О бедном студенте замолвите SLOVO

То, что Ваня намерен взяться на него всерьез, Мирон обнаружил, как только сообщил другу о карантине и дистанте. Ваня неприлично обрадовался, переоделся и тут же потащил его по магазинам, чтобы не терять времени. По тому, какую бурную деятельность развил Евстигнеев, Мирон понял, что уже к вечеру от его образа убогого ботаника-задрота ничего не останется и что с накоплениями придется быстро расстаться. Первым делом Ваня проконтролировал, чтобы Мирон записался к офтальмологу на ближайшее время. Ближайшим оказалось сегодня же в три. Евстигнеева это устроило, и он потащил Мирона в крупный торговый центр за шмотками. Вялые отговорки, что заказать можно в интернете, если не подойдет — вернуть, Ваньку не устроили. Он объявил, что в интернете, особенно на тех сайтах, где время от времени закупался Мирон, продается всякая хуета, а он, Ваня, слишком следит за своей репутацией, чтобы позволить другу носить барахло. Своему парню Ваня отписался, что возникла срочная и важная работа, до завтрашнего дня увидеться не получится, и они с Мироном отбыли в утомительный шоп-тур по магазинам Питера. Ваня, в отличие от Мирона, которого начало мутить уже во втором магазине, чувствовал себя среди шмоток как рыба в воде. Он деловито таскал Мирона от одной полки к другой, оставлял куковать в примерочной, принося вместе с продавцами-консультантами горы шмоток. Мирону оставалось только безропотно одеваться и раздеваться, крутиться перед зеркалом одному и под одобрительные или не совсем комментарии Вани и иногда продавцов. Почти из каждого магазина они выходили с пакетом, а то и двумя. Пакеты оказывались разной степени наполненности, а приходящие смски сообщали, что сумма на карте уменьшается. Оказалось, что Мирону идут рубашки. Не те, «уебищные», как выразился Ваня, а другие, которые тот же самый Ванька и подбирал ему. Оказалось так же, что в мире есть цвета кроме черного и серо-буро-малинового, что есть принты и фасоны. А уж какой выбор натуральных тканей! Мирон и не подозревал, что мир шмоток так богат и разнообразен. Почти как мир литературы. У Мирона голова шла кругом, и он с трудом представлял, как Ваня ориентируется во всем этом. Для самого Мирона одежда пока оставалась хаосом, через который его вели твердой и уверенной рукой. Выбирая брюки, Мирон наивно понадеялся, что вот тут-то его познаний вполне хватит, чтобы справиться с испытанием самостоятельно, но глубоко ошибся. Выбор штанов был столь же велик, сколь и рубашек, если не шире. Поэтому мучения его никак не заканчивались. А ведь еще предстояло подобрать обувь и даже (на этот моменте его бросило в холодный пот, а потом сразу же в жар) аксессуары. До нынешнего дня Мирон ни о каких аксессуарах и не думал. Он вообще не был уверен, что таковые мужчинам полагаются. Кроме, конечно, галстука и носков. Услышав это, Ваня недобро сверкнул глазами и сообщил, что они забыли о нижнем белье. Мирону ведь придется когда-то раздеться перед своим воздыхателем. И лучше, если в этот момент на нем будут не полинялые древние черные семейники, а что-нибудь поприличнее. И желательно, сексуальнее. Мирон спросил про кружевные трусы для мужиков, на что Ванька милостиво разрешил ему купить таковые самостоятельно. Он, конечно, не зашоренный чувак, но желанием помогать в этом, скажем так, не горит. За всей этой суматохой Мирон чуть не опоздал на прием к врачу, но Ваня, добрая душа, довез его в кратчайшие сроки, попутно нарушив скоростной режим и развернувшись через двойную сплошную. А потом он смиренно дождался Мирона в коридоре и так же лихо повез выбирать линзы в одну очень крутую оптику, клиентом которой был сам. К вечеру Мирон совсем не чувствовал ног, рук, туловища и даже головы. Ему казалось, что весь он — один сплошной пакет из магазина одежды, наполненный всякой всячиной. Перед тем, как отвезти его домой, Ваня предложил заехать к знакомым парням в тату-студию: он отлично запомнил фразу Мирона про татуху и теперь жаждал осуществить эту идею. В студии Мирону моментально стало не по себе. Надо было выбрать эскиз, место, где будут бить. Надо было, в конце концов, насмелиться. Одно дело брякнуть в пустоту, хорошо бы, мол, татуировочку, а другое прийти и сделать ее. Для него это был такой же серьезный и ответственный шаг, как для кого-то женитьба или рождение ребенка. Мастер терпеливо отвечал на все его вопросы, рассказывал о своем опыте, показывал работы, успокаивал. Ванька, который внезапно сообразил, что за весь день они ничего толкового не ели, усвистал за шавермой, и Мирон остался один на один с мастером и его машинкой. Время подбиралось к семи, и хотелось домой. Но измениться для Карелина (да и для себя тоже — чего греха таить, Мирон начал входить во вкус) хотелось тоже. Неожиданно ему пришла очень крутая, как ему показалось, идея татуировки. Когда Ванька заявился с полными руками шавухи, он увидел Мирона, смирно восседающего на кресле и мастера, набивающего ему на шее «1703». Ванька присвистнул, но такую смелость одобрил и даже попробовал накормить Мирона шавермой. Работа затянулась до девяти часов. Мирону результат понравился, Ваня тоже был в восторге и сам заплатил за татуху, сообщив, что это будет его подарком. Мирону было жутко неудобно: Ванька потратил на него целый день, возил его туда-сюда, бензина сколько пожег, накормил, да еще вот и оплатил татуировку. Но тот заверил его, что во имя дружбы и преображения Мирона из лягушки в Золушку он готов идти и не на такие жертвы, и от компенсации отказался, попросив просто позвать на свадьбу или что там у них вместо нее будет. Ваня помог Мирону занести покупки в квартиру и на прощание дал еще один совет. — Внешне ты изменился Мирон, и очень сильно. Теперь главное — измениться внутренне. Даже если ты нацепишь на себя с головы до пят все модные лейблы мира, но внутри по-прежнему останешься очкариком-задротом, от внешности толку не будет. Поэтому еще и над внутренней составляющей работай. Медитации там какие-нибудь послушай, тренинги. В общем, по Чехову, да? Я думаю, у тебя все получится. Потом расскажешь, как он на тебя отреагировал. Удачи, братан.

