Искусство Камисато: Аратаки Итто

— Что? — коротко бросил хозяин поместья, не отрывая взгляда от глаз Итто. — О! Так вака всё-таки здесь. Могу я войти? — Я занят. — А. Я понял, — медлил. — Где Аяка? — В городе. — А ты почему здесь? Я сказал тебе, чтобы ты не отходил от неё сегодня. — Мой господин… Если бы не пришёл я, пришла бы принцесса Аяка. — По какой причине? Ты можешь сказать мне суть?       Тома никогда не мялся. Он решительный и лаконичный. Назвать причину он должен был сразу, а Аято приходится тянуть её из него. Это странно. — Извините, что я задаю господину подобный вопрос, но… Вы один? Информация конфиденциальная. — Почему ты спрашиваешь? — Вы не позволили мне войти. — Это моя спальня, Тома. — О! Да-да-да, конечно. Я понимаю, господин.       Аято лениво выровнялся в спине и мягко похлопал Итто по бедру, намекая ему, чтобы тот поднялся. Реакция была незамедлительной. Красный о́ни подскочил на ноги и наклонился, чтобы подобрать штаны, но глава клана был быстрее.       Он подхватил пальцами штаны и подбросил их высоко вверх, забрасывая на массивную резную люстру круглой формы. Итто поднял взгляд, рассматривая покачивающуюся штанину. — Господин Камисато? — шорох из-за двери. — Подожди. — Конечно, мой господин.       Итто опустил взгляд к лицу Аято. Улыбался, но смотрел на него неоднозначно. Указал обеими руками на стоячий член, затем на дверь, за которой томился Тома, и на виновника событий. Развёл руки в стороны, выказывания непонимание. Вскинул голову, задавая немой вопрос: ну и что дальше?       Аято указал ему пальцем на ширму и сделал жест рукой, дающий понять, чтобы тот убрался за неё. Итто не поверил в увиденное. Подумал, что не так понял его. Но другого варианта тут не было.       Он подошёл к нему ближе, несдержанно хватая за затылок. Рывком притянул к себе, целуя в губы. Кусал и терзал их. Это был небольшой знак протеста. Хотел таким способом восстановить своё моральное равновесие.       Аято позволял ему играться. Следовал и соответствовал. Однако вскоре оттолкнул, вновь указывая на ширму. Итто оскалился, растягивая губы в улыбке. Склонился над ухом потрясающего мужчины, едва различимо нашёптывая. — Вы забрали у меня штаны и забросили их на люстру. Что за игры? Глава Камисато любит поиграть? Что, если Ваш подчинённый увидит их? А теперь с голым членом отправляете меня прятаться за ширму?       Аято опустил взгляд вниз, оценивая внешний вид его члена. Кончики пальцев коснулись головки, поддевая её. Мужчина поцеловал Итто в уголок губ, касаясь впадинки кончиком языка. Задабривал. — Иди уже, — губы в губы.       Он оттолкнул его от себя, одёрнул вниз свои одежды и проследовал к столу. Мельком глянул, исчез ли Итто из поля зрения, и приземлился на стул, приглашая Тому. — Заходи, пожалуйста.       Дверь мягко распахнулась, и парень показался в дверном проёме. Он прошёл внутрь, останавливаясь на некотором расстоянии от стола. Учтиво склонил голову и поднял взгляд на мужчину перед ним.       Тот учтиво улыбался и, в целом, выглядел так же, как и всегда. Тома тоже улыбнулся ему. — Вака, извините, что я отрываю Вас. Вы сказали, что заняты. — Всё верно. Ничего страшного. Что стряслось? — Как я и сказал ранее, информация не для третьих лиц. Я могу говорить? — осторожно.       Аято вздохнул. Конечно, он сомневался, но у него не было выбора особо. Он мог сам выйти к Томе, но это было бы подозрительно. Он никогда так не делает. С другой стороны, вряд ли Итто поймёт суть того, что скажет Тома. Что бы это ни было.       Есть ещё третья сторона. За время, что он провёл с ним, Итто всем своим видом показывал и неоднократно сказал, что сделает всё, чтобы репутация Аято не пострадала из-за него.       И даже сейчас… Тому стоит просто выйти из-за ширмы, и глава Камисато не оберётся проблем. Однако с той стороны не раздавалось ни звука. Нет причин полагать, что что-то изменится.       И самое главное, чем руководствовался Аято при принятии этого решения: если информацию доверили Томе, значит ничего такого, что встало бы на уровень с государственной тайной, — там нет. Иначе главе Камисато доложили бы лично, а не через помощника.       Если доверили Томе, значит, ничего смертельного там быть не может. В случае чего, Аято был уверен, что исправит эту ситуацию. — Господин? — Ты видишь здесь кого-то ещё, что уточняешься? — мягко. — Нет, но…       Тома осматривался по сторонам. Взгляд скользил по стенам, полу. Аято не замечал в нём желания посмотреть вверх. Но это только пока. Нельзя поощрять своевольничество персонала в покоях главы клана. — Тома, — одёрнул он его и взгляд парня приковался к глазам своего господина. — Да-да, конечно. Прошу меня простить.       Он сделал два шага вперёд, достал небольшой запаянный свёрток и передал его через стол в руки Аято. — Судя по пайке и печати, это от Эи. — Мне дал его генерал Хисамаса. — Ты был в резиденции сёгуна? — Да. — Аяка? — Всё время со мной. Я отлучился, чтобы принести господину свёрток, иначе это сделала бы принцесса. Я обещал, что вернусь к ней так скоро, как только смогу. Убедить её стоило больших усилий. — Хорошо. Спасибо. Содержимое написано Эи? — Исходя из слов генерала — да. Это передала Вам лично в руки сёгун Райдэн Эи. — Приоритет? — Ультра.       Аято цыкнул, поднимая ленивый взгляд к потолку. Смотрел, как одна из штанин Итто едва-едва качается из стороны в сторону. — Понятно. Ты свободен. Возвращайся к своим обязанностям.       Тома поклонился ему и сделал несколько шагов назад. Начал разворачиваться, чтобы уйти, но замер, недолго размышляя. — Господин Камисато, по поводу принцессы… Вы сказали, чтобы она забыла о Вас до вечера. Это ещё в си?... — До завтра. Лучше до завтра. — То есть, Вы ещё заняты, верно? — Непомерно. — Понял.       Тома кивнул ему и без лишних уточнений вышел за дверь, плотно прикрывая и закрывая её на ключ. Тома — единственный, кто имеет ключ от личных покоев главы клана. Как управляющий поместьем у него есть доступ ко всем помещениям. Аято сам наделил его этим правом.       