«change my way»

— Госпожа, уверены ли Вы в этом решении? — Давут, у меня не было и нет ни единого сомнения, - отрезала Халиме. — Мы сможем обезопасить Мустафу как минимум от двух потенциальных врагов в лице упавшей нам на голову Михримах и Зульфикара. Госпожа так горит семейной жизнью, что, иншаллах, Зульфикар и вовсе оставит свои политические интриги. Что-то мне подсказывает, что такой расклад явно не утроит Хюмашах Султан. Все-таки неприятно видеть своего бывшего мужа в объятиях собственной молодой и красивой сестры, - Султанша подняла брови и улыбнулась. — Кёсем лишится их поддержки, пока они будут заняты своими семейными проблемами, - сказала мать Султана, на что Давут, поразмыслив, слегка улыбнулся, насколько мог выдавить своим безэмоциональным лицом, и покивал в знак согласия с Госпожой.

***

— Наша солнцеликая Госпожа, желаете ли Вы чего-нибудь ещё? - Бюльбюль подлетел к Хюмашах, наливая в ее стакан малиновый щербет. — Нет, ничего, - Султанша опробовала сладкий напиток и взглянула в окно. — Сколько же ещё будет длиться этот вечный траур, Бюльбюль? — Госпожа, Вас так тревожит Зульфикар Паша? - задал вопрос евнух, на что не получил многословного ответа - лишь лёгкий кивок головы. — Иногда мне кажется, что все мысли забиты только им. И я совсем не знаю, что о нём думать, и что будет правильно, - честно произнесла Хюмашах, опуская голову и рассматривая стакан в руках. — Последние события сильно всколыхнули не только столицу, но и всех нас… В такое трудное время нужно лишь найти то место, где можно укрыться от бури, наша златовласая Госпожа, - проговорил Бюльбюль с небольшой улыбкой, пытаясь взбодрить Султаншу. — Зульфикар Паша любит Вас самой горячей любовью, прожигая глаза каждого заставшего это личное чувство, я уверяю Вас! - Хюмашах слегка улыбнулась на слова евнуха, отчего тот заликовал, хотя ему самому бывший янычар никакого доверия и положительных эмоций не внушал. — В чём-то, конечно, ты прав, Бюльбюль, я не могу это отрицать. — Госпожа моя, Ваше измученное сердце никому не под силу излечить кроме Зульфикара Паши. Доверьтесь своей счастливой судьбе. Хюмашах несомненно взбодрили слова Бюльбюля. Быть может, стоит забыть все обиды, чтобы найти идеал своего счастья в соединении двух несчастливых сердец? Любовь — это слабость, но порой другой слабостью выступают попытки излечения от этого всепоглощающего чувства.

***

Зульфикар уже второй день находился во дворце, выделенном ему. Он полностью оправдывал своё название «Çiçek sarayı» — Цветочный дворец; при входе внутрь располагалось несколько дорожек, состоящих из разных ярких и пёстрых растений, которым янычар не знал названия. Внутренний сад дома был не менее чудесно отделан дорогой персидской плиткой с голубыми узорами, а в середине стоял небольшой фонтан, который наполнял звуком это место. Это было место, которое сразу понравилось Зульфикару за его скрытность ото всей остальной части крупного дворца, здесь он чувствовал наибольший уют, если можно было это так назвать. Несмотря на все удобства жилища, этот дом был для него клеткой. Ему нельзя было показываться в городе и на близлежащих дворца территориях, принимать гостей было также относительно труднодоступной привилегией. Его успокаивала лишь мысль о том, что братья и Хюмашах знают, что он жив, что он находится здесь. Зульфикар очень рассчитывал на их приезд и особенно ему хотелось вновь увидеть Госпожу, что давным-давно завладела его сердцем, и так его не отпускала. Он понимал, что теперь их встречи выглядели бы достаточно непристойно, но янычар позволял себе иногда погружаться в иллюзии. Не давал ему покоя вопрос — почему Хюмашах всё же решилась на развод? Он прекрасно чувствовал просачивающееся напряжения в их диалогах, что исходило от обоих, однако он думал и верил, что все понемногу налаживается и