Heaven

Холодные времена тянулись невыносимо долго, ничто в этом мире не казалось настолько медленным, как зима. Трудности с добычей пищи, редкая возможность согреться, всё это только добавляло мрака в атмосферу здешних морозов. Прошло чуть больше недели со встречи в Стойле. Тамиро так и не объявилась. На расспросы Вульфа, его честный лучший друг — Сильвер, перестал отвечать. Он уж точно понятия не имеет, что происходит с единорожкой, его волнует торговля, цены и салун. Может, что-то ещё, но это не имело большого значения. Вульф шагал медленно. Сегодня он хочет быть трезвым, с недавнего времени алкоголь стал бездейственным на него. Подавленное состояние ничем не исправить. Особенно, когда состояние вызвано другими. К пегасу медленно приходило осознание: Тамиро не поменять. Она нашла себе дом в другом месте, чужом для Вульфа. Было больно, однако, оставалось только смириться с нынешним положением и ждать надежды на лучшее, а может лучше и не ждать. Жить своей жизнью, отпустить прошедшее. Каким холодным и грубым Вульф не казался, если ситуация касалась светло шерстной кобылки, он не мог заставить себя быть безразличным. Здание салуна встало перед ним. Пегас нерешительно двинулся вперед, его обдало приятным теплом. Тут, как всегда. Раздается веселая музыка, звенит посуда, возгласы, споры, это место по-своему было родным. Заприметив хорошо знакомого земнопони, жеребец поплелся в его сторону. — Кого я вижу. — в этой реплике отчетливо чувствовалась насмешка. — Как я и сказал, знать не знаю, что с ней. Тебе лучше действовать самому. Хотя, с твоей репутацией в Стойле, я даже не знаю, что советовать. — Я не собирался у тебя ничего спрашивать про неё. — холодно отрезал Вульф, присаживаясь к одинокому товарищу. — Тебе я погляжу очень весело просиживать всё время в окружении пьяниц и тех, кто на тебя даже бровью не поведет. — Сегодня ты особенно жестокий. Но ничего, знай, я тебе всё прощаю. — улыбнулся Сильвер. — Вообще-то, у меня для тебя завалялось прибыльное дело. — Что на этот раз? — пегас вспомнил прошлое «прибыльное дело», во время исполнения которого, им пришлось не то чтобы бежать в разные стороны, а расходиться в высотах. Когда за спиной появилось два Стальных Рейнджера, ничего не оставалось делать, как взлетать, а Сильверу — нырять в ближайшую реку. А какой был после этого вечер в лагере! Обмывка в антирадине и обработка простреленных, практически насквозь, копыт. В целом, у земнопони было мало удачных «прибыльных дел», единственное, в котором никто не пострадал — помощь со сбором урожая на местных фермах. — Помнишь того единорога, пришедшего из другого мира? Бледно-голубой, с яркой гривой. — С отвратной манерой общения? Будто он здесь первый день? — уточняет Вульф, хотя уверен в своих догадках на все сто. Он долго думал, о чем они говорили с Сильвером, но Тамиро не давала ему покоя ещё больше. — Именно! Он спрашивал, знаю ли я оружейные лавки, он представитель каких-то наемников, которым требуется оружие. — земнопони делает паузу, замечая интерес в глазах собеседника. — Это неважно. Важно, что они думают, я — поставщик оружия! И, Селестия, они готовы отвалить за пушки кучу крышек! Намного больше, чем они стоят на самом деле. — торжественно закончил жеребец. — В чем заключается прибыльное дело? Мы навлекли на себя группу наемников, у тебя, насколько помню, нет столько оружия, чтобы снабдить хотя бы пару пони. — Дело в том, что на Пустоши многое можно достать бесплатно! — заметив мгновенное разочарование на морде Вульфа, Сильвер оживился ещё больше. — Послушай! Я дам тебе ровно половину, от всего дохода, если ты добудешь мне хотя бы парочку пистолетов и винтовок. — Много просишь, мне без этого прекрасно живется, а лишний раз попадать под дуло Стальных, не имею желания. — Как пожелаешь. Учти, сейчас единственный момент, когда ты можешь согласиться. — Ты быстро сдался в этот раз. — озадаченно отметил пегас, непонимающе глядя на друга. Обычно тот в копытах валяется, лишь бы Вульфклеймер подумал над предложением. — Обстановка