Этот отчётливый щелчок, когда сердцевина проворачивается в замочной скважине… Глава Камисато поднял взгляд на запертую дверь. Понятно. Тот что-то понял, но не ясно, что именно подумал.       В любом случае Тома всегда на его стороне. Что бы не сделал Аято, во что бы не вляпался и как бы не встрял, — Тома до последнего вздоха будет на его стороне. Это ничего страшного.       Глава клана вертел в руках свёрток, думая, что с ним делать. Ответ был очевиден. «Приоритет: ультра», — гремело в его голове.       Мужчина устало вздохнул, ломая печать. Разворачивал бумагу, быстро пробегаясь по ней глазами. — Выходи. Одевайся. Ничего не выйдет. Мне нужно работать.       Итто вышел из-за ширмы, упёрся в неё локтем и деловито закинул ногу за ногу. Другой рукой он указал на свой член, демонстрируя его готовность.       Аято равнодушно смотрел на орган. По крайней мере он убеждал себя, что ему всё равно. Облизнулся, когда с головки сорвалась прозрачная капелька и потекла вниз. — Глава Камисато с юмором? — Немножко. — Что прикажете делать с этим? — Ты маленький? Тебе рассказать, что с этим делать? Попробуй положить на него ладонь и сжать в пальцах. Двигай рукой, пока не кончишь. Для достижения наиболее быстрого результата сжимай головку и хорошо контролируй темп. Записал? Вопросы есть? — Но я же не об этом. Я хочу Вас. — Ты же слышал, что сказал Тома. — Да, я слышал. И я благодарен главе Камисато за продемонстрированное доверие. Я не предам его, — он сделал небольшую паузу, втягивая сквозь зубы воздух. — Райдэн Эи лично общается с Вами? — Мы не общаемся. Это очевидно. — Но глава Камисато назвал сёгуна просто по имени. Немногие могут похвастаться этим.       Аято уловил в его голосе какие-то нотки, которые казались ему тем, чему нет места между ними. Он повернул голову к собеседнику, направляя прямой взгляд в глаза. — Я не твоя собственность. — Я так и не думал. — Чудно. Одевайся и уходи. По поводу твоего долга и дела о сервизе. Легенда такова: тебя перенаправили из Тэнрё в Ясиро по той простой причине, что есть заказы на кайраги. Ты будешь отправляться в точки, где необходимо провести зачистку. За это тебе будут платить мору, которую, всю, до последней монетки, ты будешь отдавать пострадавшему до тех пор, пока не выплатишь долг. Задания тебе будет выдавать Ясиро. — Но глава Камис… — Завтра приди в комиссию и получи своё первое задание. И сделай так, чтобы я тебя не искал.       Итто улыбнулся ему, подходя ближе. Аято сразу же свернул бумагу, скручивая её в пальцах. Первый и величайший обошёл его со спины, упёрся обеими ладонями в столешницу и коснулся поцелуем макушки. — С тех пор, как глава Камисато резко перешёл со мной на «ты», он перестал обращаться ко мне по имени. Это грустно. — Завтра приди в комиссию. И сделай так, чтобы я тебя не искал, Итто.       Красный о́ни улыбнулся, обнимая его за плечи. — Позвольте мне остаться. Я не буду мешать Вам работать. Я не хочу совать нос в Ваши дела или доставлять неудобства. Только удовольствие. Можно мне остаться? — Нависая сейчас надо мной, как дохлый гусь, ты уже мешаешь мне. Только не вздумай обижаться. — Я похож на того, кого можно обидеть подобным высказыванием? — Если честно, то не очень. Ты больше похож на того, кто не отступится, даже если ему прямым текстом в лицо заявить, что он мешает и ему лучше уйти. Попробуй провести параллели.       Итто улыбнулся, изворачиваясь, и острой скулой мягко толкнул голову Аято чуть правее. Быстро повернул лицо, пока его мужчина мыслями не сбежал от него к своей работе, и припал губами к виску.       Короткими бесконечными поцелуями прикипел к тёплой точке. Хотел оставить чувство прикосновения к этой коже на своих губах так надолго, как получится. — Глава Камисато, — шёпот в висок. — Я понимаю Ваши прямые намёки. Хочу только сказать, что Вы не можете работать, пока я стою за Вашей спиной. Как только я отойду и не буду видеть текст внутри письма, я всё ещё буду чем-то мешать Вам?       Какое-то время Аято сомневался. Думал над ответом. Его сбивали пальцы, что закапывались под одежды и очень настойчиво пытались гладить голую кожу плеч. — Если ты будешь молчать, а твои действия не будут мешать мне соображать — можешь остаться. — Значит, я остаюсь. Касательно второго пункта Вашего требования, глава клана Камисато… как у Вас с самообладанием? Самоконтролем? Если судить по тому, что я видел сегодня сам, то господин Камисато прекрасно владеет своими мыслями и телом. Я прав?       Итто потянулся чуть ниже, тонкой мокрой полосочкой описывая контур уха языком. Губы коснулись мочки, соскальзывая куда-то ниже.       Аято открыл шею, запрокидывая голову назад и в сторону. Чужие зубы сомкнулись на коже так внезапно и сильно, что глава клана сжал в руке ультра-важную писульку, комкая её.       Он сомкнул губы в напряжённую тонкую линию. Выдохнул через нос, сглатывая. Или ему только показалось, или клыки Итто действительно погрузились в его плоть.       Чувствовал собственный пульс, что предательски учащался и кричал ему о том, что он поддаётся. Слова первого и величайшего становятся самой настоящей провокацией.       Жаль, что несмотря на то, насколько сильно он хочет чего-то, если есть что-то, что выше его самого — это всегда берёт верх. Аято не может позволить себе отложить вопрос с приоритетом «ультра» только потому, что у него есть собственные желания. — Ты прав. Я в совершенстве владею телом и сознанием. Поэтому возьми себе книгу с полки, сядь и почитай что-то, пока я занят. — Это приказ главы комиссии Ясиро? — Как хочешь. — Я не подчиняюсь ничьим приказам. И Вашим, глава Камисато, в том числе. Вы не можете мне приказывать. — Могу. Увидишь.       Сначала Итто не понял суть сказанного, но уловил её немного после. С этой стороны он был согласен с услышанным. Водил губами по укушенному месту и кончиком языка вылизывал болезненно ярко выраженные следы от зубов. — В тот момент это будут приказы моего возлюбленного Аято, а не главы клана Камисато или комиссии Ясиро. — У тебя нет права обращаться ко мне по имени. — Только до тех пор, пока Вы мне не разрешите.       