чёрная вода подступала почти к пещере. Сейчас был прилив. Итто заключил, что провалялся тут целый день и пришёл в себя только к ночи. Спасибо, что живой, как говорится. Мог, наверное, и задохнуться? Или не мог?..       Бобы, бобы, бобы… Везде бобы. Стручки, плоды, семена… — Они что, всё решили кинуть сюда?..       Мужчина подтянул к себе ноги и помотал головой из стороны в сторону. Наклонился вперёд, чтобы посмотреть, что делают гении самурайской индустрии. Ему не было их видно. Кайраги находились за пределами пещеры и трепались о письме на побережье.       Он знал, как отсюда освободиться и что нужно сделать, чтобы закончить задание. Итто прикрыл глаза и раскрыл губы, бесшумно выдыхая напряжение. — Аято… Он думает, что я сбежал или верит мне? Верит в меня? Хотелось бы…       Думал о том, что, если до утра всё сделает и вернётся в комиссию, то его пропажи никто особо и не заметит. Ему не хотелось подставлять Аято или предавать его доверие. Если таковое имелось в достаточном количестве, чтобы говорить об этом вслух.       Итто вообще не понимал, какие отношения связывают его и главу клана Камисато. Единственное, что он хорошо уяснил: его хотят, но больше от него ничего не хотят. — Так что это такое? Секс по дружбе? Мы друзья? Или любовники? Какие эмоции он испытывает ко мне? А чувства?       Мужчина запрокинул голову назад и сглотнул. Почесался затылком о выпирающую неровную структуру пещеры и распахнул глаза. — Ладно, — весело подытожил он и усмехнулся. — Не время. Пора.       Управлять своими печатями он мог так же хорошо, как и прежде. Гул с побережья доносился всё так же активно. Итто не понимал, что они там могут обсуждать, под покровом ночи? Хотя думал, что у них наверняка есть какое-то освещение, и ублюдкам вполне удобно.       Несмотря на шум, производимый кайраги, он старался делать всё как можно тише. Ему нужно было призвать уси настолько тихо, чтобы никто не хватился и не пошёл проверять. — Достижимо.       Печать раскрылась и, в сопровождении хлопка, демон-бык предстал перед ним. Хотел радостно замычать ему, но Итто поднёс палец к губам и тихо захихикал. — Тш-ш-ш… Тише-тише. Здравствуй, дружок. Поможешь мне?       Бык начал пританцовывать и размахивать коротким коричневым хвостом. Конечно, это знак согласия. Другого Итто от него и не ожидал. Столько времени вместе, как компаньоны, плечом к плечу… — Можешь пособирать бобы вокруг меня и незаметно вынести их за пределы пещеры? Можешь выкинуть их в море, если останешься незримым для кайраги снаружи.       Говорил очень тихо, но отчётливо, чтобы бык точно понял свою задачу. Он, конечно, тоже о́ни, но проблем с бобами у него не было. Это рок только красных и синих о́ни. Уси в этом плане несказанно повезло, как и Итто, ведь бык мог прикрывать его тыл.       Слепое пятно и единственную слабость всесторонне прекрасного и сильного Аратаки Итто. — Король о́ни не сможет — уси поможет.       Он утробно хихикал, не позволяя себе голосить. Научился. Столько времени потратил, чтобы научиться вести себя тише. Наконец-то! Пригодилось!       Демон-бык принялся шерстить по песчаному ковру пещеры, собирать в рот бобы и тихонько выходить из неё. Небольшой размер быка сейчас играл на руку так хорошо, как никогда.       Те кайраги и без того не слишком умны, если выражаться помягче. Внимательностью, скорее всего, тоже не отличаются. Поэтому такой маленький, аккуратный и весьма смышлёный демон-бык вполне способен на то, чтобы провести взрослых, шкафообразных мужчин с песком или трухой вместо мозга.       Концентрация бобов мало-помалу становилась меньше. Итто прямо чувствовал, что ему становится легче дышать с каждым новым вдохом. Общая слабость, головокружение и недомогание пока что никуда не спешили деваться.       Мужчина только надеялся, что у него всё получится именно так, как задумал он. Однако был готов и к тому, что всё может пойти не по плану. Пытался просчитать в голове всевозможные варианты развития событий и продумать заранее, что будет делать в той или иной ситуации.       