немного изменилась, ты теперь не один у меня. — отмечая подобие раздражения на морде приятеля, тот засмеялся. — не ревнуй. Всё равно, ты будешь самым близким для меня, в исполнении прибыльных дел. — Ну уж нет. Мне хватило потери Тамиро. Раз ты хочешь, чтобы я тебя добивался, то хорошо, я принесу тебе оружие. — Ну и страсти у вас, жеребцы! — рассмеялась мимо проходящая кобыла, в форме барпони. Оба из них замялись, провожая вторженца в разговор сверлящим взглядом. — Кхм. Да, принеси сколько сможешь. — Сильвер резко перешел на спокойным тон. — Если что… — Да, я знаю где тебя искать. — также невозмутимо ответил Вульф и коротко махнув крылом, быстро пошел к выходу. Для начала, нужно найти какого-то мародера, для выяснения местоположения их запасов. Пегас в ускоренном темпе зашагал к их обычному месту пребывания. Им служил довоенный музей. Верхние этажи которого давно развалились, их останки разбросаны вокруг руин, но первый и подвальный этажи хорошо сохранились, а группа мародеров забрала их под свои нужды. В последствии, к ним присоединялись ещё пони, но у всех была одна цель и путь — грабежи и убийства. Не сказать, что Вульф сильно отличался от них, но по крайней мере, большую часть крышек, он зарабатывает честной работой. Путь к музею долгий, ближе к ночи, пегас занял развалины домов недалеко от парка. Забившись в самый непримечательный дом из всех, жеребец развел костер, надеясь хоть немного согреться. Промокшие от слякоти ботинки совсем не внушали доверия. Вероятно, завтра придется лететь, если он не хочет заработать себе затяжную болезнь. Аккуратно сложившись возле пламени, Вульф прикрыл глаза. Клонило в сон после долгого пути. Сильно.

***

— Кем ты себя возомнил, чтобы присоединяться к нам, Вульфклеймер? Я уж точно знаю тебя достаточно давно, чтобы понять — это очередной дешевый план, подстроенный твоим дружком Сильвером. Убирайся отсюда, и не порочь нашу честь своим присутствием! — больше похоже на громкую речь могущественного короля, чем на переговоры возле развалин. Перед Вульфом стоял высокого роста земнопони, шерсть его напоминала болота после проливных дождей, грива торчала зелеными шипами, чуть выше лба натянут череп крупного рогатого животного. Всё это выглядит нелепо, но до жути неприятно. Вокруг лежат посредники его старого знакомого. У них нет идеи, политики, они сплоченные аморальностью, помогают друг другу в действии плохого. Жалко. — Давно записался в добродетели? Ты считаешь себя вождем этого стада гнусных овец? Если на тебя нападут, никто из них и слова не скажет. Они не следуют за тобой, они следуют по своим принципам, им нет до тебя дела, ты удобный: даешь еду, укрытие и прочие блага. Но они научились жить без тебя и скоро ты окажешься в моем положении, Флембердж. Искренний гнев исказил морду жеребец в костяной маске. Он перевел дыхание, оглядываясь вокруг. Его встретили несколько непонятливых взглядов — здесь обычно тихо, каждый выясняет отношения лично, без лишнего внимания. — Если тебе сказали уйти — уходи. Это не Рейнджеры и не Анклав, чтобы приходить и подавать заявки, мы не группировка чтобы у нас был лидер. Мы собрались здесь по разным причинам, но нас объединяет одно. Не пытайся скрыть это отвращение к нашим поступкам, мы привыкли. — на сцене появляется кобыла. Даже по броне видно её худощавость. Белки в глазах желтоваты, морда изуродована глубоким шрамом, который она не пытается скрыть. — У тебя ещё остались вопросы? — в голосе не было презрения, наоборот, она будто старалась оградить пегаса от своих, выживших из ума, товарищей. Стало понятно, ему тут совсем не рады. Почти все глаза уставились на него, с непонятной ему ненавистью. За один разговор так ненавидеть? С ними что-то не так, слишком напряженная атмосфера царит в этом логове крыс. Обычно здесь все расслабленные, привыкшие к размеренному ритму жизни. Зима дала свои плоды? Вряд ли. Вульф видится с ними не первую зиму, никогда ещё они не были такими озлобленными. — Рамбл, вернись. — кобыла встретила предупреждающий