Желание

Зверь внутри ликовал, срывая с петель тяжёлые цепи, чтобы сорваться с хищным рёвом к дикому порыва ветра, что обжигал кожу Вегаса, кусал больно и манил его дальше, заставляя забыть о всех когда-то волнующих его проблемах и бедах. Вегас наконец-то дышал. Без руки отца на шее, без тяжести бремени старшего сына-неудачника, без бесконечных сплетен за спиной и пистолета у виска, напоминающим о том, сколько людей мечтают о его смерти, старший Теерапаньякун чувствовал столь оглушающую его свободу, что сердце норовило остановиться, впервые ощутив свою силу и хотя бы малую значимость. Его свобода могла сравниться лишь с рёвом двигателя байка под ним. "Нужно собраться" - единственная адекватная мысль, что проскакивает в затуманенной адреналином голове главы второй семьи. Это не его ночная прогулка, это гонка. Соревнование. И он уже поклялся себе, что не уступит в это раз кузену. Вегас не был идиотом, да и памятью он обладал отличной, благодаря вечным истерикам отца и его больному желанию преподать сыну новый урок, который даже если и убьет его, то хотя бы послужит облегчением для их дома. Канн заимел отвратительную привычку выталкивать в приступе гнева разочаровавшего его наследника из машины, бросив на обочине, и заставлять добираться до дома самостоятельно. Первый раз, когда это произошло, ему не было даже пятнадцати, он шарахался от каждого закоулка и путался в бесконечных людных улицах, повсюду встречая галлюцинации о горящих гневом глазах, в которых плескалась жажда его, Вегаса, крови. Юный наследник запомнил каждую дорогу, каждый дом, мужчину и женщину, что двигались к нему чересчур резко. Он видел кошмары ещё месяц, сжимаясь под властными взглядами отца, который, казалось, был только рад, что нашёл слабость, которая вновь станет отличным рычагом. Словно мало было бесконечных жестоких побоев, когда мальчик уже не сжимался, плача в углу от бессилия, а лишь упрямо стоял, не смея возразить отцу. Глава семьи пользовался этим методом всё чаще, доводя сына до дрожи, стёртых в кровь ног, судорог на пороге собственной комнаты и рвотных позывов до полного отключения тела и сознания от ужаса, которой мальчик сдерживал до самого возвращения домой. Со временем Вегас выучил все дороги, все опасные и подозрительные места. В последний раз, когда его выдворили из машины, Вегасу было семнадцать, он провёл всю ночь на улице, борясь со страхом и стойким ощущением прицела, направленным в затылок. Молодой господин вернулся домой только под утро, перепачканный кровью и остатками чужих внутренностей на одежде, чем распугал половину охраны и прислуги. Никто не знал точно что произошло и с чего вдруг возвращение домой заняло так много времени, но и спросить не решался. Слишком пустыми казались и без того всегда загнанные глаза когда-то всего лишь мальчишки, которому просто не повезло родиться здесь. Это был последний раз в жизни, когда Теерапаньякун боялся умереть. Собственная история уже не отзывалась болью в груди от несправедливости и жестокости родного отца, но знания улиц и коротких путей к тому или иному месту сохранились по сей день, потому Вегас отлично знал короткую и не самую безопасную, зато идеально прямую дорогу до места встречи. Оставалось просто воспользоваться этим шансом на победу и утереть нос родственнику. Проблема была лишь одна. Путь идёт не по самой освещенной дороге, да и повороты там не очень уж удобное, ведь даже не предусмотрены для передвижения машин, а уж мотоциклов тем более. Не убить бы только свой новый байк. Признаться честно, старший сын второй семьи уже чувствовал привкус победы на языке и видел горящий огнём взгляд проигравшего кузена, которому придётся выполнять приказы "любимого" брата. Интересно, что у него потребовать за его позорный проигрыш? Может, отдать Порша на неделю? Хотя Кинн обязательно вышлет с ним целую делегацию "проверенных" людей, так и не научившись, что в их деле доверять нельзя даже собственному отражению. Может...там будет и этот маленький дьявол. Приближался конец заброшенной ранее улицы, Вегас готов был ухватить победу, когда руль неожиданно пришлось вывернуть в сторону в опасном манёвре, из-за чего сам хозяин железного зверя едва не оказался на земле (возможно даже с парой переломов). Внутри мгновенно вскипела удушающая ярость, готовая прорвать насквозь грудную клетку и вырваться настоящим адом на того, кто посмел преградить дорогу молодому господину. В шлеме особо не поорёшь на обидчика, да и отпускать руль, чтобы остановиться не стоило, иначе он точно останется в этом аду вместе с байком до следующей зимы, пока кузен наконец додумается его поискать. Но раз нельзя разобраться немедленно, можно запомнить обидчика, чтобы после найти его, доставить и после самостоятельно объяснить подробно кому он посмел помешать. Самый банальный план - пару сломанных пальцев, глубокие порезы на сгибах, дабы боль напоминала о себе ещё долгое время при каждом движении, хотя может Вегас и поразвлекается с ним как следует, если самонадеянный лихач окажется интереснее. Он бы вырвал этому...Питу? Казалось, затуманенное гневом сознание лишь сейчас позволило Теерапаньякуну осмотреть своего неожиданного попутчика. Мотоцикл явно не принадлежал Кинну, который своим желанием выпендриться перед своим парнем, явно выбросил на ветер деньги, ведясь на яркий и внушительный дизайн отвратительной модели. У Порша мотоцикл был точно такой же, как и у самого Вегаса (который этот подарок, собственно, и преподнес). Следовательно, остаются всего два варианта. Телохранитель, что в своё время смог взломать систему защиты второй семьи, и телохранитель, который был отвратителен в слежке и нормальной концентрации внимания, обладатель той самой дьявольски манящей улыбки. Ответ о том, кто скрывался под чёрным шлемом был абсолютно очевиден, и уж маловероятно, что этот удивительной яркий и громкий смех принадлежал кому-то помимо "ходящего по земле солнца" Видимо Пит единственный, кто реально получал удовольствие от этой гонки. Он поднимал облаченную в защиту голову, заходясь в смехе и крике, полном восхищения, когда вновь выворачивал руль под совершенно невообразимым для Вегаса углом, когда неумело нарывался на ещё один незаметный выступ или яму, когда пытался удержаться на дороге, от которой, казалось, было одно лишь название. Вегас не стал сдерживать до отвращения глупую улыбку лишь потому, что лицо было скрыто шлемом и ночной тьмой. "Как ребёнок" - мгновенно пронеслось в голове Теерапаньякуна - "Или как Порш" Признаться честно, лёгкое очарование в этом незаметном телохранителе всё же присутствовало. Но размышлять о том, как приятно наверняка слышать из этих сладких губ не только смех, но и стоны времени нет. Дорога, что они никак не могли поделить, становилась чересчур узкой, им стоило бы уступить, проехать по одному, а после наконец вернуться на нормальную дорогу, чтобы после собраться у бара Йок, что и стал их местом встречи. Но Пит, кажется, опьяненный адреналином, так и не понял до конца как это нужно сделать, а сам Вегас даже и не думал уступать. Их мотоциклы маневрировали, соскальзывали с грязи и едва не толкались друг с другом под тяжелые вздохи Пита, сменившие солнечный смех. Молодой господин понимал, что избежать аварии уже скорее всего не удастся, но наученный долгим опытом самостоятельного приручением мотоцикла, он был готов к падению, удостовериться хватит ли телохранителю ума собрать в кучу свои тонкие конечности, чтобы после их не пришлось собирать отдельно от тела, у Вегаса уже не было. Их мотоциклы столкнулись.