Аято, как смог, разгладил в пальцах писульку и положил свёрток на стол. — Я не могу проигнорировать письмо Эи из-за того, что мне хочется трахнуться с тобой. Если ты перестанешь тратить в пустую моё время, то вполне вероятно я смогу управиться с этим быстрее. — Хорошо-хорошо.       Итто печально выдохнул и отпустил его. Обошёл стол и присел голой задницей на край. Прямо на аккуратно сложенные бумаги Аято. Тот только и успел, что отодвинуть свиток, который ему только что принёс Тома. — Обнаглел? — Глава клана помнит времена, когда я называл его «братан»? — хихикал.       Аято рассмеялся, широко и весело улыбаясь. Он потёр пальцами лоб и, пользуясь случаем, поправил чёлку, убирая её в сторону. — Помню. Ты очень простой и прямой человек. — Тогда мне было невдомёк, кто Вы. И если честно, ничего в моём отношении не поменялось бы, если бы я не влюбился. Мы изменились. Я пропитался уважением к Вам, а Вы — тот, кто ранее не стеснялся шататься со мной по улицам и играть в карты, внезапно перестал это делать. — У меня очень много работы. Это правда. Мне нет смысла оправдываться. — Я знаю, глава Камисато. Я вижу это. Так или иначе, невольно я постоянно слежу за Вами. Принцесса переживает о Вас сильнее обычного. Её очень легко найти в городе. Слушать, о чём она говорит с Вашим управляющим вовсе не сложно, когда они болтают, прогуливаясь по улицам. — Не обращай внимания, — тёплая улыбка. — Они очень беспокоятся о Вас. Вы так молоды, но в то же время на Ваших плечах лежит судьба клана Камисато и его, некогда шаткое положение, стало таким устойчивым только благодаря Вам. Если бы не Вы — после смерти Ваших родителей клан Камисато развалился бы. — Как много ты знаешь обо мне. — Я знаю, потому что ставил себе это за цель. Я знаю о Сюмацубан.       Взгляд Аято блеснул, но не более. Он ленивым движением руки ухватился за бумажки под ягодицами Итто и рывком выдернул их. Разгладил ладонями листочки, что уже успели нагреться от его кожи, и переложил их на другую сторону стола. — Поздравляю. А теперь дай мне поработать. — Вы совершенно невозмутимый и очень спокойный. Вы правы, мы действительно совершенно разные. На Вашем фоне я слишком эмоционален и впечатлителен. — Итто… Ты на фоне любого человека очень впечатлителен.       Они встретились взглядами. Аято мягко улыбнулся ему, но по лицу было видно, что он не настроен на поддержание подобного диалога сейчас, когда ему нужно заняться делом. Поэтому Итто вернулся к той теме, что казалась ему важной. — Суть их переживания о Вас в том, что это Ваша спальня, но что мы здесь видим? — Что? — Рабочий стол, что длиной больше похож на обеденный. Сколько он? Метра четыре? Пять? И в ширину два. И живого места на нём не так уж и много. — И что? — А ещё книги. Это маленькая библиотека. Единственное, что отличает это место от кабинета и даёт ему статус спальни — наличие кровати. — Ну и что? — А то! Даже когда глава Камисато говорит, что идёт отдыхать, он просто один кабинет меняет на другой и продолжает работать! Поэтому принцесса и управляющий так беспокоятся о Вас.       Аято вздохнул, жестом руки прогоняя голую задницу со своего рабочего стола. — Помолчи. Мне нужно сосредоточиться и подумать. — Ещё немножко помельтешу. Мне бы штаны достать с люстры. Какая тут высота потолков?       Итто встал со стола и поднял взгляд вверх, оценивая обстановку. Прицеливался, прикидывая количество затрачиваемых усилий для достижения положительного результата. — Зачем тебе штаны? — Одеться? Нет? — Меня устраивает твой внешний вид. Если ты не против, можешь оставить его.       Красный о́ни оскалился. Какой же этот глава Камисато всё-таки волнующе-восхитительный. Устоять перед ним невозможно. Как могло произойти так, что его всё ещё не засватали? — Тогда я сниму лишнее, чтобы не звенело и не мешало Вам работать. Вы можете приступать. Я больше не побеспокою Вас без крайней необходимости.       Итто развернулся к нему спиной, скинул с плеч накидку и бросил её на постель Аято. Поснимал все атрибуты, придающие его внешнему виду те детали, без которых не существует Аратаки Итто, и всё по-хамски, кублом, полетело на ту же постель.       Аято даже взглядом не следовал за вещами. Это не касалось его и не беспокоило. Он прекрасно знал, что именно за человек стоит перед ним и принимал его таким, какой тот есть. Всё в порядке. Не просто в пределах терпимого, а и нисколько не раздражало его.       Мужчина подцепил пальцами письмо сёгуна и развернул его вновь. Прежде, чем глаза забегали по листу, Аято ни с того ни с сего произнёс: — С Эи я не общаюсь. Но состою в близких и доверительных отношениях с Мико. Если тебе интересно это. — Две самые великие хитрюги Инадзумы заодно? Это что-то с чем-то. — Считаешь, что я хитрый? — Ещё и какой.       Взгляд мужчины сфокусировался на иероглифах и сути написанного. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы напрочь забыть об Итто и с головой уйти в то, что написано рукой Райдэн Эи.       Ну всё…       Итто видел, что Аято не стоит отвлекать. Его лицо изменилось: стало более холодным и непроницаемым. Понять, о чём тот думает с этого момента было совершенно невозможно. Если раньше он видел в его взгляде желание и огонь, то сейчас — лишь сосредоточенность.       Это так выглядит глава Камисато, когда занимается чем-то не до конца законным, или делами государственной важности? Ему было интересно: с каким выражением лица Аято отдаёт приказы Сюмацубан?       А ещё он хотел увидеть, как тот убивает. Никому из них не чуждо это. Даже принцесса Аяка выполняла задания, которые ни разу не походили на то, чем обязана заниматься молодая госпожа великого клана.       Пытался найти себе занятие здесь, внутри этого помещения. В личных покоях главы клана Камисато. Как можно найти себе какое-то скучное занятие в то время, как мужчина, о котором он думал достаточно долго, чтобы позволять ему всё, что угодно в отношении себя, сидит в паре метров?       