со временем станет ещё лучше. Неужели больше не будет того безоблачного будущего, о котором они так мечтали? Янычар как всегда проводил время в своём излюбленном месте, во внутреннем дворе. Он сидел на мраморном выступе фонтана, поставив одну ногу туда же, а другую свесив. Зульфикар закатал правый рукав и окунул руку в воду, ощущая лёгкий холод на руке. Жидкость переливалась на ярком солнце и давала яркие, вечно движущиеся блики, от которых порой слепило. Он оглянул дворик и цветы, которые находились в нем; более всего ему понравились розы, что росли в дальней части. Янычар высунул руку из воды, отряхивая ее от скатывавшихся капель, и направился к ним. Он присел, дабы лучше разглядеть эти растения. Попытавшись взяться за один из цветков, дабы лучше ощутить аромат, он укололся двумя длинными шипами, чего тот совсем не ожидал. Они несомненно чем-то напоминали ему Хюмашах — столь же яркие, выразительные, экспрессивные и несравненные ни с чем, но вместе с тем такие бойкие и не щадящие при неправильном подходе. Зульфикар сам усмехнулся своим мыслям: когда он стал таким романтиком, связывая цветок с образом женщины? — Паша, к Вам пожаловали, - журчание фонтана нарушил голос слуги, что неожиданно показался на глаза Зульфикару. — Кто? — Трое янычар, Паша. Они не представились. — Чего же ты стоишь? Зови их и поскорее, - протараторил воин, поднимаясь на ноги и отряхивая колени от остатков земли, на которую он опирался. Из небольшого арочного входа показался сначала Бекир, потом Али, а за ними и Аслан. Все трое были крайне напуганы отсутствием Зульфикара в доме Алиме Хатун, когда пришли в очередной раз навестить своего брата. Но хуже всего было увидеть страшный погром и плачущую женщину, которая не находила себе места. Ей с трудом удалось выговорить то, что их друга увели неизвестные янычары, оставив после себя окровавленное тело в комнате, где жил Зульфикар. Утешение женщины точно не далось им легко, однако они втроём помогли настолько, сколько смогли сделать, убрав беспорядок в ее доме, оплатив «аренду» комнаты, что была занята почти две недели, и сходив на базар за свежей едой и лукумом, что она так страстно любила. Бекир также оставил Алиме под присмотром своей жены, которая была совсем не против составить компанию женщине. Однако всех четверых, конечно, более всего мучал вопрос о том, как Давут узнал, где находился Зульфикар. — Брат, я бы скорее им отдал свою жизнь, чем выдал тебя, - выпалил Аслан. И никто не сомневался друг в друге, так был готов поступить каждый из них. Зульфикар всегда был благодарен им за ту верность, что он удостоился от них в ответ. Потому сей вопрос с утечкой информации оставался открытым. Всем троим янычарам была, конечно, также интересна дальнейшая судьба их друга, который лишь сумел отправить им загадочную и лаконичную весть о своём местоположении, чем вызвал не малое облегчение и подозрение у друзей. Кто-то даже предполагал, что это может оказаться ловушка, но они доверились Аллаху. — Это отныне мой дом и моя клетка, братья, - вымолвил Зульфикар, оглядывая с нескрываемой печалью троих. — Меня развели с Хюмашах Султан, и теперь я вновь предоставлен сам себе. — Не понимаю, в чем смысл твоего развода? - задал вопрос Бекир, который был вполне уместным, потому как янычары были далеки от личной жизни их друга. — Это сложно объяснить, Бекир. За последнее время случилось несчётное количество событий, которые подорвали доверие Султанши и её любовь, - ответил Зульфикар, на что трое лишь переглянулись между собой, видя, насколько огорчён он был этим событием. Они никогда не говорили между собой о каких-либо возвышенных чувствах к женщинам, тем более этого сторонился сам Зульфикар, для которого любовь к Хюмашах имела отдельное место в его сердце, что он скрывал ото всех и которым наслаждался только с ней. К