Under the Scars

Дазай

К дому было не проехать из-за обилия машин: пришлось наскоро парковаться чуть ли не в другом квартале, чтобы хоть как-то избежать объективов камер, казалось бы, оцепивших весь район СМИ. Визуально журналистов было настолько много, что Дазай потерял счет логотипам каналов на их микрофонах, быстрым шагом пробираясь сквозь напирающую на него со всех сторон толпу. За несколько часов он стал сенсацией, получил внимание к своей личности больше, чем за все годы успешной адвокатской практики. Голова кружилась, тонкая шпилька туфли одной из протянувших ему чуть ли не в лицо микрофон женщин болезненно ткнула в носок мокрой от тающего снега туфли, когда сзади несколько мужчин налегли так, что еще немного, и точно раздался бы хруст позвоночника. Все пытались добиться объяснений по поводу слитых в сеть видео, из-за чего физически не получалось бесшумно пробраться вглубь толпы, словно вор. Любое движение, неосторожный взгляд и, что хуже всего, слово могли стать решающим гвоздем на крышке гроба его с таким трудом созданной репутации. Приходилось идти ровно, словно ничего не произошло, а собравшиеся репортеры ─ всего-то обыкновенные слушатели в зале суда, коих кареглазый юрист привык ежедневно видеть. Потерять достоинство, а точнее его остатки сейчас казалось непозволительным послаблением, отчего Осаму, стиснув зубы, с каждым шагом все сильнее и сильнее заставлял себя сдерживаться, отыгрывать выбранную им роль жертвы в этой скомканной ситуации, выдав случившееся как чую-то злую насмешку над ним в отчаянной попытке публично дискредитировать известного адвоката. Дазай умел считывать эмоции других, обладая определенной склонностью к профайлингу, поэтому обычно достаточно ловко лавировал в разговоре с людьми, заранее прощупывая для себя их эмоциональное состояние, чтобы после как нельзя удачно подстроить свою речь под него. Невозможно предугадать выигрыш дела, если ты не будешь знать своих присяжных: не только их род деятельности и какие-то общие данные, но и то, что каждый на самом деле из себя представляет, получив даже песчинку власти. Стэнфордский эксперимент: четкое разделение на агрессоров и жертв, когда обстоятельства позволяют оставлять насилие безнаказанным. Окруживших Дазая лиц было слишком много, стоило несколько раз моргнуть, как все буквально запестрило в глазах, начало сливаться в мутные, акварельно-расплывчатые пятна. Кареглазый юрист не прикрывал лицо рукой, несмотря на боль в глазах от особенно ярких в вечернее время вспышек камер, наоборот, всеми возможными силами стараясь попасть в крупные кадры. Мужчина должен был вести себя так, как бы вел на его месте любой другой оскорбленный подобной клеветой человек, если бы в залитых в общий доступ видео действительно был подставной актер. Испуганно. Немного разозлено, но в большинстве своем подавлено ─ зрители должны сочувствовать Осаму, только так они смогут поверить ему, независимо от того, насколько абсурдной может показаться сказанная им правда. Кареглазый юрист не давал интервью, но и не вел себя грубо по отношению к журналистам, из последних сил изображая еще большее головокружение, чем оно было на самом деле, адвокат, шатаясь, кое-как поднялся по скользким ступеням своего дома, после чего наконец-то запер ворота, бросил полный отчаяния взгляд в сторону безустанно кричащих ему в след представителей прессы. ─ Ты пойдешь на интервью к Кенди, а после мы проведем обязательно пресс-конференцию, чтобы хоть как-то сдержать шквал вопросов после выпуска с ней, ─ затушив сигарету о подошву туфли, Дазай поднял незаинтересованный взгляд на стоящего поодаль от него Отто, сына Огая, но лишь для того, чтобы создать слабую видимость хотя бы отблеска искры в затянувшемся диалоге, ─ она будет задавать неудобные вопросы, но ты столько выступал в судах, поэтому можешь же заранее продумать свои ответы до эфира? ─ юноша с обесцвеченной прядью растрепанных, потерявших свой лоск изначальной укладки волос заметно суетился, переминаясь с ноги на ногу на скользкой от подтаявшего снега площадке заднего двора огромного лофта. Был поздний вечер. Растаявший снег превратился в слякоть, от которой только портилась обувь. Дазай оперся локтями на перила, бесцельно всматриваясь в темноту, он