Итто расхаживал по помещению, трогал пальцами корешки книг, читая их названия, рассматривал одежду Аято в шкафах. Облапал текстуру всего, до чего только смог дотянуться в этом помещении, и на всё это ему потребовалось непростительно мало времени.       Ему было откровенно скучно, но он не смел. Даже заговорить. Если все скучные занятия переделаны, то самое время заняться чем-то поинтереснее и повеселее.       В спальне Аято не было много мебели. У рабочего стола был только один стул и на нём сидел хозяин помещения. Второй, и последний, он отыскал у стены. На нём лежали какие-то книги, но в общем визуально никакой ценности тот из себя не представлял.       Недолго думая, Итто сгрузил всё лишнее с него на пол, бесшумно перенёс поближе к Аято, но дистанцию выдержал, и уселся на него. Лицом к возлюбленному, спиной ко всему миру. Принялся расчёсывать пальцами волосы и придавать своему внешнему виду напускной свежести.       Стул стоял на равноудалённом расстоянии от стола Аято и постели. Главе Камисато стоило только мельком переместить взгляд от своих писулек, и обнажённая фигура о́ни попадёт в фокус.       Но глава клана совсем не смотрел на него. С чего бы? Чтобы привлечь его внимание и заслужить тот самый взгляд, который Итто хотел видеть, нужно было сделать что-то, чтобы невольно вернуть интерес Аято к себе.       Мужчина бесшумно улыбнулся самому себе, съезжая по спинке стула чуть ниже. Вытянул вперёд ноги, слегка сгибая их в коленях, и развёл в стороны. Делал так, как ему было удобно. И так, как было бы лучше видно Аято, если тот вдруг захочет посмотреть на него.       Он потёр ладони и внезапно понял для себя, что для лучшей демонстрации ему хотелось бы чего-то такого, что помогло бы ему со стороны комфорта, блеска, скольжения… Мужчина осматривался по сторонам, но ничего подходящего не видел.       Встал, залез в шкаф, копался в личных ящичках Аято и чувствовал себя при этом совершенно спокойно. Ему было комфортно. Он знал, что Аято ему ничего не скажет.       Тот, кто, будучи главой всего, что можно и нельзя, в Инадзуме после сёгун Райдэн, и наравне с ещё парой людей, положительно отнёсся к тому, что Итто обращался к нему «братан Аято», даже в теории не может быть против того, чтобы он же покопался в его ящичках. — В прикроватной тумбочке, — внезапно взорвало тишину.       Итто замер, тихо посмеиваясь. Ни к чему задавать вопрос, о чём тот, и делать вид, что они не поняли друг друга. Или хотя бы один из них. Мужчина повернулся лицом к Аято, глаза которого были прикованы к столу и пергаменту на нём.       Тот старательно выводил на бумаге иероглифы и визуально казалось, что он настолько сосредоточен, что даже войско Сангономии, внезапно вторгнувшееся в Инадзуму, не способно отвлечь его. «Значит, он всё понял», — пролетело в его голове. — Спасибо.       Итто обошёл широкую постель Аято, достал из тумбочки то, что искал и вернулся к своему «рабочему месту».       Первое, что бросилось ему в глаза — пузырёк с маслом был полным. Значит Аято не использует его. Немой вопрос сформировался сам собой: зачем оно ему тогда в прикроватной тумбочке.       Спросит позже.       Мужчина сжал зубами пробку и, аккуратно раскачивая её из стороны в сторону, с характерным звуком откупорил пузырёк. Занял прежнюю компрометирующую позу, вылил на член и ладони обильное количество масла, и поставил его на пол.       Звук был тихим, но присутствовал. Это было скользкое трение кожи. Растирал масло по ладоням, а затем переместил их на головку члена и основание, придерживая.       Выдохнул, сдвигая крайнюю плоть вниз. Съехал по спинке стула чуть ниже, чтобы комфортно упираться в неё затылком. Смотрел на красивое лицо Камисато Аято и его ладонь невольно двинулась сама собой.       Это не так хорошо, как когда его член был туго обрамлён мягкими губами этого мужчины, но за неимением — это лучшее, что можно представить.       Он подобрал пальцами яички и легко сжимал их в ладони, перекатывая. Пальцы надавили на головку, мягко потирая её. Итто приоткрыл губы, через зубы втягивая воздух. Запястье ушло вниз, энергично возвращаясь вверх.       Менял положение руки, управлял темпом, поглаживал себя по ногам и животу. Изредка прогибался в спине или не справлялся с контролем ног, и те подрагивали…       …но не добился.       Был уверен, что Аято прекрасно осознавал происходящее, однако не поддавался. Его взгляд ещё ни разу не скользнул за предел листа, на котором он писал.       Это действо продолжалось уже какое-то время, а тот, ради кого всё это происходило, так и не смиловался, делая вид, что ему подобное неинтересно.       Разве это может стать камнем преткновения для кого-то, вроде Аратаки Итто? Для первого и величайшего предводителя прославленной ханамидзакской банды Аратаки?       Красный о́ни широко заулыбался, принимая вызов. Помнил, что Аято пустил его в этот дом не для того, чтобы он «трахнул его в его же спальне». Значит, глава клана заинтересован в том, чтобы трахнуть в своей спальне Аратаки Итто.       Это было логичным и вполне приемлемым. Какая разница кто? Главное удовольствие, которое они оба получат в процессе.       Мужчина потянулся за пузырьком, вылил на ладони ещё немного масла и вернул его обратно. Раскатывал по пальцам текстуру, взглядом подбирая себе что-то для удобства.       Кроме стола главы клана Камисато, он ничего лучше не нашёл. Придвинул стул поближе. Так, чтобы упереться стопами в угол стола, но не более, и ни в коем случае не испортить обзор Аято.       Ему было удобно. У него в распоряжении опора, спинка и очень скользкие пальцы. Широкой частью стопы Итто упирался в ребро столешницы и, сквозь широко разведённые ноги, прекрасно видел лицо виновника торжества.       Одна ладонь вернулась на член, поглаживая его, а вторая нырнула между ног вниз, к упругому закрытому колечку. Подушечка пальца аккуратно очерчивала его контур, слегка надавливая.       