***

Вернувшись домой после целого дня разъездов, Мирон обнаружил одну существенную неприятность: его кот, проведя больше двенадцати часов в одиночестве, разгрыз провод от веб-камеры. То ли от голода, то ли в отместку хозяину за то, что покинул его на половину суток. Но в целом технике больше он ущерба не нанес, и завтрашнее занятие должно было состояться без камеры, но с микрофоном. Мирон написал старостам групп, в каком режиме пройдет лекция и отправился спать, преисполнившись мечтами о том, как завтра переговорит с Карелиным после занятия, пусть и в онлайне. С утра для поднятия настроения, боевого духа и уверенности в себе Мирон послушал по Ваниному совету медитацию, но достиг обратного эффекта — уснул и чуть не проспал пару. Его разбудил звонок от диспетчера расписания, которой уже успели оборвать телефон жаждущие знаний студенты. Соврав, что у него проблемы с интернетом, Мирон порадовался своей суперспособности всегда отвечать бодрым и энергичным голосом, в какое бы время ему не позвонили. Первая пара была у группы Карелина. Студенты подключились быстро, помахали Мирону в экран и, кажется, расстроились, что препод их видит, а они его нет, но посочувствовали и попросили в следующий раз показать кота. Мирон поднес кошака к микрофону, тот мявкнул из вежливости, и пара началась. В процессе переклички оказалось, что сам Карелин как раз и отсутствует. Одногруппники сообщили, что он и есть один из тех двух несчастных, что умудрились заболеть ковидом, и пока Слава не в том состоянии, чтобы посещать пары, пусть и онлайн. Мирон попросил старосту обязательно передать Карелину задание, а сам малодушно порадовался, что сегодня не придется объясняться, и разговор можно отложить до выхода с дистанта. Пара прошла идеально. То ли потому что медитация подействовала даже через сон, то ли потому что Мирон после вчерашнего преображения стал уверенней в себе, то ли потому что этой вечной язвы, Карелина, не было — в любом случае, занятие шло как песня, и когда время вышло, выяснилось, что сегодня они успели разобрать гораздо больше, чем обычно.