взгляд от Флемберджа. — Это мой давний знакомый. Я буду с ним говорить, один. — четко завершил земнопони, заставляя раздосадованную кобылку вернуться на прогретое место возле костра. — Пойми, Вульф. Помимо того, что я уже усвоил урок из сотрудничества с тобой и Сильвером, ты пегас. — Ты считаешь я связан с Анклавом? — тихо промолвил жеребец, замечая всё больше подозрительных взглядов. — Трудные времена грядут. Ходят слухи, они уже высадились на юго-западе и планируют захват тамошних территорий. Я надеюсь, ты знаешь про выкупленный бар? Он лежит под ними. Скоро мы все будем лежать под их плазмометами, если будем беспечными. Это меры предосторожности. Вульфклеймер громко хмыкнул. Конечно, делать им больше нечего, как высаживаться в Эквестрии. Жили себе спокойной всю эпоху под солнышком, а теперь захотелось познать нижний мир. — Высадка — это глупые слухи, даже не могу придумать причины, почему такой как ты, веришь в них. А бар, это просто наши любители Анклава. Их в последнее время много развелось. В общем, как хочешь Флем, я просто попросил. — пегас развернулся, ощущая неудачу. В груди неприятно защемило, он потерял единственный шанс на нормальное оружие, путь в несколько дней проделан зря, остается только искать торговцев и рейдеров по дороге домой. Его боевое седло осталось в руинах прямо возле музея. Он положил его, чтобы не вызвать лишних неприятностей, но даже без вооружения, ничего не получилось. Вульф зашел в разваленный домик, начиная собирать вещи, мысленно выстраивая план дальнейших действий. Обидно не за испорченное доверие и отношения с бывшим другом, а за то, что он возможно подвел нынешнего. Несколько глухих стуков отвлекли его. Жеребец прилег, выглядывая через пробоины в стенах. Возле кучи мародеров появились три черные фигуры. С широко распахнутыми крыльями. Холодок пробежал по всему телу. На боевых седлах… плазмометы. Дыхание перехватило, глоток встал комом в горле. Он не мог услышать, что они говорят, но по мордам обитателей музея, ничего хорошего. Одна из фигур двинулась в сторону особенно раздраженного мародера. Флембердж преградил ему путь. Послышался щелчок. Вульф зажмуривает глаза насколько может. Следующим звуком было что-то очень неприятное. Плазма рассекает воздух, попадая точно в голову земнопони. Его череп плавится, ещё несколько минут будут слышны крики агонии, но этот ужас перебивают выстрелы мародеров. Вульф не понял, когда открыл глаза. Он видел, как пули отскакивают от брони пегасов, видел, как несколько пони были расплавлены заживо, а остальные пустились в бега, кто куда может. Ему не хотелось это видеть, он не хотел это помнить, но запомнит надолго. Скорее всего навсегда. Видимо, плазма в моменте перестала быть актуальным орудием для Анклавовцев, жеребец слышит кошмарно громкие выстрелы винтовок. После чего раздался взмах крыльев. Они исчезли, оставляя после себя кучу криков боли и смерти. Пегас слышал, как чей-то крик утопает крови, кто-то точно захлебнулся своей же кровью. Ужас накатил с новой силой, туловище пробрало диким жаром. Он не помнил, когда в последний раз испытывал такое, но нужно было действовать. На ватных, не сгибающихся копытах, Вульф ковылял к будущему кладбищу. Кого-то из них точно ещё можно спасти. Он нащупал в сумке бинты, замечая ту самую кобылу с оторванным куском копыта. Кость выглядывала из её раны. Нельзя было описать, то, что происходило вокруг нормальными словами, это было море крови из конечностей и органов. Жеребец механически заматывал оставшуюся часть конечности, затягивая жгут, в надежде, что это хоть как-то поможет. — Оставь мне свою аптечку и уходи. Дашиты преследуются с особой любовью. — абсолютно холодный голос ударил будто молния. Вульфклеймер поднял глаза на светло-серого единорога. — У нас нет времени на знакомство, они могут вернуться. Пегас оставил попытку объяснить, что он вовсе не Дашит. Одна из сумок упала в кровь, вторая, где лежали крышки, осталась при нем, после чего пегас пустился бежать так быстро, как только ему позволяли копыта.