Он увидел первую реакцию сразу же. Брови Аято дёрнулись, взлетая вверх и сразу же опускаясь вниз. Его рука замерла на пергаменте и кисть более не выводила ничего. Просто в какой-то момент глава клана прекратил любые движения и застыл.       Взгляд всё ещё не был прикован к процессу, но и Итто не собирался останавливаться. Он только начал. Чтобы растянуть себя у него уйдёт достаточное количество времени. Он прижался затылком к спинке, выдохнул и мягко надавил, проталкивая первую фалангу внутрь. — Делал это ранее? — Себе — нет. — Ногти не мешают? — Я привык работать языком и губами, пока не почувствую, что могу погрузить пальцы без особого сопротивления. — Привык? — Раньше. Так было раньше. До того, как я понял, что хочу Вас. Обычно они мне не мешали. — Поранишься, и наше веселье закончится, так и не начавшись. — Я буду осторожен.       Взгляд оторвался от листа. Аято поднял его к глазам Итто и сразу же скользнул по его телу вниз, к члену и ниже. Туда, куда пытался проникнуть средний палец. Красный о́ни увидел, как на непроницаемом лице мельком пробежали эмоции, отражая как минимум заинтересованность.       Глаза Аято вернулись к листу, и рука вновь зашлась в движении, выводя иероглифы. Каждый продолжил заниматься своим делом, только теперь глава Камисато периодически посматривал в сторону Итто, в частности на его движения внутрь себя.       Ладонь Итто плавно двигалась по всей длине, всякий раз сжимаясь на головке. Он глубоко дышал, шумно выдыхая. Пальцы его ног сжимались, и это привлекало дополнительное внимание Аято.       Мышцы живота изредка подрагивали. Это давало понять некоторые детали главе клана, даже не касаясь Итто.       Чувствительный.       Взгляд, что был прикован только к невозмутимому лицу, и руки, что следовали откровенным желаниям владельца. Приоткрытые губы, которые Итто периодически облизывал. Аято замечал все детали, хоть и не рассматривал.       Палец свободно входил уже на половину. Ладонь на члене двигалась быстрее. Грудь вздымалась, рвано опускаясь. Он выдохнул его имя. Это было совсем неразборчиво. Вряд ли Аято понял.       Итто зашипел и сжался, невольно смыкая колени. Его бёдра чуть-чуть подрагивали. Он зажмурился, прикусывая нижнюю губу.       А вот это было очень интересно. Аято перевёл взгляд, ожидая, пока ноги перед ним вновь разведутся в стороны. Палец медленно двигался внутри. Он смотрел, как капелька масла скатывалась по яичкам вниз.       Как проделала путь до упругой дырочки и, посредством движения пальца, скрылась внутри. Аято вскинул голову и прикрыл глаза. Его взгляд потемнел, преисполнился былым желанием. — Два, — коротко скомандовал он.       Таким приказам Итто был готов подчиняться. Они нравились ему. Средний палец выскользнул наружу, и мужчина попытался ввести его внутрь вместе с безымянным. Туго. Это было видно по его лицу.       Аято приоткрыл губы, выдыхая. Молча наблюдал, ожидая. Он опустил кисть в тушечницу, вытер кончик и принялся писать снова, когда увидел то, что хотел: оба пальца погрузились до основания.       Итто выгнулся в спине. Приподнял зад, упираясь стопами в стол. Изменение угла входа действовало благоприятно. Он выдохнул стон, мягко опускаясь обратно на стул.       Привыкнуть было сложнее, чем растянуть себя. У него были практики с игрушками наедине с самим собой, но это было достаточно давно. Ощущения казались ему совсем новыми.       А может виной всему Аято, сидящий в непосредственной близости. Нутро без сопротивления принимало его пальцы, и попеременно двигать ими в незамысловатом темпе стало значительно легче.       В сопровождении тяжёлого волнительного дыхания, шумных вдохов и прерывистых выдохов. Идеально сложенное тело и красивая фигура Итто становились ещё лучше из-за напряжения в мышцах.       Аято в буквальном смысле терял самообладание. Чувствовал, как в его штанах становится непозволительно тесно. До дискомфорта и желания влезть туда рукой, чтобы поправить.       …или погладить.       Левая ладонь Аято переместилась под стол. Легла на член, прижимаясь. Таким способом он всё-таки хотел поправить член, чтобы тот лёг поудобнее и не мешал ему так сильно.       Светлые глаза вновь уставились в точку между широко разведённых ног Итто. Аято не заметил, когда тот успел, но сейчас он видел уже три пальца внутри. Ему хотелось посмотреть, насколько сильно тот раскрылся, и самому попробовать войти в него.       Мысленно он находился уже в процессе, но по факту сохранял то же самое положение тела. Даже его ладонь, что лежала на члене, не двигалась. Мужчина просто поедал Итто взглядом, но целиком бездействовал.       Решил, что с удовольствием посмотрит на завершение процесса, а потом продолжит с двойным усердием, чтобы наверстать упущенное время. Ловил каждую эмоцию на лице Итто. Рассматривал всё, что ему предлагали.       На какое-то мгновение Аято показалось, что рога этого мужчины стали краснее. Сначала пытался провести параллель с возбуждением, а потом решил, что ему это привиделось, и их цвет не изменился. В любом случае он хотел потрогать их снова.       Очередной тихий выдох, больше похожий на стон, вырвался из приоткрытых губ Итто. Аято рассматривал его красивые острые клыки и видел, как те впились в нижнюю губу, проделывая в ней небольшие дырочки.       На губе остался слабый след крови. Итто демонстративно слизал его, желая проверить реакцию возлюбленного. Смотрел на него из-под полуприкрытых век, вновь томно выдыхая.       Они встретились взглядами и ладонь Аято сжалась на собственном члене. Пальцы надавливали, поглаживая головку через штаны. Тому, кто так ждал реакции, этого не было видно из-за стола, но Итто отчётливо рассмотрел, как изменилось его лицо и по губам прошла слабая дрожь. — Я вылижу каждую полосу на твоём теле.       Губы о́ни растянулись в улыбке. Он разорвал их зрительный контакт и запрокинул голову назад, сжимая двумя пальцами головку. Запястье зашлось быстрее, сокращая амплитуду. Стимулировал конкретную точку, потому что был очень близок.       