Стратег из него такой себе, откровенно говоря. Итто предпочитал всегда идти напролом и не хитрить. Мужчины так не поступают! Однако сейчас под угрозой удара стояла репутация Камисато Аято. — Если Тома получит то письмо…       Ему даже думать об этом не хотелось. Становилось дурно от одной только мысли о том, что подумает сам Аято, если вдруг эти бестолочи осилят поставленную перед собой задачу. — Сто миллионов моры за «задницу своего возлюбленного»…       Это даже звучало смешно. Они хоть представляют, сколько это?! Итто думал о том, что, если кайраги отправят письмо в банду, то всё будет в порядке. Кроме того, что придётся объясняться перед Шинобу. — Я тут пытаюсь выплатить долг в полмиллиона, а они сто захотели… Что за глупости? — хихикал. — Может, они не знают, сколько это?       Пока он думал, демон-бык старательно убирал от него бобы. Итто вдруг заметил, что тот чистит территорию слишком подозрительно. Он замахал руками и принялся шёпотом очень эмоционально наставлять быка на путь истинный. — Эй! Ты что творишь?! Нельзя в одной части!       Бык понимал, что нужно сохранять тишину, поэтому подошёл ближе и тихонько протянул свой вопрос. — А! Ты ещё и возмущаешься!       Демон-бык выплюнул бобы изо рта и снова едва слышно замычал. — Что значит «почему»?! Потому что если они зайдут, и увидят голую зону, то всё поймут! Давай как-то поосторожнее. Собирай, но не в одном месте, понял меня?       Тот смотрел на него с каким-то прищуром, что ли?.. Итто весело улыбнулся ему, но продолжил. — И не копайся! Ты посмотри, сколько их тут!       Бык высунул яркий коричнево-розовый язык, слизал выплюнутые ранее бобы вместе с песком, и демонстративно стоял жевал, похрустывал. Итто скривило так сильно, что он начал копать пятками песок, отодвигаясь глубже в стену пещеры. Хотя, казалось бы, куда ещё глубже? — А! Ты что творишь?! Не ешь, не ешь их! Выноси-выноси! Выноси и топи в море! Только осторожно.       Демон-бык развернулся и отправился дальше собирать бобы, только теперь с правками Итто. Тот, наконец, перестал орать на него шёпотом и ещё какое-то время следил за действиями компаньона, пока вновь не закопался в собственные мысли. «У банды нет моры, иначе мы бы не оказались в этой ситуации. Да и зачем нам вообще мора? У нас и так всё прекрасно. Шинобу только что-то там ворчит по этому поводу и ведёт какие-то подсчёты. Не понимаю, зачем ей это».       С другой стороны, если письмо попадёт в руки Аято либо, что ещё хуже, Томы или комиссии Ясиро, это станет несмываемым позором на безупречной репутации Камисато Аято. — Напрямую в руки к Аято это письмо точно не попадёт. Его лакеи обязательно всё обнюхают до него. Им же нужно выяснить, достойно ли содержимое внимание главы клана, верно? Верно. Значит, это провал. Зачем я это сделал?       Мужчина печально выдохнул и вновь прикрыл глаза. Ему ничего не оставалось, кроме как ждать, думать и следить за обстановкой на побережье. — Кто же знал, что им известно о бобах? Что за чёрт?! Как такие беспол…       Бык замычал и Итто понял, что ему стоит вести себя потише. — Да-да-да. Извини.       Вновь начал возмущаться шёпотом. — …как такие бесполезные, ни на что не годные засранцы смогли поймать такого величественного, всесторонне прекрасного, во всём первого и лучшего Аратаки Итто?!       Слышал, как бык снова жевал бобы с песком. От этого звука его тело бросало в неприятную дрожь. Будто этот скрежет звенел прямо в его мозгу. В голове невольно всплыли воспоминания, как несколько бобов ему силой скормили.       Он скривился и принялся зубами счёсывать с поверхности языка воображаемые бобы, густо приправленные песком. Щёлкал челюстями раз за разом, освобождая себя от ощущения, будто жуёт их сейчас сам.       Застыл и уставился в одну точку перед собой. Переживал. — «Сто миллионов моры, за задницу своего возлюбленного», — тяжёлый выдох. — Он зарежет меня без катаны… Что за ерунда?       Возня снаружи стала как-то поживее. Итто повернул голову к источнику звука. Пытался увидеть их сквозь стену. — А где помидоры? — Откуда я знаю?! — Кто здесь главный? Кто всем заправляет? — Я тебе суп, что ли? Или заправка для супа? Я — лидер! — Вот и заправляй, раз лидер! Где помидоры? — Лидер управляет, а не заправляет. — Я слышал, что говорят и так. — Надо у умного спросить. Где он, кстати? Мы уже около полутора суток пишем это письмо! Что за ерунда?!       