***

Следующие дни шли ещё дольше чем обычно, но вместо скуки, их фоном стала нескончаемая тревога, терзающая разум словно тупой нож, которым тщетно пытаются разрубить жилистый кусок мяса. Все ассоциации стали мясом. Перед глазами всплывали сцены пережитого террора. Ещё живые, но обреченные на смерть тела, бьющиеся в предсмертных конвульсиях, вывалившееся органы, медленно умирающие от зарядов плазмы, туши. Никто не заслуживает такого исхода, кроме тех, кто заставил почувствовать такую смерть невинных пони. Да, это были мародеры, но перешли они дорогу Анклаву? Очень маловероятно. Анклав. Страх и ненависть к этому слову слились воедино. Вульф не до конца понимал свои чувства. Он много раз видел перестрелки, несопоставимые с жизнью раны, но что-то в этом расстреле задело его слишком сильно. По-другому это не назовешь. Никто из жертв не мог дать отпора, хотя всем очень хотелось. Этого он боится? Невозможности защититься? Он и сам не знает. Пегас потерял счет времени, знал, что находился в дне полета от дома и родных земель, но взлетать совсем не было желания. Нужно было идти. Пересиливая себя, жеребец вышел из очередного убежища, окидывая взглядом небо и бескрайние холмы. Пусто. Медленно пошел в сторону города по вытоптанной тропе. На ботинках и одежде засохли пятна крови, они начали источать запах гнили. Вероятно, морда и грива тоже были запачканы, не хотелось об этом думать. Эта кровь незаслуженная, нечестная. Она отчаянная, безвыходная. Вульф думал о том, что происходило в головах умирающих. Чего они хотели? Явно нетакого развития событий. Все его перестрелки, убийства, они были основаны на чем-то, подкреплены основанием. Рейдеры, предатели, те, кто нападал первыми. Зрелище, которое ему довелось увидеть, не было похоже ни на одну, из его причин. Вся эта кровавая баня организована забавы ради. Вульф не знал, сколько он уже прошел. Местность вокруг оставалась одинаковой, конечности больше не принадлежали ему, они делали шаги автоматически. Знакомая довоенная электростанция привлекла внимание. Родной город. Это не гарант безопасности, но хотелось верить наоборот. Здесь пришлось задуматься, какой будет реакция знакомых на его вид? Он провел несколько лишних дней в пути, собираясь с мыслями, выжившие после инцидента точно остались. Новости уже дошли. И как же не упомянуть внезапного пегаса, появившегося прямо перед налетом Анклава. Теперь все только об этом и говорят. А что произойдет, покажись он залитым чужой кровью, без единой царапинки перед близкими? Ничего хорошего. Пора уже оставить тревогу и пустоту внутри, у него ещё много всего в жизни. Тамиро как минимум. Она уж точно не пострадает, и в каком-то смысле, он рад, что она ушла в Стойло. Оказавшись внутри своего дома, который представлял из себя хорошо заделанные железом и досками остатки чужого, первой мыслью было скинуть с себя все одеяния, на которые успела просочиться кровь. Невыносимо тяжело отстирывать подобное в полной тишине, вскоре на всю территорию помещения, раздалось радио с веселой музыкой, схожей с салуном. Оружие тоже пришлось чистить, боевое седло уже было на владельце, когда он побежал оказывать помощь. Часть одежды пошла на костер, остальное перешито, помылся сам. Всё сделано. Музыка по-прежнему заглушала неприятные воспоминания и мысли, она исцеляла моральное состояние. — Завтра разберусь с оружием и Сильвером. — пробормотал Вульф, укладываясь спать.