Пальцы выскользнули из нутра, перемещаясь на яички. Итто перекатывал их в ладони и придерживал член за основание. Рваный короткий выдох, после которого мужчина прогнулся в спине. Он хотел накрыть головку рукой, но не успел.       Аято видел, как сократились мышцы в низу живота и семя выстрелило. Сразу после, Итто накрыл член ладонью, оставляя на её коже последующие сокращения. Отголоски оргазма заставляли подрагивать внутреннюю сторону бёдер.       Запястье замерло и красный о́ни опустил голову вниз. Облизывал пересохшие губы и смотрел на собственную ладонь, по которой стекала сперма. Растягивалась на пальцах, если играться ей.       Он решил показать этот момент Аято. Повернул ладонь в его сторону, сводил и разводил пальцы, демонстрируя, как рвутся и заново склеиваются тягучие ниточки. Сыто улыбался, наслаждаясь зрелищем.       Мужчина перевёл взгляд на объект обожания, желая разделить с ним момент триумфа. Едва не подскочил на месте, когда увидел, как крупная белёсая капля медленно стекала по его щеке. — Изв… — Так открыто на меня ещё никто не дрочил, — перебил его Аято, не желая дослушивать очевидный бред. Это было круто. Зачем извиняться? — И так нагло не кончал мне на лицо. — Я не проконтролировал ситуацию. — Я не девушка. И это не во внутрь. Нет причин для паники.       Глава Камисато подобрал пальцем убегающую каплю и протянул ладонь Итто. — Это твоё. Хочешь её вернуть? — Хочу, чтобы Вы забрали её себе, — он выдержал небольшую паузу и добавил: — Внутрь.       Аято не робкого десятка мужчина. И он тоже умеет уступать. Ему нравится получать удовольствие и доставлять его в том числе. Он был уверен, что сонный член Итто снова крепко встанет, если… — Смотри на меня. — Всегда. Только.       Глава Камисато обвёл языком нижнюю губу, медленно погрузил палец со спермой в рот и губами собрал её, вкусно облизываясь после. Его возбуждённый взгляд из-под ресниц действительно открыл в Итто второе дыхание. — Боже… Что же Вы вытворяете, глава Камисато… — Я не понял, какой у неё вкус. Слишком мало.       Аято приподнялся, грудью укладываясь на стол. Уголки губ дрогнули в улыбке. Он поманил пальцем свою жертву. Итто убрал ноги со стола и потянулся к возлюбленному, едва почувствовал твёрдый пол под ногами.       Догадывался, что хочет сделать Аято, но сам не рыпался. Между ними ещё нет той устойчивой связи и понимания, чтобы делать такие вещи. Как хорошо, что глава Камисато сам брал то, что хотел.       Пальцы мягко обхватили запястье, подтягивая его ближе к лицу. Язык широкой полосой прошёлся по ладони, слизывая с неё семя. Он игрался с ним, перекатывая языком из стороны в сторону.       Обхватил губами два пальца Итто и погрузил в рот до основания, медленно выпуская наружу. Остановился на середине пути и принялся обводить их языком, посасывать, легко покусывать. — Глава Камисато, — с придыханием.       Итто безумно нравился Аято. Его поведение, в частности. Такой строгий и неприступный, но в то же время оторва, которая способна в постели на всё, что угодно. Он ещё не видел этого в действии, но был уверен, так как это всё было в глазах Аято.       Ему невероятно сильно хотелось увидеть его в действии.       Он улыбнулся, когда поймал пальцами юркий язык. Тот сразу же освободился и продолжил вылизывать кожу, но сам факт, что Итто поймал его, приносил удовольствие.       Аято выпустил его пальцы изо рта, в последний раз демонстративно вытолкнул языком сперму так, чтобы Итто увидел её в его рту. И в завершении, вкусно и громко проглотил, возвращаясь на своё место. — Я ещё занят, — так, словно ничего не было. — Я понимаю. Я просто следовал за Вами. Ведь я не трогаю Вас, верно? Не разговариваю, не создаю шум. — Ты следовал, потому что я позвал. А позвал я потому, что ты добивался этого. — Я лишь развлекался. Занимал время. — Ты хочешь моего внимания. — Не отрицаю. Это преступление? — Это нарушение нашей договорённости. — Не прямое. Ваше дело — реагировать на меня или нет. — Ты можешь развлечься каким-то другим способом?       Итто какое-то время думал. Его член снова стоял и отвлекал мужчину от рациональных мыслей. Однако он додумался до возможного решения их разногласия. — То есть, Вам нужно, чтобы я не обращал на себя внимания. Проще говоря, не мельтешил перед глазами, правильно понимаю? — Как вариант. — Хорошо, — решительно кивнул он, взмахивая густой белоснежной гривой. — Это я могу. — Что ты придумал? — настороженно. — Лишь то, о чём Вы попросили. Вы не будете меня видеть. Вам не нужно в этом участвовать. Глава Камисато может продолжать работать: его руки будут свободны. Я всё сделаю сам.       Аято сощурился, подозревая неладное, а Итто лишь весело улыбнулся ему, поднимаясь на ноги. Он опустился на колени и нырнул под стол.       К удивлению мужчины за столом, в тот момент, как обнажённый первый и величайший исчез из поля его зрения, он перестал слышать хоть что-то, чтобы понимать обстановку под столешницей.       Итто двигался и делал всё очень тихо. Конечно, отдельного упоминания заслуживает деревянный пол, что не скрипит. Едва где-то какая-то половица начинает поскрипывать, как Тома даёт распоряжение перестелить этот кусок деревянной кладки.       Невозмутимое выражение лица главы Камисато резко изменилось. Рука дрогнула, оставляя на листе неприглядный мазок. Аято подпрыгнул на месте, когда почувствовал, как зубы Итто вцепились в его член.       