показательно огораживал себя от ситуации, открыто давал понять сводному брату, что случившееся хоть и злило его поначалу, но далеко не казалось каким-то не поправимым. Выбранная им линия «собственной защиты» выглядела в глазах юриста наиболее успешной, так как отталкиваться от роли жертвы при его безупречной репутации на сегодняшний день было достаточно правдоподобно. Поклонники не хотят разочаровываться в своем кумире, а Дазай ─ переставать быть лицом журнала «People». Обычный слив интимных видео, где не видно даже лиц партнеров, едва ли можно назвать проблемой для Осаму, случись подобная утечка при других обстоятельствах: тех, что напрямую зависели от него, вроде отправки обнаженных фото в чат случайным незнакомцам, или посещение вечеринок, на некоторых из которых в США он уже попадал под объективы камер, но сейчас были обнародованы далеко не те отрывки плохого, излишне пиксельного качества. Мужчину напрягало не то, что больше пяти миллионов, если верить числу просмотров поста, в подробностях увидели его гениталии, а то, каким именно способом подобные ролики просочились в сеть. В загородном поместье связь на его телефоне отсутствовала за исключением мелких перебоев практически весь уикенд, вся остальная техника осталась в запертом доме, но ни на одном из гаджетов, даже если их взломать, не хранились выложенные видеофрагменты. Работая долгое время юристом, Дазай соблюдал меры предосторожности, как в выборе партнера на одну ночь, так и в отправке материалов незнакомцам. Из-за своей популярности он перестал пользоваться приложением для знакомств, когда пошли первые упоминая об этом в журналах под кликбейтными заголовками, что завидный холостяк Японии пытает счастье найти свою спутницу жизни в приложениях для знакомств, после чего он несколько месяцев получал огромное количество электронных и бумажных писем с предложением стать главным участником местных шоу-программ по поиску невесты. По поиску богатой невесты, если быть точнее. В одном из таких шоу, на эфир в котором все же пришлось согласиться, он познакомился с ограненным алмазом современной японской аристократии ─ семьей Мидори. ─ Удалось выяснить, когда было последнее удаленное подключение? ─ компрометирующий кареглазого адвоката пост был выложен именно с его ноутбука, а не просто взломанного аккаунта, информацию о чем подтвердил информационный отдел «Портовой мафии»: за распространение порнографического материала мужчина мог нарваться на штрафы, если учитывать, что в самом тексте были отмечены практически все аккаунты его знакомых, включая судью окружного суда и прокурора Амамию Катце, который, очевидно, сейчас был более, чем счастлив появившейся возможности дискредитировать мозолящего глаза адвоката. ─ Провайдер предоставил хоть какую-то инфу, или вы самостоятельно получили доступ к данным? ─ зайдя в комнату, Осаму бросил практически брезгливый взгляд на сгорбившегося юношу в темном худи, к ноутбуку которого через толстые, гусеницеподобные провода было подключено несколько отображающих бесконечно обновляющиеся сводки данных таблицы экранов. ─ Я бы на твоем месте был благодарен твоему хейтеру, ─ приложив холодную чашку с давно остывшим кофе на самом донышке ко лбу, отозвался стоящий в дверном проходе Эйс. ─ Он мог загрузить на твой компьютер сотни запрещенных к просмотру гражданскими видео из материалов уголовных дел с сервера убойного отдела Следственного, ─ в голосе светловолосого мужчины пробивалось вполне объяснимое раздражение. ─ Вроде записей, сделанных самими преступниками, как они кого-то пытают, потрошат… И сделал бы склейку под эти видео, наложив фрагменты записей с тобой, где ты ублажаешь себя, чтобы со стороны это выглядело, будто ты передергиваешь на чьи-то кишки, ─ сказанная провокация доставляла настолько заметное удовольствие Эйсу, что мужчина нисколько не отказал себе в неуместной для этой ситуации улыбке, ─ или же обставить все так, что… ─ Закрой рот, ─ голос вмешавшегося в разговор Отто заставил полицейского заткнуться, вновь занять свое место рядом с копошащимся в ноутбуке хакером, ─ обязательно было привлекать к этому легавых? ─ уже обращаясь к Дазаю, продолжил сын Огая. ─ Это мерзко позволять им рыться в твоих личных данных, ─ о полиции мафиози отозвался