О бедном студенте замолвите SLOVO

В том, что с Карелиным происходит что-то странное, Мирон убедился уже на следующем занятии. На заданный в группу вопрос он не просто ответил, а сначала по-школьному поднял руку. Удивился не только Мирон, но и вся группа. Девушки начали перешептываться и хихикать, а друг Карелина, Светло, только ухмыльнулся и покачал головой. Мирон внимательно выслушал Карелина, но никак не прокомментировал. Покачал головой, хмыкнул и нарисовал в блокноте напротив его фамилии плюсик. Что означал этот плюсик, он и сам не знал. То ли для учета к сессии, то ли как знак того, что Карелин стал вести себя по-новому. Остаток пары он усердно конспектировал, изредка поднимая глаза от тетради. Пару раз Мирон столкнулся с ним взглядом, и в эти моменты (он на что угодно мог спорить) в глазах Карелина появлялись новые эмоции. То ли тоска, то ли желание, то ли странная их смесь. В этот раз Карелин снова дождался, когда аудитория опустеет, и подошел к Мирону с прежним вопросом. Он уселся напротив, подпер рукой подбородок, проникновенно посмотрел на Мирона и самым вежливым образом спросил: – Максим Евгеньевич, все-таки, будут ли консультации? Есть непонятные моменты, кое-что хочется дополнительно обсудить, может, свежие идеи возникнут. Когда я могу прийти? Мирон скопировал его позу, посмотрел на Карелина, как на идиота, и протяжно вздохнул. – Вячеслав, вы производите впечатление умного человека. Зачем второй раз за неделю подходить с тем же вопросом? Вы с первого раза не поняли? Консультации будут перед экзаменом, ровно одна штука. Я полагаю, с вашим уровнем подготовки и она вам будет не нужна. Вы свободны. Мирон кивнул на открытую дверь, но Карелин, похоже, был не из тех, кто легко сдается. – Я могу остаться на еще одну пару? Не до конца понял про теургические идеи символистов. У вас же сейчас еще один семинар у четвертого курса, с нашего потока группа. – Чего вы добиваетесь, Вячеслав? – Мирону начала надоедать беседа, а главное, он пока не понимал мотивов Карелина. С чего тот воспылал особенной любовью к его предмету? – Добиваюсь понимания, – ангельски улыбнулся Слава. – Понимания темы семинара, конечно. – У вас разве нет других занятий сейчас? – раздраженно спросил Мирон. Ему очень захотелось, чтобы Карелин убрался. Эта его милая улыбочка напомнила вчерашние фотки, где тот был еще первокурсником, действительно милым, неиспорченным парнем. Красивым, обаятельным, наивным, которого хотелось взять за руку и провести по любимым местам Питера, или обнять, или, чем черт не шутит, даже поцеловать. Вчера Мирон не дал этим мыслям развиться во что-то серьезное, а сегодня Карелин улыбнулся – и вот на тебе, приехали. – Ради теургических идей я готов ими пожертвовать, – признался Карелин и отправился за свою любимую последнюю парту. Мирон чертыхнулся про себя и ушел на кафедру. Нужно было проветриться, выпить хоть чашку кофе или сбегать на улицу и покурить. Или два в одном: кофе и сигарету. Купив в автомате чашку растворимого нечто, Мирон вышел на улицу, дошел до ближайшей скамейки и уселся на нее, ежась от холода: уже была середина октября, а он вышел на улицу только в рубашке. Зажав хлипкий стакан коленками, он достал пачку сигарет, закурил, потом свободной рукой взял стаканчик и стал греться хотя бы об него. Созерцая голубей, ковыряющихся в газоне, Мирон пропустил, как рядом с ним кто-то сел. – Холодно, да? Вы в рубашечке вон одной вышли, мерзнете поди? Это мог быть только один человек. Мирон устало посмотрел на Карелина. – Жарко, как в аду, – кисло ответил он и вернулся к наблюдению за голубями. Один из них вытягивал из травы длинную бумажку, и это выглядело хотя бы смешно. В отличие от назойливого соседа рядом. – В аду по-разному бывает. Вы Данте не читали, что ли? – начал развивать дискуссию Карелин. – Вячеслав, объясните, зачем вы меня преследуете? – Мирону стало страшно: вдруг Карелин его все-таки узнал и теперь специально достает, чтобы побольнее высмеять потом. – Так уж и преследую, – усмехнулся тот. – Вышел покурить просто, как и вы. Вижу – место есть, ну и сел. А вы зубами стучите от холода. Я разговор поддержать хотел. И сразу же началось – «преследуете»! Он смешно прогундосил последнее слово и посмотрел на Мирона, ожидая ответа, но говорить больше не хотелось. А наоборот – самое время было сбежать подальше от хитрой улыбки, от бесенят, пляшущих в его глазах, от того, как Карелин чуть наклонился к нему. Мирон бросил недокуренную сигарету в урну, отправил