нему все ещё не пришло осознание, что больше он не прикоснется к ней, как раньше, что теперь он для неё совершенно чужой человек. Он действительно каждый день ждал, ждал того, что бы в один прекрасный момент услышать слова прощения от Хюмашах, они были желаннее всякой воды в бесконечной пустыне. Это была огромная и нескончаемая жажда её любви. — Может, оно и к лучшему, брат? - выдал Аслан, пытаясь как-то взбодрить его. — Может, оно и к лучшему, - неохотно выдавил Зульфикар, пытаясь свернуть эту тему. — Спасибо вам, что пришли. Совсем непривычно оставаться в одиночестве в таком огромном дворце. — Алиме Хатун о тебе очень переживает, что нам передать? - спросил Али напоследок. — Передайте ей моё глубочайшее почтение и искренние извинения за этот инцидент. Я отправлю к ней Хатун из прислуги; не хочу, чтобы она оставалась одна. И пусть обязательно сообщает мне, если она в чём-то ощутит нужду. После ухода друзей Зульфикар прошёл в свои покои и, усевшись на кровать, никак не находил себе занятия — всё было для него не то. Он пробрался чуть дальше на кровать и лёг на спину, потерев глаза и уставившись в потолок. Мысли о новой жизни напрягали янычара, особенно, учитывая и внешние обстоятельства в виде безумного Султана на троне, в виде «ссылки» и другого. Вместо желанного покоя, как было раньше, он ощущал лишь тревогу за настоящее и будущее в четырёх стенах дворца. — Паша, Вас вызывают во дворец, - объявил слуга, вошедший в покои. Зульфикар исключительно ничего не ожидал от этой поездки. Существовала какая-то доля искреннего интереса, но ее сильно перекрывал осадок после прошлого посещения, которое не принесло ему ничего хорошего. Радовало одно и наверняка — возможность выехать из дворца. Слава Аллаху, что у него не отобрали хотя бы коня — то было единственное утешение в незнакомой доселе ему жизни. Этого коня Зульфикар получил от Султана Ахмеда, и это был действительно один из самых дорогих и ценных подарков. Конь напоминал чем-то и самого владельца — крупного телосложения, спокойный и имеющий огромную силу, которую под стать обуздать лишь более крепкому наезднику. Зульфикар прошёл в главные покои, где за столом находился Мустафа, а перед ним стояла Халиме. Янычар, собравшись с силами, поклонился и стиснул зубы, ожидая оглашения причины, почему он нужен был здесь. — Зульфикар Паша, проходи, подойди, - мать Султана указала ему жестом руки на место рядом с собой. — Мы с Мустафой приняли одно важное решение, которое касается тебя напрямую. Зульфикар нахмурил брови и недоумевающе взглянул на Халиме, во взгляде которой читалось настоящее коварство, но вместе с тем большая уверенность и ничем не рушимое спокойствие. Ища ответ на свой немой вопрос «Что за решение?», янычар взглянул на Мустафу, который отрешённо сидел, водя взглядом по каким-то далеким предметам, пытаясь хоть как-то сохранить подвижность в теле после явно продолжительного заседания за этим столом. — Мы сочли тебя достойным того, чтобы ты стал супругом Михримах Султан, - произнесла Халиме, приподняв уголок губ, сверкнув глазами и тщательно наблюдая за Зульфикаром. Первой его реакцией, конечно, было величайшее удивление, отчего янычар нахмурился, допуская мысль, что он что-то не расслышал. Однако из ступора его вывела Халиме, которая медленно протянула документ, который вновь менял его жизнь. В тот момент Зульфикар почувствовал себя одиноким колосом сена на пустом поле, который колыхался в разные стороны от неподвластных ему порывов ветра, постоянно меняя своё направление. Мысль о браке с другой женщиной прожигала сердце воина. — Михримах Султан молода, ей нужна спокойная и размеренная жизнь; она нуждается в опоре, что держала бы ее на плаву, - мать Султана вручила ему документ, что организовывал свадебные мероприятия. Зульфикар взял этот листок, но глаза бегали