настолько пренебрежительно, что раннее заткнувшийся после одной фразы Эйс решил продолжить свое наступление. ─ Боишься, что мы найдем гораздо больше, чем выложил хейтер? ─ с вызовом бросил светловолосый полицейский, закинув ногу на ногу. ─ Например, нашему отделу безопасности по информационным преступлениям удастся восстановить записи с общественных камер, к которым хакер получил доступ, но все материалы оказались стертыми за тот час, где ты трахался с кем-то в машине, Дазай. И, предугадывая твой дальнейший протест, ты все-таки совершил осечку, и припарковался не в слепой зоне, иначе твоему хейтеру не было бы смысла подчищать записи с уличной камеры. ─ На мгновение занятый обработкой файлов хакер приподнял взгляд из-за толстых стекол очков на сидящего рядом Эйса. ─ Я не хочу развивать тему дальше, но если мы получим полный формат записей без пиксилизации лиц и обрезания кадров, то сможем идентифицировать остальных участников видео, и не факт, что это не вызовет новый резонанс у общественности. Девушка с пятого видео ─ судья окружного суда госпожа Эри Асаи, а на девятом… Мне не очень приятно произносить это вслух, но это ведь ты, да, Отто? Инцест-братья, и ебала общественность разбираться в том, что от братьев в вас только название. Задетый громко сказанным откровением Отто замахнулся, чтобы ударить по лицу позволившего себе дерзость Эйса, но Дазай перехватил его руку, тем самым предотвратив бессмысленную драку. ─ Вы не сможете сделать больше хакера, ─ отплевываясь словами, словно кровью, произнес еле-еле сдерживающий себя от необдуманных действий Отто. ─ А если и так, то не обнародуете записи. ─ Как знать, ─ неоднозначно ответил откинувшийся на спинку кресла блондин. ─ Для вас же лучше, что я смотрю твой ноут, Дазай, а не ребята из кибер-безопасности. Отто Мори хотел добавить что-то еще, но Осаму предложил спуститься вниз: уже стемнело, и на зимней улице, лишенной фонарей, маловероятно, что они могли быть узнанными редкими прохожими. Холодный воздух обдирал легкие, без перчаток держащие сигарету пальцы неприятно жглись, а от каждого только бесцельно месящего пушистый, полупрозрачный ворс снега шага вперед становилось как-то особенно тошно. В отличие от внешне кажущегося мало расстроенным случившемся Осаму, Отто переживал настолько сильно, что, казалось, еще немного, и он до грязной пыли разотрет истлевшей окурок у себя в руке. Мужчина настаивал, чтобы Дазай созвонился с Кенди, ведь будучи популярной личностью, он просто не мог проигнорировать случившееся, молча закрыть глаза, как в случае, если его интимные фото просто бы слили с его же переписок или памяти телефона. Однако сам кареглазый юрист продолжал визуально сохранять спокойствие, театрально поддерживать легкую, привычную ему непринужденность в разговоре, называя предложение сняться в ток-шоу Кенди вынужденным оправданием, как и идею об открытой конференции для журналистов. Ему не хотелось придавать какой-то другой смысл случившемуся, кроме того, что его успех отозвался кому-то костью в горле, раз тот решил развернуть целую кампанию по слежке за ним, и, к несчастью, преуспел в этом. Связывать опубликованный пост со своей деятельностью в мафии, или периодом жизни в Америке, темноволосому мужчине казалось нерациональным, как и прибегать к дополнительной помощи со стороны мафии. К слову, Огай бросил трубку, даже не дав закончить до конца первое предложение. Должно быть, дон в гневе, и содействие от него просить бесполезно. Зато Фицджеральд набрал ему сам, и тут уже Осаму пришлось отклонить вызов, а потом и выключить телефон, потому что слушать нотации о том, как жить еще и от него, в свои практически тридцать два адвокат не намерен. Возвращаясь к мыслям о ток-шоу, Дазай пытался вспомнить хоть один выпуск известной на все телевидение Кенди, где бы она не обсмеивала своих гостей, или не задавала настолько грязные вопросы главе какой-нибудь именитой корпорации по типу: о, так вы действительно предпочитаете драть молодых парней на столе после своих совещаний? Эта вульгарная телеведущая намеренно опускала всякие границы дозволенности, что только поднимало ей до высот просмотры, и помогало еще больше монетизировать ее высер. Но, с другой стороны, ее шоу ─ идеальная возможность самому