Он дёрнулся, лобком упираясь в рога. Осознание ситуации пришло так же быстро, как и испуг от неожиданности. Спасибо, что штаны помогли избежать прямого контакта и с зубами, и с рогами. Из-под стола послышались тихие самодовольные смешки. Аято подпёр ладонью лоб и покачал головой. Чувствовал, как чужие губы гладят и покусывают его член. — Ты думаешь, таким способом не мешаешь мне работать? — Речь не шла о том, что я не могу Вас касаться. Мы говорили, чтобы я не мелькал перед глазами, и мы не разговаривали. Все условия соблюдены. Вы меня не видите. Мой рот занят. Сейчас будет. Они замолчали. Красный о́ни увлечённо тёрся губами об упругий член возлюбленного, а глава клана смотрел на понаписанное так, словно сквозь бумагу и стол. — Итто?.. — проникновенно позвал Аято. — Прекратить? — Меня устраивало, когда ты обращался ко мне «братан Аято». Губы замерли. Пальцы любовно легли на внутренние стороны бёдер, шире раздвигая их. Поглаживал по штанам, тёрся щекой о член и довольно улыбался. — Могу я называть господина Камисато по имени? — Ты никому не выражаешь такого почтения, и я не слышал, чтобы ты обращался к кому-то на «Вы». — Глава Камисато особенный мужчина. Для меня в том числе. Вы особенный. Я хочу, чтобы Вы ощущали это. — Ты же видишь, что я заметил. — И мне приносит это моральное удовольствие. — Значит, мы договорились? — Аято, — протянул Итто, горячо выдыхая его имя в ткань штанов. Глава Камисато кивнул сам себе, макнул кисть в тушечницу и попытался собраться с мыслями, чтобы продолжить работу. Приказ нужно дописать как можно быстрее. И было бы неплохо отдать распоряжение Сюмацубан. Сегодня. Делишки-то тёмные… — Вы говорили, что Вам не нужны отношения. — Ты. Да, это так. — Но хотите, — он запнулся, исправляясь. — …хочешь, чтобы я называл тебя по имени. — Я не хочу трахаться с тобой и с чувством субординации. Было бы неплохо, если бы мы были на равных. — А мы на равных, — уверенно отрезал Итто. — Моё уважение к главе Камисато не даёт тебе никакого права управления надо мной. Мы на равных. Твой статус не означает, что я буду пресмыкаться пред тобой. — Стальная хватка в деле?.. — И я не единственный, кто будет выполнять приказы другого. В постели по крайней мере. Хочешь, чтобы было вкусно — будешь делать так, как я сказал.       Аято вздрогнул, когда его вновь укусили за член. Его брови дёрнулись, сразу же возвращаясь на место. Наглый. Это хорошо. Глава Камисато вовсе не любитель раболепия.       Ему куда более импонировали сильные и волевые личности, которые имеют собственное мнение и не боятся подать голос в сложных ситуациях. Такие, как, например, Аратаки Итто. — Всё ясно. Попробуешь покомандовать мной позже. Мне нужно закончить. — Наш уговор в силе, верно? Я не должен отвлекать тебя. А именно: не мельтешить перед глазами и не разговаривать с тобой, верно?       Аято понимал, к чему его подводят. Но да, уговор был именно таким. Никто не предполагал, что этот умалишённый полезет под стол сосать член, когда мужчина работает.       Допустимо. Интригующе. Даже интересно. — Да. — Прекрасно, — сила, переполняющая его голос, так и сочилась наружу.       Итто схватил Аято за бёдра и дёрнул на себя, заставляя съехать на край стула. Пальцы быстро и без всяких колебаний принялись расстёгивать штаны. Глава клана чувствовал, как ослабла пуговица, слышал, как скрипнула ширинка. — Терпение — не твоя сильная сторона. — Не хочу.       Красный о́ни высвободил член и, не давая Аято шанса на моральную подготовку, вобрал головку в рот, погружая член до половины.       Выдох. Кисть скрипнула в пальцах. Он зашипел, медленно вдыхая. Прижался затылком к спинке стула и опустил взгляд вниз. Пытался увидеть, что творится там, под столом. Но видел только кончики волос Итто, появляющиеся из-под столешницы и скрывающиеся обратно, в такт движений его головы. — Легче, — скомандовал Аято, поджимая губы.       Движения Итто стали плавнее и аккуратнее. Язык прижимался к члену снизу. Гладил и скользил. Губы сжимали головку, со вкусным причмокиванием выпуская её изо рта.       Ему нужно было лишь расслабиться и соединить процессы. Он уже достаточно взрослый мальчик, чтобы не терять сознание от минета. Нельзя зарекаться, конечно, ведь этот рот ему ранее ничего не предлагал.       Мужчина вновь окунул кисть в тушь и пытался сформулировать в голове предложение. На полном серьёзе хотел продолжить написание приказа. Вытер чёрную капельку, и запястье с кистью замерло над листом.       Итто довольствовался малым, пока ему это не надоело. Вытащить член из штанов было крутой идеей, но пространства для действий было недостаточно, и ему хотелось касаться кожи возлюбленного, а не гладить его штаны.       Он методично и осторожно намекал Аято на то, что нужно приподнять бёдра, чтобы ему удалось стянуть лишнее с него. Конечно, глава Камисато подчинялся и следовал.       Штаны скользили по коже, опускаясь вниз. Итто переступил коленями через ткань и уткнулся лицом в лобок возлюбленного, громко вдыхая возбуждающий запах. Поглаживал по бёдрам, рисуя пальцами причудливые узоры.       Аято опустил свободную руку вниз и обхватил ладонью рог. Хотел контролировать ситуацию, чтобы рога не упирались в его живот. Но это ложь. На самом деле ему просто хотелось касаться. — Сделал больно? Извини. — Нет. Ты осторожен. — Тогда что? — Я просто… Работай ртом, первый и величайший.       Итто рассмеялся, улавливая едва-едва проскользнувшую нотку неловкости в приказном тоне Аято. — Правда нравятся? — Правда. Безумно. В тебе всё прекрасно. И твоя раса в том числе. — Они твои. Я — твой.       Едва он договорил, его губы раскрылись, принимая член Аято. Прижимал язык вниз, пытаясь погрузить глубже. Облизывал в процессе губы, чтобы достичь равномерного и комфортного скольжения.       Острые ногти впивались в мягкую кожу бёдер, но не давили. Это лишь для чувства контроля и наслаждения текстурой. Погрузил глубже, губами перехватывая член. Он качнул головой, плавно поднимаясь вверх.       Делал старательно и качественно. Был уверен в последнем из-за хорошо слышимой реакции Аято. Дыхание, выдохи. Чувствовал, как пальцы сжимаются и расслабляются на его роге.       Выпустил член изо рта, вылизывая головку. Опустился широкой полосой вниз. Целовал складку кожи возле ноги и кончиком языка рисовал на ней узоры. Чуть ниже, к яичкам. Вобрал их в рот, посасывая.       Ладонь двигалась на члене, не позволяя ему скучать. Итто хотел достать до каждого сантиметра его кожи, но широкая спина и низкий «потолок» мешали ему слишком сильно. Затекали ноги и болели колени. Он старался не думать об этом и сконцентрироваться только на ощущениях Аято.       