У Итто в голове что-то больно стрельнуло. Он дёрнулся и засуетился. Нервно хихикал, перетаптывался ягодицами на месте, подминая под себя песок. — Полутора суток?! Что за глупости они говорят?!       Слушал дальше. Море шумело. Прибрежные волны приятно для слуха растворялись между собой, вот только из-за них Итто было не совсем хорошо слышно. Даже несмотря на острый слух о́ни. — А мы вообще приносили сюда помидоры? — Ну суп же мы как-то сварили в прошлый раз! — Может, в пещере? Где вообще у нас стоят запасы провизии?       Итто снова засуетился. Был не вполне готов к тому, чтобы они сюда заходили, но даже если и так, то выкрутится. Не зря ведь он продумывал варианты развития событий, верно? — В ящиках, под отоги. Там всё должно быть. — Но помидоров там нет! Я смотрел ведь уже! — Ну посмотри тогда в пещере! Что ты прицепился ко мне?! Я-то откуда знаю? — Парни! Давайте делать что-то одно! — Да, верно! Мы ведь письмо писали.       Итто съехал по стене чуть вниз. Поражался тому, насколько они простодушные… Как цвет сакуры… — Неужели, со стороны я выгляжу так же, как они? — задумался на какое-то время.       Размышлял, выглядит ли идиотом в глазах других. Его так не любят потому, что он о́ни, или всё-таки из-за его невероятно лёгкой на подъём и открытой натуры, доброжелательности? — Не-е-ет. Ну не-е-ет. Причину я хорошо знаю и довольно давно. Я не идиот. Не надо раскачивать берёзу на ровном месте. Пф. Тоже мне.       Он отвернулся от них, словно ему стало неприятно их общество. Прямо сквозь стену пещеры. Слушал дальше. Нужно же понимать, чем это всё закончится. — А его вообще надо кормить? Ёкаи есть хотят? «Нет, блин, мы питаемся лунной энергией и невидимыми духами из священной сакуры. По чётным — лунной энергией, по нечётным — солнечной, а по выходным и на праздники — священной сакурой». — Мы его уже два дня не кормили. — Ну и что? Он же заложник. — Может, нужно его покормить, а не то, гляди, коней двинет? — За два дня? — Ну вот я два без еды не смогу прожить… Умру… — почти плакался. — Интересно, сколько вообще можно жить без еды? «Человеку — тридцать дней» — устало протянул Итто в своей голове. — Я слышал, что какое-то время, можно жить только на воде. «Тридцать дней…» — А если не будет воды? — Тогда… А я не знаю… «Три дня…» — Так что, мы будем его кормить? — Нет конечно! Нам невыгодно, чтобы он набрался сил. — Точно. Если он потом ещё попросится в нужник — это будет катастрофа. — Под себя будет ходить! Никакой проблемы не вижу.       Итто выгнул бровь. Был возмущён. Ну что за необразованные нелюди? Что за наказание? Как он попался им руки, если они даже собственные мысли упорядочить не могут? Эти люди хоть знают, зачем живут? — Итак! Письмо! Завтра надо кровь из носу его отправить. — Пишем-пишем. А потом суп. — Да-а. Есть хочется.       Он больше не выносил их разговоров. Специально отвлекал себя, лишь бы не слышать этого ужаса. Ему стало действительно стыдно за себя. Эти самураи совершенно бесполезны. Не то, что академически не обучены, а вообще. От слова «совершенно-абсолютно».       Жизни не нюхали.       Итто возмущал тот факт, что люди, которые спорят о помидорах, о том, как пишется то или иное слово, не знают анатомии собственного тела и так далее, держат его в заложниках и что-то там пытаются угрожать Аято.       Всё бы ничего. Он не о своей гордости переживал. Совсем нет. Ему было дурно от мысли, что такие, как эти самураи, тянут свои руки в сторону Аято. Всё остальное Итто мог стерпеть и даже не думать об этом. Это всё глупости в сравнении с тем, что бывало с ним. — Аято… — вновь выдохнул красный о́ни.       Скучал по нему. Сильно скучал. Не задыхался о нём по ночам, но в свете последних событий ему стало несколько сложнее переживать времена разлуки с объектом воздыхания.       Глянул на быка, чтобы оценить прогресс, и остался доволен. Тот почти закончил. Ещё чуть-чуть и он сможет разорвать цепи, убить их и вернуться в комиссию, чтобы сдать задание.       А пока…       Аято не единственный из них двоих, кто думал о том сексе. К сожалению, после него ничего не последовало. Они расстались на хорошей ноте и следующим же утром Итто явился в комиссию, как и обещал. Как и было оговорено.       