***

В следующие две недели Мирон продолжил ходить с Ванькой по магазинам, правда, покупал шмотки уже не в таких объемах, как в первый день. Теперь он больше слушал Ванькины лекции на тему «что и с чем носить», «вот это тебе идет, покупай, а вот в этом ты уебище» и «расправь уже плечи, ты же нормальный мужик». В общем, получал такую своеобразную терапию от друга и на исходе карантина и дистанта Мирон чувствовал себя покорителем сердец и просто идеальным со всех сторон мужиком. Как влюбленная школьница, он считал дни, когда уже сможет после лекции оставить Карелина и обо всем с ним поговорить. Как назло, у кого-то из заболевших повторный тест оказался положительным, и их оставили еще на неделю, хотя контактов ни у кого не было: в руководстве нашелся какой-то перестраховщик. Не сказать, что студенты были слишком уж огорчены дополнительной неделей дистанта, все же у них было больше времени на сон и занятие обычными в течение семестра для студента делами, как то: прогулки, посиделки в кафешках и барах, игрухи, просмотр сериалов etc. Те, кто работал параллельно с учебой, тоже вздохнули свободнее, потому что могли еще неделю не ходить на работу по вполне легальной причине. Так что Мирону предстояло еще неделю мучиться неизвестностью и готовиться к предстоящему разговору. В первый очный рабочий день он чуть ли не на крыльях летел в универ. Первым делом подошел к расписанию и выяснил, что группа, где учился Карелин, сегодня приходит ко второй паре, а значит у него было в запасе почти два часа. За это время Мирон планировал успокоиться, придумать красивую речь и пофантазировать про их первый с Карелиным поцелуй. От волнения он оттарабанил полуторачасовую лекцию первокурсникам за час десять и отпустил студентов пораньше сославшись на занятость. Когда аудитория опустела, Мирон несколько раз вдохнул и выдохнул, настраиваясь, а потом пошел в туалет. Из зеркала в туалете на него смотрел вполне привлекательный молодой мужик, стильно одетый, с горящими глазами, даже, вроде бы, сексуальным взглядом. Ну, это ему так казалось. Мирон зашел в кабинку. Пока он там торчал, в туалет ввалилась шумная компания. Парни над чем-то громко ржали, и среди них Мирон по голосу узнал Карелина. Выходить сейчас он побоялся и решил переждать, пока студенты уйдут. Но те уходить не спешили, а наоборот, подначивали Карелина выложить какие-то «подробности». Тот отнекивался, но в конце концов сдался. Мирону тоже стало любопытно, о чем пойдет речь. Он затих и прислушался. — Да, блять, идея-то спонтанно пришла. Он же заебал уже этими работами письменными. Напишите то, да расскажите это. Яныч такой нудный и душный чувак, ничего в нем оригинального нет, унылый до невозможности. Так и проходит всю жизнь в доцентах и кандидатах, придурок, лет-то под сраку уже, скоро на пенсию. Мирон похолодел, когда услышал, что речь шла о нем. А Карелин продолжил. — Ну я и придумал эту херню. Написал ему письмо типа любовное на пять листов. Всякой хуеты там настрочил. Все, что за двадцать минут вспомнил. Письмо Татьяны, Онегина, Обломова, до хуя всякого короче. Сидел там, вымучивал и рожу его представлял, когда он это читать будет. Он же задрот, по-любому решит, что я к нему подкатываю не с целью «автомата», а реально влюбился. Такие, как Федоров, они же шуток не понимают. И вот, прикиньте, пишу я эту поеботу, а сам представляю, как он ко мне после пар подкатывает. «Славочка, я вас тоже люблю, давайте будем вместе, пока смерть не разлучит нас. Вы такой талантливый, такой гениальный, будущее светило отечественной науки. Давайте обсуждать статьи Бахтина за завтраком, а Лотмана — за ужином. А вместо секса подискутируем о роли Бетси Тверской в бессмертном романе Толстого. Позвольте поцеловать вас, мальчик мой». Сука, пишу, а самого на ржач пробивает. Когда сдавали, я работу в середину засунул, чтобы эффект не смазать. Но, думаю, когда он проверял, то обдрочился на все эти цитаты из великой русской литературы. Он же повернутый на этом всем. Не удивлюсь, если он в моей писанине найдет признаки постмодернизма и напишет какую-нибудь статью задротскую об этом. — Адский кринж, — хохотнул кто-то из компании. — Ладно, Славян, пойдем на пару, как раз у нас сейчас Яныч. Может, он тебя сегодня и оставит в любви признаться. Он же на дистанте про тебя спрашивал, даже старосте сказал, чтобы обязательно тебе задание передала. Хоть он и старый унылый задрот, но беспокоится за краша своего, — а вот это уже был Славкин друг, который учился с ним в одной группе. — Фу блять, даже звучит мерзко, — заржал Слава. Потом дверь хлопнула, и в туалете стало тихо. Мирон понял, что компания ушла. Его заколотило. Вот как вышло! Карелин просто хотел посмеяться над ним. Жестоко разыграть его. Что ж, вышло просто отлично. Цели своей он добился. Мирон снова почувствовал себя, как в детстве, когда не мог найти друзей, потому что никто не хотел общаться с ботанами и зубрилами. Когда ему приходилось преодолевать себя, чтобы заговорить с кем-то, кого он считал крутым. Он вспомнил, что Ванька начал с ним общаться на первом курсе, не потому что Мирон был умным и мог помочь на парах, а потому что у них оказались общие интересы. Это был первый и, пожалуй, единственный друг в его жизни. Друг, который помогал ему измениться, превратиться «из лягушки в Золушку», который тратил на него свое время, силы, энергию, деньги, в конце концов. И ради кого все? Ради Карелина? Ради сраных воздушных замков? Мирону до жути захотелось заплакать, как бы странно это не выглядело, но пара начиналась уже через пару минут. Или не идти на пару, а заявиться вместо этого на кафедру и написать по собственному? И пусть делают, что хотят. Нагрузка у всех запредельная, никто не возьмется вести его часы. Маленькая, но месть. Хотя кому от нее будет лучше? Самому Мирону? Не факт. Новой работы у него пока нет. Карелину? Да он через пять минут забудет о его существовании. Значит, надо наплевать на этого полоумного идиота-выскочку, тоже остряк выискался, и идти работать как ни в чем не бывало. Зря он что ли две недели слушал медитации, гипнозы и прочую вдохновляющую муть? А Карелину он еще отомстит. Экзамены впереди. И никакого «автомата».