Итто обхватил ладонями ягодицы мужчины и нырнул головой вперёд, погружая член до основания. Тяжело, но выполнимо. Горло сжалось от причиняемого дискомфорта. Он приподнялся, глубоко вдыхая.       Почувствовал, как Аято надавил на рог, опуская его голову вниз. Он ухмыльнулся, уступая. Закрыл глаза, сосредотачиваясь на собственном дыхании, и отдался во власть желания возлюбленного.       Ему нужно лишь не сжимать горло и постараться расслабить его. Думал, что Аято будет вести себя грубо и эгоистично, интересуясь лишь собственным удовольствием, но в движениях его руки отчётливо чувствовалась забота о партнёре.       Он не заставлял Итто давиться. Помнил, что тому нужно дышать, и старался не причинять дискомфорт. Это было глубоко, но комфортно для обоих. Один наслаждался горячим ртом и узким горлом, а другой — тихими стонами и дыханием.       Слышал учащённое сердцебиение и зарождающуюся дрожь в бёдрах. — Как у тебя… обстоят дела с водой? — на грани слуха. — Не понимаю… — поднимаясь и выпуская головку изо рта.       По его нижней губе к члену тянулась вкусная блестящая ниточка. Итто подобрал её губами и слизал остатки с налитой головки. Аято в который раз выдохнул и напряг ноги. — Плавать умеешь? — Да. — Холодно не будет. Обещаю. — Я не совсем поним… — Кёка, — коротко подытожил глава клана.       В тот же момент Итто ощутил, как его обволакивает что-то прохладное и мокрое. Он повернул голову и чуть не столкнулся лицом к лицу с водяной иллюзией Аято. Она нависала сверху, обнимала его за талию и грудь.       Мокрые губы целовали его между лопаток и член тёрся о ягодицы. Он прозрел. Никак не думал, что такое возможно. С одной стороны это было очень странно, а с другой безумно интригующе. — Невероятно, — выдох.       Он сжался в плечах из-за нежных поцелуев в области шеи. Аято мягко потянул его за рог. Вторая рука опустилась под стол, придерживая основание члена. Мужчина поднял его, направляя в гостеприимный рот. — Иллюзия растянет тебя. Тебе понравится. Доверься мне. — Мгм, — прикрывая глаза.       Он покорно опустился вниз, заглатывая член. Его головой снова управлял глава Камисато. Ритмично и неглубоко. Как Итто не пытался сосредоточиться на том, что делает его рот, но внимание рассеивалось.       Мокрые пальцы цепляли соски, лаская их. Сжимали, поддевали, оглаживали. Он зажмурился от приятного ощущения. Плотно прижал язык к члену, в попытке не быть бесполезным.       Иллюзия переместилась ниже. Её ладони шире развели ноги Итто и пальцы поглаживали красивую дырочку. Ноги и ягодицы первого и величайшего покрылись гусиной кожей. Это чувство волнами расползалось по его телу. Чертовски приятно.       Дыхание Аято стало слишком шумным и прерывистым. Он сократил амплитуду в угоду скорости. Мышцы живота подрагивали, внизу всё пульсировало. Несколько толчков и мужчина зашипел, нажимая на рог.       Голова Итто опустилась. Он упёрся носом в лобок, губами сжимал само основание члена. Сильно жмурился, превозмогая дискомфорт. Очень не хотел испортить Аято этот вкусный момент.       Член дрогнул в его горле. Негромкий протяжённый стон повис в воздухе. Итто чувствовал, как по стенкам горла стекает горячая сперма. Аято отпустил его, возвращая свободу действий.       Мужчина сразу же приподнялся, облегчая себе участь и принимая остатки семени ртом, а не горлом. Продолжил медленно двигать головой, улучшая качество оргазма.       Внезапно он сжался сам и случайно прикусил член возлюбленного. Застыл, не зная, как реагировать и что делать. Аято охнул, но не более. Усмехнулся, поглаживая белоснежную гриву. — Спокойнее. Она подчиняется мне. А я буду предельно аккуратным и бережным с тобой. Не закрывайся.       Итто выпустил член изо рта, упёрся ладонями в пол и опустил голову вниз. Перекатывал сперму во рту из стороны в сторону, будто хотел размазать её по всем рецепторам. Он без раздумий проглотил её и раскрыл губы, хватая воздух. Тяжело, но глубоко дышал, собирая мысли в голове. — Откуда ты знаешь, что происходит сзади? — Это моя иллюзия. Я знаю всё, что знает она. Она делает только то, что я хочу. — Ощущения очень странные. — Тебе неприятно? — Нет. Всё в порядке. Просто такого я никогда прежде не ощущал. — Доверься мне.       Аято вновь погладил его по волосам. Он упёрся ладонями в стол и, несмотря на массивность и размер изделия, без труда отодвинул его чуть назад, чтобы увидеть Итто. Ласковая сытая улыбка царила на его лице. — Я закончил. Могу заняться тобой.       Итто поднял голову, встречаясь с ним взглядом. — А передать бумагу? — Этот приказ может передать только Аяка. С учётом её способности спотыкаться о камни и любые неровности, можно сделать скидку по времени. Я могу отдать его сегодня в любое время. Главное, что он написан. — Мгм, — он поджал губы, роняя голову вниз.       В тот самый момент водяная иллюзия мягко протолкнула внутрь два пальца. — Колени ноют? — Ужасно, — на выдохе. — Займи это же положение, но на моей постели.       Аято скинул с плеч верхнюю одежду, быстро снял обувь и отбросил ногой штаны в сторону. Он протянул руку Итто, помогая ему подняться на ноги. Прохладная ладонь легла в его руку.       Глава клана Камисато потянул его на себя, выдёргивая вверх и подхватывая за талию. Обнимал, прижимая к себе. Уста коснулись поцелуем уголка губ. — Держу, — сквозь улыбку. — Я в порядке. Спасибо. — Как тебе на вкус? — Не горькая.       Аято звонко шлёпнул его по ягодице и повёл за собой к постели. Снимал оставшуюся атрибутику его наряда, а Итто без напоминания забрался на постель. Встал на колени, выгнул поясницу и вытянул руки вперёд, закапываясь лицом в мягкое одеяло.       Был готов, хотел, ждал. Ждал, что мокрые касания водной иллюзии вновь коснутся его сзади. Кровать прогнулась под весом. Он прикрыл глаза и облизал губы, предвкушая прохладное прикосновение.       …но ощутил нежные ладони, которые раздвинули его ягодицы, и горячий язык, игриво прижавшийся к расслабленной дырочке.