преподнести свое собственное видение ситуации, хоть и через призму крайне унизительных вопросов. Правильно подобранные слова повлияют и на саму Кенди, а если телеведущая подхватит точку зрения гостя, то она автоматически протранслирует ее на весь выпуск. Осаму казалось, что на шоу этой истерички он будет выглядеть не лучше ряженых жителей Капитолия из «Голодных игр», под стиль одежды которых часто пыталась косить разодетая в пышные парики Кенди: нелепо, глупо, пошло и отталкивающе, что только еще сильнее смажет его деловой имидж адвоката. Кроме того, Кенди всегда зовет оппонентов для своих выпусков, редко когда сообщая об этом другим гостям, и среди приглашенных с ее стороны в теории может оказаться кто угодно, что совершенно не добавляет спокойствия задумавшемуся над настойчивым предложением Отто Дазаю. Отойдя поодаль от брата, он провернул в руке металлическое кольцо с ключами от машины, мысленно для себя набрасывая дальнейший план на сегодняшний вечер, так как возвращаться в снимаемый им дом Доппо не имело смысла: ебаные журналисты разбили там целый лагерь в ожидании появления скандально-известного адвоката, а сильно разочарованные поклонники устроили что-то вроде демонстрации с плакатами снять «некомпетентного юриста» с роли кандидата на членство в коллегию адвокатов. За последние восемь часов Осаму получил огромное количество противоречивых звонков на свой рабочий номер, и еще больше сообщений на свой сайт. Но самыми неприятными оказались звонки от собственных клиентов, так как многие из них после случившегося отказывались от его ведения их процесса, а это означало незапланированную потерю денег ─ тарифы Дазая вдвое превышали выставленный на сайте прайс-лист адвокатской коллегии.

***

Купленные в круглосуточном магазинчике у заправки сигареты горчили на языке. Кареглазый юрист припарковал свою машину возле оставшихся незапертыми ворот, не сразу поняв, что у него в салоне нигде не было ключей. Время давно приблизилось к зиме, поэтому светало не скоро. Включив фонарик на телефоне, мужчина вышел во двор, с недовольством толкнул незакрытую дверь старого особняка. Должно быть, они уезжали в настолько дикой спешке, что у Осаму совершенно вылетело из головы проверить замок перед отъездом. Из темноты коридора прибежал все тот же оставленный корги, но Дазай с такой силой отшвырнул в сторону собственное тяжелое пальто, что собака, взвизгнув от испуга, снова растворилась в тьме дома, бесшумно скрывшись в одной из комнат. «Твою мать», ─ присев на низкую тумбу подле двери, адвокат высшего ранга с раздражением заметил, что каблуком ботинка наступил на еще теплое мышиное дерьмо. Кое-как он растер помет по полусгнившим доскам паркета, после чего достал из хозяйственного шкафа длинные каминные спички, зажег ими поочередно несколько оплывших, воткнутых в стеклянную бутылку свечей, даже не имея надежды уповать на работающее через раз электричество и зажечь свет с помощью переключателя. В комнатах пахло сыростью и затхлостью, как и всегда, но в то же время чувствовался и еще один запах, нехарактерный для этого места ─ еле уловимый, легкий аромат глицинии, известной у травниц, как оберег от демонов. Несмотря на то, что подобный запах насторожил Осаму, но тратить время на поиски его источника, слоняясь по всему особняку, мужчине сейчас меньше всего хотелось. Занеся привезенные вещи в свою старую спальню, он снова спустился вниз, подобрал с пола брошенное пальто, предварительно спугнув с него несколько уже усевшихся на рукав мышей, а после вышел через центральный вход, подперев дверь снаружи старым табуретом. Красть, за исключением антикварного хлама, пригодного разве что только для каких-то особых ценителей, по сути было нечего, однако это нисколько не сглаживало факт, что ключи от особняка по-прежнему отсутствовали у мужчины. Часы показывали около семи утра, тело ломило от долгого времени, проведенного за рулем, а на затылок из-за нехватки сна давила нарастающая боль. Он распечатал уже черт знает какую по счету за последние сутки упаковку сигарет, как заметил подъехавшую к его воротам незнакомую машину. К неприятному удивлению Осаму, вышедший из нее человек не только по-хозяйски распахнул стальные ворота, но и как ни в чем не бывало последовал к