Прилежно выполнял всё, что поручала Ясиро. Возвращался, забирал вознаграждение и сразу же относил мору владельцу лавки. Тот всякий раз смотрел на Итто слишком неоднозначно, но к подобным взглядам он привык. Это было чем-то вроде достояния общества. Его уже давно не цепляли осуждающие или непонимающие взгляды. Так было и с владельцем лавки.       Единственное, что его задевало, это то, что с тех пор он ни разу не видел Аято. — Шесть дней.       Речь не о том, чтобы поговорить, обнять, поцеловать, если повезёт. Нет, не об этом. Он его в принципе не видел. Ни в комиссии, ни на территории комиссии. Думал, что Аято либо работает в поместье, либо работает где-то в Инадзуме.       Спрашивать у Томы он не собирался. Вот уж кого он видел каждый день, даже по несколько раз в день, так это Тому. Не совсем то, чего ему хотелось. Скорее, вообще не то.       Итто высматривал его то тут, то там. И был уверен, что помощник главы клана обратил на это внимание. Вряд ли бы тот на ровном месте спросил: «Аратаки Итто кого-то ищет?». Улыбка эта его ещё…       Конечно, мужчина отшутился и ответил в своём стиле, что обычно все ищут его, а не он кого-то. Но Тома казался ему проницательнее, чем выглядел. Вообще, этот юноша с метлой казался ему довольно странным.       Итто думал, что этот человек разделяет его взгляды касательно Аято. Как потенциальный соперник.       Не размышлял об этом больше нужного, потому что знал, что неотразим, и что главе Камисато по барабанам Тома. — Иначе зачем бы он искал возможности встретиться со мной, верно? Когда под боком всегда есть тот человек с метлой.       Мысли, что Аято может проводить своё время в компании их обоих, по настроению, скажем так, он не допускал. До этих самых пор. Пока не задумался на тему того, почему глава клана совершенно не искал его все эти долгие шесть дней? — Если говорил, что хочет меня, почему не берёт? Можно подумать, я буду сопротивляться или ломать комедию. Хочет меня — пусть берёт. В чём вопрос?       Бык тихонько замычал, и Итто всё понял. — Не подслушивай! Я сам с собой разговариваю!       Тот снова замычал, но более протяжно. — Я не громко! Тихонько, да. Я понял-понял. Извини. И давай побыстрее, а? Мне нужно валить отсюда поскорее.       Каждый вернулся к своему делу. Бык к бобам, а Итто к своим мыслям вслух. — Не хочет брать меня — не вопрос — я хочу его. Хочу почувствовать, как крепко он сожмёт меня, увидеть его оргазм подо мной. Какие проблемы? Ну… И где Аято был эти шесть дней? Или… с кем?       Не понимал, почему вообще думает об этом и ставит под сомнение то, о чём не в курсе. Не считал, что глава клана Камисато из тех людей, кто будет спать с кем попало или во всю развлекаться направо и налево.       Считал, что для Аято расслабиться подобным образом, как было тогда, это скорее исключение. Праздник души, тела и члена, в частности. В этом случае Итто ещё больше не понимал, почему у них не было секса «после»? — Ему могло не понравиться?       Задумался. Вспоминал выражение лица Аято, его касания к себе, чувства и эмоции, что тот испытывал. Или показывал ему. Теперь думал о том, могла ли это быть очередная маска Камисато Аято? Иллюзия?       Никто не знает истинных чувств, мыслей и мотивов этого мужчины. Все принимают за чистую монету только то, что он показывает. Ни у кого нет и мысли, кроме тех, кто хорошо знают его. Того, что у Аято полный шкаф скелетов и никогда нет истины на лице.       Итто знал, что его возлюбленный такой. Его это более, чем устраивало. Ему ничего от него не нужно было, кроме самого Аято. Хотел просто проводить с ним время, быть рядом, когда у того будет получаться, заниматься с ним любовью. Или сексом. Или трахаться. — Да плевать вообще. Пусть называет это, как хочет. Мне всё понравится. И делает это тоже пускай как хочет. Хочет быть сверху — будет сверху. Хочет быть снизу — будет снизу. Вообще не понимаю проблемы.       Мужчина вздохнул. Был обременён. Чувствовал какое-то странное волнение в желудке. То ли это от бобов, то ли от собственных мыслей. Решительно кивнул сам себе и заключил вслух: — Вот вернусь — найду его и всё выясню. Не буду играть в его игры, как остальные.       