по тексту, совершенно не внимая смысла прочитанного. Более всего его поражало злорадство Халиме над его чувствами, которых, как она считала, у него не было — он янычар. Он лишь обратил внимание на имя Михримах Султан, вписанное где-то в конце бумаги. Где он слышал это имя? — Она ожидает во дворцовом саду, Паша. Думаю, вам стоило бы увидеться со своей будущей супругой, - уверенно произнесла Халиме, стараясь скрыть хитрую улыбку и откладывая документ из рук воина в сторону. Зульфикар лишь окинул взглядом в последний раз стол, заполненный бумагами, задремавшего Султана и мигом вылетел из покоев. Отойдя на пару метров от комнаты, что стала ему ненавистна за последние посещения, янычар остановился и опустил лицо в руки. В какой момент его жизнь стала столь беспорядочна? Зульфикар понимал, что находится всю жизнь пребывая в шоке и тоске по любимой невозможно. Неужели жизнь действительно толкает его начать все заново? Вырастить нечто новое из пепла прошлого? Вышагивая по длинным коридорам дворца, он все более отчетливо понимал, что ему как минимум нужно было познакомиться с Султаншей, для которой он станет мужем. Он пытался войти в её положение, понимая, что жизнь с таким, как он, что не сможет забыть Хюмашах, будет крайне трудна для неё. Ему не хотелось напрягать своими личными проблемами третье лицо, которое совсем не было причастно к его проблемам. Может, действительно, стоит изменить свой путь? Найти свою тихую гавань, где он мог бы укрыться от вечной бури в его душе? Зульфикар остановился перед входом в сад, собрался с мыслями и поправил свой тюрбан серого цвета. Только сделав шаг на озеленённую территорию, к нему незамедлительно пришло величайшее осенение — Михримах Султан была той самой сестрой Хюмашах, что недавно поведала о ней. В горле встал ком от волнения, и янычар остановился на секунду. Он чувствовал себя отчасти виновным в браке, который не выбирал. Воин отбросил прочь эти мысли; отступать было поздно и совсем не в духе Зульфикара, что не робел перед острыми клинками врага. Мужчина увидел среди зелёных дорожек женский силуэт в компании двух рабынь и евнуха. Поскольку никого больше не оказалось в саду, янычар решил, что это и была та сама Михримах Султан, с которой ему предстояло познакомиться. Госпожа рассматривала растения, что имелись в саду, и, когда услышала, что кто-то приближается, приостановила своё занятие и обернулась. Перед ней предстал мужчина крепкого телосложения, в котором она узнала описываемого ей ранее Зульфикара Пашу с узнаваемым шрамом на лице. Госпожа выпрямилась и удивленно улыбнулась, ведь тот, о ком шло столько рассказов, предстал перед ней. И это удивление было обоюдным. Когда янычар увидел чистое лицо Султанши, перед ним в самом настоящем виде представились черты Хюмашах, такие родные и знакомые. Он быстро одёрнул себя от этой мысли, ведь негоже было ему стоять с открытым от недоумения ртом. Чуть лучше всмотревшись в лицо Госпожи, он уже видел в нем не одни черты её сестры, но и выделил то, что их различало. Они были одновременно очень схожими и очень разными. Михримах Султан тоже поспешила скрыть свой лёгкий шок, ведь в тот момент она вспоминала слова сестры о том, что Зульфикар её, по всей видимости, неслабо смел обидеть. Что же тогда стоило ожидать ей самой от него? После этой мысли ее лицо сделалось слегка сконфуженным. — Зульфикар Паша, я очень многое слышала о вас, - взволновано пролепетала та, приподнимая уголки губ. — И что же обо мне говорят? - искренне поинтересовался тот. — О вашей отваге и остром уме, - произнесла Султанша и позволила себе расслабиться. Между ними завязался разговор, ведь им предстояло жить в одном доме, и обоим было бы не слишком приятно оставаться друг для друга незнакомцами. Зульфикар также ощутил некоторое спокойствие в этом простом разговоре с