запасному входу особняка, размахивая связкой ключей в свободной от коробок руке. Будучи в гневе, кареглазый адвокат быстрым шагом последовал за незнакомцем в дом, а, оказавшись в прихожей, он грубо, с силой толкнул мужчину так, что тот навернулся на пол, выронив из полной руки все принесенные им коробки, что, раскрывшись, рассыпали по всей комнате дешевое барахло, вроде каких-то деревянных топперов, искусственных цветов и картонных табличек ─ остальное казалось плохо различимым в слабом свете мобильного фонарика. ─ Ты какого хера забыл в моем доме? ─ увидев, что незнакомец не только не вооружен, но и едва ли собирается давать ему хоть какой-то отпор, испуганно отползя в угол, Дазай решил продолжить пока что без применения физической силы. ─ Припарковался, как у себя, блять, еще и где-то стрельнул мои ключи, ─ судя по виду испуганно выставившего вперед руки мужчины, он вряд ли мог оказаться каким-то гангстером, но в то же время одет он был вполне прилично, что также не делало его случайно подобравшем уроненные в снег ключи от пусть старого, но все равно какого-никакого богатого дома бродягой. ─ Простите… Я… Вы, должно быть, неправильно поняли, я господин Куроки, ваш риелтор, ─ дрожащим голосом продолжил медленно поднявшийся с пола японец, ─ из агентства «Юмэ», ваш менеджер связывался с моим директором по поводу дня смотра дома, на сегодня у нас назначено двенадцать потенциальных покупателей, и первые уже должны начать подходить к половине девятого утра. Я поэтому и приехал пораньше, чтобы успеть оформить вывеску и подготовить стол с закусками. ─ Мужчина нащупал в полутьме спавшие во время падения очки, все также дрожа, он поправил выдвинувшееся стекло. ─ Ваш менеджер отвез директору ключи, внеся предварительную плату за наши услуги… Наши юристы уже даже подготовили типовой договор купли-продажи, и сегодня-завтра планировали вызвать вас для согласования… ─ Какой еще менеджер?! Этот дом не выставлялся на продажу с момента его покупки моим предшествующим владельцем еще в 90-х. ─ Ситуация откровенно злила и без того не находящего себе места от гнева Осаму, в ответ на слова которого растерянный риелтор пытался хоть как-то оправдаться, судорожно пытаясь поймать неработающую связь в сотовом телефоне. Дазай был настолько взбешен, что даже не обращал внимание на сиплый лепет мельтешащего вокруг разбросанных коробок японца, бесцельно вышагивая по медленно светлеющей прихожей. Виски начали пульсировать, а боль в затылке усилилась настолько, что ее терпеть стало практически невозможно. Под каблуками тяжелых ботинок скрипели половицы, все-таки дюжина незваных гостей, желающих купить его дом, ─ это далеко не то, что рассчитывал застать мужчина, вернувшись в особняк. Его собственность кто-то выставил на торги. Кто-то сделал дубликат, или же это оригинал ключей, что все же маловероятно, если учитывать, что еще в прошлую ночь все ключи были при нем. ─ Твои ключи, ─ неожиданно раздавшийся голос вслед за шагами с центрального, все еще оставшегося незапертым входа заставил Осаму отвлечься от мыслей, а притихшего риелтора ─ вздрогнуть, ─ ты вчера очень быстро сорвался, и я забыл их отдать, ─ с металлическим лязгом проехались по старому паркету брошенные Накахарой ключи, ─ я даже не хочу знать, что у вас здесь происходит, ─ бросив взгляд в сторону стоящего на коленях в груде картонных вырезок незнакомого мужчины рядом с ногой Дазая, продолжил юрист, ─ но ты не строй иллюзий, что я приехал к тебе только вернуть ключи, ─ мужчина переступил через порог, сверкнув в блеклом, утреннем свете металлическом корпусом флешки. ─ Это пиздец как важно, Дазай. ─ Нисколько не считаясь с замершем от новой волны страха риелтором, Чуя без всякого сожаления наступил каблуком все еще осенней туфли на его ладонь, словно незнакомец был одним из выпавших из его коробки куском картона. ─ Твои проблемы начинают затрагивать меня, и я это не собираюсь оставлять. ─ Под визги трясущего ушибленную руку риелтора, синеглазый адвокат протянул в сторону флешку. ─ Свое дерьмо каждый убирает за собой сам, ─ мужчина грубо уперся ладонью в кожаной перчатке в костлявую грудь, ─ не твоя ли это коронная фразочка? ─ длинные пальцы разжались, уронив на пол отливающую металлическим блеском флешку.