туда же даже не начатый кофе и ушел обратно в корпус, надеясь, что уж на кафедру Карелин за ним не попрется. Что делать с его внезапным вниманием Мирон пока не понимал, как и не мог объяснить его причин. Это пугало и раздражало, в довершение всего он уже дважды за сегодня подумал, что Карелин красивый и обаятельный засранец, а так думать нельзя было, особенно после того, что он услышал в туалете. И ведь не поленился, паразит, тоже выйти на улицу без верхней одежды, усесться рядом и завести светскую беседу. А потом нагло пиздануть про свободное место – Мирон заметил, что все лавочки вокруг были пустыми, и не мог исчерпывающе и внятно объяснить себе, зачем понадобилось Карелину садиться именно с ним. Единственная правдоподобная версия, которая приходила ему на ум, – Карелин захотел его тоже достать, но просто изящнее, чем раньше, потому что считал новым человеком на факультете. Вот и все. Еще дико бесило то, что Карелин узнал частично его расписание и теперь ради его пары прогулял какую-то свою. Мирону захотелось узнать, какую именно, и тупо наябедничать тому преподавателю, кого Славочка Карелин не захотел сегодня почтить своим присутствием. Все следующее занятие Карелин сидел на удивление тихо, отвечать не рвался, переписывался с кем-то в телефоне. На человека, решившего глубже разобраться в теме и оставшегося ради этого на еще одну пару, он никак не походил. Или реально остался, чтобы просто досадить неуступчивому преподу? Тогда все сходилось. За десять минут до окончания пары Мирон все же не удержался, до того хотелось увидеть реакцию Карелина. – Вячеслав, вот вы уже вторую пару слушаете один и тот же материал. Что вы можете сказать о теургических идеях символистов? Вы планировали глубже в них разобраться. И улыбнулся довольно: Карелина удалось застать врасплох. Тот поднял на него недоумевающий взгляд и с полминуты потупил. Студенты захихикали: на их памяти впервые Карелин не сразу нашелся с ответом. – Все-таки остались неясности, верно, Слава? – Мирон преувеличено сочувственно покачал головой. – Не переживайте, вы всегда можете написать на эту тему реферат или курсовую работу, верно? Я думаю, двух недель вам хватит. Карелин оторопело вытаращился на него, а группа заржала уже в голос. Раунд явно был за преподавателем, а языкастого Славочку Карелина некоторые на дух не переносили и теперь рады были наблюдать, как его переиграл препод. – Итак, вернемся к теме занятия, тем более, что еще немного времени у нас есть, – Мирон вернулся к своим записям, не удостоив поверженного противника и взглядом. Пара закончилась, и Карелин тут же подошел к Мирону, уже не став дожидаться, пока они останутся одни. – Максим Евгеньевич, – начал он опасно вежливым и спокойным тоном, – а я вот уточнил в администрации, и мне сказали, что преподаватель обязан консультировать студентов в течение семестра, если у них остаются вопросы. Тем более, что вы мне задали реферат на ровном месте. Я в понедельник подойду после пар. Вам удобнее в пять или в шесть? Мирон смерил его злобным взглядом, жалея, что не умеет им убивать. Бывают же такие настырные мудаки. Этому Карелину хоть кол на голове теши, будет стоять на своем. Видимо, проще было один раз согласиться и провести консультацию, чем терпеть его такие подходы. – Хорошо, Вячеслав, – прошипел Мирон, – я сообщу старосте, что в понедельник в шесть будет консультация по последним трем темам. Пусть желающие приходят. От вас жду к этому же времени хотя бы черновик реферата, написанный от руки. Всего доброго. – Зачем старосте, Максим Евгеньевич? – всполошился Карелин. – У меня только вопросы, у них нет, им все понятно. Вы им скажете, так они всей группой припру… то есть, придут. Времени много на них уйдет. – А вам жалко моего времени? – усмехнулся Мирон. – Консультации для всех желающих вообще-то проводятся. Если вы уточняли этот момент аж в самой администрации, то должны знать. Если так переживаете, то я вас первого спрошу и отпущу, а с остальными, если они будут, займусь после вас. – Максим Евгеньевич, – в Славином голосе появились просящие нотки, – девчонки же придут на вас поглазеть просто. Вы им нравитесь, вот они и останутся. – Это разве плохо, что студентам нравится их преподаватель? – Мирон прикинулся дураком. – Когда я учился мне почти все преподаватели нравились: интересно рассказывают, горят своим предметом, зажигают студентов, оценивают объективно, опять же. В общем, Вячеслав, я старосту предупрежу, а с вами мы договорились.