Госпожой, поэтому посчитал это добрым знаком и всячески старался поддерживать диалог. — Меня беспокоит лишь то, как отреагирует сестра на сей брак, - скромно сказала Михримах, перебирая пальцами ткань своего платья. — Насколько я поняла из краткого разговора с сестрой, вы не очень хорошо закончили свои отношения… Для Зульфикара было не менее тревожно думать об этом, и он прекрасно понимал, что имеет в виду Госпожа. Он уже не знал, осталась ли хоть часть тех крепких чувств Госпожи, которые наполняли их обоих. Однако факт развода говорил сам за себя. Зульфикар понимал, что ему не исправить ошибки прошлого, поэтому просто смирился с этой мыслью, хотя и не до конца; он был на пути к этому. Это была большая и долгая работа для него, работа его смирения со своей судьбой. — Не переживайте по этому поводу, Госпожа. Я не требовал этот брак, как и Вы, всё было решено за нас, - монотонно проговорил тот. — Простите меня за любопытство, Паша, но что же все-таки произошло между вами? - Михримах остановилась и взглянула на янычара, после чего тот встал подле неё. — Это долгая и болезненная для меня история, которую подпитывали неконтролируемые внешние обстоятельства, - Зульфикар взглянул куда-то в сторону, пока Султанша пыталась понять эмоции на его лице. — Однако будьте спокойны, я не повторю тех же ошибок; я не хочу позволить себе и кому-то другому обидеть вас, как посмел сделать это с Хюмашах Султан. Я усвоил свой урок, - янычар со всей серьезностью взглянул на Госпожу, на что она смущённо отвела взгляд в сторону и последовала дальше по дворцовому саду. Зульфикар наблюдал за молодой Султаншей и не мог противостоять факту её природной красоты, что содержала в себе уже любимые им черты. Это было словно мазахистское наслаждение её внешностью, которое очень притягивало и задевало схожестью с Хюмашах. Михримах Султан проследовала к растениям, которые напоминали те, что находились во внутреннем саде Зульфикара. Подойдя ближе, сложив руки за спиной, он убедился в том, что это было одно и то же растение, однако эти цветы были иного цвета — белого. Это был цвет чистоты и невинности, но также и скромного великолепия. — Вам точно понравится Ваш будущий дворец, - улыбаясь произнёс Зульфикар, заметив слабость Султанши к разному роду растений. Михримах обернулась и посмотрела на стоящего рядом Пашу, встретив его высказывание широко распахнутыми ярко-голубыми глазами и лёгкой улыбкой.

***

— Госпожа! Вам письмо от Зульфикара Паши, - Бюльбюль быстро проговорил реплику и передал Султанше письмо. Зульфикар кратко написал о том, что его местоположение в доме Алиме Хатун кто-то выдал, и теперь он вынужден находиться во дворце Чичек на окраине города, по факту являясь в нем чуть ли не заключённым. Хюмашах после прочтения смяла бумагу и посмотрела куда-то в сторону, вновь взволновавшись за судьбу тронувшего её сердце янычара, и за то, как бы это всё не оказалось ловушкой для него. После диалога с Бюльбюлем о Зульфикаре, Госпожа действительно почувствовала некое облегчение, будто стена, выстроенная в сознании Хюмашах между ними начала медленно, но верно разрушаться. Ей, конечно, очень хотелось обсудить это с ним самим. Ей хотелось верить в то, что он готов ещё немного подождать, чтобы этот барьер окончательно пал, и они снова могли бы быть вместе без оглядки на старое, которое не могло так просто отпустить Султаншу. — Что-то ещё, Бюльбюль? — Госпожа моя любезнейшая, Аллах мне свидетель, я не знаю, как Вам это сказать, - пробормотал евнух, отводя взгляд от Султанши. — Я не знаю, должны ли Вы услышать это от меня… — Говори же, - недоумевая произнесла Хюмашах, нахмурив брови. — В столице объявлены гуляния по поводу… П-поводу свадьбы, - евнух смотрел себе под ноги с опущенной головой и ждал реакции Госпожи. — Свадьбы Зульфикара Паши и Михримах Султан. — Что?