Демон-бык одобрительно замычал, и Итто сосредоточил на нём свой взгляд. Очаровательно и широко улыбнулся, протягивая быку кулак. — Давай, братан.       Демон-бык поднял переднюю ногу и, как смог, протянул копыто в сторону Итто. Хоть они и находились друг от друга на расстоянии, но у них всё успешно получилось. Они одновременно двинули конечности в направлении друг друга и оба пришли ко мнению, что всё вышло, как нельзя лучше. — Бам! — звуковое сопровождение от воображаемого братского удара подоспело аккурат вовремя.       Итто опустил руку, и бык подобрал с земли последние бобы, дожёвывая их. — Я же говорил тебе не есть их! Тем более с песком!       Бык безразлично замычал, и Итто окинул взглядом пещеру. Песчаный ковёр был совершенно чист. Путь свободен. Да и чувствовал он себя всяко получше.       На самом деле дурно, этого не отнять. Все признаки отравления оставались на месте. Отпустило только удушье. Этого ему было достаточно, чтобы взять в руки Камнеруб и привести приговор двухдневной давности в действие.       Мужчина бесшумно поднялся на ноги. Его немного вело, но в целом держался молодцом. Придерживался за стену, обретая больше равновесия. Демон-бык подошёл к нему, тихо замычал и поднял ногу. — Да, спасибо. Лишним не будет.       Маленькая бычья ножка звонко опустилась копытом на одно из звеньев цепи. То не просто треснуло, а раскололось в нескольких местах, рассыпаясь. В тот же самый момент Итто дёрнул руками в стороны, разрывая цепи на запястьях.       Оттолкнулся от стены и ринулся вперёд. Подхватил пальцами тяжёлый меч и уже было собирался выскочить из пещеры, как настоящий мужчина! Но вдруг застыл. Услышал что-то, что оборвало в его теле внутренние органы вместе с душой.       Встал, словно вкопанный, и притаился. По его спине побежали капли холодного пота. Колени немного подгибались, ноги стали будто ватными. Может это от того, что он их отсидел? Нет, ему так не казалось. Ещё немного и от нервов начнёт ногти грызть. — Не может этого быть… — на грани слуха.       Мужчина опустился на четвереньки, одним глазом выглядывал из-за пещеры, внимательно рассматривая то, что там происходит.       Кайраги столпились в одну кучку и как-то странно посматривали на происходящее перед собой. Тот, кто стоял напротив, пропустил лишь небольшой смешок и подошёл к ним чуть ближе.       Этот человек находился спиной к Итто, но разве у него был хоть один шанс, чтобы не узнать его? — Это что, мне?       Аято выдернул затасканную за два дня писульку из пальцев одного из самураев. Те молчали. — Я тут немного услышал, о чём вы говорили. Мне не нравится читать чужие письма. — . . . — Так это мне? — доброжелательно. Сквозь лёгкую улыбку. — Или же нет? — как-то иначе. Будто через призму льда.       Итто схватился одной рукой за голову. Не видел выражения его лица, но прекрасно слышал, что Аято злится. Если не на грани, то очень зол. «Может устал? Или не выспался?» — это первое, что пришло ему в голову. — Вам… — недоумённо. — Что же. Вот как, — в голосе Аято вновь слышались доброжелательность и улыбка. — Тогда я прочту требования многоуважаемых господ? — Читайте.       Тишина сохранялась совсем недолго. Итто был уверен, что читать там либо нечего, ровным счётом, либо Аято читает слишком быстро, чтобы тратить на это время. — Сто миллионов моры? — Да! — Я заплачу за него и больше, если потребуется. Гораздо больше.       Кайраги как-то вмиг оживились. Дружески толкали друг друга в плечи, будто всё срослось как нельзя хорошо. Суетились, перешёптывались, что-то топтались. Аято какое-то время уважительно ждал, чтобы возня закончилась.       Писулька жалобно зашуршала в его пальцах. Бумажку жестоко скомкали и бросили в костёр неподалёку. — К сожалению, или к счастью, этого вовсе не потребуется.       Аято усмехнулся. Итто отчётливо услышал короткий, ужасно язвительный смешок. Сам удивился, что глава клана так открыто выказывает презрение. Это же оно, да? Это презрение?       Харан гэппаку фуцу крепко засел в его руке. Даже ткань перчаток скрипнула. Самураи отреагировали на удивление быстро. Мечи покинули свои ножны будто по щелчку пальцев.       Видимо, сражаться — это единственное, на что способны эти самураи. По крайней мере думать — это точно не их стихия. — Итак, многоуважаемые господа. Где он?