***

Мирон не поленился найти Карелинскую группу и на самом деле сказать старосте, что в понедельник в шесть вечера на кафедре состоится консультация, и попросил ее сделать группе объявление. Веселое злорадство овладело им. Карелин пытался его достать, но в итоге оказался в дураках. Зачем бы ему ни была нужна эта встреча, цели своей он не достигнет, потому что Мирон будет исключительно вежлив, холоден, профессионален и не даст своим мимолетным мыслям переродиться во что-то иное, хотя сейчас Карелин, возможно, и ответил бы ему взаимностью. А вот над ботанским Мироном Яновичем в огромных роговых очках и уродливом костюме можно было и поржать, его можно было жестоко разыграть, и отвечать взаимностью ему было бы зашкваром. Очень жаль, что Карелин обращает внимание только на внешность.

***

Слава проводил взглядом препода по руслиту, выходящего из аудитории, и тут же подошел к старосте. – Ничего никому не передавай. Консультацию просил я, пойду на нее только я, – быстро проговорил он, чтобы та не успела ничего возразить. Староста ухмыльнулась: – Собираешься подкатить к нему? Уверен, что у него нет девушки? Так-то мужик красивый. Ходячий секс просто. А если вдруг он одинок, то это тебе не школа, за отношения между преподом и студенткой никого не накажут, тем более, он не из нашего универа даже. Так что обломись, Карелин, я всем скажу про консультацию. Мы тоже хотим с ним пообщаться вечерком. – Ты дура, что ли? – поморщился Слава. – С хуя ли мне к нему подкатывать. Мужик и мужик, ничего особенного. Я остался на дополнительной паре, кое-что еще спросить хотел, а он мне, сука, реферат сказал принести через неделю. Вот я и добазарился с ним встретиться в понедельник и кое-что уточнить. Он сказал, типа, черновик уже приносить. А вас набежит толпа и че, до ночи там куковать? – Так мы тебя вперед пропустим. Ответишь и уйдешь, а мы останемся. Все в плюсе, – елейно улыбнулась староста, – Короче, Слав, не еби мозги. Я скажу, а народ сам решит, идти или нет на консультацию к Максимке. Славе оставалось только поморщиться от того, как староста назвала препода, согласиться и срочно придумать, как побыстрее сплавить девок, если они явятся, и остаться с преподом наедине. Шесть вечера – хорошее время. Может быть, ему не приходить ровно к шести, а дождаться, пока девчонки разойдутся, и тогда уже нагрянуть на кафедру? Будет еще позже, очень интимно и романтично. Как раз для первого серьезного подката сойдет.

***

Ради приличия Слава все равно написал черновик реферата. С его уровнем подготовки ему понадобилось два вечера, а писать от руки оказалось даже быстрее, чем набирать, к тому же, сокращения и условные значки никто не отменял. А если препод зацепится, то всегда можно отговориться тем, что это всего лишь черновик. Ваня, уходя в субботу вечером ночевать к своему ненаглядному, только поржал над Славой и его одержимостью новым преподом и выразил надежду, что его усилия должны окупиться хотя бы «автоматом» в конце семестра, если уж не сексом. Слава в ответ фыркнул, что просто секса ему мало, он хочет чего-то посерьезней с Максом и обязательно этого добьется. В конце концов, кто, если не он, достоин такого охуенного со всех сторон мужика. Ваня на это еще раз напомнил, что они не знают, что у того с ориентацией, но добился только среднего пальца в ответ и отбыл до завтрашнего вечера.

***

В понедельник Слава попросил Ваню тоже пойти на консультацию, а потом сообщить ему, когда уйдут все девчонки. Но Ваня друга не поддержал и посоветовал решить свои любовные заморочки самостоятельно, к тому же это ну ни разу не вызовет подозрений. Слава – робкая барышня подсылает к объекту воздыханий дуэнью – Ваню… Тупо и очевидно. Тем более, что у Вани уже есть планы на вечер, и сидение два часа на кафедре в окружении одногруппниц в них не вписывается. Поэтому Славе пришлось выкручиваться самому. Для большей достоверности он весь день громко сокрушался, что черновик работы готов всего на треть и ему срочно надо ехать в библиотеку, чтобы успеть до шести наваять хоть что-нибудь приличное. Его, конечно, засмеяли, но плевать он хотел на окружающих. Теперь надо было отследить, чтобы все, пришедшие на консультацию (а таких, Слава был уверен, наберется дофига), свалили, освободив ему путь. Пришлось прятаться в мокрых от дождя кустах возле универа и отслеживать каждую входящую одногруппницу. Как Слава и предполагал, больше половины группы приперлись этим вечером, чтобы поглазеть на препода. По его мнению, никаких серьезных вопросов у девушек быть не могло, и он рассчитывал, что и Максу, и девчонкам это быстро надоест, и уже к семи они свалят. Хрена с два! Последние две подружки-заучки ушли в начале девятого, когда Слава уже выкурил полпачки сигарет и отморозил все, что вообще возможно отморозить. Вообще-то, справедливости ради надо сказать, что первый час он коротал в холле первого этажа и согревался кофе из автомата, но когда охранник начал слишком часто подозрительно на него посматривать, то Слава напоказ громко спохватился, что что-то забыл, и вышел на улицу. Теперь опять нужно было прятаться в кустах, так как кто-то мог вскоре выйти, а ему не хотелось, чтобы его засекли. Вскоре одногруппницы начали уходить, и Слава облегченно вздыхал каждый раз, когда очередная девушка показывалась на крыльце. Наконец Слава вернулся в корпус. Охранник неодобрительно зыркнул на него и поругался, что сидел недавно тут без толку, а теперь преподавателя будет задерживать. Человеку домой надо, нет, ходят и ходят всякие лодыри, сессии на них нет. Слава неразборчиво что-то буркнул в ответ и побежал к лестнице, по которой уже спускался преподаватель по руслиту. – Максим Евгеньевич, подождите, я в библиотеке был просто. Девочки не предупредили, что ли? – запыхавшись, он затормозил прямо перед преподом. Тот недовольно посмотрел на него. – Вы настаивали на этой консультации, из кожи вон лезли, чтобы она состоялась, а сами опоздали на два часа. Вячеслав, так ли она вам была нужна? Ваши коллеги пришли вовремя и узнали все, что хотели. А вы проболтались где-то. – На самом деле в библиотеке был, – Слава изобразил самое искреннее сожаление, на какое был способен. – Можно на полчаса всего? Я быстро, правда. Клянусь! Я дописал уже все. – Даю вам двадцать минут, – вздохнул препод и развернулся. Слава радостно пошел за ним следом, жалея, что прыгать через ступеньку нельзя – это вызовет ненужные вопросы.